​ПОГОДА ШЕПЧЕТ

Оказывается, известное выражение «погода шепчет» придумал в 70-е годы прошлого века Эдуард Лимонов. И у него есть ещё и продолжение: «Займи, но выпей».

И я тут подумала, какие же мы с японцами в этом вопросе все-таки разные. Нас тянет выпить, когда погода плохая и депрессивная, а их — с точностью до наоборот.

Вот, к примеру, как переживает первое проявление весны известный апологет сакэ Танэда Сантока, гениальнейший поэт и мастер свободного хайку:

Ну как тут завязать?!
«Пей!», - шепчут набухшие почки
«Пей!», - вторит первый росток

酒がやめられない　木の芽　草の芽
сакэ-га ямэрарэнай/ ки-но мэ/ куса-но мэ

Здесь он не просто описывает, как просыпается природа, но и вводит игру слов.

«Ки-но мэ» и «куса-но мэ» - дословно «почки на дереве» и «ростки травы», но в этих фразах также зашифрован глагол «пить» ( по-японски «ному») в повелительной форме «номэ», который я и включила в перевод.

А вы когда готовы поднять бокал? Когда промозгло, неуютно и депрессивно? Или когда вокруг триумф зарождающейся новой жизни?



На фото: Китагава Утамаро. Чарочка сакэ (между 1801-1804 годами)

Ангелы Сталинграда

Слышишь, брат, вдалеке канонада?
Бой над Волгой - совсем не фантастика.
Это Ангелы Сталинграда
Рубят новых чертей со свастикой!

Звезды в небе - для тех награда,
Чья Победа случилась в мае.
Это Ангелы Сталинграда
В снег бинтуют Курган Мамаев.

За пролитые в землю слезы,
Застелившие кровью Волгу,
Пусть врагов загрызут морозы,
Как слетевшие с неба волки.

Мой ровесник, твори молитву!
Как солдат выполняй приказ.
Каждый день сталинградская битва
Происходит в душе у нас.

В чине ангельском как на марше
Русский воин - делами чист:
Он - Чуйков - светоносный маршал,
Снайпер Зайцев, Путилов-связист.

Пусть же видят глаза незрячих
Сквозь пробоины в русской каске:
Двести дней и ночей горячих
Приближали солдаты Пасху.

Пусть косая плевалась ядом,
Им была она нипочем!
Это Ангелы Сталинграда
И сейчас за твоим плечом.

Ветры волжские вновь тугие.
Летом жгутся, зимой холодные.
Только черти теперь другие:
Вместо свастики - знаки водные.

Против них лишь одна есть сила.
Заклинаю крещенским словом:
На планете - с клинком Россия.
В небе - Божия Мать с Покровом!

Продырявлено Мироздание.
Стынет Ставка в Последнем Риме.
Сталинград - как военное звание.
Волгоград - как гражданское имя.

Волга выпила небо синее,
Помянула свой город-Сад.
Как в Антихристе кол осиновый,
В падшем мире горчит Сталинград.

Не касается пламя ада,
Тех кто в душу бессмертье всаживал.
А защитников Сталинграда
В шар земной закопали заживо.

Прорастая сквозь их фаланги,
Травы вешние солнцу рады.
И теперь они - в небе Ангелы.
Просто Ангелы Сталинграда.

Это Ангелы небо пашут.
Сто дивизий в огне бушующих.
Их не мы поминаем, павших -
Нас они поминают, будущих.

У иконы Петра и Павла
Мы лампадку с тобой зажгли.
Нынче Родина вся - дом Павлова
И за Волгою нет земли.

24.3.13ВМ
В.М.

Книги, которые я сейчас ем. 📚Вкусно.

Корней Чуковский писал: «Начиная с двух лет всякий ребенок становится на короткое время гениальным лингвистом..."

— Двухлетнюю Сашу спросили:
— Куда ты идешь?
— За песочком.
— Но ты уже принесла.
— Я иду за ещём.

— Папа, сделай телевизор помолчее, мне сказку не слышно.

— Я сперва боялся трамвая, а потом вык, вык и привык.

Маша (3 года) увидела морщинки на лбу у отца, погладила их и сказала:
— Я не хочу, чтобы у тебя были сердитки!

— Ах ты, стрекоза! — сказала мать своей трехлетней Ирине.
Я не стрекоза, а я людь!

Двухлетний Юра, желая взобраться на диван, всегда обращается к своей матери с просьбой:
— Мамочка, мамоги!
И к отцу:
— Папочка, папоги!

— Ну, Оля, хватит, не плачь!
— Я плачу не тебе, а тёте Вале.


Cepежа двух с половиною лет впервые увидел костер, прыщущий яркими искрами, захлопал в ладоши и крикнул:
— Огонь и огонята! Огонь и огонята!
Увидел картину с изображением мадонны:
— Мадонна с мадонёнком.

Корней Иванович Чуковский «От двух до пяти».

В черновике снеговика
Зима осталась на века.
Всю зиму каплями чернил
Свою тетрадку он кормил.
Чернила белые теперь
Большая редкость! И поверь
На чёрном он писал по-белому,
А ветер марта песню пел ему
Про то, что снег идёт на нет,
Луна на мир глядит в лорнет
И что с лица морковный нос
Проворный дятел клювом снёс.
А снеговик писал в тетрадь,
Что нету силы умирать,
Писал про лёд и про мороз,
Про самых белых в мире со,
Про тех мальчишек у катка,
Придумавших снеговика,
Про обещанья февраля
Оставить снежными поля!
И про егольчатую ель,
Как вальс, любившую метель!
Поэт мой зимний, снеговик,
Я слышал твой прощальный крик,
И угольки весёлых глаз
Твоих я вижу как сейчас!
Ты мартом вызван на дуэль,
Ты им убит, и плачет ель,
Ты с ней всю зиму танцевал,
Ей ночью лапы целовал,
А нынче прямо у ветвей
Ручьями голубых кровей
Ты растекаешься с утра,
И голове из-под ведра
Лучи настырно трут виски.
Но нет ни капельки тоски.
В.М.

Константин Симонов читает своё стихотворение «Жди меня».

https://m.youtube.com/watch?feature=emb_share&v=RMCHfGA508M

В Турции мусорщики создали библиотеку из выброшенных книг!

http://www.rfi.fr/ru/v-mire/20180119-v-turtsii-musorshchiki-sozdali-biblioteku-iz-vybroshennykh-knig?fbclid=IwAR2r10575bfUanT9ZI6siyBNZMI8oNWninUxrK57Ya6kAAJGA4FRKr0-jtg

Пастернак в валенках.

Как занесло васильковое семя
на Елисейские, на поля?
Как заплетали венок Вы на темя
Гранд Опера, Гранд Опера!

А.Вознесенский


https://yangx.top/culturnyy/5542

К небу навстречу выбеги,
Там где весна горит!
Девочки - это иволги.
Мальчики - снегири.

Есть у них крылья вешние,
И при дождях всегда
Есть для свиданий грешные,
Голые провода.

Небо цветёт пожарами.
Птицы поранив лёд,
Сядут на провод парами.
Ток через них пойдёт. В.М.

Масленица! Склон зимы, удлинившиеся дни, поздние закаты, сосульки, увесившие крыши особняков и старых московских домиков. Мучные лавки, и из форток запах блинов; запах саек на рынках – их нам никогда не покупали, это была чужая пленительная еда (как и сбитень, которого я за все детство свое не попробовала и рецепт коего – сколько ни добивалась потом у старых людей – так и остался мне тайной). Но блины пекли, и тогда мостками, от кухни в дом, накинув шаль, спешила горничная с горой блинов, воздушно и маслено отлипавших на столе друг от друга. Мы считали, сколько штук мы съедим, кто больше.

Растопленное сливочное масло в судке, сметана, селедка, икра. Нам наливали немного вина в воду.

А мимо окон мчались санки за санками, катила по снегу Русь, как в сказке, цокали копыта коней с бубенцами, и обрывки песен, тающие вслед исчезающей за поворотом в Палаши тройке, пробуждали в Мусе и мне – тоску…

Мы вспоминали Оку. «Чудный месяц», песни той Масленицы и говорили друг другу: «А помнишь?». (Воспоминания А.Цветаевой)

Успейте купить последние билеты! Встретим долгожданную весну вместе с друзьями Московского театра поэтов и с мировым пианистом Борисом Березовским!🌞

https://www.intermedia.ru/news/344800

Всегда работай. Всегда люби. He жди от людей благодарности и нe огорчайся, если тебя не благодарят. Hаставление вместо ненависти, улыбка вместо презрения. Из крапивы извлекай нитки, из полыни — лекарство. Hагибайся только затем, чтобы поднять павших. Имей всегда больше ума, чем самолюбия. Спрашивай себя каждый вечер: что ты сделал хорошего?

— Эпикур

Фонарик стоял возле дома давно. А в доме ночами светилось окно. Фонарик влюбился в окошко.      
Белела за стеклышком кошка.    

Фонарик мигал и окно отвечало.
От счастья фонарик тихонько качало!
И он от оси отклонился немножко,                                        
Пытаясь рукою коснуться окошка.                                            
(Пусть время проходит, и годы несутся.  Любовь  ведь  по сути - желанье коснуться!).       

Фонарь раскачался! Его понесло,
И он не погладил, а выбил стекло.
А сам с переломом упал во дворе.
И в комнату снег полетел в январе.

Любовь - это самое главное чувство.
Любить - это высшее в мире искусство.
Не всякий фонарик умеет любить,
Да так, чтоб окошко свое не разбить…

Не всякий фонарик умеет любить,
Да так, чтоб окошко свое не разбить…
В.М. #Басни

А февраль то не дожил до тридцати...
И пытаются фиалки расцвести.
И у нас с тобой на кухне в чашках снег.
Выход найден, только входа больше нет.

Вот и март. У марта градусник во рту.
Птицы склевывают звезды налету.
Высекай из голой ветки ноту "ми".
Ведра глаз к ночному небу подними.

Так тепло, что прикурилось от руки.
Оживают по ошибке мотыльки.
Мы вдвоем еще. Горят в печи дрова.
А на завтра обещают - минус два. В.М.

Весна — единственная революция на этом свете. (Фёдор Иванович Тютчев).


Штукатурку сбивают ветра,
обнажив вензеля.
Указуют святые,
где гнезда творить прилетевшим.
У весны на иконе
отчаянно пахнет земля.
Пахнет женским, святым,
навсегда умирать
расхотевшим.

На ремонте алтарь -
горизонт умывающий лес.
Из немых рукавов
утекают прозревшие реки.
И рыбачат апостолы,
неводы свесив с небес,
И скворечники дети
с березами женят навеки.

Вот крадется подросток-восток
Сквозь японский имбирь,
Чтоб на запад смотреть,
Как в глаза
однокласснице смелой.
Всю страну этой ночью
В любовь облачает Сибирь,
И луна опадает на землю
Кусочками мела.

Меня целую зиму
пытались устроить в музей:
Под стекло, к батарее,
где глаз не увидеть зеленых.
Только я изловчился,
дождался
крылатых друзей,
Коротавших январь
у индийских слонов изумленных.

Помню с кровью сугроб,
И примерзший к качелям язык,
«а» и «б» на трубе
голубями двумя коченели.
И в руках фонарей
Ледяные за стойкость призы,
И над этим над всем
Одеяло небес из фланели.

Что такое любовь?
Это тайна строительства гнезд.
Лед же в чай превратился,
и солнечный веник запарен.
Вот скворец и сова,
вот невеста, держащая пост,
Вот глубокий старик,
он к полету готов,
как Гагарин.

Ветер режет туман.
Он похож на поэта с ножом.
Наша встреча, родная,
Была для зимы потрясеньем.
Где нам скажут, мы там приземлимся
и свечи зажжем,
И построим гнездо,
и птенцов наградим
Воскресеньем.

Видишь берег реки,
А вдали вопросительный знак?
Это ангел апреля
Сигнальной ракетой мигает.
Там на льдине последней
Сидит сумасшедший рыбак.
Уже льдины то нет.
Он неспешно встает
И шагает.
В.М.

Масленица... Я и теперь еще чувствую это слово, как чувствовал его в детстве: яркие пятна, звоны - вызывает оно во мне; пылающие печи, синеватые волны чада в довольном гуле набравшегося люда, ухабистую снежную дорогу, уже замаслившуюся на солнце, с ныряющими по ней веселыми санями, с веселыми конями в розанах, в колокольцах и бубенцах, с игривыми переборами гармоньи. Или с детства осталось во мне чудесное, непохожее ни на что другое, в ярких цветах и позолоте, что весело называлось - "масленица"? Она стояла на высоком прилавке в банях. На большом круглом прянике, - на блине? - от которого пахло медом - и клеем пахло! - с золочеными горками по краю, с дремучим лесом, где торчали на колышках медведи, волки и зайчики, - поднимались чудесные пышные цветы, похожие на розы, и все это блистало, обвитое золотою канителью... Чудесную эту "масленицу" устраивал старичок в Зарядье, какой-то Иван Егорыч. Умер неведомый Егорыч - и "масленицы" исчезли. Но живы они во мне. Теперь потускнели праздники, и люди как будто охладели. А тогда... все и все были со мною связаны, и я был со всеми связан, от нищего старичка на кухне, зашедшего на "убогий блин", до незнакомой тройки, умчавшейся в темноту со звоном. И Бог на небе, за звездами, с лаской глядел на всех: масленица, гуляйте! В этом широком слове и теперь еще для меня жива яркая радость...

(И. Шмелев «Лето Господне»)