И однажды летом, сразу после Троицы, на Духов день, задержалась я в храме дольше обычного. Все мои хористы разошлись и домой я отправилась одна. А идти нужно было через безлюдный парк, вечно переполненный незлобивыми эксгибиционистами, тихими алкашами, собаковладельцами и скромными бардами. В общем, опасности из них не представлял никто, все были свои, родненькие. Идёшь, посвистываешь, думаешь о высоком. О скорой зарплате и духах «Же Озе», допустим.

И тут от куста придорожного отделяется та самая вербная ветка, немая и хромая, но уже без жестяной банки. А вместо банки у неё в руках здоровенное шило, как у сапожников, у меня дед таким валенки прошивал, когда прохудятся. И по всему видно, что тётка эта хочет меня этим шилом проткнуть. Насмерть. Белая сама вся, губы обветренные в нитку, глазёнки горят. И шепчет, шепчет что-то невразуми тельное:

— Умри сатана, умри, когти, каблуки, копыта…

В голове мысли блохами потравленными скачут. Бежать? Далеко ли на каблуках убежишь? Спиной поворачиваться ещё опасней. Что делать? Мамочки… Господи, помоги!

А она идёт на меня с этим шилом, страшная в ненависти своей, как чёрт. Шилом машет.

И тут из под какого-то пня, чудесным образом, архангелом, можно сказать, выскакивает Серёга. С бутылкой-чебурашкой в руке. И ка-а-а-ак хрястнет этой бабе по шее. И тут как в индийском кино, вместо того, чтобы упасть замертво от такого удара и склеить свои скромные ласты, тётка разворачивается и тычет своим страшным шилом в Серёгу. Без разбора. Спасло его от смерти лютой пальто на ватине, он его круглый год не снимал. Этого, конечно, Серый стерпеть уже не смог, треснул по змеиной её голове "чебурашкой" со всей дури, и враг был повержен.

Стоим мы с ним меж кустов, тётка в ногах лежит. История уже приобретает уголовно-юридическую окраску. Дышим, молчим, сопим. С мыслями собираемся. Ну мысли, понятно, всякие. Сдаться с повинной, прикопать тело в кустах и смыться и т. д. Поймите правильно.

И тут тётка наша встаёт и очень резво начинает бежать от нас прочь, к выходу из парковой зоны. Неубиваемая оказалась.

Серёга взял меня за руку, и мы в молчании пошли в кусты, из которых он так вовремя выпрыгнул. Там, за ними, сидя на уютном поваленном дереве, мы выпили с ним два четка «от нервов», поговорили и за жизнь и за смерть и за слепой случай.

— Представь себе, Ульян, я ж вообще по парку не гуляю, дома пью, подальше от храма (утренний четок не считается, это завтрак), а тут ни с того ни с сего, дай, думаю на солнышке, один посижу, тяпну, закушу… Вот с чего бы? Не романтик я, а тут на тебе. Смотрю, в кустах эта сухостоина притаилась, а потом пропала, вот я и вылез поинтересоваться, куда она делась. А тут такая фигня. Вот же тварища какая, ведь убила бы тебя! Жаль, что я её не до конца изнохратил, гадюку…

Потом Серёга проводил меня, трясущуюся, до дороги, посадил на такси (рассчитался с водителем!) и велел дома выпить ещё пол-литру, «чтоб не мотыляло».

Дружили мы с ним после этого крепко, а тётка эта пропала, как тать в ночи. Как и не было.

В барнаульской школе номер сорок девять третьеклассникам выдали грамоты с символикой Украины.

Всё честь по чести. Герб с трезубом, желто-голубой флаг как обрамление.

На грамотах стоят подписи директора и классного руководителя. Печать школы.

Когда родители детей, получивших эти грамоты начали разбираться в случившемся им пояснили, что шаблон грамоты якобы скачал из интернета и распечатал кто-то из родительского комитета, а директор и классный руководитель, мол, их "не глядя" подписали. Не заметили подвоха.

Я интереса ради через поисковики Гугл и Яндекс поискала шаблоны грамот и благодарностей. И представляете - я не нашла ни одной с госсимволикой Украины. Поиск даёт сотни картинок разного формата, но для того, чтобы найти именно такую нужно потратить немало времени. Это к вопросу, что "первая попавшаяся картинка".

Про уровень безответственности и тотальной глупости и директора и классного руководителя вообще молчу. Третий год идёт война, третий год во всех школах обязательными стали " Уроки о главном", где с первого дня изучают государственную символику нашей страны. Герб, флаг, гимн. И кому, как не учителям знать как они выглядят.

Они спокойно подписывают ТРИДЦАТЬ грамот с тризубом и жовто-блакитным флагом и "не замечают" этого. На блакитном же глазу вручают это детям.

Скажите мне хоть кто-то - кто учит наших детей? Кто? Кто и как становятся директорами школ? Как можно доверять души и жизнь детей тем, кто имея такую меру ответственности "не глядя" подписывают документы.

У меня просто нет слов. Это уже не комедия в стиле "Тупой ещё тупее". Это трагедия в нашем образовании. Национального масштаба.

Но на это нам как всегда ответят коротко:" Ачотакова?".

Ну нет слов, просто нет на это всё.

Самое страшное, что эти трагедии - не нелепое стечение обстоятельств, не стихия - это творение рук человеческих.

Не в бою и не в честной схватке, где сильный идёт на сильного, отстаивая свои интересы.

Бьют по беззащитным. Намеренно. Изощрённо.

Вот люди на пляже. Отдыхают. Детки плещутся. И по ним кассетными... Чтоб покалечить как можно больше. Чтоб убить пострашнее.

А вот батюшка еле живой, измученный болезнями. Из всего оружия - только человеколюбие,любовь к ближнему да костылëк для опоры. И здоровые сытые лбы стреляют в него и ножом по горлу...

Чем они вам, нелюди, так опасны? Тем, что не зверьё такое же как вы?

Кто-то же родил это всё. Кто-то растил. И того, кто ракеты наводил и того, кто отправил с ножом и пулей в Церковь.

Думаете просто так это всё произошло именно на Троицу, в день рождения нашей Матери Церкви? Нет. Сто раз нет. Они знают, когда будет всего больнее.

И очень жаль, что мало кто понимает, что сейчас, как никогда нужно молиться. Много. За Родину нашу. За наших правителей и полководцев и за всех нас православных христиан и не только. Мы этой сатанинской орде невыносимы. И нас хотят озлить до состояния скота.

Но нельзя. Нельзя сейчас. Да и вообще никогда нельзя упиваться злобой, местью и ненавистью.

Будем молиться. Как можем. Как умеем.

Божьи жернова мелют медленно. Но у каждого свой день и свой час ответа за всё.

Упокой, Господи, невинно убиенных. Дай здравия и исцеления страждущим.

А нам, Господи, дай не погрязнуть во зле.

Рекордная, просто рекордно-аномальная жара стоит у нас в Алтайском крае. В прогнозе Гисметео и Яндекса +32 , +35, но на открытом солнце все +50, а то и больше.

Город раскалëн до состояния Венеры, где круглый год +464 градуса по Цельсию;)

Сказать, что "такого никогда не было и вот опять" - нельзя. Последние несколько лет регулярно из Средней Азии или из Монголии, точно не помню, прибывает сгусток нестерпимой жары и испытывает горожан на прочность.

Ни ветерка, ни дождинки. Густое кисельное марево стоит над городом, превращая нас всех в выброшенных на морской берег медуз.

Но это ещё не все испытания посланные барнаульцам.

Дикое, запредельное количество комаров, которым палящий зной нипочём. Стоит только выйти на улицу, как звенящий табор с жалами наперевес набрасывается на истекающую потом жертву. И такие они собаки злобные и ненавистные!

Вот как прежние комары? Они, прежде чем вцепиться в тебя, совершают ритуальный облёт тела. Ищут местечко помягче и послаще. Примериваются. Применяются. И у тебя есть время для манёвра. Отогнать веточкой или прихлопнуть его, гада, ладошкой.

Но нет. Нынешний комар не таков. Атакует мгновенно. Сидит в кусту тихо, как снайпер. При виде жертвы сразу жало в боевой готовности и без всяких прелюдий его в тебя вонзает. И он же не один. Сотнями охотятся. И Рефтамид им нипочём. Да всё нипочём. И нет никакой управы на них.

Так и ходим тут - мокрые с ног до головы, в волдырях и расчесанные в кровь. Как при эпидемии оспы (Господи, спаси и сохрани, ещё этого нам не хватало!)

А самая страшная казнь египетская - это наш местный общественный транспорт. Это не автобусы и не трамваи и не троллейбусы. Это ветхозаветная сборная по долгожительству. Мафусаил, Ной и Ламех. О кондиционерах там и речи нет, конечно же.

Зато они постоянно набиты людьми в тёплых кофтах и пиджаках, которым ДУЕТ. При мне уже двоих из автобуса выносили под руки. Тех, которым не дует. Кому наоборот воздуха не хватает. Но сборная в кофтах почему-то всегда одерживает победу над жалкими любителями сквозняков. Здоровье потому что лошадиное, так вижу. Много сил для борьбы.

Дай нам Боже выжить...

И посади, Господи, все наши городские власти в эти автобусы, задрай-завари все форточки и люки, на поддачу собери им самую лютую компанию в мохеровых кофтах и покатай их так часа два.

Да, и чтоб водитель курил каждые пятнадцать минут сигареты "Тройка" и слушал ядрёный шансон и Марину Журавлëву с песней "На сердце рана у меня".

Я не садистка, не подумайте плохого;) Но как ещё исправить ситуацию, подскажите! :)

Девятый литературно-музыкальный фестиваль «Традиция» пройдет 24 августа 2024 года с 12:00 до 22:00 по адресу: Московская обл., Одинцовский р-н, усадьба Захарово (Музей-заповедник А. С. Пушкина).

В нынешнем году организаторы и авторы фестиваля пригласили "Победный хор" спеть на одной из площадок фестиваля. Чему я, конечно же, очень и очень рада.

24 августа в 16.00 наш народный "Победный хор" будет петь у реки в Пушкинской усадьбе Захарово. И по традиции я приглашаю с нами петь всех желающих. Всех, независимо от музыкальных умений.

Поддалась тут недавно на уговоры подруги сходить с ней в баню. Нет, обычно меня уговаривать не нужно. Баню я искренне люблю. Но есть нюансы. Не люблю я бани общественные. Те, где в одном помещении собираются абсолютно незнакомые друг другу граждане и совершают там прилюдно гигиенические процедуры. У этой нелюбви есть своя предыстория конечно же.

Кода я была ещё мала, жили мы в квартире с удобствами на этаже. Из удобств были только туалет, раковина с холодной водой, цинковая детская ванночка для полного омовения, висящая в общем коридоре на гвозде и большой эмалированный таз для омовения частичного. Парадное купание случалось по субботам и для этого приходилось ходить в общественные бани.

Из тех, что я помню это были бани на Никитина, на Партизанской, Привокзальные и Русские бани. Самой цивилизованной была баня на горе. Там продавали в буфете чай, лимонад и песочные кольца, что для меня в то время было решающим фактором в выборе бани.

Сам буфет был обит свежей вагонкой. Там вкусно пахло деревом, было светло и чисто. Рукава к столику не прилипали. И самое главное - там не было очередей. В помывочную можно было попасть достаточно быстро.

Правда ехать туда было долгенько, поэтому родители, не заморачиваясь ходили пешком в баню на улицу Партизанскую. Тогда у меня не было выбора и я уныло, как на Голгофу, плелась за ними с веником в авоське.

Первым испытанием, подстерегающим в Партизанских банях были, как я уже упомянула - очередь. В пятницу вечером и весь день субботы столпотворение было просто немыслимым.

Две очереди в мужское и женское отделение огромными змеями - анакондами вились в огромном (как мне тогда казалось) холле. Посадочных мест было, как и по сей день водится - по минимуму. Их, обычно занимали колоритные старики и старухи, а на освободившиеся места тут же прибывали новые.

И, упаси Боже, если кто-то из молодых (а молодыми считались все, кому не было семидесяти, насколько я помню) пытался прорваться на вожделенное хлипкое креслице из потрепанного кожзама. Воинственный отряд старцев и усатых стариц в шалюшках и фланелевых халатах давал нахалам такой отлуп, что новые желающие ловко пристроить свою мадам Сижу находились не скоро.

У многих в очереди помимо вихоток, куска мыла и свежего белья в авоське или самошитой болоневой сумке, в руках - шайки.

Общественных не всегда на всех хватало и, если ты явился без собственной ёмкости, то, уже непосредственно в помывочной нужно было отстоять ещё одну очередь уже за свободным тазиком.

Согласитесь, не очень комфортно стоять в очереди без штанов на мокром бетонном полу в ожидании цинковой посудины для мытья, в которой только что совершал омовение какой-то абсолютно чужой вам человек.

И вот после часового, а то и больше, ожидания, попадаем в предбанник-раздевалку, где народ обнажается. А это восьмидесятые, на минуточку. Бельевой дефицит в самом разгаре. Я видела такие комплекты трусишек,бюстгальтеров, чулок и гамашей с изысканной штопкой и заплатами,, которые ни один самый талантливый и смелый фантаст не в силах ни придумать, ни описать.

Ну а в помывочной уже начинается настоящий анатомический музей. Не буду вдаваться в подробности. Кратко скажу - еще будучи дошкольницей я уже была видавшим виды и даже где-то уставшим знатоком разнообразия женских тел. Сидишь на бетонной скамье, покрытой принесённой из дома рыжей клеёнкой, ногой болтаешь, ждешь маму, которая стоит в очереди к кранам с водой, головой вертишь во все стороны. Хочешь - не хочешь насмотришься на всякое.

Но вот что, кстати, ещё вспомнилось. Детей всегда было много. Но ни разу ни в холле печального ожидания, ни в самой бане не было ни беготни, ни истерик. Возможно потому, что всякий взрослый мог в одну секунду урезонить и своё и чужое дитя двумя словами. И снискал бы только одобрение. И родительское и общественности. Терпеть бы детский беспредел точно никто не стал.

И вот на фоне всех моих не очень восторженных воспоминаний (а это я ещё про вычесывание кос, стрижку задеревеневших бабушачьих ногтей и стирку нижнего белья не стала рассказывать. Трэш-контент не моё, сами знаете) подруга заманивает меня в баню моего детства.

- Ни-ни, что ты, никакой антисанитарии! Да кто нынче в бане бельё стирает, ты совсем, что ли? Да сплошной цивиль и благодать! А какая там парная! В четыре яруса! Люди сплошь интеллигентные, голиком никто и не заходит. Все в простынках и сидят на войлочных ковриках. В шапочках. Ничей дикий волос просто так на пол не упадёт. Недавно отремонтировали парную - запах сосны такой, просто голову сносит, никаких арома-масел не нужно. Шик-модерн, а не баня. Всё современно, модно и местами даже стильно.

Пошли. Купальники, простынки, шлёпанцы,натирки всякие взяли. Заходим. Всё действительно приятно и почти эстетично. Кабинки, лавочки удобные. Общая помывочная сверкает чистотой. Бассейн источает такие хлорные пары, что там не то что вирусы и бактерии не выживут, там стаю диких собак растворить можно. Расслабляюсь. Но..Как известно - лучшее конечно впереди. И так оно и вышло. Не подвела общественная баня.

Пока сполоснулись, пока свои притирки и затирки красиво на лавках расставили, пришло время идти в парилку мечты. На голове шапки, в руках подстилки, на груди изысканный простынный узел. Все в предвкушении.

Открываем дверь, навстречу нам вырывается ядерно-паровой гриб. Что и кто в парилке - поначалу не видно, а посмотреть было на что. Сама парилка и вправду размером с Колизей. Ярусы полок уходят в поднебесье. Пар рассеивается. Бааааааа! Здравствуй моё счастливое детство!

На полкАх в ряд, не поверите, снизу до верху, очень плотно сидит полноценный женский цыганский табор. И это не фигура речи. Настоящие такие, натуральнейшие цыганки. На нижних полках с комфортом разметилось старшее поколение, на верхние загнали молодух. Все в обнимку с тазами.

Да ладно бы они там просто сидели, используя парилку по назначению. Но нет.

На полу стоит здоровенный, литров на пятдесят пакет с невыносимо пахнущим термоядерным стиральным порошком, откуда все по очереди большой кружкой зачерпывают содержимое и от души сыплют в тазы.

В тазах вся жизнь. От трусов до пальто. И они своими смуглыми руками остервенело трут это всё, выстирывая из исподнего пыль дорог, запахи вокзалов и степных ковылей. Тут же, где есть свободное пространство весь набор раскладывается для просушки.

Вы представляете этот запах не очень хорошо простиранного белья, которое поджаривается на раскалённых полках? Даже не представляйте. Ни к чему это. Особенно если вы аллергик, астматик или просто чрезмерно чувствительный человек.

Я впервые с восьмидесятого года прошлого столетия имела счастье лицезреть атласный бюстгальтер в котором уместилась бы вся псковская дивизия ВДВ вместе с интендантским обозом. На лямках той величественной детали дамского туалета можно было смело удержать дюжину необъезжанных орловских рысаков. И ни одна бы ниточка не лопнула.

Вообще разнообразие форм исподнего, разложенного по всему периметру парилки вопияло о том, что бабушка из моего прошлого в бане на улице Партизанской не была городской сумасшедшей, которой лишь бы поорать в общественном месте. У неё реально тогда украли байковые панталоны и штопаные гамаши. Вот же они, родненькие лежат, подсушиваются в славном городе на Волге. Кочевали сорок лет по бескрайним просторам нашей Родины. Не сгинули бесследно.

Жизнь на полках кипела. Кто-то вычесывал косы, кто-то делал депиляцию, а кто-то педикюр, высекая пемзой из натруженных пяток искры, кто-то просто мылся. Все были при деле, громко переговаривались и были чрезвычайно довольны собой.

Я стояла не в силах сделать шаг ни вперёд ни назад. В чувство меня привела монументальная хозяйка атласного бюстгальтера. Она лихо зачерпнула ковшиком мутной порошковой воды из таза, где отмокали остальные части её грандиозного туалета, плеснула этой водой на каменку, а оставшуюся воду ничтоже сумняшеся вылила мне на ноги, обдав брызгами до головы.

Тихо взвизгув , чуть не снеся изумлённую подругу, раком-отшельником я поползла назад. Если бы не боязнь поскользнуться, я бы леопардовым скачком оттуда вылетела. Через голову бы переворот сделала. Но стало страшно покалечиться уже физически. Хватило с меня и моральной травмы.

Не обмолвившись ни единым словом мы тщательно помылись в душевой. В бассейн уже и не заглядывали. А ну как там ромалы содержимое пяти кибиток и лошадиные попоны замачивали? Выходя только спросили у смотрительницы предбанника - часто ли эту баню радует своим посещением табор, уходящий в небо, на что получили ответ, что нет. Впервые.

Видимо специально под мой визит подгадали. Окунули в детство:)

Самый часто задаваемый вопрос об участии в "Победном хоре" такой:

"Вот я такой стеснительный человек - в музыкальную школу не ходил, в хоре не пел, в караоке вообще под столом прячусь! Что мне делать, если я ни петь, ни свистеть не умею (а у вас, я слышал свистят в песне "Казаки в Берлине"), но очень хочу поучаствовать?"

Ответ:

У нас поют все. Кто умеет и кто не умеет. Оперные солисты, которые умеют стоят и поют рядом с теми, кто за всю жизнь рта не открывал и у кого на ушах выспались семеро медведей. Мы собираемся не для того, чтобы кого-то поразить слаженностью и филигранностью звучания (хотя ни единого раза наш хор не звучал плохо, ни единого). Мы храним память о тех событиях и о тех людях, которых ни при каких условиях забывать нельзя.

Это не песенный конкурс, не фестиваль. Мы ни с кем не соревнуемся, а "едиными усты и единым сердцем" отдаем дань памяти своим родным, близким и дальним, тем, о чьих подвигах мы знаем и тем, чей подвиг безымянен.

Мы помним!

Поэтому отриньте все сомнения и пойте с нами сердцем и душой. Диплом на входе ни у кого не спрашивают. Приходите сами, приводите детей, друзей. Приходите с портретами своих родных героев Великой Отечественной войны. Они тоже с нами поют. И мне хочется думать, что они рады, что МЫ ПОМНИМ.

Жду вас всех и всегда 9 мая на нашем "Победном хоре".

@Ульяна Меньшикова

Наши соседки по коммунальной квартире - смолянки, дворянки, сестры-врачи Анна Фёдоровна и Ксения Фёдоровна много лет провели в заключении, но, как и все, кто прошёл через такие испытания, делились воспоминаниями неохотно и очень редко, но иногда это случалось.

Была у нашего коммунального семейства традиция - на новогодних праздниках все собирались на общей кухне. Каждая хозяйка готовила своё коронное блюдо. Из погребов доставались соленья-варенья, мужчины в газетных кульках несли из магазина "Пшеничную" или "Столичную", для дам вино "Улыбка", бутылку шампанского обязательно и пировали. Нас, детей, всегда кормили заранее и за взрослый стол не пускали, мы имели право либо играть в одной из квартир, либо во всех по очереди, либо сидеть в углу, слушая взрослые разговоры и не мешать празднику.

Убегавшись и наигравшись вдоволь мы, уставшие, сидели в отведённом для нас уголке и уже сквозь сон слушали песни, разговоры...Эх, знать бы тогда, что всё, что они рассказывали надо впитывать, запоминать, но где там...) Хотя кое-какие обрывки историй сохранились в памяти, конечно. Вот одну из них вспомнила, расскажу.

Анна Фёдоровна рассказала тогда, как они в Ленинграде, совсем молодыми, перед самой войной сидели в "шпалерке", в доме предварительного заключения. В камере народу было больше сорока человек. И кого там только не было. И совсем юные девушки, бывшие школьницы и древние старухи. Были и врачи, и инженеры, и учителя, артистки, партийные и беспартийные, профессура и малограмотные люди, были горящие сердцем коммунисты, больно переживавшие исключение из партии, и внутренние эмигранты, бесконечно печалующиеся о «старых добрых временах». Ноев ковчег.

Писать было нельзя, писчие принадлежности не выдавались, а имеющиеся изымались, читать тоже было нельзя, редко-редко кому разрешалось брать книги из тюремной библиотеки.

И женщины сами придумали себе досуг. Они читали по очереди друг другу лекции по истории, литературе, медицине. Вечера напролёт пересказывали сюжеты книг Толстого, Достоевского, Чехова, читали стихи, а однажды, на Новый год, собрав по камере всё тряпьё, соорудили из него два костюма для балерины Татьяны Оппенгейм и её напарницы Тамары и устроили настоящий концерт. Практически все жители камеры превратились в большой оркестр. Кто-то пел, кто-то отстукивал ритм, кто о стол, кто ложкой по чашке и под самые зажигательные мелодии известная эстрадная балерина танцевала в тюремной камере свои лучшие номера.

Я не помню, было ли это на Новый год или на какой другой праздник, и фамилию балерины и все подробности мама помогла вспомнить, помню только своё детское изумление от того, что бабушки Аня и Ксения сидели в тюрьме и там для них танцевала настоящая балерина.

А теперь, будучи взрослой, удивляюсь силе духа и жажде жизни этих людей, прошедших так много - и тюрьму и ссылки и войну и сохранившими до глубоких лет ясность ума и жизнелюбие.

Удивительный мир "нового русского искусства" не перестаёт утомлять своей вторичностью, полной потерей смыслов и беспрестанным стуком в дно, которое скрыто где-то в смерти Кащеевой, потому что нормальному человеку до него даже доплюнуть невозможно.

Один из недавно провозглашённых светочей русской музыки, отчаянно рвущийся на федеральные каналы с неким подобием музыкального материала, категорически не умеющий петь вживую (помним-помним это легендарное выступление на Саур-могиле, где в ноты песни "Вышел в степь Донецкую парень молодой" попадали только зрители) Аким Апачев взял, да и посетил кровоточащую от горя Суджу.

С благими намерениями, кстати. Обратимся к первоисточнику:

Аким Апачев и WarGonzo в Судже

«Современное искусство сегодня должно осмыслять происходящее на войне. Оно должно быть полностью посвящено тому, что происходит здесь и сейчас. И настоящий русский художник обязан работать в прифронтовой зоне, наполняя смыслами и образами наш прекрасный фронтир, как говорила Даша Дугина. Современное искусство - это та же «Пятерочка» в Судже, которую сейчас разбирают, потому что по сути это арт-объект. И прифронтовые граффити, все эти наскальные надписи для дня сегодняшнего имеют больше значения, чем все картины Малевича и Кандинского», - размышляет Аким Апачев, сидя на диване в полностью разрушенном автосалоне на окраине Суджи.

Сюда он зашел, чтобы укрыться от очередного вражеского беспилотника, который летел в небе. А в Суджу приехал как раз для того, чтобы оставить на стенах этого только что освобожденного города свои граффити."

Граффити, оставленные на стенах домов и заборах Апачевым (для тех, кто не в курсе) состоят сплошь из матерной брани и изображения мужских первичных половых признаков.

"Настоящий русский художник" это Аким про себя? Однако. Какой мощный квантовый скачок из "молодого Кобзона" в Кандинские. Вот же только был гениальным русским певцом, голосом фронта и на тебе! Мы от пения не успели у бабушек сорок отливаний воском сделать, как снова-здорово... Господа, ну попридержите вы уже коней. Не успеваем мы, лапотные за вашими преображениями и перерождениями следить.

А когда успеваем, то, включив свою очень короткую память начинаем сопоставлять некоторые вещи и диву даваться. Потому, что вы или сами дураки (что не исключено), либо ваши кураторы, или кто там ваше искуссьтво в массы продвигает и возит вас на фото-перфомансы в зону боевых действий - люди недалёкие.

Хотя нет...Далёкие-далёкие. И лепят из вас, глупышей странные фигурки из позавчерашнего пластилина, позабытого вами в младшей группе детского сада "Дубок".

То, что Аким вытворил в Судже уже было.

"Акция « ...в ПЛЕНу у ФСБ!» прошла в ночь на 14 июня 2010 года в Санкт-Петербурге в день рождения Че Гевары. Активисты «питерской фракции» группы «Война» нарисовали гигантский фаллос на разводном пролёте Литейного моста. Ночью при разведении моста рисунок поднялся напротив здания ФСБ в СПб.

Рисунок размером 65 на 27 метров был сделан за 23 секунды. Краску выливали на проезжую часть из канистр. Мост разрисовывало 9 человек. Граффити безуспешно пытались смыть из брандспойтов двух пожарных машин.

Фотографии с места перфоманса несколько дней занимали первое место в рейтингах блогов. Событие было запечатлено на ста марках, выпущенных Королевской почтой Норвегии по заказу Вагифа Абилова

10 февраля 2011 года акция была включена в шорт-лист VI всероссийского конкурса в области современного визуального искусства «Инновация» в номинации «Произведение визуального искусства». 7 апреля ей присудили премию в 400 тысяч рублей."

И мне интересно, как и зачем "новое русское искусство" со своим новым словом так отчаянно взялось копипастить либеральных любимчиков образца 2010-х? Которых, кстати в то "страшное кровавое время", о чём либеральный обком неистово визжал со страниц своих блогов, даже ни разу в кутузке толком не подержали за их художества?

Почему Акимы и иже с ним выбрали именно эту форму? Не нарожали новых идей и, надеясь, на короткую память людей выбрали то, что когда-то в один день становилось резонансным? Так, простите, времена у нас, кажется, поменялись (или, всё-таки - нет?).

Так кто вас курирует, милые наши "новые Кобзоны"? Кто вас, блуждающих в трёх нотах, тащит в "Голубые огоньки"? За чей счёт вы перемещаетесь с такой неимоверной легкостью по фронтовой и прифронтовой зоне? Кто вам выдаёт разрешения на ваши фотосессии там, куда даже жителей с пропиской и оставленным там имуществом не пускают? Народная любовь? Да помилуйте...

Народную любовь можно увидеть в многочисленных комментариях к этому жуткому акту вандализма. Люди возмущены. И что же они слышат в ответ? Всё правильно - тот же мат, те же точные адреса, да ещё и с оттягом.

Все вопросы, конечно же, риторические. Ответов не ждём. Но задавать сами себе мы их можем. Потому, что, к счастью знаем что такое искусство вообще. И вот таких апачевых к нему не относим.

Все видели знаменитое видео 2021 года, где Яков Кедми, израильский государственный деятель, дипломат, руководитель службы «Натив», говорит о русском солдате и о том, что слова :"Умираю, но не сдаюсь", написаны только на русском языке и о том, что ни в одной стране мира не было ни Брестской крепости, ни Сталинграда.

Так вот нам не нужно искать никаких новых смыслов и слов - они у нас есть.

Вот именно в тех словах, написанных кровью на стенах не сдающейся крепости.

В тех словах, написанных на стенах Рейхстага:
«За кровь земляков – никопольцев, москвичей, орловцев, кубанцев, тамбовцев, орехово-зуевцев мы отомстили: 1. майор БУЛАНЫЙ В.С., 2. майор ШЕЛЕНКОВ, 3. майор ЯКУНИН, 4. Капитан СИМОНОВА, 5. Ст. лейтенант СВИРИДОВ».

Ах, ну да, там писали простые люди - солдаты. Видимо очень далёкие от искусства.

Очень хочется взять и натыкать носом этих перфомансеров в страницы книги поэта Евгения Долматовского, который военным корреспондентом прошел всю войну с 1939 по 1945 год, "Автографы победы". Чтобы понимали, какая память остаётся от достойных людей, понимающих, что происходило, какой ценой доставалась победа и какой памяти заслуживают воины-победители и те, за кого они сражались.

В "Войне и мире" у Льва Толстого есть сцена, где перед князем Андреем падает граната и солдат и его адьютант кричат ему: "Берегись! Ложись!".

"Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух.. . – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой.. . – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь» .

Для князя Андрея превыше всего честь дворянина, честь офицера, он всегда помнит о том, что на него смотрят. Плюхнуться на землю перед лицом опасности для него вещь недопустимая и постыдная

Стыдно! Стыдно, что нынешние "вершители истории СВО" преисполненные патриотических чувств и любовью к Родине оставят после себя вот такую нелепую и гадкую память. Стыдно, что останутся в архивах эти фото, стыдно, что останутся нелепые стихи и песни с матюгами от самоназначенных гениев современной "литературы" и музыки. И их бесконечные скандалы и склоки на тему, кто более прекрасен и достоин. Жаль...

Знаю хороших певцов, музыкальные и танцевальные коллективы, художников, сценаристов и поэтов из которых можно было, как во времена Великой Отечественной войны формировать фронтовые творческие бригады и радовать бойцов и жителей пострадавших городов и сёл прекрасными песнями, стихами и всем, что поднимает и боевой дух и даёт надежду и желание жить дальше. И такими вещами должен, по идее, заниматься наш Минкульт или кто там сейчас главный по искусству, даже не знаю.

И выделять на это средства. А не устраивать грантовые приключения и драки. Не все так хлопотливы из творческой среды и не все имеют хорошие знакомства, чтобы мохнатая ручка подтолкнула проектик. И не у всех есть возможность соревноваться за премии , для участия в которых нужно собирать десятки бумажек и поручительств. А талант есть. А торговать им не умеют. И не должны.

А пока вот так, господа. Пока что вот так.

Что ж.. Ждём повторения нашумевшего перфоманса с мороженой курицей. Иных шедевров нам не продадут. Нерентабельно-с!

А вот история про настоящую музыкальную фронтовую бригаду от Мстислава Ростроповича. Музыканта с мировым именем и признанием, чьё детство выпало на годы Великой Отечественной войны.

В каких условиях трудились большие профессиональные музыканты. И люди. Тоже очень большие.

“Когда в 1942-м в эвакуации не стало отца, у меня началась депрессия, я не хотел больше жить. Вот тогда-то меня и стали брать с собой на гастроли артисты Малого театра оперы и балета. Они хотели меня спасти.

Была очень холодная, глубокая осень. Они отправились в Орск с мальчиком, тащившим за спиной казенную виолончель номер восемь.

Нас ехало шестеро, я всех помню по именам. Там были Ольга Николаевна Головина, солистка, Изя Рубаненко, пианист, аккомпаниатор, Борис Осипович Гефт, тенор, мой опекун в дальнейшем, Коля Соколов и Светлана Шеина-пара из балета, взрослые люди, заслуженные артисты. И я.

Вошли мы в общий вагон, мне досталась боковая полка, на которую я и лег, потому что ехали мы в ночь. И сразу же погасили свет в вагоне, и каждый из взрослых стал не раздеваться, а, напротив, что-то дополнительно на себя надевать. Потому что одеяльца нам выдали прозрачные.
Мне нечего было на себя надеть, да и та одежка, в которой я пришел, была аховая. Я скорчился под своим одеяльцем, и поезд тронулся. Я никак не мог согреться и понял, что уже не согреюсь, в вагоне становилось все холоднее.

Ночь, мрак, как в каком-то круге ада, умерший отец позади, впереди неизвестность, я еду куда-то никому не нужный.

И я, помню, подумал, как было бы замечательно сегодня во сне умереть. И перестал сопротивляться холоду.

Проснулся я в полной темноте, оттого что мне было жарко. Одеяло стало почему-то толстым и тяжелым. Я пальцами в темноте начал перебирать его и обнаружил, что всего на мне лежит шесть одеял. Каждый из ехавших со мной, не сговариваясь, в темноте укрыл меня собственным одеялом.

Я вам должен сказать, что сколько бы я ни делал в жизни хорошего, за добро тех людей, за те одеяла я никогда не смогу расплатиться…”