​​Чарльза Бута долгое время считали по большей части инноватором в области методов городской статистики. Но не это самое интересное. Самое интересное то, что он был инноватором в области визуальных методов для работы с городской средой.

В его исследованиях активно использовалась фотография. Волонтеры Бута фотографировали улицы Лондона и на основании интерпретации того, что попадает в кадр делали свои выводы о состоянии социально-экономических процессов в районе. Считалось, что чем более опытными становились волонтеры, тем лучше они интерпретировали ситуацию.

Как ни странно, после Бута визуальные методы не скоро вернулись в социологию в качестве полноправного исследовательского действия. Оно и понятно - интерпретация фотографии дело спекулятивное. В особенности когда речь идёт об исследованиях разных городов, разных стран, разных культур. Если ты постоянно изучаешь один и тот же город, одну и ту же культуру, то сила интерпретации растёт. А если исследователя мотает из Нью-Йорка в Рио-де-Жанейро, а оттуда в Тель-Авив, а после Тель-Авива в Пермь - интерпретация становится уязвимой.

Исследователь, привыкший к визуальным ландшафтам французских городов, оказавшись в России удивится обилию в наших городах социального жилья. Еще больше он удивится, когда ему объяснят, что добрая половина из того, что для него на вид читается как социальное жилье - на самом деле жилье комфорт-класса.

Российские города вообще очень интересное пространство для визуальных исследований. Связь руинирования среды и зданий с экономикой пространства построить крайне сложно. Блогеры-урбанисты пытаются выстраивать риторику социально-экономического упадка, опираясь на дыры в асфальте, лебедей из шин, облезлые фасады и грязь во дворах. Однако редко когда за этим стоит реальное неблагополучие жителей, предприятий, муниципального управления.

Обратное тоже верно - свежая краска на фасаде, аккуратные клумбы и высокохудожественные арт-объекты могут скрывать экстремальную бедность, зависимость от субсидий и социальной помощи, мрак и безысходность в самоощущении. В очень редких случаях конверсия социально-экономической ситуации в видимые феномены городской среды работает линейно.

Социология Чикагской школы работала с процессами организации и дезорганизации. И в каждой культуре организация и дезорганизация работают по-своему. Плюшевые игрушки висящие на деревьях и свиньи из бутылок в каких-то случаях могут свидетельствовать о душевной болезни анонимного автора, однако в России они чаще свидетельствуют о заботе жителей о пространстве. Упорядоченные ряды лавочек и урн на променаде скорее говорят о глубоком кризисе управления городом, нежели о чутком и внимательном менеджменте.

Умение интерпретировать в логике организации и дезорганизации визуальный ряд российского города - один из важнейших навыков урбаниста. Но вырабатывается он долго и требует терпеливого понимания со стороны обучающегося. Будь моя воля, я бы в качестве квалификационного экзамена для всех кандидатов на посты чиновников, занимающихся средой, ввёл бы испытание по визуальной интерпретации. Потому как если мы не умеем понимать, что же мы видим - действовать мы будем как слон в посудной лавке, уничтожая живые социально-экономические процессы и порождая нежизнеспособные.

#городскиеисследования #социологиягорода #forscience #визуальныеметоды #петриванов

Ловушка эксперта как элемент профдеформации

Мы уже поняли, что у госслужащих проблемы с объективным восприятием своей профессиональной отрасли и её места в жизни общества. Что любое предложение по изменению деятельности встречает сильнейшее противодействие и отторжение. Но почему так происходит и что можно с этим сделать?

Оказывается, что это явление уже давно описали и даже придумали ему название — ловушка эксперта.

Не стану хитрить и пытаться переделать отличную статью на эту тему. Лучше я не напишу, так что вот вам ссылка. Чтения там на минуту, зато сколько вопросов снимается разом.

Ну а мой вывод из всего этого простой — не нужно ударяться в профессиональные тонкости и защищать незначительные нюансы, когда перед вами стоит большая коммуникативная или профессиональная задача.

А вот отсутствие такой задачи — личная недоработка как каждого отдельного чиновника, так и целых департаментов.

Коллеги из Plan The Best опубликовали рефлексию проекта "Преображение Набережной Смолино", в котором наша лаборатория Гражданская инженерия участвовала в качестве социальных антропологов и социокультурных проектировщиков в коллаборации с "Челябинским урбанистом", КБ23 и Wowhaus.

Кстати, подписывайтесь на канал Plan The Best - https://yangx.top/planthebest

#planthebest #урбанизмнапочитать #всякаяурбанистика

https://vc.ru/u/510497-planthebest/218581-preobrazhenie-naberezhnoy-smolino-ili-kak-my-uchastvovali-v-sozdanii-pervogo-obshchestvennogo-prostranstva-v-chelyabinske?fbclid=IwAR35lctTTGWRvHEMLLLfWLm3ObeQ2mSy7jg8g_PaHqpkdjrbpxnIvx_fPBM

​​В начале этой недели умер Александр Рифатович Водяник. Человек большого жизнелюбия, большого видения и большой идеи. Он играл очень важную роль в истории идей российской урбанистики.

Он всегда рассказывал о том, как СССР в 60ые годы и после был одним из пионеров, мировых лидеров в области разработок зелёных каркасов городов и разработок зелёного управления городской средой. Как это часто бывает разработка и внедрение далеко не всегда следовали друг за другом. Однако знания и технологии с помощью которых можно настраивать комфорт наших городов создавались и, иногда даже воплощались в жизнь. Работали научные центры, велись исследования и эксперименты.

Однако после развала СССР, когда горожане спрятались за железными дверьми, а городская среда скукожилась в гаражи-ракушки и ларьки - знания оказались преданы забвению. НИИ продолжали как-то работать, ученые писать статьи, однако связь экологии и урбанистики потерялась. Начались тёмные века разработки генеральных планов с водно-зелёным каркасом под копирку. Экологи стали восприниматься либо как смутьяны, любящие червяков больше людей, либо как брокеры общественного мнения, с которыми девелоперу и городским властям можно договориться.

В эти тёмные времена Александр Рифатович оказался одним из немногих, кто нёс с собой утерянные знания былой цивилизации и утерянную связь знаний и практики. Для многих молодых (и не только) урбанистов встреча с Водяником открывала глаза на неотъемлемую важность и прямую прагматическую утилитарность экологии города в области благоустройства городов.

Выступления на форумах, личные беседы, посты в социальных сетях вовлекали всё больше людей в размышление о водно-зелёных каркасах городов. Харизма, благожелательность и искренняя увлечённость Водяника этой идеей делали своё дело. В городских администрациях, в институтах развития, в городских сообществах всё отчётливее звучит решимость всерьёз работать над описаниями и проектированием экологических каркасов городов.

В Краснодаре работа над этим уже начата, в ряде других городов эта работа уже на подходе. К сожалению, Александр Рифатович уже не увидит результаты этой работы. Но его имя в рамке должно стоять в подписи ко всем этим работам. Если бы не он, то нам всем было бы гораздо труднее сделать шаг навстречу природе в городах.

#некролог #экологиягорода #историяидей #forscience

Пандемия коронавируса продемонстрировала, что в условиях неолиберального капитализма людям становится все сложнее заботиться о самих себе и об окружающих, считают составители и составительницы «Манифеста заботы». Они доказывают, что забота долгое время обесценивалась и рассматривалась как исключительно «женское» занятие.

DOXA публикует перевод фрагмента из «Манифеста заботы», призванного изменить это положение и предложить концепцию «универсальной заботы».

https://doxajournal.ru/stadis/care_manifesto

Теперь можно задавать вопросы Петру Иванову про всякую урбанистику и городские исследования на Яндекс.Кью!

Велкам - https://yandex.ru/q/profile/0ggtuy7kpnfnjn6j78ykv8t4pm/

#яндекскью #петриванов #всякаяурбанистика #вопросики

​​Обычно исследователи распределённого образа жизни изучают его в деревнях, посёлках и малых городах. Там люди живут на несколько расположенных по отдельности функциональных помещений - дом/квартира, огород, гараж, подвал, возможно эллинг, рыбацкий домик, охотничий домик. Набор помещений может быть разный, но мало кто довольствуется одной только квартирой. Да и сам характер трудовой и досуговой деятельности диктует наличие иных помещений.

Вне давления девелопмента и городских властей распределённому образу жизни мало что угрожает. На большинстве малых территорий земля ничего не стоит. Поэтому мало кого волнует юридический статус построек и участков под ними. Но то на малых территориях. Как только мы оказываемся в большом городе - ситуация серьёзно меняется.

Для Москвы это нехарактерно, но в любом другом крупном российском городе значительная часть населения живёт распределённым образом жизни. В упрощённом и самом массовом варианте это цепочка "квартира-дача-погреб". Летом на даче или огороде выращивают картошку и огурчики, делают консервы, складируют их в погребе, зимой ими питаются. Ошибочно полагать, что так делают только пенсионеры. На слушания по вопросу сноса погребов приходит самый широкий круг возрастов людей. Которых объединяет низкий уровень дохода.

Эти погреба как правило не зарегистрированы, участки под ними не поставлены на кадастр. Юридически их не существует и они не находятся в частной собственности у горожан. Потому как когда-то они достались от предприятия, или предприятие выдало стройматериалы, или все копали от предприятия а я вместе со всеми пристроился. А дальше они достались по наследству, были подарены, перекуплены на джентльменских основаниях. По всем понятиям - собственность. Кто же знал, что для того, чтобы подтвердить, что погреб мой нужно столько непонятных операций с юристами.

И вот, типичная картина - на территорию где годами люди хранили в погребах картошку и огурчики приходит девелопер и городские власти. И что делать? Как правило вопрос решается формально и силово. Эти погреба это мусор, спасайте свои огурчики - едет экскаватор! В редких случаях людям помогают с опустошением погребов. Но от этого вторжение в их жизнь не становится сильно менее травматичным. Они лишаются одного из ключевых элементов своего образа жизни.

В типологии городских жителей Герберта Ганса есть такой тип как trapped ("попавшие в ловушку") - это горожане, которым под давлением внешних условий необходимо изменить свой образ жизни или место проживания, но они не могут это сделать в отсутствии ресурса. И чем сильнее давление внешних условий, тем хуже они живут. Необходимо признать, что люди, живущие в больших городах распределённым образом жизни оказываются близки именно к этому типу.

Что же делать? В моем понимании, единственный выход из этой ситуации это наделение этих горожан ресурсом. Полномасштабная общероссийская программа по легализации погребов, регистрации их как собственности, выделении под ними земельных участков в собственности владельцев. Тогда, в случае прихода девелопера или города разговор будет идти не об экскаваторе, а о выкупе на коммерческих основаниях. Что, в свою очередь, будет высвобождать финансовый ресурс для изменения образа или места жизни.

У этого решения есть много "но" и "если". Например, оно будет провоцировать ситуации NIMBY. Но лучше уж ухудшение жизни застройщиков и чиновников, чем ухудшение жизни и так не очень-то хорошо живущих людей. Опять же, процедура требует медиации, требует просвещения, требует времени. Для многих требует сопровождения психолога или социального работника. Но, кажется, именно это и называется "цивилизованное разрешение конфликта".

#подвалы #всякаяурбанистика #огурчики #социологиягорода #антропологиягорода #городскиеконфликты

​​Многие думают, что микрорайоны придумал Ле Корбюзье. Те, кто читал Глазычева считают, что микрорайоны придумал Кларенс Перри. Но на самом деле и это не так. Микрорайоны придумал Вильям Юджин Драммонд, которого Википедия описывает как "архитектора, работавшего в провинциальном стиле".

Конец XIX-начало XX века, растут индустриальные мегаполисы. Мировые конгрессы религий, светские гуманисты, филантропы и социальные реформаторы всех мастей трубят тревогу - новые условия человеческой обогащают промышленные элиты, но оставляют простых людей в беде. Ломаются привычные социальные связи, рушится привычная политическая субъектность, хаос и грязь мегаполисов толкают людей в петлю.

Идея городов-садов Говарда и Аберкромби пытается прорваться из мира платоновского эйдоса в реальность, но доходит до нашего бренного мира жалкой эманацией - пригородами-садами. Первый генеральный план Чикаго, более известный как The Plan пугает своей бесчеловечностью. Его называют "городом мест", а не городом людей.

И тут в начале 10ых годов архитектор-самоучка Вильям Юджин Драммонд предлагает свою концепцию Neighbourhood Unit. Unit - в значении "единица целого". Он говорит, что в современном большом городе необходимо восстанавливать, реконструировать социальные и политические отношения между людьми, а значит требуется принципиально новая организация пространства.

Взяв за основу концепцию социолога Чарльза Кули о "первичном круге социальных отношений" Драммонд говорит, что соседская единица - это та самая среда, где сохраняется и поддерживается первичный круг отношений - семейных, дружеских, соседских. Каждая соседская единица по Драммонду состоит из малоэтажных жилых домов, начальной школы, детской площадки и соседского центра.

Соседский центр по Драммонду - это "маленькая столица". Сосредоточие рекреационных, интеллектуальных и гражданских функций. Библиотека, клуб, спортивный комплекс, зал общих собраний. Соседские центры являются главным инструментом возвращения городским районам индивидуальности и, следующей за индивидуальностью, политической субъектности.

Объединенная вокруг "маленькой столицы" соседская единица становится базовым ядром городской ткани. На стыках соседских единиц возникают деловые центры, парки, площади, променады. Между единицами пролегают улицы и проспекты, а также городская железная дорога, с помощью которой жители перемещаются из резидентно-деловых районов в производственные районы.

Концепция Драммонда была очень популярна в Чикаго 10ых годов. Настолько, что в 20ые годы терминологию Драммонда позаимствовал отец-основатель Чикагской школы социологии Роберт Эзра Парк. Парк лихо транспонировал проектный залог в аналитический, утверждая что соседства (neighbourhoods) уже являются базовым ядром городской ткани.

А к 30ым годам, начитавшись социологов Чикагской школы, Кларенс Перри, видимо методом обратного инжиниринга изобрёл свой проект neighbourhood units. Который, впрочем, делал уже меньший акцент на политическую роль соседских центров. Впоследствии подход Перри был творчески переработан в СССР и появились всем нам известные микрорайоны.

#микраши #историяидей #социологиягорода #forscience #чикагскаяшкола

📍Помните, мы недавно делились с вами подкастом о появившемся после протестов интересе к городу, одиночестве в толпе и Минске — городе парадов?

Так вот, у нас хорошие новости для тех, кто плохо воспринимает на слух 😅 . Чудесные CityDog сделали конспект этого подкаста в текстовом варианте!

Роман Королёв написал для "Заново" материал про то, как работает "Ночлежка" в Москве. Сложная урбанистическая судьба проекта в столице, его социальная значимость, его роль в жизни конкретных людей и прямая речь его героических сотрудников.

#урбанизмнапочитать #социальнаяполитика

https://zanovo.media/habeas-corpus/nochlezhka?fbclid=IwAR3e9ZyEUSxrW1-ZuypW3scstlvaXHOq5H0-koVFToa30md_r3OyC5Anbzg

Замечательный уральский краевед Александр Савичев объявил краудфандинг на издание книги о сысертском заводе. Музей которого он в прошлом году открыл в мартеновском цехе. Давайте поддержим работу Александра с уральским индустриальным наследием - это очень важная часть нашей культуры и истории.

#индустриальноенаследие #родинабажова #краудфандинг

https://planeta.ru/campaigns/knigaozavode?fbclid=IwAR3z9-aYF3GOdELkTk86Qzzm7P_7U_4UsuZQ5GSnwnWny4tNckVQ3ooBUo8

​​На картинке перед вами город Бостон. В Бостоне люди знают как жить правильно, поэтому у них есть Бостонское муниципальное бюро исследований. Небольшой исследовательский центр при городской администрации, который занимается на постоянной основе городскими исследованиями.

Штука для России пока что невиданная. Намеренно облазил весь интернет и сайт госзакупок, чтобы проверить, а вдруг Красноярская администрация у нас какие-то исследования проводит, а я просто не в курсе? Кроме МРТ и КТ ничего особо не нашлось. За вычетом мониторинга по оценке эффективности городских служб и исследования распространенности экстремизма в городе.

А бостонцы зачем-то изучают влияние COVID-19 на бюджетный процесс, ценностные установки мэров городов, изменения в доступности жилья в городе, проблемы людей на пенсии и т.д. Исследование - это нормально. С помощью исследования мы узнаем как устроен мир вокруг нас. Что является необходимым условием для того, чтобы этот мир осознанно менять. У нас же в стране пока почему-то бытует мнение что если архитектору нужно исследование, то это значит что он плохой архитектор, если мэру города нужно исследование, то это значит что он слабый мэр. Легитимны почему-то только электоральные исследования.

Но я надеюсь, что еще в нашем поколении урбанистов и управленцев произойдёт качественный переход в восприятии исследований в городских делах. И мы еще увидим Красноярское муниципальное исследовательское бюро.

#городскиеисследования #социологиягорода #муниципальноебюро

На Полит.ру внезапно вышел материал, в котором я рекомендую свои любимые сериалы.

#урбанизмнапосмотреть #кино #петриванов #прессаонас

https://polit.ru/article/2021/03/05/ivanov/

​​Все в ироническом ключе обсуждают текст "Что такое урбанистика" на РБК, а я бы предложил отнестись к этому тексту серьёзно. Потому как такого рода тексты - прямое следствие массового отказа современных отечественных урбанистов формулировать и артикулировать свои идеологические позиции.

Когда мы пытаемся очистить нашу проектную практику от политического смысла, когда ключевым обоснованием проектных решений является административное, а инструменты проектирования являются ассамбляжным коктейлем из презентаций зарубежных бюро и отечественных регламентов - мы с неизбежностью приходим к единственно возможному внятному описанию нашей деятельности. Да, вот такому - урбанистика это очень полезно, принимайте урбанистику три раза в день после еды.

Выходит так, что в отсутствии идеологий самоценным становится само по себе изменение среды. Отсюда бесконечная страсть вспоминать барона Османа, дескать вот - не было бульваров, а стали бульвары! Ура! Урбанистика! От этой страсти - один шаг до "архитектурных жестов" Сергея Кузнецова. В запущенных случаях (а они у нас часты) самоценным становится даже не изменение среды, а проект изменения среды, который никто даже не думает выполнять. Все эти урбан-блоки под реновацию, медицинские кластеры и переезды правительства в Новую Москву.

Дистанцирование от политического ведёт к тому, что урбанистика превращается в эдакую административную игрушку, вроде нанотехнологий или предотвращения оранжевых революций. Можно резонно возразить, что у нас в городах-то особо и нет политики, поэтому все мы играем на административном рынке как умеем. Вот будет политика - политизируемся.

Но я уверен, что это должно быть обоюдным движением. Нужно не ждать, когда появятся нормальные выборы, нормальные депутаты, нормальные общественные движения и политические партии. А уже сейчас работать с кандидатами в государственную думу, заксобрания, городские советы предлагая им идеологии городских процессов, идеологии градорегулирования, идеологии городского планирования. Само оно все не появится.

Без этого - будет как в этой статье. Урбанистика - это как в Древнем Египте и Санкт-Петербурге стоимость недвижимости повышали. Ну вы знаете, эти урбанисты.

#всякаяурбанистика #городскаяполитика #историяидей

Смотрю в сети на разных людей. Вот уважаемый, узнаваемый человек. Многотысячная аудитория в разных сетях, далеко выходящая за рамки друзей и знакомых, ежедневные публикации по актуальным темам, востребованность, признание и почёт. Узнаваемый, уважаемый человек.

У нас опрос идет по госуслугам, потому пишу, может интересна тема, может посотрудничать как-то. Пишу робко, без нажима, со всем уважением. И в ответ получаю, легкое, мимоходом:

– Зачем? Что меня интересует, я и без вас узнаю.

Людей много, несколько сотен тысяч, мнений хватает и без опросов. А если нужно, что спросить, так можно напрямую к аудитории обратиться, без посредников. Тут и я призадумался:

– Зачем мы нужны, социологи-посредники?

Со своим замерами, выборками, рассуждениями никчемными, зачем? С плачем по доверию, научности, знанию, которое видим то в силе, то в понимании, кому что милей. Зачем это знание и для кого?

Частично вопрос решают деньги, не всегда, но решают. Расценки блогеров на рекламные посты никто не скрывает. Но по сравнению с гигантами товарных индустрий, наш исследовательский цех нищ как церковная мышь. За наше вознаграждение уважающий себя блогер даже пыль с экрана не протрет, для него наши бюджеты сущее оскорбление, издевка.

– Так зачем мы нужны, социологи-бессребреники?

Задумался, и ответа нет. И дело, боюсь, вовсе не в научности, репрезентативности или доверительности. А в чём не пойму, поскольку, с одной стороны, ответа на вопрос «зачем» нет, с другой – отказываться от ремесла гордыня и привычка не дает. А был бы посмиреннее, посмышленее и чуть подвижнее, собрал бы манатки и вернулся домой, в тайгу, к нормальным отношениям, где удивляешься не вопросам, а ответам.

Поговорили с коллегами из подкаста "Не спрашиваю, а интересуюсь" про то, что не так с Москвой и как город может влиять на счастье его жителей.

#петриванов #вгостях #социологиягорода #счастье #всякаяурбанистика

https://ne-sprashivayu-a-interesuyus.simplecast.com/episodes/chto-ne-tak-s-moskvoy-kak-gorodskaya-sreda-vliyaet-na-nashe-schaste-F3sRTVgE

Подборка подкастов на урбанистическую тему:
1. «Мой дом - моя прелесть»
Подкаст о квартирах, жилье и обо всем, что с этим связано.

2. «Люди, города и роботы»
Подкаст о городах, немного о роботах и, конечно же, много о нас с вами.

3. «А вдруг не пригодится?»
Подкаст о применении надпрофессиональных (мягких, гибких) навыков в быту.

4. «Урбанизм»
Подкаст от Uber об урбанизме.

5. «Стекло.Бетон»
Подкаст о том, как, для чего, а иногда и вопреки чему делается архитектура — совместно с теми, кто напрочь увяз в проектировании и всяком архитектурном.

6. «Профессиональные горожане» от Лаборатории Гражданской инженерии
Обсуждают актуальные урбанистические темы.

7. «Номенклатура»
Про российские города и тех, кто ими управляет. В каждом новом выпуске — новый анонимный гость из мира государственной службы.

8. «Хотели как лучше»
Подкаст о людях в большом городе. Ребята ищут и рассказывают истории горожан и надеются, что помогут сделать наши города лучше.

9. «Выход в город»
Про урбанистику и городское развитие простым языком.

10. «Цивиум»
О том, как обычные люди меняют облик и суть городов, в которых живут, делают мир дружелюбнее, безопаснее и лучше

Пишите в комментариях, слушаете ли вы подкасты и какие у вас любимые?

​​Нечасто можно встретить в международных научных журналах упоминания российских городов. Но, вот например, в недавнем номере International Journal of Urban and Regional Research вышла статья The Making of Post‐Post‐Soviet Ruins: Infrastructure Development and Disintegration in Contemporary Russia. социолога Мии Беннетт о Владивостоке и посёлке Подножье на острове Русском.

Что же занесло отважного исследователя к нам на Дальний Восток?

Главный тезис доктора Беннетт в том, что существует диалектика развития инфраструктуры и руинирования. Она пишет, что в какой-то момент в западных интернетах, глянцевых фотоальбомах и даже в научной периодике стала популярна тема инфраструктурного коллапса стран бывшего СССР. Мрачная эстетика разрушенных вокзалов, покинутых заводов и заросших набережных. Обшарпанные статуи вождей, дороги ведущие вникуда, ржавеющие порты. С общим посылом, что дескать, вот был модернистский проект СССР, который развивал инфраструктуру и это был его способ освоения территории, а при капитализме начал действовать обратный процесс руинирования и вот вам пожалуйста - "эстетика ебеней".

Беннет утверждает, что не всё так просто. Во-первых, далеко не все заброшенные вокзалы и порты стали таковыми в начале 90ых годов. Многие из них появляются заметно позже и по совсем другим причинам. Во-вторых, Беннет отмечает, что так-то руинирование это зачастую результат не дезорганизации как таковой, но процесса развития. В качестве кейса она показывает результаты своего полевого исследования на Дальнем Востоке.

Ситуация, описанная в исследовании, фокусируется на отдельно взятой свежей руине - посёлке Подножье на острове Русском. До того, как с Владивостоком произошли знаменитые события великой стройки под саммит АТЭС Подножье жил себе относительно спокойно. Жители поселка ездили во Владивосток по паромной переправе, чувствовали себя не так чтобы далеко от цивилизации.

Но тут случилась великая стройка, великое "развитие инфраструктуры". Появились фантастические мосты, целый новый университет с общежитиями, дорога вникуда и многие другие знаковые объекты, с которыми до сих пор не очень понятно что делать. Это "развитие инфраструктуры" привело к тому, что в Подножье исчезла возможность пользоваться паромной переправой. Поселок внезапно оказался на периферии - теперь до Владивостока нужно добираться сперва 12 километров по грунтовой дороге, потом через лес, потом по шоссе до моста и через мост.

Причал в городе начал руинироваться. Причем, заметьте, никакого СССР уже давно в помине не было.

Точно такие же новые руины мы можем наблюдать всюду, где встречаются всплески территориальных инвестиций, будь-то мегапроекты или политические коллизии вроде олигархического строительного бума конца 90ых-начало 00ых в Москве. Они идут бок о бок с инфраструктурным развитием и их появление хоть и носит в каком-то смысле (гео)политический характер, однако (гео)политических причин всегда больше, чем одна. И, скорее всего, эта причина лежит во времени куда ближе, чем может показаться.

#социологиягорода #инфраструктура #пространственноеразвитие #социальнаягеография #городскаяполитика

Поговорили с коллегами из Экспертного совета по малым территориям о том, как бизнес может выступать субъектом развития территории.

"Корпорация может выступить стратегом территории. Самая болезненная проблема городов, связана именно со стратегическим развитием. Нет ничего хуже, когда ресурсы в шахте закончилась, а город остался. Никто из смертных — ни жители, ни власти, ни местный бизнес не смогут подготовить город к такому сценарию. У них недостаточно ни ресурсов, ни информации. А бизнес как самый информированный, квалифицированный и свободный в своих действиях стратег может подготовить территорию к сокращению своего присутствия. Или, наоборот, к росту. Никто не сможет осмыслить долгосрочное влияние корпорации на город лучше ее самой."

#петриванов #прессаонас #интервьюшечки

http://rusregions.com/biznes-mozhet-byt-strategom-dlja-territorii/?fbclid=IwAR3OAPo6DskfNeIvTzTok_7E2KxCChP05vLgCA8CZemX5uW5g7RSsipCRKs

Города, где не все дома

Во втором выпуске обсуждаем исследования бездомности с Машей Вятчиной. Какие слова использовать для того, чтобы говорить о людях, которые оказались на улице? Действительно ли в СССР не было бездомности? Кого государство считает "бездомным", а помогающие организации - своими клиентами? Как люди с опытом бездомности поддерживают друг друга? И почему, проектируя города, нельзя игнорировать людей с опытом бездомности?

Помочь Благотворительной организации "Ночлежка": https://homeless.ru/how_to_help/
Помочь сообществу "Мы бездомные": https://vk.com/public194920440

Слушайте подкаст Центра независимых социологических исследований "Беспредельная социология" в iTunes, Google подкастах, Castbox, Яндекс.Музыке и других подкаст-приложениях, оставляйте комментарии, ставьте оценки и подписывайтесь на обновления.

Дисклеймер: По решению Минюста РФ ЦНСИ включен в список иностранных агентов.

​​Одна из больших проблем соучастия заключается в том, что вроде бы это демократический инструмент мобилизации права на город. Примерно как участие в выборах в качестве кандидата или избирателя это инструмент мобилизации электорального права. Но как всегда территориальный аспект вносит свои поправки.

Когда в стране происходят выборы, например, президента или парламента задействуется огромная информационная и политическая инфраструктуры. Буквально всё вокруг говорит о том, что обладатель паспорта страны, где бы он ни находился, может принять участие в выборах. Своего рода споре о том, как будет устроено общее благо страны. Право это закреплено наличием гражданства и информационным контуром события.

А теперь представим: возникает инициатива по соучаствующему проектированию районного парка. Чем подкреплено право моего участия в сессии соучаствующего проектирования? Анри Лефевр говорит, что вроде как очевидный ход с тем, что оно должно быть подкреплено правом собственности на недвижимость в районе - не демократическая практика. Как, наверное, в российских реалиях очевидный ход с подкреплением этого права пропиской - тоже не демократическая практика.

Может быть подкреплять это право по факту проживания? Тоже не самый удачный вариант, потому как люди зачастую живут в одном районе, работают в другом и не понятно где больше времени проводят и где их больше волнует качество среды - по месту жительства или по месту работы.

С левых позиций наиболее демократичным является подкрепление это права на основании сопричастности пространству. Но это предельно неоднозначная материя - я могу быть ментально сопричастен пространству, которое находится от меня в тысячах километров. Мне важно что происходит в этом далёком парке, хотя я им не пользуюсь на регулярной основе. Если инструментализировать эту идею, то право на соучастие должно реализовываться явочным порядком. Однако, это открывает бескрайний простор для манипуляций.

Вторая компонента - информационный контур. Как и откуда я могу узнать о том, что происходить сессия по проектированию пространства, которому я сопричастен. Скажем, у меня в сквере у дома в прошлом году построили тренажерную площадку в рамках инициативного бюджетирования. Узнал я об этом только по факту появления площадки. И это при том, что мои вкусы весьма специфичны и я в целом интересуюсь что в городе, а тем более в моём районе происходит.

Для меня методологическим императивом информационного контура соучастия является идея, что никто не должен сказать потом "А меня не позвали!". Как с выборами, никто же никогда не жалуется, что его не позвали парламент выбирать. Однако, когда речь идёт о конкретной территории, конкретном проекте - проблема того как, кого и где звать трудноразрешима идеально. А значит, неизбежны нарушения чьего-либо права на город.

Как происходят эти нарушения? Информационный контур может быть избыточен по масштабу, скажем локальное мероприятие в информировании о себе приобретает характер общегородского, если не межгалактического. И в итоге месседж не сообщён, я не пойму что речь про мой парк и мое право. Или информационный контур выстроен не на тех медиа, которые работают в конкретном городе или районе. Где-то читают доски объявлений, где-то читают районные или домовые чаты, а где-то роль местного Первого канала выполняет большая детская площадка. Но при этом всегда трудно оценить реальных охват этих медиа. Верифицировать то, что сообщение услышено всеми, кто хотел бы мобилизовать свое право на город - архисложно.

Наверное самой трудной задачей сейчас для отечественных урбанистов является разработка инструментов, позволяющих обосновывать право на город того или иного горожанина. А также разработка методик, позволяющих снижать нарушения, вызванные несовершенством информационных контуров мобилизации права. Потому как то, что мы сейчас имеем как соучаствующее проектирование, несмотря на свой демократический посыл еще очень далеко от сколько-нибудь эгалитарной, справедливой и демократической практики.

Скорее обещание таковой.

#всякаяурбанистика #социологиягорода #соучастие #партисипация