К сожалению, пока российские города мало внимания уделяют изучению самих себя. И многие градостроительные конфликты связаны именно с этим. В фактический центр города заходит проектировщик, который уверен, что он проектирует в чистом поле. И потом все очень удивляются - а почему же горожане хотят разорвать проектировщика на части, сжечь и обугленными останками выложить на главной площади "Идите на хуй!".

Проблема здесь в том, что в отсутствии системного знания о структуре городской ткани горожане, точно так же как и проектировщики, не обладают артикулированным представлением о центре города. И не выражают это представление в речи, в текстах, в специальных практиках (например, праздниках). Социолог Лоран Тевено писал о том, что на российском материале он и его ученики обнаружили специфический формат дискуссии об общем благе. Дискуссию об общем месте (common place) когда это место подвергается опасности.

До тех пор, пока на вашей Поляне застройщик не собирается впихнуть незаконную пристройку к гимназии - вы про эту Поляну не думаете и не говорите, вы просто живете себе в районе и не замечаете, что она является центром района. Когда же приходят экскаваторы, то Поляна сразу же начинает писаться с большой буквы, называться Сердцем Района. И начинает работать как главная площадь района, на которой проходят митинги, праздники и так далее. До тех пор, пока Поляну не застроят. Впрочем, бывают случаи, когда застройщик пугается и уходит.

Так работают непроявленные, не описанные, не нанесенные на карту центры города.

#собственнаялогикагородов #прагматическаясоциология #социологиягорода #городскиецентры #точкаотсчета

Тут интересное исследование провел екатеринбуржский девелоперщик "Атомстройкомплекс". Из сообщений об исследовании, к сожалению не так много можно понять о том, как же оно проводилось. Судя по всему, это было наблюдение в течении года за тем, что происходит во дворах новостроек и анкетирование жителей.

Так вышло, что в городские исследования я пришел как раз таки изучая что происходит во дворах. А в урбанистику - поучаствовав в проектировании двора. Поэтому тема для меня очень важная и животрепещущая.

Во-первых, хочу выразить свое одобрение по поводу годового цикла наблюдений. Коллеги реализовали мою давнюю мечту проследить сезонную динамику практик во дворах. Всегда хочется посмотреть как одно и то же пространство меняется зимой и летом, но почти никогда не удается убедить заказчика потратить деньги на удовлетворение этого интереса. Мне вот пока ни разу не удавалось. Даже завидую коллегам немного.

Во-вторых, исследование показало, что когда речь заходит о дворах, то зачастую радикально расходится то, что люди говорят и то, что они на самом деле делают. Я регулярно сталкивался с этим рассогласованием на качественном уровне. В своей диссертации я даже ввёл специальный термин - виртуальные инвазии - для обозначения ситуаций, который происходят во дворе исключительно на уровне представлений жителей. Иногда речь даже шла не о ситуациях, а о целых виртуальных объектах, в наличии которых во дворе жители абсолютно уверены. А тут коллеги подтвердили значимость и распространенность этой проблемы на количественном уровне. Так что выходит это не просто мне повезло брать интервью у каких-то фантазёров. Наоборот, это естественный и массовый феномен человеческой жизни - населять свой двор фантазиями.

В-третьих, исследователи говорят о том, что природа этих фантазий в том, что говоря о дворе жители представляют себе не себя лично как пользователя двора, но мыслят категориями каких-то абстрактных аудиторий, которым нужны некие объекты. До уровня артикуляции личных, собственных потребностей человек в ситуации социологического интервью (от себя добавлю - зачастую и ситуации соучаствующего проектирования) редко доходит. Возможно, в жизни тоже.

В общем, небезынтересное вышло исследование. Еще бы посмотреть на методологию и пообщаться бы с авторами - вот тогда я был бы совсем рад.

#урбанизмнапочитать #дворы #социологиягорода #городскиеисследования

http://www.justmedia.ru/news/society/trebuyut-ot-zastroyshchikov-to-chem-potom-ne-polzuyutsya-sotsiologi-sdelali-vyvody-posle-godovogo-nablyudeniya-za-povedeniyem-zhiteley-vo-dvorakh-novostroyek

Что-то последнее время пишу в основном в жанре "поучительные истории дядюшки Петра о его бурной молодости, рассказанные им вечером у камина". А меж тем, сейчас происходит много всего например. Например, наша лаборатория Гражданская инженерия в партнерстве с ФОМ-Красноярск сейчас изучает город Минусинск, что на юге Красноярского края.

Все началось с того, что город Минусинск захотел разработать концепцию развития своего Центрального парка культуры и отдыха. И для разработки этой концепции было решено провести исследование. Как мы работали с дизайном исследования?

Сперва мы с коллегой из ФОМ отправились в короткую экспедицию в Минусинск, чтобы понять о чем же конкретно речь. Вообще, я считаю что это важнейший этап проектирования городского исследования - лично познакомиться с объектом и средой. Никакие гугл с википедией и социальными сетями не заменят живого контакта. А уж официальная документация вообще скорее вредна для понимания того, что и с чем происходит.

В ходе нашей первой экспедиции мы поняли много важных вещей для проектирования исследования. Во-первых, мы поняли, что Минусинск - весьма благополучный город, с развитой системой общественных пространств, с как минимум тремя ярко выраженными центральными ядрами. испытывающий серьезную агломерационную гравитацию Абакана. А Центральный парк, хоть и называется центральным, находится на периферии города, вдали от центральных ядер, да еще и отделенный частным сектором без тротуаров и общественного транспорта.

Соответственно, когда мы проектировали дальнейшее исследование мы исходили из того, что во-первых абы какой парк горожанам не нужен, нужен парк, который может конкурировать с парками Абакана, с Сосновой рощей и другими общественными пространствами Минусинска. А значит в тех вопросах, которые мы придумываем для фокус-групп и интервью важно сосредоточиться на том, что уже есть в городе, какие практики интересны горожанам и что им удается делать в уже имеющихся общественных пространствах.

Во-вторых, мы исходили из того, что Минусинск это небольшой город в непосредственной близости от довольно большого города. А значит важно сосредоточиться на том, как минусинцы отличают себя от жителей Абакана, жителей Красноярского края, других жителей России. Что такого особенного есть в минусинском образе жизни, мышления, времяпрепровождения, что можно делать только в Минусинске.

Во вторую, уже более долгую экспедицию мы проводили интервью в методологии walk along с городскими активистами Минусинска, фокус-группу с жителями города, фокус-группу с активистами, депутатами и сотрудниками администрации, а также наблюдение за практиками использования минусинцами общественных пространств. Сейчас еще немного добираем интервью по скайпу и телефону с некоторыми минусинскими стейкхолдерами.

Такой микс-метод качественный дизайн мне видится оптимальным для работы с эскизным проектированием в малом городе. В свое время Вячеслав Глазычев говорил, что для того, чтобы понять чем живет город достаточно поговорить с 15 человеками, вовлеченными в разные городские процессы. Я в этом плане более осторожен, я считаю, что хорошо еще наблюдать что происходит на улицах и в общественных пространствах города, а интервью хорошо проводить во время прогулки по городу, а не в кафе и кабинетах. С мегаполисами такой изящный дизайн скорее всего не прокатит и нужно действовать сложнее и масштабнее. Но где-то до 100 000 человек - прям отлично.

#всякаяурбанистика #методология #собственнаялогикагородов #социологиягорода #гражданскаяинженерия #лабги_исследования

Очень странные дела творятся в Екатеринбурге. После того, как жители города отбили строительство местными медными магнатами храма на месте сквера, власти города приняли решение провести загадочную процедуру под названием "муниципальный опрос" для того, чтобы определить где же строить этот злополучный храм.

В городе есть положение о муниципальном опросе и в целом это легитимная процедура. Т.е. возможная с точки зрения законодательства. Но вот что это такое с точки зрения здравого смысла, социологии и урбанистики? Честно говоря, ничего хорошего.

Технически это похоже на референдум - есть минимальный порог явки (почему-то 10,8 тысяч человек), организуется он Горизбиркомом, люди приходят на избирательный участок и голосуют. За один из двух вариантов. Но в отличие от референдума результаты опроса не имеют юридической силы. Так что это довольно странная процедура с точки зрения демократического процесса.

С точки зрения социологии это вообще не опрос. Даже не опрос общественного мнения. Нет выборки - голосовать может кто угодно, прописанный в Екатеринбурге. А значит, мы понятия не имеем есть ли у голосующих какие-либо еще характеристики и кто за одно местоположение храма, а кто за другое. Какой у них пол, возраст, место жительства, место работы и т.д. Опять же, варианта расположения предложено всего два, хотя наверняка в городе есть еще полном мест, где медные магнаты могут оставить свой след в истории. И в конце концов, должен быть вариант "не строить вообще". Но, это если мы проводим социологический опрос. Отдельно стоит указать на то, что решительно невозможен методический контроль муниципального опроса и я уверен, что при попытке воспроизвести такой опрос с применением выборочного инструмента - результаты его будут радикально отличаться от того, что мы увидим сейчас.

Как городской исследователь я вообще большой противник опросов как основного инструмента выявления хоть чего-нибудь, что касается города. Важные и серьезные вещи о городских процессах мы можем узнать из наблюдений, глубинных интервью, фокус-групп, работы с большими данными. Опрос почти никогда не подскажет решений, не выявит проблем, не задаст проектных ограничений. Опрос может стать либо отправной точкой для дальнейших исследований, либо стать аргументом для политического решения. И видимо муниципальный опрос в Екатеринбурге реализует второй сценарий.

В теории вовлечения такой уровень вовлечения горожан в принятие решений называется аккламацией. Когда главной целью является выявление горячего одобрения уже принятого решения. И с высокой долей вероятности так и будет - информационная кампания муниципального опроса длилась всего две недели вместо трех месяцев. А значит, с высокой долей вероятности был массово задействован административный ресурс, одобряющий строительство в добровольно-принудительном порядке.

В общем, ситуация с муниципальным опросом довольно неприятная. Единственное, пожалуй, что в ней хорошего - это то, что она дает повод для публичных дискуссий об инструментах вовлечения и принятия решений в городе. Жаль, что на негативном примере, но на негативных примерах всегда нагляднее.

#принятиерешений #социологиягорода #вовлечениегорожан #скверекатеринбурга #горожанство

https://ekburg.tv/novosti/obshhestvo/2019-10-13/vsem-spasibo-v-ekaterinburge-vybrali-mesto-khramu-svjatoj-ekateriny?fbclid=IwAR3dANP67zYz2smp3ehJrv6UYGv1ShkKk-maw2Eq_NB0in8qeZSFnNEUnuw

Как вы возможно слышали в Саратове сейчас на волне борьбы с педофилами на уровне администрации города всерьез обсуждают введение пешеходных маршрутов для школьников от школы, любое отклонение от которых возможно только с письменного заявления родителей и согласия администрации школы. И для пущей надежности вырубку всех лесов и кустарников, чтобы все улицы просматривались. И было бы это всё смешно, если бы подобного рода размышления не были бы реальной картиной мира людей, принимающих решения.

В российских городах действует очень интересный режим дискриминации детей. На словах он похож на позитивную дискриминацию - всё в городе делается на благо ребенка. Чтобы ребенка не задавили, чтобы ребенка не изнасиловали, чтобы ребенка не украли, не убили и чтобы он не ушибся на детской площадке. Чтобы он не дай бог не прочитал в интернете про то, что люди имеют склонность трахаться сексом, не научился курить у Волка из "Ну-погоди!" и не попал за решетку из-за этого проклятого Навального, которому нужны только деньги, деньги, деньги.

В реальности же эта дискриминация отнюдь не позитивная. Фактически детей лишают прав, свобод, комфорта и, зачастую, здоровья в угоду удовлетворения невротического алармизма плохо образованных взрослых. У меня есть несколько излюбленных примеров, демонстрирующих как это работает у нас и как это может работать по-другому.

Начнем, пожалуй, с маршрутов для детей и выпиливания под ноль деревьев и кустарников. В чем суть этой затеи? Есть проблема - с ребенком что-то может произойти пока он идет из школы домой и обратно. Как предлагают её решить в России? Ужесточить контроль над движением ребенка и средой движения ребенка с помощью бюрократических и физических инструментов. Как решают эту проблему в США? Создают Afterschool Alliance, работающий с бизнесами, госучреждениями и НКО на районном уровне. Объединяющий их в сеть дружелюбных и открытых детям и подросткам организаций. И подход AfterSchool Alliance реально демонстрирует снижение преступности с участием школьников в роли жертв или нарушителей. А еще приводит к росту районного социального капитала и городской экономики.

Второй мой любимый пример - это знаменитый японский детский сад с большой круговой эксплуатируемой крышей. Все знают, что дети любят носиться. Как решается проблема того, что дети носятся в России? Строятся заборы вокруг детских площадок, иногда даже с запирающейся на ключ дверью. На боевую позицию выдвигается строгая воспиталка, которая кричит "СИДИ СМИРНО!" и иногда раздаёт затрещины, утяжелённые всем её многолетним педагогическим опытом. В Японии же пришли к мысли, что ну нравится ребенку носиться - пусть носиться сколько угодно. И организовали пространство так, чтобы оно учитывало это свойство детей.

Две простые истории. Но в обоих случаях российская практика представляет собой вредную и опасную как для детей, так и для российских городов глупость. Глупость, исходящую из непонимания простейших принципов функционирования человеческой психики, человеческого тела, человеческих сообществ. А в США и Японии почему-то про эти принципы люди в курсе и руководствуются ими на практике.

#всякаяурбанистика #детиздесь #социологиягорода #театрбезопасности #градоводство #городскоепроектирование

​​Ух ты!

Сегодня вечером число подписчиков канала преодолело психологический рубеж в 1000 человек!

Спасибо что читаете канал, делитесь постами, обсуждаете. Ваш интерес очень радует меня и мотивирует! Спасибо, что вы есть!

Буду продолжать в том же духе!

Продолжаю читать Шарон Зукин и ее «Обнаженный город». Вторая глава называется «Город, потерявший душу», и она такая большая и интересная, что довольно сложно выделить какой-то короткий набор смыслов, не пытаясь пересказать все. Но я попробую)

Итак, в главе через описания градостроительных изменений Нью-Йорка за последний век, мы многое узнаем про аутентичность, потребление, джентрификацию, появление градозащиты, конфликт Джекобс и Мозеса и его результаты, несправедливую природу городских обновлений и как город теряет душу.

Чтобы понять, что же не так с душами городов, надо снова вернуться к понятию аутентичности и истории его появления. Если кратко, то аутентичностью как моральным превосходством начали пользоваться немецкие интеллектуалы ещё в XVIII веке по отношению к более богатым и властным аристократам. Подчеркивали так разницу. Дальше это передалось первому «креативному классу» — богеме — которые творили и жили очень бедно, не как эти богачи, зато по-настоящему. Так творческий маргинальный образ жизни был романтизирован. И ведь до сих пор мы можем вздыхать над пьянством знаменитых поэтов и писателей, и не дышать на экскурсиях по каморкам, где они жили.

Дальше разные популярные блогеры и СМИ нам рассказывают, как жить не как все и где получать аутентичный городской опыт. Все мы хотим отличаться, поэтому стараемся потреблять что-то уникальное, редкое и настоящее: исторические здания, а не панельки; необычные бары и кафе, а не столовки; крутые события, а не унылые городские праздники. Так закрепляются наши вкусы к городу.

Почему аутентичность так важна? Потому что создаёт моду на образ жизни, а мода имеет огромное влияние на городские изменения. Художники и писатели в Нью-Йорке стали селиться в зданиях бывших фабрик в плохих районах и делать там мастерские потому, что это было дёшево, но их аутентичный образ жизни привлёк туда людей, а потом и капитал. Так привлёк, что пришлось съезжать, а на их место заехали уже более богатые люди, открылись большие галереи и модные бутики — так срабатывает джентрификация. Модный образ жизни делает модными и более дорогими места этой жизни.

В чем же тут конфликт и несправедливость? Для русских эти механизмы не очень понятны, потому что страна в основном живет в своём жилье, а не в съемном. Кроме того, у нас не выражена резко классовость общества. В Америке же все подчинено цене на аренду и классовости, поэтому натурально с приходом в район сетевых магазинов, модных кафе и баров —местные небогатые жители уже не могут себе позволить там жить. Развитие района ведёт за собой рост цен на аренду, рост цен в магазинах и люди оказываются выдавлены с привычного места. Это большая проблема.

Но, казалось бы, уходят бедные и мигранты, район становится более чистым, безопасным и благоустроенным, в чем беда? Во-первых, не все могут себе позволить в таких жить. Во-вторых, район лишается настоящей жизни. Потому что настоящая городская жизнь, по Зукин, — это разнообразие. Разнообразие людей: классовое, этническое, культурное. Разнообразие бизнесов и других практик, которые эти люди организуют. Джентрификация убивает это. Все становится для среднего класса, все становится одинаковым. Типа район заполняется дорогими бутиками, а в аптеку за лекарствами или обувь отремонтировать некуда сходить.

И парадокс в том, что это одинаковое не ценно, хоть и чистое и безопасное. И начинается новая погоня за аутентичностью, которая уехала в бедные районы, и новое распространение джентрификации. Серьёзно, разве мы не посещаем кафе, где работают мигранты и можно поесть настоящую вьетнамскую или китайскую кухню, и все очень дёшево? На такие заведения даже обзоры в городских журналах выходят.

Мы, как активные потребители, особенно если есть деньги — мощно транслируем свои вкусы на город. И город постепенно им подчиняется. На разных уровнях. Где-то это делает застройщик, строя многоэтажки на месте деревянных развалюх — это соответствует его вкусу.

​​Сегодня провел первое занятие курса "Урбанистическая лаборатория для детей", который мы придумали вместе со Светланой Тетериной и Школой искусств им. А.Г. Поздеева. Тут ведь как? Все всегда начинается с личной истории.

Однажды мне повезло познакомиться с замечательным географом Виктором Крысовым. Я тогда работал в Высшей школе урбанистики и хотел, чтобы мои студенты лучше знали географию во всей своей соврменной сложности. Я пригласил дядю Витю провести семинар для моих студентов. И для погружения уже магистрантов и уже без пяти минут урбанистов в когнитивную географию дядя Витя использовал рассказ Иенса Сигсгорда "Палле один на свете".

Выпускники не дадут соврать, что этот захотд был бомбическим. Да и я не дам соврать - он был бомбическим и для меня.

Поэтому когда мы начали придумывать с Поздеевкой курс "Урбанистическая лаборатория для детей" я сразу сказал, что первое занятие должно крутиться вокруг рассказа "Палле один на свете". Этот коротенечкий рассказ задает идеальную оптику для того, как и зачем устроен город.

На первое занятие пришли самые юные поздеевцы - ученики начальных классов. Но читая вместе с ними рассказ "Палле один на свете" мы смогли поднять вопросы, которые зачастую не поднять на серьезных конференциях. Мы вместе штурмили над вопросом "Палле не смог покачаться на качелях, когда оказался один на свете. Что еще невозможно сделать, если ты один на свете?"

1. Невозможно учиться. Учиться можно только у кого-то, а если кроме тебя никого нет, то тебе не у кого научиться чему-то.
2. Невозможно есть без спроса шоколад. И вообще нарушать правила. Потому что когда ты один на свете, то правил нет, и тебе не у кого спросить можно ли.
3. Невозможно получить поддержку, сочувствие и помощь.
4. Невозможно жениться - жениться не с кем и никто не поженит
5. Невозможно дружить
6. Невозможно находить новые игрушки, новые ролики на ютубе, новые песни - когда ты один на свете, для тебя не будет никогда ничего нового, только старое, уже тебе известное
7. Невозможно работать, потому, что работа - она всегда на кого-то и ради кого-то

Это всё плюс-минус точные цитаты из рассуждений детей на лаборатории. Тут не всё, пунктов еще много, некоторые контекстуальные. Например, в процессе работы одна из участниц рассказала, что у самого популярного чувака в классе целых 14 скрепышей и мы с коллегами, обсудив, пришли к выводу, что если ты один на свете, то не будет ни популярности, ни её связи с количеством скрепышей.

Но, если честно, я приятно поражен тем, какие сложные абстракциии схвачены младшими научными сотрудниками нашей урбанистической лаборатории. Я многие из них лет до 25 пяти даже близко не чувствовал.

#гражданскаяинженерия #поздеевка #детиздесь #социологиягорода #социологияпространства

​​Вчера читал в пространстве Yushin Brothers лекцию "Психические расстройства: социологический этюд". Одной из ключевых тем лекции было то, как жизнь в городах связана со стрессом и какие стратегии копинга (от английского to cope with - справляться) могут возникать в городе.

На картинке вы видите результаты исследования All In The Mind, проведенного в 8 американских городах. В исследовании приняли участих 2 463 человека, которые на протяжении трех месяцев отмечали свой уровень стресса в специальном онлайн-приложении.

Исследование показало, что 48% взрослого населения изучаемых городов за эти три месяца сталкивались с серьезным уровнем стресса, требующего профессионального вмешательства психолога или психиатра. 22% участников исследования испытывали средний уровень стресса, который требовал от них навыков копинга, чтобы побороть развивающуюся тервожность. 15% участников исследования испытывали стресс связанный с физическими заболеваниями, в остальных случаях стресс носил другую (социальную или психологическую) природу. 79% участников указывали в качестве причины своего стресса отсуствие у них правильных навыков копинга, особенности их личных механизмов по преодолению стресса. И только 30% не испытывали за эти три месяца трудностей с преодолением стресса, которые бы требовали какого-либо дополнительного психологического вмешательства.

Эти цифры говорят нам о том, что в современных городах, даже в странах с развитой культурой психологической и психиатрической помощи, проблема регулярного стресса стоит очень серьезно. Стресс ассоциирован с сердечно-сосудистыми заболеваниями, снижением иммунитета, развитием психических заболеваний. В патогенезе депрессии, БАР, пограничного расстройства личности стресс является одним из ключевых внешних факторов. А для, например, депрессии, неверный механизм копинга является одним из ключевых психологических факторов, препятствующих выходу в ремиссию.

Уровень стресса и ассоциированных с ним заболеваний у горожан может стать хорошим KPI для пространственного развития. Когда мы говорим о комфортной городской среде важно реалистично операционализировать понятие комфортности. Если городская среда позволяет нам, горожанам, лучше справляться со стрессом, или, хотя бы, не доводит нас до высоких показателей стресса, когда требуется профессиональное вмешательство психолога, психотерапевта или психиатра - это комфортная городская среда. И уже второй вопрос - сколько для этого потребовалось километров велодорожек и квадратных метров ремонта газона.

#социологиягорода #общественноездоровье #депрессия #комфортнаягородскаясреда #никакогосуецыда

Команда инфографики ТАСС выпустила невероятный проект о картографии Меркатора. Герард Меркатор, тот самый человек, которому обязана вся современная веб-картография, он предложил способ проекции сферы на плоскость:

«В XVI веке фламандский картограф Герард Меркатор нашёл новый способ показать мир на плоскости. Мы изучили его карту, описали самые грубые ошибки, отыскали курьёзные факты и объяснили преимущества, благодаря которым это изображение земного шара остаётся востребованным и сейчас.»

https://merkator.tass.ru

Ребята попали в шортлист конкурса визуализации информации — Information Beautiful Awards

Поддержите 💪💪💪 кнопочкой «Vote»
https://www.informationisbeautifulawards.com/showcase/4196-mercator-it-s-a-flat-flat-world

Как городской модератор я иногда провожу эксперименты с заданиями для городских команд. Сегодня в Уфе я провел эксперимент, который оставил тяжелый, но поучительный для меня и команд след. Упражнение было такое. Я задал вводную - у вас есть пять минут, чтобы подготовить свой проект для презентации лично Президенту Российской Федерации. Владимиру Владимировичу Путину. В роли Путина выступил Дмитрий Шевкунов (Dmitry Shevkunov). За пять минут каждой команде нужно было рассказать про свой проект чтобы... А чтобы что - хороший вопрос. Что бы вы сделали, что бы сказали, если бы у вас была возможность занять пять минут первого лица государства?

Жуть эксперимента в том, что если обобщать, то каждая из команд просила Владимира Владимировича Путина обеспечить им людей, которые разделяют ценности их проекта.

Мне от этого немного страшно, Даже безотносительно моего личного отношения к Путину. Что мне с Путина. Жутковато, что мы, горожане, настолько боимся непонимания, настолько боимся, что наш сердечный, ценностный порыв будет не понят соседом, согражданином, другом, близким, что просим о близких, друзьях и соратниках Владимира Владимировича Путина.

#всякаяурбанистика #рокэтомолодостьрокэтопутин #социологиягорода

Я очень редко подписываю открытые письма, но сегодня сделал исключение: мне кажется, это открытое письмо жителей Академического района в Москве очень важное и хорошо продуманное.

В целом, смысл в том, чтобы защитить от сноса 9-й квартал Новых черемушек. Для меня этот конкретный квартал — один из главных памятников Советской архитектуры. Это был эксперимент, результаты которого стали основой для хрущевской программы массого производства жилья. Упрощая, можно сказать, что 9-й квартал — место рождения микрорайона. Я посвятил этому кварталу отдельную главу моей книги «Беляево навсегда».

Место, которое так сильно повлияло на облик сотен городов, должно стать памятником архитектуры. Даже если кто-то не любит хрущевки и микрорайоны, нельзя отрицать, что это ключевая часть городского ландшафта пост-советских городов.

Открытое письмо адресовано Аманде Левит — архитекторке, которая приложила руку к сносу важных зданий 9-го квартала. Мне кажется очень умно: архитекторы (как и чиновники, урбанисты, и другие) должны отвечать перед обществом за свои решения.

Если вы со мной согласны, подпишите письмо (ссылка на форму)

​​Я уже который день живу в центре Екатеринбурга. С сегодняшнего дня, слава Богу, началась работа над проектом Индустриальной Лаборатории. Скоро расскажу про это дело, оно очень важное и радуещее. А пока расскажу про свои впечатления от Екатеринбурга сейчас. Я первый раз был в городе четыре года назад и город производил впечатление чуть ли не лидера российских городов. Мускулистого, сурового, нахмуренного но лидера в области постиндустриального, постсоветского перехода. Посещенные в тот же период города казались запущенными, вторичными, несобранными.

Сейчас ох. Сложное ощущение.

Я живу ровно напротив городского "Пассажа". В самом центре, сосредоточении пешеходных улиц, ровно сбоку от Горсовета появился этот торговый центр. Под видом реконструкции исторического пассажа появился пятиэтажный бетонный гроб без единого окна. В первый день я пошел искать там офис Мегафона и оптику и поразился - спустя десять минут в этом здании я начал чувствовать себя в торговом центре Окотный Ряд под Манежной площадью в Москве. Мне казалось что я под землей и чтобы выйти - мне надо ехать по эскалаторам наверх. Оказалось, что я просто офигел от того, что в здании нет окон. Оно действительно кажется подземным. Офис и очки я так и не нашел.

И это отдельная проблема центра Екатеринбурга. Это центр, в котором комфортно только любителями небоскребов и отелей формата "все включено". Заливные поля коммерческих площадей, в которых нечего купить и нечего съесть. Можно только выпить - кофе в хипстерских кофейнях или алкоголя в дискаунтерах "Красное и Белое". Только с помощью проводников на третий день я нашел места, в которых можно поесть.

Для меня верхом краха градостроительной политики является то, что на самом потенциально проходном месте возникает магазин золота. В районе "Пассажа" это именно так.

Вокруг нависают небоскребы один другого ярче. Один из них носит имя Владимира Высоцкого. Представьте в центре своего города махину из стекла и бетона и назовите её именем музыканта, который ну как бы немного не про небоскребы. Называли бы "Вилли Токарев" - вопросов не было. Но я в нём постригся, там хорошая парикмахерская.

Между ними =- исторические дома, от купечества царского времени до сталинского ампира и конструктивизма. Красивые, уверенные, но потерянные между гигантской ширины улиц и пешеходных переходов, от каждого из которых идти минимум метров сто, а в норме все двести. А между ними - бесконечные уверенные заборы. Не заборчики из хлипких труб, а прям заборы, хоть и коренастые, по пояс.

Центр Екатеринбурга всем свои видом говорит "Я жду тебя, мой принц - тебе больше сорока, у тебя дорогая машина, спецпропуск чтобы ездить на дорогой машине по пешеходным улицам и ты не ешь в ресторанах, где могут оказаться плебеи, у которых меньше полутора ящиков денег".

Промежду этого в центре прекрасные культурные заведения типа Колизея, университетов, городка чекистов. И даже классные бары и рестораны, которые ты никогда не узнаешь, если не относишься к сообществу тех, кто знает.

Теперь у меня есть ночной кошмар - быть бедным в Екатеринбурге.

Еще четыре года назад город был другим. Великие башни еще стояли в лесах и казалось, что они не всерьез. Улицы были спокойнее. Не было так много заборов. Не так часто пытались продать золото.

Что-то пошло не так в этом городе.

#всякаяурбанистика #мойтуризм #собственнаялогикагородов

Сегодня я был на Индустриальной биеннале в Екатеринбурге. Там одним из проектов был такой. Художник нашёл в Китае мужиков, которые несмотря на гонения продолжают культ Бога Лягушки. Был такой древний китайский культ в одном китайском райончике, у Бога Лягушки даже храм был. Но храм уничтожили в процессе Культурной Революции. Дескать что вы, какой материализм и бог лягушка. Но традиция в райончике осталась. Регулярно жители советовались с Богом Лягушкой тряся его деревянным троном над столом с меловой крошкой. Причём развили большую культуру коммуникации. Советовались не в режиме да-нет, а по сложным вопросам.

Художник долго наблюдал эти советования и создал нейросеть, которая даёт ответы на вопросы в соответствии с тем как жрецы Бога Лягушки интерпретируют меловые дорожки на столе, образующиеся в результате трясения троном.

А потом художник вместе с архитекторами начал допрашивать нейросеть Бога Лягушки как правильно воссоздать его храм. С каким количеством помещений? Какой крышей? Как помещения отличаются функционалом? Какое должно быть окружение храма?

Нейросеть Бога Лягушки оказалась требовательным, но конструктивным заказчиком.

Ждём храма.