Мир новой Холодной войны с каждым днём приобретает все более ясные очертания. В нем в международных отношениях больше не будет места всеобщей сдержанности, вежливости, уважению. С друзьями будут говорить как с друзьями, с врагами — тоже подобающе. Сильный будет открыто, без реверансов пренебрегать интересами слабого, слабые будут открыто, как Зеленский в Мюнхене, просить подачек у сильного.

Большинство ролей уже распределены. Немногие оставшиеся вакансии заполнятся в самое ближайшее время. Мир снова разделится на «нас» и «них» , и это будет очень негостеприимный мир.

Создание информационного, идейного и в скором времени, возможно, физического Железного занавеса между Большим Западом и Большим Востоком, к сожалению, на долгое время положит конец истинной свободе слова и свободе идей.

Западные соцсети и видеохостинги уже ввели цензуру против пророссийского контента, забанены каналы ДНР и ЛНР, в Британии создан государственный центр борьбы с «российской дезинформацией и пропагандой». Ясно, что изгнав со своей территории настоящие российские СМИ, эта карательная машина переключится на тех своих граждан, кто симпатизирует «неправильным идеям».

Восток уже отвечает тем же, но в другом стиле: в Китае давно и эффективно работает «Великий файервол», в России, видимо, тоже появится нечто подобное.

Единое информационное пространство разрушается, раскалывается, разбивается вдребезги. Вместе с ним разбиваются и связи людей разных стран, а мечты о единении человечества так и останутся мечтами ещё пару поколений.

🇾🇪 Хуситы в Йемене поддержали признание ДНР и ЛНР - СМИ

Чем больше воодушевление людей от политического действия, тем больше их разочарование от отсутствия ожидаемого продолжения, от нарушения логики происходящего.

Поэтому критически важно, чтобы ДНР и ЛНР признали как можно больше стран, чтобы там заработали все привычные россиянам сервисы — Сбер, Яндекс, Мегафон и прочие.

Война это всегда трагедия, горе, смерть, разрушение.

Война, в которую сегодня, 24 февраля, официально вступила Россия, началась в 2014 году. У меня есть своя небольшая история, связанная с этой войной, которой я хочу поделиться. Я не горжусь этой историей.

Летом 2014 года я вернулся домой после срочной службы в армии. На протяжении всей службы товарищи по роте десятки раз просили меня рассказать им, что и почему происходит на Украине, и я рассказывал, насколько понимал сам. Рассказывал про переворот, про неонацистов, про коррумпированное насквозь правительство, про технологию «оранжевых» революций. Ещё до моего «дембеля» случился Крым, и началась война в Донбассе. Я хотел в Крым, из нашего полка некоторые поехали, но оказалось, что посылают только контрактников, и мне туда дорога закрыта. Но я точно знал, что там сейчас делается доброе дело.

Тогда было абсолютно очевидно, кто агрессор, а кто — жертва. Кто насаждает свои людоедские порядки, а кто защищает свои дома. Было ясно, на чьей стороне справедливость. Этот момент ясности, возможно, наступает раз в жизни. И я его упустил. Нет, не потому что меня не пустили в Крым солдатом. Это дешевая отмазка. Я упустил его тогда, когда не поехал в Донбасс добровольцем.

Поехать туда помогать, воевать, делать то, что нужно — таков был мой первый порыв, это я обсуждал с самыми близкими людьми в первый месяц после «дембеля». Но я смалодушничал — позволил себя отговорить. Меня уверяли, что там уже все скоро закончится, что там нет никакой чистоты и борьбы за идею, а есть только разборки старых и новых олигархов, бандитов и прочих. И в какой-то момент я позволил себе поверить, и — не поехал. Я выбрал спокойную жизнь, «вспомнил» что перед близкими и семьей у меня тоже есть «долг», нашёл ещё тысячу и одну причину не ехать.

Но с тех пор во мне поселился горький стыд. Стыд за проявленное малодушие. Стыд за то, что не сделал того, что считал единственно правильным. Я тушил этот стыд стараясь дистанцироваться от темы Донбасса, иногда переводя сколько-то денег на гумпомощь. Но это никогда не помогало.

Что-то подсказывает, что многие в наших «верхах» пережили нечто подобное тому, что чувствовал я. Тогда, в 2014 году не было сделано всего, что нужно было сделать. И эта нерешительность тяжелым грузом легла на плечи. От этой темы пытались дистанцироваться, ее пытались исключить из повестки, забыть. Параллельно пытались «залить» деньгами, но это не помогало. Исправлять ошибки лучше поздно, чем никогда. И это касается как отдельных людей, так и целых государственных машин. И вот сегодня мы видим работу над ошибками.
Военные работают над ошибками высокоточными ударами, я — пытаюсь искупить былое малодушие на информационном фронте.

Потому что в Донбассе 8 лет идёт война, и какие бы кто деньги на ней ни делал, люди там нуждаются в помощи. И уж коль скоро на них льётся дождь не из воды, а из пуль и осколков, то и помощь им нужна не гуманитарная, а военная. А военная помощь может быть только одна — объявить о том, что кто-то под твоей защитой, и если агрессия продолжается — защищать с оружием в руках.

Да, это война, тут не может быть сомнений. Но эта война еще может не стать войной народа России против народа Украины. Она может остаться войной Вооруженных Сил России против ВСУ и нацбатов. Прямо сейчас мы стоим на этой черте между войной народов и войной армий. И я надеюсь, что эту черту не перейдут.

Поясню. С российской стороны задействованы только офицеры и военнослужащие-контрактники, то есть те, кто избрал военное ремесло и исполнение приказов своей профессией. С украинской стороны есть срочники, и в этом большая боль и большая беда. Именно поэтому российское руководство призывает украинских военных идти домой — война идёт только с теми, кто решит сопротивляться и этим решением подтвердит, что воюет не по принуждению. В Крыму огромное количество военнослужащих ВСУ в ключевой момент приняли правильное решение — и теперь без всяких ущемлений и поражения в правах служат в российских войсках, как будто ничего и не было.

Вчера Джо Байден и Борис Джонсон фактически расписались в собственном вранье. Нет, они на самом деле не ожидали, что Россия реально применит силу на Украине, они просто три месяца всех обманывали. Они думали что Россия будет вечно оправдываться, отнекиваться, что им удастся навязать свою точку зрения без всяких издержек.

Откуда я знаю? Да потому, что когда ты реально три месяца готовишься реагировать на какое-либо событие, вводить какие-то санкции, то когда событие происходит, реакция следует незамедлительная и решительная, санкции в таком случае (как они публично обещали) должны были быть молниеносные и сокрушительные.

Что мы видим на самом деле? Разброд и шатание, нерешительность и нестройность. Да, санкции введены, но от решительности и грозности не осталось и следа. Даже журналисты в Вашингтоне и Лондоне почувствовали, что их лидеры дали слабину.

Фрагмент отвратительной действительности: эпизод реального разговора между военным экспертом и реальным действующим военным:

Военный: «На Змеином все выжили. Я точно знаю, что много потерь (ВСУ) было в Х, там удар был не в 6 утра, позже, видимо уже офицеры прибыли на совещание».

Эксперт: «Ну так им и надо этим…»

Военный: «Ни в коем разе. Ценна каждая жизнь. Мы же не фашисты».

По переговорам: сначала Зеленский заявил о готовности к переговорам, потом стал затягивать, в итоге российская делегация поехала в Белоруссию первой, без уверенности в том, что украинцы вообще объявятся.

Теперь, на втором раунде, ситуация повторяется — россияне уже там, украинцы сообщили что приедут завтра.

И вот вопрос: если даже самые оголтелые «ястребы» в России пишут, что каждый день, каждый час войны стоит жизней и критически необходимо закончить как можно скорее, то как этого может не понимать украинская верхушка?

У тебя либо есть переговорная позиция, либо ее нет. Промедление, театральности и дипломатические выкрутасы о том, кто кого ждёт и кто делает первый шаг - сейчас все это оплачено кровью и страданиями.

Вот уже неделю мы переживаем две трагедии. Одна — трагедия гибели тысяч людей в огне войны. Другая — трагедия гигантского разлома в нашем обществе. Нет, не раскола, а именно разлома.

Ещё 23 февраля над этим гигантским каньоном, разделяющим разные части российского общества, нависала густая сеть мостков и переправ — всё то, что мы привыкли называть нормальностью. 24-го числа мостки смело ураганом новой беды. Люди на разных берегах поняли, что не могут докричаться друг до друга, вместо внятных слов долетают только искаженные вопли.

«Мы сопереживаем каждому, все люди — братья, война — это беда» — говорят одни, а долетает почему-то «вы убийцы, мы вас ненавидим».

«Мы страдаем вместе с Донбассом, война — это беда и она идёт годами, но наша ответственность — защищать себя и своих» — говорят другие, а слышится лишь «вы предатели, мы вас ненавидим».

С одной стороны: «Мы боимся, что теперь на Россию нападут, и поэтому думаем уехать», с другой: «Мы боимся за Россию и хотим сделать так, чтобы никто и не подумал на неё нападать, чтобы никому не нужно было уезжать».

Они говорят об одном и том же. Они по-своему любят Родину. Но они не услышат друг друга. Разлом слишком велик.

24 февраля прерывает не только инерцию жизни, но и инерцию письма. Вроде бы, чем драматичней обстоят международные и политические дела, тем более жадно о них хочется писать. Но наступает такой уровень драматизма, после которого писать уже не хочется, непонятно, каким языком к этому приступать, а попытка общества и мира быть, как раньше, кажется какими-то импульсами угасающего сознания — бег курицы с отрубленной головой.

Внешнее сходство с прежней жизнью, которого всё меньше, может обманывать. И даже если это сходство восстановится, оно будет именно сходством. Это как в фантастических фильмах, космонавты высаживаются на новую планету, похожую на Землю, и там пригорки, растения, солнышко (звёздышко далекое), ручейки, но они не понимают, могут ли снять шлем, вдруг вокруг не воздух, а какой-то другой, непригодный для вдоха газ. В нашем случае, астронавты сталкиваются с этой проблемой на собственной планете, и при этом астронавты примерно все. Вокруг знакомые пригорки, растения, вывески и солнышко точно оно самое, но состав атмосферы неясен, его надо анализировать, пригоден ли для дыхания, какие процессы вызывает в организме.

Или как в фильме ужасов. Открывается дверь, или пролом в стене. А за ним клубится. Густой туман. Непонятно, какие в этом тумане правила, есть ли там кто, есть ли там полы, по которым можно идти, или сразу пустота, нет никого, или выскочит чудище, а еще страшнее, если чудища со знакомыми лицами, или с твоим собственным.

Дело не только в криминализации обычных слов. Язык — договорная, конвенциональная знаковая система, но вывод, что ему можно приказывать, ошибочный. Это саморегулируемая знаковая система, и в это смысле неважно, какими словами называть происходящее, если под ними все понимают одно и то же. Можно спокойно говорить, что на пятый день борьбы за мир взят под контроль Херсон, и будет понятно. Идеальная иллюстрация, знаменитый советский анекдот о человеке, который гуляет по Красной площади с чистым листом, и все, включая милиционеров, понимают (не)написанное. Не написанное это тоже текст.

В Меланхолии у Триера герой читает о приближающейся планете, которая его уничтожит через пару дней статью в Википедии, и она выглядит и написана, как все остальные статьи. И это в ней самое страшное. Статья о том, чего не может и не должно случиться, выглядит, как все предыдущие. Этот текст в Википедии нужен и абсурден, реален и невозможен одновременно. Это важно сказать, прежде чем я, может быть, буду вновь что-то описывать. Хотя бы в виде коротких заметок. Это будет такая вот википедия Меланхолии. В Дантовом лимбе, в круге первом не спасенных и не осужденных были все античные философы, писатели, риторы, которые, вероятно, и там, с той стороны жизни обсуждали греко-македонский конфликт и идеальное устройство полиса. И обсуждают до сих пор.

Уже многие поняли, что Западу пришло время сказать гудбай, но мало кто готов сказать Востоку нихао.

Про Восток, в особенности про Китай, у нас почему-то ходят самые странные слухи и домыслы, бытуют совершенно фантастические мифы. Я год жил в Китае, постоянно общаюсь с друзьями оттуда и докладываю, что предстаёт перед глазами очевидца:

— Социального рейтинга нет, есть кредитная история, как и в США и РФ

— «Великий китайский файрвол» работает стабильно, в «большой» интернет пускают, кроме сервисов Google, Meta, и некоторых других

— За VPN никого не наказывают, ими пользуется 15 миллионов человек, 1% населения

— Китайцы страшно любят Китай и совершенно не хотят чужой земли, им не тесно, им даже не кажется, что Китай перенаселен

— Россию в основном рассматривают как дружественную державу, где живет сильный и добрый народ, самая расхожая фраза-штамп про русских — «народ-борец», ассоциация — преодоление лишений и тягот жизни в условиях холодов

🇨🇳 Международные платежные системы Visa и Mastercard объявили о приостановке своей деятельности в России.

В ответ Сбербанк, Альфабанк и другие заявили о том, что приступают к работе над запуском карточек на основе UnionPay - национальной платёжной системе Китая. Такими картами можно будет расплачиваться в 180 странах по всему миру.

Сейчас много пишут, что санкции, уход из России западного бизнеса и разрыв горизонтальных связей — это национализм или даже расизм. Я здесь вижу другое.

Снова и снова из под толщи истории и культуры прорываются протуберанцы основы нашей цивилизации — библейских мифов. Запад, с его протестантской этикой и неминуемым упрощением ветхозаветных сюжетов, соткан из этой религиозной материи немного не так, как Восток. С точки зрения Запада, Россию изгоняют из Рая.

Русский Адам позволил себе вкусить запретный плод, посмел не только нарушить определённый хозяином западного рая порядок вещей, но и посягнул на то, что хозяин считал по праву своим — знание военное решение конфликтов.

Вьетнам, Югославия, Ирак, Афганистан, Ливия, Сирия… бомбежки и оккупации этих стран были решением американского всевышнего, и обитатели рая должны были принять это как должное. Но для них нечто подобное было и остаётся строго непозволительным.

Теперь Россия изгнана из западного «рая», по канону ей предстоит сделать попытку построить собственный рай на Земле. Это может и не получиться, но это совершенно точно не получится, если вместо того, чтобы строить, всё время стучаться в запертые ворота и проситься обратно. Да и зачем туда стремиться? Мы видели эту дорогу, знаем, куда она ведёт. Там рай для 5% и разные версии ада для всех остальных.

Западные санкции не помогают Украине. Они помогают только США. В Вашингтоне сидят не дураки, американским аналитикам неплохо известен и русский менталитет, и настроения в российском обществе.

Есть ли реальный шанс «раскачки» общества с помощью санкций? В условиях начального этапа войны его в России быть не может: большинство поддерживает спецоперацию. Можно ли заставить российскую власть остановить войну ради отмены санкций? Любой, кто представляет себе психологический портрет совестско-российского руководителя, понимает, что такой вариант исключён: шантажом у нас дела не решаются.

Наоборот, чем более тотальными и абсурдными будут официальные санкции и ограничения в рамках флешмоба «отмены» России, тем больше будет злорадно ожесточаться большинство россиян по отношению к Западу, тем искреннее будет поддержка спецоперации. И тем меньше останется у российского руководства причин соблюдать хоть какие-то прежние правила политической игры. Если терять уже нечего, если противник исчерпал арсенал «наказаний», то и руки развязаны.

Возникает вопрос: если западные санкции не способствуют прекращению войны на Украине, не ведут к развалу России, то зачем же они? Ответ: они нужны, чтобы создать Железный занавес 2.0. Да, конечно, поначалу занавес штука затратная: бензин дорожает и никель надо где-то найти, но в стратегическом плане это бесценный феномен. Если ты проигрываешь в экономической гонке, просто создай свою лигу и соревнуйся только с тем, кто слабее.

Конечно, США проигрывают не России. Они проигрывают Китаю. На КНР и рассчитан новый Железный занавес — это трёхходовка: ввод санкций против России, отказ КНР подчиниться санкциям, распространение части санкций на Китай. Итог — постепенный возврат к биполярной экономике образца Холодной войны, с поправками на технологии и криптовалюты.

Британское правительство создало добровольческую программу по подселению украинских беженцев к англичанам. Можно приютить человека, если есть свободная комната.

Первая реакция моих знакомых в Англии: а что, так можно было? А почему так не сделали с беженцами из Йемена, Ирака, Сирии, Афганистана? А вот ещё с нашими собственными бездомными, наверное, можно что-то такое придумать…

В истории с Брилёвым удивительно не то, что он сейчас бежит с ВГТРК. А то, что данный гражданин Великобритании до сегодняшнего момента работал на ВГТРК. Хотя нет, неудивительно.

Вкратце. Итак. Польша, вопреки моим думам, первая обозначила необходимость раздела Украины.

Венгры - готовы, думаю, что пойдут на проект Закарпатская Русь (венгерская + русинская общины).

Румыны, вот вопрос. Когда? То, что румынская армия войдет на Буковину - очень ожидаемо. Дело в сроках.

"Это «международное сообщество», о котором вы всегда слышите", - посол Китая в Ливане продемонстрировал, что из себя представляет так называемый "цивилизованный мир".

Согласитесь, как-то пустовато.

На "весь мир с нами" совсем не похоже.

Сейчас много пишут и говорят об украинском нацизме. Рассматривают под лупой его истоки, расследуют переплетения его корней с немецким фашизмом, с прибалтийскими националистами. В результате этих исторических экскурсов как бы подспудно создаётся ощущение что национализм/нацизм/фашизм — это пороки только отдельных народов, что это некая историческая аномалия и идеологический сбой, который одним народам свойственен, а другим нет. Но ведь само такое мнение, даже если это намёк, и является зачатком национализма.

Национализм, нацизм и фашизм — это не одно и то же. Но это штаммы одного вируса. Ещё у этого вируса есть такие штаммы, как расизм, религиозный экстремизм и фундаментализм, колониализм и многие другие. А имя этому вирусу — Превосходство. Как только в умах какой-нибудь нации или социальной группы поселяется мысль о собственном превосходстве над другими, она тут же начинает мутировать. «Мы особенные» быстро превращается в «мы исключительные», далее в «мы избранные», в «другие нам мешают», «другие должны быть лишены прав» и, наконец, в «другие вовсе не люди» и «другие должны быть уничтожены» — все во имя превосходства.

Как многие вирусы всегда присутствуют в теле человека, вирус превосходства живет в каждом обществе. Древний психологический механизм деления на «своих» и «чужих» есть в каждом из нас, и мы должны помнить об этом. Сдержать распространение вируса может только крепкий иммунитет гуманизма, милосердия, человеколюбия, морали и этики. Как только этот щит ослабевает, отвратительная социальная болезнь поднимает свою голову и начинает пожирать неугодных людей.

В украинском нацизме нет ничего особенного, нет ничего, качественно отличающего его от той заразы, что поражала умы в Германии, в Японии, в Камбодже, в Албании, в Турции. На Украине не произошло ничего, что не могло бы произойти в любой другой стране, в любом другом обществе. И поэтому борьба с украинским нацизмом никогда не должна перерастать в борьбу с украинским народом, наш главный враг — идея, а не люди. И орудие в этой борьбе это не только вооружённые силы, но и милосердие, человечность, доброта. Как только мы опускаемся до ненависти, пусть даже кажущейся праведной, мы позволяем вирусу расти внутри нас.