«Невозможно все предусмотреть.»

«Он встал, наклонился к ней. Констанция заглянула ему в глаза и поняла, что не справится. Она просто не справится, если он начнет делать то же самое, что делал тогда. Если снова превратит ее жизнь в бесконечную череду препятствий. В гонку. В охоту. Где она была жертвой, а он охотником.»

Приходя в себя после тяжелой аварии, Аксель Грин понимал, что подошел слишком близко к человеку, на совести которого множество человеческих жертв. Но он даже не мог представить себе всех масштабов происходящего. Кто же этот загадочный Кукловод, манипулирующий людьми и буквально сеющий вокруг себя смерть?.. Каждый шаг к нему будет даваться с неимоверным трудом, и на пути придется познать все оттенки боли…

Приходя в себя после тяжелой аварии, Аксель Грин понимал, что подошел слишком близко к человеку, на совести которого множество человеческих жертв. Но он даже не мог представить себе всех масштабов происходящего. Кто же этот загадочный Кукловод, манипулирующий людьми и буквально сеющий вокруг себя смерть?.. Каждый шаг к нему будет даваться с неимоверным трудом, и на пути придется познать все оттенки боли…

Приходя в себя после тяжелой аварии, Аксель Грин понимал, что подошел слишком близко к человеку, на совести которого множество человеческих жертв. Но он даже не мог представить себе всех масштабов происходящего. Кто же этот загадочный Кукловод, манипулирующий людьми и буквально сеющий вокруг себя смерть?.. Каждый шаг к нему будет даваться с неимоверным трудом, и на пути придется познать все оттенки боли…

Гудение.
Пустота и тьма. Что-то перекрывало гортань. Воздух
с привкусом металла, хотя он, кажется, и не дышал.
Сам не дышал,
Черт.
Узнавание навалилось на него чудовищным грузом разметав остатки самообладания. Однажды он уже находился в подобном состоянии, уже висел на волоске.
Что произошло?

— Тише, тише.

Чья-то ладонь коснулась его руки, и от этого прикосновения тело пронзило током. Голос казался смутно знакомым, но он не мог собраться настолько, чтобы вытащить из памяти нужный образ, нужное имя. Обычно безупречно откликающийся на его призывы мозг молчал, превратившись в вату.

— Тише, — повторила женщина, убирая руку.

Если бы он мог, то закричал бы, взмолился бы, чтобы она вернула свою теплую ладонь — без нее он снова падал в мертвую бездну одиночества и отчаяния.

— Аксель.

Ее шепот скользнул по щеке, вызывая неприятное онемение на коже и одновременно успокаивая. «Аксель».
Осколки личности, раздробленные болью, травмой — он не сомневался, что травмой, травмои, — вынужденной беспомощностью, с щелчком встали на место.

Конечно, можно рассуждать о том, что к нам притягивается лишь то, что мы сами притягиваем, и все это часть выстроенноей кем-то образовательной программы под названием «пора взрослеть и избавляться от балласта прошлого», но в моменте все воспринималось одновременно остро и глухо, как будто кто-то тыкает тебя ножом под ребра сквозь пыльный мешок.