Так, ну дочитала я вашего премированного "Филэллина" Юзефовича.
Зачем это было вот мне лично, я ответить не могу.
То есть да, про последние месяцы Александра - но ей же ей, в учебнике Корнилова про это было взахлёб, а тут, даже если отвлечься от мерещащегося мне голоса Натальи Поклонской, всё повторяющего "Государь, государь" - это серая, нарочито тусклая нить повествования.
Тайна греческого огня, да, наверно, могло бы быть отлично... - на фиг никому не нужна в романе, да и читателю.
Главный герой, которого так любят женщины, и так не любит читательница, то есть я. Кстати, за что Григория Мосцепанова так полюбила его Наталья, я так и не увидела. При этом Наталью саму - увидела, здесь Юзефович хотел, чтобы это был яркий женский образ, - и пожалуйста, держите.
Многоголосый хор дневников, писем и голосов - окей, но тоже не очень мне понятно, зачем, и чего ни одна другая форма дать не могла, а именно эта может (в "Линкольне в бардо" было понятно).
Греческая война? Вопросы русского национального и наднационального самоощущения? Религия? Предвидение? Но всё это в романе тоже меня не уговорило, что вот лично мне это надо читать. Ни катарсиса, ни очарования. Уж извините.
Понятное дело, я не имею в виду, что это невыносимо скверно, нет. Повествование и язык рассказа, скажем так, профессиональные, и ощущение определённой подлинности, необработанной такой, тоже на месте (может быть, в этом и была задача?), - но нет, я по-прежнему не понимаю, зачем мне это вообще могло быть нужно, по мнению автора.
Короче, нет, мою личную "Большую книгу" этот роман не получает. Я принадлежу к тому поколению, которое настойчиво требует, чтоб если герой и не нравится, то чтоб было захватывающе интересно, а лучше и то и другое (а тут ни того, ни другого лично у меня не случилось, сорри).
Я в замешательстве, если честно. Тем более, что я его раньше-то и не читала, так что теперь растерянно смотрю на его другие романы: надо мне, нет?
#ContemporaryRussian
Зачем это было вот мне лично, я ответить не могу.
То есть да, про последние месяцы Александра - но ей же ей, в учебнике Корнилова про это было взахлёб, а тут, даже если отвлечься от мерещащегося мне голоса Натальи Поклонской, всё повторяющего "Государь, государь" - это серая, нарочито тусклая нить повествования.
Тайна греческого огня, да, наверно, могло бы быть отлично... - на фиг никому не нужна в романе, да и читателю.
Главный герой, которого так любят женщины, и так не любит читательница, то есть я. Кстати, за что Григория Мосцепанова так полюбила его Наталья, я так и не увидела. При этом Наталью саму - увидела, здесь Юзефович хотел, чтобы это был яркий женский образ, - и пожалуйста, держите.
Многоголосый хор дневников, писем и голосов - окей, но тоже не очень мне понятно, зачем, и чего ни одна другая форма дать не могла, а именно эта может (в "Линкольне в бардо" было понятно).
Греческая война? Вопросы русского национального и наднационального самоощущения? Религия? Предвидение? Но всё это в романе тоже меня не уговорило, что вот лично мне это надо читать. Ни катарсиса, ни очарования. Уж извините.
Понятное дело, я не имею в виду, что это невыносимо скверно, нет. Повествование и язык рассказа, скажем так, профессиональные, и ощущение определённой подлинности, необработанной такой, тоже на месте (может быть, в этом и была задача?), - но нет, я по-прежнему не понимаю, зачем мне это вообще могло быть нужно, по мнению автора.
Короче, нет, мою личную "Большую книгу" этот роман не получает. Я принадлежу к тому поколению, которое настойчиво требует, чтоб если герой и не нравится, то чтоб было захватывающе интересно, а лучше и то и другое (а тут ни того, ни другого лично у меня не случилось, сорри).
Я в замешательстве, если честно. Тем более, что я его раньше-то и не читала, так что теперь растерянно смотрю на его другие романы: надо мне, нет?
#ContemporaryRussian
Вся нижеследующая подборка, если смотреть честно, #НемножкоТеатр. Из пропущенного.
Поэтому такая странненькая)
Поэтому такая странненькая)
Начинаем с Толстого, #ЛевТолстойОченьЛюбилДетей и всё такое.
Итак, "Живой Т" В Театре Наций, - ясное дело, по "Живому трупу" Толстого, но там ещё кусочки про самого Льва Николаича, и пассаж-другой из " Крейцеровой сонаты". Короче, я перечитала "Живой труп", "Крейцерову сонату" и "Семейное счастие". Не очень правильное решение, думаю, перечитывать надо было Басинского (собственно, про Толстого с Софьей Андреевной) и Шляхова, "Смешной старик со страшными мыслями", про них же. Но это кто ж мне мешает, непременно.
Поскольку это всё уже читано-перечитано, и не первый взгляд, а который там (и ведь помнишь свои предыдущие впечатления, и новые от постановки, да ещё и от экранизации!) - самое интересное, выходит, - это сравнивать себя с собой.
Героям " Семейного счастья" я когда-то сочувствовала, - явно была романтичная дурочка и хотела, как и героиня, в отношениях огня. И чтоб (как там она мечтала?) взял на руки над пропастью и понёс. Теперь уже такого не хочется, конечно. Как-то вот кажется, что реальные люди интереснее выдуманных, - то есть я, выходит, доросла до того уровня понимания человеческих отношений, на котором, собственно, книга-то "Семейное счастие" и заканчивается) так что теперь я им скорей завидую)
"Крейцерова соната" мне, было время, казалась квинтэссенцией того, за что я терпеть не могу Толстого, - да, тогда я терпеть не могла Толстого, я помню)) теперь очевидно, что меня адски бесил не столько сам Позднышев, сколько то, каким очаровательным и убедительным мерзавцем сделал его Янковский в швейцеровском фильме. У него исступленная интонация, бешеные глаза и бьющая через край харизма, - а у Толстого-то, мне теперь кажется, это был скорей каждый первый из нас? То есть не тот великолепный и притягательный человек, к которому всё взгляды в комнате примагничиваются, а я, мои родители, мои друзья, мои бывшие мужья, когда ты зануда, когда бубнишь и бубнишь всё время свой выстраданный текст со своей единственной самой главной идеей(причём это же в данном случае жульничество: с точки зрения повествования Позднышев должен, конечно, рассказывать уже своим теперешним голосом, а говорит всё равно тем, оттуда, из их с женой общего страшного прошлого.)
Возвращаюсь к своему любимому тезису, что если мы никого не убили, уже неплохо.
"Возлюбленных все убивают", правда ведь?
При этом, последнем, прочтении самое ужасное - сейчас мне кажется, что пока Позднышев убеждал себя, что они с женой два эгоиста и вообще чужие люди, пока они друг друга мучили и кололи в больное - выросла обычная человеческая любовь, которой он не разглядел и пропустил; та самая, когда человек рядом уже занял такое огромное место в твоей жизни, что вытащить его практически невозможно.
Снова к "Живому трупу" и постановке. Развод с необходимостью уличения виновной стороны в прелюбодеянии свидетелями, конечно, был тот ещё челлендж; как мы помним, бедолага Сфорца в прямо противоположных целях, то есть чтобы доказать, что его брак с Лукрецией Борджиа был консумирован, при свидетелях тоже не стал и ушёл с клеймом импотента. Протасов вон тоже думает, что некоторые вещи за гранью того, что можно сделать, - а разыграть свою смерть, чтобы освободить жену - это тут, по эту сторону грани...
Но потрясло меня другое.
Как, оказывается, легко в постановках Толстого пересадить в любое описанное им супружество фрагменты из его собственного жизнеописания, да и из других его книг! Вот попробуйте сами: общий тон разный, но отдельную подходящую сцену или две у других героев можно одолжить почти всегда.
Лев Толстой очень любил детей и очень не любил брака(
#НемножкоТеатр
Итак, "Живой Т" В Театре Наций, - ясное дело, по "Живому трупу" Толстого, но там ещё кусочки про самого Льва Николаича, и пассаж-другой из " Крейцеровой сонаты". Короче, я перечитала "Живой труп", "Крейцерову сонату" и "Семейное счастие". Не очень правильное решение, думаю, перечитывать надо было Басинского (собственно, про Толстого с Софьей Андреевной) и Шляхова, "Смешной старик со страшными мыслями", про них же. Но это кто ж мне мешает, непременно.
Поскольку это всё уже читано-перечитано, и не первый взгляд, а который там (и ведь помнишь свои предыдущие впечатления, и новые от постановки, да ещё и от экранизации!) - самое интересное, выходит, - это сравнивать себя с собой.
Героям " Семейного счастья" я когда-то сочувствовала, - явно была романтичная дурочка и хотела, как и героиня, в отношениях огня. И чтоб (как там она мечтала?) взял на руки над пропастью и понёс. Теперь уже такого не хочется, конечно. Как-то вот кажется, что реальные люди интереснее выдуманных, - то есть я, выходит, доросла до того уровня понимания человеческих отношений, на котором, собственно, книга-то "Семейное счастие" и заканчивается) так что теперь я им скорей завидую)
"Крейцерова соната" мне, было время, казалась квинтэссенцией того, за что я терпеть не могу Толстого, - да, тогда я терпеть не могла Толстого, я помню)) теперь очевидно, что меня адски бесил не столько сам Позднышев, сколько то, каким очаровательным и убедительным мерзавцем сделал его Янковский в швейцеровском фильме. У него исступленная интонация, бешеные глаза и бьющая через край харизма, - а у Толстого-то, мне теперь кажется, это был скорей каждый первый из нас? То есть не тот великолепный и притягательный человек, к которому всё взгляды в комнате примагничиваются, а я, мои родители, мои друзья, мои бывшие мужья, когда ты зануда, когда бубнишь и бубнишь всё время свой выстраданный текст со своей единственной самой главной идеей(причём это же в данном случае жульничество: с точки зрения повествования Позднышев должен, конечно, рассказывать уже своим теперешним голосом, а говорит всё равно тем, оттуда, из их с женой общего страшного прошлого.)
Возвращаюсь к своему любимому тезису, что если мы никого не убили, уже неплохо.
"Возлюбленных все убивают", правда ведь?
При этом, последнем, прочтении самое ужасное - сейчас мне кажется, что пока Позднышев убеждал себя, что они с женой два эгоиста и вообще чужие люди, пока они друг друга мучили и кололи в больное - выросла обычная человеческая любовь, которой он не разглядел и пропустил; та самая, когда человек рядом уже занял такое огромное место в твоей жизни, что вытащить его практически невозможно.
Снова к "Живому трупу" и постановке. Развод с необходимостью уличения виновной стороны в прелюбодеянии свидетелями, конечно, был тот ещё челлендж; как мы помним, бедолага Сфорца в прямо противоположных целях, то есть чтобы доказать, что его брак с Лукрецией Борджиа был консумирован, при свидетелях тоже не стал и ушёл с клеймом импотента. Протасов вон тоже думает, что некоторые вещи за гранью того, что можно сделать, - а разыграть свою смерть, чтобы освободить жену - это тут, по эту сторону грани...
Но потрясло меня другое.
Как, оказывается, легко в постановках Толстого пересадить в любое описанное им супружество фрагменты из его собственного жизнеописания, да и из других его книг! Вот попробуйте сами: общий тон разный, но отдельную подходящую сцену или две у других героев можно одолжить почти всегда.
Лев Толстой очень любил детей и очень не любил брака(
#НемножкоТеатр
"Цветы для Элджернона", постановка Крымова в РАМТе.
Не могу сказать, чтобы я особенно любила когда-нибудь Дэниэла Киза вообще и "Цветы для Элджернона" в частности, да и постановка не самая удачная, мне кажется, но перечитать захотелось.
Господи, и потрясло меня совершенно, насколько это сейчас уже сложно прочесть как фантастику, а легко - как про практику, которую надо было бы получше законодательно регулировать.
А ещё легче - как про аллегорию человеческой жизни. Несчастный полу-идиот, который после операции получает блистательный айкью, а потом возвращается к прежнему уровню, успев нам всю душу расковырять этим своим ощущением, как всё утекает сквозь пальцы, и непонятно, сколько осталось - это ж мы все! Когда стареем, расстаемся с красотой (это у кого была, конечно, мне легче) и с острым умом (тоже у кого был, должно бы быть и мне легче, но тянет всплакнуть).
И от этой его учительницы меня трясёт, до чего это профессиональное табу, делать шаг навстречу своему ученику, с нарушениями психики, и тем более, если у него теперь начинается новая жизнь, а ты всё, что он пока знает и в прошлой жизни, и в этой! В такой-то ситуации! И при этом её тоже безумно жалко, и плюс роман же и о том, что сколько совершенно очевидных законов ни применяй к своей жизни, - она у тебя всё равно одна, твоя, и ты её живёшь...
В общем, от книги мне грустнее, чем от спектакля, значит, она хороша по-настоящему?
#НемножкоТеатр
Не могу сказать, чтобы я особенно любила когда-нибудь Дэниэла Киза вообще и "Цветы для Элджернона" в частности, да и постановка не самая удачная, мне кажется, но перечитать захотелось.
Господи, и потрясло меня совершенно, насколько это сейчас уже сложно прочесть как фантастику, а легко - как про практику, которую надо было бы получше законодательно регулировать.
А ещё легче - как про аллегорию человеческой жизни. Несчастный полу-идиот, который после операции получает блистательный айкью, а потом возвращается к прежнему уровню, успев нам всю душу расковырять этим своим ощущением, как всё утекает сквозь пальцы, и непонятно, сколько осталось - это ж мы все! Когда стареем, расстаемся с красотой (это у кого была, конечно, мне легче) и с острым умом (тоже у кого был, должно бы быть и мне легче, но тянет всплакнуть).
И от этой его учительницы меня трясёт, до чего это профессиональное табу, делать шаг навстречу своему ученику, с нарушениями психики, и тем более, если у него теперь начинается новая жизнь, а ты всё, что он пока знает и в прошлой жизни, и в этой! В такой-то ситуации! И при этом её тоже безумно жалко, и плюс роман же и о том, что сколько совершенно очевидных законов ни применяй к своей жизни, - она у тебя всё равно одна, твоя, и ты её живёшь...
В общем, от книги мне грустнее, чем от спектакля, значит, она хороша по-настоящему?
#НемножкоТеатр
Так, ну и в завершение подборочки #НемножкоТеатр - постановка "Циников" по Мариенгофу, театр Моссовета.
Там играет Ольгу совершенно божественная Крюкова, и получается история прекрасной магнетической женщины, заблудившейся в революции и в своей жизни, и именно так я её раньше и читала, а теперь впервые обнаружила, что про красоту-то мы ничего и не знаем. В тексте она худая, сероглазая, рыжеволосая ("красные" волосы). Не уверена, что её прототип, Юлия Дижур, была рыжая, но роскошная - явно, вон она на фото на диване какая богиня.
Ещё интересно, что теперь упорные имажинистские сравнения Мариенгофа мешают мне спокойно читать текст, но это у меня кукушечка поехала. Надеюсь. Потому что даже при этих сравнениях "Циники" прекрасны)
Там играет Ольгу совершенно божественная Крюкова, и получается история прекрасной магнетической женщины, заблудившейся в революции и в своей жизни, и именно так я её раньше и читала, а теперь впервые обнаружила, что про красоту-то мы ничего и не знаем. В тексте она худая, сероглазая, рыжеволосая ("красные" волосы). Не уверена, что её прототип, Юлия Дижур, была рыжая, но роскошная - явно, вон она на фото на диване какая богиня.
Ещё интересно, что теперь упорные имажинистские сравнения Мариенгофа мешают мне спокойно читать текст, но это у меня кукушечка поехала. Надеюсь. Потому что даже при этих сравнениях "Циники" прекрасны)
А вот и 2 явно самые последние книги года, выбранные по принципу "если читать не для отражения театра, а из прочего любопытства, то... "
Пока я одной рукой крошила бублик на "Филэллина", другой - тянула к себе Юзефовича, потому что, видимо, где-то внутри щёлкнуло.
"Казароза", по-моему, удачнее "Филэллина", - хотя и в том, и в другом случае в рецепт входит ставка на щемящую интонацию утраты, ностальгию и необычное название (мне и в голову не приходило, что двоюродная бабушка Юзефовича, Белла Шеншева, - это и есть реальная певица Зинаида Казароза, покончившая с собой в Берлине!!)
Тут у меня эмоции сработали, - та часть, которая отозвалась по-настоящему, это не 20-е, а 70-е, повседневность постаревших газетчиков. Кто там убийца в 20-е, лично мне вот было не так занимательно, как эти отношения постаревшего, овдовевшего героя с невесткой, когда приходишь домой, а там твою комнату уже убрала чужая, в общем-то, женщина с собственными идеями о прекрасном.
И "Костюм Арлекина" - почитала попробовать про Путилина.
Хм.
Исторический детектив, говорили они. Отлично, говорили они.
Ну что, история на месте, - предлагаю читать как псевдо-мемуары. А с точки зрения детектива немножко жульничество, нельзя же вот так жонглировать развязками)
Хотя... сегодня всем всё можно)
Если коротко - мне кажется, у него та же беда, как у Кинга-младшего, которому ни один редактор не зарубил ужасы и не сказал - просто пиши, мужик, про что ты там хотел, про разводы? Окей, пиши про разводы. Вот тут бы тоже не помешал редактор, который бы проникновенно сказал - господин Юзефович, вы же не любите детективов, ну и зачем вам это? Просто пишите. Про разводы тоже можно, если че, но вообще ваши прекрасные исторические экзерсисы не могут никого оставить равнодушными...
Ладно, когда буду дальше читать, постараюсь меньше косить глазом в сторону детективной части конструкции, а зачитывать леди Агатой и Акуниным.
#ContemporaryRussian
Пока я одной рукой крошила бублик на "Филэллина", другой - тянула к себе Юзефовича, потому что, видимо, где-то внутри щёлкнуло.
"Казароза", по-моему, удачнее "Филэллина", - хотя и в том, и в другом случае в рецепт входит ставка на щемящую интонацию утраты, ностальгию и необычное название (мне и в голову не приходило, что двоюродная бабушка Юзефовича, Белла Шеншева, - это и есть реальная певица Зинаида Казароза, покончившая с собой в Берлине!!)
Тут у меня эмоции сработали, - та часть, которая отозвалась по-настоящему, это не 20-е, а 70-е, повседневность постаревших газетчиков. Кто там убийца в 20-е, лично мне вот было не так занимательно, как эти отношения постаревшего, овдовевшего героя с невесткой, когда приходишь домой, а там твою комнату уже убрала чужая, в общем-то, женщина с собственными идеями о прекрасном.
И "Костюм Арлекина" - почитала попробовать про Путилина.
Хм.
Исторический детектив, говорили они. Отлично, говорили они.
Ну что, история на месте, - предлагаю читать как псевдо-мемуары. А с точки зрения детектива немножко жульничество, нельзя же вот так жонглировать развязками)
Хотя... сегодня всем всё можно)
Если коротко - мне кажется, у него та же беда, как у Кинга-младшего, которому ни один редактор не зарубил ужасы и не сказал - просто пиши, мужик, про что ты там хотел, про разводы? Окей, пиши про разводы. Вот тут бы тоже не помешал редактор, который бы проникновенно сказал - господин Юзефович, вы же не любите детективов, ну и зачем вам это? Просто пишите. Про разводы тоже можно, если че, но вообще ваши прекрасные исторические экзерсисы не могут никого оставить равнодушными...
Ладно, когда буду дальше читать, постараюсь меньше косить глазом в сторону детективной части конструкции, а зачитывать леди Агатой и Акуниным.
#ContemporaryRussian