✅Илья Гращенков, президент Центра развития региональной политики, член РАПК о ключевых шагах к будущему России:

В современной российской экономике существует необходимость в защите бизнеса и стабильности рубля. Для достижения этой цели требуется вернуться к нормальному конкурсу и понятным кредитам по нормальным ставкам. Это является первым шагом в процессе нормализации.

Следующим этапом является переход к прогрессу. Важно иметь целостное ядро, на основе которого государство может формировать запросы и строить будущее образование. В следующем отрезке времени, до 30-го года, мы должны продолжать работать над нормализацией. Однако, если мы хотим создать сильную и суверенную Россию, нам также необходимо задуматься о качественных российских автомобилях. Нормализация - это постоянная цель и задача, которым мы должны следовать.

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

политолог Илья Гращенков (Телеграм-канал The Гращенков)

Линия прямого соприкосновения

Действующий президент провел объединённое мероприятие «Итоги года с Владимиром Путиным» (объединяющее традиционные форматы - большую пресс-конференцию и «прямую линию» с населением РФ), которое должно было бы стать стартом его президентской кампании. До этого он пообещал выдвинуться на выборы в ответ на вопрос Жоги, но тот ответ можно рассматривать как полуофициальное заявление, сделанное спонтанно из-за эмоциональной атмосферы нахождения среди участников СВО. Поэтому заявлений ждали 14 декабря, ждут сегодня на съезде «Команды Путина», а также 17 декабря на съезде «Единой России» на ВДНХ.

Путин станет самовыдвиженцем, которого поддержит традиционная коалиция из двух партий «Россий» (Единой и Справедливой), а также ОНФ и другие общественные структуры. Сбор подписей для оформления участия Путина будет проводиться через штабы «ОНФ», которые уже созданы. У штабов в регионах, вероятно, будет по три сопредседателя из числа доверенных лиц Путина (ЛОМы и чиновники), которые будут, скорее, «фасадом» для политтехнологических штабов. Аппаратно руководить штабами могут представители администрации региона, как правило – замы по внутриполу. У этого руководителя аппарата штаба обычно также три заместителя: его зам из регправительства, от «ЕР» и от ОНФ. Скорее всего, руководство федеральным штабом Путина будет выстроено по такой же схеме, как и региональные штабы. При этом возможны еще и «альтернативные штабы», по примеру того, какие были у Бориса Ельцина на выборах 1996 года, где фактическим руководителем была его дочь – Татьяна Дьяченко. Будут ли такие штабы у Путина - пока неясно, чем-то похожим можно считать т.н. «Команду Путина», которая проводит свое собрание прямо сейчас.

Как мы видим, Путин подходит к выборам максимально серьезно. В 2018 году он получил 76,69% голосов, также пойдя самовыдвиженцем, хотя в 2012-м баллотировался от партии «Единая Россия» и набрал минимальный результат – 63% (если не считать выборов 2000 года, тогда Путин получил лишь 52,9%). Сейчас ему нужно показать максимальный результат, который соответствует рейтингам ФОМ о его поддержке – под 80%. Поэтому организация выборов, при всей своей предопределенности, становится довольно сложной задачей для Кремля. Тем более, что проходят выборы в максимально напряженной ситуации для элит. Идет трансфер власти, который в будущем должен будет закончиться либо относительной «перезагрузкой системы», либо приходом к власти некоего объединенного руководства, т.н. «коллективного Путина» в противовес тому же «коллективному Западу».

Поэтому в этой начинающейся «игре в кальмара» Путину крайне важно выстроить сбалансированную модель новой России, где он по-прежнему выступал бы верховным арбитром его Системы власти. Объединенная «прямая линия» как раз стала линией соприкосновения двух наиболее противоречивых ее флангов. С одной стороны – прогрессивного, который требует отказа от репрессий, возврата свобод, сохранения демократических процедур, нормализации отношений с Западом и т.д . С другой – регрессивного, выступающего за откат к самым простым, силовым методам управления на фоне постепенного погружения страны в автаркию. Эти два образа будущего можно было бы сравнить с моделями, подобными Оруэлловской или из романа «Обитаемый остров» братьев Стругацких, в реальности - не писателей-фантастов, а футурологов при Андропове, наследниками которого видят-мыслят себя представители власти. Тот факт, что Кремль все же решил не отказываться от выборов, сохраняя демократические процедуры, позволяет надеяться, что строительство «обновленной России» будет происходить по умеренному сценарию, проваливаясь в охранительство лишь там, где Система власти будет вынуждена реагировать на собственные эксцессы.

Неожиданно для себя вошел в состав правления РАПК (Российская ассоциация политических консультантов). Это не только приятно, но и ответственно. Поэтому теперь задумался, чтобы такого нужного для нашей политическо-пиаровской профсреды сделать. Пока думаю в трех направлениях:

1. Увеличивать взаимодействие с университетами (есть желающие?);
2. Больше коллабов со студентами и выпускниками политологических и смежных факультетов (знаю, им интересно);
3. Пока писал, третьего так и не придумал, поэтому если есть идеи – пишите в личку )

Федцентр демонстрирует отказ от ручного управления. Федеральные власти очевидно берут курс на минимизацию ручного управления. Прошедшая президентская прямая линия четко продемонстрировала: глава государства отказывается от прежних лекал, когда, например, многие региональные проблемы разруливались практически в эфире на глазах всей страны.

Коллеги справедливо обратили внимание на то, что власти отдельных регионов в ходе общения с президентом ранее пытались использовать прямую линию с целью получения возможных преференций со стороны государства. Зачастую речь шла о возможности дополнительных экономических трансферов или субсидий от федеральной власти. Нынешнее общение с президентом обозначило явные новые ограничители. Так, свои просьбы-вопросы в ходе мероприятия артикулировали представители сразу нескольких регионов: властей Коми, Мордовии, Амурской, Новгородской, Магаданской областей и Приморского края. Ранее такая практика оказывалась действенной: президент достаточно часто использовал механизмы ручного управления.

В новых условиях глава государства последовательно давал понять, что регионы не должны эксплуатировать прямую линию с этой целью: например, вопросы экономической помощи могут и должны решаться исключительно в рабочем режиме. Очевидно, что речь идет о принципиально новом стандарте, к введению которого региональные власти оказались еще не готовы. Это можно трактовать и как увеличение степени ответственности регионов в преддверии нового электорального цикла: субъекты не должны ждать подарков свыше, в зоне их ответственности находится максимально широкий спектр вопросов.
Вероятно, это важный сигнал и для губернаторского корпуса, значимость которого тоже возрастает. Региональные управленческие команды получили с верхушки вертикали вполне прозрачный месседж: все социальные, экономические и политические проекты должны детально обосновываться для их дальнейшей реализации.

Изменение подходов видится закономерным: во-первых, экономические реалии радикально поменялись, и каждый бюджетный рубль сегодня находится на особом счету. Во-вторых, прямая линия, совмещенная с пресс-конференцией, судя по всему, являлась официальным стартом предвыборной кампании Путина: судя по общей тональности прошедшего мероприятия, президент не намерен выступать в качестве политика-популиста, который под новый год одаривает жителей деревень водопроводами и дорогами. Скорее, он хочет предстать в амплуа управленца, который способен заставить региональных лидеров исправно выполнять свои обязанности. В этом смысле минимизацию ручного управления можно трактовать как вполне позитивный тренд.

Однако губернаторскому корпусу предстоит переориентироваться под новые внутриполитические стандарты. Вероятно, призывы о помощи к федцентру по самым разным вопросам останутся в прошлом. Вопрос лишь в том, насколько субъекты готовы сегодня к более самостоятельному плаванию в условиях плохо сбалансированных бюджетов.

Кремль начал кампанию по переизбранию Путина на новый шестилетний срок, при этом война с Украиной продолжается, и в России почти не осталось оппозиционных голосов. Тем не менее, российский политолог, президент фонда «Центр развития региональной политики» Илья Гращенков считает, что при всей кажущейся устойчивости режим Владимира Путина одновременно хрупок.

Эксперт рассказал Republic, в чем его уязвимость, какую стратегию перед голосованием выберет власть, и в каком случае российское общество не станет ее поддерживать.

Вышло интервью губернатора Омской области Виталия Хоценко. Очень интересный формат: политологи могли задать главе вопросы и получить подробные ответы. Я пристально слежу за Хоценко, как за губернатором «новой волны» и заметил, что во многом он старается синтезировать практики, как современного управления, так и советских времен.

Вопрос от политолога Ильи Гращенкова: Ваш стиль управления начинают сравнивать со стилем легендарного первого секретаря омского обкома партии Сергея Манякина (руководил Омской областью 26 лет – с 1961 по 1987 годы – прим. ред.). Что имеют в виду те, кто проводит параллели, и как Вы сами относитесь к такому сравнению? Какие методы управления из прошлого Вы считаете сейчас полезными? Насколько сегодня реально совмещать элементы рыночной экономики и советской госплановской? 

– На самом деле это очень лестное сравнение. У нас с Манякиным много схожего: он в возрасте 37 лет возглавил Омскую область (Хоценко сейчас тоже 37 лет – прим. ред.), а до этого тоже работал в Ставропольском крае. 7 ноября был его 100-летний юбилей, мы, кстати, съездили большой делегацией на его родину, на Ставрополье, высадили аллею хвойных деревьев, сделали скамейки в сквере. На следующий год обязательно сделаем бюст, где он молодой, 37-ми лет, когда он уезжал из Ставропольского края в Омскую область. Сравнение, конечно, достойное, потому что через 10-12 лет, к середине семидесятых, Манякин добился огромных результатов в экономике, а помимо этого произошло мощное развитие города, культуры, образования, в Омске появились Музыкальный театр, краеведческий музей, драматический театр, музей изобразительного искусства, ФАПы, школы, больницы в районах нашей области. Период Манякина по праву считается «золотым веком» Омской области, и неудивительно, что я взял это за образец для себя.
Что касается экономики, то мы сегодня элементы госплана заимствуем. Хочешь - не хочешь, но он по-разному может реализоваться: промышленные кластеры или там индустриальные парки. А если это перевести на русский язык, то что такое промышленный кластер? Это ряд производств, которые уже находятся на территории региона, просто мы изучаем цепочку того, что им поставляют из других регионов или из-за рубежа, и предлагаем: зачем это откуда-то поставлять, если это можно разместить рядом с этим предприятием, и оно 100% гарантирует спрос. Так мы это сделали с группой компаний «Титан», и с «Омсктранмашем» мы это делаем, и с другими крупными предприятиями. В советское время это называлось «эффективное размещение производительных сил». То есть первое – это кластеризация. Что такое индустриальные парки и технопарки? По сути, это строительство инфраструктуры для заводов: дороги, электрификация, газификация за бюджетные, разумеется, деньги. Мы к этому идем, это в разных формах проявляется, через различные меры поддержки. Это два. И три – вносим нечто новое, например, мастер-планирование. Сегодня благодаря зампредам правительства России Хуснуллину Марату Шакирзяновичу, Мутко Виталию Леонтьевичу, которые нам помогают, мы делаем мастер-планирование даже не Омска, а Омской агломерации в целом, которое касается и Омского, Азовского, Кормиловского, Любинского, Марьяновского и ряда других районов области. По сути, мы делаем карту расположения будущих объектов до 2035 года. И заранее определяем, где будет новая гостиница, где волейбольный центр, где завод, где теплица и так далее. И дальше уже, когда мы земельные участки размежуем и определим, что там будет, мы уже пойдем к инвесторам предлагать им варианты: вот здесь у нас ставьте теплицу, пожалуйста, заходите; вот здесь три гектара у нас есть под гостиницу, заходите. Также мы делаем мастер-планирование еще одного города  – самого старого в Сибирском федеральном округе – Тары. Это центр притяжения жизни северян нашей области – там и больницы, и филиалы вузов, и так далее. Мы хотим развивать Тару как историческое поселение, как туристический продукт.

Кредит как новая скрепа. Кредитование населения становится для власти важной социально-политической скрепой. Активная выдача кредитов, несмотря на все очевидные побочные эффекты, во многом стабилизирует экономику.
Фактически сегодня у россиян есть три типа кредитов: значимые по объему и долгие (например, ипотека), крупные бытовые кредиты и займы у МФО.

Первый тип – наиболее существенный - во многом позволяет удерживать граждан на рабочих местах, снижать их миграцию из регионов. Второй тип – условные бытовые займы (например, кредиты на крупную бытовую технику) - являются скорее возможностью поддерживать адекватный уровень потребления. Третий тип – займы у микрофинансовых организаций – позволяет «занять до получки». Но главная проблема здесь - стоимость кредита, подчас он выдается едва ли не под тысячу процентов годовых. Зачастую именно в этих ситуациях люди становятся жертвами недобросовестных ростовщиков, которые практически ставят россиян «на счетчик», как это происходило в 90-ые. Рост кредитов МФО скорее показывает неблагополучие системы и попытку государства уйти от решения малых проблем, потому как власти зачастую сосредоточены на таких образующих вещах как ипотека.

Согласно данным Национального бюро кредитных историй, в минувшем октябре было выдано почти 3 млн микрозаймов (или «займов до зарплаты» до 30 тыс. руб.), что на 2% больше, чем месяцем ранее. Россияне по итогам третьего квартала набрали займов в МФО почти на 350 млрд рублей, или на 18% больше такого же периода 2022 года. Количество клиентов МФО превысило 20 млн человек, что 2,7 млн больше, чем в прошлом году. Ноу-хау этого года – практика дробления займов. Так, по итогам ноября почти 65% всех выданных займов МФО составили суммы до 10 тыс. рублей. Дело в том, что суммы кредитов до 10 тыс. руб. пока не учитываются при расчете показателя долговой нагрузки заемщика. При этом практика оформления новых кредитов, чтобы погасить предыдущие по-прежнему развивается. Исследование Международной конфедерации обществ потребителей (КонфОП) ранее показало: так поступает почти половина россиян.

Количество заемщиков с тремя и более ссудами только за первую половину 2023 года увеличилось на 14,3%, до 11,2 млн человек. За год таких должников стало больше на четверть, или 2,2 млн. Число клиентов с двумя кредитами за тот же период выросло на 7,5%, до 10 млн на 1 июля. Как отмечается в обзоре регулятора, только один кредит в банке за последние полтора года стабильно имеют около 21 млн россиян. Всего в России насчитывалось 42,5 млн банковских заемщиков, то есть тех из них, кто имеет три кредита и больше, — более 25%.

С одной стороны, власти прекрасно осознают риски появления кредитного пузыря – а он действительно достаточно быстро надувается. С другой – именно кредиты, в том числе оформляемые в МФО, позволяют поддерживать картину мнимого экономического благополучия, потребительский спрос и удерживать россиян на рабочих местах, в регионах проживания. В этом смысле государству важно сохранение баланса: запрещать те же микрокредитные организации никто, конечно, не будет, но при этом властям не на руку практика, при которой ростовщики откровенно «кошмарят» собственных заемщиков. Очевидно, что именно с этим было связано замечание Путина в адрес МФО: «…Если они злоупотребляют доверием людей, еще что-то делают такое, что не должны были бы делать, приводить их в чувство нужно».

Однако в этой истории не стоит забывать и о том, что кредит – более чем неоднозначный инструмент. Например, о решении каких демографических проблем можно говорить, когда миллионы людей ежедневно берут «пятерку до зарплаты», чтобы элементарно купить себе еды. Побочные эффекты этой системы налицо.

К решению канализационного кризиса в Астрахани пришлось подключиться главе региона Игорю Бабушкину. Говорят, глава Астраханской области в минувшие выходные посетил в Москве не только съезд «Единой России», но и провел серию встреч, где получил согласие на привлечение федерального инвестора к решению проблемы.
Ситуация с водоснабжением и канализацией в Астрахани уже несколько месяцев находятся на особом контроле и в Администрации президента, и в Генеральной прокуратуре. Москва ждала предложений по выходу из кризиса. Однако власти Астрахани предпочли самоустраниться. Поэтому вмешаться в ситуацию пришлось уже главе региона.
Для Игоря Бабушкина решение привлечь инвестора было, очевидно, непростым. Это мощная финансовая нагрузка на регион. Без субсидирования и поддержки Москвы здесь обойтись будет крайне трудно. Но и откладывать принятие решения уже невозможно — уровень социального напряжения астраханцев становится критическим.

ТОП-12 (золотая дюжина) политологов-политтехнологов с самым высоким медиа индексом (индекс цитируемости по данным Медиалогии, мониторинг проведен с 1 января по 18 декабря 2023)

🏆 ТОП-3 самых цитируемых российскими СМИ политологов

🥇Евгений Минченко - 53,790
🥈Константин Калачев - 42,882
🥉Илья Гращенков - 40,668

4. Константин Костин - 23,750
5. Михаил Виноградов - 20,933
6. Алексей Чеснаков - 17,135
7. Дмитрий Орлов - 17,011
8. Алексей Чадаев - 16,470
9. Александр Кынев - 15,882
10. Аббас Галлямов* - 14,501
11. Екатерина Шульман* - 6,969
12. Марат Баширов - 2,782

* - признаны в РФ иностранными агентами


➡️ Подписаться на Telegram-канал Политтехнологи ⬅️

Кандидатский минимум: почему государство необходимо инвестировать в науку. Исследователей и ученых в стране явно не хватает, хотя президент Путин публично увязывал научную деятельность с возможностью обретения страной технологического суверенитета.

Между тем, последние цифры выглядят для государства как минимум тревожно: с 2010 года число новых кандидатов наук в стране упало втрое, сообщил ректор МГУ им. Ломоносова Виктор Садовничий. Кроме того, в России уменьшается количество исследователей. Если в 90-ые годы их насчитывалось около 1 млн, то 2021-м, согласно данным НИУ ВШЭ, 340 тыс. человек – это минимум за всю современную историю.

Очевидно, что наблюдающийся упадок научно-исследовательской деятельности – более чем серьезный вызов для власти. Драматический разрыв с Западом, попытки избежать геополитической изоляции в условиях внешнего давления предполагают ставку на внутренние ресурсы – прежде всего, инновационные и креативные. И оборонно-промышленный комплекс, и стратегические процессы импортозамещения, и построение пресловутого технологического суверенитета требуют высокого уровня научного потенциала.

Призывы отдельных политических сил максимально милитаризировать национальную экономику выглядят, по меньшей мере, невежественно: стране даже сегодня, в условиях военизированного противостояния, необходим и креативный, и научный класс, поэтому государство для реализации дальнейшего технологического прогресса должно инвестировать в эту сферу.

Между тем, против развития научного потенциала работает сразу несколько факторов: и утечка мозгов, катализатором которой стал старт СВО в феврале прошлого года, и сворачивание сотрудничества с мировыми институтами, и прекращение программ обмена, и отказ западных коллег сотрудничать с Россией, и, в конце концов, риск очередной мобилизации.

Коллеги резонно указывают на сохраняющийся дефицит денег – выяснилось, что на финансирование научных разработок из бюджета в текущем году выделили около 500 млрд руб. - это рекордно низкая цифра. При этом и бизнес развивается в этом смысле отнюдь не в западной парадигме: в отличие от США, в нашей стране деловое сообщество практически не готово участвовать в финансировании науки. И тут – снова вопрос к государству, задача которого обеспечить понятный образ будущего. Бизнес должен четко видеть свои перспективы, равно как и осознавать, что вложения в науку окажутся выгоднее покупки технологий за рубежом. Ни того, ни другого, судя по всему, пока нет.

Государство уже не отмахивается от проблем науки, как это происходило ранее. Почва для перемен давно назрела, но нужна политическая воля, потому как без дальнейшего развития научной отрасли мы точно не догоним и не перегоним Америку: в таком случае программы импортозамещения в очередной раз забуксуют, вгоняя страну в еще большую зависимость от Китая.

Внутриэлитные сюрпризы: чего стоит бояться губернаторам. Старт президентской кампании практически всегда сопровождается усилением внутриэлитной конфронтации в регионах. Традиционно отдельные политические силы пытаются максимально обострить ситуацию, намереваясь тем самым усилить собственное влияние. Между тем, в нынешнем политическом сезоне этот тренд очевидно претерпит определенные трансформации.

Фактор случившейся консолидации вокруг флага, несомненно, окажется ключевым: контрэлиты сумели уловить достаточно четкий сигнал со стороны федерального центра о том, что политические разногласия и встряски следует поставить на стоп как минимум до марта 2024 года. Установки Москвы понятны: Путин идет на выборы в условиях безоговорочного общественного и элитного консенсуса. Это означает, что формально внутрирегиональная фронда окажется под запретом. На деле же конфликты в субъектах никуда не денутся: скорее, их заретушируют, преимущественно выведут из медиаполя в приватное пространство. Можно прогнозировать, что острые конфликты будут фиксироваться в регионах, где присутствуют влиятельные и крупные игроки, в том числе в виде финансово-промышленных групп.

С одной стороны, главы регионов сегодня располагают достаточно широкой палитрой инструментов воздействия на элиты. Речь может идти как о переговорном процессе, так и силовом воздействии. Однако экономических рычагов в условиях тотальной бюджетной оптимизации становится все меньше. С другой стороны, что касается силового трека, то, как показывает актуальная практика, правоохранительные органы зачастую действуют максимально независимо, в отрыве от установок региональных властей.

Триггерами напряженности в субъектах в преддверии марта 2024 года могут стать самые разные факторы. Речь может идти о сокращающемся бюджетном финансировании, борьбе за государственный заказ, который в нынешних реалиях становится едва ли не ключевым драйвером регионального развития, а также не всегда осмотрительная кадровая политика, реализуемая главами субъектов. К зоне риска на сегодняшний день можно отнести Брянскую, Самарскую, Ульяновскую области, а также Республику Коми. Управленческим командам в этих регионах, как правило, не удалось достичь полного консенсуса накануне выборов-2024.

Губернаторы оказываются в максимально сложной ситуации: тот или иной демарш контрэлит, резонансные коррупционные дела, возможный выход в медиаповестку социальных или экологических проблем будут неизбежно проецироваться федеральной властью на первых лиц регионов с соответствующими оргвыводами. Фактически именно поэтому у субъектов остаются считанные дни для того, чтобы договориться с потенциальными инициаторами фронды.

Росатом прорабатывает возможность начала работ по ликвидации накопленного вреда на территории Донецкой и Луганской народной республик. Речь идёт о рекультивации могильников на территории Горловского химического завода в ДНР и полигона "Волчеяровка" в ЛНР. В принципе, такие новости неудивительны. Экология уже давно стала одним из основных видов деятельности российской атомной корпорации.

Благо в проектах недостатка не будет. Тяжёлое наследие советского химпрома практически гарантирует это. На Донбассе Росатому придётся столкнуться всё с той же историей, что и в Иркутской, Челябинской и Ленинградской областях. Успешная работа по Усолье-Сибирскому, Байльскому ЦБК и Красному Бору говорит о том, что этот опыт может быть мультиплицирован.

В ДНР и ЛНР, мощном промышленном районе СССР, ситуация мало чем отличается от Урала и Сибири. Так, Горловский химический завод - это заброшенное предприятие, построенное в годы первых советских пятилеток. На его территории размещены могильники, хранящие 12 тыс. тонн токсичных веществ. Полигон «Волчеяровка», на котором накоплено более 500 тыс. тонн. промышленных отходов, был местом захоронения сразу для нескольких предприятий.

И Горловский химзавод, и Волчеяровка представляют собой серьёзную угрозу для жизни и здоровья людей. Промедление с их рекультивацией крайне нежелательно и поэтому Росатом приступит к работе до окончания боевых действий в регионе. Кроме него никто в нашей стране не обладает необходимыми компетенциями и поэтому его опыт будет крайне востребован на Донбассе.

Социальное развитие пребывает в дихотомии. Мы либо хотим сосредоточиться на развитии будущего, соответственно, социальные плюшки должны раздаваться молодому населению, которое будет расти, развиваться и являться инвестициями в будущее. Либо же, наоборот, должны поддерживать людей старшего, пожилого возраста. Это желание в итоге приводит к печальной практике, когда любые колоссальные средства размазываются тонким слоем по бутерброду социальных дотаций.

Дихотомия в развитии городов: либо мы сгущаем Россию в 19 крупных городов, либо сохраняем малые города. При этом малые города – это всегда проблема для губернаторов. Даже организация фельдшерско-акушерских пунктов в малых городах – это очень сложный вопрос, на который зачастую не хватает ресурсов, в итоге регионам приходится это медийно закрывать какими-то отчетами. Часто это очень дутая статистика.

Дело в том, что часть малых и даже крупных городов выполнили свою функцию в рамках плановой экономики советского периода, а в новой рыночной себя не нашли. Государство при этом вынуждено сохранять хорошую мину при плохой игре. Яркий пример – Магадан, который через пять лет может утратить статус города из-за снижения населения.

Многие губернаторы сейчас сосредоточились на том, чтобы развивать малые города. Например, ивановский губернатор написал хорошую статью. В Ивановской области малые города могут быть объектами внутреннего туризма. Но Плес – это не то же самое, что малый город в той же Магаданской области. Тамбовская область развивает научный кластер, особенно в сфере АПК, а также программ переобучения специалистов, тоже развивает малые города. Орловская область – развивает ТОСЭРы.

И здесь вопрос, вокруг чего строится развитие малых городов: либо вокруг советской практики госзаказа, то есть суть существования города в каком-нибудь монопредприятии, либо это вопрос социального развития, чтобы помочь сконцентрировать средства, чтобы город стал живым и там росло МСП, чтобы город стал интересным для жизни. А практика моногородов – это конечная история.

Выставка «Россия» на ВДНХ интересна с точки зрения позиционирования регионов. Побывал накануне на стенде Тамбовской области, который брендирован как «тамбовский волк». В принципе, у региона еще много узнаваемых неймингов – тамбовский окорок, например или теперь уже узнаваемая ассоциация с Рахманиновым и одноименным фестивалем. Позитивно, что регион продвигает и свои «малые города», в частности – наукоград Мичуринск, о которых до этого говорили на экспертной сессии по социальному развитию страны.

Контента в площадку заложено много, практически все новации, реализуемые при новом губернаторе Максиме Егорове - представлены максимально широко и детально. Спикеры на площадке тоже работают хорошо, посетителям интересно. Это первый такой кейс доведения новой губернаторской повестки до простых граждан через выставочный формат. Вообще, идея «узнать Россию» - давнее требование всех, кто считает, что власть мыслит страну как пончик, много вкладывается в окраины (Арктика, новые регионы, Дальний Восток), а при этом центр – ЦФО, незаслуженно забыт.

АПК для Тамбовской области – ключевой элемент, но видны и попытки диверсификации, новые стратегии от губернаторов 3.0, которые включают в себя и развитие внутреннего туризма, науку, производство и логистику, яркие образы и громкие имена. Тамбов давно претендует на возрождение статуса «столицы Черноземья», поэтому демонстрация своих ключевых проектов – важный шаг в этом направлении.