Китай сворачивает сотрудничество с Беларусью. Надежда на арабов и США. 

Многовекторность Лукашенко и толерастическая гибкость Макея — залог народных бунтов. В Ростове и Сочи мест нет. Может Америка примет?

https://yangx.top/kolinavapapu/196

Отмена карантина в Москве оставляет ещё больше вопросов, чем его введение тремя месяцами ранее. Да, конечно, «этот день мы приближали, как могли» - стоит порадоваться торжеству здравого смысла и отметить вклад нашей антиковидной телеграм-коалиции @obrazbuduschego2, @sorok40russia, @wek_ru, @master_pera, @vchk2, @the_diletant, @t34newsfeed, @dumayem и др, с которыми мы в одном информационном окопе бились с ковидобесием и чрезвычайщиной.
Для наших читателей отмена карантина не стала неожиданностью - мы добросовестно передавали вам сводки с коронавирусных кремлевских фронтов, «Олень» первым сообщил об аппаратном поражении партии ковида ещё в конце апреля. Однако позвольте, принимая во внимание наши свежие инсайды, все-таки бросить пару ложек дегтя в бочку меда. Остались важные нюансы, которые нельзя упускать из виду.
Во-первых, кто ответит за «жертвы чрезвычайщины» и разрушенную экономику? Принципиально важный вопрос, который «Олень» из прошлого адресовал в будущее. С этих постов мы начали антикарантинную кампанию, когда всё ещё не было так очевидно. Тревожит , что ответ на этот вопрос мы тоже знаем – «никто». А это значит, что «так можно, и за это ничего не будет».
Во-вторых, обосновать логически решение снять карантин, не прибегая к теме «политической целесообразности» - необходимости проведения голосования по поправкам в Конституцию - невозможно. Сегодня в студиях всех ток-шоу очень старались объясниться, объезжая тему голосования - и медики, и политики. Не получилось. И вряд ли получится, даже если Кремль наймет шамана Сашу из Якутии, который вселит дух Демосфена в наших пропагандистов. Отмена карантина на фоне высоких цифр статистики, которой ранее убеждали в необходимости карантинных мер - ставит под сомнение, как саму статистику, так и целесообразность ограничений. Уже не откровение, о чем мы неустанно твердили – ковид это про политику, а не про медицину. Указом «эпидемию» объявили, указом же отменили. Параллельная эпидситуации реальность. Карантин стал политическим инструментом - триггером, который включает особый политический и правовой статус. Теперь маски на чумном балу сорваны. Как только «ветерок политической целесообразности» подует в обратном направлении, а аппаратные расклады поменяются - мы вновь увидим то же самое – QR коды, гробы и прочие уродливые приметы времени. В новой политической реальности нельзя ничего гарантировать, кроме, пожалуй, карантина, который, к сожалению, к нам вернется. Не зря в повестку вбрасывается уверенность про вторую волну осенью, которая озвучивается не как предположение, а как факт.
В-третьих, Собянин хоть и пятиться по указанной ему «дороге жизни», но «усами шевелит», как правильно пишет Мастер пера. Об отмене карантина в Москве первым объявил не мэр столицы, а глава Общественной палаты города «семейный» Ремчуков. Собянин демонстративно показывает свое негативное отношение к этому вынужденному решению, дистанцируясь от ответственности за возможный риск роста заболеваемости. Собянин отступает, но при этом занимает новый рубеж, оставляя для себя свободу маневра, возможность для коронавирусной контратаки и игры вторым номером. Так что, друзья, все главные бои ещё впереди, держите патроны сухими.

Владислав Суркову усилили охрану ФСО и начали поступать предложения касаемо его будущего трудоустройства.

Одно из них касалось стать партнером в одной из компаний, занимающейся IT-бизнесом и перепрофилироваться с «главного по вопросам Донбасса» на специалиста, причастного к построению информационной безопасности России.

Данное предложение было отклонено. Учитывая, что круг отставников достойных охраны ФСО в нашей стране крайне узок, есть все причины предполагать скорое оживление Владислава Юрьевича на плодородных полях предтрансферной внутренней политики.

Все-таки именно на этом поприще Владислав Юрьевич и сделал свое имя. По сути, отдать команду на охрану отставного помощника президента мог только сам президент.

Судя по всему, освежившего взгляд на бренные мирские проблемы Суркова ждут не только на Старой площади, но и сам Владимир Владимирович, поскольку "Донбасский кейс", оказался в таком же крутом пике как и грядущий трансфер.

💪Главный агрегатор ДНР @dontel продолжает расти и уже преодолел барьер в 8 000 подписчиков! По этому поводу ловите подборку каналов, освещающих информационное поле России и стран СНГ, на которые стоит подписаться.

- Александр Сладков
- Юрий Котенок
- Александр Коц
- Геннадий Дубовой
- Даниил Безсонов
- Русский ориенталист
- Вадим Довгалюк-Касимов
- Украина.ру
- Ратник 2-го разряда
- Информ-Бюро ЮФО
- GoGoKremlin
- Запрещённая Украина
- FRONTовые заметки
- Дежурный по СНГ
- Дилетант

И главный агрегатор ДНР — Dontel.
С уважением.

За два месяца до президентских выборов, когда оппозиционные кандидаты, собирая подписи, развели в Белоруссии давно не виданную политическую активность, Александр Лукашенко решил сменить премьера и обновить кабинет министров. Правительство покинули те, кого считали сторонниками реформ, а представительство силовиков, наоборот, серьезно расширилось, показывая, как белорусское руководство собирается преодолевать предвыборную нестабильность и экономический кризис.

Белорусское правительство покинули премьер-министр Сергей Румас, первый вице-премьер Дмитрий Крутой и министр финансов Максим Ермолович. Всех троих называли либералами, хотя им больше подходит термин «технократы-монетаристы».

В связке с Нацбанком Румас, Крутой и Ермолович выступали против того, чтобы заливать экономику деньгами и поддерживать неэффективный госсектор. И, в свою очередь, предлагали рыночные преобразования и строгую монетарную политику. Никаких значимых реформ им провести не позволили, но и резких откатов в командно-административный дирижизм они не допускали.

Теперь Румас уходит в бизнес, Ермолович - послом в какую-то из европейских стран, а Крутой - в администрацию президента. Потери для реформаторского крыла правительства довольно значительные, но полным разгромом их не назовешь.

На место Ермоловича в Минфин пришел его первый заместитель Юрий Селиверстов, который, по словам знающих людей, не питает симпатий к советским методам работы. Первым вице-премьером стал долгожитель экономического блока Николай Снопков - не меньший сторонник рынка, чем его предшественник.

А вот замена Румаса оказалась по-настоящему контрастной. Новый белорусский премьер 46-летний Роман Головченко, карьерный силовик, поработавший в Совбезе, Генпрокуратуре и администрации президента. Последние десять лет он занимался вооружениями.

На пост премьера Головченко переходит с места главы Государственного военно-промышленного комитета. Ранее он был послом в странах Персидского залива, представляющего собой один из главных рынков для белорусского экспорта вооружений. Сложно придумать более деликатные должности, для работы на которых требуется полное доверие президента.

Головченко связывают с двумя теневыми силовыми тяжеловесами - самым давним соратником президента Виктором Шейманом и помощником Лукашенко по нацбезопасности, его старшим сыном Виктором. Шейман дважды встречался с президентом за неделю до обновления правительства и, судя по всему, посоветовал нового премьера, с которым работал в разных ведомствах в 2000-е годы. Знающие люди описывают Головченко не как убежденного ретрограда, а скорее как эффективного менеджера из военной сферы. Его, как и прошлого премьера, можно назвать надежным технократом, но не с банковским опытом, а с силовым.

Последние годы показали, что правительство в действующей системе власти в Белоруссии просто не способно проводить собственный курс. Оно - администратор президентских решений. Теперь форма пришла в гармонию с содержанием.

Многие поспешили связать обновление белорусского правительства с шумной избирательной кампанией. Но предложение о связи двух событий верно лишь отчасти.

Да, массовые протесты в Минске и регионах, особенно в форме длинных очередей на пикеты по сбору подписей за альтернативных кандидатов, сильно разозлили Лукашенко. Назначая министров, президент потратил немало времени и эмоций, чтобы рассказать им, что никакого нового протестного движения нет, людей в очереди привозят специально для картинки и снова ставят в конец очереди, когда они поставили подпись.

Пару раз у Лукашенко даже прорвались переживания о лояльности номенклатуры. В гневной речи о своем главном сопернике на выборах, бывшем главе белорусского «Газпромбанка» Викторе Бабарико, у президента проскочили слова: «Тут некоторые уже записали: «Придет к власти, буду у него работать».

Затем Лукашенко и вовсе заявил министрам: «Мы нашу страну никому не отдадим. <…> Я хочу, чтобы все меня услышали. И чтобы вы, те, кто еще там как-то шевелится, шатается и не понимает, запомнили: в нашей стране моя жизнь… и многих из вас».

Тем не менее протесты и неожиданный поход в президенты выходцев из элиты - Бабарико и бывшего помощника президента Валерия Цепкало - не столько причина, сколько фон для нынешних кадровых перестановок. Ни новый премьер, ни новые министры не будут заниматься политикой: занятие политикой в белорусской системе власти вообще не их задача.

Для выполнения задач в сфере политики у Лукашенко есть его администрация и силовики, работой которых он пока доволен. И они показывают свою полезность прямо сейчас - задерживают по всей стране активистов новой протестной волны. Ее лидера, блогера Сергея Тихановского, с десятком соратников посадили в СИЗО по свежему уголовному делу о применении силы к сотруднику милиции.

Заметная предвыборная политизация белорусского общества - лишь симптом проблемы, которая привела Лукашенко к назначению нового правительства. Сама же проблема состоит в том, что президент перестал предлагать обществу позитивную повестку развития и вынужден полагаться на охранительную.

Вся предвыборная кампания для Лукашенко превратилась в попытки убедить белорусское общество и номенклатуру в существовании опасных угроз, от которых он спасает страну. Даже назначая правительство, он решил напомнить «некоторым, кто забыл», как президент Узбекистана с сотнями трупов подавлял бунт в Андижане, а глава Таджикистана «с пулеметом наперевес» брал штурмом Душанбе.

Верит сам Лукашенко в такие сценарии или нет, но в сложившейся ситуации не обойтись без кабинета военного времени. Однако глубокий спад экономики, рост влияния силовиков в системе, предвыборные репрессии и сомнения в лояльности чиновников - неоднозначный фон для переизбрания. Не до конца ясно, на какой ресурс - кроме штыков - Лукашенко планирует опираться на своем шестом сроке.

Российская экономика и социальная сфера пережили два одновременных шока - падение цен на нефть и коронавирус: пришла мать всех рецессий. Однако внутри большой рамки пандемическо-экономического кризиса поселилось несколько кризисов, которые имеют общественно-политическую природу.

Серьезный кризис пережил имидж власти, в том числе образ первого лица. Еще недавно, после фактического распада тандема Владимир Путин - Дмитрий Медведев и утраты бывшим третьим президентом России существенного политического веса, Путин остался на политическом олимпе один. Но теперь, при всей его ведущей роли, естественной для автократического персоналистского режима, он стал частью, пусть еще главной, новой конструкции - триумвирата Владимир Путин - Сергей Собянин - Михаил Мишустин. Произошло перераспределение ролей: президент в самоизоляционном заточении в резиденции в Ново-Огареве с функционалом отца нации; мэр Москвы Сергей Собянин, глава рабочей группы для борьбы с распространением новой коронавирусной инфекции, - лицо власти в кризис, одновременно строгий и всепонимающий; премьер Михаил Мишустин, всероссийский завхоз, заведующий пакетами помощи, которые приходят по частям и с большим опозданием, раненый на войне с вирусом - заболевший и вылечившийся.

Рекомпозиция функционалов привела к несколько отстраненной психотерапевтической роли президента, росту всероссийской узнаваемости Сергея Собянина (что может наращивать как рейтинг, так и антирейтинг - не следует переоценивать масштаб его возможной популярности) и невнятности образа Михаила Мишустина, который приходил как технократ, цифровизатор и оптимизатор, а в результате занимается разными схемами поддержки экономики, которые так и не были признаны эффективными.

Политбюро 3.0 теперь выглядит как консилиум: президент, московский городской голова, вице-премьер по социальным вопросам, министр здравоохранения, глава Роспотребнадзора. Совет безопасности РФ, в который входят по должности главные силовики, временно утратил свое значение, как изменилось - наверное, все-таки временно - и само понимание понятия «безопасность». Если раньше оно имело отношение к спецслужбам и армии, лучшим друзьям автократического государства, обеспечивавшим заодно охрану главного достояния республики - нефтяной трубы (и ее младшей сестры - газовой), то теперь сам термин обрел сугубо медицинское и эпидемиологическое значение.

Вполне очевидным стал и кризис восприятия действительности. Ввиду преобладания в экономике государства связанных с ним крупных компаний доля малого и среднего бизнеса в России невелика (около 20%) и снижается, как и доля поступлений от предпринимательской деятельности в реальных доходах населения России - в первом квартале 2020 года она составила всего 5,9%. Медленное, но последовательное падение доли идет с 2000-го, а с 2005-го, с тех пор, как укрепился российский политический авторитаризм и госкапитализм стал входить в стадию зрелости, началось и снижение доходов от собственности.
Недоверие к малой, частной, конкурентной и сугубо рыночной части экономики - характерная черта госкапиталистической системы, которая не способна признать, что, отказывая в реальной помощи бизнесам, она теряет будущую налоговую доходную базу государственных бюджетов.

С учетом снижения бюджетных доходов от обрушившейся нефти проблема балансирования бюджета может стать основной для постпандемического режима. Скупой платит дважды: недостаточная помощь бизнесам в период пандемии и обременение их кредитами и налогами на будущее может растянуть и сделать более дорогостоящим процесс выхода экономики из кризиса.

Из кризиса госкапиталистического восприятия действительности вытекает уже упоминавшийся нами кризис социального контракта нефтяной эпохи: мы вас кормим так, чтобы вы ни о чем не задумывались, а в обмен вы за нас голосуете и не лезете в наши дела. Такой неписаный договор вполне эффективно работал на нефтяном топливе долгие годы.

Если допустить, что сейчас власть теряет поддержку сервисной частной экономики, утрачивает голоса класса предпринимателей, социальный контракт может подвергнуться серьезной эрозии. Он не будет расторгнут, но часть подписантов откажутся от своих подписей.

Данное обстоятельство помещает обнуление сроков президента, голосование за поправки к Конституции, содержащие набор консервативных ценностей, в несколько неблагоприятный контекст. Даже если за счет манипуляций голосование за поправки в Основной закон окажется успешным, его успешность уже ничего не добавит к легитимации президента как вечного - в кавычках - президента. Он и так уже давно, по сути дела, плебисцитарный лидер. Правда, такой его статус требует постоянного одобрения народом (или нервического нащупывания одобрения - на месте ли оно) - отсюда, собственно, и стремление затеять странный полуреферендум-полуплебисцит. Тип голосования, который организован для продления полномочий Президента, должен «доказать силу веры народа в предложенного ему лидера» Налицо аккламация, выкрикивание поддержки. Фактически - как и было в советские времена - речь идет о голосах из зала, выкрикивающих одно слово: «Правильно!»

Социальный контракт предполагал какие-никакие государственные сервисы. И вот государство-сервис в кризис пропало с радаров. Ни одну проблему - ни налоговую, ни судебную, ни бытовую - решить было нельзя. Мелкий чиновник исчез как класс, что сразу поставило под вопрос саму возможность администрирования даже тех скромных мер антикризисной помощи, которые анонсировало государство.

Недостаточные масштабы помощи и неутешительные расчеты, согласно которым и бюджет, и резервы оказались в разы меньшими несмотря на десятилетия нефтяного благополучия, выявили еще одну проблему: страна - бедная (и лишь по формальным признакам Россия - государство среднего дохода), но, по сути, бедное и государство, промотавшее накопления нефтяной эпохи и обогатившее не слишком большой класс, кормящийся от близости к кремлевскому двору.

Перед нами кризис государства как такового. Оно не умеет (точнее, разучилось) жить без нефти, а элиты, при всех внутренних противоречиях, которые, впрочем, не стоит преувеличивать, неспособны жить без Путина и вне его системы, где власть равна собственности, и наоборот.

Перед нами государство политической сегрегации: государство поддерживает многомиллионную армию правоохранителей, силовиков, госслужащих и иных бюджетозависимых сотрудников, остальные социальные и профессиональные слои для него вторичны.

Пресловутая спасительная технократизация элит не работает должным образом в авторитарной системе, и сегодняшнее состояние России лишь подтверждает былой опыт: например, во франкистской Испании технократы способны были удержать режим от краха, но не могли добиться динамичного развития страны.

Государство есть там, где его не должно быть. И его нет там, где оно должно присутствовать. Когда и где нужно было вести политику laissez-faire - государство ее не допускало; тогда, когда понадобилось его вмешательство и масштабные интервенции, оно сделало вид, что уж лучше проводить линию laissez-faire.
Модель социально-гарантийного государства, возможно, и входила в неписаный патерналистский контракт. Но именно эпидемические проблемы обнаружили, что она существует только на бумаге и применить на практике ее не получается (что несколько обесценивает социальные гарантии, вписанные в Конституцию).

Известный белорусский певец Макс Корж подписался за Светлану Тихановскую, Виктора Бабарико и Валерия Цепкало!

Обещает дать в Минске бесплатный концерт в день вступления в должность нового президента.

По заказу немецкого Фонда им. Кербера агентство Kantar TNS в конце мая провело опрос жителей Беларуси.

Согласно результатам, если бы выборы президента состоялись в ближайшее воскресенье, голоса распределись бы следующим образом:

- Виктор Бабарико - 57,2 %

- Валерий Цепкало - 14,4 %

- Светлана Тихановская - 13,3 %

- Александр Лукашенко  - 7,4 %

- Анна Канопацкая - 2,1 %

Необходимость мобилизации населения перед голосованием за поправки в Конституцию вынудила УВП АП обнажить прием - показать, как примерно она будет действовать в постпандемический период.

Прежде всего речь идет о конъюнктурной адаптации под требования момента.

Нужно обеспечить явку на голосовании за поправки к Конституции? Значит, власть обнаружит внезапную готовность к распределению, хотя все равно очень скромному, вертолетных денег - пакет помощи, анонсированный 11 мая 2020 года, предполагал выделение 10 тыс. рублей каждой семье с детьми от трех до 15 лет и списание налогов и социальных платежей малому и среднему бизнесу за второй квартал 2020-го. Пакет уже ближе к тому, что предлагали многие экономисты, политики и высшие чиновники (в частности, Алексей Кудрин), а именно - массированную и энергичной помощи гражданам и бизнесу по модели западных демократий. УВП АП важно продемонстрировать, что оно чувствует проблемы населения, и одновременно показать, что помогает оно не под давлением гражданского общества.

Необходимы дополнительные инструменты для подкрутки результатов голосования на региональных и парламентских выборах (2020-го и 2021 годов соответственно)? Вносятся изменения в избирательное законодательство. Здесь еще один механизм постпандемического авторитаризма - более управляемая избирательная система. В мае 2020 года утверждены соответствующие поправки (дистанционное голосование, голосование по почте, лишение пассивного избирательного права граждан, судимых по 50 статьям УК РФ, включая политические - публичное распространение заведомо ложной общественно значимой информации, публичные призывы к экстремизму, неоднократные нарушения порядка на митингах). По сути дела, власть занимается селекцией и комфортных для нее избираемых лиц, и удобных для нее избирателей.

Потенциальные недовольство и раздражение частично маскируются привычкой относиться к выборам как к ритуалу (или, о чем свидетельствует опыт региональных выборов 2018 года, как к возможности протестного голосования, что, впрочем, оказалось не устойчивой тенденцией, а реакцией на пенсионную реформу). Так устроена природа участника электоральных процедур в авторитарной системе: раз уж он пришел на избирательный участок, значит, скорее всего, будет голосовать за власть.

Еще один пример реакции властей на социальные вызовы. Если есть риски социальных и политических протестов - принимается закон о расширении прав полиции. Налицо почти инстинктивная, слабо отрефлексированная реакция на потенциальное расширение линейки протестов и изменение их характера.

И в то же время власти остаются верными себе и своим планам, что говорит о их нечувствительности к внешним обстоятельствам. Непременная составляющая российской экономической политики - персонифицированная помощь приближенным к трону государственным олигархам, особенно главе «Роснефти» Игорю Сечину. А как только начались разговоры о поэтапном снятии карантина, в аппарате правительства немедленно начали работу над планами по реанимации национальных проектов. Хотя иных национальных проектов, кроме помощи гражданам и бизнесам в текущей и постпандемической ситуации, и быть не могло. При том что проблемы с восстановлением экономики, доходной части бюджета, реальных доходов населения и рынка труда останутся на месяцы - и уж как минимум до 2021 года.

@the_diletant в преддверии голосования по конституционным поправкам срывает покровы и фиксирует обнажение УВП АП, вернее, его приема, показывающего, каковы, примерно, будут действия в постпандемийный период с точки зрения конъюнктурной адаптации. Попробуем кратко изложить тезисы коллег по пунктам.
1️⃣ "Внезапные" вертолетные деньги, но ни в коем случае не в связи с давлением гражданского общества.
2️⃣ Более управляемая избирательная система с отточенным селективным (избиратели + избираемые) инструментарием - как механизм постпандемического авторитаризма.
3️⃣ Закон о расширении прав полиции на случай открытых протестов.
Специально поменяли местами тезисы ради предпоследнего, о ритуальном характере выборов со времен СССР, как наиболее любопытного.
4️⃣ Специфика авторитарных электоральных процедур такова, что всяк (или почти) пришедший на избирательный участок будет голосовать за власть.

Вот то-то и оно, что пришедший. И голосующий бумажно. Ну, а что же цифра? Особенно в свете слов Чеснакова о массовом желании москвичей голосовать электронно, на которые не без юмора отреагировал Кремлевский безБашенник, заметив, что в "сидении" своем ковидном народ с цифрой свыкся настолько, что готов и голосовать в том же духе. Таким образом, согласно пункту 4️⃣ у коллег из Дилетанта, голосовать "против" будут, в основном, в интернете. Что, с точки зрения Политрука 2.0, не есть хорошо.
https://yangx.top/the_diletant/1663