Неделю назад дагестанские власти сообщили об обнаружении на берегу Каспийского моря около 700 мертвых тюленей — краснокнижных животных и единственных морских млекопитающих в этом регионе. На следующий день количество тел увеличилось до 1700, а затем до 2500 — это не первый, но самый масштабный случай гибели каспийских нерп за последние 10 лет. Количество погибших морских животных «не сможет критично повлиять на их популяцию», говорится в сообщении минприроды, но не все специалисты с этим согласны.

«Для нас, экологов, каждое погибшее млекопитающее — катастрофа. Тем более такое большое количество животных, настолько крупный мор. Мы считаем, что это экологическая трагедия», — говорит директор Каспийского природоохранного центра Заур Гапизов.

В чем причины массовой гибели нерп? И как это может повлиять на экосистему? Разбираемся в материале.

Фото: Мадина Гаджиева.

В России издавна существует особый класс передвижных храмов, которые курсируют по стране. Выглядят они по-разному, но миссия у всех одна: навестить Богом забытые места, где нет церквей, а нога священника не ступала как-то очень давно. Жители таких обделенных районов либо истосковались по возможности посетить церковь, либо вообще далеки от православной веры. И к тем и к другим приходит храм, и неизвестно, кому он в такой ситуации нужнее.

«Такие дела» поговорили с бывшим настоятелем плавучего храма протоиереем Вячеславом Жебелевым и его коллегой иереем Сергием Савенковым о том, зачем нужны такие храмы, и об истории их создания.

Фото: Сергей Карпов для ТД.

#архивтд

Привет! Это корреспондент «Таких дел» на Дальнем Востоке Соня Коренева. Сегодня вышел самый сложный для меня текст в этом году.

Это история про массовое убийство в кафе «Чародейка» в Комсомольске-на-Амуре, которое произошло 21 год назад. В Хабаровском крае многие слышали про него: тогда люди в масках подожгли популярное в городе кафе. Погибли восемь человек, в том числе четыре девочки-подростка. Виновными в преступлении признали участников группировки «Общак», которая, по словам жителей, правила городом практически наравне с официальными властями. С этого преступления и начался закат «Общака».

Многие из тех, к кому я обращалась за комментариями, отказывались разговаривать: слишком давние события, слишком болезненные воспоминания. Те, кто соглашался, спрашивали, зачем писать о случившемся столько лет спустя, что вы хотите сказать этим текстом. Работа над историей началась с поста в соцсетях одной из героинь будущего текста. Она спросила, почему никто из СМИ до сих пор не написал большого текста про «Чародейку».

Текст я готовила долго и потому, что вернулась из командировки ровно 24 февраля. Сначала было непонятно, что вообще теперь писать. Потом навалились другие материалы, а я поставила перед собой амбициозную задачу добраться до всех людей, которые как-то связаны с пожаром. В то же время было очень стыдно перед родителями одной из погибших девочек, которые на прощание подарили мне репродукцию картины дочери — она была талантливой художницей. Картина стояла на подоконнике и постоянно напоминала о недописанном тексте.

Теперь я могу смотреть на нее спокойно.