Человек — это бытие в становлении, и его главное богатство составляют его недостатки. Эксперты из Inserm хотят полностью исключить какие бы то ни было недостатки, они хотят превратить психическую жизнь человека в процесс без сбоев. Но такой процесс был бы также и процессом без желания — ведь желание вызвано к жизни именно таким сбоем, таким недостатком: нехваткой объекта. Процесс без желания был бы, на самом деле, полностью иррациональным, он привел бы к созданию общества химических смирительных рубашек и электронных браслетов, или к политическому террору — а возможно, и к тому, и к другому. Ведь человеческое существо без желания — это существо, чьи разрушительные влечения сдерживает только физическая угроза.

В том, что касается патологической непоседливости, которой страдает общество, которое не любит самое себя и в котором правит глупость, то она порождена той же системой, которая включает в себя эти поведенческие терапевтические практики: системой индустриального популизма, который превращает внимание в товар, и в то же время сам провоцирует у включенных в него упраздненных индивидов этот дефицит внимания.

Сергей Левин подвел итоги дебатов Жижека и Питерсона, которые оказались довольно скучными.

Тему можно закрывать. Вместо агона – полюбовная беседа, на стороне Жижека – Гегель и харизма, капитализм – форева:

«Питерсон, удивленный диалектической прытью Жижека, задал свой вопрос в предельно комплиментарном ключе: зачем Жижеку с таким богатым набором оригинальных идей – социализм?»

https://syg.ma/@insolarance-cult/zhizhiek-protiv-pitiersona-pobiedila-druzhba-kapitalizm-i-niemnozhko-zhizhiek

Чтобы вам было, что читать на майских, публикуем целую главу новой книги философа и психоаналитика Александра Смулянского «Метафора Отца и желание аналитика: Сексуация и ее преобразование в анализе» о желании Фрейда, загадке речи истерического субъекта и ключевом расхождении фрейдовского учения с юнгианством.

https://syg.ma/@alieksandr-smulianskii/miezhdu-zhielaniiem-analitika-i-zhielaniiem-frieida

Причина неспособности отказать пациентке состояла не в силе желания Юнга, а, наоборот, в том, что его анализ оказался плачевным образом гетерономности желания лишен. Именно поэтому, а вовсе не из-за недостатка твердости перед лицом искушения (на что напирает Фрейд в своем наставительном письме), Юнг был обречен уступить эротическому предложению. Уверенный, что может обойтись без фрейдовской науки, в нужный момент он не обнаружил в себе желания, которое сделало бы гораздо более сладострастным не уступку истеричке, а отказ ей.

О несовместимости фрейдовского и юнговского учений сказано немало, но можно еще раз с озвученных позиций разобраться, что, собственно, не устраивало Фрейда в юнгианском предприятии. Чаще всего подчеркивают теоретическую несоотносимость двух проектов, однако подлинное разграничение пролегает там, где действия Юнга были расценены Фрейдом не как предательство, а как занятие позиции, о которой Фрейд в дальнейшем справедливо отзывался как о позиции анализанта. Его намеки на этот счет систематически расценивались как месть отпавшему ученику, попытку низвести его вклад до клинического случая, тогда как в действительности речь идет о простой констатации. Юнгианство на том уровне посвященности, который был заложен в него создателем не знает и не хочет знать, что такое истерия и вписанное в нее желание. От Фрейда здесь не ускользнуло, что сама символистская антропоцентричность юнговского движения по своим характеристикам чрезвычайно напоминает плод истерического знания. Именно истеричка склонна к настойчивой диагностике разнообразных психологических типов, непременно отыскивая в их кругу свое место и тем самым задерживаясь на позициях умеренного нарциссизма, всегда нестойкого, поскольку среди своих типологических пристрастий она продолжает искать затерявшийся любовный объект. Любая популярная психологическая теория, основанная на «классификации типов», выступает продуктом заинтересованности истерички не только в собственной принадлежности, но и в тех ограничениях и препятствиях, с которыми может столкнуться желание ее воображаемого партнера и которые в ее фантазии всегда заключены в ней самой.

Публикуем первое большое интервью с нашим хорошим другом Art Crime, который выступит на фестивале Urvakan через пару дней, – об изменении метода, музыке как терапии и внутреннем резонансе.

https://syg.ma/@sygma/art-crime-ekspierimient-vmiesto-travmatichnogho-pieriezhivaniia

У Артура скоро выйдет альбом на Klammklang, который сильно отличается от предыдущих записей – он более свободный и экспериментальный, не привязанный к какому-то конкретному жанру. В беседе с Артемом Абрамовым (t.me/nomoremuzak) Артур объясняет, почему потерял интерес к танцевальной музыке и чем руководствуется сейчас в процессе создания материала – в первую очередь, это личная эмоциональная вовлеченность и сосредоточенная работа над формой.

Очень ждем новый альбом и выступление в Ереване.

Ты отмечал, что главным побуждением для создания музыки для тебя являются личные и зачастую романтические переживания. Насколько терапевтическими являются для тебя свои же работы?

Не знаю, как точнее это описать, но верно, музыка многое мне давала и дает в плане реализации каких-то внутренних переживаний. От конкретных до менее выраженных, тех, что и вербально я бы воспроизвел с трудом. Иногда мне кажется, что многое из того, что я знаю о жизни или окружающем мире, я приобрел (или думаю, что приобрел) благодаря творческой деятельности. В этом смысле для меня это смежные вещи. Можно сказать, что то, что я делаю в музыкальном плане является языком или формой, выбранной стилистически и корректируемой в процессе. Сосудом для внутренних ощущений, переживаний, наблюдений и тем, которые меня волнуют или интересуют. В связи со всем этим — да, я вижу в этом некоторый терапевтический эффект. Но не ограничивающийся тем, что ты банально чем-то занят и что-то делаешь. Это вроде дневника или блокнота для рисунков, переросшего, правда, в нечто большее. Неслучайно после завершения чего-то, чем ты доволен, кроме опустошения, чувствуешь еще и некоторый эмоциональный подъем. Впрочем, иногда весьма тревожный.

Допускаешь ли ты подобный эффект и у слушателей?

Несомненно. Есть история работы со звуком ради самого звука, его сложности или неординарности. Его огранка, технические поиски новых форм и концептов, эксперименты. Но без эмоциональной составляющей, без того, чему можно было бы сопереживать, без источника внутреннего резонанса, пусть и неявного, исследование ради исследования, эстетика ради эстетики и форма ради формы для меня лично не представляют особого интереса. Как со стороны занимающимся этим человека, так и со стороны слушателя. Для меня по-прежнему важно это внутреннее что-то, элемент абстрактного повествования, возможность свободной интерпретации, что-то задевающее на чувственном уровне. Момент этого условного проживания, мне кажется, всегда существует как в опыте музыканта, так и слушателя.

Завели инстаграм, прямо сейчас - открытие бара Budka в Тбилиси, дальше едем в Армению!

https://www.instagram.com/sygma.me/

Французская комедия о дигитализации книжной индустрии, бразильская квир-драма о вебкам-перформере, британский комедийный хоррор про платье-убийцу, белорусский фильм про встречу двух интернет-друзей с форчана и немецкая брехтианская мелодрама.

Стенограмма опубликовала у нас репортаж кинокритика Михаила Захарова с недавно завершившегося 41-го Московского Международного кинофестиваля. О новых фильмах как уже состоявшихся артхаусных знаменитостей вроде Оливье Ассайаса, Питера Стрикленда и Ангелы Шанелек, так и молодых авторов — Никиты Лаврецкого, Марсио Реолона и Филипе Матцембахера.

https://syg.ma/@stenogramee/mmkf-41

Сегодня в Ереване завершается Urvakan Festival. Публикуем по этому поводу во всех смыслах странный разговор Евгения Галочкина с бельгийским дада-квартетом анонимных музыкантов Why the Eye ?, который выступит там этим вечером.

По ссылке несколько странных фотографии, видео с проекцией, которая лучше всего смотрится на стенах пещеры, а также разговоры о доисторическом рейве и музыкальных инструментах из мусора.

https://syg.ma/@sygma/why-the-eye-riech-sieichas-idiot-kak-raz-ob-otsutstvii-ghlaz

Новый текст в коллекции Ф-письмо. Фрагменты из поэтической книги «Темная материя» Осе Берг, написанной в последние годы второго тысячелетия и ставшей мрачной поэтической антитезой наивному оптимизму «конца истории».

Черная пена, нефтяной конь, сланцевая дробильна в Довре и кристаллические структуры в переводе Надежды Воиновой и Андрея Сен-Сенькова.

https://syg.ma/@galina-1/osie-biergh-tiomnaia-matieriia

На сланцевой дробильне в Довре

Лавирую телом над глубокими ловушками, над заполненными водой ямами и открытыми колодцами, над намокшим мехом животного, затылком ощущая ужас травли. Колючие ветви бьют и хлещут меня кровавыми иглами по коже пальцев, обнаженными волокнами крапивы — по голубой эмали моего лица. С другой стороны доменной печи у края темного озера я вижу, как Захрис слишком близко подходит к шахте. Я приближаюсь к этой голове, несмотря на цепи звоны матовый металл о лихорадочно дрожащую скребницу. Здесь идет четкая подземная граница, фистульный проход к Mare Imbrium. Я упираюсь мышечными связками в машины, бьющиеся глубоко в ране. Что станется с тобой, что станется с тобой здесь у тяжелых вод. В кузнице муки хора Дауде, рельсы кричат, задетые острыми ломами. Хитиновые волокна, порфиры, холодные углеродные кристаллы. И чашей мои застывшие кисти, и чашей мои застывшие кисти вокруг твоего черного черепа.

И я буду ждать тебя в глубине черной раковины, Захрис.

Мы родились из одного яйца млекопитающего. Мы были похожи на младенцев, но тела у нас были сильно изувечены переломами. Он был неестественно старше меня — даже чисто физически я регрессировала в некоем обратном онтогенезе. Когда я как маленькая ящерица губами хватала кислород, он, прикасаясь ко мне своими обожженными руками, «Амфибией» назвал меня. Такую субтильную, что нервы просвечивали сквозь эмбрионально-голубую кожу.

Материалы @radiosygma за апрель. Экстремальная селекция от инфх, премьера музыкальной пьесы Zurkas Tepla, хтонические сны kraaa и гипнотичный микс берлинской звуковой художницы Джессики Экомане.

https://syg.ma/@sygma/apriel-na-radio-tochka-syg-tochka-ma

Роман Осминкин написал фиктивный нарратив от третьего лица, пересказывающий историю кооператива Техно-Поэзия.

«И здесь Осминкин выбрал путь, который впоследствии был означен как энтузиазм на поминках — перифраз «революционного пессимизма» Грамши. Несмотря на отсутствие субъекта сопротивления, на рассеянность и апатию, Техно-Поэзия решила исполнять музыку и тексты как будто бы Россия находится в самой сердцевине обострения классовой борьбы. Известный литературовед Марк Липовецкий охарактеризовал новый метод Осминкина как «перформанс противоречий», неразрешимых, но именно потому и требующих дальнейших действий вне перформанса. Осминкин решил подменить своим телом (и музыкой Командирова) отсутствующее пролетарское тело, создав образ «поэтария» — поэта и пролетария, поэта-прекария как означающее без означаемого, место без пассажира».

https://syg.ma/@roman-osminkin/iisus-spasaiet-patriarkh-karaiet-tiekhno-poeziia-kak-priiem-zviezda

О чем говорит #MeToo, преследования за харассмент и повсеместный «кризис недотрог»? Это сложный вопрос, но причину происходящего нужно искать точно не в поведении Харви Вайнштейна, а в системных проблемах капиталистического общества.

Мы публикуем доклад философа Артемия Магуна, прочитанный в рамках конференции ЕУСПб «Пост-сексуальность: любовь, насилие и демократия». В нем он набрасывает матрицу исторического конфликта между отчуждением и демократизацией в современных обществах и объясняет, почему домогательство – это в первую очередь «кризис границы», симптом нашего общего неблагополучия и итог проваленных сексуальных революций 20 века.

https://syg.ma/@sygma/artiemii-maghun-ia-tozhie-my-my-tozhie-ia

Феномен харассмента, как и борьба с ним, это не то же самое, что просто изнасилование. Это именно кризис дистанции, границы, в результате которого и сексуальность, и отторжение другого человека расширяется. Здесь постоянно происходит тестирование, пробование границ, причем речь не идет о действительной влюбленности, которая предполагала бы близость людей: телесный контакт скорее является эрзацем, фетишем близости при ее реальном отсутствии.

Да даже если предположить реальное ухаживание и соблазнение «всерьез», то сексуальность подобного толка амбивалентна по отношению к человеческой солидарности: мужчина, усвоивший стиль сексуального «охотника» («хищника»), использует коллективные дружеские отношения в «компании» для того, чтобы тут же разбить их и уединиться с одним человеком. То есть это некая смесь эгоцентризма и чувства солидарности, достаточно противоречивая, поэтому неудивительно, что она так часто реализуется в агрессивной и не предполагающей серьезных отношений форме. Так что харассмент — это симптом неблагополучия капиталистического общества, но фанатичная война с харассментом является продолжением того же самого симптома, ибо здесь налицо эгоистическая фиксация на позиции жертвы.

Истерическая гиперчувствительность сегодня распространяется на все пространства — от пространства межличностных отношений до отношений международных (как в российской гиперреакции на нарушение ее сферы влияния). Альтернативной этому опасному кризису недотрог может быть только некое сочетание жесткого применения публичного закона в отношении трансгрессии, с одной стороны, и толерантности в отношении проб, намеков полушагов, актов, от которых субъект вовремя сумел воздержаться.

Есть и хорошие новости.

Минута милоты. Прихожане храма Сатаны в Санта-Крузе собрали пожертвования и выкупили козленка с бойни 🖤