🪖Подборка работы сбросами по личному составу врага на позициях и во время накатов.

"Архангел Спецназа"

➡️ Святослав Голиков

Есть, казалось бы, позитивные примеры атакующих действий (информация с Южно-Донецкого участка фронта). Цитирую:

Внезапные атаки на БМП с высадкой десанта у опорных пунктов противника считаются оправданными. По мнению интервьюируемых, артиллерийские подготовка подобных атак будет только мешать, так как концентрация артиллерийского огня перед атакой выдаёт противнику намерения атаковать. Предпочтительно не изменять интенсивность обстрелов артиллерии перед атакой. Количество удачных атак, осуществлённых внезапным рывком пехоты на БМП к окопам противника, достаточно велико.

Однако вижу нюансы.

Первое. В данном случае мы имеем практику достижения успеха "на нежданчик" (по сути "на дурняка"), которая прокатывает в условиях сильно растянутых сил и средств обороняющегося противника. Плюс к этому, на успешность таких действий прямо влияют уровни подготовки, мотивации и оснащённости сил противника.

Второе. В случаях успешных атак на тактическом уровне всё так же остаются нерешёнными проблемы устойчивого закрепления, снабжения и эвакуации, которые тесно связаны с проблемой затруднённости развития успеха как оперативным вводом эшелона развития успеха, так и проведением всего комплекса обеспечивающих мероприятий.

Третье. Данная практика в принципе весьма однообразна и зациклена на действиях бронегрупп с десантом, что не содействует наработке практики комплексного обеспечения атакующих действий даже на уровне малых групп. При том что артиллерийская поддержка атак действительно может быть неактуальна в части отработки непосредственно по атакуемым опорникам, прочие варианты обеспечения по сути провисают. Более того, практика локальных атак малыми силами в принципе примитивизирует военную мысль.

Четвёртое. Такие локальные тактические успехи достаточно медленно конвертируются в оперативно-тактические, не говоря уже об оперативных, причём главным образом чисто за счёт постепенного количественного перехода, ввиду неспособности организовать и скоординировать действия и взаимодействие крупных масс сил и средств в текущих условиях. С одной стороны, уязвимость крупных масс сил и средств для высокоточных средств поражения, вписанных в устойчивый контур оперативного боевого управления, требует рассредоточения таких масс. С другой же стороны, собственного устойчивого контура оперативного боевого управления, который бы позволял эффективно управлять рассредоточенными массами, у нас по большому счёту нет. Плюс к этому, негативный эффект имеет и избыточная иерархичность структуры управления, в первую очередь средствами огневого поражения, что самым прямым образом влияет на оперативность.

➡️ Святослав Голиков

Снова к вопросу об организации и обеспечении штурмовых действий.

Выше я приводил пример с одного из участков фронта, на котором "кавалерийские атаки", проводимые без артиллерийской подготовки для целей обеспечения внезапности, в существенном количестве оказывались удачными.

Сейчас предлагаю следующее описание, отражающее более широкую картину:

Артиллерийская подготовка атак систематически оказывается недостаточной. Орудие делает относительно небольшое количество выстрелов, после чего укрывается. Орудие так действительно часто остаётся незамеченным, однако пехота вынуждена штурмовать недостаточно подавленные позиции.

Зачастую организовать надлежащее подавление противника не получается (собственных средств мало, получить поддержку других средств непросто). Расчёт в атаках строится исключительно на факторе внезапности. Надежда на то, что противник пропустит рывок к его позициям. Однако если противник своевременно обнаруживает приближение атакующей группы, то она несёт высокие потери и, как правило, атака срывается.

На самом деле как таковой фактор именно артиллерийского обеспечения атаки не столь однозначен, как может казаться на первый взгляд. Речь скорее имеет смысл вести о комплексном многослойном огневом обеспечении различными средствами, включая бронемашины атакующих групп, которые зачастую просто выполняют функцию "такси", не оказывая прямой огневой поддержки десанту, и малые ударные дроны, которые особенно актуальны для подавления непосредственно атакуемой позиции. И здесь мы упираемся в проблемы собственно наличия таких средств и одновременно организации управления средствами огневого поражения, в том числе находящихся в распоряжении старшего начальника.

Но главная проблема с такими атаками заключается в том, что их успех в принципе ситуативен и возможен, как правило, при сильно разреженной, слабо обеспеченной и недостаточно устойчивой обороне.

Плюс к этому, как показывает практика, внезапность при "кавалерийских атаках" работает (внезапно!) в обе стороны:

Применение быстрого сближения с позициями противника на ББМ с десантом пехоты как тактического приёма имеет элемент непредсказуемости.

Очень сложно предугадать, какое расстояние позволит проехать противник к своим рубежам обороны. Подъезду техники препятствуют как минно-взрывные заграждения, так и воздействие противника ФПВ-дронами и артиллерией.

Немаловажную роль в этом вопросе играет и подготовка механика-водителя, в первую очередь моральная. На готовность механика-водителя сближаться с окопами противника, в частности, влияет возможность покидания техники в случае её подбития. Многие ББМ подбиваются на пути назад, уже после высадки десанта.

Таким образом, в каких-то случаях техника подвозит десант прямо к заграждениям противника, в каких-то подъехать к ним ближе чем несколько сотен метров не получается. В результате десант перед атакой не знает, где он будет фактически спешен. Он может оказаться и прямо перед окопом противника, и в полукилометре от него.

Уровень защищённости и удобство покидания наших ББМ в сравнении с теми же "Брэдли" - это отдельная больная тема. Но в первую очередь мы видим провалы в разведывательном, инженерно-сапёрном и огневом обеспечении таких атак. Такой тактический приём может быть вполне эффективен при должном комплексном обеспечении, в основе которого должно лежать надлежащее планирование. Именно планирование и организация, в том числе в части выделения адекватных сил и средств для выполнения задачи и увязывания их взаимодействия между собой, призваны в максимально возможной степени сокращать потенциал непредсказуемости. Однако в массе своей такие "кавалерийские атаки" реализуются примитивно, в расчёте "на дурняка".

➡️ Святослав Голиков

Теперь хочу привести пару других примеров (особого внимания заслуживает первый пример), которые в недавнее время наблюдал один мой хороший товарищ.

Цитирую:

В последнее время работали вместе со 114 бригадой, это Кураховское направление, северный берег. Мы вообще сейчас в оперативном подчинении у них, хоть сами не являемся по факту штурмовиками и работаем на закрепах. Не скажу за всю бригаду, но то, что видел в конкретном батальоне, с которым заходил, в целом порадовало.

Пару раз перед заливкой их штурмов присутствовал на КП, где меня знакомили с обстановкой, маршрутом и т.д. Могу сказать, что в принципе всё происходило достаточно грамотно, уровень управления очень приличный.

Шикарный разведывательный компонент, опытные пилоты в режиме нон-стоп обеспечивают контроль в реальном времени с трансляцией командованию наверх. Группы перемещают аккуратно, людей явно берегут.

Связь обеспечена на хорошем уровне и сразу во время движения на связи несколько огневых средств поражения (от камиков до миномётов и стволки, которые работают напрямую), точки давятся по мере продвижения. Но вот глубину работы огневых средств оценить не могу.

Ещё один пример - 110 бригада. При заходе на укреп под Горняком как минимум штурмовую группу перед заходом обеспечили грамотным облётом, указывалось на видео, куда и откуда заходить, на что обратить внимание. Люди учатся, это факт.

Таким образом, во втором примере мы видим достаточно адекватное планирование штурмовых действий на основе соответствующего разведывательного обеспечения, а в первом - надлежащее сопряжение разведывательно-штурмового и разведывательно-огневого контуров, обеспеченное устойчивой связью, с адекватной схемой управления дежурными средствами огневого поражения, позволяющей оказывать немедленную огневую поддержку штурмовым группам (причём речь идёт и о ствольной артиллерии, т.е. средства старшего начальника оперативно действуют напрямую в интересах штурмовых групп батальона).

114 и 110 бригады имеют в своей основе старые формирования, "Восток" и "Сотку" соответственно, т.е. в определённой степени можно говорить о некоем накоплении опыта (даже с учётом фактора размывания состава). При этом надо отметить, что именно в штурмовых отрядах этих бригад отрабатывали свою схему Филатов с Новиковым.

Однако есть важный нюанс. Успех атакующих действий, равно как и цена этого успеха в огромной мере зависит от фактора организации антидронного противодействия.

Цитирую:

Вот тут самое печальное. Из того что видел, антидронное прикрытие штурмам системно никак не обеспечивалось. Редкие дробовики (как правило, "Сайга"). Переносной РЭБ один раз за всё время видел, и то у бригады спецназа. Одна наша рота на Горняке на отвлечение была кинута. Ребята гибли как раз от камиков, когда по 5 птиц одновременно прилетало. Ротник погиб, хороший ротник, сам пошёл, хотя знал, что задача сливная. Все как могут крутятся. Системно сверху никаких решений нет.

Т.е. даже в приведённых выше примерах (не говоря уже об иных практиках, включая бесхитростные "кавалерийские атаки" в расчёте на внезапность) отсутствует критически важный компонент системной организации антидронного обеспечения штурмовых действий (в частности, успех на Горняке был достигнут не современными технологиями, а тактическим приёмом прошлого века). При том, что Филатов с Новиковым данный компонент накатали на практике, с масштабированием опыта всё сложно (причём даже на уровне бригад, в которых они работали). В результате и цена успехов оказывается избыточной, и сами успехи - более скромными.

➡️ Святослав Голиков

Сложности с обеспечением эвакуации проистекают из комплекса проблем.

С одной стороны, воздействие дронов противника всё дальше расширяет зону ближнего тыла, в которой эвакуационный автотранспорт практически не имеет возможности передвигаться без критических рисков, и, соответственно, всё дальше отодвигает точки эвакуации, причём даже, казалось бы, надёжные системы РЭБ не дают гарантий ввиду имеющейся практики поиска окон в покрываемых частотах и развития систем управления на оптоволокне и сплиттерах.

С другой стороны, оперативно вытягивать неподвижных и малоподвижных раненых с переднего края на километры в условиях серьёзной нехватки эвакуационных тележек, в том числе самодвижущихся, и малого транспорта типа квадроциклов и багги, отсутствия хоть сколько-нибудь существенного количества роботизированных средств транспортировки и чувствительного некомплекта эвакогрупп под систематическим воздействием дронов противника чаще всего просто невозможно.

Кроме того, ситуация для атакующих подразделений ещё больше осложняется практикой запихивания штурмовых групп и групп закрепления во все возможные щели в обороне противника без должной координации, комплексного обеспечения и развития успеха, в результате чего личный состав таких подразделений регулярно оказывается в тактических мешках. В таких условиях эвакуация раненых в принципе оказывается под вопросом до изменения тактической обстановки и конфигурации линии боевого соприкосновения.

Плюс ко всему, фактически на срыв эвакуационных мероприятий работает ещё один специфический фактор. Нахождение людей на позиции, вне зависимости от их состояния, формально означает удержание данной позиции. А вывод раненых может означать утрату позиции, поскольку ранеными и переранеными может внезапно оказаться весь личный состав на удерживаемой позиции, а заменить его может оказаться элементарно некем. Т.е. ущербная организация боевой работы с избыточными потерями и докладная формалистика ещё и таким образом влияют на выживаемость раненых.