Подводная лодка специального назначения 621 проекта, который так и не был реализован.

Масштабный приключенческо-фантастический фильм «Кракен» во всех кинотеатрах с 17 апреля 2025 года.

Российский ракетный подводный крейсер специального назначения бесследно исчезает во время секретной миссии в Гренландском море. На его поиски отправляется экипаж под командованием Виктора Воронина (Александр Петров), чей старший брат Александр Воронин (Виктор Добронравов) командует пропавшей субмариной. Перед моряками стоит задача: любыми силами найти подлодку и не допустить, чтобы новое сверхсекретное оружие попало в руки врага. В это же время из-за геологических исследований на полярной станции в северных водах пробуждается Кракен: гигантское чудовище, способное сливаться с подводной тьмой, обладающее интеллектом неизвестной природы.

Именно с ним предстоит столкнуться морякам, разыскивающим пропавшую подводную лодку.

19 января 2025 года, ушёл из жизни капитан 1 ранга в отставке Смирнов Илья Петрович, командир 426-го экипажа головной крейсерской атомной подводной лодки второго поколения «К-38», начальник учебного центра Краснознамённого Северного флота, начальник цикла тактики и боевого применения учебного центра ВУНЦ ВМФ «Военно-морская академия», внесший большой вклад в совершенствование тактики ВМФ, обучение и воспитание моряков-подводников экипажей атомных подводных лодок и поддержание традиций воспитания флотской молодежи.

Из-за ужесточения правил проезда через контрольно-пропускной пункт (КПП) в закрытом городе подводников Вилючинск там на въезде и выезде собирается гигантская автопробка, в которой люди стоят по часу, передает агентство «КАМЧАТКА-ИНФОРМ».

По данным РАИ, с 21 января машины на КПП проверяют по одной, открывая и закрывая перед каждой шлагбаум. Раньше при проверке надо было просто выходить из машины и открывать багажник, а контролеры подходили сами.

«От «Фламинго» до КПП полтора часа. Застрелиться можно. Когда ехала на город от остановки 13км до КПП - 30 минут. Автобус 120 сбился по времени по маршруту. Девочки на КПП сказали вторую полосу открывать не имеем права», - пишут в соцсетях.

Очередь на КПП во вторник была весь день, а вечером образовалась гигантская пробка на дороге в Паратунку. Очередь скопилась и утром в среду. Официальных комментариев ситуации пока нет.

Удивительные события произошли в нашем кинематографе за последнее 25-летие. С начала нулевых годов снято бесчисленное количество художественных фильмов, которые по сути явились грязными пасквилями на органы безопасности в годы Великой Отечественной войны, до и после её.

Фильм "Первый после Бога", про подводников, тоже не явился исключением и по сути правильно завоевал у нашего зрителя почетное звание - "говно-кино". Там тоже НКВДэшник в шинели с поднятым воротником шинели всех мучил.

А ещё более удивительно, что помойные фильмы про НКВД, МГБ, КГБ появились в таком неимоверном количестве именно в период руководства страной выходца из КГБ СССР В.В. Путина. Свобода творчества у нас и демократия? В этой части да, безусловно. НО, как говорят - "просто так только птички летают". На производство такого кинематографического дерьма просто было дано добро. Зачем? Трудно ответить на этот вопрос, он не поддаётся никакой логике, кроме одного - в течении четверти века целенаправленно и уверенно разрушали этой раковой опухолью наше общество и судя по тому, что и далее снимают такое дерьмо, продолжают разрушать.

Ну, а любимая песня президента из фильма "Щит и меч" - "С чего начинается Родина", так и осталась его любимой. Ничего значимого при его правлении про специальные службы не написали и не сняли.
И вот так у нас куда не ткни.

капитан 2 ранга КОНСТАНТИНОВ Артём Сергеевич.

Воспитанник  Управления ФСБ России по Тихоокеанскому флоту. Прошел путь от оперуполномоченного до начальника отдела военной контрразведки.

С началом специальной операции на Украине находился в составе передовых подразделений Черноморского флота, где в условиях, сопряженных с риском для жизни, организовал контрразведывательное обеспечение вверенных его отделу подразделений, проявляя при этом мужество и отвагу.
При исполнении воинского долга героически погиб в бою.

Указом Президента Российской Федерации  награжден Орденом Мужества (посмертно).

Достойный наследник славы офицеров СМЕРШа.

На флоте лишних людей не бывает, может сейчас есть, мы не в курсе, мы про прошлое. Тогда не было (наше сугубо личное мнение). Все тянули свою лямку по направлениям, включая особистов. Сегодняшние посты буду посвящены их работе, для разъяснения функций на флоте и на кораблях в частности.

Далее будут несколько публикаций про два примера явного вредительства и диверсии, которые были предотвращены на последнем корабле серии 671 проекта - К-481.
К сожалению очень много участников тех событий уже ушли из жизни, но к счастью член первого экипажа Николай Белозёров ещё с нами и оставил очень интересные воспоминания. Лично я слышал рассказы офицеров этого первого экипажа ещё в детстве, но конечно систематизировать отрывочные факты из разговоров не получалось. Совершенно случайно, в интернете списались с членом экипажа Николаем Белозёровым и он рассказал, как это было.

Потихоньку будем размещать, на наш взгляд, это очень интересно

На фото та самая К-481.

Попал я на новенький, только с завода, корабль.Он уже был принят в состав КСФ, но ещё не до конца "объезжен". И поэтому мы два месяца практически с моря не вылазили, выполняя всё, что вмещается в определение "выполнение задач". "Пароход" был последним в серии проекта 671, но на нём испытывалось новейшее суперсекретное вооружение и системы гидроакустики. Поэтому, помимо экипажа, с нами выходили в море куча гражданских.Тут и представители конструкторского бюро, и оружейники, и наука. Даже однажды "ныряла" с нами женщина...Хотя всё это сопровождалось некими бытовыми неудобствами, но было интересно и весело!

Иногда выходили в море на сутки, иногда на двое-трое. Но перед каждым выходом в море происходила загрузка.Брали на борт пресную воду, боезапас, ну и, самое главное, продовольствие.
Грузились всегда ночью.Чтобы супостат не узнал секрет консервированной картошки!
Кормили нас от пуза, но привычка чего-нибудь из съестного зашхерить в русских людях неистребима. Продукты грузили в люки первого и пятого отсеков. Внизу принимали интенданты, наверху следили (чтобы никто ничего не спёр), боцмана. И те следили более рьяно, почему объясню попозже.

Поскольку погрузкой продовольствия занимался весь свободный от вахты экипаж, то в суматохе за каждым не уследишь.
Лодка у нас двухкорпусная, внутренний прочный корпус и наружный - лёгкий. По бортам между ними цистерны главного балласта, а наверху различное оборудование - баллоны воздуха высокого давления, трубопроводы, арматура, троса, якорные цепи и пр. А чтобы проникнуть в эти закоулки, наверху присутствуют лючки. Вот в эти лючки и бросают банки с вареньем, компотом, мёдом, сгущёнкой.
Потом это извлекается и шхерится уже в лодке до лучших времён.Но обычно часть банок остаётся в межкорпусном пространстве по разным причинам.

Командир прекрасно знает об этих "неучтёнках". И как только выходим в открытое море,начинается операция по нейтрализации источников повышенной шумности. Ведь звук катающейся по корпусу корабля железной банки акустики вероятного противника слышат за сотни миль...
И так, выходим в море. Лодка погружается в позиционное положение. У лодки четыре положения движения. Надводное, когда цистерны продуты, примерно четверть корабля находится над водой. Подводное, когда цистерны заполнены и лодка идёт на какой-либо глубине. Перископное, когда из воды торчит лишь голова перископа. Название весьма условное, так как на современных кораблях выдвижных устройств разного назначения, кроме перископа, около десятка.
И позиционное, когда снаружи лишь часть рубки.

По кораблю проходит команда: "Режим тишины!" Значит, отключают все, не влияющие на ход и живучесть механизмы и устройства: калориферы, кондиционеры, система вентиляции, компрессора и прочее (кстати,при режиме тишины температура в турбинном отсеке полнимается до 60 градусов). Затем следует команда: "Слушать в отсеках!" И по команде командира рулевые начинают раскачивать корабль с борта на борт. Если какие-либо банки были оставлены в лючках, то они начинают греметь так, что их отлично слышно. Примерно определяют их местонахождение. Лодка всплывает и в любую погоду боцманская команда вылезает наверх, вскрывает лючки и извлекает неизвлечённое. Затем снова погружение, снова раскачка. Если обнаруживается ещё, то всё по-новой. Боцмана в гневе.Не дай Бог попасть в это время им под руку.

В тот раз всё обошлось без эксцессов. Так казалось по крайней мере. "Режим тишины" объявляется при боевой тревоге. А по ней моё место в кормовой части турбинного - четвёртого отсека. Потому что я заведую системой смазки ГТЗА (главного турбо-зубчатого агрегата).
И вот сижу я на своём боевом посту по случаю жары в разовом исподнем, занимаюсь сепарацией масла. Потому что я самый настоящий "маслопуп".
А за спиной у меня главный упорный подшипник. Большая такая махина, в которую упирается линия вала и посредством этого корабль движется при необходимости со скоростью 32 узла.
Лодка продолжает раскачиваться, и, вдруг слышу внутри этого самого подшипника явный металлический стук. Будто банка катается. Хватаю примитивный стетоскоп (титановый пруток с воронкой для уха) приставляю к корпусу подшипника. Точно!Бряканье металла. Срочно сообщаю об этом командиру турбинной группы каплею Брагину.

Тот командиру БЧ-5, кап2 Брянцеву. И всё это очень быстро, быстрее, чем вы это читаете. Минутный симпозиум. В результате:"Стоп машина! Срочное всплытие!". Идём в базу в надводном положении под ГЭДами (гребными электродвигателями). В пути глушим реактор.
На пирсе уже встречают, получив шифрограмму, три флагманских, три капитана 3-го ранга, три "К": Кантор,Коломиец и Казимир. С ними офицеры особого отдела и бригада моряков-ремонтников с Малой Лопатки.
Все прошли в наш отсек, нас к работе не допустили. У ремонтников дисциплина ещё хуже, чем у нас, подводников. Порядка, как такового, вообще нет, хотя они, как и мы - срочники. Но вот чего у них не отнять, так это умения работать в тесноте отсеков, выполняя такие операции, которые даже в заводских условиях кажутся нереальными!

Через некоторое время особисты приглашают нас на место работ. Подшипник вскрыт. Рядом с ним, сверкая маслом, в двух вёдрах болты размером примерно 24/160. Сначала ничего не можем понять. Потом дошло. Эти два ведра болтов были засыпаны в подшипник. Диверсия на 100%. Причём сделано это было на заводе, при сборке корабля. Больше негде.
Всё продумано до мелочей. Заказчик был явно не дурак. Расчёт был до гениальности прост. Наша лодка одновальная, при смене курса и оборотов линии вала она сильно кренится.

Опорный подшипник прост в исполнении, как впрочем, всё на лодке, вопреки логике. Стальной корпус крепится к корпусу корабля. В нижней части корпуса что-то наподобии картера ДВС. Там масло. На валу лопатки, они подхватывают масло и тем самым смазывают механизм. Чем больше оборотов, тем интенсивнее смазка. Пока болты лежат в поддоне картера, ничего не происходит, лопатки вращаются выше их. Когда же лодка кренится, болты скатываются в сторону, их подхватывают лопатки и в результате опорный подшипник разрушается. Чем это грозит? Винт с усилием в 30000 л.с. вдавливает потерявшую упор линию вала внутрь крабля, разрушая дейдвудный и межотсечные сальники. Забортная вода заполняет четыре кормовых отсека. В это же время линия вала сдвигает планетарный редуктор, который, в свою очередь, сдвигает ротор турбины, ломая лабиринтные уплотнения. В отсек под давлением в 32 атмосферы и температурой 320 градусов врывается перегретый пар. Личный состав гибнет мгновенно. И никакие ИДА уже не помогут!

А потом долгие беседы с особистами, больше похожими на допросы. Подписываем какие-то бумаги. Постепенно приходит понимание, что нас очень хотели убить. Убить,уничтожив новейший современный корабль стоимостью в один процент годового бюджета страны.
И уничтожив не ракетами, не бомбами и торпедами, а просто ведром болтов. Хорошо, что всё так закончилось...Мы ещё не знали,что нас ждёт в последующем походе...

Вторая часть👇

Через какое-то время всё устаканилось. Нам было приказано всё забыть и ни гу-гу до конца жизни. И где-то уже в начале лета вышли мы в Атлантику на обеспечение. Первый такой серьёзный поход. Не полноценная автономка, но всё же пара недель в море без всплытия.
И всё было замечательно: механизмы и аппаратура работали в штатном режиме, тревогами нас не мучили, народ просто отсыпался. Вахты проходили за вахтами, мы обрастали усами...

Срок нашего недальнего похода подходил к концу. Корабль шёл с крейсерской скоростью в 17 узлов на глубине 150 метров.
На средней палубе второго отсека, где проводился развод на вахты, на стене висела большая карта мира. И штурмана перед каждой вахтой дорисовывали на ней наш маршрут и флажком отмечали наше местонахождение. Получалось, что мы ходили галсами по самой кромке льдов.

По-прежнему все механизмы работали без сбоев. Слегка напрягал правый турбогенератор. Он грелся. В пределах нормы, градуса два за смену. Но температура выравнивалась пол оборотом маховика задвижки забортной воды, которая и охлаждала генератор.
Экипаж готовился к возвращению на базу, уже и старпом Мазовка обьявил по "Каштану" о генеральной приборке и приведению личного состава в соответствующий уставу внешний вид.

И тут наши акустики "поймали" шумы винтов большого количества кораблей. И среди этих шумов выделялся корабль огромного водоизмещения. И классифицировали его, как ударный американский авианосец с атомной энергетической установкой "Нимиц". Чёрт его побери! Дело в том, что в отличии от наших авианосных крейсеров, что могли автономно и в одиночку выполнять боевые задачи, ударные авианосцы США могли действовать только в составе авианосного соединения, состоящего из десятка кораблей охранения, снабжения и обеспечения. Также в свите пара-тройка атомных многоцелевых подводных лодок класса "Лос-Анджелес" - наших "коллег".
Контакт с вероятным противником - головная боль для экипажа, и в первую очередь для командира корабля. За обнаружение кораблей вероятного противника ордена не дадут, а вот если нас обнаружат, то по головке точно не погладят.

Была ещё призрачная надежда, что штаб всё же решит отправить нас на базу, но этого не случилось. И "сели мы на хвост" "Нимицу", началась игра в "кошки-мышки". Обычно акустический контакт может продолжаться от нескольких минут, до нескольких часов.
Авианосная группа со скоростью 25 узлов шла строго на юг. Ну и мы за ней, как нитка за иголкой.

И мы держали также. Тем временем температура забортной воды ощутимо росла, и тем выше, чем дальше врезались мы в Гольфстрим. Температура правого турбогенератора росла ещё быстрее и наконец не помогала и полностью открытая задвижка. Инженеры ломали голову, выясняя причину. Может, забился фильтр? Но пропуск забортной воды через байпас, минуя фильтр, ничего не изменил. Ситуация становилась критической. Доложили о происходящем в штаб. Пришёл ответ типа - "Преследование прекратить, выяснить причину неполадок, ни в коем случае не всплывать!"

Кстати, НАТОвские акустики нас так и не засекли.

Атомная подводная лодка - это сильно сжатый завод с замкнутым производством. Производство не только энергонасыщенное,но и энергоёмкое. Все системы дублируются дважды, а то и трижды. Два турбогенератора справляются с любыми нагрузками. Один тоже сделан с запасом мощности, но насколько времени хватит его работы с двойными перегрузками?
Причина перегрева известна - не хватает забортной воды на охлаждение. Почему не хватает?, - вот в чём вопрос. Версий немного - неполадки с задвижками. Но опять же, какие неполадки? В подводном положении производить какие-либо работы с забортной арматурой строжайше запрещено. Но у нас нет выбора.

И командир, взяв на себя ответственность, разрешает вскрыть систему охлаждения. Дождавшись ночи,всплываем на перископную глубину. Помолившись, чтобы приёмная задвижка держала, аккуратно вскрываем крышку фильтра. Корзина фильтра чиста. Снимаем катушку между фильтром и входным штуцером - ничего необычного. Светим фонариком в сам штуцер и...Крайне удивлены...Там, внутри деревянный чопик...Которого там быть ну никак не должно. После сеанса связи со штабом получаем команду - заглушить забортные отверстия, больше ничего не трогать, идти на базу, ни в коем случае не всплывать.
Идём на базу. Всё, что можно, отключено, даже часть освещения. В носовых и кормовых отсеках дубак, вахту несут в ватниках. В реакторном и турбинном под +50. Вахты сокращены до двух часов, но и это не спасает. Вырубает. И меня тоже. Но замены нет,укол снотворного, четыре часа сна, вместо 50 грамм вина 50 грамм чистого спирта и снова на вахту.

Часы кажутся вечностью. Но доходим до противолодочного рубежа НАТО Нордкап-Медвежий. Светиться нельзя. Ждём какую-нибудь подходящую посудину. Район оживлённый. Скоро услышали шум винтов гружёного сухогруза, поднырнули под него, прошли рубеж незаметно. Ещё немного и в нейтральных водах всплыли. Отрыли верхний рубочный люк, переборочные двери. В центральном очередь желающих выйти наверх. Наверху от свежего воздуха кружит голову, дрожат ноги и руки. На море вечер, штиль. Вдоль норвежского берега параллельно нашему курсу идёт огромный парусник.В лучах закатного солнца паруса отливают пурпуром. Красота!!!!
На базе опять то же самое. Флагманские, особисты, ремонтники. Вскрыта крышка системы охлаждения турбогенератора. Опять приглашают нас.
В руках особиста кусок дерева. Опять 100% диверсия. Опять гениальная простота исполнения.
В приёмный штуцер был забит кусок дерева. Но в сечении он не круглый,а квадратный.То есть,пока мы ходим в холодных водах, хватает воды для охлаждения,как только входим в тёплые воды, турбогенератор перегревается...

К гибели корабля это и не приведёт, но вывести из строя новейшую советскую многоцелевую атомную подводную лодку и вынудить её аварийно всплыть где-нибудь у берегов США или в Средиземном море - это мечта вероятного противника! Как оказалось, несбыточная.
Потом опять вопросы-допросы. Подписи, приказы.
И долгожданный отдых.

26 апреля 1945 года, в бухте Северная залива Владимира, произошел взрыв на подводной лодке Щ-139.

Из спецдонесения особого отдела НКВД по Тихоокеанскому флоту:
«19 марта, имея приказание командира Щ-139 капитан-лейтенанта Придатко для выполнения учебной задачи ТЗ-17, Ефи­мов получил с минно-торпедного склада Владимиро-Ольгинской базы один подрывной патрон и один длинный бикфордов шнур (ДБШ) с запалом. Получив вышесказанное имущество, Ефимов утром 20 марта доложил об этом командиру Щ-319. Придатко вместо того, чтобы ДБШ у Ефимова изъять и до момента его использования хранить в своей каюте, грубо нарушил это эле­ментарное правило. Подрывное имущество оставил у Ефимова, последний же хранил подрывной патрон у себя в тумбочке с
19 марта по 26 апреля с.г.

Подготавливая взрыв корабля, Ефимов воспользовался преступно-халатным отношением Придатко к своим обязан­ностям и для организации взрыва использовал бикфордов шнур с запалом, который по вине Придатко хранил у себя бесконтроль­но свыше месяца. 26 апреля сг. в 13.55 Ефимов свои преступные намерения привел в исполнение, взорвав при помощи запала ДБШ и подрывного патрона другие 23 подрывных патрона, хранившиеся в 7-м отсеке, за хранение которых Ефимов был ответственным и имел к ним свободный доступ.
Как установлено следствием, Ефимов являлся антисоветски настроенным, не желая служить в военно-морском флоте и в частности на подводной лодке, совершил диверсионный акт на корабле, считая, что взрывом будут уничтожены следы пре­ступления, он же будет обвинен лишь в халатном отношении к хранению подрывного имущества, возможно, уволен из рядов РККФ или, в крайнем случае, переведен на береговую службу».

Вскоре состоялся и суд военного трибунала. Решение суда было следующим: бывший командир минно-торпедной боевой части Щ-139 Ефимов, согласно статье 58.9 УК РСФСР, был приго­ворен к высшей мере, а бывший командир этой подводной лодки Придатко, согласно статьям 58.10 с 2 и 193—17 «а» УК РСФСР, был приговорен к 6 годам исправительно-трудовых лагерей.
Саму Щ-139 подняли через две недели и поставили в капиталь­ный ремонт. К августу 1945 года лодка снова вошла в строй.