Тем, кто хотел бы поподробней узнать про влияние войны во Вьетнаме на американское общество, переход молчаливого большинства в ответственное гражданское общество, а также метаморфозы призывной армии и ценности жизни солдата, рекомендуется к прочтению статья.

Сегодня порассуждаем о том, опасно ли делать прогнозы будущего на основе исторических событий. Вспомнил Нострадамуса и набившие оскомину сравнения Древнего Рима с США (и заодно рассказал, когда они вообще родились). Вывод - прогноз на основе исторических архетипов интересен, но увлекаться им точно не стоит. Приятного прочтения)

https://teletype.in/@stupormundi/ml1hfGGSvDw

И раз уж я сегодня набрел на скетчи Монти Пайтона, то посмотрим еще один. Фильм 1979 года :)
https://youtu.be/t3NfavU4nDM

Прошло уже больше месяца с того момента, как объявили о начале мобилизации. В этот месяц меня очень занимают настроение граждан, а точнее - одной определенной категории граждан, к мобилизации. Сейчас я готовлю исследование на эту тему, поэтому прошу вас пройти опрос и, если есть желание, сделать репост. Результатами исследования поделюсь в статье в этом канале :)

Нам пишут, что опрос недостаточен и нужен вариант «другое». Отчасти с этим согласен, ландшафт мнений гораздо шире 10 максимальных пунктов опроса в тг. Что ж, для тех, кто не нашёл свой вариант, будет кнопка ниже 👇
Своим мнением можно и нужно поделиться в комментариях к опросу)

☭☭☭ Славой Жижек:

Демократия в качестве иде­ологии в основном играет роль пространства виртуаль­ной альтернативы: сама перспектива смены власти, вы­рисовывающаяся возможность такой смены, заставляет нас терпеть существующие властные отношения, то есть эти существующие отношения становятся устойчивы­ми и представляются терпимыми вследствие ложной открытости.

(Точно так же субъекты мирятся со своим экономическим положением, если оно сопровождает­ся осознанием возможности перемен — «везение не за горами».)

Противники капиталистической глобализа­ции любят подчеркивать важность сохранения мечты: глобальный капитализм — это не конец истории, мож­но думать и действовать иначе; но что если сама эта ло­вушка возможных перемен служит гарантией того, что на самом деле ничего не изменится? Что, если только полное признание отчаянной замкнутости существующей глобальной ситуации может подтолкнуть нас к дей­ствительным переменам? Именно в этом смысле вирту­альная альтернатива обнаруживает собственную действительность, то есть представляет собой положитель­ную онтологическую составляющую существующего порядка.

«В Риме в те дни творилось нечто невообразимое. На Форуме толпился народ. Разбалованный плебс, как бушующее море, бился о двери курии - здания, где обычно заседал сенат, - и требовал ответов. Что происходит? Почему в эту войну, как в прорву, бросают сынов отечества, которые не возвращаются? Что за кровавый Ваал пожирает римских граждан?

Незадолго до заката перед народом выступил претор по делам иноземцев - Марк Помпоний. Очевидно, высшие должностные лица Рима долго препирались, кому взять на себя ответственность и объявить о случившемся. Ведь именно с этим человеком отныне в сознании римского народа будет связана одна из самых позорных страниц истории. В конце концов Помпоний взобрался на трибуну, прокашлялся и провозгласил: «Мы проиграли большое сражение».

Никаких подробностей он сообщать не стал, поэтому слухи покатились по Риму, как снежный ком, разрастаясь и становясь все более фантастическими.
…
Ночью никто в Риме не спал, все ходили друг к другу или сидели у очагов и обменивались предположениями, одинаково беспочвенными. Наутро возле ворот собрались толпы горожан. Вскоре в город начали стекаться жалкие остатки уцелевших после сражения солдат. К каждому легионеру кидались, обступали со всех сторон и расспрашивали о своих близких.
…
Преторы заперли сенаторов в курии, чтобы те решили наконец, что делать и под началом какого вождя выступить против непобедимого карфагенского полководца. А что, если Ганнибалу вздумается прямо сейчас пойти на Рим? Что тогда?»

Гай Аноним, «С точки зрения Ганнибала»

Просыпаюсь с утра и вижу - мой материал снова репостнули коллеги из Наивной Политологии. Заглянул в комментарии - и, что называется, «Шок! Учёные обомлели! В комментариях был…»

Был срач на тему моей статьи. Если опустить комментарий о техническом качестве самого интервью (с которым я, в общем-то, согласен), то взору откроется непонимание посыла текста.

А посыл вот в чем. Один из наибольших интересов в (пост)пандемийной России представляет не бесконечное обсасывание «Трансфера 2024», не грязное белье политиков среднего масштаба с выяснением, кто чей зять и кто что украл, и даже не гадание «когда закончится СВО».

Для меня существенный интерес представляет стремящаяся к бесконечности фрагментация российского общества. Она выглядит как клетка, которая вечно делится на два: новые существенные события в обществе и политике приводят каждого человека к развилке с выбором.

Пандемия? Ты либо за репрессии и локдауны, либо против. Начало СВО? Ты либо за, либо против. Мобилизация? Снова приходится выбирать, потому что каждое из этих событий затрагивает лично тебя.

У тебя не получается бесконечно сохранять нейтралитет в духе «ограничения нужны, но не такие жёсткие» или «да, СВО - хорошая идея, но ведут ее плохо». Попытка беспристрастно оценивать события, в которые ты лично вовлечён - наивная затея. Любой тезис, который выражает человек, уже содержит его субъективную оценку.

Нейтралитет сейчас - это игнорирование образа того будущего, который нужен лично тебе, а не эфемерному государству, нации или партии. Образу того будущего, в котором лично ты сможешь и, главное, захочешь жить.

Впрочем, я увлёкся. Суть дробления общества в том, что с 2020 года твоя социальная группа неуклонно сжимается. Хотя бы на одной из развилок ты расходишься с некоторой частью своего окружения - будь то ковид, СВО или что-то ещё.

Поэтому задача каждого человека сейчас, как ее вижу я - увести себя от пути ненависти и осуждения. Ненависти к тем, кто не разделяет твою идею. Ненависти к сторонникам и противникам СВО, ненависти к «антиваксерам» и «ковидобесам», к «уклонистам» и «диванным имперцам».

Если меня чему-то и научили последние несколько лет, то это - выключить ненависть к обычным гражданам, которые не разделяют мою позицию. Иначе в этой псевдоборьбе забудутся те, кто действительно вызвал беды, которые мы сейчас расхлебываем.

Исследование, которое я опубликовал на днях, стало исследованием феномена ненависти на относительно небольшой социальной группе.

Оно не утверждает, что все женщины в России ненавидят мужчин. Оно не утверждает, что все женщины 35+ ненавидят мужчин. Оно пытается разобраться в причинах, почему некоторые представители конкретной социальной группы - женщины 35+ - выступают за мобилизацию и транслируют ненависть к тем, кто не хочет в ней участвовать.

Нигде нет вывода о том, что все женщины этого возраста поголовно агрессивны или не умеют строить отношения с мужчинами. Цель интервью - найти паттерны, которые объединяют тех, кто проявляет эту ненависть в конкретной социальной группе, и объяснить ее механизм.

Это достаточно поверхностное исследование познакомило нас с ещё одной линией, по которой пролегает социальный разлом, и в общих чертах объяснило его причины. В дальнейшем я буду исследовать и другие линии социальных разломов. Если вас стриггерил этот текст или стриггерят другие - посмотрите, какие в этой реакции лежат глубинные причины.

Второй день - и снова на грабли чтения утренних комментариев. Как недавно сказал Криштиану Роналду, до чьей скандальности в интервью мне ещё далеко, «я как аппетитный фрукт, все хотят укусить меня».

Сильно перефразируя коллег (кстати, спасибо за поддержку и поздравления!), «правильные» россияне в моих комментариях столкнулись с «неправильными» и попытались прийти к консенсусу (закидать друг друга фекалиями).

Здесь я бы предложил нам посмотреть на проблему шире - «правильные» и «неправильные» есть не только в России. В США, например, есть «наци-трамписты» и те же «жидолиберасты». Атомизация общества в России традиционно более ярко выражена, но она сейчас характерна не только для России, но и для мира в целом. Для ответа на вопрос «почему» нужно погружаться в проблему глубже.

Грустно, что такой ажиотаж вызвала именно тема отношения полов: в моем блоге есть более интересные, на мой взгляд, материалы. Например, о социальных изменениях во время войны во Вьетнаме, о времени-круге и времени-стреле или о прогнозировании будущего на основе исторических архетипов.

Поэтому далее я не буду комментировать эту тему и погружаться в волну возмущения: это не аналитическая записка и не статистический отчёт, а экспертное интервью. Которое подразумевает экспертную (= субъективную) же оценку. Все разъяснения по проблеме отношений полов отлично описаны вот здесь.

А теперь к десерту. Мои любимые обвинения - хайп, пропаганда и «агенты запада».

1) Обвинение поста в пропаганде. Товарищи, пропаганда - явление массовое, а пропаганда на 56 человек (ровно столько читало меня до публикации заметки) - это уже секта. Слишком это мелкий масштаб для пропаганды. Если, конечно, и коллеги, которые репостнули меня, тоже не выступают агентами идеологической обработки населения🤔

2) Хайп. Мне всегда было интересно, как посты становятся вирусными - ещё тогда, когда в доковидную эпоху я вёл блог о путешествиях на 3000 человек, которых я с большим усилием, денно и нощно собирал в течение нескольких лет. Сейчас я не делал для этого ничего - только написал небольшую статью для своей камерной аудитории, которая вызвала странный ажиотаж.

3) «Агенты Запада». С теми, кто обвиняет меня в подобном, мы живем в разных парадигмах и, возможно, эпохах. Это - империалистический образ мышления, где образ врага воплощается в недружественном народе и линия объединения проходит по национальному признаку. Здесь я предлагаю вспомнить ковидные репрессии, когда одновременно правительства в Европе, в США, в Китае,в других странах насиловали свои народы и унижали их достоинство.

Пока мы все - итальянцы, русские, мексиканцы, немцы - самозабвенно заходимся воплями о плохих иностранцах и угрозе извне, наши правительства надевают на нас электронные кандалы. Борьба «либералов» и «патриотов» - это скандал за место в вагоне-ресторане в поезде, который сходит с рельсов.

P.S. Я рад приветствовать новых подписчиков! Скандальные материалы я выпускаю довольно нечасто, в основном я погружаюсь в исторический анализ/ философию на стыке с историей или интересуюсь проблемами прогнозирования будущего. Я не именитый учёный, этот блог - хобби магистра международных отношений, влюблённого в исследовательскую работу, за которую у нас обычно не платят (кроме гонораров от Госдепа, конечно же, но тут см. пункт 3).

☭☭☭ Джорджо Агамбен:

Люди настолько привыкли жить в условиях вечного кризиса и вечного чрезвычайного положения, что, похоже, не замечают, что их жизнь сведена к чисто биологическому состоянию и лишилась не только всех социальных и политических свойств, но и человеческих и эмоциональных. Общество, живущее в условиях многолетнего чрезвычайного положения, не может быть свободным обществом. На самом деле мы живем в обществе, которое пожертвовало свободой ради так называемых соображений безопасности и поэтому обрекло себя на жизнь в вечном состоянии страха и незащищенности.

Тут коллеги предлагают новую тему для интервью, заверяя, что оно будет менее скандальным. Ан нет! Как минимум половина вопросов снова вызовет массу как одобрения, так и возмущения, поскольку затронет в какой-то степени сакральные вещи.

Чудесный набор: там и сексуальная ориентация, и «аграрное общество», и чего еще только нет. Возможность покорить новые вершины хейта и тошнящих эмодзи, короче говоря.

Тем не менее, на вопрос о женском лидерстве и перенятии женщинами паттернов «мужского» лидерства мы можем порассуждать прямо сейчас.

Исследование гендерных аспектов лидерства ведётся где-то с 80-х, но единой позиции у научного сообщества нет. Существуют две полярные точки зрения.

Сторонники [1] первого подхода признают гендерные различия в лидерстве - у женщин и мужчин есть уникальные наборы качеств, которые позволяют им становиться лидерами и эффективно проявлять себя в этой роли.

Этот подход, в свою очередь, дробится еще на две ветви: тех, кто считает, что мужское и женское лидерство дополняют друг друга и тех, кто считает женщин более эффективными лидерами, чем мужчин.

Наиболее ярко последняя точка зрения выражается в выступлениях и статьях профессора бизнес-психологии (Университетский колледж Лондона) Томаса Чаморро-Премузика. В своих статьях он утверждает, что мужчины-лидеры склонны к «агрессии, нарциссизму, психопатии и макиавеллизму», в то время как женщины-лидеры обладают высоким эмоциональным интеллектом, лучше коммуницируют и имеют более устойчивые моральные ориентиры.

Впрочем, большинство ученых все же склонны менее радикально высказываться о женском и мужском лидерстве. По мнению специалистов, которые верят в гендерные различия в лидерстве, женщины обладают выдающимися способностями к так называемому «трансформационному лидерству» - стилю лидерства, который стал популярным в последние два десятилетия.

Для трансформационного лидерства характерна честность и открытость с сотрудниками, четкая артикуляция целей, поощрение внутрикомандной коммуникации и отсутствие жесткой субординации. Трансформационный лидер служит примером для своих сотрудников, вдохновляет их на командную работу и поощряет за достижение поставленных целей. Трансформационное лидерство, по мнению западных ученых и практиков - оптимальный стиль лидерства в современных социальных и экономических условиях.

В противовес тем исследователям, которые делят лидерство на женское и мужское, существуют ученые [2], которые утверждают, что гендерных различий в лидерстве нет, а стиль лидерского поведения зависит скорее от корпоративной культуры и индивидуальных особенностей человека. Исследование гендерных различий было проведено и в отношении трансформационного лидерства, в ходе которого немецкие ученые доказали [3], что и женщины, и мужчины одинаково способны к такому стилю лидерства.

Согласно отчету Международной организации труда, в России один из самых высоких разрывов в оплате труда среди стран с уровнем доходов выше среднего - он составляет около 22,9%. Однако, этот фактор нельзя рассматривать в отрыве от других сравнительных показателей.

Что входит в эти 22,9%? Эксперты МОТ провели декомпозицию гендерного разрыва в оплате труда, разделив его на три группы: разрыв в оплате труда из-за необъяснимых факторов, разрыв в оплате труда из-за объяснимых факторов (возраст, опыт работы и т.д.) и разрыв в оплате труда из-за уровня образования.

Получилось, что гендерный разрыв по объяснимым факторам в России составляет около 18%, по необъяснимым - около 12%. Разрыв из-за уровня образования вовсе получился отрицательным - женщины получают больше на 7,1%.

В качестве противоположного примера рассмотрим США. В США гендерный разрыв в оплате труда составляет 15,3%. Однако, если произвести декомпозицию этой цифры, то мы получим следующие показатели:
Объяснимые факторы: - 16,7%
Необъяснимые факторы: 30%
Образование: 2%

Это косвенно свидетельствует о более существенных проблеме с дискриминацией женщин на работе, которую в настоящее время решают с помощью позитивной дискриминации.

(Продолжение)
Позитивная дискриминация — это предоставление преимущества или привилегий группам населения, которые подвергаются дискриминации (например, из-за конфессии, расы, пола или сексуальной ориентации). Цель подобной меры — уравнять уровень образования, дохода и доступ к профессиям между притесняемой группой и остальными членами общества.

Похожая ситуация наблюдается и в других западных странах: Канаде, Австралии, Великобритании, Нидерландах.

В то же время, существует целая группа стран, в которых необъяснимые факторы помогают женщинам получать больше. Такая ситуация сложилась в Албании, Южной Корее, Намибии и Чили. Приведу статистику для Южной Кореи:
Объяснимые факторы: 50%
Необъяснимые факторы: -38%
Образование: 21%

Резюмируя: женское лидерство, в том числе политическое лидерство, зависит не только от «аграрной культуры». Его следует привязывать как к «корпоративной культуре» (то есть условиям, в которых женщина может стать лидером), так и к менталитету - Намибия, очевидно, не промышленный гигант, но там женщины приоритетнее на позиции руководителя.

—
1. Levy, P. (2010). Industrial organizational psychology: Understanding the workplace; также Kinicki, A. & Williams, B. (2009). Management: A practical introduction; и Forsyth, Donelson (2010). Group Dynamics
2. Andersen, J. A.; Hansson, P. H. (2011). "At the end of the road? On differences between women and men in leadership behavior"; также Paustian-Underdahl, S. C.; Walker, L. S.; Woehr, D. J. (2014). "Gender and Perceptions of Leadership Effectiveness: A Meta-Analysis of Contextual Moderators"; и Dobbins, G.; Platz, S. (1986). "Sex Differences in Leadership: How Real Are They?"
3. Kent, T. W.; Schuele, U. (2010). "Gender Differences and Transformational Leadership Behavior: Do Both German Men and Women Lead in the Same Way?"

Предлагаю взглянуть на отрывок ниже не только в его буквальном смысле - как на текст о пище, но посмотреть на него как на текст о потреблении в целом в «варварских» обществах.

«Для греческой и римской культуры высшим идеалом была умеренность: поглощать пищу следовало с удовольствием, но не жадно, предлагать ее щедро, но без хвастовства.

Такая модель поведения описывалась в литературе как наилучшая, образцовая; ее придерживались персонажи, которые должны были вызывать всеобщее восхищение.

Биограф императора Александра Севера пишет, что «его пиры никогда не были ни роскошными, ни чересчур скромными, но отличались изысканным вкусом» и что «каждое блюдо подавалось в разумных количествах».

Излишне говорить, что на каждого Александра Севера, поступавшего таким образом, приходился один, а то и два Тримальхиона, прославивших себя совсем иным поведением: обжорство и расточительство всегда присутствуют в истории, как и — наоборот — скупость и отвращение к жизни.

Но очевидно, что эта культура видела в равновесии высшую ценность и относилась негативно к любой форме поведения, которая от него отклонялась: об избыточном потреблении пищи или об избыточном воздержании рассказывается в презрительном тоне; человек, оставивший по себе такую память, вызывает подозрения.

Напротив, кельтская и германская культурная традиция воспринимает «великого едока» как положительного героя: он много ест и много пьет и именно через такой тип поведения выражает свое чисто животное превосходство над себе подобными.

Идеал умеренности не встречает понимания среди правящей верхушки новой Европы, особенно там, где было сильно «варварское» влияние, где образ отважного воина — это и образ человека, способного поглотить огромное количество еды и питья: такого героя описывают германские мифы и рыцарские поэмы, такой тип потребителя пищи — сильного, прожорливого, ненасытного — предпочитается и ценится.

Когда Карл Великий заметил, что один из его сотрапезников, словно дикий зверь, объел и разгрыз великое множество костей, высосав из них мозг и сбросив их под стол, он без колебаний признал, что перед ним «храбрейший воин», и выяснил, что это — Адельгиз, сын короля лангобардов.

«Он ел, как лев, пожирающий добычу», — говорили о молодом воине, и нескрываемое восхищение присутствующих показывает, что именно это тогда и понималось под «мужеством». В конце концов, был прав Аристофан: «Варвары считают тебя мужчиной, только если ты способен сожрать гору».

Более всего подобные ценности обнаруживаются в образе жизни франкской аристократии — там они представляются чуть ли не обязательными.

Когда в 888 г. пресеклась Каролингская династия и епископ Меца пригласил знатного итальянца Гвидо, графа Сполето, как возможного претендента на французский престол, перед ним поставили «множество еды, согласно обычаю франков», но выяснилось, что Гвидо привык довольствоваться немногим, и именно по этой причине, уверяет автор X в. Лиутпранд из Кремоны, ему было в престоле отказано.

Тот же автор утверждает, что «король греков» (император Византии) Никифор Фока — человек презренный, ибо любит зелень и не пьет вина; зато превозносится Оттон Великий, «король франков», который «никогда не скареден и презирает низменные кушанья»»

«Голод и изобилие. История питания в Европе», Массимо Монтанари

Ура! Эту тему наконец подняли. Я про то, что называть Великобританию и США англосаксами - верх абсурда и полное незнание исторических процессов.

Помню, ещё на бакалавриате, много лет назад, спорил со своим научным руководителем (достаточно известным публично человеком, чтобы называть его имя) об уместности использования термина «англосаксы» - его использует в своей речи практически каждый преподаватель политологии или международных отношений.

Если так хочется объединить эти две страны в одну группу, куда грамотнее использовать слово «норманны». И это, кстати, отлично ложится на геополитические концепции.

Как нам известно из примитивной геополитической теории, «англосаксы» (которые американцы и англичане) - это «державы моря», пираты, которые на своих кораблях беззастенчиво грабят удаленные от них регионы и тянут из них все соки. Им противостоят «державы суши», которые всё хотят слиться между собой в экстазе, но вот эти «державы моря» им никак этого не дают.

Это я, конечно, издеваюсь. Сама по себе геополитика очень интересна и логична, если выйти за рамки тех концепций, которые смогли осилить пропагандисты (не важно, какой страны).

Вернёмся к норманнам. Кто разграбил Париж? Кто захватил Сицилию и Апулию, основав там свои королевства? Кто пришёл на помощь Папе Григорию VII и, вместо защиты Рима, разграбил его? Норманны! Название «англосаксов» «норманнами» было бы максимально преемственно и иллюстративно с точки зрения пропаганды.

Тем не менее, по какой-то необъяснимой причине, все официальные и неофициальные лица продолжают называть их англосаксами. Возможно для того, чтобы мы не забывали, что англосаксы - на самом деле наглосаксы. А что норманны? Их даже никак не назовёшь смешно, не ввернешь остроумный каламбур. Скукотища.

Очень любопытный феномен - почему именно образованные граждане (которые, по крайней мере в России, обычно противостоят идее тотального полицейского государства) активнее всего выступали за ковидные ограничения?

После некоторых раздумий я пришёл к таким гипотезам:

1) Повышенная степень социализации образованных граждан. С самого начала ковидная пропаганда била в нарратив: «против ограничений = за смерти людей». Человеческая жизнь должна быть наивысшей ценностью для любого образованного человека. Из-за этого противники ограничений быстро становились в своих кругах людоедами-маргиналами, которым не жалко бедных бабушек. И, соответственно, становились персонами нон-грата.

2) Вера в науку. Особенность нынешней науки в том, что знание людей колоссально разрослось и требует точечных специалистов в микрообластях. Приведу аналогию (гиперболизированную)- если раньше историк был специалистом по Испании вообще, то сейчас он посвятит свою жизнь исследованию бальных костюмов Карла V.

Из-за этого у образованных людей принято доверять специалистам из других областей - «джентельмен верит джентльмену на слово». И тут, как говорил Петька Васильиванычу, «карта и поперла». Ученое сообщество разделилось по вопросу ковида и мер борьбы с ним, а государства продавили наиболее выгодный им сценарий локдаунов, сделав сторонников другой гипотезы маргиналами.

Самыми ярыми сторонниками ограничений выступили как раз учёные/образованные люди, которые не имели никакого отношения к профильной области.

Где у меня нет связки, так это в том вопросе, почему образованное общество, всегда критично относящееся к словам государства, без вопросов поверило его заверениям о «заботе о гражданах» (хотя ранее это самое государство такой заботы никогда не проявляло). Выходит, у большинства образованных людей сдали нервы, а критическое мышление, свойственное людям думающим, уступило место животному страху.