Следует чётко разделять политологию, в т.ч. теорию международных отношений, и международную адвокатуру. «Наш Левиафан прав» — это про адвокатуру, где клиент прав в любом случае, а ваш интерес – не в истине, а только и исключительно в оправдании клиента. Адвокатура – весьма полезный навык, кто же спорит, «лучше звоните Солу» и всё такое прочее. Но к политической науке подобная практика отношения не имеет.

Интересно, а какой ваш максимально неблаговидный поступок можно правдоподобно списать на "провокацию ЦЫПСО" и, так сказать, get away with murder? Или пределов вообще нет - как у бесконечных воображаемых право-левых троцкистско-бухаринских заговоров известной эпохи?

А если серьёзно, то это ведь не первый случай, когда вполне себе русские люди – правда, отягощённые авторитарным прочтением патриотизма, – считают правильным в качестве положительной ролевой модели предлагать нашим соотечественникам формы поведения, явно идущие вразрез что с (культурной) русскостью, что с гуманизмом, что с модерностью, что с секулярностью, что с Нагорной проповедью.

Я вам одну вещь скажу, только вы не обижайтесь. Международное сообщество пока ещё не выработало мер, которые бы быстро, эффективно и безболезненно для простых граждан возвращали те государства, чьё поведение не нравится оному сообществу, в единый строй. Со времён окончания Великой войны и создания Лиги наций об этом думают, экспериментируют, но далеко не всегда получается. А с относительно большими и сильными государствами вообще никогда не получалось пока что. Говорят, мол, санкции малоэффективны и нелепы. Возможно. А что тогда эффективно и лепо, если вот серьёзно говорить?

Спекуляции на тему того, когда конкретно Россия совершила поворот не туда, дело приятное. 1993 год здесь тоже часто фигурирует - наряду и с более поздними, и с гораздо более ранними датами. Это всё, конечно, недоказуемо, но вот живой парламент, отражающий реальные общественно-политические настроения, был бы сегодня весьма кстати.

И снится нам не рокот космодрома,
Не эта ледяная синева,
А снится нам разделение властей, независимые суды, конкурентные выборы, конституционные права и свободы, пространство публичной дискуссии, гуманистические и просвещенческие ценности, достижение общего блага (республика), а также, само собой, трава, трава у дома –
Зелёная, зелёная трава.

«Навальный взял бы Киев за три дня?», – спрашивает «иноагент» Олег Кашин у «иноагента» Александра Невзорова. Вот это я понимаю. А кто неиронично ругает постмодернизм, просто не умеет его правильно готовить.

Когда глупость начинают неиронично и официально называть «расизмом» и «неонацизмом», то тем самым абсурдизируют и обесценивают эти понятия.

Давным-давно слышал от приятеля такое мнение, что классический русско-советский рок в постсоветский период впал в идейно-художественный кризис. Всё, мол, из-за того, что это ведь по умолчанию была музыка протеста против несвободы, а после падения СССР наступила демократия и, собственно, исчезло то, против чего протестовали. Такое мнение имеет право на существование. Тем более, что, на мой вкус, у того же зрелого Бориса Гребенщикова наиболее интересная музыка пошла как раз с новой протестной волны: «Соль» (2014), «Время N» (2018) и «Знак Огня» (2020). Новейший четырёхпесенный сингл БГ «Богрукиног» тоже зело хорош. В частности, первая композиция – акустическая «Не стой над душой, мама».

А ведь БГ в песне «Минск, Пинск и Северодвинск» со своего нового мини-альбома внезапно сформулировал motto постмодернистских почвенников: «Ешь землю, ой люли-люли…»

«Невыносимо не то, как это наводнение мира неандертальцами случилось. Невыносимо то, что это стадо неандертальцев требует от немногих ещё полноценных людей тоже стать неандертальцами, а за отказ угрожает физическим уничтожением».

Это цитата из дневников Фридриха Рек-Маллечевена за сентябрь 1938 г. Рек-Маллечевен – немецкий писатель, журналист и аристократ, который не принял нацизм, исходя, можно так сказать, из антропологических и эстетических соображений: это что за свино необразованное нами теперь правит? Он вёл дневники с мая 1936 г. по октябрь 1944 г. В декабре писатель был арестован по доносу одного бдительного гражданина: публично высказывал сомнения в полной и окончательной победе Германии или что-то в таком духе. В январе 1945 г. его забрали в Дахау. В концлагере Рек-Маллечевен и сгинул уже в феврале – то ли от тифа, то ли был расстрелян. А дневники, удачно им припрятанные и не найденные при обыске, были впервые опубликованы уже через два года после окончания войны. Теперь вот и до нас дошли.

Всё-таки большой мир, как они его себе представляют, - он многополярный или натоцентричный? Или, может, многополярный, но при этом натоцентричный? Диалектика.

Умеет Фёдор Лукьянов в постиронию. Впрочем, чем ещё спасаться?

И всё-таки не зря известные джентльмены испытывают такую фобию в отношении техники Apple. Apple действительно угнетает русских людей, по крайней мере в моём лице. По утрам я бегаю трусцой восьмикилометровый маршрут. По его окончании, однако, мои Apple Watch стандартно сообщают мне, какой я молодец, что пробежал пять километров. Неоколониализм!

В конечном итоге все мы лёд под ногами майора...

Фильм-боевик о Джоне Рэмбо советский зритель знает просто как «Рэмбо», хотя оригинальное название картины 1982 г. – «Первая кровь». В войне, согласно предельно простой философии Рэмбо, виноват всегда тот, кто пролил первую кровь. Не тысячу лет назад, не сто и даже не в прошлом году, а вот конкретно сейчас. И эта первая кровь сама по себе легитимирует любые ответные действия потерпевшей – потерявшей кровь – стороны. Чем Рэмбо, отягощённый не только философией, но и посттравматическим стрессовым расстройством, и занимался.

Жаль, конечно, что и наши советские, и ихние империалистические геополитики не уважают классику. Тот же оригинальный фильм про Джона Рэмбо 1982 г. Там ведь разворачивается достойная пера эллинов трагедия. Потому как в целом-то правы оба протагониста: и шериф Тизл, желавший оградить жителей своего провинциального городка от подозрительного бродяги с ПТСР, и ветеран Рэмбо, который не виноват, что не может устроиться в мирной жизни после возвращения из вьетнамского плена, где он оказался, защищая, хм, национальные интересы. А дальше – лёгкое непонимание перерастает уже в стойкое неприятие, цепь случайностей приводит к закручиванию спирали насилия, а всё это усугубляется уже человеческими, слишком человеческими амбициями шерифа, который умом-то понимает, что «пока ещё не поздно нам сделать остановку», но гордость не велит. Финал известен.

Вроде, всю жизнь считалось, что американцы пляшут под израильскую дудку в своей ближневосточной политике. А теперь некоторые пишут, что это, наоборот, израильтянами кукловодят из Вашингтона. Даже не знаю, какой конспирологической теории верить.

На передаче «Умные парни» у Евгении Волгиной ненавязчиво рекламирую Университет Американского Самоа, который успел тайно закончить. Помимо продакт-плейсмента, как ни странно, ругаю американоцентричный карго-культ и общее низкопоклонство перед Западом. Перед тем, как поклоняться, рекомендуется изучить, как «оно» работает. Успели за эфир обсудить много тем из текущей новостной повестки в преломлении к нашей экзистенциальной российской реальности. (Начало в 1:07:11.)

Рассуждая о современно мире, представляется адекватным говорить о цивилизации не как о множественном понятии, но прежде всего как о бинарном – противопоставленном варварству. Кто-то возразит, что это глобализм, универсализм и далее по списку. So be it – c осевого времени такая история: партикулярные племенные этико-религиозные доктрины начинают масштабироваться на всё человечество.

О нашумевшем докладе Amnesty International скажу вот что. Начиная со Средневековья, умные люди разрабатывали концепцию справедливой войны. Справедливость или несправедливость изначально рассматривалась в двух измерениях – jus ad bellum и jus in bello, т.е. говорилось о целях войны и о средствах их достижения. Естественно, справедливые цели вовсе не обязательно достигаются приемлемыми средствами, а несправедливые цели – не обязательно запрещёнными методами. Например, обороняясь, вы можете в каких-то случаях использовать гражданских как живой щит или практиковать пытки и убийства пленных. И наоборот, наступая, вы можете (точнее, обязаны) попытаться обеспечить приемлемую жизнь беженцам и жителям тех населённых пунктов, которые оказываются под вашим контролем.

Поскольку мы говорим об эмоционально максимально заряженных обстоятельствах, всегда есть тенденция всё, что делает обороняющаяся (или «ваша») сторона, назвать добром, не подлежащим критическому рассмотрению, а всё, что делает нападающая, – злом, которое нельзя не только оправдывать, но даже просто объяснить. Для того, чтобы не впадать в аффект, как раз и существуют эксперты, чья должностная обязанность – рассматривать каждый конкретный эпизод в отдельности, скрупулёзно, отстранённо, вынося за скобки любые обобщения про борьбу добра со злом. В эмоционально заряженных обстоятельствах объективность может трактоваться как отсутствие эмпатии или даже, если у вас паранойя, подыгрывание одной из сторон. Мы ведь это не только в отношении Amnesty International встречаем, не так ли?