Концепция промышленной политики в США и развитых странах последние 50 лет строилась на выводе из внутреннего контура на периферию низкорентабельного производства, что позволяло эффективно масштабировать производство, контролируя издержки.
Активная экспансия началась с середины 80х, пик экспансии в 2004-2007, а общий период активного расширения в рамках глобализации продолжался более 20 лет. За этот период свыше 90% промышленных кластеров было создано в Азии, около 5% в странах Восточной Европы, России и странах бывшего СНГ и около 4% - прочие регионы.
Наибольшее сосредоточение было в Китае. С 2009 года приоритеты резко изменились и развитие промышленных кластеров было смещено в Индию, Вьетнам, Индонезию, Малайзию, Таиланд.
Главное в этом было то, что цепочка создания добавленной стоимости прямо или косвенно контролировать головными офисами из развитых стран. Центр промышленного производства и логистики в Азии, однако исследовательские центры, финансовые, юридические департаменты, отдел маркетинга и административный центр оставался в развитых странах.
Кажущаяся деиндустриализация во многих отраслях по индексу промпроизводства в США и Европе есть следствие не потери промышленного потенциала, а затяжной процедуры вывода производства из внутреннего контура во вне.
Реальный промышленный потенциал Запада намного выше, т.к. производство в Азии учитывается, как производство в Азии, но во многом контролируется развитыми странами.
Основная прибыль оседает в головных офисах транснациональных корпораций. При этом наукоемкое, сложное и/или высокомаржинальное производство остается в развитых странах. Это практически полностью авиационная промышленность, ВПК, производство высокоточного оборудования и электроники, частично автомобильная промышленность, биотехнологии.
О переводе низкорентабельного производства обратно в США и Европу по «заветам Трампа» речи не идет, т.к. им придется конкурировать по зарплате и производительности с азиатскими рабочими. Однако, наукоемкое производство развивается в странах Запада.
Активная экспансия началась с середины 80х, пик экспансии в 2004-2007, а общий период активного расширения в рамках глобализации продолжался более 20 лет. За этот период свыше 90% промышленных кластеров было создано в Азии, около 5% в странах Восточной Европы, России и странах бывшего СНГ и около 4% - прочие регионы.
Наибольшее сосредоточение было в Китае. С 2009 года приоритеты резко изменились и развитие промышленных кластеров было смещено в Индию, Вьетнам, Индонезию, Малайзию, Таиланд.
Главное в этом было то, что цепочка создания добавленной стоимости прямо или косвенно контролировать головными офисами из развитых стран. Центр промышленного производства и логистики в Азии, однако исследовательские центры, финансовые, юридические департаменты, отдел маркетинга и административный центр оставался в развитых странах.
Кажущаяся деиндустриализация во многих отраслях по индексу промпроизводства в США и Европе есть следствие не потери промышленного потенциала, а затяжной процедуры вывода производства из внутреннего контура во вне.
Реальный промышленный потенциал Запада намного выше, т.к. производство в Азии учитывается, как производство в Азии, но во многом контролируется развитыми странами.
Основная прибыль оседает в головных офисах транснациональных корпораций. При этом наукоемкое, сложное и/или высокомаржинальное производство остается в развитых странах. Это практически полностью авиационная промышленность, ВПК, производство высокоточного оборудования и электроники, частично автомобильная промышленность, биотехнологии.
О переводе низкорентабельного производства обратно в США и Европу по «заветам Трампа» речи не идет, т.к. им придется конкурировать по зарплате и производительности с азиатскими рабочими. Однако, наукоемкое производство развивается в странах Запада.
Интересные тезисы и факты из отчета Центробанка «Обзор рисков финансовых рынков» (кратко).
Доля валютных депозитов в банках-резидентах до начала СВО составляла 76% в долларах, 22% в евро, 0% в юанях и 2% в прочих валютах. Спустя почти год в долларах стало 68%, в евро – 19%, 2% в прочих валютах и 11% в юанях.
Доля валютных депозитов в юанях резко выросла с июня по октябрь 2022 (с 1 до 9% в структуре валютных депозитов), с октября рост доли в юанях замедлился и почти остановился в декабре 2022 – январе 2023.
Валютизация сбережений снизалась в 2022 (в рамках российской финсистемы). В ценных бумагах снижение с 1704 млрд до 1175 млрд руб, объем депозитов в банках резидентах (6790 млрд - > 3877 млрд руб), объем иностранной наличности (6327 млрд -> 6691 млрд руб), но определенную роль в этом сыграла курсовая переоценка.
Депозиты в банках нерезидентах выросли (2272 млрд - > 6630 млрд руб). В комментариях ЦБ РФ указывается, что не весь прирост активов в иностранных банках можно рассматривать, как прирост сбережений. Неустановленная часть могла быть распределена в покупки товаров и услуг после того, как иностранные платежные системы ушли из России.
Также некоторая часть в приросте иностранных активов может быть получена путем получения доходов с бизнеса за границей или через продажу иностранных ценных бумаг. У Центробанка нет понимания о масштабе и структуре этих процессов.
Размещение ОФЗ в январе 2023 составило 209.5 млрд руб (план по размещению на 1 кв 2023 – 800 млрд руб) по сравнению с 2916 млрд руб в ноябре-декабре (падение в среднем в 7 раз).
83% размещений было в ОФЗ с постоянным купоном и 17% ОФЗ с защитой от инфляции, тогда как в ноябре-декабре почти все размещения были в ОФЗ с переменным купоном.
ЦБ РФ отмечает очень низкую ликвидность на всех рынках (валютный, ОФЗ, корпоративные облигации и рынок акций).
Доля физлиц на рынке акций в структуре оборота достигает 80%, доходя до 85-86% в некоторые моменты.
Валютный рынок сбалансированный. Экспортеры снизили объем продажи иностранной валюты в 1.5 раза с 15 до 10 млрд долл, реализуя продажи через системно-значимые кредитные организации (СЗКО), но одновременно с этим снизился спрос на валюту со стороны резидентов.
Спрос на валюту, как и ранее формируется через банки, не относящиеся к СЗКО, реализуя поручения импортеров и иных клиентов, осуществляющих международные переводы.
Спрос на валюту со стороны физлиц стабилен на уровне 100 млрд, что в 2.5 раза меньше мая-июля 2022.
Происходит снижение доли юаня (с 37 до 33%) в структуре оборота в пользу евро (с 17 до 20%), торговля долларом стабильна.
Доля валютных депозитов в банках-резидентах до начала СВО составляла 76% в долларах, 22% в евро, 0% в юанях и 2% в прочих валютах. Спустя почти год в долларах стало 68%, в евро – 19%, 2% в прочих валютах и 11% в юанях.
Доля валютных депозитов в юанях резко выросла с июня по октябрь 2022 (с 1 до 9% в структуре валютных депозитов), с октября рост доли в юанях замедлился и почти остановился в декабре 2022 – январе 2023.
Валютизация сбережений снизалась в 2022 (в рамках российской финсистемы). В ценных бумагах снижение с 1704 млрд до 1175 млрд руб, объем депозитов в банках резидентах (6790 млрд - > 3877 млрд руб), объем иностранной наличности (6327 млрд -> 6691 млрд руб), но определенную роль в этом сыграла курсовая переоценка.
Депозиты в банках нерезидентах выросли (2272 млрд - > 6630 млрд руб). В комментариях ЦБ РФ указывается, что не весь прирост активов в иностранных банках можно рассматривать, как прирост сбережений. Неустановленная часть могла быть распределена в покупки товаров и услуг после того, как иностранные платежные системы ушли из России.
Также некоторая часть в приросте иностранных активов может быть получена путем получения доходов с бизнеса за границей или через продажу иностранных ценных бумаг. У Центробанка нет понимания о масштабе и структуре этих процессов.
Размещение ОФЗ в январе 2023 составило 209.5 млрд руб (план по размещению на 1 кв 2023 – 800 млрд руб) по сравнению с 2916 млрд руб в ноябре-декабре (падение в среднем в 7 раз).
83% размещений было в ОФЗ с постоянным купоном и 17% ОФЗ с защитой от инфляции, тогда как в ноябре-декабре почти все размещения были в ОФЗ с переменным купоном.
ЦБ РФ отмечает очень низкую ликвидность на всех рынках (валютный, ОФЗ, корпоративные облигации и рынок акций).
Доля физлиц на рынке акций в структуре оборота достигает 80%, доходя до 85-86% в некоторые моменты.
Валютный рынок сбалансированный. Экспортеры снизили объем продажи иностранной валюты в 1.5 раза с 15 до 10 млрд долл, реализуя продажи через системно-значимые кредитные организации (СЗКО), но одновременно с этим снизился спрос на валюту со стороны резидентов.
Спрос на валюту, как и ранее формируется через банки, не относящиеся к СЗКО, реализуя поручения импортеров и иных клиентов, осуществляющих международные переводы.
Спрос на валюту со стороны физлиц стабилен на уровне 100 млрд, что в 2.5 раза меньше мая-июля 2022.
Происходит снижение доли юаня (с 37 до 33%) в структуре оборота в пользу евро (с 17 до 20%), торговля долларом стабильна.
Промышленность в Европе все еще сильна. Последние данные Евростата свидетельствуют об отсутствии негативных тенденций по широкой выборке отраслей промышленности.
С 2020 года было несколько масштабных кризисов, которые оказали воздействие на европейские страны – COVID кризис в 2020, энергетический, инфляционный и долговой кризисы с 3 кв 2021 по настоящий момент.
Однако, при сравнении объема производства в декабре 2019 с декабрем 2022 Евростат рисует более чем оптимистичную картину.
Общий индекс промышленного производства вырос на 5.2% за указанный период, производство промежуточных товаров выросло на 1.5%, производство и распределение энергии упало на 5.5%, капитальные товары выросли на 5.8%, производство потребительских товаров длительного пользования увеличилось на 5.3%, а производство потребительских товаров краткосрочного пользования выросло на невероятные 17.2%.
Что здесь может вызывать вопросы? Если производство энергии продолжает снижаться, находясь на минимуме за 30 лет, каким образом общее промышленное производство, завязанное на энергию, может расти?
На самом деле здесь нет противоречия, т.к. структура экономики за последние 30 лет сильно изменилась, что подтверждает объем потребления нефти и газа, которые неуклонно снижаются с 2006. Повышение энергоэффективности, снижение энергоёмкости и усиленный энергопереход на альтернативные источники энергии.
Производство энергии и энергетических товаров в Европе также снижается, при этом траектория общего индекса производства восходящая, по крайней мере, с 2009, поэтому раскорреляция началась не в 2021, а с 2006.
Скорость обвала производства промежуточных товаров может выступать опережающим индикатором. С другой стороны, снижение производства промежуточных товаров при стабильной ситуации в капитальных товарах и потребительских товарах длительного пользования бывало дважды до 2021: в период с 3 кв 2011 по 2 кв 2013 и с 1 кв 2018 по 4 кв 2019, но это не приводило к усилению обвала совокупного производства.
На днях приведу более детальный анализ.
С 2020 года было несколько масштабных кризисов, которые оказали воздействие на европейские страны – COVID кризис в 2020, энергетический, инфляционный и долговой кризисы с 3 кв 2021 по настоящий момент.
Однако, при сравнении объема производства в декабре 2019 с декабрем 2022 Евростат рисует более чем оптимистичную картину.
Общий индекс промышленного производства вырос на 5.2% за указанный период, производство промежуточных товаров выросло на 1.5%, производство и распределение энергии упало на 5.5%, капитальные товары выросли на 5.8%, производство потребительских товаров длительного пользования увеличилось на 5.3%, а производство потребительских товаров краткосрочного пользования выросло на невероятные 17.2%.
Что здесь может вызывать вопросы? Если производство энергии продолжает снижаться, находясь на минимуме за 30 лет, каким образом общее промышленное производство, завязанное на энергию, может расти?
На самом деле здесь нет противоречия, т.к. структура экономики за последние 30 лет сильно изменилась, что подтверждает объем потребления нефти и газа, которые неуклонно снижаются с 2006. Повышение энергоэффективности, снижение энергоёмкости и усиленный энергопереход на альтернативные источники энергии.
Производство энергии и энергетических товаров в Европе также снижается, при этом траектория общего индекса производства восходящая, по крайней мере, с 2009, поэтому раскорреляция началась не в 2021, а с 2006.
Скорость обвала производства промежуточных товаров может выступать опережающим индикатором. С другой стороны, снижение производства промежуточных товаров при стабильной ситуации в капитальных товарах и потребительских товарах длительного пользования бывало дважды до 2021: в период с 3 кв 2011 по 2 кв 2013 и с 1 кв 2018 по 4 кв 2019, но это не приводило к усилению обвала совокупного производства.
На днях приведу более детальный анализ.
В Европе резко выросло количество банкротств компаний, что есть прямое следствие существенного падения маржинальности бизнеса в условиях энергетического и инфляционного кризиса.
Европейский бизнес удерживает занятость и в условиях дефицита кадров повышает зарплаты более быстрыми темпами, чем растет производительность, но перекладывает издержки на себя, сокращая прибыльность.
Рост промежуточных издержек (энергия, логистика, промежуточные товары) и рост зарплат крайне негативно влияет на устойчивость европейского бизнеса и многие не выдерживает стресс теста.
Количество заявлений о банкротстве среди предприятий ЕС существенно увеличилось в четвертом квартале 2022 года (+27% по сравнению с предыдущим кварталом + 23% в сравнении с допандемическим 2019) и достигло самого высокого уровня с начала сбора данных в 2015 году.
Евростат собирал данную статистику на добровольной основе с 2015 до 4 кв 2020 и в обязательном порядке с 1 кв 2021, поэтому данные не в полной мере репрезентативные, но по крайней мере, позволяют понять тенденции относительно 2021.
Удар по бизнесу однозначно есть, хотя не в том месте, где можно было бы ожидать. Предполагалось, что основной удар получит на себя промышленность, но как бы не так.
Транспорт и хранение (+73% кв/кв, +85% в сравнении с 2019), услуги по размещению и питанию (+39% кв/кв и +97% к 2019), а также образование, здравоохранение и социальная деятельность (+30% и +40% соответственно) были видами деятельности с наибольшим увеличением числа банкротств в 4 кв 2022 года.
При этом банкротства в промышленности (добыча + обработка) практически не изменились в 4 кв 2022 в сравнении с 3 кв 2022 и сократились на 18% относительно 2019. Это же касается и строительства (+6% и минус 10% соответственно).
Оптовая и розничная торговля (+21% /+ 11%), финансы, научные и бизнес услуги (+20% / +30%), ИТ и связь (+20% / минус 5%).
Эта статистика не взвешена на размер компаний, но позволяет понять потенциальные риски и направление. Проблемы есть, но локализованные, надо следить за ситуацией.
Европейский бизнес удерживает занятость и в условиях дефицита кадров повышает зарплаты более быстрыми темпами, чем растет производительность, но перекладывает издержки на себя, сокращая прибыльность.
Рост промежуточных издержек (энергия, логистика, промежуточные товары) и рост зарплат крайне негативно влияет на устойчивость европейского бизнеса и многие не выдерживает стресс теста.
Количество заявлений о банкротстве среди предприятий ЕС существенно увеличилось в четвертом квартале 2022 года (+27% по сравнению с предыдущим кварталом + 23% в сравнении с допандемическим 2019) и достигло самого высокого уровня с начала сбора данных в 2015 году.
Евростат собирал данную статистику на добровольной основе с 2015 до 4 кв 2020 и в обязательном порядке с 1 кв 2021, поэтому данные не в полной мере репрезентативные, но по крайней мере, позволяют понять тенденции относительно 2021.
Удар по бизнесу однозначно есть, хотя не в том месте, где можно было бы ожидать. Предполагалось, что основной удар получит на себя промышленность, но как бы не так.
Транспорт и хранение (+73% кв/кв, +85% в сравнении с 2019), услуги по размещению и питанию (+39% кв/кв и +97% к 2019), а также образование, здравоохранение и социальная деятельность (+30% и +40% соответственно) были видами деятельности с наибольшим увеличением числа банкротств в 4 кв 2022 года.
При этом банкротства в промышленности (добыча + обработка) практически не изменились в 4 кв 2022 в сравнении с 3 кв 2022 и сократились на 18% относительно 2019. Это же касается и строительства (+6% и минус 10% соответственно).
Оптовая и розничная торговля (+21% /+ 11%), финансы, научные и бизнес услуги (+20% / +30%), ИТ и связь (+20% / минус 5%).
Эта статистика не взвешена на размер компаний, но позволяет понять потенциальные риски и направление. Проблемы есть, но локализованные, надо следить за ситуацией.
Европейская экономика пока не демонстрирует явного и масштабного кризиса. Данные по строительству в странах Европы подтверждают стагнацию с вектором в ограниченную рецессию, но нет признаков масштабных деструктивных процессов.
Объем строительных работ в ЕС снизился на 2% за месяц по всем видам строительства, где промышленное, коммерческое и инфраструктурное строительство снизилось на 2%, а жилое минус 2.4%.
Месячная динамика не может быть показательной, т.к. строительство волатильный показатель и лучше сравнивать относительно прошлого года, чтобы учитывать сезонность и по итогам 12 месяцев, чтобы сгладить волатильность.
В сравнении с прошлым годом строительство снизилось на 0.4% по всем видам, где жилое строительство выросло на 0.6%, а нежилое снизилось на 0.9%.
По итогам года динамика достаточно уверенная. Объем строительных работ установил исторический максимум с ростом на 2.6% в сравнении с 2021 и столько же относительно допандемического 2019.
Жилое строительство выросло на 2.8%, а нежилое (коммерческое, промышленное и инфраструктурное) выросло на 2.4%.
По всем видам строительных работ в Германии за 2022 минус 1.5% к 2021 и минус 0.2% к 2019, во Франции плюс 1.4% и минус 3.7%, в Испании минус 7% и обвал на 23% в сравнении с 2019, а в Италии плюс 2% и плюс 17% соответственно.
Сильно растет Восточная Европа, например в Польше и Румынии плюс 10% г/г.
Что здесь можно отметить? Динамика очень разнонаправленная. В кризисы строительство снижалось на 15% в 2009 и на 35% в 2020, а сейчас падение можно рассматривать под лупой.
В целом уровни строительства соответствует докризисным 2018-2019 и 2021. Ситуация в 2022 отличается очень фрагментарной локализацией кризисных процессов. Если в 2009 и 2020 падало одновременно и масштабно почти все, а сейчас падающие сектора компенсируются растущими и нет однозначности в идентификации кризиса.
Однако, процесс переноса издержек (от энергокризиса и инфляционного кризиса) по секторам экономики еще не закончен, ровно как и процессы долгового кризиса пока не проявились.
Объем строительных работ в ЕС снизился на 2% за месяц по всем видам строительства, где промышленное, коммерческое и инфраструктурное строительство снизилось на 2%, а жилое минус 2.4%.
Месячная динамика не может быть показательной, т.к. строительство волатильный показатель и лучше сравнивать относительно прошлого года, чтобы учитывать сезонность и по итогам 12 месяцев, чтобы сгладить волатильность.
В сравнении с прошлым годом строительство снизилось на 0.4% по всем видам, где жилое строительство выросло на 0.6%, а нежилое снизилось на 0.9%.
По итогам года динамика достаточно уверенная. Объем строительных работ установил исторический максимум с ростом на 2.6% в сравнении с 2021 и столько же относительно допандемического 2019.
Жилое строительство выросло на 2.8%, а нежилое (коммерческое, промышленное и инфраструктурное) выросло на 2.4%.
По всем видам строительных работ в Германии за 2022 минус 1.5% к 2021 и минус 0.2% к 2019, во Франции плюс 1.4% и минус 3.7%, в Испании минус 7% и обвал на 23% в сравнении с 2019, а в Италии плюс 2% и плюс 17% соответственно.
Сильно растет Восточная Европа, например в Польше и Румынии плюс 10% г/г.
Что здесь можно отметить? Динамика очень разнонаправленная. В кризисы строительство снижалось на 15% в 2009 и на 35% в 2020, а сейчас падение можно рассматривать под лупой.
В целом уровни строительства соответствует докризисным 2018-2019 и 2021. Ситуация в 2022 отличается очень фрагментарной локализацией кризисных процессов. Если в 2009 и 2020 падало одновременно и масштабно почти все, а сейчас падающие сектора компенсируются растущими и нет однозначности в идентификации кризиса.
Однако, процесс переноса издержек (от энергокризиса и инфляционного кризиса) по секторам экономики еще не закончен, ровно как и процессы долгового кризиса пока не проявились.
Рассинхронизация статистики – примерно так можно охарактеризовать процессы, происходящие в публикации макроэкономической статистики в России. Ранее опросы Центробанка по индексу мониторинга предприятий в экономике и деловому климату находили отражение в тенденциях, которые происходят в бизнеса и отраслях экономике.
Сейчас все меньше связи с реальностью. Индекс мониторинга предприятий по экономике в подразделе «как изменится в ближайшие три месяца объем производства, подрядных работ, товарооборота, услуг?» выступает по логике опережающим индикатором и ранее выступал, но не сейчас.
Три самых пострадавших сегмента в российской экономике (розничная торговля, оптовая торговля и продажи авто), однако ожидания бизнеса полностью расходятся с реальностью.
Продажи авто находятся на минимуме за 25 лет без признаков восстановления в 2023, как по потребительским, так и по коммерческим авто и строительной технике (из-за проблем с цепочкой поставок и ограничений на реализацию техники из недружественных стран), однако индекс ожиданий восстановил почти 90% от мартовского обвала и находится на уровнях 2018-2019. Это не соответствует реальности – минус 30% за год в реальном выражении.
Оптовая торговля, где разгром наиболее сильный среди крупных секторов экономики – минус 13.5% за год за исключением транспортных средств, тогда как индекс ожиданий штурмует максимумы, превосходя уровни 2021.
Розничная торговля за год упала примерно на 7% за год, а индекс ожиданий находятся на уровнях, которые соответствуют падению на 2-3% от уровня 2021.
Строительство хоть и выступает одним из драйверов роста российской экономики, но тенденция замедления присутствует, где выделяется строительство жилой недвижимости, а индекс ожиданий демонстрирует мощнейший восстановительный импульс с ноября 2022 – вновь расхождение.
Электроэнергия в реальности стагнирует, а индекс ожиданий выше 2021 – и здесь мимо.
Общеэкономическая активность по ожиданиям бизнеса на восходящей траектории, тогда как оперативная статистика свидетельствует об ухудшении.
Сейчас все меньше связи с реальностью. Индекс мониторинга предприятий по экономике в подразделе «как изменится в ближайшие три месяца объем производства, подрядных работ, товарооборота, услуг?» выступает по логике опережающим индикатором и ранее выступал, но не сейчас.
Три самых пострадавших сегмента в российской экономике (розничная торговля, оптовая торговля и продажи авто), однако ожидания бизнеса полностью расходятся с реальностью.
Продажи авто находятся на минимуме за 25 лет без признаков восстановления в 2023, как по потребительским, так и по коммерческим авто и строительной технике (из-за проблем с цепочкой поставок и ограничений на реализацию техники из недружественных стран), однако индекс ожиданий восстановил почти 90% от мартовского обвала и находится на уровнях 2018-2019. Это не соответствует реальности – минус 30% за год в реальном выражении.
Оптовая торговля, где разгром наиболее сильный среди крупных секторов экономики – минус 13.5% за год за исключением транспортных средств, тогда как индекс ожиданий штурмует максимумы, превосходя уровни 2021.
Розничная торговля за год упала примерно на 7% за год, а индекс ожиданий находятся на уровнях, которые соответствуют падению на 2-3% от уровня 2021.
Строительство хоть и выступает одним из драйверов роста российской экономики, но тенденция замедления присутствует, где выделяется строительство жилой недвижимости, а индекс ожиданий демонстрирует мощнейший восстановительный импульс с ноября 2022 – вновь расхождение.
Электроэнергия в реальности стагнирует, а индекс ожиданий выше 2021 – и здесь мимо.
Общеэкономическая активность по ожиданиям бизнеса на восходящей траектории, тогда как оперативная статистика свидетельствует об ухудшении.
В России наблюдается тенденция ускорения инфляции: 0.15% м/м в октябре, далее 0.26%, 0.29% в конце года и 0.39% в январе 2023 по данным Центробанка.
Средняя инфляция за 4 месяца полностью в рамках нормы – 0.27% м/м или 3.3% годовых, с мая 2022 по январь 2023 среднемесячная инфляция всего 0.12% или 1.5% годовых – самая низкая инфляция среди всех крупных стран мира.
Это было обусловлено:
◾️Компенсацией ценового гэпа в феврале-апреле 2022, когда инфляция выросла на рекордные с 1998 года 10.2% за три месяца.
◾️Рекордным укреплением рубля в период с апреля по сентябрь 2022
◾️Более эффективной, чем предполагалось балансировкой складских запасов в условиях санкций, в том числе через оперативное развертывание серых схем и параллельного импорта.
◾️На инфляцию повлиял крайне низкий потребительский спрос с обвалом примерно на 7% (товары + услуги) во многом из-за критической неопределенности и ограниченной номенклатуры товаров в рознице после товарного эмбарго.
◾️Cдержанная динамика доходов – падение доходов и зарплат на 1% в реальном выражении. Рост номинальных зарплат сжирается инфляцией, тем самым ресурс под расходы ограниченный в условиях неопределенности.
В феврале инфляция может ускориться до 0.7-0.8% м/м, что выведет годовую инфляцию на 11.2% против 11.4% в январе 2023. В марте из-за эффекта базы инфляция может опуститься до 4-4.2% и к 3.4-3.6% в апреле 2023.
Однако, инфляционный импульс с января по апрель 2023 оценивается в 0.65-0.7% м/м (8.3% годовых).
Стоит ожидать ускорения инфляции в 2023:
◾️Ослабление рубля;
◾️Бюджетный и кредитный импульс;
◾️Фактор накопленных сбережений и отложенного спроса;
◾️Сбои в цепочках снабжении и параллельном импорте из-за вторичных санкций после усиления контроля со стороны США и ЕС;
◾️Падение производительности труда, в том числе из-за эмиграции квалифицированных кадров;
◾️Ограничение предложения товаров и услуг из-за дефицита кадров – перераспределение рабочей силы на ВПК, мобилизацию, фактор эмиграции и отток рабочей силы, приезжающей в Россию из стран СНГ.
Средняя инфляция за 4 месяца полностью в рамках нормы – 0.27% м/м или 3.3% годовых, с мая 2022 по январь 2023 среднемесячная инфляция всего 0.12% или 1.5% годовых – самая низкая инфляция среди всех крупных стран мира.
Это было обусловлено:
◾️Компенсацией ценового гэпа в феврале-апреле 2022, когда инфляция выросла на рекордные с 1998 года 10.2% за три месяца.
◾️Рекордным укреплением рубля в период с апреля по сентябрь 2022
◾️Более эффективной, чем предполагалось балансировкой складских запасов в условиях санкций, в том числе через оперативное развертывание серых схем и параллельного импорта.
◾️На инфляцию повлиял крайне низкий потребительский спрос с обвалом примерно на 7% (товары + услуги) во многом из-за критической неопределенности и ограниченной номенклатуры товаров в рознице после товарного эмбарго.
◾️Cдержанная динамика доходов – падение доходов и зарплат на 1% в реальном выражении. Рост номинальных зарплат сжирается инфляцией, тем самым ресурс под расходы ограниченный в условиях неопределенности.
В феврале инфляция может ускориться до 0.7-0.8% м/м, что выведет годовую инфляцию на 11.2% против 11.4% в январе 2023. В марте из-за эффекта базы инфляция может опуститься до 4-4.2% и к 3.4-3.6% в апреле 2023.
Однако, инфляционный импульс с января по апрель 2023 оценивается в 0.65-0.7% м/м (8.3% годовых).
Стоит ожидать ускорения инфляции в 2023:
◾️Ослабление рубля;
◾️Бюджетный и кредитный импульс;
◾️Фактор накопленных сбережений и отложенного спроса;
◾️Сбои в цепочках снабжении и параллельном импорте из-за вторичных санкций после усиления контроля со стороны США и ЕС;
◾️Падение производительности труда, в том числе из-за эмиграции квалифицированных кадров;
◾️Ограничение предложения товаров и услуг из-за дефицита кадров – перераспределение рабочей силы на ВПК, мобилизацию, фактор эмиграции и отток рабочей силы, приезжающей в Россию из стран СНГ.
Росстат опубликовал статистику ВВП, где заявил падение на 2.1%. В этих данных много противоречий и аномалий.
Сообщается, что сельское хозяйство выросло на 6.6%, но в соответствии с прошлыми данными за январь-сентябрь 2022, - для обеспечения подобного роста за 4 кв 2022 сельское хозяйство должно было вырасти на 17.6%, чтобы раскрутить 2.7% роста с января по сентябрь до 6.6% за год.
Неадекватный рост по деятельности гостиниц и общественного питания, где заявляется рост на 4.3%, а чтобы его достичь рост в 4 кв 2022 должен быть на 11.5% в соответствии с достижениями за январь-сентябрь. Абсурд!
Квартальные данные за 2022 не опубликованы, а из-за пересмотра данных за 2021, где Росстат улучшил оценку с 4.7% до 5.6%, - соответственно квартальные данные сильно деформировались.
Прокси ВВП на основе оперативных данных сходится на наиболее вероятном диапазоне снижения в 2.5-2.7% за год (даже с учетом пересмотра множества оперативных индикаторов в лучшую сторону).
Росстат отличается тем, что, во-первых, контрольная сумма практически никогда не сходится. В оценке 2022 статистическое расхождение по ВВП составило 2.3% между ВВП по производству и ВВП по потреблению при норме 0.3%, т.е ВВП мог упасть и на 4.3%.
Во-вторых, «волюнтаристская» манера смены методологии без репродукции исторических рядов и ключей переходов. Другими словами, Росстат меняет методологию и начинает «жизнь заново», а ключи переходов горите синем пламенем. С промышленностью так делали дважды за последние 10 лет.
В итоге, нельзя сопоставить данные прошлых периодов и макроэкономический анализ по-умолчанию, всегда неадекватный, тогда как в США исторические ряды тянутся десятилетиями, а качество статистики очень высокое, хотя и США мухлюют.
У Росстата проблема с низким качеством данных тянется еще с СССР + низкая скорость обработки + хаотизация статистики и отсутствие контрольной суммы + частая смена методологии без репродукции исторических рядов.
Вероятно, данные по ВВП «политически мотивированные» перед выступлением Путина перед Федсобранием.
Сообщается, что сельское хозяйство выросло на 6.6%, но в соответствии с прошлыми данными за январь-сентябрь 2022, - для обеспечения подобного роста за 4 кв 2022 сельское хозяйство должно было вырасти на 17.6%, чтобы раскрутить 2.7% роста с января по сентябрь до 6.6% за год.
Неадекватный рост по деятельности гостиниц и общественного питания, где заявляется рост на 4.3%, а чтобы его достичь рост в 4 кв 2022 должен быть на 11.5% в соответствии с достижениями за январь-сентябрь. Абсурд!
Квартальные данные за 2022 не опубликованы, а из-за пересмотра данных за 2021, где Росстат улучшил оценку с 4.7% до 5.6%, - соответственно квартальные данные сильно деформировались.
Прокси ВВП на основе оперативных данных сходится на наиболее вероятном диапазоне снижения в 2.5-2.7% за год (даже с учетом пересмотра множества оперативных индикаторов в лучшую сторону).
Росстат отличается тем, что, во-первых, контрольная сумма практически никогда не сходится. В оценке 2022 статистическое расхождение по ВВП составило 2.3% между ВВП по производству и ВВП по потреблению при норме 0.3%, т.е ВВП мог упасть и на 4.3%.
Во-вторых, «волюнтаристская» манера смены методологии без репродукции исторических рядов и ключей переходов. Другими словами, Росстат меняет методологию и начинает «жизнь заново», а ключи переходов горите синем пламенем. С промышленностью так делали дважды за последние 10 лет.
В итоге, нельзя сопоставить данные прошлых периодов и макроэкономический анализ по-умолчанию, всегда неадекватный, тогда как в США исторические ряды тянутся десятилетиями, а качество статистики очень высокое, хотя и США мухлюют.
У Росстата проблема с низким качеством данных тянется еще с СССР + низкая скорость обработки + хаотизация статистики и отсутствие контрольной суммы + частая смена методологии без репродукции исторических рядов.
Вероятно, данные по ВВП «политически мотивированные» перед выступлением Путина перед Федсобранием.