За первые девять месяцев 2023 в сравнении с 2022 достаточно существенно снизились средние цены на основные сырьевые товары, которые экспортирует Россия.
Цены на нефть ниже на 21%, чем год назад (янв-сен 23/янв-сен 22), цены на газ рухнули более, чем в три раза, цены на уголь упали в два раза, удобрения упали почти на треть, медь – минус 5%, алюминий – минус 20%, никель – минус 11% и даже цены на пшеницу упали на 18% г/г.
Вышеуказанная статистика по мировым бенчмаркам на товарных биржах не имеет отношения к средним экспортным ценам. Почему приведены цены Brent, а не Urals? Черт их знает, по каким средним ценам реально уходят из России товары на экспорт?
Экспортные цены на нефть в Китай близки к Brent (дисконт в пределах 10%), но экспортные цены в Индию ниже (дисконт 15-20%), тогда как реализация в Турцию и тем более в Африку и Ближний Восток идет с дисконтом более 20%, а может хуже, а может и лучше. Правды не узнаем.
Цены на международные сырьевые бенчмарки приведены с необходимым допущением, что реальные экспортные цены из России после 2022 ниже, но насколько? Неизвестно.
В сравнении с 2021 ситуация по ценам лучше. Нефть за первые 9 месяцев плюс 22% за два года, газ – плюс 21%, уголь – плюс 51%, медь и алюминий минус 4-7%, но никель плюс 27%, а удобрения около нуля.
Статистика позволит примерно оценить потенциал выручки российских крупнейших экспортеров.
Средний курс доллара за первые девять месяцев 2021 – 74 руб/$, в 2022 – 70.6, в 2023 – 82.62.
Поможет ли девальвация рубля в 2023 дотянуться до «жирного» 2021? В 4 кв 2021 средние рублевые цены на Brent были 5.8 тыс, а в сентябре 2023 – 9.1 тыс, газ – 83 тыс руб / 39.4 тыс, уголь – 11.4 тыс / 9.7 тыс, медь – 705 тыс / 800 тыс, алюминий – 200 тыс / 211 тыс, никель – 1.43 млн / 1.89 млн руб.
В неплохом плюсе нефть и никель, промышленные металлы незначительный рост, а уголь и газ в минусе. Девальвация не особо спасла, т.к нужно учитывать дисконт и падение физического объема экспорта.
Цены на нефть ниже на 21%, чем год назад (янв-сен 23/янв-сен 22), цены на газ рухнули более, чем в три раза, цены на уголь упали в два раза, удобрения упали почти на треть, медь – минус 5%, алюминий – минус 20%, никель – минус 11% и даже цены на пшеницу упали на 18% г/г.
Вышеуказанная статистика по мировым бенчмаркам на товарных биржах не имеет отношения к средним экспортным ценам. Почему приведены цены Brent, а не Urals? Черт их знает, по каким средним ценам реально уходят из России товары на экспорт?
Экспортные цены на нефть в Китай близки к Brent (дисконт в пределах 10%), но экспортные цены в Индию ниже (дисконт 15-20%), тогда как реализация в Турцию и тем более в Африку и Ближний Восток идет с дисконтом более 20%, а может хуже, а может и лучше. Правды не узнаем.
Цены на международные сырьевые бенчмарки приведены с необходимым допущением, что реальные экспортные цены из России после 2022 ниже, но насколько? Неизвестно.
В сравнении с 2021 ситуация по ценам лучше. Нефть за первые 9 месяцев плюс 22% за два года, газ – плюс 21%, уголь – плюс 51%, медь и алюминий минус 4-7%, но никель плюс 27%, а удобрения около нуля.
Статистика позволит примерно оценить потенциал выручки российских крупнейших экспортеров.
Средний курс доллара за первые девять месяцев 2021 – 74 руб/$, в 2022 – 70.6, в 2023 – 82.62.
Поможет ли девальвация рубля в 2023 дотянуться до «жирного» 2021? В 4 кв 2021 средние рублевые цены на Brent были 5.8 тыс, а в сентябре 2023 – 9.1 тыс, газ – 83 тыс руб / 39.4 тыс, уголь – 11.4 тыс / 9.7 тыс, медь – 705 тыс / 800 тыс, алюминий – 200 тыс / 211 тыс, никель – 1.43 млн / 1.89 млн руб.
В неплохом плюсе нефть и никель, промышленные металлы незначительный рост, а уголь и газ в минусе. Девальвация не особо спасла, т.к нужно учитывать дисконт и падение физического объема экспорта.
Отдельные российские экспортеры, начиная с 16 октября, в течение 60 дней с момента получения средств обязаны зачислять на свои счета в российских банках не менее 80% всей иностранной валюты, полученной в соответствии с условиями их экспортных контрактов по сообщениям ИНТЕРФАКС.
В течение двух недель экспортеры обязаны продавать на внутреннем рынке страны не менее 90% валютной выручки, зачисленной на свои счета в российских банках (но не менее 50% от средств, полученных в соответствии с каждым экспортным контрактом, в срок не более 30 дней с момента их получения. Утвержденный указом президента список экспортеров, в который вошли 43 группы компаний, не раскрывается.
Напомню, что среднемесячные фактические объемы продажи экспортной выручки на внутренний рынок с января по сентябрь 2023 составили $8.4 млрд ($7.8 млрд за последние три месяца и $9.2 млрд в сентябре) по сравнению со среднемесячными $18.4 млрд с марта по декабрь 2022.
Учитывая возросшие цены на сырье, потенциал экспорта в иностранной валюте составляет около 25-26 млрд долл, где на доллары и евро приходится около $11-13 млрд, но это для всех экспортеров.
Чистый эффект от нормативов по продаже валютной выручки оценивается в $3-4 млрд в месяц в идеальных условиях в сравнении с тем объемом, который шел по факту. Продавать могут до $12 млрд долл, но реальный объем продажи может быть меньше по ограничивающим факторам, описанным ранее.
Реалистичный добавленный эффект от нормативов по выручке оценивается в $2-2.5 млрд плюс около $0.5 млрд от экспортных пошлин согласно собственным расчетам. Тогда как среднемесячный избыточный (сверх нормы) отток капитал оценивается в $3-4 млрд.
В конце октября рубль укрепится из-за рекордного объема нефтегазовых налогов (около 1.2 трлн руб с учетом НДД), на оплату которых экспортеры вынуждены будут продавать валюту.
В течение двух недель экспортеры обязаны продавать на внутреннем рынке страны не менее 90% валютной выручки, зачисленной на свои счета в российских банках (но не менее 50% от средств, полученных в соответствии с каждым экспортным контрактом, в срок не более 30 дней с момента их получения. Утвержденный указом президента список экспортеров, в который вошли 43 группы компаний, не раскрывается.
Напомню, что среднемесячные фактические объемы продажи экспортной выручки на внутренний рынок с января по сентябрь 2023 составили $8.4 млрд ($7.8 млрд за последние три месяца и $9.2 млрд в сентябре) по сравнению со среднемесячными $18.4 млрд с марта по декабрь 2022.
Учитывая возросшие цены на сырье, потенциал экспорта в иностранной валюте составляет около 25-26 млрд долл, где на доллары и евро приходится около $11-13 млрд, но это для всех экспортеров.
Чистый эффект от нормативов по продаже валютной выручки оценивается в $3-4 млрд в месяц в идеальных условиях в сравнении с тем объемом, который шел по факту. Продавать могут до $12 млрд долл, но реальный объем продажи может быть меньше по ограничивающим факторам, описанным ранее.
Реалистичный добавленный эффект от нормативов по выручке оценивается в $2-2.5 млрд плюс около $0.5 млрд от экспортных пошлин согласно собственным расчетам. Тогда как среднемесячный избыточный (сверх нормы) отток капитал оценивается в $3-4 млрд.
В конце октября рубль укрепится из-за рекордного объема нефтегазовых налогов (около 1.2 трлн руб с учетом НДД), на оплату которых экспортеры вынуждены будут продавать валюту.
Центробанк России фиксирует значительное ускорение инфляции в сентябре – 1.14% м/м с сезонными поправками. За последние 15 лет в сентябре подобного роста цен еще не было! Более существенный рост цен с 2009 был на протяжении девяти месяцев (с февраля по март 2009, пять месяцев с ноября 2014 по март 2015 и с марта по апрель 2022).
Событие редкое – реализуется лишь 5% времени. С июля по сентябрь 2023 среднемесячный рост цен составил 0.96%, что соответствует годовым темпам в 12.1% по методике SAAR – сопоставимый или более существенный инфляционный импульс был только в первом полугодии 2015 и весной 2022.
Каждый раз основным триггером разгона цен свыше 10% является курс рубля. Именно в условиях неконтролируемой девальвации происходит инфляционный выброс – так было в 2015, в 2022 и так происходит сейчас.
Диспропорция спроса и предложения, опережающие темпы роста внутреннего спроса и зарплат, высокие темпы кредитования и рост стоимости логистики в данном случае вторичны – да, влияют на инфляцию, но в меньшей степени, чем курс рубля.
▪️Рост цен экстраординарный и выходит за все допустимые пределы. За последние три месяца рост цен на продовольственные товары соответствует 16.6% SAAR (норма с 2017 по 2019 составляет 5.1% SAAR), а без плодоовощной продукции рост цен 9.1%, а норма – 4.9% SAAR.
Основным драйвером роста продовольственных цен являются импортируемая плодоовощная продукция, мясо (в основном курица) и яйца – без этих категорий инфляция соответствует плюс-минус норме.
▪️Непродовольственные товары с июля по сентябрь 2023 растут в темпах 13.2% SAAR (норма – 4.6%), а без нефтепродуктов рост – 10.4%, тогда как норма – 4.5% SAAR. Рост цен по 1% и выше идет третий месяц подряд, а ранее более продолжительный разгон цен был только один раз – с декабря 2014 по март 2015 на фоне девальвационного шока.
▪️Услуги с июля растут в темпах 5.1% при норме 4% SAAR, но с сентября снова вышли на темпы роста свыше 12% годовых.
Событие редкое – реализуется лишь 5% времени. С июля по сентябрь 2023 среднемесячный рост цен составил 0.96%, что соответствует годовым темпам в 12.1% по методике SAAR – сопоставимый или более существенный инфляционный импульс был только в первом полугодии 2015 и весной 2022.
Каждый раз основным триггером разгона цен свыше 10% является курс рубля. Именно в условиях неконтролируемой девальвации происходит инфляционный выброс – так было в 2015, в 2022 и так происходит сейчас.
Диспропорция спроса и предложения, опережающие темпы роста внутреннего спроса и зарплат, высокие темпы кредитования и рост стоимости логистики в данном случае вторичны – да, влияют на инфляцию, но в меньшей степени, чем курс рубля.
▪️Рост цен экстраординарный и выходит за все допустимые пределы. За последние три месяца рост цен на продовольственные товары соответствует 16.6% SAAR (норма с 2017 по 2019 составляет 5.1% SAAR), а без плодоовощной продукции рост цен 9.1%, а норма – 4.9% SAAR.
Основным драйвером роста продовольственных цен являются импортируемая плодоовощная продукция, мясо (в основном курица) и яйца – без этих категорий инфляция соответствует плюс-минус норме.
▪️Непродовольственные товары с июля по сентябрь 2023 растут в темпах 13.2% SAAR (норма – 4.6%), а без нефтепродуктов рост – 10.4%, тогда как норма – 4.5% SAAR. Рост цен по 1% и выше идет третий месяц подряд, а ранее более продолжительный разгон цен был только один раз – с декабря 2014 по март 2015 на фоне девальвационного шока.
▪️Услуги с июля растут в темпах 5.1% при норме 4% SAAR, но с сентября снова вышли на темпы роста свыше 12% годовых.
Какие основные факторы рекордного разгона цен в России? Проблема инфляции стала актуальной с июля 2023 и уже третий месяц подряд темпы роста цен являются около рекордными – так жестко было только в 2015 и 2022 на фоне девальвационного шока.
С июля по сентябрь цены растут в темпах 0.96% в месяц или 12% SAAR. Учитывая разбег инфляционного импульса и продолжение роста цен с октября, есть основания предполагать, что перенос фактора рубля в цены продолжится еще, как минимум 2-3 месяца при условии, что с октября среднемесячный курс рубля укрепится.
Рубль является основной проблемой, хотя существуют фоновые, но достаточно чувствительные проинфляционные факторы: рост номинальных доходов выше производительности труда и объема предложения (в России отсутствует емкий и конкурентный гражданский сектор производства), фронтальный рост издержек бизнеса и опережающий рост спроса, поддерживаемый кредитованием.
В декомпозиции структуры прироста инфляции за последние три месяца:
• Мясопродукты формируют 0.16 п.п в общем темпе роста цен на 0.96% с июля по сентябрь 2023
• Плодоовощная продукция вносит 0.24 п.п
• Нефтепродукты (бензин) внесли 0.11 п.п
• Автомобили вносят 0.09 п.п
• ЖКУ формируют около 0.07 п.п.
Вышеуказанные категории обеспечили 70% или 0.68 п.п в общем росте цен на 0.96% в месяц.
Однако, Росстат и ЦБ «игнорирует» значительный сегмент наукоемкой продукции, напрямую связанный с импортом или имеет высокую зависимость с импортом. Именно в нем инфляция отражается практически линейно с курсом рубля (особенно компьютеры, комплектующие и мобильные телефоны).
Накопленное изменение цен с декабря 2022 по сентябрь 2023 (весь период девальвации рубля) на категорию «электротовары и другие бытовые приборы» составил 0.62% (по сути цены не изменились), телерадиотовары даже упали на 10%, компьютеры подешевели на 2%, средства связи выросли на 1%.
Когда реальный прирост цен на указанные категории составляет от 20 до 60% в сопоставимой группе товаров по качеству, Росстат видит дефляцию или рост цен около нуля. Абсурд.
С июля по сентябрь цены растут в темпах 0.96% в месяц или 12% SAAR. Учитывая разбег инфляционного импульса и продолжение роста цен с октября, есть основания предполагать, что перенос фактора рубля в цены продолжится еще, как минимум 2-3 месяца при условии, что с октября среднемесячный курс рубля укрепится.
Рубль является основной проблемой, хотя существуют фоновые, но достаточно чувствительные проинфляционные факторы: рост номинальных доходов выше производительности труда и объема предложения (в России отсутствует емкий и конкурентный гражданский сектор производства), фронтальный рост издержек бизнеса и опережающий рост спроса, поддерживаемый кредитованием.
В декомпозиции структуры прироста инфляции за последние три месяца:
• Мясопродукты формируют 0.16 п.п в общем темпе роста цен на 0.96% с июля по сентябрь 2023
• Плодоовощная продукция вносит 0.24 п.п
• Нефтепродукты (бензин) внесли 0.11 п.п
• Автомобили вносят 0.09 п.п
• ЖКУ формируют около 0.07 п.п.
Вышеуказанные категории обеспечили 70% или 0.68 п.п в общем росте цен на 0.96% в месяц.
Однако, Росстат и ЦБ «игнорирует» значительный сегмент наукоемкой продукции, напрямую связанный с импортом или имеет высокую зависимость с импортом. Именно в нем инфляция отражается практически линейно с курсом рубля (особенно компьютеры, комплектующие и мобильные телефоны).
Накопленное изменение цен с декабря 2022 по сентябрь 2023 (весь период девальвации рубля) на категорию «электротовары и другие бытовые приборы» составил 0.62% (по сути цены не изменились), телерадиотовары даже упали на 10%, компьютеры подешевели на 2%, средства связи выросли на 1%.
Когда реальный прирост цен на указанные категории составляет от 20 до 60% в сопоставимой группе товаров по качеству, Росстат видит дефляцию или рост цен около нуля. Абсурд.
Тема инфляции не сходит с повестки дня, и с 2021 это проблема коснулась практически всех стран.
Удивительно, но с Китая пошел COVID кризис, но Китаю удалось удержать инфляцию под контролем (рост инфляции всего на 6% за четыре года), тогда как развитые страны, как оглашенные лупили из всех стволов фискальными и монетарными стимулами, что и спровоцировало несколько волн инфляционного давления.
Сравнивать какой то отдельный период нет смысла, т.к. фазы и интенсивность инфляционного давления в ведущих странах мира сильно различались, поэтому репрезентативное сравнение будет с 2019 по 2023 включительно (сравнение накопленной инфляции за 4 года), т.к. именно с 2019 началась череда удивительных событий во всем мире.
Накопленная инфляция за четыре года в ведущих странах плюс-минус сопоставима из-за общей связанности, интегрированности, схожей структуры экономики, финансовой системы и достаточно согласованной фискальной и монетарной политики.
Например, с 2019 по 2023 накопленная инфляция в США 19.1%, примерно столько же в Германии – 19.7%, чуть выше в Великобритании – 21.5%, но лучше в Италии – 17.3% и во Франции – 14.8%, а в Испании и Канаде рост цен около 15%.
Наименьшая инфляция в Японии – 5.5% (существует в своей замкнутой мета-вселенной с уникальными структурными особенностями) и в Швейцарии – 4.9%.
Среди развивающихся стран Россия (накопленная инфляция за 4 года – 32.1%) в группе аутсайдеров, т.к. ситуация с инфляцией лучше в Индии – 26%, Индонезии – 11.8%, Бразилии – 27.9%, Мексике – 24.5%, ЮАР – 22.1%, Саудовской Аравии – 12%, Малайзии – 7.7%, Таиланде – 8.1%, Бангладеше – 29.1%, Вьетнаме – 12.1% и даже в Колумбии – 30.2%.
Рекордсменом по уровню инфляции предсказуемо являются: Аргентина – 705.6%, Иран – 310%, Турция – 250%, Нигерия – 96.9%, Пакистан – 74.7% и Египет – 48%.
В Восточной Европе высокие темпы инфляции наблюдаются в Венгрии – 46.5%, Польше – 39.2%, Чехии - 36.8% и Румынии – 35.8%.
Удивительно, но с Китая пошел COVID кризис, но Китаю удалось удержать инфляцию под контролем (рост инфляции всего на 6% за четыре года), тогда как развитые страны, как оглашенные лупили из всех стволов фискальными и монетарными стимулами, что и спровоцировало несколько волн инфляционного давления.
Сравнивать какой то отдельный период нет смысла, т.к. фазы и интенсивность инфляционного давления в ведущих странах мира сильно различались, поэтому репрезентативное сравнение будет с 2019 по 2023 включительно (сравнение накопленной инфляции за 4 года), т.к. именно с 2019 началась череда удивительных событий во всем мире.
Накопленная инфляция за четыре года в ведущих странах плюс-минус сопоставима из-за общей связанности, интегрированности, схожей структуры экономики, финансовой системы и достаточно согласованной фискальной и монетарной политики.
Например, с 2019 по 2023 накопленная инфляция в США 19.1%, примерно столько же в Германии – 19.7%, чуть выше в Великобритании – 21.5%, но лучше в Италии – 17.3% и во Франции – 14.8%, а в Испании и Канаде рост цен около 15%.
Наименьшая инфляция в Японии – 5.5% (существует в своей замкнутой мета-вселенной с уникальными структурными особенностями) и в Швейцарии – 4.9%.
Среди развивающихся стран Россия (накопленная инфляция за 4 года – 32.1%) в группе аутсайдеров, т.к. ситуация с инфляцией лучше в Индии – 26%, Индонезии – 11.8%, Бразилии – 27.9%, Мексике – 24.5%, ЮАР – 22.1%, Саудовской Аравии – 12%, Малайзии – 7.7%, Таиланде – 8.1%, Бангладеше – 29.1%, Вьетнаме – 12.1% и даже в Колумбии – 30.2%.
Рекордсменом по уровню инфляции предсказуемо являются: Аргентина – 705.6%, Иран – 310%, Турция – 250%, Нигерия – 96.9%, Пакистан – 74.7% и Египет – 48%.
В Восточной Европе высокие темпы инфляции наблюдаются в Венгрии – 46.5%, Польше – 39.2%, Чехии - 36.8% и Румынии – 35.8%.
Экономика США оказалась самой устойчивой и успешной среди ведущих развитых стран по накопленному росту ВВП с 2019 по 2023 включительно.
За 4 года ВВП США вырос на 7.3%, тогда как накопленный рост ВВП Германии составил 0.5%, в Японии – 0.9%, в Великобритании около нуля (плюс 0.1%), во Франции рост на 1.6%, в Канаде – плюс 4.4%, в Испании – плюс 2.4%.
Прогноз ВВП на 2023 от МВФ актуализирован пару недель назад, хотя существует риск срыва глобальной экономики, если реализуется внезапный шок на долговом рынке, но общую диспозицию это не изменит.
США удалось быстрее всех приостановить локдауны в 2020, запустить монетарные насосы на полную мощность, мастерски сбрасывая долларовую инфляцию во вне, при этом став одним из главных бенефициаров энергетического кризиса в Европе. Теперь США активно привлекают капитал на дифференциале ставок и креативный класс, имея репутацию «тихой гавани».
Впереди долговой кризис, но при прочих равных, запас прочности в США выше, чем в Европе и посмотрим, как на этот раз будут лавировать.
Самой успешной экономикой среди развивающихся стран является экономика Китая, которая выросла почти на 20% с 2019 по 2023 включительно (4 года). Рост на 24.5% в Турции вызывает сомнения из-за неадекватного расчета дефляторов – когда инфляция в сотни процентов ошибиться на пару десятков процентов не такая уж проблема. Это же относится и к Ирану, где заявленный рост в 15.6% - также сомнения в качестве расчетов.
Индия выросла на 17.1%, Индонезия – плюс 12.3%, Бразилия – рост на 7.7%, Мексика – плюс 3.6%, Саудовская Аравия – плюс 8.9%.
Рост ВВП России может составить около 3% - примерно на уровне ЮАР (1.3%), Аргентины (2.1%) и Таиланда (0.5%). Однако, учитывая обстоятельства, результат положительный (драйверы и структура российской экономики были подробно рассмотрены ранее).
Сравнительная таблица позволит наглядно сравнить тенденции и экономические успехи ведущих стран мира.
За 4 года ВВП США вырос на 7.3%, тогда как накопленный рост ВВП Германии составил 0.5%, в Японии – 0.9%, в Великобритании около нуля (плюс 0.1%), во Франции рост на 1.6%, в Канаде – плюс 4.4%, в Испании – плюс 2.4%.
Прогноз ВВП на 2023 от МВФ актуализирован пару недель назад, хотя существует риск срыва глобальной экономики, если реализуется внезапный шок на долговом рынке, но общую диспозицию это не изменит.
США удалось быстрее всех приостановить локдауны в 2020, запустить монетарные насосы на полную мощность, мастерски сбрасывая долларовую инфляцию во вне, при этом став одним из главных бенефициаров энергетического кризиса в Европе. Теперь США активно привлекают капитал на дифференциале ставок и креативный класс, имея репутацию «тихой гавани».
Впереди долговой кризис, но при прочих равных, запас прочности в США выше, чем в Европе и посмотрим, как на этот раз будут лавировать.
Самой успешной экономикой среди развивающихся стран является экономика Китая, которая выросла почти на 20% с 2019 по 2023 включительно (4 года). Рост на 24.5% в Турции вызывает сомнения из-за неадекватного расчета дефляторов – когда инфляция в сотни процентов ошибиться на пару десятков процентов не такая уж проблема. Это же относится и к Ирану, где заявленный рост в 15.6% - также сомнения в качестве расчетов.
Индия выросла на 17.1%, Индонезия – плюс 12.3%, Бразилия – рост на 7.7%, Мексика – плюс 3.6%, Саудовская Аравия – плюс 8.9%.
Рост ВВП России может составить около 3% - примерно на уровне ЮАР (1.3%), Аргентины (2.1%) и Таиланда (0.5%). Однако, учитывая обстоятельства, результат положительный (драйверы и структура российской экономики были подробно рассмотрены ранее).
Сравнительная таблица позволит наглядно сравнить тенденции и экономические успехи ведущих стран мира.
В России наиболее сбалансированный государственный бюджет среди ведущих стран мира – всего 2.1% дефицита консолидированного бюджета от ВВП в среднем с начала 2020 по 2023, что даже лучше, чем у Саудовской Аравии (средний дефицит 2.7% от ВВП за 4 года).
Лучше России небольшой список стран: Южная Корея – дефицит консолидированного бюджета 1.3% от ВВП 2020-2023, Тайвань –1.6%, Вьетнам – 1.3%, Швейцария – 0.6%, Сингапур – 0.4%, Швеция – 0.6%, а профицит только в ОАЭ – 4.1% от ВВП.
За последние четыре года произошли интересные трансформации и стоит отметить следующее:
Очень существенная деградация бюджета в Китае, который имеет рекордный дефицит в среднем 7.6% от ВВП по сравнению с 3% за период с начала 2013 по 2019, и это на фоне существенного замедления экономики. Все это однозначно свидетельствует о переходе китайской экономики в кризисный сценарий в ближайшие годы (через это проходили все страны – неизбежная трансформация после высоких темпов роста).
Запредельный дефицит в Индии на уровне 10.1% с 2020 по 2023 (хуже, чем в любой стране мира) по сравнению с 7% от ВВП с 2013 по 2019.
Деградация бюджета в США – дефицит 9.4% vs 4.6% по ранее указанным периодам, хотя немного лучше, чем стабилизационные меры с 2009 по 2011, когда средний дефицит составлял 10.5%
Переход в устойчивый дефицит бюджета в Германии (3.3%) vs профицита в 1.1% от ВВП с 2013 по 2019.
Большинство европейских стран ухудшили бюджетные балансы в среднем на 4-5% от ВВП 2020-2023 vs 2013-2019, а наиболее обостренная ситуация в Великобритании – 7.8% и Италии - 7.9%
Япония справляется немного лучше – расхождение с нормой всего 2.7% (дефицит 6.9% vs 4.2%), но лучше, чем в 2009-2011 – 9% от ВВП.
В 2023 профицит бюджета ожидается в Тайване, ОАЭ, Швейцарии, Сингапуре, Ирландии и Норвегии. Большинство европейских стран снижают дефицит бюджета в 2023 в сравнении с 2022, а резкое ухудшение присутствует в США, Бразилии и Саудовской Аравии.
Лучше России небольшой список стран: Южная Корея – дефицит консолидированного бюджета 1.3% от ВВП 2020-2023, Тайвань –1.6%, Вьетнам – 1.3%, Швейцария – 0.6%, Сингапур – 0.4%, Швеция – 0.6%, а профицит только в ОАЭ – 4.1% от ВВП.
За последние четыре года произошли интересные трансформации и стоит отметить следующее:
Очень существенная деградация бюджета в Китае, который имеет рекордный дефицит в среднем 7.6% от ВВП по сравнению с 3% за период с начала 2013 по 2019, и это на фоне существенного замедления экономики. Все это однозначно свидетельствует о переходе китайской экономики в кризисный сценарий в ближайшие годы (через это проходили все страны – неизбежная трансформация после высоких темпов роста).
Запредельный дефицит в Индии на уровне 10.1% с 2020 по 2023 (хуже, чем в любой стране мира) по сравнению с 7% от ВВП с 2013 по 2019.
Деградация бюджета в США – дефицит 9.4% vs 4.6% по ранее указанным периодам, хотя немного лучше, чем стабилизационные меры с 2009 по 2011, когда средний дефицит составлял 10.5%
Переход в устойчивый дефицит бюджета в Германии (3.3%) vs профицита в 1.1% от ВВП с 2013 по 2019.
Большинство европейских стран ухудшили бюджетные балансы в среднем на 4-5% от ВВП 2020-2023 vs 2013-2019, а наиболее обостренная ситуация в Великобритании – 7.8% и Италии - 7.9%
Япония справляется немного лучше – расхождение с нормой всего 2.7% (дефицит 6.9% vs 4.2%), но лучше, чем в 2009-2011 – 9% от ВВП.
В 2023 профицит бюджета ожидается в Тайване, ОАЭ, Швейцарии, Сингапуре, Ирландии и Норвегии. Большинство европейских стран снижают дефицит бюджета в 2023 в сравнении с 2022, а резкое ухудшение присутствует в США, Бразилии и Саудовской Аравии.
Дефицит по счету текущих операций не гарантирует ослабления национальной валюты, ровно, как и профицит СТО не гарантируют силу/укрепление нацвалюты, т.к на валютный рынок влияет множество факторов.
Принципы и факторы курсообразования весьма обширная тема, но в контексте СТО следует отметить, что особое значение имеет структура трансграничных потоков капитала.
Например, в США ожидаемый дефицит СТО составляет 3% от ВВП в 2023, что почти вдвое лучше, чем 5-6% дефицита, которые наблюдались в 2004-2008 годах.
Дефицит в 3% от ВВП означает, что чистый приток капитала должен быть на сопоставимую величину в 3% (сальдо СТО и финсчета всегда равно нулю с учетом операций ЗВР), т.е. США структурно всегда являются чистым заемщиком международного капитала и зависимы от иностранных инвестиций. С 1992 года США непрерывно имеют дефицит СТО.
В развитых странах не используется механизм компенсации дефицита капитала через управление ЗВР за редкими исключениями, поэтому дефицит закрывается частным сектором (прямые, портфельные или прочие инвестиции).
Прямая инвестиция, если инвестор выкупает 10% и более от доли компании, т.е. преимущественно с целью влияния на бизнес. Эти инвестиции по своей сути менее подвижные и более долгосрочные, чем портфельные (в основном спекулятивные).
Дефицит СТО покрывается либо через сокращение ЗВР и/или через кредитование частным сектором, которое в свою очередь может быть в виде чистого приращения внешнего долга или в виде репатриации внешних активов (продажи иностранных активов со стороны резидентов выше, чем покупки).
Дефицит СТО – это всегда зависимость от внешнего фондирования. Стабильный приток капитала может быть только в условиях свободного движения капитала, поэтому любые ограничения или ожидания ограничений в рамках Capital Control всегда негативно влияют на трансграничные потоки капитала.
Развитый мир имеет наивысшую либерализацию механизмов и инструментов трансграничного фондирования, что позволяет нивелировать фактор ЗВР и использовать механизмы кросс-фондирования.
Условия, при которых компании и финансовый сектор кредитуют друг друга в рамках экономического и финансового сопряжения по принципу сообщающихся сосудов. Например, страны с устойчивым профитом СТО (Германия, Япония, Швейцария, Швеция, Норвегия, Нидерланды, Испания, Италия, Ирландия, Австрия) кредитуют страны, имеющие дефицит СТО (США, Великобритания, Франция).
Другими словами, формируется дружественный инвестиционный кластер, где перетоки капитала происходят между условно «своими», это и есть кросс-фондирование.
Говоря о кредитовании, подразумеваются не стандартные банковские кредиты, а преимущественно инвестиции в ценные бумаги (акции и облигации). С другой стороны, более слабые звенья цепи обрабатываются кредитами, как Греция, Румыния, Венгрия и Португалия.
Группа развивающихся стран в основном фондируется через банковское кредитование, т.к уровень развития финсистемы и низкая диверсификация не предполагает инвестиции в акции и облигации.
Направленность инвестиционной потоков формируется в основном из экономической логики: емкость, глубина финансовой системы, перспективность и уровень диверсификации экономики, дифференциал процентных ставок и так далее.
США предоставляют полный перечень параметров, формирующих инвестиционную привлекательность – обычно ставки по облигациям и денежным инструментам в долларовой зоне выше, чем в любой другой валютной зоне среди «своих».
Если вдруг международные потоки капитала идут вяло, - США создают необходимые геополитические и экономические условия, чтобы инвестиции в долларовую зону смотрелись более привлекательно, чем в какую-либо еще валютную зону. За все время не было еще ни одного сбоя, механизм пока работает, как часы.
С 2010 по 2023 накопленный дефицит СТО в США составил 7.3 трлн долл, а последние три года в среднем по 850 млрд долл в год. На втором месте в мире – Великобритания, которая с 2010 поглотила 1.5 трлн чистых международных инвестиций.
Принципы и факторы курсообразования весьма обширная тема, но в контексте СТО следует отметить, что особое значение имеет структура трансграничных потоков капитала.
Например, в США ожидаемый дефицит СТО составляет 3% от ВВП в 2023, что почти вдвое лучше, чем 5-6% дефицита, которые наблюдались в 2004-2008 годах.
Дефицит в 3% от ВВП означает, что чистый приток капитала должен быть на сопоставимую величину в 3% (сальдо СТО и финсчета всегда равно нулю с учетом операций ЗВР), т.е. США структурно всегда являются чистым заемщиком международного капитала и зависимы от иностранных инвестиций. С 1992 года США непрерывно имеют дефицит СТО.
В развитых странах не используется механизм компенсации дефицита капитала через управление ЗВР за редкими исключениями, поэтому дефицит закрывается частным сектором (прямые, портфельные или прочие инвестиции).
Прямая инвестиция, если инвестор выкупает 10% и более от доли компании, т.е. преимущественно с целью влияния на бизнес. Эти инвестиции по своей сути менее подвижные и более долгосрочные, чем портфельные (в основном спекулятивные).
Дефицит СТО покрывается либо через сокращение ЗВР и/или через кредитование частным сектором, которое в свою очередь может быть в виде чистого приращения внешнего долга или в виде репатриации внешних активов (продажи иностранных активов со стороны резидентов выше, чем покупки).
Дефицит СТО – это всегда зависимость от внешнего фондирования. Стабильный приток капитала может быть только в условиях свободного движения капитала, поэтому любые ограничения или ожидания ограничений в рамках Capital Control всегда негативно влияют на трансграничные потоки капитала.
Развитый мир имеет наивысшую либерализацию механизмов и инструментов трансграничного фондирования, что позволяет нивелировать фактор ЗВР и использовать механизмы кросс-фондирования.
Условия, при которых компании и финансовый сектор кредитуют друг друга в рамках экономического и финансового сопряжения по принципу сообщающихся сосудов. Например, страны с устойчивым профитом СТО (Германия, Япония, Швейцария, Швеция, Норвегия, Нидерланды, Испания, Италия, Ирландия, Австрия) кредитуют страны, имеющие дефицит СТО (США, Великобритания, Франция).
Другими словами, формируется дружественный инвестиционный кластер, где перетоки капитала происходят между условно «своими», это и есть кросс-фондирование.
Говоря о кредитовании, подразумеваются не стандартные банковские кредиты, а преимущественно инвестиции в ценные бумаги (акции и облигации). С другой стороны, более слабые звенья цепи обрабатываются кредитами, как Греция, Румыния, Венгрия и Португалия.
Группа развивающихся стран в основном фондируется через банковское кредитование, т.к уровень развития финсистемы и низкая диверсификация не предполагает инвестиции в акции и облигации.
Направленность инвестиционной потоков формируется в основном из экономической логики: емкость, глубина финансовой системы, перспективность и уровень диверсификации экономики, дифференциал процентных ставок и так далее.
США предоставляют полный перечень параметров, формирующих инвестиционную привлекательность – обычно ставки по облигациям и денежным инструментам в долларовой зоне выше, чем в любой другой валютной зоне среди «своих».
Если вдруг международные потоки капитала идут вяло, - США создают необходимые геополитические и экономические условия, чтобы инвестиции в долларовую зону смотрелись более привлекательно, чем в какую-либо еще валютную зону. За все время не было еще ни одного сбоя, механизм пока работает, как часы.
С 2010 по 2023 накопленный дефицит СТО в США составил 7.3 трлн долл, а последние три года в среднем по 850 млрд долл в год. На втором месте в мире – Великобритания, которая с 2010 поглотила 1.5 трлн чистых международных инвестиций.
Кто концентрирует весь глобальный капитал? С 2010 по 2023 почти половину от общемирового чистого распределения капитала концентрируют США - $7.3 трлн, следом идет Великобритания – $1.5 трлн, Канада – $0.56 трлн, Австралия и Франция примерно по $0.3 трлн, как накопленная разница между чистыми заимствованиями и кредитованием на международном рынке (или накопленный дефицит счета текущих операций).
Это лидеры среди развитых стран. Здесь учитываются не валовые, а чистые инвестиции, как накопленный баланс СТО.
Но и среди развивающихся стран есть весьма обширный список зависимых стран от притока иностранного капитала за период с 2010 по 2023 (14 лет): Бразилия – $0.87 трлн, Индия – $0.59 трлн, Турция – $0.5 трлн, Мексика – $0.23 трлн, Колумбия – $0.2 трлн, Индонезия – $0.17 трлн.
Этот список развивающихся стран крайне зависим от международных доноров, а кто эти международные кредиторы? Недружественные страны. Вот поэтому эти страны не могут быть антиамериканскими.
В настоящий момент около 93% общемировых портфельных инвестиций генерируют недружественные страны и 84-88% прямых и прочих инвестиций. Китай и Гонконг формируют примерно 70% в структуре трансграничных денежных потоков нейтральных стран.
Фактически, мир разделен на два полюса: США - союзники и Китай – союзники.
Говоря о США, в последние годы практически весь поток иностранного капитала в США (свыше 95%) реализуется через инвестиционный пул лояльных к США стран: Европа, Япония, Южная Корея, Канада и Австралия. В этом смысле, США функционируют в комфортной политической, экономической и финансовой экосистеме стратегических союзников.
Китай же наоборот, становится менее зависимым от международных инвесторов и все больше концентрируется на собственной внешней экспансии. При этом получается, что Китай как бы «подбирает отщепенцев» от проамериканского дискурса (Россия, Иран, Венесуэла, КНДР, Сирия, страны Африки) и вводит их в собственную орбиту и зону влияния.
Это лидеры среди развитых стран. Здесь учитываются не валовые, а чистые инвестиции, как накопленный баланс СТО.
Но и среди развивающихся стран есть весьма обширный список зависимых стран от притока иностранного капитала за период с 2010 по 2023 (14 лет): Бразилия – $0.87 трлн, Индия – $0.59 трлн, Турция – $0.5 трлн, Мексика – $0.23 трлн, Колумбия – $0.2 трлн, Индонезия – $0.17 трлн.
Этот список развивающихся стран крайне зависим от международных доноров, а кто эти международные кредиторы? Недружественные страны. Вот поэтому эти страны не могут быть антиамериканскими.
В настоящий момент около 93% общемировых портфельных инвестиций генерируют недружественные страны и 84-88% прямых и прочих инвестиций. Китай и Гонконг формируют примерно 70% в структуре трансграничных денежных потоков нейтральных стран.
Фактически, мир разделен на два полюса: США - союзники и Китай – союзники.
Говоря о США, в последние годы практически весь поток иностранного капитала в США (свыше 95%) реализуется через инвестиционный пул лояльных к США стран: Европа, Япония, Южная Корея, Канада и Австралия. В этом смысле, США функционируют в комфортной политической, экономической и финансовой экосистеме стратегических союзников.
Китай же наоборот, становится менее зависимым от международных инвесторов и все больше концентрируется на собственной внешней экспансии. При этом получается, что Китай как бы «подбирает отщепенцев» от проамериканского дискурса (Россия, Иран, Венесуэла, КНДР, Сирия, страны Африки) и вводит их в собственную орбиту и зону влияния.
Чистым поставщиком капитала на международный рынок является Европа. С 2010 чистое кредитование превышает 8 трлн долл, а с начала 2020 почти 2.8 трлн долл.
В Европе ведущими поставщиками капитала с 2010 являются: Германия – $3.8 трлн, Нидерланды – $1.1 трлн, Норвегия – $0.83 трлн, Швейцария – $0.75 трлн, Дания – $0.42 трлн, Швеция – $0.36 трлн, Италия - $0.3 трлн , Испания - $0.18 трлн, Австрия и Ирландия по $0.1 трлн.
Вне Европы лидерами с 2010 по 2023 являются: Китай – $3.1 трлн, Япония – $2 трлн, Россия – $1.1 трлн, Тайвань – $1 трлн, Южная Корея – $0.9 трлн, Сингапур – $0.9 трлн, Саудовская Аравия – $0.87 трлн, ОАЭ – $0.56 трлн, Кувейт – $0.5 трлн, Катар – $0.4 трлн , Гонконг – $0.25 трлн, Иран – $0.24 трлн, Малайзия, Таиланд и Израиль по $0.2 трлн.
Вот все эти триллионы устремляются в основном в США, Великобританию, Канаду и Австралию.
Не путать чистое кредитование с валовыми инвестициями. Например, по валовым инвестициям мировыми лидерами являются США, Великобритания, Япония и Германия.
Накопленные иностранные активы США в рамках международной инвестиционной позиции в 23 раза больше, чем в России ($34 трлн vs $1.5 трлн), а международные активы без учета ЗВР больше в 33 раза ($33 трлн vs $1 трлн).
Чистое кредитование – это разница между накоплением активов и обязательств, а чтобы покрывать дефицит счета текущих операций необходимо иметь чистое международное кредитование, т.е. брать в долг больше, чем инвестировать во вне.
Вот по чистому кредитованию доминирует Европа, тогда как по накопленным инвестициям – США.
Страны, имеющие профицит счета текущих операций (по списку выше), обладают определенным маневром, позволяющим балансировать внешнеэкономическую и внешнеполитическую деятельность.
Страны, имеющие дефицит счета текущих операций, могут быть условно, либо под США, либо под Китаем. Почему? Свыше 95% общемировых трансграничных инвестиций формируют США и союзники плюс Китай в одиночку.
К наиболее уязвимым развивающимся странам, сильно зависимым от международных инвесторов, относятся: Турция, Бразилия, Индия, Египет, Пакистан, Колумбия, ЮАР. Если недостаточно притока капитала международных инвесторов, валютные разрывы закрываются через снижение ЗВР.
Любая осечка и сразу вне игры, т.к. накопленных ЗВР может быть недостаточно для балансировки дефицита СТО, вот поэтому зависимость от международных инвесторов в каком то смысле определяет и внешнюю политику (позиционирование на международной арене).
В Европе ведущими поставщиками капитала с 2010 являются: Германия – $3.8 трлн, Нидерланды – $1.1 трлн, Норвегия – $0.83 трлн, Швейцария – $0.75 трлн, Дания – $0.42 трлн, Швеция – $0.36 трлн, Италия - $0.3 трлн , Испания - $0.18 трлн, Австрия и Ирландия по $0.1 трлн.
Вне Европы лидерами с 2010 по 2023 являются: Китай – $3.1 трлн, Япония – $2 трлн, Россия – $1.1 трлн, Тайвань – $1 трлн, Южная Корея – $0.9 трлн, Сингапур – $0.9 трлн, Саудовская Аравия – $0.87 трлн, ОАЭ – $0.56 трлн, Кувейт – $0.5 трлн, Катар – $0.4 трлн , Гонконг – $0.25 трлн, Иран – $0.24 трлн, Малайзия, Таиланд и Израиль по $0.2 трлн.
Вот все эти триллионы устремляются в основном в США, Великобританию, Канаду и Австралию.
Не путать чистое кредитование с валовыми инвестициями. Например, по валовым инвестициям мировыми лидерами являются США, Великобритания, Япония и Германия.
Накопленные иностранные активы США в рамках международной инвестиционной позиции в 23 раза больше, чем в России ($34 трлн vs $1.5 трлн), а международные активы без учета ЗВР больше в 33 раза ($33 трлн vs $1 трлн).
Чистое кредитование – это разница между накоплением активов и обязательств, а чтобы покрывать дефицит счета текущих операций необходимо иметь чистое международное кредитование, т.е. брать в долг больше, чем инвестировать во вне.
Вот по чистому кредитованию доминирует Европа, тогда как по накопленным инвестициям – США.
Страны, имеющие профицит счета текущих операций (по списку выше), обладают определенным маневром, позволяющим балансировать внешнеэкономическую и внешнеполитическую деятельность.
Страны, имеющие дефицит счета текущих операций, могут быть условно, либо под США, либо под Китаем. Почему? Свыше 95% общемировых трансграничных инвестиций формируют США и союзники плюс Китай в одиночку.
К наиболее уязвимым развивающимся странам, сильно зависимым от международных инвесторов, относятся: Турция, Бразилия, Индия, Египет, Пакистан, Колумбия, ЮАР. Если недостаточно притока капитала международных инвесторов, валютные разрывы закрываются через снижение ЗВР.
Любая осечка и сразу вне игры, т.к. накопленных ЗВР может быть недостаточно для балансировки дефицита СТО, вот поэтому зависимость от международных инвесторов в каком то смысле определяет и внешнюю политику (позиционирование на международной арене).
Долговой кризис актуален не только в развитых странах. За последние 10 лет экстремально вырос государственный долг в развивающихся странах на фоне финансовой фрагментации и роста стоимости обслуживания долгов.
С 2013 года консолидированный госдолг Китая (учитывая долги центрального правительства и региональные бюджеты) вырос с 37 до 83%, в Индии рост госдолга с 67 до 82%, в Бразилии рост с 60 до 88%, в Мексике рост с 44 до 53%, в Египте увеличение с 80 до 93%, а в Пакистане с 58 до 77% от ВВП.
Также долговая проблема наблюдается в Аргентине, где долг увеличился с 44 до 90%, в Таиланде с 43 до 62%, в Малайзии с 56 до 67%, в ЮАР рост с 40 до 74%, в Филиппинах госдолг увеличился с 44 до 58%, а в Колумбии прирост с 38 до 55% от ВВП.
Выше представлен список крупнейших нейтральных стран, где госдолг в 2023 выше 50% от ВВП.
Самая серьезная проблема в Китае, Индии, Бразилии и Египте, где госдолг приближается к 100% от ВВП. В России госдолг один из самых низких в мире – 21% от ВВП (максимальная долговая нагрузка с 2004 года).
Для сравнения, консолидированный госдолг по крупнейшим развитым странам: США – 123% от ВВП, Япония – 255%, Германия – 66%, Великобритания – 104%, Франция – 110%, Италия – 144%, Южная Корея – 54%, Канада – 106%, Испания – 107%, Австралия – 52%, а Польша – 50% от ВВП.
В чем уязвимость развивающихся стран? С 2013 года увеличивается фрагментация транснационального капитала, где развитые страны замыкаются сами на себя и развивают механизм кросс-фондирования (перекрестного финансирования союзников), а развивающиеся страны крайне разобщены и все больше полагаются на резидентов, привлекая капитал с внутреннего рынка. Например, в России финансирование новых выпусков ОФЗ практически полностью за счет резидентов.
Во-вторых, процентные ставки в развивающихся странах выше и с 2021 госдолг 50-70% в развивающихся странах (за исключением Китая) эквивалентен 120-170% в развитых странах.
В плюс к этому менее развитый и емкий финансовый рынок, меньше глубина и диверсификация экономики.
С 2013 года консолидированный госдолг Китая (учитывая долги центрального правительства и региональные бюджеты) вырос с 37 до 83%, в Индии рост госдолга с 67 до 82%, в Бразилии рост с 60 до 88%, в Мексике рост с 44 до 53%, в Египте увеличение с 80 до 93%, а в Пакистане с 58 до 77% от ВВП.
Также долговая проблема наблюдается в Аргентине, где долг увеличился с 44 до 90%, в Таиланде с 43 до 62%, в Малайзии с 56 до 67%, в ЮАР рост с 40 до 74%, в Филиппинах госдолг увеличился с 44 до 58%, а в Колумбии прирост с 38 до 55% от ВВП.
Выше представлен список крупнейших нейтральных стран, где госдолг в 2023 выше 50% от ВВП.
Самая серьезная проблема в Китае, Индии, Бразилии и Египте, где госдолг приближается к 100% от ВВП. В России госдолг один из самых низких в мире – 21% от ВВП (максимальная долговая нагрузка с 2004 года).
Для сравнения, консолидированный госдолг по крупнейшим развитым странам: США – 123% от ВВП, Япония – 255%, Германия – 66%, Великобритания – 104%, Франция – 110%, Италия – 144%, Южная Корея – 54%, Канада – 106%, Испания – 107%, Австралия – 52%, а Польша – 50% от ВВП.
В чем уязвимость развивающихся стран? С 2013 года увеличивается фрагментация транснационального капитала, где развитые страны замыкаются сами на себя и развивают механизм кросс-фондирования (перекрестного финансирования союзников), а развивающиеся страны крайне разобщены и все больше полагаются на резидентов, привлекая капитал с внутреннего рынка. Например, в России финансирование новых выпусков ОФЗ практически полностью за счет резидентов.
Во-вторых, процентные ставки в развивающихся странах выше и с 2021 госдолг 50-70% в развивающихся странах (за исключением Китая) эквивалентен 120-170% в развитых странах.
В плюс к этому менее развитый и емкий финансовый рынок, меньше глубина и диверсификация экономики.
Рост стоимости обслуживания долгов и нарушение механизма рефинансирования – вот актуальные проблемы 2023-2024.
Величина долга не имеет никакого значения до тех пор, пока рефинансирование работает исправно (долг, подходящий к погашению, рефинансируется размещением нового долга сразу или с небольшой задержкой).
В этих условиях долговая устойчивость характеризуется удержанием стоимости обслуживания долгов в приемлемых границах относительно доходов государства или прибыли бизнеса. Другими словами, имеет значение величина процентной ставки при новых размещениях и структура долга (для долга с плавающими ставками).
Важнейшее значение имеет валюта фондирования. С середины 80-х годов развивающиеся страны размещали долги в иностранной валюте (на 65-80% в долларах, 15-20% в евро и других валютах ныне недружественных стран) из-за отсутствующего емкого внутреннего рынка капитала и околонулевого развития финансовой системы и экономических субъектов.
Часто к фондированию привлекались международные институты, такие как МВФ и Всемирный банк, но через кредитные схемы.
Долговая конструкция тем устойчивее, чем выше доля национальной валюты в структуре долга (корпоративного или государственного – не имеет значения).
С середины 80-х до 2018 года международные инвестиционные фонды, инвестбанки и транснациональные финансовые группы под контролем коллективно Запада активно участвовали в финансировании развивающихся стран.
Сейчас происходит достаточно выраженная фрагментация мирового рынка капитала, где развитые страны замыкаются сами на себя. В своей собственной экосистеме развитые страны чувствуют достаточно уверенно и практически не зависят от потоков капитала нейтральных стран.
Например, США сейчас практически безралична ситуация в любой развивающиеся стране с точки зрения потоков капитала –финансовые связи разрываются, либо остаются незначительными, хотя экономические и торговые связи все еще присутствуют, но в меньше степени, чем 10 лет назад. Происходит финансовая и экономическая деглобализация.
Более важно для США удержание стратегических союзников: Европа, Япония, Южная Корея, Австралия и Канада – практически вся научная, технологическая, экономическая, финансовая и торговая кооперация представлена с союзниками США.
В развитых странах механизм рефинансирования долгов отлажен до совершенства, в том числе через кросс-фондирование и оперативную балансировку финансовых разрывов через операции Центральных Банков, хотя и там возможны, и весьма вероятны сбои.
Что касается развивающихся стран, темпы роста долгов запредельные, а долговая нагрузка критическая. Госдолги в Китае, Индии и Бразилии приближаются к 100% от ВВП.
Каждая из развивающихся стран имеет особый долговой профиль и структуру ключевых инвесторов, но нужно учитывать следующие аспекты:
▪️Процентные ставки в развивающихся странах выше, чем в развитых, что существенно разгоняет стоимость обслуживания долгов.
▪️Высокая доля долгов в иностранной валюте (чем менее развита страна – тем выше доля долгов в инвалюте).
▪️Уровень развития финсистемы достаточно низок, а емкость экономики низкая, что не позволяет эффективно поддерживать механизм рефинансирования долгов собственными ресурсами. Любой сбой внешнего фондирования может поставить под угрозу долговую конструкцию.
Это не касается Китая, который на своей планете и России, которая имеет низкую долговую нагрузку, а последние 10 лет активно снижает внешнюю зависимость.
В целом, интегральная долговая устойчивость развивающихся стран намного меньше, чем развитых, особенно учитывая фазовый переход (снижение интереса развитых стран к развивающимся).
В развитых странах основная проблема – критический рост процентных ставок, что значительно повышает стоимость обслуживания долгов (увеличивает дефицит госбюджета и снижает инвестиционный потенциал бизнеса).
Величина долга не имеет никакого значения до тех пор, пока рефинансирование работает исправно (долг, подходящий к погашению, рефинансируется размещением нового долга сразу или с небольшой задержкой).
В этих условиях долговая устойчивость характеризуется удержанием стоимости обслуживания долгов в приемлемых границах относительно доходов государства или прибыли бизнеса. Другими словами, имеет значение величина процентной ставки при новых размещениях и структура долга (для долга с плавающими ставками).
Важнейшее значение имеет валюта фондирования. С середины 80-х годов развивающиеся страны размещали долги в иностранной валюте (на 65-80% в долларах, 15-20% в евро и других валютах ныне недружественных стран) из-за отсутствующего емкого внутреннего рынка капитала и околонулевого развития финансовой системы и экономических субъектов.
Часто к фондированию привлекались международные институты, такие как МВФ и Всемирный банк, но через кредитные схемы.
Долговая конструкция тем устойчивее, чем выше доля национальной валюты в структуре долга (корпоративного или государственного – не имеет значения).
С середины 80-х до 2018 года международные инвестиционные фонды, инвестбанки и транснациональные финансовые группы под контролем коллективно Запада активно участвовали в финансировании развивающихся стран.
Сейчас происходит достаточно выраженная фрагментация мирового рынка капитала, где развитые страны замыкаются сами на себя. В своей собственной экосистеме развитые страны чувствуют достаточно уверенно и практически не зависят от потоков капитала нейтральных стран.
Например, США сейчас практически безралична ситуация в любой развивающиеся стране с точки зрения потоков капитала –финансовые связи разрываются, либо остаются незначительными, хотя экономические и торговые связи все еще присутствуют, но в меньше степени, чем 10 лет назад. Происходит финансовая и экономическая деглобализация.
Более важно для США удержание стратегических союзников: Европа, Япония, Южная Корея, Австралия и Канада – практически вся научная, технологическая, экономическая, финансовая и торговая кооперация представлена с союзниками США.
В развитых странах механизм рефинансирования долгов отлажен до совершенства, в том числе через кросс-фондирование и оперативную балансировку финансовых разрывов через операции Центральных Банков, хотя и там возможны, и весьма вероятны сбои.
Что касается развивающихся стран, темпы роста долгов запредельные, а долговая нагрузка критическая. Госдолги в Китае, Индии и Бразилии приближаются к 100% от ВВП.
Каждая из развивающихся стран имеет особый долговой профиль и структуру ключевых инвесторов, но нужно учитывать следующие аспекты:
▪️Процентные ставки в развивающихся странах выше, чем в развитых, что существенно разгоняет стоимость обслуживания долгов.
▪️Высокая доля долгов в иностранной валюте (чем менее развита страна – тем выше доля долгов в инвалюте).
▪️Уровень развития финсистемы достаточно низок, а емкость экономики низкая, что не позволяет эффективно поддерживать механизм рефинансирования долгов собственными ресурсами. Любой сбой внешнего фондирования может поставить под угрозу долговую конструкцию.
Это не касается Китая, который на своей планете и России, которая имеет низкую долговую нагрузку, а последние 10 лет активно снижает внешнюю зависимость.
В целом, интегральная долговая устойчивость развивающихся стран намного меньше, чем развитых, особенно учитывая фазовый переход (снижение интереса развитых стран к развивающимся).
В развитых странах основная проблема – критический рост процентных ставок, что значительно повышает стоимость обслуживания долгов (увеличивает дефицит госбюджета и снижает инвестиционный потенциал бизнеса).
Знаменательное событие – на торгах 16 октября был установлен исторический максимум капитализации российского нефтегаза без учета Газпрома – незначительное превышение 23.3 трлн руб, а предыдущий рекорд был зафиксирован 11 октября 2021 на уровне 23.3 трлн руб.
С учетом Газпрома капитализация составляет 27.4 трлн руб, что на 14.5% ниже рекорда, установленного в октябре 2021 (32 трлн руб), но на 42% (!) выше, чем за пару дней до начала СВО.
Это валовая капитализация следующих компаний: Газпром, Роснефть, Лукойл, Новатэк, Газпром-нефть, Транснефть-преф, Татнефть и Сургутнефтегаз с учетом префов. Чистая капитализация с точки зрения макрорасчета ниже, т.к. Газпромнефть входит в Газпром, а Башнефть в Роснефть, однако, диспозиция не сильно меняется.
С начала года капитализация нефтегазовых компаний России без учета Газпрома выросла на 67%, что является самым быстрым приростом капитализации с 2009 года за сопоставимый период времени (9.5 месяцев), т.к. даже в 2021 капитализация росла в темпах не более 53% на пике.
Общая капитализация всех компаний выросла на 54%, что немного ниже наиболее интенсивных темпов прироста в 2021 (61% за 9.5 месяцев) за счет придавленного Газпрома.
Если сравнивать со средней капитализации с марта по декабрь 2022 – общая средняя капитализация нефтегаза была 19 трлн, а без учета Газпрома – 14 трлн.
В 2022 нефтегаз не был никому нужен, а когда цены выросли на 70% - нефтегаз стал нужен всем. Сейчас рынок оценивает российский нефтегаз лучше, чем когда-либо в истории, фактически полностью обнулив геополитические риски так, как если бы конфликт был полностью закончен.
Также полностью исключены из оценок конъюнктурные риски (риски снижение спроса на энергоресурсы и падение цен на нефть и газ) в рамках реализации общемировой рецессии в 2024 на фоне замедления спроса в Азии и проявления эффекта долгового кризиса в развитых и развивающихся странах.
С точки зрения корпоративной отчетности и дивидендов? Продолжение следует.
С учетом Газпрома капитализация составляет 27.4 трлн руб, что на 14.5% ниже рекорда, установленного в октябре 2021 (32 трлн руб), но на 42% (!) выше, чем за пару дней до начала СВО.
Это валовая капитализация следующих компаний: Газпром, Роснефть, Лукойл, Новатэк, Газпром-нефть, Транснефть-преф, Татнефть и Сургутнефтегаз с учетом префов. Чистая капитализация с точки зрения макрорасчета ниже, т.к. Газпромнефть входит в Газпром, а Башнефть в Роснефть, однако, диспозиция не сильно меняется.
С начала года капитализация нефтегазовых компаний России без учета Газпрома выросла на 67%, что является самым быстрым приростом капитализации с 2009 года за сопоставимый период времени (9.5 месяцев), т.к. даже в 2021 капитализация росла в темпах не более 53% на пике.
Общая капитализация всех компаний выросла на 54%, что немного ниже наиболее интенсивных темпов прироста в 2021 (61% за 9.5 месяцев) за счет придавленного Газпрома.
Если сравнивать со средней капитализации с марта по декабрь 2022 – общая средняя капитализация нефтегаза была 19 трлн, а без учета Газпрома – 14 трлн.
В 2022 нефтегаз не был никому нужен, а когда цены выросли на 70% - нефтегаз стал нужен всем. Сейчас рынок оценивает российский нефтегаз лучше, чем когда-либо в истории, фактически полностью обнулив геополитические риски так, как если бы конфликт был полностью закончен.
Также полностью исключены из оценок конъюнктурные риски (риски снижение спроса на энергоресурсы и падение цен на нефть и газ) в рамках реализации общемировой рецессии в 2024 на фоне замедления спроса в Азии и проявления эффекта долгового кризиса в развитых и развивающихся странах.
С точки зрения корпоративной отчетности и дивидендов? Продолжение следует.
Капитализация российского нефтегаза без учета Газпрома обновила исторический максимум, а с учетом Газпрома на 15% ниже. Что там с дивидендами?
Нефтегаз не является историей роста, как например, Yandex, VK, Группа Позитив. Сейчас нефтегаз в России чуть менее, чем полностью обложен санкциями на всех уровнях (рынки сбыта, фондирование, страхование, проведение расчетов, инвестиционный импорт).
Российский нефтегаз – это история про выживание с высокой концентрацией особых клиентов, сделки с которыми глубоко вне рынка (дисконты, отсрочка платежей/работа в дебиторку, низкая диверсификация/высокая концентрация ключевых клиентов).
Единственный рациональный смысл инвестиций в нефтегаз – попытка защиты от девальвации и дивиденды. Про защиту от девальвации – спорная затея, т.к. в пределах российской финсистемы можно открыть депозит в юанях или инвестировать в китайские ценные бумаги, купить замещающие облигации российских компаний или инвестировать в драгоценные металлы.
Значит дивиденды. В 2022 средняя капитализация с марта по декабрь 2022 была 19 трлн по всему нефтегазу при фактически выплаченных дивидендах в 3.2 трлн руб (дивдоходность 16.9%), а без учета Газпрома капитализация была 14 трлн при дивидендах 2 трлн руб (дивдоходность 14.3%).
Очень жирно, учитывая, что рублевые депозиты сроком на один год давали чуть выше 6%, а краткосрочные ОФЗ давали около 7%.
Средняя капитализация в 2023 - 21.5 трлн (при равномерном инвестировании), а без учета Газпрома – 17.5 трлн при фактически выплаченных дивидендах всего 1.07 трлн руб, но еще впереди Лукойл и Газпромнефть в конце декабря по оптимистическому сценарию еще максимум 0.6 трлн, т.е. в сумме всего 1.7 трлн.
Если капитализация останется на текущем уровне до конца года, - по всем компаниям средняя дивдоходность всего 7.5% в 2023, а без учета Газпрома чуть выше 9%.
При текущей капитализации, ожидаемая дивдоходность в 2024 в лучше случае не более 7.3% (у Газпрома дивы = 0), а без учета Газпрома дивдоходность около 8.8%, что сильно ниже депозитов и ОФЗ, т.е. пузырь.
Нефтегаз не является историей роста, как например, Yandex, VK, Группа Позитив. Сейчас нефтегаз в России чуть менее, чем полностью обложен санкциями на всех уровнях (рынки сбыта, фондирование, страхование, проведение расчетов, инвестиционный импорт).
Российский нефтегаз – это история про выживание с высокой концентрацией особых клиентов, сделки с которыми глубоко вне рынка (дисконты, отсрочка платежей/работа в дебиторку, низкая диверсификация/высокая концентрация ключевых клиентов).
Единственный рациональный смысл инвестиций в нефтегаз – попытка защиты от девальвации и дивиденды. Про защиту от девальвации – спорная затея, т.к. в пределах российской финсистемы можно открыть депозит в юанях или инвестировать в китайские ценные бумаги, купить замещающие облигации российских компаний или инвестировать в драгоценные металлы.
Значит дивиденды. В 2022 средняя капитализация с марта по декабрь 2022 была 19 трлн по всему нефтегазу при фактически выплаченных дивидендах в 3.2 трлн руб (дивдоходность 16.9%), а без учета Газпрома капитализация была 14 трлн при дивидендах 2 трлн руб (дивдоходность 14.3%).
Очень жирно, учитывая, что рублевые депозиты сроком на один год давали чуть выше 6%, а краткосрочные ОФЗ давали около 7%.
Средняя капитализация в 2023 - 21.5 трлн (при равномерном инвестировании), а без учета Газпрома – 17.5 трлн при фактически выплаченных дивидендах всего 1.07 трлн руб, но еще впереди Лукойл и Газпромнефть в конце декабря по оптимистическому сценарию еще максимум 0.6 трлн, т.е. в сумме всего 1.7 трлн.
Если капитализация останется на текущем уровне до конца года, - по всем компаниям средняя дивдоходность всего 7.5% в 2023, а без учета Газпрома чуть выше 9%.
При текущей капитализации, ожидаемая дивдоходность в 2024 в лучше случае не более 7.3% (у Газпрома дивы = 0), а без учета Газпрома дивдоходность около 8.8%, что сильно ниже депозитов и ОФЗ, т.е. пузырь.
Какие потенциалы и риски у российского нефтегаза?
Лукойл почти достиг исторического максимума, Новатэку осталось немногим более 10%, Роснефти расти 15-17% до максимумов, Газпромнефть превысила предыдущий рекорд почти на 40%, Татнефть (+10%) и Башнефть (+37%) существенно выше уровней октября 2021 (момент, когда по нефтегазу был максимум капитализации).
В совокупности рынок оценивает нефтегаз лучше, чем когда-либо без учета Газпрома. Хороший результат, но что дальше?
Какие возможны риски?
▪️Нефтегаз основная «дойная корова» для бюджета, а учитывая плановый рост расходов федерального бюджета на 6 трлн руб в 2024 в сравнении с 2023 следует ожидать прямого или косвенного ужесточения налоговой нагрузки – любая сверхприбыль будет изъята.
▪️Фронтальный рост издержек бизнеса. Совокупные издержки на ведение операционной деятельности за два года выросли на 46%, производственные и операционные расходы за два года (1П 2023 в сравнении с 1П 2021) выросли на 33%, транспортные расходы выросли на 83%.
Растут инвестиционные расходы на 60-90%, в том числе из-за необходимости закупки и содержания танкерного флота.
Очень подробный анализ отчетов российского нефтегаза был представлен в конце августа (6 постов подряд, начиная с этого https://yangx.top/spydell_finance/4023)
▪️Девальвация рубля приведет к тому, что в 2023 рублевая выручка может превысить 2021, а операционный денежный поток будет плюс минус сопоставим с 2021, однако свободный денежный поток снизится из-за значительного роста капитальных расходов, что снижает пространство для выплаты дивидендов без привлечения долгов.
▪️Высокие долги в основном концентрируют Газпром и Роснефть, а учитывая сложности в рефинансировании валютного долга, который сам по себе становится дорогим из-за рекордного роста ставок на международном рынке капитала, российский бизнес вынужден рефинансировать внешние долги в рублевой зоне. В 2023-2024 рублевые ставки по привлечению кредитных или долговых ресурсов начинаются от 13%.
Здесь стоит выбор – либо сокращать долги, отвлекая денежный поток от дивидендов, либо рефинансироваться под высокие ставки, сокращая на протяжении многих лет чистую прибыль из-за роста процентных расходов.
▪️Ротация клиентов из-за давления США и союзников. Китай не уйдет, т.к. обладает достаточным суверенитетом из-за накопленного экономического потенциала, но на всех прочих клиентов возможно давление, ключевые из которых – Индия и Турция, не считая Африки и Ближнего Востока.
▪️Риски, на которые бизнес не может повлиять: геополитика (в следующем году весьма вероятно обострение перед тем, как конфликт затихнет) и риски глобального экономического кризиса в 2024 (связанного с реализацией долговых рисков), что обрушит спрос на энергоресурсы и цены на нефть и газ.
В 2022 при дивдоходности 17% альтернативные рублевые инвестиции давали 6-7%, а ожидаемая дивдоходность в 2024 не более 7.5% (это еще надо утвердить и выплатить) при денежных и долговых рынках, которые дают 11-14%.
Для «акций стоимости» полная доходность (дивы + обратный выкуп) обычно должна быть, как минимум на 20% выше сопоставимой доходности в облигациях, т.е. рынок переоценен, как минимум в 1.5 раза.
Учитывая композицию факторов риска, от сверх-перспективной инвестиции в начале 2023 нефтегаз становится токсичной инвестицией с точки зрения риск/доходности (налоговая нагрузка, фронтальный рост издержек, снижение свободного денежного потока, обслуживание долгов, неустойчивые клиенты, внешние риски). Данный расклад актуален до тех пор, пока ключевая ставка выше 10%.
Лукойл почти достиг исторического максимума, Новатэку осталось немногим более 10%, Роснефти расти 15-17% до максимумов, Газпромнефть превысила предыдущий рекорд почти на 40%, Татнефть (+10%) и Башнефть (+37%) существенно выше уровней октября 2021 (момент, когда по нефтегазу был максимум капитализации).
В совокупности рынок оценивает нефтегаз лучше, чем когда-либо без учета Газпрома. Хороший результат, но что дальше?
Какие возможны риски?
▪️Нефтегаз основная «дойная корова» для бюджета, а учитывая плановый рост расходов федерального бюджета на 6 трлн руб в 2024 в сравнении с 2023 следует ожидать прямого или косвенного ужесточения налоговой нагрузки – любая сверхприбыль будет изъята.
▪️Фронтальный рост издержек бизнеса. Совокупные издержки на ведение операционной деятельности за два года выросли на 46%, производственные и операционные расходы за два года (1П 2023 в сравнении с 1П 2021) выросли на 33%, транспортные расходы выросли на 83%.
Растут инвестиционные расходы на 60-90%, в том числе из-за необходимости закупки и содержания танкерного флота.
Очень подробный анализ отчетов российского нефтегаза был представлен в конце августа (6 постов подряд, начиная с этого https://yangx.top/spydell_finance/4023)
▪️Девальвация рубля приведет к тому, что в 2023 рублевая выручка может превысить 2021, а операционный денежный поток будет плюс минус сопоставим с 2021, однако свободный денежный поток снизится из-за значительного роста капитальных расходов, что снижает пространство для выплаты дивидендов без привлечения долгов.
▪️Высокие долги в основном концентрируют Газпром и Роснефть, а учитывая сложности в рефинансировании валютного долга, который сам по себе становится дорогим из-за рекордного роста ставок на международном рынке капитала, российский бизнес вынужден рефинансировать внешние долги в рублевой зоне. В 2023-2024 рублевые ставки по привлечению кредитных или долговых ресурсов начинаются от 13%.
Здесь стоит выбор – либо сокращать долги, отвлекая денежный поток от дивидендов, либо рефинансироваться под высокие ставки, сокращая на протяжении многих лет чистую прибыль из-за роста процентных расходов.
▪️Ротация клиентов из-за давления США и союзников. Китай не уйдет, т.к. обладает достаточным суверенитетом из-за накопленного экономического потенциала, но на всех прочих клиентов возможно давление, ключевые из которых – Индия и Турция, не считая Африки и Ближнего Востока.
▪️Риски, на которые бизнес не может повлиять: геополитика (в следующем году весьма вероятно обострение перед тем, как конфликт затихнет) и риски глобального экономического кризиса в 2024 (связанного с реализацией долговых рисков), что обрушит спрос на энергоресурсы и цены на нефть и газ.
В 2022 при дивдоходности 17% альтернативные рублевые инвестиции давали 6-7%, а ожидаемая дивдоходность в 2024 не более 7.5% (это еще надо утвердить и выплатить) при денежных и долговых рынках, которые дают 11-14%.
Для «акций стоимости» полная доходность (дивы + обратный выкуп) обычно должна быть, как минимум на 20% выше сопоставимой доходности в облигациях, т.е. рынок переоценен, как минимум в 1.5 раза.
Учитывая композицию факторов риска, от сверх-перспективной инвестиции в начале 2023 нефтегаз становится токсичной инвестицией с точки зрения риск/доходности (налоговая нагрузка, фронтальный рост издержек, снижение свободного денежного потока, обслуживание долгов, неустойчивые клиенты, внешние риски). Данный расклад актуален до тех пор, пока ключевая ставка выше 10%.
Масштабный отток капитала и деформированная структура валютных расчетов по внешнеэкономической деятельности в России – вот главные проблемы для рубля в 2023.
Согласно обновленной информации Центробанка, доля расчетов в валютах нейтральных стран по экспорту выросла почти до 36% в августе 2023 по сравнению с 17% в начале 2023 и не более 1% (!) в начале 2022. По импорту сейчас проходит 40-41% контрактов в валютах нейтральных стран vs 21% в начале года и 5% в январе 2022.
Доля расчетов в валютах недружественных стран по экспорту снизилась до 25.5% по сравнению с 49% в январе 2023 и 87% в январе 2022, а по импорту составляет 29% сейчас vs 50% в начале года и 67% до СВО.
Доля расчетов в рублях по экспорту немного снижается – 39% (на пике в июне было почти 44%) vs 35% в январе 2023 и 12% в начале 2022, а по импорту доля рубля достаточно стабильная около 28-30% и не сильно меняется последние два года.
Торговый оборот в рублях в совокупности занимает 35% по всем внешнеторговым контрактам (товары и услуги) и с октября 2022 эта доля плюс-минус постоянная по сравнению с 18-19% до СВО.
Все это к тому, что простым понижением импорта структурные проблемы не исправить. Торговый баланс в валютах недружественных стран в 1П 2022 был в среднем $26.3 млрд ежемесячного профицита, а сейчас дефицит впервые с 2 кв 1998 на уровне $0.5 млрд в месяц (подробности в таблице).
Торговый баланс в валютах нейтральных стран с начала года в дефиците по $0.8-1 млрд долл ежемесячно, т.е. с июня 2023 начал формироваться устойчивый дефицит торгового баланса (товары + услуги) в расчетах с иностранной валютой по сравнению с ежемесячным профицитом более 25 млрд долл в 1П 2022, когда рубль укреплялся почти до 50 руб за долл.
Когда начались проблемы с рублем? Вот именно, как раз с июня 2023 рубль пошел в разлет. Все это усугубляется масштабным оттоком капитала, который в среднем на $3-5 млрд долл в месяц выше нормы, плюс к этому погашение внешних долгов и еще сверху добавить «токсичных» клиентов, которые выгребают наш экспорт и не платят.
Согласно обновленной информации Центробанка, доля расчетов в валютах нейтральных стран по экспорту выросла почти до 36% в августе 2023 по сравнению с 17% в начале 2023 и не более 1% (!) в начале 2022. По импорту сейчас проходит 40-41% контрактов в валютах нейтральных стран vs 21% в начале года и 5% в январе 2022.
Доля расчетов в валютах недружественных стран по экспорту снизилась до 25.5% по сравнению с 49% в январе 2023 и 87% в январе 2022, а по импорту составляет 29% сейчас vs 50% в начале года и 67% до СВО.
Доля расчетов в рублях по экспорту немного снижается – 39% (на пике в июне было почти 44%) vs 35% в январе 2023 и 12% в начале 2022, а по импорту доля рубля достаточно стабильная около 28-30% и не сильно меняется последние два года.
Торговый оборот в рублях в совокупности занимает 35% по всем внешнеторговым контрактам (товары и услуги) и с октября 2022 эта доля плюс-минус постоянная по сравнению с 18-19% до СВО.
Все это к тому, что простым понижением импорта структурные проблемы не исправить. Торговый баланс в валютах недружественных стран в 1П 2022 был в среднем $26.3 млрд ежемесячного профицита, а сейчас дефицит впервые с 2 кв 1998 на уровне $0.5 млрд в месяц (подробности в таблице).
Торговый баланс в валютах нейтральных стран с начала года в дефиците по $0.8-1 млрд долл ежемесячно, т.е. с июня 2023 начал формироваться устойчивый дефицит торгового баланса (товары + услуги) в расчетах с иностранной валютой по сравнению с ежемесячным профицитом более 25 млрд долл в 1П 2022, когда рубль укреплялся почти до 50 руб за долл.
Когда начались проблемы с рублем? Вот именно, как раз с июня 2023 рубль пошел в разлет. Все это усугубляется масштабным оттоком капитала, который в среднем на $3-5 млрд долл в месяц выше нормы, плюс к этому погашение внешних долгов и еще сверху добавить «токсичных» клиентов, которые выгребают наш экспорт и не платят.
Промышленное производство в США стагнирует – символический рост на 0.1% г/г в сентябре, плюс 0.3% г/г за январь-сентябрь и столько же за четыре года.
Учитывая статистическую погрешность и регулярный пересмотр данных в пределах плюс-минус 0.5%, можно считать, что никакого роста нет ни за год, ни за четыре года (доковидный 2019).
• Обрабатывающее производство снижается на 0.8% г/г, минус 0.6% г/г за 9 месяцев и в нуле в сравнении с 2019.
• Добыча полезных ископаемых растет на 3.4% г/г, плюс 5.9% г/г за 9 месяцев, но минус 1.3% к 2019. Добыча нефти и газа в США выходит на исторический максимум.
• Производство электроэнергии и коммунальные услуги растут на 2% г/г, хотя в минусе 1.9% г/г за 9 месяцев 2023, а в сравнении с 2019 рост на 0.4%.
Под наибольшим давлением находятся производство мебели, фурнитуры и смежных товаров, где падение на 9.6% г/г и минус 8.6% за девять месяцев, что связано с падением спроса на жилую недвижимость. Серьезное снижается производство бумажных изделий (минус 9.4% г/г), издательская и полиграфическая деятельность (минус 6.3% г/г), хотя в современном мире данное производство практически не представляет значения.
В минусе на 4% г/г производство пластика, резины и смежной продукции, негативная тенденция (минус 3.8%) в машиностроении производственного и коммерческого назначения.
В США растет наукоемкий сегмент обрабатывающей промышленности. Производство авто и комплектующих в лучшем положении, чем любая другая отрасль промышленности – плюс 7% г/г в сентябре, плюс 8% г/г за январь-сентябрь 2023, рост на 16.6% за два года и достаточно существенный рост (в сравнении с другими отраслями) на 5.6% за 4 года.
Аэрокосмическая деятельность, ВПК и прочие виды транспортного оборудования в фазе устойчивого роста на 5.2% г/г и 4% г/г за 9 месяцев, хотя ниже на 2.7%, чем 4 года назад.
Производство компьютеров и электроники растет на 2.6% г/г и плюс 0.9% г/г за 9 месяцев, к 2019 рост на 5.2%.
Динамика производства разнонаправленная и явный перекос в сторону наукоемкого производства.
Учитывая статистическую погрешность и регулярный пересмотр данных в пределах плюс-минус 0.5%, можно считать, что никакого роста нет ни за год, ни за четыре года (доковидный 2019).
• Обрабатывающее производство снижается на 0.8% г/г, минус 0.6% г/г за 9 месяцев и в нуле в сравнении с 2019.
• Добыча полезных ископаемых растет на 3.4% г/г, плюс 5.9% г/г за 9 месяцев, но минус 1.3% к 2019. Добыча нефти и газа в США выходит на исторический максимум.
• Производство электроэнергии и коммунальные услуги растут на 2% г/г, хотя в минусе 1.9% г/г за 9 месяцев 2023, а в сравнении с 2019 рост на 0.4%.
Под наибольшим давлением находятся производство мебели, фурнитуры и смежных товаров, где падение на 9.6% г/г и минус 8.6% за девять месяцев, что связано с падением спроса на жилую недвижимость. Серьезное снижается производство бумажных изделий (минус 9.4% г/г), издательская и полиграфическая деятельность (минус 6.3% г/г), хотя в современном мире данное производство практически не представляет значения.
В минусе на 4% г/г производство пластика, резины и смежной продукции, негативная тенденция (минус 3.8%) в машиностроении производственного и коммерческого назначения.
В США растет наукоемкий сегмент обрабатывающей промышленности. Производство авто и комплектующих в лучшем положении, чем любая другая отрасль промышленности – плюс 7% г/г в сентябре, плюс 8% г/г за январь-сентябрь 2023, рост на 16.6% за два года и достаточно существенный рост (в сравнении с другими отраслями) на 5.6% за 4 года.
Аэрокосмическая деятельность, ВПК и прочие виды транспортного оборудования в фазе устойчивого роста на 5.2% г/г и 4% г/г за 9 месяцев, хотя ниже на 2.7%, чем 4 года назад.
Производство компьютеров и электроники растет на 2.6% г/г и плюс 0.9% г/г за 9 месяцев, к 2019 рост на 5.2%.
Динамика производства разнонаправленная и явный перекос в сторону наукоемкого производства.
Как Центральный Банк РФ видит российскую экономику? Большая часть из того, что представлено в обзоре «О чем говорят тренды» было подробно рассмотрено в этом канале за последний месяц, т.к. обзор ЦБ базируется на августовских данных.
Наиболее важное, что можно выделить из обзора (20 страниц свел в 1 страницу):
▪️Экономика продолжает расти. Индексы PMI и данные о финансовых потоках указывают на сохранение уверенного роста деловой активности в сентябре. Судя по оперативным данным, в сентябре российская экономика получила новый импульс роста, частично связанный с возросшей рублевой выручкой экспортеров.
Опросы предприятий и большинство оперативных показателей за сентябрь указывают на ускорение роста экономики. Ужесточение денежно-кредитных условий пока заметно не сказалось на ключевых показателях экономической активности из-за существенных временных лагов, которые обусловлены инерционностью экономических процессов.
Импорт товаров начал снижаться в стоимостном и физическом выражении с поправкой на сезонность летних месяцев.
Продолжающийся рост внутреннего спроса частично удовлетворяется увеличением внутреннего производства, а частично – возможным снижением созданных товарных запасов.
Признаков значимого охлаждения динамики потребительских расходов пока не фиксируется, однако эффект от ужесточения ДКП и макропруденциальной политик начинает постепенно проявляться в замедлении выдач в сегментах необеспеченного потребительского и автокредитования.
Устойчивости потребительского спроса способствует уверенная динамика реальных заработных плат.
▪️Инфляционное давление усиливается. С поправкой на сезонность месячный рост потребительских цен в сентябре стал максимальным с апреля 2022 года, вклад устойчивых факторов в ценовую динамику увеличился (около 70% номенклатуры товаров и услуг дорожают сильнее 4% годовых).
Инфляционные ожидания бизнеса и населения остаются высокими, возросли издержки и отпускные цены производителей в обрабатывающей промышленности.
Высокие темпы роста цен, которые наблюдаются с лета этого года, отражают реакцию цен на возросший кредитный и бюджетный импульсы и ослабление рубля, накопившиеся за прошедшие месяцы. Перенос ослабления рубля в цены продолжается. Следующий этап переноса ослабления рубля в цены товаров длительного пользования будет связан с поступлением на полки магазинов товаров, приобретенных после летнего ослабления рубля.
Возможность переноса возросших издержек производителей в конечные цены в условиях сохраняющейся высокой потребительской активности поддерживает инфляционное давление на повышенном уровне.
▪️Реакции на ужесточение ДКП все еще нет. Продолжается активное расширение корпоративного и розничного кредитования, которое дополнительно разогревает внутренний спрос.
То, что принятые в июле-сентябре решения по денежно-кредитной политике (ДКП) пока не транслировались в замедление темпов роста цен отражает инерционность экономических процессов, существенные лаги действия ДКП.
Уже принятые решения по ДКП приведут к постепенному торможению инфляционных процессов в предстоящие месяцы.
Если бы ключевая ставка оставалась неизменной, то мы бы сейчас наблюдали все более интенсивный рост кредитования и внутреннего спроса, дальнейшее ослабление рубля и еще более значительное нарастание инфляционного давления.
Однако, действительно, требуется время на то, чтобы работа трансмиссионного механизма привела к замедлению роста спроса до устойчивых темпов, соразмерных с возможностями экономики его удовлетворить через увеличение производства. Еще больше времени пройдет до проявления этих процессов в более сдержанной динамике цен, которая в итоге снизит инфляцию к цели.
Потребуется дополнительное время для того, чтобы решения Банка России по ДКП привели к повышению сбережений и охлаждению динамики спроса, приблизив его к возможностям расширения выпуска, которые сейчас объективно ограничены рекордно низким уровнем безработицы.
Наиболее важное, что можно выделить из обзора (20 страниц свел в 1 страницу):
▪️Экономика продолжает расти. Индексы PMI и данные о финансовых потоках указывают на сохранение уверенного роста деловой активности в сентябре. Судя по оперативным данным, в сентябре российская экономика получила новый импульс роста, частично связанный с возросшей рублевой выручкой экспортеров.
Опросы предприятий и большинство оперативных показателей за сентябрь указывают на ускорение роста экономики. Ужесточение денежно-кредитных условий пока заметно не сказалось на ключевых показателях экономической активности из-за существенных временных лагов, которые обусловлены инерционностью экономических процессов.
Импорт товаров начал снижаться в стоимостном и физическом выражении с поправкой на сезонность летних месяцев.
Продолжающийся рост внутреннего спроса частично удовлетворяется увеличением внутреннего производства, а частично – возможным снижением созданных товарных запасов.
Признаков значимого охлаждения динамики потребительских расходов пока не фиксируется, однако эффект от ужесточения ДКП и макропруденциальной политик начинает постепенно проявляться в замедлении выдач в сегментах необеспеченного потребительского и автокредитования.
Устойчивости потребительского спроса способствует уверенная динамика реальных заработных плат.
▪️Инфляционное давление усиливается. С поправкой на сезонность месячный рост потребительских цен в сентябре стал максимальным с апреля 2022 года, вклад устойчивых факторов в ценовую динамику увеличился (около 70% номенклатуры товаров и услуг дорожают сильнее 4% годовых).
Инфляционные ожидания бизнеса и населения остаются высокими, возросли издержки и отпускные цены производителей в обрабатывающей промышленности.
Высокие темпы роста цен, которые наблюдаются с лета этого года, отражают реакцию цен на возросший кредитный и бюджетный импульсы и ослабление рубля, накопившиеся за прошедшие месяцы. Перенос ослабления рубля в цены продолжается. Следующий этап переноса ослабления рубля в цены товаров длительного пользования будет связан с поступлением на полки магазинов товаров, приобретенных после летнего ослабления рубля.
Возможность переноса возросших издержек производителей в конечные цены в условиях сохраняющейся высокой потребительской активности поддерживает инфляционное давление на повышенном уровне.
▪️Реакции на ужесточение ДКП все еще нет. Продолжается активное расширение корпоративного и розничного кредитования, которое дополнительно разогревает внутренний спрос.
То, что принятые в июле-сентябре решения по денежно-кредитной политике (ДКП) пока не транслировались в замедление темпов роста цен отражает инерционность экономических процессов, существенные лаги действия ДКП.
Уже принятые решения по ДКП приведут к постепенному торможению инфляционных процессов в предстоящие месяцы.
Если бы ключевая ставка оставалась неизменной, то мы бы сейчас наблюдали все более интенсивный рост кредитования и внутреннего спроса, дальнейшее ослабление рубля и еще более значительное нарастание инфляционного давления.
Однако, действительно, требуется время на то, чтобы работа трансмиссионного механизма привела к замедлению роста спроса до устойчивых темпов, соразмерных с возможностями экономики его удовлетворить через увеличение производства. Еще больше времени пройдет до проявления этих процессов в более сдержанной динамике цен, которая в итоге снизит инфляцию к цели.
Потребуется дополнительное время для того, чтобы решения Банка России по ДКП привели к повышению сбережений и охлаждению динамики спроса, приблизив его к возможностям расширения выпуска, которые сейчас объективно ограничены рекордно низким уровнем безработицы.