Серьезное ухудшение корпоративных прибылей в США. Чистая прибыль (после выплаты налогов на прибыль) корпоративного сектора в США снизилась на 7.8% за год в реальном выражении по состоянию на 1 кв 2023, а снижение от максимума в 3 кв 2021 составляет уже 14%.
Не считая COVID кризиса, который реализовался стремительно по V-образной траектории, текущая тенденция по прибыли имеет лишь один ближайший аналог – кризис 2008-2009.
В абсолютном выражении прибыль в 1 кв 2023 соответствует 4 кв 2017 - 1 кв 2018, т.е. откатились на 5 лет назад. В сравнении со средней чистой прибылью в реальном выражении в период с 2010 по 2017 прибыль к настоящему моменту выросла всего лишь на 10%.
Чистая маржа прибыли снизилась с 12.4% в 3 кв 2021 до 10.6% в 1 кв 2023, что соответствует началу 2010 и лишь немного выше минимума в 2015 (10%).
Исторически рост рынка акций был устойчив на траектории роста чистой маржинальности, как например с 2016 по 2019 или с 2020 по 2021. Сейчас маржинальность снижается и продолжит снижаться по нескольким причинам: существенный рост промежуточных издержек (особенно трансграничных на поставки импортной промежуточной продукции), рост фонда оплаты труда, рост налоговой нагрузки.
Хотя сам по себе американский бизнес достаточно эффективный в контексте генерации прибыли, но внутренние и внешние издержки стали слишком высоки, а спрос стагнирует. В 2021 на фоне растущего постковидного спроса бизнес достаточно успешно сбросил инфляционные риски на потребителей и клиентов, разгоняя цены и маржу, но теперь подобный маневр не удастся. Спрос истощен.
Корпоративные налоги из операционной прибыли составляют около 17%, что заметно выше 12-14%, которые наблюдались в период трамповских налоговых преференций в 2017-2020, но несравнимо ниже 25-27%, которые были до кризиса 2008 и уже тем более 50 лет назад (33-37%).
Снижение налоговой нагрузки с 2007 – как один из главных ресурсов для необоснованное высоких дивидендов и байбека, что приводило к росту акций. Сейчас бьют по тормозам – еще один сильный негатив для рынка.
Не считая COVID кризиса, который реализовался стремительно по V-образной траектории, текущая тенденция по прибыли имеет лишь один ближайший аналог – кризис 2008-2009.
В абсолютном выражении прибыль в 1 кв 2023 соответствует 4 кв 2017 - 1 кв 2018, т.е. откатились на 5 лет назад. В сравнении со средней чистой прибылью в реальном выражении в период с 2010 по 2017 прибыль к настоящему моменту выросла всего лишь на 10%.
Чистая маржа прибыли снизилась с 12.4% в 3 кв 2021 до 10.6% в 1 кв 2023, что соответствует началу 2010 и лишь немного выше минимума в 2015 (10%).
Исторически рост рынка акций был устойчив на траектории роста чистой маржинальности, как например с 2016 по 2019 или с 2020 по 2021. Сейчас маржинальность снижается и продолжит снижаться по нескольким причинам: существенный рост промежуточных издержек (особенно трансграничных на поставки импортной промежуточной продукции), рост фонда оплаты труда, рост налоговой нагрузки.
Хотя сам по себе американский бизнес достаточно эффективный в контексте генерации прибыли, но внутренние и внешние издержки стали слишком высоки, а спрос стагнирует. В 2021 на фоне растущего постковидного спроса бизнес достаточно успешно сбросил инфляционные риски на потребителей и клиентов, разгоняя цены и маржу, но теперь подобный маневр не удастся. Спрос истощен.
Корпоративные налоги из операционной прибыли составляют около 17%, что заметно выше 12-14%, которые наблюдались в период трамповских налоговых преференций в 2017-2020, но несравнимо ниже 25-27%, которые были до кризиса 2008 и уже тем более 50 лет назад (33-37%).
Снижение налоговой нагрузки с 2007 – как один из главных ресурсов для необоснованное высоких дивидендов и байбека, что приводило к росту акций. Сейчас бьют по тормозам – еще один сильный негатив для рынка.
Центробанк РФ опасается роста инфляции и готов действовать превентивно, т.е. повышать процентные ставки быстрее, чем происходит ускорение роста цен и рост инфляционных ожиданий.
Одним из базовых рисков инфляции в 2023 является растущий потребительский спрос на фоне улучшения потребительских настроений, относительно сильных реальных доходов и высоких накопленных сбережений в период разрыва между низким спросом и устойчивыми доходами в 2022.
Центробанк не придает никакого значения текущей низкой инфляции по историческим меркам (2.5% годовых на середину мая) и оценивает актуальное инфляционное давление в рамках таргета на уровне 4%.
Причинами низкой инфляции были временные факторы из-за эффекта базы динамичного разгона цен в феврале-апреле 2022, крепкий рубль с мая по декабрь 2022, позволивший сформировать запасы по выгодному курсу и высокий урожай, воздействующий на продовольствие.
Центробанк считает неизбежным усиление инфляции к концу года из-за ослабления рубля (лаг переноса цен составляет 2-8 месяцев в отсутствии спекулятивных факторов), исчерпания запасов импортной продукции при крепком рубле в 2022, усиления потребительского спроса и эффекта базы дефляционного периода мая-сентября 2022.
Хотя ЦБ не приводит ожидаемой границы рост инфляции под конец года, было бы разумно ставить на диапазон 8-9% г/г к декабрю 2023 при условии, если потребительский спрос действительно раскочегарится.
Здесь достаточно очевидная логика: создать и масштабировать производство потребительского назначения внутри РФ невозможно – нет технологий и рабочей силы, т.к. значительный ресурс рабочей силы замкнут на структуры Минобороны и ВПК.
Значит импорт из Китая или параллельный импорт через третьи страны.
При базе курса 60 руб за долл во втором полугодии 2022, текущий курс может дать, как минимум 5 п.п. инфляции при высокой зависимости товарной розницы от импорта.
При ограниченной номенклатуре доступных товаров (особенно по авто), избыточный спрос может создать ощутимый инфляционный импульс.
Одним из базовых рисков инфляции в 2023 является растущий потребительский спрос на фоне улучшения потребительских настроений, относительно сильных реальных доходов и высоких накопленных сбережений в период разрыва между низким спросом и устойчивыми доходами в 2022.
Центробанк не придает никакого значения текущей низкой инфляции по историческим меркам (2.5% годовых на середину мая) и оценивает актуальное инфляционное давление в рамках таргета на уровне 4%.
Причинами низкой инфляции были временные факторы из-за эффекта базы динамичного разгона цен в феврале-апреле 2022, крепкий рубль с мая по декабрь 2022, позволивший сформировать запасы по выгодному курсу и высокий урожай, воздействующий на продовольствие.
Центробанк считает неизбежным усиление инфляции к концу года из-за ослабления рубля (лаг переноса цен составляет 2-8 месяцев в отсутствии спекулятивных факторов), исчерпания запасов импортной продукции при крепком рубле в 2022, усиления потребительского спроса и эффекта базы дефляционного периода мая-сентября 2022.
Хотя ЦБ не приводит ожидаемой границы рост инфляции под конец года, было бы разумно ставить на диапазон 8-9% г/г к декабрю 2023 при условии, если потребительский спрос действительно раскочегарится.
Здесь достаточно очевидная логика: создать и масштабировать производство потребительского назначения внутри РФ невозможно – нет технологий и рабочей силы, т.к. значительный ресурс рабочей силы замкнут на структуры Минобороны и ВПК.
Значит импорт из Китая или параллельный импорт через третьи страны.
При базе курса 60 руб за долл во втором полугодии 2022, текущий курс может дать, как минимум 5 п.п. инфляции при высокой зависимости товарной розницы от импорта.
При ограниченной номенклатуре доступных товаров (особенно по авто), избыточный спрос может создать ощутимый инфляционный импульс.
Устойчивость инвестиций в России многих удивила, особенно Центробанк РФ, т.к год назад ЦБ прогнозировал коллапс инвестиций на 20%, что было бы более масштабным снижением, чем в 2009 (минус 14%) и на уровне разрушительных 90-х, но нет, даже выросли и растут в 2023.
Есть несколько рабочих гипотез (Центробанк привел три, а я расширил до шести):
▪️Гособоронзаказ и госинвестиции в рамках нетипичной для России контрциклической политики.
▪️Замещение участия иностранного бизнеса, что требует необходимых инвестиций на адаптацию производственных, логистических и прочих бизнес процессов.
▪️Вынужденная санкционная трансформация действующего бизнеса и внеплановая интеграция в новые производственные и торговые связи, в том числе с участием новых поставщиков оборудования, что требует, операционных инвестиций в иной конфигурации межотраслевых связей.
▪️Ускоренная амортизация из-за менее технологических и менее производительных замещающих комплектующих и оборудования из дружественных стран.
▪️Ускоренное импортозамещение в некоторых отраслях преимущественно в пищевой промышленности, первичной нефтехимии и в текстильном производстве.
▪️Высокая норма загрузки производственных мощностей и низкая удельная способность к масштабированию вынуждает форсировать инвестиции, т.к. спрос поддерживается, как государством, так и бизнесом по мере освобождения ниш после ухода иностранных компаний.
Что препятствует наращиванию инвестиций (по собственным наблюдениям)?
▪️Критический дефицит кадров, как рабочего, так и квалифицированного уровня:
▪️Отсутствие технологии и передовой науки в сегменте практической реализации конкурентноспособной продукции средних, высоких и высших передов коммерческого и потребительского назначения.
▪️Низкая производственная емкость и межотраслевая связанность, не позволяющая удовлетворить спрос по широкому спектру отраслей (грубо говоря, нет соответствующих производств).
▪️Высокая геополитическая неопределенность.
▪️Неравномерный доступ к фондированию и достаточно дорогой долгосрочный финансовый ресурс.
Есть несколько рабочих гипотез (Центробанк привел три, а я расширил до шести):
▪️Гособоронзаказ и госинвестиции в рамках нетипичной для России контрциклической политики.
▪️Замещение участия иностранного бизнеса, что требует необходимых инвестиций на адаптацию производственных, логистических и прочих бизнес процессов.
▪️Вынужденная санкционная трансформация действующего бизнеса и внеплановая интеграция в новые производственные и торговые связи, в том числе с участием новых поставщиков оборудования, что требует, операционных инвестиций в иной конфигурации межотраслевых связей.
▪️Ускоренная амортизация из-за менее технологических и менее производительных замещающих комплектующих и оборудования из дружественных стран.
▪️Ускоренное импортозамещение в некоторых отраслях преимущественно в пищевой промышленности, первичной нефтехимии и в текстильном производстве.
▪️Высокая норма загрузки производственных мощностей и низкая удельная способность к масштабированию вынуждает форсировать инвестиции, т.к. спрос поддерживается, как государством, так и бизнесом по мере освобождения ниш после ухода иностранных компаний.
Что препятствует наращиванию инвестиций (по собственным наблюдениям)?
▪️Критический дефицит кадров, как рабочего, так и квалифицированного уровня:
▪️Отсутствие технологии и передовой науки в сегменте практической реализации конкурентноспособной продукции средних, высоких и высших передов коммерческого и потребительского назначения.
▪️Низкая производственная емкость и межотраслевая связанность, не позволяющая удовлетворить спрос по широкому спектру отраслей (грубо говоря, нет соответствующих производств).
▪️Высокая геополитическая неопределенность.
▪️Неравномерный доступ к фондированию и достаточно дорогой долгосрочный финансовый ресурс.
Все российские публичные компании с 1 октября 2022 по 1 октября 2023 выплатили или выплатят 4.05 трлн дивидендов, несмотря на отсутствие выплат по ведущим металлургам. Объем выплат по предварительным собственным расчетам на основе дивидендных планов после опубликования вчера намерений Роснефти.
С 1 октября 2022 по 31 мая 2023 всего выплачено 3.2 трлн, а впереди выплаты на 840 млрд.
По закрытию на 30 мая дивидендная доналоговая доходность всего рынка около 10% - это весьма достойная доходность не только в контексте тяжелых геополитических и корпоративных обстоятельств, но и в сравнении с альтернативными инструментами – депозиты в среднем дают 6.7-7.3%, ОФЗ от 7.5 до 11%, рублевые корпоративные облигации крупнейших компаний от 8 до 13%.
94% от всех дивидендных выплат рынка сконцентрированы всего у 10 компаний: Газпром (1.2 трлн), Сбербанк (565 млрд), Лукойл (481 млрд), Роснефть (407 млрд), Газпром нефть (389 млрд), Новатэк (321 млрд), Татнефть (157 млрд), Фосагро (152 млрд), МТС (69 млрд) и Полюс (59 млрд).
Проблема заключается в том, что это, вероятно, последние крупные дивиденды на российском рынке.
Подобные рекордные выплаты стали возможными в аномальных условиях первого полугодия 2022, сформировавшего высокую базу прибыли, когда произошел ценовой гэп и основной маржинальный европейский рынок был еще доступен.
С второго полугодия 2022 происходит перестройка логистики, поиск новых контрагентов, масштабные замещающие и долгосрочные инвестиции в рамках адаптации к иным производственным и торговым связям, существенно возросла стоимость логистики и транспортное плечо, снижающее пропускную способность российского экспорта.
Масштабно рухнули цены на сырье, хотя это было частично компенсировано ослаблением рубля. В дополнение к этому значительная часть российского экспорта поставляется с существенным дисконтом к мировым сырьевым бенчмаркам, индексы по которым лежат на двухлетних минимумах.
Растет фонд оплаты труда из-за дефицита кадров и промежуточные издержки из-за дефицита инвестиционного импорта.
Не до жиру, быть бы живым - падение доходов при росте расходов, что может быть еще хуже?
Сейчас крупнейшие российские компании, особенно в нефтегазе и в металлургии не публикуют МСФО отчеты, но по обрывочным данным обвал рентабельности с второго полугодия 2022 более, чем ощутимый.
Например, Газпром закончил второе полугодие с убытком в 1.2 трлн по сравнению с прибылью в 2.4 трлн в первом полугодии, хотя связан с маневрами по НДПИ, но даже безналогового фактора баланс около нуля. Почти в 6 раз упала прибыль у ГМК Норникель за второе полугодие, в 8.5 раз падение прибыли у Полюса, даже вдвое у Фосагро, но на 35% выросла прибыль у Татнефти.
Успешный кейс Татнефти не стоит экстраполировать на все нефтегазовые компании, но разумно ожидать падения прибыли по всем компаниям в 2-3 раза (это будет очень хорошим сценарием), что может снизить дивиденды в разы, т.к. база прибыли за 2023 будет очень плохой.
Следовательно, дивдоходность 3-5% в следующем году при потенциале роста депозитных и долговых ставок делает рынок очень дорогим, даже по текущим ценам.
С 1 октября 2022 по 31 мая 2023 всего выплачено 3.2 трлн, а впереди выплаты на 840 млрд.
По закрытию на 30 мая дивидендная доналоговая доходность всего рынка около 10% - это весьма достойная доходность не только в контексте тяжелых геополитических и корпоративных обстоятельств, но и в сравнении с альтернативными инструментами – депозиты в среднем дают 6.7-7.3%, ОФЗ от 7.5 до 11%, рублевые корпоративные облигации крупнейших компаний от 8 до 13%.
94% от всех дивидендных выплат рынка сконцентрированы всего у 10 компаний: Газпром (1.2 трлн), Сбербанк (565 млрд), Лукойл (481 млрд), Роснефть (407 млрд), Газпром нефть (389 млрд), Новатэк (321 млрд), Татнефть (157 млрд), Фосагро (152 млрд), МТС (69 млрд) и Полюс (59 млрд).
Проблема заключается в том, что это, вероятно, последние крупные дивиденды на российском рынке.
Подобные рекордные выплаты стали возможными в аномальных условиях первого полугодия 2022, сформировавшего высокую базу прибыли, когда произошел ценовой гэп и основной маржинальный европейский рынок был еще доступен.
С второго полугодия 2022 происходит перестройка логистики, поиск новых контрагентов, масштабные замещающие и долгосрочные инвестиции в рамках адаптации к иным производственным и торговым связям, существенно возросла стоимость логистики и транспортное плечо, снижающее пропускную способность российского экспорта.
Масштабно рухнули цены на сырье, хотя это было частично компенсировано ослаблением рубля. В дополнение к этому значительная часть российского экспорта поставляется с существенным дисконтом к мировым сырьевым бенчмаркам, индексы по которым лежат на двухлетних минимумах.
Растет фонд оплаты труда из-за дефицита кадров и промежуточные издержки из-за дефицита инвестиционного импорта.
Не до жиру, быть бы живым - падение доходов при росте расходов, что может быть еще хуже?
Сейчас крупнейшие российские компании, особенно в нефтегазе и в металлургии не публикуют МСФО отчеты, но по обрывочным данным обвал рентабельности с второго полугодия 2022 более, чем ощутимый.
Например, Газпром закончил второе полугодие с убытком в 1.2 трлн по сравнению с прибылью в 2.4 трлн в первом полугодии, хотя связан с маневрами по НДПИ, но даже безналогового фактора баланс около нуля. Почти в 6 раз упала прибыль у ГМК Норникель за второе полугодие, в 8.5 раз падение прибыли у Полюса, даже вдвое у Фосагро, но на 35% выросла прибыль у Татнефти.
Успешный кейс Татнефти не стоит экстраполировать на все нефтегазовые компании, но разумно ожидать падения прибыли по всем компаниям в 2-3 раза (это будет очень хорошим сценарием), что может снизить дивиденды в разы, т.к. база прибыли за 2023 будет очень плохой.
Следовательно, дивдоходность 3-5% в следующем году при потенциале роста депозитных и долговых ставок делает рынок очень дорогим, даже по текущим ценам.
Китаю удалось избежать импорта внешних издержек, предотвратив разгон инфляции. Если в развитых странах пиковые темпы инфляции достигали или превышали двузначные значения, в Китае лишь в моменте в 3 кв 2022 инфляция достигала 3%, а сейчас инфляционный тренд нисходящей с возможностью перехода в дефляцию летом 2023.
Помимо монетарных факторов, есть три причины. Во-первых, стандартный кризис перепроизводства, создавший высокий свободный буфер неиспользованных мощностей, когда на протяжении десятилетий высокоинтенсивный рост промышленного производства и затем сферы услуг с достаточно высокой интенсивностью и уровнем производительности создали навес предложения.
На фоне замедления экспорта товаров преимущественно в развитые страны с 3 кв 2022 происходит гиперконцентрация товарной массы на внутреннем рынке, что и создает выраженную дезинфляционную направленность.
Внешние издержки на сырье достаточно ограничено повлияли на потребительские цены в 2022 и также оказывают дезинфляционное воздействие в 2023 по мере резкого снижения сырья. Однако, избыток предложения доминирует в иерархии приоритетов.
Во-вторых, меняется паттерн потребительских расходов особенно после трехлетнего издевательства с жесткими антиковидными мерами в Китае. Торговля сильно смещается в онлайн и цифровые услуги, интенсивность снижается, а структура расходов меняется, становясь менее разнообразной по номенклатуре.
В-третьих, снижается платежеспособный спрос по мере замедления темпов роста доходов населения на национальном уровне, что связано, как с замедлением экономики, так и с ограничением классового трансферта, т.е с переходом рабочих из одной доходной группы в другую. Это связано со сформированной и достаточно монолитной структурой экономики, где отраслевая трансформация преимущественно заморожена или происходит достаточно медленно.
На фоне снижения темпов роста экспорта и существенных проблем с внутренним спросом остается единственный резерв – госрасходы и инвестиции, но с ними проблема из-за высокого дефицита бюджета.
Помимо монетарных факторов, есть три причины. Во-первых, стандартный кризис перепроизводства, создавший высокий свободный буфер неиспользованных мощностей, когда на протяжении десятилетий высокоинтенсивный рост промышленного производства и затем сферы услуг с достаточно высокой интенсивностью и уровнем производительности создали навес предложения.
На фоне замедления экспорта товаров преимущественно в развитые страны с 3 кв 2022 происходит гиперконцентрация товарной массы на внутреннем рынке, что и создает выраженную дезинфляционную направленность.
Внешние издержки на сырье достаточно ограничено повлияли на потребительские цены в 2022 и также оказывают дезинфляционное воздействие в 2023 по мере резкого снижения сырья. Однако, избыток предложения доминирует в иерархии приоритетов.
Во-вторых, меняется паттерн потребительских расходов особенно после трехлетнего издевательства с жесткими антиковидными мерами в Китае. Торговля сильно смещается в онлайн и цифровые услуги, интенсивность снижается, а структура расходов меняется, становясь менее разнообразной по номенклатуре.
В-третьих, снижается платежеспособный спрос по мере замедления темпов роста доходов населения на национальном уровне, что связано, как с замедлением экономики, так и с ограничением классового трансферта, т.е с переходом рабочих из одной доходной группы в другую. Это связано со сформированной и достаточно монолитной структурой экономики, где отраслевая трансформация преимущественно заморожена или происходит достаточно медленно.
На фоне снижения темпов роста экспорта и существенных проблем с внутренним спросом остается единственный резерв – госрасходы и инвестиции, но с ними проблема из-за высокого дефицита бюджета.
Экономическое развитие Китае споткнулось, мощного и уверенного выхода из антиковидных блокировок не произошло, хотя существовали основания считать иначе.
Предполагалось, что после сдавленного потребительского спроса и рекордных накопленных сбережений китайских домашних хозяйств произойдет сильнейший экономический импульс, но реальность оказалась другой.
Пассажирский трафик действительно вырос почти в 4 раза от минимумов 2022, достигая докризисных уровней 2019, а по 12-месячной средней трафик соответствует 2014-2015, но единственным каналом распределения отложенного спроса и рекордных сбережений населения оказались услуги, где наиболее перспективные направления – туризм, культура, досуг и развлечения.
Однако, активность в сфере услуг лишь на траектории компенсации ковидного провала 2020-2022, тогда как товарный сегмент практически не изменился с 2019 с учетом инфляции. Номинальные потребительские расходы выросли на 18.4% г/г в апреле, но исключительно из-за эффекта базы 2022, когда весной прошлого года были наиболее жесткие блокировки.
Если с 2010 по 2019 типичные темпы роста розничного спроса составляли 5-8% в реальном выражении, а с 2019 по 2023 накопленное изменение близко к нулю, т.е. происходит фундаментальная трансформация в экономике Китая. Низкий спрос и переизбыток предложения оказывает дефляционное воздействие.
Вышедшие данные по производственной активности сегодня подчеркивают наличие существенных проблем в промышленности Китая, тогда как сфера услуг на положительной траектории из-за компенсации антиковидной заморозки спроса на услуги.
Учитывая сильную взаимосвязь мировых цен на сырье (энергия, металлы, сельхозпродукция) и производственной активности Китая, давление на сырье будет продолжено.
Китай еще подкашивает падение спроса в развитых странах, что выражается в замедлении экспорта и снижение экспортного сегмента промышленности.
V-образного выхода Китая не произошло, модель развития очевидно меняется, что усугубляется долговыми проблемами.
Предполагалось, что после сдавленного потребительского спроса и рекордных накопленных сбережений китайских домашних хозяйств произойдет сильнейший экономический импульс, но реальность оказалась другой.
Пассажирский трафик действительно вырос почти в 4 раза от минимумов 2022, достигая докризисных уровней 2019, а по 12-месячной средней трафик соответствует 2014-2015, но единственным каналом распределения отложенного спроса и рекордных сбережений населения оказались услуги, где наиболее перспективные направления – туризм, культура, досуг и развлечения.
Однако, активность в сфере услуг лишь на траектории компенсации ковидного провала 2020-2022, тогда как товарный сегмент практически не изменился с 2019 с учетом инфляции. Номинальные потребительские расходы выросли на 18.4% г/г в апреле, но исключительно из-за эффекта базы 2022, когда весной прошлого года были наиболее жесткие блокировки.
Если с 2010 по 2019 типичные темпы роста розничного спроса составляли 5-8% в реальном выражении, а с 2019 по 2023 накопленное изменение близко к нулю, т.е. происходит фундаментальная трансформация в экономике Китая. Низкий спрос и переизбыток предложения оказывает дефляционное воздействие.
Вышедшие данные по производственной активности сегодня подчеркивают наличие существенных проблем в промышленности Китая, тогда как сфера услуг на положительной траектории из-за компенсации антиковидной заморозки спроса на услуги.
Учитывая сильную взаимосвязь мировых цен на сырье (энергия, металлы, сельхозпродукция) и производственной активности Китая, давление на сырье будет продолжено.
Китай еще подкашивает падение спроса в развитых странах, что выражается в замедлении экспорта и снижение экспортного сегмента промышленности.
V-образного выхода Китая не произошло, модель развития очевидно меняется, что усугубляется долговыми проблемами.
Промышленное производство в России выросло на 5.1% за год из-за эффекта базы апреля прошлого года (в тот момент на промышленность пришелся основной удар), за январь-апрель рост на 0.6%, а по отношению к апрелю 2021 рост на 2.1%, т.е сейчас лучший апрель в истории. За 4 года промышленность выросла на 6.2%, преодолев последствия COVID-кризиса и санкционного удара в 2022.
С мая 2022 по апрель 2023 промышленное производство снизилось на 1.5%, но подобное сравнение уже стало нерепрезентативным, т.к. период мая 2021-апрель 2022 затрагивает новую нормальность.
В устойчивый рост российская промышленность перешла с сентября 2022 и в апреле 2023 промышленность превзошла максимум декабря 2021 с учетом сезонного сглаживания, а по скользящей средней за 12 месяцев на 1.7% ниже максимума, сформированного с апреля 2021 по март 2022.
▪️Добыча полезных ископаемых выросла на 3.2% за год, на 0.4% выше апреля 2021, но за 4 года снизилась на 2.2%. Добыча нефти, газа и услуги связанные с обслуживанием добычи, составляют свыше 78% в структуре добычи полезных ископаемых.
Росстат не публикую статистику нефти, но каким образом сектор «добыча полезных ископаемых» вырос на 3.2% г/г, если добыча природного газа рухнула на 15.6% за год, а добыча газа с учетом нефтяного попутного и СПГ сократилась на 12.5%?! Чтобы компенсировать обвал добычи газа, извлечение нефти должно было вырасти, как минимум на 6-7%, учитывая слабые показатели других видов добычи полезных ископаемых. Достаточно абсурдные данные по индексу.
▪️Обрабатывающее производство за год выросло на 7.8%, полностью преодолев санкционный удар, за два года – плюс 4.2%, а за 4 года – рост на 13.3%! Подробности о драйверах роста в следующем материале.
▪️Обеспечение энергией, газом, паром и кондиционирование снизилось на 1.3% г/г, за два года – рост на 0.7%, за 4 года – рост на 4.3%.
▪️Водоснабжение, водоотведение, вывоз мусора, утилизация отходов – падение на 1.2% г/г, значительное снижение на 8.2% за 2 года и рост на 5.8% с апреля 2019.
С мая 2022 по апрель 2023 промышленное производство снизилось на 1.5%, но подобное сравнение уже стало нерепрезентативным, т.к. период мая 2021-апрель 2022 затрагивает новую нормальность.
В устойчивый рост российская промышленность перешла с сентября 2022 и в апреле 2023 промышленность превзошла максимум декабря 2021 с учетом сезонного сглаживания, а по скользящей средней за 12 месяцев на 1.7% ниже максимума, сформированного с апреля 2021 по март 2022.
▪️Добыча полезных ископаемых выросла на 3.2% за год, на 0.4% выше апреля 2021, но за 4 года снизилась на 2.2%. Добыча нефти, газа и услуги связанные с обслуживанием добычи, составляют свыше 78% в структуре добычи полезных ископаемых.
Росстат не публикую статистику нефти, но каким образом сектор «добыча полезных ископаемых» вырос на 3.2% г/г, если добыча природного газа рухнула на 15.6% за год, а добыча газа с учетом нефтяного попутного и СПГ сократилась на 12.5%?! Чтобы компенсировать обвал добычи газа, извлечение нефти должно было вырасти, как минимум на 6-7%, учитывая слабые показатели других видов добычи полезных ископаемых. Достаточно абсурдные данные по индексу.
▪️Обрабатывающее производство за год выросло на 7.8%, полностью преодолев санкционный удар, за два года – плюс 4.2%, а за 4 года – рост на 13.3%! Подробности о драйверах роста в следующем материале.
▪️Обеспечение энергией, газом, паром и кондиционирование снизилось на 1.3% г/г, за два года – рост на 0.7%, за 4 года – рост на 4.3%.
▪️Водоснабжение, водоотведение, вывоз мусора, утилизация отходов – падение на 1.2% г/г, значительное снижение на 8.2% за 2 года и рост на 5.8% с апреля 2019.
Не все отрасли промышленного производства России вышли из кризиса.
Добыча прочих полезных ископаемых снизилась на 12.6% г/г, деревообрабатывающее производство – минус 9.8% г/г, полиграфическая деятельность – минус 15.1%, совсем плохи дела в производстве лекарств и медицинских материалов – минус 9.8% (с октября посыпались на 17% за полугодие, хотя в 2021 и первой половине 2022 были драйвером роста).
Ремонт и монтаж оборудования – минус 4.9% г/г, а производство машин и оборудования (станки и оборудование, комбайны, трактора, бульдозеры, строительная техника, прочие специализированные машины для промышленного и коммерческого использования) – здесь непрерывное снижение с ежемесячным ухудшением – уже минус 17.5% г/г.
В лидерах роста отрасли, прямо или косвенно завязанные на ВПК. Производство готовых металлических изделий, кроме машин и оборудования (сюда включаются патроны и боеприпасы) выросло на 30% г/г и почти на 40% за два года.
Производство электрического оборудования – плюс 29.3% г/г и 17.7% за два года. Производство автотранспортных средств выросло на 27%, но исключительно за счет эффекта базы, т.к. к апрелю 2021 обвал в два раза.
Производство компьютеров, электронных и оптических изделий растет на 23.6% г/г и 30.5% соответственно, а производство прочих транспортных средств и оборудования (ЖД составы и локомотивы, самолеты, суда и сюда Росстат должен включать бронетехнику, но учитывает ли?) растет на 11.8% г/г и лишь 5.7% за два года.
По последнему прогресса не видно, либо скрывают информацию, либо дела оставляют желать лучшего со сложным транспортным оборудованием.
В таблице и на графиках наглядно показана дифференциация развития российской промышленности, где основной триггер роста концентрируется в гособоронзаказе, тогда как прочая промышленность интегрально балансирует в нуле, если оценивать динамику за два года или за четыре года.
Из положительного следует отметить, что с сентября-октября промышленность растет, а с начала 2023 более видимый разгон, обусловленный работой ВПК.
Добыча прочих полезных ископаемых снизилась на 12.6% г/г, деревообрабатывающее производство – минус 9.8% г/г, полиграфическая деятельность – минус 15.1%, совсем плохи дела в производстве лекарств и медицинских материалов – минус 9.8% (с октября посыпались на 17% за полугодие, хотя в 2021 и первой половине 2022 были драйвером роста).
Ремонт и монтаж оборудования – минус 4.9% г/г, а производство машин и оборудования (станки и оборудование, комбайны, трактора, бульдозеры, строительная техника, прочие специализированные машины для промышленного и коммерческого использования) – здесь непрерывное снижение с ежемесячным ухудшением – уже минус 17.5% г/г.
В лидерах роста отрасли, прямо или косвенно завязанные на ВПК. Производство готовых металлических изделий, кроме машин и оборудования (сюда включаются патроны и боеприпасы) выросло на 30% г/г и почти на 40% за два года.
Производство электрического оборудования – плюс 29.3% г/г и 17.7% за два года. Производство автотранспортных средств выросло на 27%, но исключительно за счет эффекта базы, т.к. к апрелю 2021 обвал в два раза.
Производство компьютеров, электронных и оптических изделий растет на 23.6% г/г и 30.5% соответственно, а производство прочих транспортных средств и оборудования (ЖД составы и локомотивы, самолеты, суда и сюда Росстат должен включать бронетехнику, но учитывает ли?) растет на 11.8% г/г и лишь 5.7% за два года.
По последнему прогресса не видно, либо скрывают информацию, либо дела оставляют желать лучшего со сложным транспортным оборудованием.
В таблице и на графиках наглядно показана дифференциация развития российской промышленности, где основной триггер роста концентрируется в гособоронзаказе, тогда как прочая промышленность интегрально балансирует в нуле, если оценивать динамику за два года или за четыре года.
Из положительного следует отметить, что с сентября-октября промышленность растет, а с начала 2023 более видимый разгон, обусловленный работой ВПК.
Индекс выпуска товаров и услуг по базовым видам экономической деятельности вырос на 5.5% г/г – максимальный рост с февраля 2022, что связано с эффектом базы. Например на восстановлении экономики в 2010 данный индекс рос на 8.2%, а в 2020 рост составлял почти 15%, но главное здесь то, что восстановление в 2023 происходит.
С марта 2023 произошел слом нисходящей траектории по скользящей средней индекса за 12 месяцев, что позволяет подвести итоги кризиса 2022, где падение составило 2.6% (от максимума до минимума). Для сравнения, в кризис 2020 снижение было 3%, в кризис 2015-2016 падение на 2.1%, а в кризис 2009 – обвал на 10.3%. Соответственно, кризис 2022 нечто среднее по ущербу между 2015 и 2020.
Паттерн восстановления после кризисов 2009 и 2020 был V-образным и высокоинтенсивным, тогда как кризис 2015 растянулся до 2017 в режиме вялотекущей стагнации.
С точки зрения сопоставления более репрезентативный 2015, т.к первопричина похожа – санкционный удар, отсечение от международного рынка капитала и обвал экспортных цен на сырье, но в этот раз шоков и проблем заметно больше.
В 2022-2023 действия и решения финансово-экономического блока было более разумным, т.к. ставку быстро понизили, а дефицит бюджета раздули до рекордного уровня, что позволило сгладить негативный эффект.
Если сравнивать индекс выпуска товаров и услуг с денежной массой в реальном выражении, то корреляцию можно заметить, но не абсолютную. Нельзя сопоставлять эти два показателя и делать далекоидущие выводы в автоматическом режиме, т.к. необходимо учитывать структуру приращения и распределения денежной массы, как и общую структуру экономики.
После вывода из учета низкой базы апреля-июня 2022, годовая динамика индекса может лечь в дрейф в диапазоне 2-4% при условии высокого дефицита бюджета и отсутствия геополитических шоков.
Минэкономразвития оценивает рост ВВП на уровне 3.3% г/г в апреле с резким замедлением до 0.2% м/м после роста 1.1% в марте, а относительно апреля 2021 снижение на 0.6%, т.е. экономика еще не вышла из кризиса.
С марта 2023 произошел слом нисходящей траектории по скользящей средней индекса за 12 месяцев, что позволяет подвести итоги кризиса 2022, где падение составило 2.6% (от максимума до минимума). Для сравнения, в кризис 2020 снижение было 3%, в кризис 2015-2016 падение на 2.1%, а в кризис 2009 – обвал на 10.3%. Соответственно, кризис 2022 нечто среднее по ущербу между 2015 и 2020.
Паттерн восстановления после кризисов 2009 и 2020 был V-образным и высокоинтенсивным, тогда как кризис 2015 растянулся до 2017 в режиме вялотекущей стагнации.
С точки зрения сопоставления более репрезентативный 2015, т.к первопричина похожа – санкционный удар, отсечение от международного рынка капитала и обвал экспортных цен на сырье, но в этот раз шоков и проблем заметно больше.
В 2022-2023 действия и решения финансово-экономического блока было более разумным, т.к. ставку быстро понизили, а дефицит бюджета раздули до рекордного уровня, что позволило сгладить негативный эффект.
Если сравнивать индекс выпуска товаров и услуг с денежной массой в реальном выражении, то корреляцию можно заметить, но не абсолютную. Нельзя сопоставлять эти два показателя и делать далекоидущие выводы в автоматическом режиме, т.к. необходимо учитывать структуру приращения и распределения денежной массы, как и общую структуру экономики.
После вывода из учета низкой базы апреля-июня 2022, годовая динамика индекса может лечь в дрейф в диапазоне 2-4% при условии высокого дефицита бюджета и отсутствия геополитических шоков.
Минэкономразвития оценивает рост ВВП на уровне 3.3% г/г в апреле с резким замедлением до 0.2% м/м после роста 1.1% в марте, а относительно апреля 2021 снижение на 0.6%, т.е. экономика еще не вышла из кризиса.
Рост розничных продаж составил 7.4% г/г – максимальный рост с мая 2021 (постковидное восстановление), но розничным продажам еще очень далеко до восстановления, т.к. столь сильная динамика связана с одним из самых сильных кризисов потребительского спроса за последние 25 лет (на протяжении апреля-декабря 2022 розничные продажи падали на 9-11% г/г).
В 2022 обвал розничных продаж имел специфическую характеристику, т.к. доходы населения оставались устойчивыми. Реальная заработная плата с апреля по декабрь 2022 снизилась всего на 1.2% г/г.
Удар по розничным продаж преимущественно был связан с дефицитом привычной номенклатуры товаров розничного потребления из-за ограничения поставок из недружественных стран. Наиболее ярко это проявилось в товарах длительного пользования, например, по транспортным средствам (авто, мотоциклы, велосипеды), в крупногабаритной бытовой техники, аудио-видео аппаратуре.
То, что оставалось в рознице было по неадекватным ценам, а аналоги из Китая не всегда были доступны сопоставимого качества. Однако, параллельный импорт, плюс расширенные поставки из Китая несколько нормализовали розницу и насытили разнообразием, но проблемы еще остаются.
Во вторую очередь обвал розничных продаж связан со сберегательной моделью потребления, геополитической, экономической неопределенностью. Также нужно учитывать эмиграцию и мобилизацию, где сотни тысяч потребителей вышли из потребительской розницы.
Услуги намного лучше – рост на 6% г/г, но устойчивость услуг связана с высокой локализацией внутри РФ (не было санкционного дефицита), блокировкой туризма (развитие внутреннего туризма) и компенсация негатива через индустрию культуры, спорта, развлечения и общепита. Обычно в условиях боевых действия растет спрос на развлекательные услуги и досуг.
С 2014 года услуги по 12 месячной средней выросли почти на 12%, а спрос на товары рухнул на 11.3%, даже с текущим восстановлением. В потребительском спросе услуги в среднем занимают лишь четверть, поэтому до восстановления еще далеко.
В 2022 обвал розничных продаж имел специфическую характеристику, т.к. доходы населения оставались устойчивыми. Реальная заработная плата с апреля по декабрь 2022 снизилась всего на 1.2% г/г.
Удар по розничным продаж преимущественно был связан с дефицитом привычной номенклатуры товаров розничного потребления из-за ограничения поставок из недружественных стран. Наиболее ярко это проявилось в товарах длительного пользования, например, по транспортным средствам (авто, мотоциклы, велосипеды), в крупногабаритной бытовой техники, аудио-видео аппаратуре.
То, что оставалось в рознице было по неадекватным ценам, а аналоги из Китая не всегда были доступны сопоставимого качества. Однако, параллельный импорт, плюс расширенные поставки из Китая несколько нормализовали розницу и насытили разнообразием, но проблемы еще остаются.
Во вторую очередь обвал розничных продаж связан со сберегательной моделью потребления, геополитической, экономической неопределенностью. Также нужно учитывать эмиграцию и мобилизацию, где сотни тысяч потребителей вышли из потребительской розницы.
Услуги намного лучше – рост на 6% г/г, но устойчивость услуг связана с высокой локализацией внутри РФ (не было санкционного дефицита), блокировкой туризма (развитие внутреннего туризма) и компенсация негатива через индустрию культуры, спорта, развлечения и общепита. Обычно в условиях боевых действия растет спрос на развлекательные услуги и досуг.
С 2014 года услуги по 12 месячной средней выросли почти на 12%, а спрос на товары рухнул на 11.3%, даже с текущим восстановлением. В потребительском спросе услуги в среднем занимают лишь четверть, поэтому до восстановления еще далеко.