В России с января по сентябрь 2022 был реализован рекордный профицит счета текущих операций на 196 млрд долл по сравнению с 75 млрд в 2021, основой которому послужил рекордный профицит торгового баланса в 238 млрд долл против 122 млрд в 2021.
Но каким образом был распределен столь масштабный объем профицита?
Субъекты российской экономики с января по сентябрь 2022 снизили обязательства перед внешними/иностранными контрагентами на 93.5 млрд долл – это сопоставимо с первым посткрымским санкционным ударом с 3 кв 2014 по 2 кв 2015, когда обязательства были сокращены на 96.4 млрд. С 4 кв 2008 по 1 кв 2009 снижение обязательств было на 55 млрд.
Логично и объяснимо снижение долгов в условиях закрытого рынка капитала и валютного контроля с двух сторон. Механизм рефинансирования разрушен, поэтому государство и бизнес по мере истечения сроков обращения ценных бумаг и прочих обязательств вынуждены погашать долги.
Одновременно с этим, увеличение внешних активов произошло более, чем на 100 млрд долл. Вот здесь интересно.
Если брать нефинансовый бизнес с января по сентябрь 2022 снижение внешних активов по портфельным и прямым инвестициям составило 36 млрд долл, причем основное сжатие было в первом полугодии.
Видимо, при блокировке иностранных активов решили продавать то, что можно продать по любым ценам. С другой стороны, иностранные активы вне ценных бумаг (денежные активы, торговые кредиты и сомнительные операции) растут невероятными темпами в истории.
С января по сентябрь 2022 накопление иностранных активов в иностранной валюте и прочих активах составило 118.7 млрд долл! Нечто подобное было лишь в 2008 года – 74 млрд за 3 квартала.
Чтобы оценить масштаб – с 2 кв 2014 до 4 кв 2021 накопленные инвестиции российских резидентов в иностранную валюту и внешние кредиты составило ноль, т.е. без изменений за 7.5 лет и вот за 3 квартала 2022 сразу 120 млрд получите и распишитесь.
На каждый доллар профицита счета текущих операций 40 центов идет на покрытие долгов и остальное преимущественно в кэш в иностранной валюте.
Но каким образом был распределен столь масштабный объем профицита?
Субъекты российской экономики с января по сентябрь 2022 снизили обязательства перед внешними/иностранными контрагентами на 93.5 млрд долл – это сопоставимо с первым посткрымским санкционным ударом с 3 кв 2014 по 2 кв 2015, когда обязательства были сокращены на 96.4 млрд. С 4 кв 2008 по 1 кв 2009 снижение обязательств было на 55 млрд.
Логично и объяснимо снижение долгов в условиях закрытого рынка капитала и валютного контроля с двух сторон. Механизм рефинансирования разрушен, поэтому государство и бизнес по мере истечения сроков обращения ценных бумаг и прочих обязательств вынуждены погашать долги.
Одновременно с этим, увеличение внешних активов произошло более, чем на 100 млрд долл. Вот здесь интересно.
Если брать нефинансовый бизнес с января по сентябрь 2022 снижение внешних активов по портфельным и прямым инвестициям составило 36 млрд долл, причем основное сжатие было в первом полугодии.
Видимо, при блокировке иностранных активов решили продавать то, что можно продать по любым ценам. С другой стороны, иностранные активы вне ценных бумаг (денежные активы, торговые кредиты и сомнительные операции) растут невероятными темпами в истории.
С января по сентябрь 2022 накопление иностранных активов в иностранной валюте и прочих активах составило 118.7 млрд долл! Нечто подобное было лишь в 2008 года – 74 млрд за 3 квартала.
Чтобы оценить масштаб – с 2 кв 2014 до 4 кв 2021 накопленные инвестиции российских резидентов в иностранную валюту и внешние кредиты составило ноль, т.е. без изменений за 7.5 лет и вот за 3 квартала 2022 сразу 120 млрд получите и распишитесь.
На каждый доллар профицита счета текущих операций 40 центов идет на покрытие долгов и остальное преимущественно в кэш в иностранной валюте.
Невозможность ЦБ РФ стерилизовать избыточную ликвидность через управление ЗВР, бегство иностранных инвесторов, санкции, валютный контроль и рекордный профицит счета текущих операций приводит к наращиванию чистой международной инвестиционной позиции в России.
В итоге внешних активов становится еще больше, чем обязательств. Чистая международная позиция (МИП) выросла. Например, на 1 января 2022 иностранные активы составляли 1.65 трлн долл, а обязательства – 1.16 трлн (чистая МИП – 486 млрд), а на 1 октября 2022 активы стали 1.62 трлн, тогда как обязательства сократились до 999 млрд (чистая МИП – 619 млрд).
Прямые инвестиции (487 млрд -> 418 млрд) и портфельные инвестиции (117 млрд -> 86 млрд) сократились из-за отрицательной переоценки по причине глобального коллапса активов в 2022 и укрепления доллара, также сказывается бегство российских резидентов в той мере, в какой это бегство допустимо в рамках валютного контроля.
Прочие инвестиции (в основном денежные) резко увеличились с 410 млрд до 571 млрд.
Обязательства снижаются по причине бегства нерезидентов из российской экономики, перерегистрации компаний-нерезидентов в российскую юрисдикцию, снижения стоимости российских активов. Прочие обязательства также снижаются по причине погашения привлеченных займов российскими резидентами.
Какая формируется новая реальность? Бегут все и отовсюду настолько активно, насколько это теоретически возможно в рамках сформированного двустороннего валютного контроля и ограничений на движение капитала.
Потенциал бегства близок к максимуму со стороны нерезидентов и достаточно высок у резидентов, касаемо вложений в прямые и портфельные инвестиции.
Происходит исторический разрыв трансграничных связей, обрыв финансовых коммуникаций и изоляция от внешнего мира. Так называемое, «окукливание», замыкание на самих себя.
Санкционные риски возрастают, снижается стратегическая устойчивость в том отношении, что внешних активов становится больше, чем обязательств (могут заблокировать). Их все равно нельзя использовать и получать доход.
В итоге внешних активов становится еще больше, чем обязательств. Чистая международная позиция (МИП) выросла. Например, на 1 января 2022 иностранные активы составляли 1.65 трлн долл, а обязательства – 1.16 трлн (чистая МИП – 486 млрд), а на 1 октября 2022 активы стали 1.62 трлн, тогда как обязательства сократились до 999 млрд (чистая МИП – 619 млрд).
Прямые инвестиции (487 млрд -> 418 млрд) и портфельные инвестиции (117 млрд -> 86 млрд) сократились из-за отрицательной переоценки по причине глобального коллапса активов в 2022 и укрепления доллара, также сказывается бегство российских резидентов в той мере, в какой это бегство допустимо в рамках валютного контроля.
Прочие инвестиции (в основном денежные) резко увеличились с 410 млрд до 571 млрд.
Обязательства снижаются по причине бегства нерезидентов из российской экономики, перерегистрации компаний-нерезидентов в российскую юрисдикцию, снижения стоимости российских активов. Прочие обязательства также снижаются по причине погашения привлеченных займов российскими резидентами.
Какая формируется новая реальность? Бегут все и отовсюду настолько активно, насколько это теоретически возможно в рамках сформированного двустороннего валютного контроля и ограничений на движение капитала.
Потенциал бегства близок к максимуму со стороны нерезидентов и достаточно высок у резидентов, касаемо вложений в прямые и портфельные инвестиции.
Происходит исторический разрыв трансграничных связей, обрыв финансовых коммуникаций и изоляция от внешнего мира. Так называемое, «окукливание», замыкание на самих себя.
Санкционные риски возрастают, снижается стратегическая устойчивость в том отношении, что внешних активов становится больше, чем обязательств (могут заблокировать). Их все равно нельзя использовать и получать доход.
После начала СВО внешний долг России в иностранной валюте сократился на 75 млрд или на 21.5% (с 350 млрд до 275 млрд), что стало самым интенсивным сокращение внешней долговой позиции за всю современную историю России.
Государство имеет долгов в инвалюте на 19 млрд, банки – 65 млрд, прочие сектора – 106 млрд, а обязательств перед прямыми инвесторами – 83 млрд.
После первой волны санкций в 2015 году внешний долг сокращался в темпах 15-16% за три квартала, а в финансово-экономический кризис 2009 сокращение составляло не более 8%.
В 2022 наиболее агрессивный «сброс» долгов произошел с апреля по сентябрь, когда было погашено 65 млрд долл (в процентном отношении - рекорд, а в абсолютном сравнении последний раз подобное было с 4 кв 2014 по 1 кв 2015).
275 млрд внешнего долга в иностранной валюте – это очень низкая нагрузка, по номиналу это уровни 1 кв 2007, а с учетом ВВП и доходов экономических агентов в долларовом выражении более, чем вдвое ниже, чем в 2007.
Долговая нагрузка по внешнему долгу России относительно доходов экономических агентов сопоставима с началом нулевых (примерно 13% от ВВП) и в разы меньше, чем у развивающихся стран.
В прошлом году профицит внешней торговли был практически сопоставим со всем внешним долгом, накопленном за 30 лет!
Совокупный внешний долг составляет 434 млрд, однако 159-160 млрд – это рублевый внешний долг. Почему я сделал акцент на внешнем долге в иностранной валюте? Это та часть долга, которая напрямую не контролируется российскими эмитентами и, как правило, выпущена в иностранной юрисдикции.
Соответственно, неисполнение обязательств по внешнему долгу в иностранной валюте имеет высокий риск блокировки залоговых активов. Конечно, здесь могут быть симметричные ответные меры России и блокировка иностранной собственности, но это то, что следует учитывать при анализе долга в российских реалиях.
Пока видно, что бизнес активно сокращает внешние обязательства, причем скорость сжатия плюс-минус сопоставима с объемом погашений, т.е способность к рефинансированию равна нулю.
Государство имеет долгов в инвалюте на 19 млрд, банки – 65 млрд, прочие сектора – 106 млрд, а обязательств перед прямыми инвесторами – 83 млрд.
После первой волны санкций в 2015 году внешний долг сокращался в темпах 15-16% за три квартала, а в финансово-экономический кризис 2009 сокращение составляло не более 8%.
В 2022 наиболее агрессивный «сброс» долгов произошел с апреля по сентябрь, когда было погашено 65 млрд долл (в процентном отношении - рекорд, а в абсолютном сравнении последний раз подобное было с 4 кв 2014 по 1 кв 2015).
275 млрд внешнего долга в иностранной валюте – это очень низкая нагрузка, по номиналу это уровни 1 кв 2007, а с учетом ВВП и доходов экономических агентов в долларовом выражении более, чем вдвое ниже, чем в 2007.
Долговая нагрузка по внешнему долгу России относительно доходов экономических агентов сопоставима с началом нулевых (примерно 13% от ВВП) и в разы меньше, чем у развивающихся стран.
В прошлом году профицит внешней торговли был практически сопоставим со всем внешним долгом, накопленном за 30 лет!
Совокупный внешний долг составляет 434 млрд, однако 159-160 млрд – это рублевый внешний долг. Почему я сделал акцент на внешнем долге в иностранной валюте? Это та часть долга, которая напрямую не контролируется российскими эмитентами и, как правило, выпущена в иностранной юрисдикции.
Соответственно, неисполнение обязательств по внешнему долгу в иностранной валюте имеет высокий риск блокировки залоговых активов. Конечно, здесь могут быть симметричные ответные меры России и блокировка иностранной собственности, но это то, что следует учитывать при анализе долга в российских реалиях.
Пока видно, что бизнес активно сокращает внешние обязательства, причем скорость сжатия плюс-минус сопоставима с объемом погашений, т.е способность к рефинансированию равна нулю.
Какая сформировалась новая финансовая реальность после начала СВО? Иностранные инвестиции в Россию обнулены (в первую очередь среди недружественных стран), а до СВО они занимали свыше половины в структуре ключевых инвесторов в Россию.
Иностранные прямые инвестиции среди нейтральных стран занимали не более 3-3.3% в период с 2015 по 2021. Страны СНГ и Украина – это менее 1%, остальные 2% - это Китай, Гонконг, Турция, ОАЭ и Катар среди крупнейших инвесторов в Россию, но доля ничтожная.
Около 54% из офшоров поступило (Кипр, Бермуды, Люксембург, Багамы, Виргинские острова и другие), а свыше 80% офшорных потоков – это российские деньги, замкнутые на внешний контур для налоговой оптимизации и «контроля собственности» с предположением, что на Западе безопаснее.
Соответственно, доля российских денег минимум 43-45%, но вероятно значительно больше. Точные данные не узнать, это дискуссия может быть вечная, по некоторым секторам доля российских денег может доходить до 70%.
По портфельным инвестициям недружественные страны занимают свыше 80%, по кредитным линиям плюс-минус половину (остальные – это российские деньги и Китай 5-7%).
Интегрально по всем потокам капитала, недружественные страны во внешней инвестиционной позиции занимают ближе к 60%, российские деньги 35%, нейтральные страны максимум 4-5%.
Инновационный капитал (технологии и R&D, венчурные инвестиции, развитие человеческого капитала – специальные образовательные программы, обмен опытом и т.д) не менее 95%, скорее даже ближе к 100% из недружественных стран.
Рубануло мощно так. Тенденция такая, что внешний долг в иностранной валюте сокращается в соответствии с темпами погашений, через 3-4 года в подобной тенденции останется немногим больше 100 млрд.
Получается, что Россия активно гасит долг, а избыток валютной выручки распределяет в кэш, тем самым чистая инвестиционная позиция увеличивается, но в этом нет смысла. Увеличение чистой международной инвестиционной позиции имеет рациональную цель, если задача в контроле иностранной собственности и способности влиять на политику в других странах, плюс в получении доходов от внешних активов.
Но Россия сейчас лишена способности безопасно и гарантированно получать внешние доходы (всегда могут заблокировать активы или выплаты процентов/дивидендов), а российский капитал ни одна крупная страна не подпустит в чувствительные отрасли и значимый бизнес.
Хорошо ли все это или плохо? С точки зрения зависимости от Запада? Отвязка идет стремительно. Происходит исторический разрыв трансграничных связей, обрыв финансовых коммуникаций и изоляция от недружественных стран.
С точки зрения потенциала развития? Плохо, т.к. нет ни одного удачного примера успешного развития в условиях изоляции. Ведь даже индустриализация 30-40х годов в СССР происходила при использовании капиталов и технологий из США и Великобритании.
В российских реалиях - это расширять зону присутствия Китая, увеличивая интеграцию и меру проникновения китайского капитала, технологий и финансов. Не сказать, что этот путь, о котором Россия мечтала, потому что Китай жесткий переговорщик и обычно «до дна» выжимает зону своей протекции, но выбора особого нет.
В любом случае, у России наибольший в современной истории импульс для самостоятельного развития, т.к это уже вопрос выживания.
Иностранные прямые инвестиции среди нейтральных стран занимали не более 3-3.3% в период с 2015 по 2021. Страны СНГ и Украина – это менее 1%, остальные 2% - это Китай, Гонконг, Турция, ОАЭ и Катар среди крупнейших инвесторов в Россию, но доля ничтожная.
Около 54% из офшоров поступило (Кипр, Бермуды, Люксембург, Багамы, Виргинские острова и другие), а свыше 80% офшорных потоков – это российские деньги, замкнутые на внешний контур для налоговой оптимизации и «контроля собственности» с предположением, что на Западе безопаснее.
Соответственно, доля российских денег минимум 43-45%, но вероятно значительно больше. Точные данные не узнать, это дискуссия может быть вечная, по некоторым секторам доля российских денег может доходить до 70%.
По портфельным инвестициям недружественные страны занимают свыше 80%, по кредитным линиям плюс-минус половину (остальные – это российские деньги и Китай 5-7%).
Интегрально по всем потокам капитала, недружественные страны во внешней инвестиционной позиции занимают ближе к 60%, российские деньги 35%, нейтральные страны максимум 4-5%.
Инновационный капитал (технологии и R&D, венчурные инвестиции, развитие человеческого капитала – специальные образовательные программы, обмен опытом и т.д) не менее 95%, скорее даже ближе к 100% из недружественных стран.
Рубануло мощно так. Тенденция такая, что внешний долг в иностранной валюте сокращается в соответствии с темпами погашений, через 3-4 года в подобной тенденции останется немногим больше 100 млрд.
Получается, что Россия активно гасит долг, а избыток валютной выручки распределяет в кэш, тем самым чистая инвестиционная позиция увеличивается, но в этом нет смысла. Увеличение чистой международной инвестиционной позиции имеет рациональную цель, если задача в контроле иностранной собственности и способности влиять на политику в других странах, плюс в получении доходов от внешних активов.
Но Россия сейчас лишена способности безопасно и гарантированно получать внешние доходы (всегда могут заблокировать активы или выплаты процентов/дивидендов), а российский капитал ни одна крупная страна не подпустит в чувствительные отрасли и значимый бизнес.
Хорошо ли все это или плохо? С точки зрения зависимости от Запада? Отвязка идет стремительно. Происходит исторический разрыв трансграничных связей, обрыв финансовых коммуникаций и изоляция от недружественных стран.
С точки зрения потенциала развития? Плохо, т.к. нет ни одного удачного примера успешного развития в условиях изоляции. Ведь даже индустриализация 30-40х годов в СССР происходила при использовании капиталов и технологий из США и Великобритании.
В российских реалиях - это расширять зону присутствия Китая, увеличивая интеграцию и меру проникновения китайского капитала, технологий и финансов. Не сказать, что этот путь, о котором Россия мечтала, потому что Китай жесткий переговорщик и обычно «до дна» выжимает зону своей протекции, но выбора особого нет.
В любом случае, у России наибольший в современной истории импульс для самостоятельного развития, т.к это уже вопрос выживания.
Главная интрига на мировых рынках в 2023 – это запас прочности системы и кто первый «пойдет к выходу вперед ногами». Скорость роста ставок беспрецедентная – это сильнейший импульс за 40-50 лет (в зависимости от страны).
Номинальные ставки по ведущим странам мира, где сконцентрирован основной мировой долг достигают максимумов с 2007-2008, но 15 лет назад долговая нагрузка была на совершенно ином уровне.
Главным балансирующим инструментом в кризис 2009 были фискальные (рост госдолга и перекладывание частного долга на государство) и монетарные операции (снижение ставок до нуля и запуск QE в неограниченных масштабах).
Этому способствовали тенденции делевереджа (сокращение долга частного сектора) и низкая инфляция, как главное условие. В 2022 ситуация принципиально иная – инфляция хоть и замедляется, но на неприемлемо высоком уровне, а государственные долги не позволяет иметь достаточного маневра для балансировки частного долга.
Соответственно, если случится срыв, крыть эти разрывы будет нечем, т.к. госстимулы не могут существовать изолировано от денежно-кредитной политики. Выкупать госдолги будет некому, поэтому в кризис запуск QE является необходимой мерой поиска Главного покупателя на государственный долг.
Случится ли срыв? Неизбежно, но масштаб и направление срыва остаются неизвестными параметрами.
Что сейчас ограничивает потенциальную дестабилизацию? Запас прочности сформированный за последние 15 лет неограниченной эмиссии (свыше 24 трлн долл стимулов от ведущих Центробанков) и банковское кредитование под низкие ставки, которые в рассинхронизации с ключевой ставкой ЦБ.
В итоге получается, что бизнес все еще имеет дешевое фондирование, но другой формы, но эта мера временная и ограниченная. Банковские ставки будут расти, а ужесточение кредитование будет сразу, как только пойдут просрочки по кредитам, а просрочки будут расти в условиях концентрации токсичного бизнеса.
Долговой кризис только начинается.
Номинальные ставки по ведущим странам мира, где сконцентрирован основной мировой долг достигают максимумов с 2007-2008, но 15 лет назад долговая нагрузка была на совершенно ином уровне.
Главным балансирующим инструментом в кризис 2009 были фискальные (рост госдолга и перекладывание частного долга на государство) и монетарные операции (снижение ставок до нуля и запуск QE в неограниченных масштабах).
Этому способствовали тенденции делевереджа (сокращение долга частного сектора) и низкая инфляция, как главное условие. В 2022 ситуация принципиально иная – инфляция хоть и замедляется, но на неприемлемо высоком уровне, а государственные долги не позволяет иметь достаточного маневра для балансировки частного долга.
Соответственно, если случится срыв, крыть эти разрывы будет нечем, т.к. госстимулы не могут существовать изолировано от денежно-кредитной политики. Выкупать госдолги будет некому, поэтому в кризис запуск QE является необходимой мерой поиска Главного покупателя на государственный долг.
Случится ли срыв? Неизбежно, но масштаб и направление срыва остаются неизвестными параметрами.
Что сейчас ограничивает потенциальную дестабилизацию? Запас прочности сформированный за последние 15 лет неограниченной эмиссии (свыше 24 трлн долл стимулов от ведущих Центробанков) и банковское кредитование под низкие ставки, которые в рассинхронизации с ключевой ставкой ЦБ.
В итоге получается, что бизнес все еще имеет дешевое фондирование, но другой формы, но эта мера временная и ограниченная. Банковские ставки будут расти, а ужесточение кредитование будет сразу, как только пойдут просрочки по кредитам, а просрочки будут расти в условиях концентрации токсичного бизнеса.
Долговой кризис только начинается.
Бюджетное правило возобновляет свою работу после почти 11 месяцев паузы. Последние операции были в феврале 2022 с покупкой валюты на 635 млрд руб.
На этот раз с 13 января 2023 по 6 февраля 2023 Банк России по поручению Минфина России произведет продажу иностранной валюты в объеме 54.5 млрд руб (равномерно в среднем по 3.2 млрд в день) на внутреннем валютном рынке Мосбиржи через открытые торги по паре CNYRUB_TOM.
Сумма незначительная и составляет не более 3% в обороте юаня за последние три месяца. Но здесь важен сам факт возобновления операций через Центробанк. Базой под валютные операции будут ликвидные активы в юанях, которые составляют около 3.1 трлн руб на счетах Минфина (свыше 40% в структуре доступных к распределению ликвидных активов ФНБ).
В 2018 году Минфин через Банк России реализовал покупки валюты на 4.21 трлн руб за год, в 2019 – 2.94 трлн, в 2020 – продажи на 290 млрд, в 2021 покупки на 3.1 трлн, в 2022 купили валюты на 1.22 трлн (в январе-феврале 2022). В итоге с 2018 совокупные чистые покупки составили 13.8 трлн руб.
По сути, бюджетное правило возвращается в прежнем виде, а меняется лишь валюта, тогда как концепция остается прежней. Сейчас действует четвертая ревизия бюджетного правила.
Первая ревизия была сформирована еще при Кудрине и действовала в 2004-2007, сформировав стабилизационный фонд.
Вторая ревизия с 2008 по 2012, где была реформа стабфонда и разделение на Резервный фонд и ФНБ.
Третья ревизия работала с 2013 по 2018, а текущая ревизия с 2018, где все нефтегазовые доходы выше базового значения, заложенного в бюджет, используются для покупки валюты Минфином и размещения в ФНБ, соответственно инверсные операции при доходах ниже базового значения.
В нынешних условиях бюджетное правило неактуально и даже деструктивно из-за ограничений на движение капитала и риски блокировки активов. Уже потеряли свыше 300 млрд, какой смысл рисковать еще раз?
Бюджету нужен слабый рубль при критическом дефиците нефтегазовых доходов и обрушения экспорта.
Влияние на курс – нейтральное.
На этот раз с 13 января 2023 по 6 февраля 2023 Банк России по поручению Минфина России произведет продажу иностранной валюты в объеме 54.5 млрд руб (равномерно в среднем по 3.2 млрд в день) на внутреннем валютном рынке Мосбиржи через открытые торги по паре CNYRUB_TOM.
Сумма незначительная и составляет не более 3% в обороте юаня за последние три месяца. Но здесь важен сам факт возобновления операций через Центробанк. Базой под валютные операции будут ликвидные активы в юанях, которые составляют около 3.1 трлн руб на счетах Минфина (свыше 40% в структуре доступных к распределению ликвидных активов ФНБ).
В 2018 году Минфин через Банк России реализовал покупки валюты на 4.21 трлн руб за год, в 2019 – 2.94 трлн, в 2020 – продажи на 290 млрд, в 2021 покупки на 3.1 трлн, в 2022 купили валюты на 1.22 трлн (в январе-феврале 2022). В итоге с 2018 совокупные чистые покупки составили 13.8 трлн руб.
По сути, бюджетное правило возвращается в прежнем виде, а меняется лишь валюта, тогда как концепция остается прежней. Сейчас действует четвертая ревизия бюджетного правила.
Первая ревизия была сформирована еще при Кудрине и действовала в 2004-2007, сформировав стабилизационный фонд.
Вторая ревизия с 2008 по 2012, где была реформа стабфонда и разделение на Резервный фонд и ФНБ.
Третья ревизия работала с 2013 по 2018, а текущая ревизия с 2018, где все нефтегазовые доходы выше базового значения, заложенного в бюджет, используются для покупки валюты Минфином и размещения в ФНБ, соответственно инверсные операции при доходах ниже базового значения.
В нынешних условиях бюджетное правило неактуально и даже деструктивно из-за ограничений на движение капитала и риски блокировки активов. Уже потеряли свыше 300 млрд, какой смысл рисковать еще раз?
Бюджету нужен слабый рубль при критическом дефиците нефтегазовых доходов и обрушения экспорта.
Влияние на курс – нейтральное.
Тяжелая ситуация с нефтегазовыми доходами в России. С октября по декабрь 2022 доходы выросли на 7.2% к соответствующему периоду прошлого года (с 2.87 трлн до 3.1 трлн), однако 1.25 трлн – это разовые выплаты от Газпрома по изъятию сверх-доходов первой половины 2022. Без фактора Газпрома доходы составили 1.83 трлн, т.е. падение на 36% г/г.
Экспортная пошлина рухнула на 61% г/г за 4 кв 2022, а в декабре негативная динамика сохранилась (минус 61%), где нефть минус 60%, газ минус 65%, нефтепродукты минус 56%, а НДПИ снижается в среднем на 30% без учета разовых платежей от Газпрома.
С июня по декабрь 2022 (период, когда бюджет начал испытывать проблемы) доходы были сопоставимы с прошлым годом (5.93 трлн), где НДПИ вырос на 24% (нулевая динамика без фактора Газпрома), а экспортная пошлина упала на 29% г/г.
По итогам 2022 года нефтегазовые доходы выросли с 9.1 трлн до 11.6 трлн (+27% или 13.2% без разовых платежей Газпрома), где НДПИ вырос с 7.1 трлн до 10.6 трлн, а экспортная пошлина с 2.2 трлн до 2.5 трлн руб.
Как видно, весь избыток доходов относительно 2021 был сформирован в первое полугодие 2022, когда среднемесячные мировые цены были вблизи исторических максимумов, экспортный дисконт был минимальным, а физический объем экспорта оставался на высоком уровне, сопоставимым с 2021.
Первое полугодие будет крайне тяжелым. От Газпрома планируют изымать ежемесячно около 50 млрд руб, но это не позволит стабилизировать бюджет, как в 4 кв 2022. Высокая база сравнения 2022, рухнувшие мировые цены, дисконт в среднем 35-40% к бенчмаркам, достаточно крепкий рубль и падение экспорта в физическом выражении может привести к радикальному снижению доходов.
За первое полугодие 2022 нефтегазовые доходы составили 6.4 трлн руб, в этом году падение может составить 55-60% г/г до 2.8-3 трлн руб.
Это скорее всего приведет к модификации бюджетного правила из-за невозможности компенсации кассового разрыва (всего лишь 3 трлн ликвидных юаней) и приведет к давлению на рубль.
Экспортная пошлина рухнула на 61% г/г за 4 кв 2022, а в декабре негативная динамика сохранилась (минус 61%), где нефть минус 60%, газ минус 65%, нефтепродукты минус 56%, а НДПИ снижается в среднем на 30% без учета разовых платежей от Газпрома.
С июня по декабрь 2022 (период, когда бюджет начал испытывать проблемы) доходы были сопоставимы с прошлым годом (5.93 трлн), где НДПИ вырос на 24% (нулевая динамика без фактора Газпрома), а экспортная пошлина упала на 29% г/г.
По итогам 2022 года нефтегазовые доходы выросли с 9.1 трлн до 11.6 трлн (+27% или 13.2% без разовых платежей Газпрома), где НДПИ вырос с 7.1 трлн до 10.6 трлн, а экспортная пошлина с 2.2 трлн до 2.5 трлн руб.
Как видно, весь избыток доходов относительно 2021 был сформирован в первое полугодие 2022, когда среднемесячные мировые цены были вблизи исторических максимумов, экспортный дисконт был минимальным, а физический объем экспорта оставался на высоком уровне, сопоставимым с 2021.
Первое полугодие будет крайне тяжелым. От Газпрома планируют изымать ежемесячно около 50 млрд руб, но это не позволит стабилизировать бюджет, как в 4 кв 2022. Высокая база сравнения 2022, рухнувшие мировые цены, дисконт в среднем 35-40% к бенчмаркам, достаточно крепкий рубль и падение экспорта в физическом выражении может привести к радикальному снижению доходов.
За первое полугодие 2022 нефтегазовые доходы составили 6.4 трлн руб, в этом году падение может составить 55-60% г/г до 2.8-3 трлн руб.
Это скорее всего приведет к модификации бюджетного правила из-за невозможности компенсации кассового разрыва (всего лишь 3 трлн ликвидных юаней) и приведет к давлению на рубль.
Во внешних займах в иностранной валюте до СВО было тотальное господство долларов и евро.
Зависимость от недружественных стран практически абсолютная. Так долговые обязательства перед прямыми инвесторами лишь на 4.4% номинированы в прочих валютах (без учета долларов и евро).
Здесь есть прогресс, например 5 лет назад доля прочих валют была 2.6%, а в 2019 около 3.7%.
Центробанк перестал публиковать валютную структуру инвестиционной позиции с января 2022, поэтому нет никакой возможности оценить тенденцию отвязки от недружественных стран.
В прочие валюты входят фунты, иены, франки, канадские доллары, поэтому неверным было бы считать это долей нейтральных стран. К сожалению, более глубокую детализацию Банк России не предоставлял.
По моим оценкам, основной прирост в структуре валютных обязательств с 2017 все же приходится на нейтральные страны, где доминирующую роль играет Китай, но на все нейтральные страны приходится не более 3% среди обязательств перед прямыми инвесторами.
Прочие сектора (без обязательств перед прямыми инвесторами) имеют обязательств в прочих валютах лишь на 3% (остальное доллары и евро), где нейтральные страны оценочно 1.7-1.8%.
Банки имеют более диверсифицированную валютную позицию – 14% в прочих валютах, где нейтральные страны оценочно занимают 8% и юань около 6%.
С государством вышло забавно. Практически все займы у федерального правительства были в долларах и евро, причем в долларах 94%. Все помним, как Минфин на протяжении нескольких месяцев «носился, как угорелый» с эмиссионным проспектом и юристами, пытаясь найти обходные маневры для исполнения своих внешних обязательств в долларах?
Судя по Минфину и ЦБ, никто вообще не готовился к подобному повороту, который произошел в 2022.
СВО не прорабатывалась на системном уровне между госведомствами, а скорее как «внезапный, спонтанный поход на сафари». Вообще не было никаких признаков и приготовлений, оценивая рынок, балансы и рефлекторные решения Минфина и ЦБ по ходу острой фазы конфликта в марте-апреле 2022.
Продолжение следует...
Зависимость от недружественных стран практически абсолютная. Так долговые обязательства перед прямыми инвесторами лишь на 4.4% номинированы в прочих валютах (без учета долларов и евро).
Здесь есть прогресс, например 5 лет назад доля прочих валют была 2.6%, а в 2019 около 3.7%.
Центробанк перестал публиковать валютную структуру инвестиционной позиции с января 2022, поэтому нет никакой возможности оценить тенденцию отвязки от недружественных стран.
В прочие валюты входят фунты, иены, франки, канадские доллары, поэтому неверным было бы считать это долей нейтральных стран. К сожалению, более глубокую детализацию Банк России не предоставлял.
По моим оценкам, основной прирост в структуре валютных обязательств с 2017 все же приходится на нейтральные страны, где доминирующую роль играет Китай, но на все нейтральные страны приходится не более 3% среди обязательств перед прямыми инвесторами.
Прочие сектора (без обязательств перед прямыми инвесторами) имеют обязательств в прочих валютах лишь на 3% (остальное доллары и евро), где нейтральные страны оценочно 1.7-1.8%.
Банки имеют более диверсифицированную валютную позицию – 14% в прочих валютах, где нейтральные страны оценочно занимают 8% и юань около 6%.
С государством вышло забавно. Практически все займы у федерального правительства были в долларах и евро, причем в долларах 94%. Все помним, как Минфин на протяжении нескольких месяцев «носился, как угорелый» с эмиссионным проспектом и юристами, пытаясь найти обходные маневры для исполнения своих внешних обязательств в долларах?
Судя по Минфину и ЦБ, никто вообще не готовился к подобному повороту, который произошел в 2022.
СВО не прорабатывалась на системном уровне между госведомствами, а скорее как «внезапный, спонтанный поход на сафари». Вообще не было никаких признаков и приготовлений, оценивая рынок, балансы и рефлекторные решения Минфина и ЦБ по ходу острой фазы конфликта в марте-апреле 2022.
Продолжение следует...
В России дичайшая положительная инвестиционной позиция (свыше 1.2 трлн долл), если оценивать срез по иностранной валюте. Этот анализ имеет значение в контексте санкционных ограничений, т.к. активы в иностранной валюте замкнуты на иностранную юрисдикцию, т.е. это тот объем активов, который потенциально попадает под блокировку.
Данные есть пока только на 1 июля 2022, но они охватывает 4 месяца «новой российской нормальности».
Первое, что следует отметить – это рост внешних активов, номинированных в иностранной валюте. На 1 января 2022 активы были 1.53 трлн, сократились до 1.49 трлн на 1 апреля 2022 и резко выросли до 1.56 трлн к 1 июля 2022.
Оценивая структуру, выделяются прочие инвестиции, которые выросли на невероятные 30% с 1 января 2022 (всего за полгода) – это самый мощный рывок в современной истории России для этой категории за столь короткий период времени.
По всей видимости, все распределение внешних активов (а это, между прочим, плюс 108 млрд за 6 месяцев) было сосредоточено в кэше/денежных активах. Банк России не раскрывает валютную структуру и раскрывать не собирается, но на этот раз, как минимум 40% осело в валютах нейтральных стран.
Из 1.56 трлн внешних активов почти 1 трлн долл – это частный сектор, остальное Центробанк и Минфин. Центробанк крайне неохотно раскрывает структуру активов, но по косвенным признакам частный сектор до СВО держал около 98% внешней позиции в валютах недружественных стран.
С апреля 2022 эта пропорция меняется в сторону юаня, на который приходится примерно 75-80% распределения активов. Основные каналы распределения активов сейчас – это Китай, Гонконг, ОАЭ, Турция и очень мало в Индию, но 60% все же уходит в валюты недружественных стран.
Позиционирование не особо изменилось. Внешняя валютная позиция продолжает увеличиваться, несмотря на риски блокировки.
Запад держит в узде почти 1 трлн баксов активов российских частных лиц. В несколько раз больше, чем возможный российский ответ на блокировки. Это рычаг управления Запада на российскую элиту, они придержат козыри.
Данные есть пока только на 1 июля 2022, но они охватывает 4 месяца «новой российской нормальности».
Первое, что следует отметить – это рост внешних активов, номинированных в иностранной валюте. На 1 января 2022 активы были 1.53 трлн, сократились до 1.49 трлн на 1 апреля 2022 и резко выросли до 1.56 трлн к 1 июля 2022.
Оценивая структуру, выделяются прочие инвестиции, которые выросли на невероятные 30% с 1 января 2022 (всего за полгода) – это самый мощный рывок в современной истории России для этой категории за столь короткий период времени.
По всей видимости, все распределение внешних активов (а это, между прочим, плюс 108 млрд за 6 месяцев) было сосредоточено в кэше/денежных активах. Банк России не раскрывает валютную структуру и раскрывать не собирается, но на этот раз, как минимум 40% осело в валютах нейтральных стран.
Из 1.56 трлн внешних активов почти 1 трлн долл – это частный сектор, остальное Центробанк и Минфин. Центробанк крайне неохотно раскрывает структуру активов, но по косвенным признакам частный сектор до СВО держал около 98% внешней позиции в валютах недружественных стран.
С апреля 2022 эта пропорция меняется в сторону юаня, на который приходится примерно 75-80% распределения активов. Основные каналы распределения активов сейчас – это Китай, Гонконг, ОАЭ, Турция и очень мало в Индию, но 60% все же уходит в валюты недружественных стран.
Позиционирование не особо изменилось. Внешняя валютная позиция продолжает увеличиваться, несмотря на риски блокировки.
Запад держит в узде почти 1 трлн баксов активов российских частных лиц. В несколько раз больше, чем возможный российский ответ на блокировки. Это рычаг управления Запада на российскую элиту, они придержат козыри.
Минфин установил базовые нефтегазовые доходы в 8 трлн на 2023 год, что достаточно консервативная оценка по сравнению с фактическими доходами в 11.6 трлн в 2022, 9.1 трлн в 2021, 5.2 трлн в 2020, 7.9 трлн в 2019 и 9 трлн в 2018.
Однако, в условиях «новой российской нормальности» эти доходы можно получить, если среднегодовая цена Urals будет около 65 долларов, а падение экспорта составит не более 10% - вот это оптимистично. Если предположить, что цена составит 50 долларов, а экспорт упадет на 15%, то расчетные доходы составят не более 6 трлн, а если хуже?
Здесь вот какой нюанс. Черным по белому Минфин написал следующее «Объем операций по покупке/продаже ликвидных активов будет зависеть от суммы нефтегазовых доходов федерального бюджета. В случае прогнозирования в текущем месяце недополученных нефтегазовых доходов федерального бюджета Минфин России будет проводить операции по продаже соответствующего объема ликвидных активов.»
Другими словами, если фактически доходы составят 6 трлн, то Минфин будет вынужден реализовать в рынок 2 трлн юаней, тогда как всего ликвидной позиции на 3 трлн.
Соответственно, красная черта – это 5 трлн нефтегазовых доходов в 2023, когда наступит «кассовый разрыв» для Минфина из-за невозможности реализовывать бюджетное правило в новой модификации.
При каких условиях возможны 5 трлн? Если среднегодовая цена нефти станет 45 долларов, а экспорт упадет на 17-20%, что возможно в нынешних реалиях.
Что учитывает Минфин при оценке нефтегазовых доходов:
• Фактически сложившихся котировок на нефть сырую марки «Юралс»;
• налог на дополнительный доход от добычи углеводородного сырья;
• акциз на нефтяное сырье, направленного на переработку;
• ставки вывозной таможенной пошлины;
• фактический курс доллара к рублю за отчетный месяц;
• оценка экспортной цены на природный газ;
• цены на газ на внутреннем рынке;
• цены на нефтепродукты (бензин АИ-92 и дизтопливо класса 5).
Поэтому нет гарантий, что бюджетное правило в нынешней модификации/ревизии просуществует до 2024 года и далее.
Однако, в условиях «новой российской нормальности» эти доходы можно получить, если среднегодовая цена Urals будет около 65 долларов, а падение экспорта составит не более 10% - вот это оптимистично. Если предположить, что цена составит 50 долларов, а экспорт упадет на 15%, то расчетные доходы составят не более 6 трлн, а если хуже?
Здесь вот какой нюанс. Черным по белому Минфин написал следующее «Объем операций по покупке/продаже ликвидных активов будет зависеть от суммы нефтегазовых доходов федерального бюджета. В случае прогнозирования в текущем месяце недополученных нефтегазовых доходов федерального бюджета Минфин России будет проводить операции по продаже соответствующего объема ликвидных активов.»
Другими словами, если фактически доходы составят 6 трлн, то Минфин будет вынужден реализовать в рынок 2 трлн юаней, тогда как всего ликвидной позиции на 3 трлн.
Соответственно, красная черта – это 5 трлн нефтегазовых доходов в 2023, когда наступит «кассовый разрыв» для Минфина из-за невозможности реализовывать бюджетное правило в новой модификации.
При каких условиях возможны 5 трлн? Если среднегодовая цена нефти станет 45 долларов, а экспорт упадет на 17-20%, что возможно в нынешних реалиях.
Что учитывает Минфин при оценке нефтегазовых доходов:
• Фактически сложившихся котировок на нефть сырую марки «Юралс»;
• налог на дополнительный доход от добычи углеводородного сырья;
• акциз на нефтяное сырье, направленного на переработку;
• ставки вывозной таможенной пошлины;
• фактический курс доллара к рублю за отчетный месяц;
• оценка экспортной цены на природный газ;
• цены на газ на внутреннем рынке;
• цены на нефтепродукты (бензин АИ-92 и дизтопливо класса 5).
Поэтому нет гарантий, что бюджетное правило в нынешней модификации/ревизии просуществует до 2024 года и далее.
Инфляция в США резко замедляется. Основной неконтролируемый инфляционный импульс завершился в июне 2022, а с июля по декабрь 2022 (за полугодие) накопленное изменение цен составляет всего лишь 0.94%, что выводит на годовые темпы чуть больше 1.8% (сопоставимо с таргетом в 2%).
На графике можно видеть крайне резкий сброс инфляционного давления по общему индексу потребительских цен (оранжевая линия). Для сравнения, в июне 2022 полугодовые темпы инфляции составляли 5.4% (почти 11% в годовом выражении). За год цены в США выросли на 6.4%.
Из-за эффекты базы дальнейшее снижение темпов инфляции продолжится и к апрелю 2023 6 месячные темпы могут перейти к нулевой динамике или даже в ограниченную дефляцию из-за высокой дезинфляционной энергетической и транспортной компоненты.
Также с января 2023 будет сказываться истощение потребительского спроса на фоне падения реальных доходов и замедления кредитования.
Однако, инфляция без учета энергии и продуктов питания остается на высоком уровне и растет на 2.25% за 6 месяцев и на 5.7% за год. Практически нет сброса инфляционного давления по сравнению с пиковым показателем в июне 2022 (3.37%).
Это очень высокие темпы роста, сопоставимые с началом 90-х годов и в 2.5 раза выше, чем типичные темпы роста за 6 месяцев. Здесь влияет не только фактор инерции, но и структурные факторы деформации стоимостных пропорций, рынка труда, денежных балансов в экономике США.
Временные или ограниченные по воздействию факторы инфляции практически ушли (сбои в цепочках снабжения, инфляция издержек из-за роста сырья, опустошение складских запасов, взрывной постковидный рост спроса, отложенный спрос на услуги после снятия ковид блокировок и т.д).
Сейчас действуют долгосрочные и более устойчивые факторы, ранее подробно описываемые.
Что вносит вклад в рост цен в США – это в отдельном обзоре.
На графике можно видеть крайне резкий сброс инфляционного давления по общему индексу потребительских цен (оранжевая линия). Для сравнения, в июне 2022 полугодовые темпы инфляции составляли 5.4% (почти 11% в годовом выражении). За год цены в США выросли на 6.4%.
Из-за эффекты базы дальнейшее снижение темпов инфляции продолжится и к апрелю 2023 6 месячные темпы могут перейти к нулевой динамике или даже в ограниченную дефляцию из-за высокой дезинфляционной энергетической и транспортной компоненты.
Также с января 2023 будет сказываться истощение потребительского спроса на фоне падения реальных доходов и замедления кредитования.
Однако, инфляция без учета энергии и продуктов питания остается на высоком уровне и растет на 2.25% за 6 месяцев и на 5.7% за год. Практически нет сброса инфляционного давления по сравнению с пиковым показателем в июне 2022 (3.37%).
Это очень высокие темпы роста, сопоставимые с началом 90-х годов и в 2.5 раза выше, чем типичные темпы роста за 6 месяцев. Здесь влияет не только фактор инерции, но и структурные факторы деформации стоимостных пропорций, рынка труда, денежных балансов в экономике США.
Временные или ограниченные по воздействию факторы инфляции практически ушли (сбои в цепочках снабжения, инфляция издержек из-за роста сырья, опустошение складских запасов, взрывной постковидный рост спроса, отложенный спрос на услуги после снятия ковид блокировок и т.д).
Сейчас действуют долгосрочные и более устойчивые факторы, ранее подробно описываемые.
Что вносит вклад в рост цен в США – это в отдельном обзоре.
Базовая инфляция в США выросла на 0.3% м/м, а основной вклад в рост инфляции оказывает аренда, которая внесла 0.26 п.п. в базовую инфляцию, соответственно все прочие категории товаров и услуг практически не изменились в цене.
▪️За год аренда выросла на 7.5% и внесла 2.47 п.п. в совокупную инфляцию, которая составила 6.42%.
▪️В США разворачиваются цены на мебель, стройматериалы и сопутствующие товары с 10.1% до 6.7% г/г из-за максимального за 15 лет обвала продаж недвижимости на первичном и вторичном рынке.
▪️Резко снижаются цены на новые и б/у автомобили с 23% до 0.7% г/г (на пороге к дефляции) из-за нормализации логистики, производства и снижения энтузиазма в покупках авто по мере нейтрализации отложенного спроса и избыточных доходов. Авто (новые + БУ) и комплектующие: минус 0.01 п.п. вклад в общую инфляцию за месяц и минус 0.07 п.п. за год.
▪️Начали снижаться цены на электричество, газ и коммунальные услуги с 17% до 13.4% г/г в соответствии с обвалом цен на газ (в 2.5 раза).
▪️Снижаются цены на топливо в первые с 2020, а годовая динамика с плюс 60% летом 2022 перешли в минус 0.9% г/г (затяжной обвал цен на нефть). Энергия: минус 0.35 п.п вклада в общую инфляцию за месяц и плюс 0.57 п.п. за год.
▪️Медицинские товары и услуги теряют в темпах с 6 до 4% из-за постковидного эффекта со снижением спроса на медикаменты и услуги, плюс эффект дотаций по медстраховкам.
▪️Все еще высоки темпы роста на продукты питания - 11.8% г/г и не так уж далеко от пиковых темпов в 13.5%. Продукты питания и напитки: плюс 0.044 п.п вклада за месяц и 1.48 п.п. за год. Однако, падение оптовых цен на сельскохозяйственную продукцию может замедлить рост цен в 2023.
На что растут цены? На услуги с низкой добавленной стоимостью, где низкие зарплаты и высокий дефицит кадров. Это общественное питание, где практически нет замедления – рост на 8.3% г/г, культура, спорт и развлечение с ускорением роста цен свыше 5% (рекорд!), прочие товары и бытовые услуги растут на 7% без замедления.
В 2023 высокая инфляция будет сохраняться в услугах.
▪️За год аренда выросла на 7.5% и внесла 2.47 п.п. в совокупную инфляцию, которая составила 6.42%.
▪️В США разворачиваются цены на мебель, стройматериалы и сопутствующие товары с 10.1% до 6.7% г/г из-за максимального за 15 лет обвала продаж недвижимости на первичном и вторичном рынке.
▪️Резко снижаются цены на новые и б/у автомобили с 23% до 0.7% г/г (на пороге к дефляции) из-за нормализации логистики, производства и снижения энтузиазма в покупках авто по мере нейтрализации отложенного спроса и избыточных доходов. Авто (новые + БУ) и комплектующие: минус 0.01 п.п. вклад в общую инфляцию за месяц и минус 0.07 п.п. за год.
▪️Начали снижаться цены на электричество, газ и коммунальные услуги с 17% до 13.4% г/г в соответствии с обвалом цен на газ (в 2.5 раза).
▪️Снижаются цены на топливо в первые с 2020, а годовая динамика с плюс 60% летом 2022 перешли в минус 0.9% г/г (затяжной обвал цен на нефть). Энергия: минус 0.35 п.п вклада в общую инфляцию за месяц и плюс 0.57 п.п. за год.
▪️Медицинские товары и услуги теряют в темпах с 6 до 4% из-за постковидного эффекта со снижением спроса на медикаменты и услуги, плюс эффект дотаций по медстраховкам.
▪️Все еще высоки темпы роста на продукты питания - 11.8% г/г и не так уж далеко от пиковых темпов в 13.5%. Продукты питания и напитки: плюс 0.044 п.п вклада за месяц и 1.48 п.п. за год. Однако, падение оптовых цен на сельскохозяйственную продукцию может замедлить рост цен в 2023.
На что растут цены? На услуги с низкой добавленной стоимостью, где низкие зарплаты и высокий дефицит кадров. Это общественное питание, где практически нет замедления – рост на 8.3% г/г, культура, спорт и развлечение с ускорением роста цен свыше 5% (рекорд!), прочие товары и бытовые услуги растут на 7% без замедления.
В 2023 высокая инфляция будет сохраняться в услугах.
Дефицит бюджета США растет. С октября по декабрь 2022 (новый финансовый год) дефицит составил 421.4 млрд по сравнению с 377.7 млрд в 2021, 572 млрд в 2020 и 356.6 млрд в 2019.
Годовые доходы прервали восходящую динамику с января 2021 по июль 2022 и стабилизируются на уровне 4.4-4.5 трлн в год, тогда как годовые расходы (после экстренного сокращения с 7.8 трлн в марте 2021 до 5.3 трлн в июле 2022) нашли новое равновесие около 5.7 трлн с умеренно восходящей динамикой в ценах 2021.
Годовой дефицит бюджета в моменте достигал 4.2 трлн в марте 2021, резко сократился до 880 млрд в июле 2022 и сейчас дефицит нормализуется к 1.3 трлн с потенциалом роста до 1.5-1.7 трлн к сентябрю 2023.
Снижение расходов было обусловлено тремя ключевыми действиями:
▪️Отказ от вертолетных денег, расходы по которым достигали 1.6 трлн в 2021 и вернулись к 865 млрд за предыдущий финансовый год.
▪️Отказ от экстренных кредитных программ для стабилизации системообразующих компаний и наиболее пострадавшие отрасли экономики после ковидных локдаунов – на эти цели выделили 572 млрд и 304 млрд в 2020-2021, в прошлом году прикрыли эту статью расходов.
▪️Также перестали дотировать транспорт (в основном авиаотрасль, которая сожрала свыше 50 млрд долл господдержки) – это еще 40-50 млрд экономии в год.
А что растет из расходов? Самые емкие статьи расходов:
▪️Расходы на здравоохранение, за исключением медстраховки, поглощают 300-400 млрд сверхрасходов в соответствии с нормой 2012-2019, достигая 900-1000 млрд в 2023.
▪️Медстраховка растет в соответствии с инфляцией плюс-минус, но категория емкая и забирает почти 800 млрд расходов ежегодно.
▪️Соцобеспечение (в основном пенсии) – это 1.2 трлн, а инфляция и демография поглотят не менее 1.3 трлн в 2023.
▪️Процентные расходы пошли в разгон. До фискального и монетарного бешенства платили по 350-370 млрд в год, в прошлом году 475 млрд, в 2023 возможен рост до 760 млрд, что превысит оборонный бюджет!
▪️Не стоит забывать фактор Украины и оборонку под 800 млрд в год!
Дефицит бюджета будет расти...
Годовые доходы прервали восходящую динамику с января 2021 по июль 2022 и стабилизируются на уровне 4.4-4.5 трлн в год, тогда как годовые расходы (после экстренного сокращения с 7.8 трлн в марте 2021 до 5.3 трлн в июле 2022) нашли новое равновесие около 5.7 трлн с умеренно восходящей динамикой в ценах 2021.
Годовой дефицит бюджета в моменте достигал 4.2 трлн в марте 2021, резко сократился до 880 млрд в июле 2022 и сейчас дефицит нормализуется к 1.3 трлн с потенциалом роста до 1.5-1.7 трлн к сентябрю 2023.
Снижение расходов было обусловлено тремя ключевыми действиями:
▪️Отказ от вертолетных денег, расходы по которым достигали 1.6 трлн в 2021 и вернулись к 865 млрд за предыдущий финансовый год.
▪️Отказ от экстренных кредитных программ для стабилизации системообразующих компаний и наиболее пострадавшие отрасли экономики после ковидных локдаунов – на эти цели выделили 572 млрд и 304 млрд в 2020-2021, в прошлом году прикрыли эту статью расходов.
▪️Также перестали дотировать транспорт (в основном авиаотрасль, которая сожрала свыше 50 млрд долл господдержки) – это еще 40-50 млрд экономии в год.
А что растет из расходов? Самые емкие статьи расходов:
▪️Расходы на здравоохранение, за исключением медстраховки, поглощают 300-400 млрд сверхрасходов в соответствии с нормой 2012-2019, достигая 900-1000 млрд в 2023.
▪️Медстраховка растет в соответствии с инфляцией плюс-минус, но категория емкая и забирает почти 800 млрд расходов ежегодно.
▪️Соцобеспечение (в основном пенсии) – это 1.2 трлн, а инфляция и демография поглотят не менее 1.3 трлн в 2023.
▪️Процентные расходы пошли в разгон. До фискального и монетарного бешенства платили по 350-370 млрд в год, в прошлом году 475 млрд, в 2023 возможен рост до 760 млрд, что превысит оборонный бюджет!
▪️Не стоит забывать фактор Украины и оборонку под 800 млрд в год!
Дефицит бюджета будет расти...
Сильнейший за 40 лет энергетический кризис в Европе практически не оказал влияние на устойчивость экономики и промышленного производства Европы. Если доверять статистике Евростата, промышленное производство (добыча полезных ископаемых + обрабатывающее производство + производство и распределение электроэнергии и газа) выросло на 2% г/г и на 3.7% выше ноября 2019 (доковидный период).
При этом нет слома восходящего тренда, сформированного в 2020. Да, произошло существенное замедление с 5-6% до 2% г/г и промышленное производство является волатильным индикатором, но явного крена в кризис пока не фиксируется.
Рассматривая структуру промышленного производства по ключевым категориям, следует отметить, что все, что связано с энергией действительно снижается, находясь на минимумах за 20-30 лет.
▪️Производство и распределение электроэнергии, газа, тепла и водоснабжения снижается на 11.3% г/г. Текущий объем производства по этой категории откатился на 1999 год.
▪️Производство энергии и связанных с энергией товаров снижается на 10%, достигая минимума с апреля-мая 2020, приближаясь к минимумах за 30 лет.
Существует негативная тенденция в производстве промежуточных товаров промышленного назначения, где снижение на 3% г/г, откатив прогресс на декабрь 2020 и имея сопоставимый уровень с началом 2017, но явного кризиса здесь нет.
▪️Производство готовых капитальных товаров коммерческого и промышленного назначения имеет тенденцию к росту, достигая своего исторического максимума, в попытке прорвать 6 летний период стагнации – существенный рост на 8-9% г/г.
▪️Европа – это еще и мощный потребительский кластер и здесь отмечается небывалый рост производства потребительских товаров краткосрочного пользования, где от доковидных уровней рост на внушительные 14%, что очень много по меркам затяжной стагнации в Европе.
▪️Производство потребительских товаров долгосрочного пользования в целом соответствует тренду 2012-2019, но с мая 2022 видимая негативная тенденция (снижение на 4.5%) и минус 1.2% г/г, однако база высокая.
При этом нет слома восходящего тренда, сформированного в 2020. Да, произошло существенное замедление с 5-6% до 2% г/г и промышленное производство является волатильным индикатором, но явного крена в кризис пока не фиксируется.
Рассматривая структуру промышленного производства по ключевым категориям, следует отметить, что все, что связано с энергией действительно снижается, находясь на минимумах за 20-30 лет.
▪️Производство и распределение электроэнергии, газа, тепла и водоснабжения снижается на 11.3% г/г. Текущий объем производства по этой категории откатился на 1999 год.
▪️Производство энергии и связанных с энергией товаров снижается на 10%, достигая минимума с апреля-мая 2020, приближаясь к минимумах за 30 лет.
Существует негативная тенденция в производстве промежуточных товаров промышленного назначения, где снижение на 3% г/г, откатив прогресс на декабрь 2020 и имея сопоставимый уровень с началом 2017, но явного кризиса здесь нет.
▪️Производство готовых капитальных товаров коммерческого и промышленного назначения имеет тенденцию к росту, достигая своего исторического максимума, в попытке прорвать 6 летний период стагнации – существенный рост на 8-9% г/г.
▪️Европа – это еще и мощный потребительский кластер и здесь отмечается небывалый рост производства потребительских товаров краткосрочного пользования, где от доковидных уровней рост на внушительные 14%, что очень много по меркам затяжной стагнации в Европе.
▪️Производство потребительских товаров долгосрочного пользования в целом соответствует тренду 2012-2019, но с мая 2022 видимая негативная тенденция (снижение на 4.5%) и минус 1.2% г/г, однако база высокая.