Крупные развитые страны компенсируют вымирание через чистый миграционный приток.
Следующий расклад за последние 10 лет:
• Германия - за последние 10 лет естественное сокращение населения на 1.92 млн, приток мигрантов плюс 4 млн человек.
• Франция – естественный прирост на 1.65 млн, приток мигрантов 295 тыс.
• Великобритания – естественный прирост 1.69 млн, приток мигрантов 2.68 млн.
• Италия – вымирание на 1.79 млн чел, приток мигрантов 956 тыс, что не перекрывает естественное сокращение.
• Испания – естественное сокращение на 182 тыс, что было перекрыто притоком мигрантов на 1.1 млн.
• Польша – сокращение на 257 тыс, чистый отток мигрантов 121 тыс.
Восточная Европа в отличие от богатых стран Европы имеет преимущественно отрицательный миграционный баланс (уезжают больше, чем приезжают), что естественно.
К сожалению, по крупным странам Европы засекречена статистика национальной структуры миграционного притока (особенно после событий 2014-2016), поэтому с высокой точностью установить откуда в Европу идут мигранты весьма проблематично. В 90-е и в начале нулевых шли из Восточной Европы, России и стран бывшего СНГ, в середине нулевых в основном из Африки, с 2010 преимущественно из Ближнего Востока и Средней Азии.
Миграционная статистика формируется через зарегистрированное население (с гражданством) и отличается от ежегодных транзитных потоков людей, поэтому здесь нет, например, беженцев и тех, кто приезжает в страну временно на отдых или по работе. Поэтому реальные потоки (в том числе ежегодное среднее присутствие людей) в развитые страны выше, чем по миграционной статистике.
Почему эти данные важны? Устойчивость и способность к росту развитых стран на траектории вымирания собственного населения базировались на успешном привлечении мигрантов, в том числе трудовых, что компенсировало дефицит рабочей силы и создавало дополнительный спрос в экономике.
Однако, экономический и политический кризис в Европе может сломать этот воспроизводственный трудовой механизм, создав еще один очаг дестабилизации.
Следующий расклад за последние 10 лет:
• Германия - за последние 10 лет естественное сокращение населения на 1.92 млн, приток мигрантов плюс 4 млн человек.
• Франция – естественный прирост на 1.65 млн, приток мигрантов 295 тыс.
• Великобритания – естественный прирост 1.69 млн, приток мигрантов 2.68 млн.
• Италия – вымирание на 1.79 млн чел, приток мигрантов 956 тыс, что не перекрывает естественное сокращение.
• Испания – естественное сокращение на 182 тыс, что было перекрыто притоком мигрантов на 1.1 млн.
• Польша – сокращение на 257 тыс, чистый отток мигрантов 121 тыс.
Восточная Европа в отличие от богатых стран Европы имеет преимущественно отрицательный миграционный баланс (уезжают больше, чем приезжают), что естественно.
К сожалению, по крупным странам Европы засекречена статистика национальной структуры миграционного притока (особенно после событий 2014-2016), поэтому с высокой точностью установить откуда в Европу идут мигранты весьма проблематично. В 90-е и в начале нулевых шли из Восточной Европы, России и стран бывшего СНГ, в середине нулевых в основном из Африки, с 2010 преимущественно из Ближнего Востока и Средней Азии.
Миграционная статистика формируется через зарегистрированное население (с гражданством) и отличается от ежегодных транзитных потоков людей, поэтому здесь нет, например, беженцев и тех, кто приезжает в страну временно на отдых или по работе. Поэтому реальные потоки (в том числе ежегодное среднее присутствие людей) в развитые страны выше, чем по миграционной статистике.
Почему эти данные важны? Устойчивость и способность к росту развитых стран на траектории вымирания собственного населения базировались на успешном привлечении мигрантов, в том числе трудовых, что компенсировало дефицит рабочей силы и создавало дополнительный спрос в экономике.
Однако, экономический и политический кризис в Европе может сломать этот воспроизводственный трудовой механизм, создав еще один очаг дестабилизации.
Система начинает постепенно рассыпаться - кризис недвижимости на подходе в США (еще один элемент системы пошел под «раздачу»).
Продажи односемейных домов в США рухнули почти в два раза от пиковых продаж летом 2020 – это уровни 5-летней давности, а с учетом изменения количества населения – уровни 2016.
Сейчас в США продают 1.77 односемейных домов на 1000 жителей или 590 тыс в год. С учетом изменения населения текущие продажи (в июне 2022) на минимальных уровнях за последние 60 лет, не считая локального дна кризиса 2008-2012 на рынке недвижимости.
С лагом в 2-3 месяца пойдут вниз разрешения на строительство и с лагом еще в 2-3 месяца закладки новых домов. Строительство и рынок недвижимости имеет наивысший мультипликатор в экономике, т.к. помимо расходов на строительство, которые включают очень широкую номенклатуру товаров, в дальнейшем продажи новых домов форсируют расходы на ремонт, отделку, покупку мебели, аксессуаров, бытовой, кухонной и цифровой техники, раскручивая смежные отрасли экономики.
Поэтому статистика продаж новых домов работает с опережением и как в 2007 показывают сигналы к кризису. Почему это важно? Столь грандиозного обвала продаж не было с 2006-2008 во времена кризиса сабпрайм кредитов и недвижимости.
Причины обвала спроса банальны – рекордные цены на недвижимость, максимальная скорость роста ставок по кредитам за 40 лет, которые привели к тому, что средние расходы по кредиту выросли на 1 тыс долл – абсолютно неприемлемые условия. Чуть позже посыплются спекулятивные ипотечные кредиты, которые предприимчивые американцы, как не в себя брали под перепродажу домов.
Все худшее в США только начинается.
Продажи односемейных домов в США рухнули почти в два раза от пиковых продаж летом 2020 – это уровни 5-летней давности, а с учетом изменения количества населения – уровни 2016.
Сейчас в США продают 1.77 односемейных домов на 1000 жителей или 590 тыс в год. С учетом изменения населения текущие продажи (в июне 2022) на минимальных уровнях за последние 60 лет, не считая локального дна кризиса 2008-2012 на рынке недвижимости.
С лагом в 2-3 месяца пойдут вниз разрешения на строительство и с лагом еще в 2-3 месяца закладки новых домов. Строительство и рынок недвижимости имеет наивысший мультипликатор в экономике, т.к. помимо расходов на строительство, которые включают очень широкую номенклатуру товаров, в дальнейшем продажи новых домов форсируют расходы на ремонт, отделку, покупку мебели, аксессуаров, бытовой, кухонной и цифровой техники, раскручивая смежные отрасли экономики.
Поэтому статистика продаж новых домов работает с опережением и как в 2007 показывают сигналы к кризису. Почему это важно? Столь грандиозного обвала продаж не было с 2006-2008 во времена кризиса сабпрайм кредитов и недвижимости.
Причины обвала спроса банальны – рекордные цены на недвижимость, максимальная скорость роста ставок по кредитам за 40 лет, которые привели к тому, что средние расходы по кредиту выросли на 1 тыс долл – абсолютно неприемлемые условия. Чуть позже посыплются спекулятивные ипотечные кредиты, которые предприимчивые американцы, как не в себя брали под перепродажу домов.
Все худшее в США только начинается.
Ценность прогнозов ведущих международных институтов равна нулю – это касается Всемирного банка, МВФ, ОЭСР, ЕК, в том числе ФРС, ЕЦБ, Банка Англии и им подобных. Нулевая способность к прогнозированию разворотных моментов распространяется и на крупнейшие международные инвестиционные банки, но чуть в меньше степени в приватных аналитических исследованиях.
Все они отличаются тем, что за всю историю своего существования не сумели предсказать ни одного кризиса – прям совсем все мимо. Здесь есть своя логика, т.к. негативные ожидания бизнеса и населения от прочтения «плохих прогнозов» могут ускорить существующие негативные тенденции – остановить инвестиции, затормозить потребительскую или кредитную активность.
Все прогнозы инвестиционных банков и международных институтов в своей основе бессмысленные, потому что их целью является манипуляция общественным мнением, а не трактовка и интерпретация актуальных дисбалансов в системе. Они создают не для того, чтобы «докопаться до правды/истины», отразить фактуру, дисбалансы и сущностные характеристики системы. Поэтому систематическая недооценка риска там присутствует априори.
Чтобы отразить глубину неадекватности, стоит продемонстрировать прогнозы МВФ роста ВВП за 2022 от января 2022, апреля 2022 и последний прогноз от июля 2022. Через разделительный знак «|» перечисляются прогнозы за 2022 и 2023 года.
•США: 4%|2.6% - янв; 3.7%|2.3% - апр; 2.3%|1.0% - июль 2022;
•Еврозоны: 3.9%|2.5% - янв; 2.8%|2.3% - апр; 2.6%|1.2%;
•Япония: 3.3%|1.8% - янв; 2.4%|2.3% - апр; 1.7%|1.7%;
•Великобритания: 4.7%|2.3% - янв; 3.7%|1.2% - апр; 3.2%|0.5%;
Прогнозы США от января к июлю 2022 были понижены с 4% до 2.3% роста ВВП за 2022, а по Еврозоны с 3.9% до 2.6%.
В условиях, когда все опережающие индикаторы свидетельствуют (уже по факту) о надвигающемся самом сильном кризисе с 2008, а композиция факторов риска предполагает развертывание самого сильного кризиса с времен Великой Депрессии, - столь неадекватные прогнозы, как бы символизируют…
Все они отличаются тем, что за всю историю своего существования не сумели предсказать ни одного кризиса – прям совсем все мимо. Здесь есть своя логика, т.к. негативные ожидания бизнеса и населения от прочтения «плохих прогнозов» могут ускорить существующие негативные тенденции – остановить инвестиции, затормозить потребительскую или кредитную активность.
Все прогнозы инвестиционных банков и международных институтов в своей основе бессмысленные, потому что их целью является манипуляция общественным мнением, а не трактовка и интерпретация актуальных дисбалансов в системе. Они создают не для того, чтобы «докопаться до правды/истины», отразить фактуру, дисбалансы и сущностные характеристики системы. Поэтому систематическая недооценка риска там присутствует априори.
Чтобы отразить глубину неадекватности, стоит продемонстрировать прогнозы МВФ роста ВВП за 2022 от января 2022, апреля 2022 и последний прогноз от июля 2022. Через разделительный знак «|» перечисляются прогнозы за 2022 и 2023 года.
•США: 4%|2.6% - янв; 3.7%|2.3% - апр; 2.3%|1.0% - июль 2022;
•Еврозоны: 3.9%|2.5% - янв; 2.8%|2.3% - апр; 2.6%|1.2%;
•Япония: 3.3%|1.8% - янв; 2.4%|2.3% - апр; 1.7%|1.7%;
•Великобритания: 4.7%|2.3% - янв; 3.7%|1.2% - апр; 3.2%|0.5%;
Прогнозы США от января к июлю 2022 были понижены с 4% до 2.3% роста ВВП за 2022, а по Еврозоны с 3.9% до 2.6%.
В условиях, когда все опережающие индикаторы свидетельствуют (уже по факту) о надвигающемся самом сильном кризисе с 2008, а композиция факторов риска предполагает развертывание самого сильного кризиса с времен Великой Депрессии, - столь неадекватные прогнозы, как бы символизируют…
Чем примечателен отчет Яндекса за второй квартал? Тем, что при правильном подходе расчистка пространства от иностранных конкурентов может дать положительный эффект.
Многие с досадой воспринимают уход иностранных компаний с российского рынка. Большинство компаний действительно трудно-заменимы и уникальны в своем роде, однако важно другое (уход иностранных конкурентов) – это окно возможностей российского бизнеса.
Обычно для подавления конкурентов (для Яндекса – это Google) используют инструменты лоббизма, что активно практикуется в США и Европе, когда крупные корпорации создают свои ручные политические партии или политических представителей в партиях, которые продвигают законопроекты или различные инициативы под специфику крупных корпораций. Все для расчистки поляны под себя, создавая подконтрольные рынки сбыта.
В лихие 90-е для этого использовали бандитские и коррупционные приемы, в том числе паяльники в задницу (в основном для МСП среди своих). В любом случае, механизмы давления на конкурентов не всегда были в плоскости чисто рыночной конкуренции. Например, много ли российских несырьевых компаний были допущены на рынок сбыта ЕС или США? Вот я о том же. То, что раньше называлось бандитизмом, теперь – политика.
Нерыночная борьба за рынок сбыта – это привилегия. Не каждому дано расчищать пространство для себя. В России повезло – иностранные компании ушли сами, даже бороться с ними не нужно.
Идиотизм ситуации в том, что за рынок сбыта идут войны, компании годами нарабатывают лояльную клиентскую базу, выстраивают коммуникации с контрагентами, встраиваются в среду и используют изощренные маркетинговые программы. А тут взяли и ушли.
На примере Яндекса видно, как можно использовать момент. Рекордная выручка (+45% г/г за квартал и столько же за полугодие) и рекордная прибыль, фронтальный рост по всем сегментам в десятки процентов. Лучше в оригинале оценить отчет.
Если другие компании будут также агрессивно захватывать освободившиеся рынок после бегства нерезов, экономика России преобразится.
Многие с досадой воспринимают уход иностранных компаний с российского рынка. Большинство компаний действительно трудно-заменимы и уникальны в своем роде, однако важно другое (уход иностранных конкурентов) – это окно возможностей российского бизнеса.
Обычно для подавления конкурентов (для Яндекса – это Google) используют инструменты лоббизма, что активно практикуется в США и Европе, когда крупные корпорации создают свои ручные политические партии или политических представителей в партиях, которые продвигают законопроекты или различные инициативы под специфику крупных корпораций. Все для расчистки поляны под себя, создавая подконтрольные рынки сбыта.
В лихие 90-е для этого использовали бандитские и коррупционные приемы, в том числе паяльники в задницу (в основном для МСП среди своих). В любом случае, механизмы давления на конкурентов не всегда были в плоскости чисто рыночной конкуренции. Например, много ли российских несырьевых компаний были допущены на рынок сбыта ЕС или США? Вот я о том же. То, что раньше называлось бандитизмом, теперь – политика.
Нерыночная борьба за рынок сбыта – это привилегия. Не каждому дано расчищать пространство для себя. В России повезло – иностранные компании ушли сами, даже бороться с ними не нужно.
Идиотизм ситуации в том, что за рынок сбыта идут войны, компании годами нарабатывают лояльную клиентскую базу, выстраивают коммуникации с контрагентами, встраиваются в среду и используют изощренные маркетинговые программы. А тут взяли и ушли.
На примере Яндекса видно, как можно использовать момент. Рекордная выручка (+45% г/г за квартал и столько же за полугодие) и рекордная прибыль, фронтальный рост по всем сегментам в десятки процентов. Лучше в оригинале оценить отчет.
Если другие компании будут также агрессивно захватывать освободившиеся рынок после бегства нерезов, экономика России преобразится.
Газпром с 27 июля снижает прокачку по Северному потоку до 20% (32-34 млн куб.м в день) от проектной мощности. Что происходит с газовым рынком Европы?
В настоящий момент совокупные поставки газа в Европу от Газпрома без учета Северного потока составляют 82-86 млн куб.м в день (около 45 млн куб.м по Турецкому потоку и 39 млн куб.м через ГТС Украины).
С 11 по 20 июля Северный поток был остановлен на техобслуживание, с 21 июля запустили на 40% (67 млн куб.м) от проектной мощности, теперь снова сбрасывают поставки до 33 млн куб.м, т.е. поставки Газпрома составят около 115-120 млн куб.м в день или около 840 млн куб.м в неделю.
Насколько это мало? В прошлом году средненедельные поставки за аналогичный период с марта по июль 2021 составляли 3135 млн куб.м, т.е. после возобновления работы Северного потока прокачка газа упадет в 3.7-3.8 раза относительно 2021. В 2018-2019 поставляли около 3.5-3.6 млрд куб.м в неделю, т.е. относительно «лучших времен» поставки ниже почти в 4.2 раза.
С 1 января 2022 по 22 июля 2022 Газпром поставил в Европу на 40% меньше газа, чем в 2021, после начала СВО поставки упали на 42% г/г, после внедрения «газ за рубли» экспорт газа в Европу упал в два раза, после обострения газовых войн с 11 мая 2022 прокачка газа снизилась почти в три раза. Теперь поставки газа будут в 3.5-4 раза ниже 2021.
Если все так пойдет, по итогам года Европа недополучит от России до 80-85 млрд куб.м газа, а итоговые поставки могут составить 70-75 млрд куб.м в 2022.
Принудительное ограничение поставок газа очень верный политический шаг. Это последняя возможность использовать трубу, как политический инструмент давления на Европу, в дальнейшем этот рычаг давления снизит свою эффективность по мере роста автономии Европы от российских энергоносителей.
Сейчас сложилась уникальная комбинация факторов, которая бывает раз в 100 лет, когда одновременно на Европу действуют сразу несколько мощнейших разрушительных процессов: рекордная за 40-50 лет инфляция, что приведет к долговому кризису. К этому добавляется энергетический, продовольственный, демографический, политический и структурный кризисы. Европа слаба, как никогда и газ может стать спусковым механизмом разрушения Евросоюза.
В настоящий момент совокупные поставки газа в Европу от Газпрома без учета Северного потока составляют 82-86 млн куб.м в день (около 45 млн куб.м по Турецкому потоку и 39 млн куб.м через ГТС Украины).
С 11 по 20 июля Северный поток был остановлен на техобслуживание, с 21 июля запустили на 40% (67 млн куб.м) от проектной мощности, теперь снова сбрасывают поставки до 33 млн куб.м, т.е. поставки Газпрома составят около 115-120 млн куб.м в день или около 840 млн куб.м в неделю.
Насколько это мало? В прошлом году средненедельные поставки за аналогичный период с марта по июль 2021 составляли 3135 млн куб.м, т.е. после возобновления работы Северного потока прокачка газа упадет в 3.7-3.8 раза относительно 2021. В 2018-2019 поставляли около 3.5-3.6 млрд куб.м в неделю, т.е. относительно «лучших времен» поставки ниже почти в 4.2 раза.
С 1 января 2022 по 22 июля 2022 Газпром поставил в Европу на 40% меньше газа, чем в 2021, после начала СВО поставки упали на 42% г/г, после внедрения «газ за рубли» экспорт газа в Европу упал в два раза, после обострения газовых войн с 11 мая 2022 прокачка газа снизилась почти в три раза. Теперь поставки газа будут в 3.5-4 раза ниже 2021.
Если все так пойдет, по итогам года Европа недополучит от России до 80-85 млрд куб.м газа, а итоговые поставки могут составить 70-75 млрд куб.м в 2022.
Принудительное ограничение поставок газа очень верный политический шаг. Это последняя возможность использовать трубу, как политический инструмент давления на Европу, в дальнейшем этот рычаг давления снизит свою эффективность по мере роста автономии Европы от российских энергоносителей.
Сейчас сложилась уникальная комбинация факторов, которая бывает раз в 100 лет, когда одновременно на Европу действуют сразу несколько мощнейших разрушительных процессов: рекордная за 40-50 лет инфляция, что приведет к долговому кризису. К этому добавляется энергетический, продовольственный, демографический, политический и структурный кризисы. Европа слаба, как никогда и газ может стать спусковым механизмом разрушения Евросоюза.
Как трансформируется газовый рынок Европы?
Несмотря на то, что поставки газа по трубе Газпрома рухнули на 40% за 2022, совокупный импорт газа в Европу за 2022 даже вырос на 5 млрд куб (+2.1%) к 2021 году. С 1 января по 22 июля 2022 импорт газа из всех источников в Европе составил 247.8 млрд куб.м против 242.6 млрд за аналогичный период 2021.
Как так получилось? Недопоставка Газпрома составила почти 36 млрд куб в 2022, однако 33 млрд куб.м было компенсировано за счет СПГ и 8 млрд из прочих источников (Норвегия, Алжир, Азербайджан).
По предварительным расчетам до 83% всего прироста импорта СПГ приходится на США (точные данные будут в конце сентября). Сейчас Европа выгребает весь доступный мировой объем СПГ на рынке, что обостряет конкуренцию за СПГ на азиатском рынке, разгоняя цены по всей цепочке поставщиков.
За 2022 год импорт СПГ вырос с 56.6 млрд куб.м до 89.5 млрд куб.м, что уже близко к физическому пределу терминалов СПГ в Европе.
В 2021 году доля Газпрома в совокупных поставках газа в Европу (труба + СПГ) составляла 36.7% (с учетом Норвегии), в 2022 доля Газпрома упала до 21.4%, а в последние 4 недели лишь 12.2%. В июле произошло знаменательное событие, США впервые в истории обогнали Россию по поставкам газа в Европу!
По запасам газа. В конце июля 2022 Европа сумела сформировать 70.8 млрд куб.м резервов газа, что выше 2021 года за аналогичный период – тогда было 56.5 млрд, пока идут с опережением графика. Это было достигнуто за счет форсирования поставок СПГ и радикального снижения внутреннего спроса.
За последние 8 недель Европа увеличивает газовые хранилища 2.8 млрд куб.м за неделю по сравнению с 2.37 млрд куб.м год назад.
Что здесь необходимо понимать? В отопительный сезон еженедельный спрос увеличивается на 7-8 млрд куб.м относительно летнего периода. Инфраструктура СПГ работает на пределе, как и поставки из Норвегии, Алжира и Азербайджана. Не получится поставить сверх того, что уже Европа смогла выгрести с газового рынка.
По всей видимости, Европа сможет сформировать около 90 млрд куб.м газа к отопительному сезону. Эти 90 млрд были достаточными при условии штатных поставок Газпрома, но текущие поставки в 4 раза ниже, а еженедельный дефицит составляет около 2.5 млрд куб.м российского газа. Зимой Европа сокращает запасы газа в темпах около 3-6 млрд куб.м в неделю, смотря какая зима будет.
Малейший сбой в поставках СПГ и при текущих поставках Газпрома, моментально образуется дефицит в 6-9 млрд куб.м в неделю, что опустошит хранилища газа за пару месяцев. Поэтому придется принудительно нормировать потребление, мерзнуть и останавливать промышленность.
Несмотря на то, что поставки газа по трубе Газпрома рухнули на 40% за 2022, совокупный импорт газа в Европу за 2022 даже вырос на 5 млрд куб (+2.1%) к 2021 году. С 1 января по 22 июля 2022 импорт газа из всех источников в Европе составил 247.8 млрд куб.м против 242.6 млрд за аналогичный период 2021.
Как так получилось? Недопоставка Газпрома составила почти 36 млрд куб в 2022, однако 33 млрд куб.м было компенсировано за счет СПГ и 8 млрд из прочих источников (Норвегия, Алжир, Азербайджан).
По предварительным расчетам до 83% всего прироста импорта СПГ приходится на США (точные данные будут в конце сентября). Сейчас Европа выгребает весь доступный мировой объем СПГ на рынке, что обостряет конкуренцию за СПГ на азиатском рынке, разгоняя цены по всей цепочке поставщиков.
За 2022 год импорт СПГ вырос с 56.6 млрд куб.м до 89.5 млрд куб.м, что уже близко к физическому пределу терминалов СПГ в Европе.
В 2021 году доля Газпрома в совокупных поставках газа в Европу (труба + СПГ) составляла 36.7% (с учетом Норвегии), в 2022 доля Газпрома упала до 21.4%, а в последние 4 недели лишь 12.2%. В июле произошло знаменательное событие, США впервые в истории обогнали Россию по поставкам газа в Европу!
По запасам газа. В конце июля 2022 Европа сумела сформировать 70.8 млрд куб.м резервов газа, что выше 2021 года за аналогичный период – тогда было 56.5 млрд, пока идут с опережением графика. Это было достигнуто за счет форсирования поставок СПГ и радикального снижения внутреннего спроса.
За последние 8 недель Европа увеличивает газовые хранилища 2.8 млрд куб.м за неделю по сравнению с 2.37 млрд куб.м год назад.
Что здесь необходимо понимать? В отопительный сезон еженедельный спрос увеличивается на 7-8 млрд куб.м относительно летнего периода. Инфраструктура СПГ работает на пределе, как и поставки из Норвегии, Алжира и Азербайджана. Не получится поставить сверх того, что уже Европа смогла выгрести с газового рынка.
По всей видимости, Европа сможет сформировать около 90 млрд куб.м газа к отопительному сезону. Эти 90 млрд были достаточными при условии штатных поставок Газпрома, но текущие поставки в 4 раза ниже, а еженедельный дефицит составляет около 2.5 млрд куб.м российского газа. Зимой Европа сокращает запасы газа в темпах около 3-6 млрд куб.м в неделю, смотря какая зима будет.
Малейший сбой в поставках СПГ и при текущих поставках Газпрома, моментально образуется дефицит в 6-9 млрд куб.м в неделю, что опустошит хранилища газа за пару месяцев. Поэтому придется принудительно нормировать потребление, мерзнуть и останавливать промышленность.
В Европе вымирающее население, но вместе с этим меняется возрастная структура населения.
Более 20 лет назад сформировался тренд на снижение количества дееспособных людей в трудоспособном возрасте (15-64).
Основное давление идет через рост количества пенсионеров - это тенденция долгосрочная на несколько поколений, в дополнение к этому проблемы с рождаемостью.
Сейчас это не закончится так, как это было в 70-80е года, когда случился демографический провал из-за войны, но послевоенный бум рождаемости компенсировал негативную демографическую тенденцию после 70-х годов.
Снижается количество молодежи. Сейчас количество населения в возрасте от 0 до 14 лет на минимуме за всю историю, всего лишь 15.4% в структуре населения Европы. Следовательно, нет «опоры снизу», которая была в 70-80-е года.
Соответственно, тренд на снижение активного населения в трудоспособном возрасте продолжится и через 15 лет население в возрасте 15-64 лет может составлять 59.5-60%.
Таким образом, есть две проблемы – вымирающее население, которое замещается мигрантами из Африки и Ближнего Востока, плюс к этому искаженная возрастная структура.
Есть третья проблема. В этом небольшом количестве активных дееспособных людей (эта доля на историческом минимуме), в Европе все меньше желающих работать. На примере США данный процесс был описан ранее.
Четвертая проблема, среди тех, кто все-таки согласен и может работать - снижается производительность труда.
Очевидно, все эти процессы не решить ни печатным станком, ни фискальными стимулами.
Более 20 лет назад сформировался тренд на снижение количества дееспособных людей в трудоспособном возрасте (15-64).
Основное давление идет через рост количества пенсионеров - это тенденция долгосрочная на несколько поколений, в дополнение к этому проблемы с рождаемостью.
Сейчас это не закончится так, как это было в 70-80е года, когда случился демографический провал из-за войны, но послевоенный бум рождаемости компенсировал негативную демографическую тенденцию после 70-х годов.
Снижается количество молодежи. Сейчас количество населения в возрасте от 0 до 14 лет на минимуме за всю историю, всего лишь 15.4% в структуре населения Европы. Следовательно, нет «опоры снизу», которая была в 70-80-е года.
Соответственно, тренд на снижение активного населения в трудоспособном возрасте продолжится и через 15 лет население в возрасте 15-64 лет может составлять 59.5-60%.
Таким образом, есть две проблемы – вымирающее население, которое замещается мигрантами из Африки и Ближнего Востока, плюс к этому искаженная возрастная структура.
Есть третья проблема. В этом небольшом количестве активных дееспособных людей (эта доля на историческом минимуме), в Европе все меньше желающих работать. На примере США данный процесс был описан ранее.
Четвертая проблема, среди тех, кто все-таки согласен и может работать - снижается производительность труда.
Очевидно, все эти процессы не решить ни печатным станком, ни фискальными стимулами.
«Мы не считаем, что у нас должна быть рецессия», - очередная нетленка от Паулла после легендарных «о временной инфляции в 2020-2021», породивших сотни мемов.
Пожалуй, про «отсутствии рецессии» стоит зафиксировать, ровно как и недавнее выступление Йеллен с подобным нарративом.
Ошибается ФРС, ошибаются ведущие международные институты (МВФ, Всемирный банк, ОЭСР), ошибается Goldman Sachs и естественно ошибается рынок.
Спрэд между однолетними векселями Казначейства США и ставкой ФРС показывает ожидания денежного рынка относительно траектории изменения стоимости фондирования на ближайший год. Здесь примечательно то, что дернулись в январе 2022, к середине июля 2022 достигая рекордно положительного спрэда в 1.3%, т.е. векселя котировались с процентной ставкой на 1.3 п.п. выше, чем ставка ФРС.
До этого рынок считал, что вообще нет никаких проблем с инфляцией – полный контроль, инфляция временная. Соответственно, до 2022 никто не закладывался на рост ставок ФРС. Это явным образом показывает глубину неадекватности рынка и неверность утверждения, что «рынок знает все» или «все риски, вся доступная информация в ценах». Ничего рынок не знает.
Дестабилизация началась с января 2022, когда было понятно, что ФРС ушли в глухую наркотическую несознанку, пытаясь ловить трип от самого мощного ралли на фондовых рынках за 100 лет. Дело в том, что когда инфляция уже проломила все рекорды по скорости разгона, ФРС в начале 2022 все никак с QE остановиться не могла.
Вот только, когда долговые и денежные рынки начали коллапсировать, ФРС начала суетиться. На гистограмме и графике видно, что ФРС следует с лагом примерно в 2-3 месяца от рынка, догоняя рыночные ожидания. Почему повысили ставку на 1.5% за 1.5 месяца? Да просто потому, что спрэды запредельные между ставкой ФРС и денежным рынком. Пришлось как то балансировать ожидания рынка.
Однако, сейчас рынок закладывает минимум 3-3.2% к концу года, поэтому в этот диапазон дойдут. А пока, 2.5% - это максимум в новой нормальности с 2009.
Пожалуй, про «отсутствии рецессии» стоит зафиксировать, ровно как и недавнее выступление Йеллен с подобным нарративом.
Ошибается ФРС, ошибаются ведущие международные институты (МВФ, Всемирный банк, ОЭСР), ошибается Goldman Sachs и естественно ошибается рынок.
Спрэд между однолетними векселями Казначейства США и ставкой ФРС показывает ожидания денежного рынка относительно траектории изменения стоимости фондирования на ближайший год. Здесь примечательно то, что дернулись в январе 2022, к середине июля 2022 достигая рекордно положительного спрэда в 1.3%, т.е. векселя котировались с процентной ставкой на 1.3 п.п. выше, чем ставка ФРС.
До этого рынок считал, что вообще нет никаких проблем с инфляцией – полный контроль, инфляция временная. Соответственно, до 2022 никто не закладывался на рост ставок ФРС. Это явным образом показывает глубину неадекватности рынка и неверность утверждения, что «рынок знает все» или «все риски, вся доступная информация в ценах». Ничего рынок не знает.
Дестабилизация началась с января 2022, когда было понятно, что ФРС ушли в глухую наркотическую несознанку, пытаясь ловить трип от самого мощного ралли на фондовых рынках за 100 лет. Дело в том, что когда инфляция уже проломила все рекорды по скорости разгона, ФРС в начале 2022 все никак с QE остановиться не могла.
Вот только, когда долговые и денежные рынки начали коллапсировать, ФРС начала суетиться. На гистограмме и графике видно, что ФРС следует с лагом примерно в 2-3 месяца от рынка, догоняя рыночные ожидания. Почему повысили ставку на 1.5% за 1.5 месяца? Да просто потому, что спрэды запредельные между ставкой ФРС и денежным рынком. Пришлось как то балансировать ожидания рынка.
Однако, сейчас рынок закладывает минимум 3-3.2% к концу года, поэтому в этот диапазон дойдут. А пока, 2.5% - это максимум в новой нормальности с 2009.
Что происходит с экономикой России? Индекс выпуска товаров и услуг по базовым видам экономической деятельности продолжает проваливаться вниз (плюс 2% г/г в марте, минус 2.5% г/г в апреле, минус 3.4% г/г в мае и минус 4.6% г/г в июне).
Текущий кризис уже сильнее, чем 2015 год, но на данный момент в два раза менее разрушительный, чем COVID кризис, когда падение превышало 9% г/г.
Есть негативный момент – это достаточно резкий переход среднего роста 6% г/г в период с сентября 2021 по февраль 2022 к падению на 4.6% в июне 2022. Тем не менее, экономический шок остается менее масштабным, чем в 2020.
Есть положительный момент – с января 2022 по июнь 2022 индекс выпуска товаров и услуг остается в плюсе на 0.6% (во многом за счет базы первого квартала, тогда как во втором квартале падение составляет 3.6%).
Что здесь может быть положительного? Еще никто и никогда не получал за столь короткий срок санкции подобного масштаба и интенсивности с тотальной торговой, транспортной, технологической и финансовой изоляцией. Второй квартал в полной мере охватывает санкционный период, поэтому первичная реакция экономики России показывает высокий запас прочности и резистентности.
Я считаю это грандиозным успехом без всякой иронии. Продемонстрировать падение на 3.6% (пусть и с ускорением до 4.6% в июне) – это успех (в контексте ситуации) и лучше, чем многие ожидали.
Никакого падения экономики на 8.5% по году, как ожидали МинЭкономРазвития и Центробанк вместе с вашингтонскими коллегами из МВФ быть не может. Даже минус 6% не будет. Не удивлюсь, если год закроем с символическим снижением на 2.5%.
Этот индикатор коррелирует с реальным ВВП, поэтому за второй квартал 2022 логично ожидать снижение ВВП России на 3.3-3.7%.
Вообще, учитывая пространство для развития, экономика России может расти по 5% в год на траектории захвата освободившихся ниш после ухода иностранных компаний – если политика Центробанка и Минфина будет соответствующей.
Текущий кризис уже сильнее, чем 2015 год, но на данный момент в два раза менее разрушительный, чем COVID кризис, когда падение превышало 9% г/г.
Есть негативный момент – это достаточно резкий переход среднего роста 6% г/г в период с сентября 2021 по февраль 2022 к падению на 4.6% в июне 2022. Тем не менее, экономический шок остается менее масштабным, чем в 2020.
Есть положительный момент – с января 2022 по июнь 2022 индекс выпуска товаров и услуг остается в плюсе на 0.6% (во многом за счет базы первого квартала, тогда как во втором квартале падение составляет 3.6%).
Что здесь может быть положительного? Еще никто и никогда не получал за столь короткий срок санкции подобного масштаба и интенсивности с тотальной торговой, транспортной, технологической и финансовой изоляцией. Второй квартал в полной мере охватывает санкционный период, поэтому первичная реакция экономики России показывает высокий запас прочности и резистентности.
Я считаю это грандиозным успехом без всякой иронии. Продемонстрировать падение на 3.6% (пусть и с ускорением до 4.6% в июне) – это успех (в контексте ситуации) и лучше, чем многие ожидали.
Никакого падения экономики на 8.5% по году, как ожидали МинЭкономРазвития и Центробанк вместе с вашингтонскими коллегами из МВФ быть не может. Даже минус 6% не будет. Не удивлюсь, если год закроем с символическим снижением на 2.5%.
Этот индикатор коррелирует с реальным ВВП, поэтому за второй квартал 2022 логично ожидать снижение ВВП России на 3.3-3.7%.
Вообще, учитывая пространство для развития, экономика России может расти по 5% в год на траектории захвата освободившихся ниш после ухода иностранных компаний – если политика Центробанка и Минфина будет соответствующей.
Что происходит с российской промышленностью? Не все так плохо, скорее даже хорошо, учитывая обстоятельства. Предполагали ли США и ЕС после введения беспрецедентных санкций, что экономика России продемонстрирует ограниченную восприимчивость к внешнему давлению, а экономические показатели останутся в норме?
За первое полугодие 2022 российская промышленность выросла на 2% в сравнении с первым полугодием 2021. Явной деградации нет: в марте плюс 3% г/г, в апреле минус 1.6%, в мае минус 1.7%, в июне минус 1.8% г/г, причем в июне рост на 2% к маю 2022 с учетом сезонных коэффициентов. Для сравнения, в 2020 российская промышленность снижалась на 7-8% г/г.
Неожиданным для многих покажутся данные по добыче полезных ископаемых, где снижение было всего два месяца относительно прошлого года (минус 1.6% в апреле и минус 0.8%), но с июня добывающий сектор перешел в рост на 2.3%, при этом надо понимать, что база сравнения в 2021 растет с каждым месяцем.
За первое полугодие 2022 добыча угля минус 0.8% в сравнении с первым полугодием 2021 и без изменения в июне, добыча нефти плюс 3.3% за полугодие и плюс 2.7% г/г в июне, добыча природного газа минус 6.6% за полугодие и минус 23.2% г/г в июне, СПГ плюс 7.7% и плюс 0.7% г/г, газ нефтяной попутный плюс 4.9% и минус 2.8% г/г.
В самом уязвимом положении находится природный газ по известным причинам.
Каскадного коллапса, как в 2009 нет даже близко, когда отключение секторов шло одно за другим, не говоря уже о 90-х. Хотя многие западные экономисты пророчили разрушительные последствия для российской экономики, где Россия была бы стерта в пыль, по крайней мере, с точки зрения финансовой и экономики.
Реальность оказалась иной. Больше санкций – хороших и разных. Учитывая количество «пакетов санкций», которое перевалит скоро за двузначное число, попытки США и ЕС пока выглядят жиденько.
За первое полугодие 2022 российская промышленность выросла на 2% в сравнении с первым полугодием 2021. Явной деградации нет: в марте плюс 3% г/г, в апреле минус 1.6%, в мае минус 1.7%, в июне минус 1.8% г/г, причем в июне рост на 2% к маю 2022 с учетом сезонных коэффициентов. Для сравнения, в 2020 российская промышленность снижалась на 7-8% г/г.
Неожиданным для многих покажутся данные по добыче полезных ископаемых, где снижение было всего два месяца относительно прошлого года (минус 1.6% в апреле и минус 0.8%), но с июня добывающий сектор перешел в рост на 2.3%, при этом надо понимать, что база сравнения в 2021 растет с каждым месяцем.
За первое полугодие 2022 добыча угля минус 0.8% в сравнении с первым полугодием 2021 и без изменения в июне, добыча нефти плюс 3.3% за полугодие и плюс 2.7% г/г в июне, добыча природного газа минус 6.6% за полугодие и минус 23.2% г/г в июне, СПГ плюс 7.7% и плюс 0.7% г/г, газ нефтяной попутный плюс 4.9% и минус 2.8% г/г.
В самом уязвимом положении находится природный газ по известным причинам.
Каскадного коллапса, как в 2009 нет даже близко, когда отключение секторов шло одно за другим, не говоря уже о 90-х. Хотя многие западные экономисты пророчили разрушительные последствия для российской экономики, где Россия была бы стерта в пыль, по крайней мере, с точки зрения финансовой и экономики.
Реальность оказалась иной. Больше санкций – хороших и разных. Учитывая количество «пакетов санкций», которое перевалит скоро за двузначное число, попытки США и ЕС пока выглядят жиденько.
С обрабатывающей промышленностью сложнее. Здесь падение на 0.3% г/г в марте, минус 2.1% г/г в апреле, минус 3.2% г/г в мае и минус 4.5% г/г в июне. Негативная тенденция усиливается. Кризис ощущается и негативные последствия становятся более устойчивыми, хотя и менее масштабными, чем в 2020.
Самый пострадавший сегмент – это производство автотранспортных средств, где за первое полугодие снижение на 40% и в три раза в июне 2022 относительно прошлого года.
Производство электрического оборудования минус 4.1% за полугодие и минус 2% г/г в июне. Производство текстильных изделий и одежды снижается на 3-4% за полугодие и на 5-8% г/г в июне.
Производство прочих транспортных средств и оборудования минус 2.3% за полугодие и плюс 5.2% в июне г/г. Производство нефтепродуктов минус 1.2% за полугодие и минус 0.5% в июне. Но усиливается падение производства химических веществ и продуктов – минус 7.7% в июне (минус 1.5% за полугодие).
В достаточно плохом положении находится обработка древесины (первичное производство, кроме мебели), где падение на 14.6% и минус 3.3% за полугодие.
Замечена негативная динамика в металлургии (-6.4% г/г) и производстве готовых металлических изделий (-16.9% г/г) в июне.
Во всяком случае, не считая автотранспортных средств, не замечена парализация работы промышленности.
Динамика разнонаправленная, дифференцированная, видна фрагментация на пострадавших от санкций, на тех, кто имеет высокую степень устойчивости и тех, кто агрессивно наращивает производство.
Масштабный кризис - это когда отключается и падает все, за редкими исключениями. Разнонаправленная динамика есть следствие адаптации, подстройки под новую реальность, причем достаточно быстро и успешно.
Очевидно, если большая часть оборудования, технологий, комплектующих и промежуточной продукции в наукоемком производстве было иностранным, то и последствия серьезные, как с автопромом.
Но есть истории успеха – производство лекарств, электроники, производство коммерческих/промышленных машин и оборудования.
Самый пострадавший сегмент – это производство автотранспортных средств, где за первое полугодие снижение на 40% и в три раза в июне 2022 относительно прошлого года.
Производство электрического оборудования минус 4.1% за полугодие и минус 2% г/г в июне. Производство текстильных изделий и одежды снижается на 3-4% за полугодие и на 5-8% г/г в июне.
Производство прочих транспортных средств и оборудования минус 2.3% за полугодие и плюс 5.2% в июне г/г. Производство нефтепродуктов минус 1.2% за полугодие и минус 0.5% в июне. Но усиливается падение производства химических веществ и продуктов – минус 7.7% в июне (минус 1.5% за полугодие).
В достаточно плохом положении находится обработка древесины (первичное производство, кроме мебели), где падение на 14.6% и минус 3.3% за полугодие.
Замечена негативная динамика в металлургии (-6.4% г/г) и производстве готовых металлических изделий (-16.9% г/г) в июне.
Во всяком случае, не считая автотранспортных средств, не замечена парализация работы промышленности.
Динамика разнонаправленная, дифференцированная, видна фрагментация на пострадавших от санкций, на тех, кто имеет высокую степень устойчивости и тех, кто агрессивно наращивает производство.
Масштабный кризис - это когда отключается и падает все, за редкими исключениями. Разнонаправленная динамика есть следствие адаптации, подстройки под новую реальность, причем достаточно быстро и успешно.
Очевидно, если большая часть оборудования, технологий, комплектующих и промежуточной продукции в наукоемком производстве было иностранным, то и последствия серьезные, как с автопромом.
Но есть истории успеха – производство лекарств, электроники, производство коммерческих/промышленных машин и оборудования.
С инфляцией в России выходит любопытная тенденция - от 22 апреля 2022 по 22 июля 2022 (за три месяца) накопленное изменение цен равно нулю!
Это сильно контрастирует с большинством развитых стран, где за месяц рост цен составляет 0.8-1.2%.
Пока Россия является единственной крупной страной в мире, где присутствует дефляционная тенденция.
Это обусловлено высокой базой марта-апреля 2022, когда цены выросли на 7.52% и 1.56% соответственно, низким потребительским спросом, сжатием кредитования, отсутствием адресных бюджетных субсидий, неопределенными экономическими ожиданиями населения и рекордным укреплением рубля.
В июне был первый месяц в истории России с дефляцией 0.35%. Все идет к тому, что июль 2022 также станет дефляционным. За последние 10 лет средний рост цен в июле составлял 0.50% и лишь один месяц с условной дефляцией, когда цены упали на символические 0.01%.
С 1 по 22 июля накопленное изменение цен уже минус 0.08%, с начала года рост цен на 11.32% (за аналогичный период в прошлом году плюс 0.31% и плюс 4.51%). Рост цен год к году составляет 15.4% по сравнению с 17.7% в конце апреля.
Август и сентябрь обычно дефляционные, поэтому есть все шансы увидеть продолжение снижения годовой инфляции, т.к. в прошлом году рост цен в августе был 0.17%, а в сентябре 0.6%.
Это сильно контрастирует с большинством развитых стран, где за месяц рост цен составляет 0.8-1.2%.
Пока Россия является единственной крупной страной в мире, где присутствует дефляционная тенденция.
Это обусловлено высокой базой марта-апреля 2022, когда цены выросли на 7.52% и 1.56% соответственно, низким потребительским спросом, сжатием кредитования, отсутствием адресных бюджетных субсидий, неопределенными экономическими ожиданиями населения и рекордным укреплением рубля.
В июне был первый месяц в истории России с дефляцией 0.35%. Все идет к тому, что июль 2022 также станет дефляционным. За последние 10 лет средний рост цен в июле составлял 0.50% и лишь один месяц с условной дефляцией, когда цены упали на символические 0.01%.
С 1 по 22 июля накопленное изменение цен уже минус 0.08%, с начала года рост цен на 11.32% (за аналогичный период в прошлом году плюс 0.31% и плюс 4.51%). Рост цен год к году составляет 15.4% по сравнению с 17.7% в конце апреля.
Август и сентябрь обычно дефляционные, поэтому есть все шансы увидеть продолжение снижения годовой инфляции, т.к. в прошлом году рост цен в августе был 0.17%, а в сентябре 0.6%.
Экономика США вошла в рецессию! ВВП США упал на 0.93% кв/кв в годовом выражении после снижения на 1.57% в 1 кв 2022, т.е. это уже два квартала снижения, что формально можно трактовать, как начало рецессии.
Но оказывается, что это не рецессия, а «вынужденное замедление» по заявлениям Йеллен и Паулла.
Неадекватность восприятия реальности ФРС и Казначейства США – есть попытка манипуляции общественным мнением, ровно, как и истории про «временную инфляцию». Экономические законы работают вне зависимости от безумных заявлений политиков.
В структуре изменения ВВП за 2 квартал потребительские расходы внесли положительный вклад в 0.7 п.п., где спрос на товары упал на 1.08 п.п., а спрос на услуги вырос на 1.78 п.п., внутренние частные инвестиции внесли негативный вклад в ВВП на уровне 2.73 п.п., где инвестиции в основной капитал минус 0.72 п.п, а изменение запасов минус 2.01 п.п.
Чистый экспорт в первом квартале был основной причиной снижения ВВП, теперь положительный вклад в 1.43 п.п. относительно первого квартала 2022, а расходы на государственное потребление отняли от ВВП 0.33 п.п.
Что плохого в отчете ВВП США за 2 квартал? В обвал пошли внутренние инвестиции, в особенности инвестиции в основной капитал. Резко замедляются расходы потребителей, которые формируют 70% от ВВП США, причем розничный спрос на товары перешел в резкое сокращение, а совокупный потребительский спрос стабилизируют услуги.
Учитывая, что все фискальные стимулы отключили, кредитные условия ухудшаются, рост зарплат и доходов резко сменился падением в реальном выражении, потребительские настроения на минимуме за 50 лет – следовательно, обвал расходов неизбежен, как и обвал инвестиций, что утянет ВВП США на "дно". Кризис начался.
Но оказывается, что это не рецессия, а «вынужденное замедление» по заявлениям Йеллен и Паулла.
Неадекватность восприятия реальности ФРС и Казначейства США – есть попытка манипуляции общественным мнением, ровно, как и истории про «временную инфляцию». Экономические законы работают вне зависимости от безумных заявлений политиков.
В структуре изменения ВВП за 2 квартал потребительские расходы внесли положительный вклад в 0.7 п.п., где спрос на товары упал на 1.08 п.п., а спрос на услуги вырос на 1.78 п.п., внутренние частные инвестиции внесли негативный вклад в ВВП на уровне 2.73 п.п., где инвестиции в основной капитал минус 0.72 п.п, а изменение запасов минус 2.01 п.п.
Чистый экспорт в первом квартале был основной причиной снижения ВВП, теперь положительный вклад в 1.43 п.п. относительно первого квартала 2022, а расходы на государственное потребление отняли от ВВП 0.33 п.п.
Что плохого в отчете ВВП США за 2 квартал? В обвал пошли внутренние инвестиции, в особенности инвестиции в основной капитал. Резко замедляются расходы потребителей, которые формируют 70% от ВВП США, причем розничный спрос на товары перешел в резкое сокращение, а совокупный потребительский спрос стабилизируют услуги.
Учитывая, что все фискальные стимулы отключили, кредитные условия ухудшаются, рост зарплат и доходов резко сменился падением в реальном выражении, потребительские настроения на минимуме за 50 лет – следовательно, обвал расходов неизбежен, как и обвал инвестиций, что утянет ВВП США на "дно". Кризис начался.
Инфляция утилизирует весь потенциал экономического роста в США, т.к. темпы роста цен опережают темпы роста номинальных доходов экономических субъектов, что напрямую отражается в расходах и инвестициях.
Общенациональный дефлятор ВВП, который учитывает изменение цен по всем субъектам экономики растет на 7.5% г/г во втором квартале 2022 по сравнению с 6.8% в 1 кв 2022, 5.9% в 4 кв 2021 и 4% год назад.
Следует отметить, что диапазон изменения цен дефлятора ВВП в начале 80-х составлял 9-10% г/г, т.е. текущие 7.5% уже не так далеки от периода инфляционного кризиса 70-80х годов.
Фиксируется заметное ускорение роста цен, где ценовой импульс (скорость изменения цен) самый сильный с 1 кв 1975. Важна не только темпы изменения цен, а насколько быстро эти темпы меняются. Если инфляция растет на 6-8%, но этот рост последовательный на протяжении многих лет, экономика адаптируется. Однако, если происходит быстрое изменение от околонулевых цен до рекордных цен за 40 лет – это инфляционный шок!
За два года произошел самый стремительный переход цен в новое измерение на 6.8 п.п. – подобная скорость была только один раз в истории США – в середине 70-х годов.
Рост цен касается всех сегментов экономики, а не локализован на чем-то одном, как на протяжении двух лет нам пытались доказать ФРС. Беспрецедентный рост цен на частные внутренние инвестиции, который достигает 8.5% (это всего на 1 п.п. ниже пика роста цен в начале 80х годов), тогда как раньше практически не выходил выше 2%. Стремительно растут цены на государственное потребление/расходы (около 9% г/г).
Инфляция становится серьезной проблемой в США, въедаясь во все сферы экономики, в широкую номенклатуру товаров.
В США типичная стагфляция - рекордный рост цен при падении реальных показателей экономики. Этот процесс надолго...
Общенациональный дефлятор ВВП, который учитывает изменение цен по всем субъектам экономики растет на 7.5% г/г во втором квартале 2022 по сравнению с 6.8% в 1 кв 2022, 5.9% в 4 кв 2021 и 4% год назад.
Следует отметить, что диапазон изменения цен дефлятора ВВП в начале 80-х составлял 9-10% г/г, т.е. текущие 7.5% уже не так далеки от периода инфляционного кризиса 70-80х годов.
Фиксируется заметное ускорение роста цен, где ценовой импульс (скорость изменения цен) самый сильный с 1 кв 1975. Важна не только темпы изменения цен, а насколько быстро эти темпы меняются. Если инфляция растет на 6-8%, но этот рост последовательный на протяжении многих лет, экономика адаптируется. Однако, если происходит быстрое изменение от околонулевых цен до рекордных цен за 40 лет – это инфляционный шок!
За два года произошел самый стремительный переход цен в новое измерение на 6.8 п.п. – подобная скорость была только один раз в истории США – в середине 70-х годов.
Рост цен касается всех сегментов экономики, а не локализован на чем-то одном, как на протяжении двух лет нам пытались доказать ФРС. Беспрецедентный рост цен на частные внутренние инвестиции, который достигает 8.5% (это всего на 1 п.п. ниже пика роста цен в начале 80х годов), тогда как раньше практически не выходил выше 2%. Стремительно растут цены на государственное потребление/расходы (около 9% г/г).
Инфляция становится серьезной проблемой в США, въедаясь во все сферы экономики, в широкую номенклатуру товаров.
В США типичная стагфляция - рекордный рост цен при падении реальных показателей экономики. Этот процесс надолго...
В России оборот розничной торговли в реальном выражении снижается на 9.6% г/г в июне 2022 – это третий месяц обвала после снижения на 10.1% г/г в мае и 9.8% г/г в апреле.
По масштабу обвала потребительского спроса кризис 2022 сопоставим с 2009, когда на пике кризиса в сентябре 2009 снижение доходило до 10% г/г, но бывало и хуже. Например, в декабре 2015 реальные розничные продажи снижались на 14.1%, а в апреле 2020 в моменте потери доходили до 21.9%.
При этом не сказать, что база сравнения высокая. Оборот розничной торговли в реальном выражении до событий февраля 2022 находился ниже 2014 года примерно на 5%.
После обвала спроса, уровень июня 2022 соответствует продажам в ковидный 2020, также на уровне 2011 года и что достаточно необычно – на уровне середины 2008, т.е. 15 лет роста, как будто бы и не было.
В 2021 одним из импульсом потребительских расходов были потребительские кредиты, сокращение которых началось с марта-апреля 2022.
Услуги менее волатильны. К февралю 2022 удалось компенсировать достаточно тяжелый COVID провал, т.к. именно сектор потребительских услуг был наиболее пострадавшим (падение доходило до 37% г/г), но с марта 2022 импульс восстановления был утрачен. Однако, в отличие от розничных продаж, в расходах на услуги еще присутствуют положительные темпы роста.
Впереди долгий и мучительный этап перестройки и адаптации под новую реальность. Хорошо то, что с каждым кризисом экономика России становится все более устойчивой относительно внешнего негативного воздействия.
По масштабу обвала потребительского спроса кризис 2022 сопоставим с 2009, когда на пике кризиса в сентябре 2009 снижение доходило до 10% г/г, но бывало и хуже. Например, в декабре 2015 реальные розничные продажи снижались на 14.1%, а в апреле 2020 в моменте потери доходили до 21.9%.
При этом не сказать, что база сравнения высокая. Оборот розничной торговли в реальном выражении до событий февраля 2022 находился ниже 2014 года примерно на 5%.
После обвала спроса, уровень июня 2022 соответствует продажам в ковидный 2020, также на уровне 2011 года и что достаточно необычно – на уровне середины 2008, т.е. 15 лет роста, как будто бы и не было.
В 2021 одним из импульсом потребительских расходов были потребительские кредиты, сокращение которых началось с марта-апреля 2022.
Услуги менее волатильны. К февралю 2022 удалось компенсировать достаточно тяжелый COVID провал, т.к. именно сектор потребительских услуг был наиболее пострадавшим (падение доходило до 37% г/г), но с марта 2022 импульс восстановления был утрачен. Однако, в отличие от розничных продаж, в расходах на услуги еще присутствуют положительные темпы роста.
Впереди долгий и мучительный этап перестройки и адаптации под новую реальность. Хорошо то, что с каждым кризисом экономика России становится все более устойчивой относительно внешнего негативного воздействия.
Взрывающиеся вековой пузырь потребления в США.
Расходы на товары и услуги американских домохозяйств демонстрируют масштаб дисбалансов в системе и всю неадекватность американских властей по управлению COVID кризисом.
Что произошло? В COVID кризис власти ввели локдауны, одновременно с этим лупили из всех стволов сразу, запустив беспрецедентный фискальный и монетарный эксперимент, не имеющий аналогов в истории по скорости и масштабу.
Это помогло избежать дефолтов и разорения бизнеса и населения на раннем этапе, но это имело негативный побочный эффект. Расходы на товары начали экстремально расти, т.к. товары были единственным возможным направлением распределения избыточной ликвидности в реальной экономике, все остальное было закрыто, особенно сфера услуг.
Ликвидность потекла на финансовые рынки, в недвижимость, в крипту, формируя вековые пузыри и в товарную экономику, формируя пузырь потребления.
За всю историю США, по крайней мере, с 1910 по 2022 года лишь один раз расходы на товары длительного пользования в реальном выражении росли больше, чем в 2021 году (25% г/г) – это было послевоенное восстановление (в 1950-х) после предсказуемого дефицита товаров и на траектории переориентации промышленности с военных на гражданские нужды.
Тогда это не было пузырем, потому что база была крайне низкой и общество существовало на протяжении 10 лет в дефиците товаров, имея нереализованное/отложенное потребление. Но не в 2021.
На графике видно, насколько расходы на товары в реальном выражении отклоняются от сформированного тренда. Это одна из причин первого инфляционного импульса.
Поэтому, этот пузырь потребления по своим характеристика является вековым, т.к. не имеет аналогом ни в 21, ни в 20 веке. Все это необеспеченное, дурное потребление начало сдуваться.
Одновременно с этим, расходы на услуги лишь в середине 2022 восстановили кризисный провал. Почему? Протяженные COVID ограничения, невозможность накапливать услуги в отличие от товаров и серьезные проблемы в масштабируемости сферы услуг из-за дефицита кадров.
Расходы на товары и услуги американских домохозяйств демонстрируют масштаб дисбалансов в системе и всю неадекватность американских властей по управлению COVID кризисом.
Что произошло? В COVID кризис власти ввели локдауны, одновременно с этим лупили из всех стволов сразу, запустив беспрецедентный фискальный и монетарный эксперимент, не имеющий аналогов в истории по скорости и масштабу.
Это помогло избежать дефолтов и разорения бизнеса и населения на раннем этапе, но это имело негативный побочный эффект. Расходы на товары начали экстремально расти, т.к. товары были единственным возможным направлением распределения избыточной ликвидности в реальной экономике, все остальное было закрыто, особенно сфера услуг.
Ликвидность потекла на финансовые рынки, в недвижимость, в крипту, формируя вековые пузыри и в товарную экономику, формируя пузырь потребления.
За всю историю США, по крайней мере, с 1910 по 2022 года лишь один раз расходы на товары длительного пользования в реальном выражении росли больше, чем в 2021 году (25% г/г) – это было послевоенное восстановление (в 1950-х) после предсказуемого дефицита товаров и на траектории переориентации промышленности с военных на гражданские нужды.
Тогда это не было пузырем, потому что база была крайне низкой и общество существовало на протяжении 10 лет в дефиците товаров, имея нереализованное/отложенное потребление. Но не в 2021.
На графике видно, насколько расходы на товары в реальном выражении отклоняются от сформированного тренда. Это одна из причин первого инфляционного импульса.
Поэтому, этот пузырь потребления по своим характеристика является вековым, т.к. не имеет аналогом ни в 21, ни в 20 веке. Все это необеспеченное, дурное потребление начало сдуваться.
Одновременно с этим, расходы на услуги лишь в середине 2022 восстановили кризисный провал. Почему? Протяженные COVID ограничения, невозможность накапливать услуги в отличие от товаров и серьезные проблемы в масштабируемости сферы услуг из-за дефицита кадров.