Мое мнение после анализа (просмотра, прослушивания) десятков выступлений на ПМЭФ 2022.
Если попробовать сынтегрировать общую тональность ПМЭФ, здесь выходит следующий расклад:
Полная неопределенность среди власти и элиты – в режиме нокдауна. Все понимают, что будет больно, огромное количество нерешенных проблем, но мало кто понимает (если вообще кто-либо понимает), что делать и куда двигаться.
Исключительно слабая фактура и предметное целеполагание в контексте нынешних обстоятельств. Буквально несколько конкретных целей, остальное слишком размыто и абстрактно. А те цели, которые объявлены совершенно не соответствуют стоящим вызовам перед страной. Все свелось к объявлению индексации пенсий и пособий, 10 млрд на обустройство дворов и льготное кредитование, вечная тема про ЖКХ и еще несколько мелочей.
Даже в рамках ежегодных обращений к Федеральному собранию, ставится больше заякоренных целей, т.е. с объявлением конкретных параметров (на цифрах) и исполнителей (с именами и госструктурами). Здесь – ничего из конкретики.
Нацпроекты 2012 были чрезмерно амбициозными и, следовательно, невыполнимыми. Нацпроекты 2018 были сильно укорочены и приближены к реальности, но вновь процент доведенных проектов по 12 направлениям оказался очень мал. Хотя были поставлены цели и задачи, объявлены исполнители, выделены деньги. Много деклараций о намерениях, но конечный результат слабый. Сначала, как бы помешал COVID кризис 2020, теперь геополитический кризис 2022.
Видимо новый подход заключается в полном абстрагировании от каких-либо конкретных установок. Это странно, приняв во внимание беспрецедентные вызовы, стоящих перед страной.
Ожидался не то, что план спасения (хотя он логичен и актуален), а некий трек возможных путей решения проблем, чтобы снять неопределенность с бизнеса и паралич инвестиционной активности. Предполагалось объявление существенных инфраструктурных проектов государства.
Жесткая бюджетная и монетарная политика. Никаких прямых или косвенных QE в России не ожидается, ДКП ЦБ РФ будет преимущественно жесткой. Бюджетная политика будет в режиме «затянуть пояса», т.е. рассчитывать на то, что заработали, не заходя в дефицит бюджета. Допускаю, что даже в 2022 удастся вывести бюджет в профицит. Бюджетное правило будет реинкарнировано в новой редакции с 2023 года.
Доктрина либеральной экономики останется – все действующие архитекторы на местах. Акцент в сторону частного бизнеса и свободы предпринимательства. Все это хорошо и правильно в условиях стабильно макроэкономической и геополитической обстановки, но абсолютно не соответствует духу времени сейчас. Восстановление экономики решили отдать бизнесу.
Использование старых инструментов и принципов – подстройка под конъюнктуру. Древний принцип, хорошо отработанный в России – инерционный подход, т.е. действия в ответ на импульс, а не формирование импульса. Другими словами, возникает проблема – решаем проблемы по мере поступления медленно и методично, без спешки. Превентивных мер не ожидается, как и действий на опережение.
Новой Экономической политики не ожидается. Ситуативный принцип точечной подстройки, следовательно не будет ни резких шагов, ни качественных рывков, ни смены курса. Все в рамках прежней парадигмы + поправка на обстоятельства. Действуем осторожно с минимальными рисками, без рывков.
Надежда на снятие санкций, нормализацию отношений. Это, очевидно, не было объявлено прямо, но было объявлено косвенно. Западным партнерам - если вы вдруг решитесь вернуться, мы вас ждем. Присутствовал дух «comeback», желание вернуть все вспять, назад.
Головой все понимают, что это невозможно, но сердцем многая компрадорская российская элита все еще с Западом. Хорошо, что их принудительно национализируют через арест иностранных счетов и недвижимости, иначе бы никогда не стали работать в интересах страны.
Противоречивый внешний вектор – отвязка от Запада, чтобы привязаться к Востоку? От одной зависимости перейти к другой? Пока не увидел конкретных намерений развивать внутреннюю экономику. Деклараций и лозунгов много, фактуры мало.
Если попробовать сынтегрировать общую тональность ПМЭФ, здесь выходит следующий расклад:
Полная неопределенность среди власти и элиты – в режиме нокдауна. Все понимают, что будет больно, огромное количество нерешенных проблем, но мало кто понимает (если вообще кто-либо понимает), что делать и куда двигаться.
Исключительно слабая фактура и предметное целеполагание в контексте нынешних обстоятельств. Буквально несколько конкретных целей, остальное слишком размыто и абстрактно. А те цели, которые объявлены совершенно не соответствуют стоящим вызовам перед страной. Все свелось к объявлению индексации пенсий и пособий, 10 млрд на обустройство дворов и льготное кредитование, вечная тема про ЖКХ и еще несколько мелочей.
Даже в рамках ежегодных обращений к Федеральному собранию, ставится больше заякоренных целей, т.е. с объявлением конкретных параметров (на цифрах) и исполнителей (с именами и госструктурами). Здесь – ничего из конкретики.
Нацпроекты 2012 были чрезмерно амбициозными и, следовательно, невыполнимыми. Нацпроекты 2018 были сильно укорочены и приближены к реальности, но вновь процент доведенных проектов по 12 направлениям оказался очень мал. Хотя были поставлены цели и задачи, объявлены исполнители, выделены деньги. Много деклараций о намерениях, но конечный результат слабый. Сначала, как бы помешал COVID кризис 2020, теперь геополитический кризис 2022.
Видимо новый подход заключается в полном абстрагировании от каких-либо конкретных установок. Это странно, приняв во внимание беспрецедентные вызовы, стоящих перед страной.
Ожидался не то, что план спасения (хотя он логичен и актуален), а некий трек возможных путей решения проблем, чтобы снять неопределенность с бизнеса и паралич инвестиционной активности. Предполагалось объявление существенных инфраструктурных проектов государства.
Жесткая бюджетная и монетарная политика. Никаких прямых или косвенных QE в России не ожидается, ДКП ЦБ РФ будет преимущественно жесткой. Бюджетная политика будет в режиме «затянуть пояса», т.е. рассчитывать на то, что заработали, не заходя в дефицит бюджета. Допускаю, что даже в 2022 удастся вывести бюджет в профицит. Бюджетное правило будет реинкарнировано в новой редакции с 2023 года.
Доктрина либеральной экономики останется – все действующие архитекторы на местах. Акцент в сторону частного бизнеса и свободы предпринимательства. Все это хорошо и правильно в условиях стабильно макроэкономической и геополитической обстановки, но абсолютно не соответствует духу времени сейчас. Восстановление экономики решили отдать бизнесу.
Использование старых инструментов и принципов – подстройка под конъюнктуру. Древний принцип, хорошо отработанный в России – инерционный подход, т.е. действия в ответ на импульс, а не формирование импульса. Другими словами, возникает проблема – решаем проблемы по мере поступления медленно и методично, без спешки. Превентивных мер не ожидается, как и действий на опережение.
Новой Экономической политики не ожидается. Ситуативный принцип точечной подстройки, следовательно не будет ни резких шагов, ни качественных рывков, ни смены курса. Все в рамках прежней парадигмы + поправка на обстоятельства. Действуем осторожно с минимальными рисками, без рывков.
Надежда на снятие санкций, нормализацию отношений. Это, очевидно, не было объявлено прямо, но было объявлено косвенно. Западным партнерам - если вы вдруг решитесь вернуться, мы вас ждем. Присутствовал дух «comeback», желание вернуть все вспять, назад.
Головой все понимают, что это невозможно, но сердцем многая компрадорская российская элита все еще с Западом. Хорошо, что их принудительно национализируют через арест иностранных счетов и недвижимости, иначе бы никогда не стали работать в интересах страны.
Противоречивый внешний вектор – отвязка от Запада, чтобы привязаться к Востоку? От одной зависимости перейти к другой? Пока не увидел конкретных намерений развивать внутреннюю экономику. Деклараций и лозунгов много, фактуры мало.
Сейчас кризис в России не ощущается в острой фазе – помогла частичная отвязка от западного мира после 2014 года и внешняя конъюнктура. Что мы имеем сейчас? Благоприятную внешнюю сырьевую конъюнктуру и медленно выпадающий российский экспорт по западному направлению с частичным замещением на азиатский, что позволило форсировать доходы до рекорда, в том числе обеспечив рекордный профицит счета текущих операций. Настолько рекордный, что валюту девать некуда.
Это все понятно и это всем известно. А дальше что?
Перспектива неоднозначная. На обозримом горизонте мир ждет сильнейший за сто лет кризис в развитых странах, который может перекрыть Великую Депрессию и привести к разрушительным последствиям в архитектуре мирового порядка, демонтировав большинство международных институтов, и серьезно искажая межстрановые связи и денежные потоки. Что это значит для нас?
Спрос на сырье серьезно упадет – глубже, чем во время одномоментных COVID локдаунов. Самое главное – без V-образной траектории, это будет затяжное снижение. Падение спроса обвалит раскаченные до беспредела цены на сырье в условиях дефицита ресурсов и проблем в логистике 2021-2022.
При прочих равных, сырье, как и сырьевые компании упадут значительно меньше, чем перекупленные акции на волне хайп-истерии в сегменте инфотех, биотех и финтех в 2021. Однако не стоит рассчитывать на высокие цены на долгосрочном горизонте в условиях сильнейшего кризиса за сто лет и при обвале спроса.
Нет сомнений в устойчивом и необратимом долгосрочном тренде энергетической отвязки ЕС от России – это не вопрос экономики, не вопрос энергетических балансов, это политический принцип. Он будет действовать в рамках существующей архитектуры мирового порядка, пока ныне активный истеблишмент занимает свои места.
Как это отразится на России? Через обвал внутреннего спроса они могут форсировать отвязку от России. На самом деле, не так уж и хорошо, что к настоящему моменту (когда спрос на энергоресурсы высокий) Россия потеряла треть экспорта сырой нефти, половину экспорта нефтепродуктов и 60% снижение экспорт газа (с 11 мая) в Европу. Если они «переваривают» текущую диспозиция радикального обрыва потоков сырья, что же будет, когда у них долбанет кризис и рухнет спрос на сырье?
Здесь важно понимать в рамках какой концепции мы действуем? Если в рамках старой экспортно-сырьевой модели, когда форсируем доходы любой ценой, получая за них фантики, расположенные на корсчетах иностранных банков, которые потом благополучно все это крадут – это первый вариант.
Есть второй вариант – мы ввязались во все это геополитическое событие серьезно и намерены выступить в авангарде цивилизационного разлома, а следовательно, на войне все средства хороши.
Если исходить из гипотезы, что в среднесрочной перспективе с экспортом все, приплыли (эмбарго, обвал цен, воровство/блокировка активов), следовательно, логично действовать с опережением и рубить к чертям экспорт СЕЙЧАС тогда, когда Европа уязвима так, как никогда раньше. Сейчас ситуация идеального шторма (про него писал ранее), когда в одно время действует энергетический, продовольственный, долговой и структурный кризисы.
Если точно известно, что формат отношений Россия-Запад необратим, отказ от российских энергоносителей неизбежен, то действовать надо первыми!
Это все понятно и это всем известно. А дальше что?
Перспектива неоднозначная. На обозримом горизонте мир ждет сильнейший за сто лет кризис в развитых странах, который может перекрыть Великую Депрессию и привести к разрушительным последствиям в архитектуре мирового порядка, демонтировав большинство международных институтов, и серьезно искажая межстрановые связи и денежные потоки. Что это значит для нас?
Спрос на сырье серьезно упадет – глубже, чем во время одномоментных COVID локдаунов. Самое главное – без V-образной траектории, это будет затяжное снижение. Падение спроса обвалит раскаченные до беспредела цены на сырье в условиях дефицита ресурсов и проблем в логистике 2021-2022.
При прочих равных, сырье, как и сырьевые компании упадут значительно меньше, чем перекупленные акции на волне хайп-истерии в сегменте инфотех, биотех и финтех в 2021. Однако не стоит рассчитывать на высокие цены на долгосрочном горизонте в условиях сильнейшего кризиса за сто лет и при обвале спроса.
Нет сомнений в устойчивом и необратимом долгосрочном тренде энергетической отвязки ЕС от России – это не вопрос экономики, не вопрос энергетических балансов, это политический принцип. Он будет действовать в рамках существующей архитектуры мирового порядка, пока ныне активный истеблишмент занимает свои места.
Как это отразится на России? Через обвал внутреннего спроса они могут форсировать отвязку от России. На самом деле, не так уж и хорошо, что к настоящему моменту (когда спрос на энергоресурсы высокий) Россия потеряла треть экспорта сырой нефти, половину экспорта нефтепродуктов и 60% снижение экспорт газа (с 11 мая) в Европу. Если они «переваривают» текущую диспозиция радикального обрыва потоков сырья, что же будет, когда у них долбанет кризис и рухнет спрос на сырье?
Здесь важно понимать в рамках какой концепции мы действуем? Если в рамках старой экспортно-сырьевой модели, когда форсируем доходы любой ценой, получая за них фантики, расположенные на корсчетах иностранных банков, которые потом благополучно все это крадут – это первый вариант.
Есть второй вариант – мы ввязались во все это геополитическое событие серьезно и намерены выступить в авангарде цивилизационного разлома, а следовательно, на войне все средства хороши.
Если исходить из гипотезы, что в среднесрочной перспективе с экспортом все, приплыли (эмбарго, обвал цен, воровство/блокировка активов), следовательно, логично действовать с опережением и рубить к чертям экспорт СЕЙЧАС тогда, когда Европа уязвима так, как никогда раньше. Сейчас ситуация идеального шторма (про него писал ранее), когда в одно время действует энергетический, продовольственный, долговой и структурный кризисы.
Если точно известно, что формат отношений Россия-Запад необратим, отказ от российских энергоносителей неизбежен, то действовать надо первыми!
Нет защиты – всепоглощающий коллапс всего. Риск появления нового Lehman Brothers (инвестиционный банк, банкротство которого стало триггером кризиса 2008).
Терпит крах наиболее популярная инвестиционная стратегия (60% акции и 40% облигации) среди крупнейших международных инвестиционных и пенсионных фондов. Квартальное падение достигает 15% - в самый худший период 2008 падение составляло 12%, в COVID кризис 1 кв 2020 падение было лишь на 10.5%. Сейчас падает все – акции и облигации, причем падают рекордными темпами.
▪️Стратегия считалась сбалансированной защитой против кризисов, т.к. обычно облигации росли при падении акций.
▪️Под этой стратегией функционируют фонды, активы которых превышают десятки триллионов долларов.
▪️Это стратегия частично распространялась на некоторые хэдж фонды, в конце 2021 многие были нашпигованы под завязку плечами.
▪️Никто из рыночных гуру Wall-St не ждал подобного в 2022.
▪️Кто-то обязательно дрогнет после подобных рыночных движений, ждем падения крупного фонда или банка.
Терпит крах наиболее популярная инвестиционная стратегия (60% акции и 40% облигации) среди крупнейших международных инвестиционных и пенсионных фондов. Квартальное падение достигает 15% - в самый худший период 2008 падение составляло 12%, в COVID кризис 1 кв 2020 падение было лишь на 10.5%. Сейчас падает все – акции и облигации, причем падают рекордными темпами.
▪️Стратегия считалась сбалансированной защитой против кризисов, т.к. обычно облигации росли при падении акций.
▪️Под этой стратегией функционируют фонды, активы которых превышают десятки триллионов долларов.
▪️Это стратегия частично распространялась на некоторые хэдж фонды, в конце 2021 многие были нашпигованы под завязку плечами.
▪️Никто из рыночных гуру Wall-St не ждал подобного в 2022.
▪️Кто-то обязательно дрогнет после подобных рыночных движений, ждем падения крупного фонда или банка.
Повторение ипотечного кризиса неминуемо. В 2020-2021 стала очень популярной схема покупки недвижимости в кредит на фоне рекордно растущих цен на недвижимость. С COVID кризиса набрали свыше 1.5 трлн ипотечных кредитов – это самые высокие темпы наращивания кредитования с ипотечного бума 2006 года в США. Из этих 1.5 трлн значительная часть, как минимум треть – это спекулятивные кредиты, покупка недвижимости под перепродажу или под сдачу в аренду.
Начался 2022 – ставки по 30-летним кредитам пошли в неуправляемый разгон, доходя до 6% против нормы в 3%, что является самым высокими ставками с 2007-2008 годов, (до эпохи «новой нормальности»).
Скорость роста ставок беспрецедентна. За 6 месяцев ставки изменились на 2.7 п.п., что является самым быстрым ростом ставок с 1981 года! Это нанесет неизбежный удар по ипотечному рынку и существенно собьет спекулятивный ажиотаж. Как следствие, цены на недвижимость будут снижаться, поставив под удар 8.4 трлн рынок MBS, 12.5 трлн рынок ипотечного кредитования и всю конструкцию.
Начался 2022 – ставки по 30-летним кредитам пошли в неуправляемый разгон, доходя до 6% против нормы в 3%, что является самым высокими ставками с 2007-2008 годов, (до эпохи «новой нормальности»).
Скорость роста ставок беспрецедентна. За 6 месяцев ставки изменились на 2.7 п.п., что является самым быстрым ростом ставок с 1981 года! Это нанесет неизбежный удар по ипотечному рынку и существенно собьет спекулятивный ажиотаж. Как следствие, цены на недвижимость будут снижаться, поставив под удар 8.4 трлн рынок MBS, 12.5 трлн рынок ипотечного кредитования и всю конструкцию.
Чтобы сбить устойчивое инфляционное давление и заставить американцев работать – необходимо расщепить «эффект богатства» и избыточные финансовые активы.
На 31 марта 2022 финансовые активы американских домохозяйств к располагаемым доходам составили 650%, среднее значение 2010-2019 составляет 530%, с 2000 по 2008 – 479%, с 1990 по 2000 – 424%.
Сейчас финансовые активы на 23% выше периода 2010-2019 и на 36% выше 2000-2008, а в деньгах это 23 трлн долл и 30 трлн соответственно. Вот настолько должна произойти утилизация избыточных накоплений, чтобы сбалансировать систему, как от избыточного кэша на счетах (депозитах), так и в пузырях в акциях.
Финансовые активы американских домохозяйств включают наличность, депозиты, вложения в акции, взаимные фонды, инвестиции в облигации всех типов, страховые и пенсионные резервы, непубличные активы предпринимателей и так далее.
К вопросу о потенциале обвала. В период высокой инфляции 70-80х годов данное соотношение равнялось 350-370%, на 45% ниже текущих уровней.
На 31 марта 2022 финансовые активы американских домохозяйств к располагаемым доходам составили 650%, среднее значение 2010-2019 составляет 530%, с 2000 по 2008 – 479%, с 1990 по 2000 – 424%.
Сейчас финансовые активы на 23% выше периода 2010-2019 и на 36% выше 2000-2008, а в деньгах это 23 трлн долл и 30 трлн соответственно. Вот настолько должна произойти утилизация избыточных накоплений, чтобы сбалансировать систему, как от избыточного кэша на счетах (депозитах), так и в пузырях в акциях.
Финансовые активы американских домохозяйств включают наличность, депозиты, вложения в акции, взаимные фонды, инвестиции в облигации всех типов, страховые и пенсионные резервы, непубличные активы предпринимателей и так далее.
К вопросу о потенциале обвала. В период высокой инфляции 70-80х годов данное соотношение равнялось 350-370%, на 45% ниже текущих уровней.
Оборотные и инвестиционные кредиты в России недоступны для бизнеса. Краткосрочные кредиты (до года) для нефинансовых организацией имели запредельные средневзвешенные ставки в апреле на уровне 15.2% по сравнению с 6.1% год назад и 7.7% в апреле 2020.
До 30 дней средневзвешенные ставки были 16.8%, от 30 до 90 дней ставки 19.5%, от 90 до 180 дней средневзвешенные ставки 18.4%, от 181 дня до года – 11.9%.
Среднесрочные кредиты от года до 3 лет имели средневзвешенные ставки 11.8%, долгосрочные инвестиционные кредиты свыше 3 лет уже 14.1% (в 2020-2021 по инвестиционным кредитам ставки были ниже 7%).
Ставки начали снижаться с апреля 2022 после пика в марте и продолжают снижаться, однако сейчас кредиты для бизнеса все равно критически дорогие. На середину июня оценочные средневзвешенные ставки около 13% для оборотных кредитов и 11.5% для инвестиционных кредитов.
Это абсолютно неприемлемо, мы так и продолжаем утилизировать время в монетарных экспериментах центробанка.
До 30 дней средневзвешенные ставки были 16.8%, от 30 до 90 дней ставки 19.5%, от 90 до 180 дней средневзвешенные ставки 18.4%, от 181 дня до года – 11.9%.
Среднесрочные кредиты от года до 3 лет имели средневзвешенные ставки 11.8%, долгосрочные инвестиционные кредиты свыше 3 лет уже 14.1% (в 2020-2021 по инвестиционным кредитам ставки были ниже 7%).
Ставки начали снижаться с апреля 2022 после пика в марте и продолжают снижаться, однако сейчас кредиты для бизнеса все равно критически дорогие. На середину июня оценочные средневзвешенные ставки около 13% для оборотных кредитов и 11.5% для инвестиционных кредитов.
Это абсолютно неприемлемо, мы так и продолжаем утилизировать время в монетарных экспериментах центробанка.
К чему привело резкое повышение ставки ЦБ в феврале и как следствие рост ставок кредитования бизнеса? Верно – к обрушению кредитования.
Согласно последним данным ЦБ с марта по апрель было выдано 6.7 трлн для нефинансовых юридических лиц и предпринимателей, что на 13.7% ниже 2021 года (в марте падение было 15.2% г/г, в апреле снижение на 12.3%).
Может показаться не так много? В январе-феврале 2022 кредитование нефинансовых организаций выросло на 38% г/г, соответственно произошел резкий переход от роста на 38% в начале года до падения на 13.7% в марте-апреле, поэтому на это стоит обратить внимание.
Критика действий центробанка обоснована с точки зрения воздействия на финансовую систему и реальный сектор экономики. Хорошо, что вернули ставки в исходное положение до СВО, но это недостаточно, учитывая масштаб задач и финасовые условия.
Согласно последним данным ЦБ с марта по апрель было выдано 6.7 трлн для нефинансовых юридических лиц и предпринимателей, что на 13.7% ниже 2021 года (в марте падение было 15.2% г/г, в апреле снижение на 12.3%).
Может показаться не так много? В январе-феврале 2022 кредитование нефинансовых организаций выросло на 38% г/г, соответственно произошел резкий переход от роста на 38% в начале года до падения на 13.7% в марте-апреле, поэтому на это стоит обратить внимание.
Критика действий центробанка обоснована с точки зрения воздействия на финансовую систему и реальный сектор экономики. Хорошо, что вернули ставки в исходное положение до СВО, но это недостаточно, учитывая масштаб задач и финасовые условия.
Кому принадлежит Россия, кто формирует реальную политику в стране?
На ПМЭФ были разговоры про предпринимательские свободы и опору на частный сектор. Это декларация, блеф.
На самом деле расклад иной – все ключевые сектора в России прямо или косвенно под контролем государства. Нефтегаз, финансы, транспорт, электроэнергетика (в особенности атомная энергетика), коммунальные компании, авиапром, оборонные предприятия, частично машиностроение и автомобилестроение (Росстех), агрохолдинги косвенно через госдотации и субсидии.
Государство может влиять на компании прямым образом через акционерный капитал (например, Газпром, Роснефть, Транснефть, Сбербанк, ВТБ, Мосбиржа, Аэрофлот, Алроса, Россети и прочие всем известные публичные госкомпании).
Также государство может влиять на компании косвенно через госзаказы, через прямой контроль на управляющее звено бизнеса. Например, Лукойл, Сургутнефтегаз, ГМК Норникель, Русал, Северсталь и так далее формально не являются государственными – они частные компании, однако государство непосредственно влияет на совет директоров и ключевых акционеров в этих компаниях, поэтому их можно считать квазигосударственными. Яндекс в чистом виде частная компания, но насколько она самостоятельна? – об этом и речь.
Олигархи в России закончились вместе с Ходорковским. Теперь остались встроенные в госсистему капиталисты…госкапиталисты. Владимир Потанин теперь становится серым кардиналом российской политики.
По данным Росстата количественная оценка госкомпаний ничтожная в структуре всех зарегистрированных компаний просто по причине, что все госкомпании – они масштабные и влиятельные. В России почти нет компаний, генерирующих значительный денежный поток, которые вне зоны влияния государства.
5 лет назад я задавался этим вопросом о доли государства в экономике России. Я приведу некоторые выкладки. В отборе крупнейших 500 компаний России по выручке (как публичных, так и непубличных), госкомпании напрямую занимали 47%, однако по чистой прибыли это доля свыше 60%, прямое и косвенное влияние госкомпаний свыше 63% по выручке и до 77% по прибыли.
Как видно, госсектор генерирует интегрально больше прибыли, чем частный сектор. Но причина тут тривиальная – это вклад нефтегаза. Самое интересное, доля государства не снижается, а с каждым годом увеличивается.
По сути 2/3 выручки и до 80% всех чистых денежных потоков в стране под прямым или косвенным контролем государства. Государство в наименьшей степени представлено в легкой и пищевой промышленности, очень мало в ритейле, в гостиницах и общепите, в персональных и бытовых услугах. Те сектора, где сконцентрирован малый и средний бизнес – там нет государства, но там нет ни технологий, ни прибыли, ни прогресса.
Все биг-бабло под контролем государства.
С ИТ и фармой особый разговор – формально там нет государства, но фарма частично сидит на госзаказах, а ИТ преимущественно обсуживает государственные, квазигосударственные и окологосударственные компании. Крупнейшим заказчиков в стране на услуги ИТ специалистов является Сбербанк, хотя он не классифицируется, как ИТ компания.
С металлургами и угольщиками доля государства низкая, однако при необходимости доктора вызовут (история с Зюзиным).
В 2015-2016 враги государства начали курс на либерализацию и приватизацию госкомпаний. Как видится, в 2022 это закончилось, хотя энтузиазм стих уже в 2019.
Проблема заключается в том, что те сектора, в которых сконцентрировано сейчас государство имеют мрачные долгосрочные перспективы, т.к. большие сомнения, что весь экспорт по западному направлению удастся переключить на Индию и Китай. Однако, системообразующие компании, которые обуславливают способность к выживанию - они под контролем государства и это правильно!
Необходимо переключать акцент на другие области экономики и сектора (технологические сектора промышленности по всей цепочке) и с этим много вопросов.
На ПМЭФ были разговоры про предпринимательские свободы и опору на частный сектор. Это декларация, блеф.
На самом деле расклад иной – все ключевые сектора в России прямо или косвенно под контролем государства. Нефтегаз, финансы, транспорт, электроэнергетика (в особенности атомная энергетика), коммунальные компании, авиапром, оборонные предприятия, частично машиностроение и автомобилестроение (Росстех), агрохолдинги косвенно через госдотации и субсидии.
Государство может влиять на компании прямым образом через акционерный капитал (например, Газпром, Роснефть, Транснефть, Сбербанк, ВТБ, Мосбиржа, Аэрофлот, Алроса, Россети и прочие всем известные публичные госкомпании).
Также государство может влиять на компании косвенно через госзаказы, через прямой контроль на управляющее звено бизнеса. Например, Лукойл, Сургутнефтегаз, ГМК Норникель, Русал, Северсталь и так далее формально не являются государственными – они частные компании, однако государство непосредственно влияет на совет директоров и ключевых акционеров в этих компаниях, поэтому их можно считать квазигосударственными. Яндекс в чистом виде частная компания, но насколько она самостоятельна? – об этом и речь.
Олигархи в России закончились вместе с Ходорковским. Теперь остались встроенные в госсистему капиталисты…госкапиталисты. Владимир Потанин теперь становится серым кардиналом российской политики.
По данным Росстата количественная оценка госкомпаний ничтожная в структуре всех зарегистрированных компаний просто по причине, что все госкомпании – они масштабные и влиятельные. В России почти нет компаний, генерирующих значительный денежный поток, которые вне зоны влияния государства.
5 лет назад я задавался этим вопросом о доли государства в экономике России. Я приведу некоторые выкладки. В отборе крупнейших 500 компаний России по выручке (как публичных, так и непубличных), госкомпании напрямую занимали 47%, однако по чистой прибыли это доля свыше 60%, прямое и косвенное влияние госкомпаний свыше 63% по выручке и до 77% по прибыли.
Как видно, госсектор генерирует интегрально больше прибыли, чем частный сектор. Но причина тут тривиальная – это вклад нефтегаза. Самое интересное, доля государства не снижается, а с каждым годом увеличивается.
По сути 2/3 выручки и до 80% всех чистых денежных потоков в стране под прямым или косвенным контролем государства. Государство в наименьшей степени представлено в легкой и пищевой промышленности, очень мало в ритейле, в гостиницах и общепите, в персональных и бытовых услугах. Те сектора, где сконцентрирован малый и средний бизнес – там нет государства, но там нет ни технологий, ни прибыли, ни прогресса.
Все биг-бабло под контролем государства.
С ИТ и фармой особый разговор – формально там нет государства, но фарма частично сидит на госзаказах, а ИТ преимущественно обсуживает государственные, квазигосударственные и окологосударственные компании. Крупнейшим заказчиков в стране на услуги ИТ специалистов является Сбербанк, хотя он не классифицируется, как ИТ компания.
С металлургами и угольщиками доля государства низкая, однако при необходимости доктора вызовут (история с Зюзиным).
В 2015-2016 враги государства начали курс на либерализацию и приватизацию госкомпаний. Как видится, в 2022 это закончилось, хотя энтузиазм стих уже в 2019.
Проблема заключается в том, что те сектора, в которых сконцентрировано сейчас государство имеют мрачные долгосрочные перспективы, т.к. большие сомнения, что весь экспорт по западному направлению удастся переключить на Индию и Китай. Однако, системообразующие компании, которые обуславливают способность к выживанию - они под контролем государства и это правильно!
Необходимо переключать акцент на другие области экономики и сектора (технологические сектора промышленности по всей цепочке) и с этим много вопросов.
На руинах бывшей цивилизации мы новый мир построим!
Я убежден, что Крым и события после 24 февраля 2022 – лучшее, что произошло в современной истории России и нам повезло присутствовать при эпохальном цивилизационном разломе.
Очевидно, речь не про Украину. Ожесточение конфронтации по направлению Россия против всего цивилизационного мира либо создаст структурный переход, сформировав органический очаг роста, полностью преобразовав страну до неузнаваемости, либо низвергнет Россию в хаос, приведя к распаду и дезинтеграции.
Все лучшее, что происходит в стране в последнее время обусловлено геополитической конфронтацией и санкциями, как тот необходимый триггер под изменения.
Существует уверенность, что мы пойдем по пути развития и прогресса, как необходимый атрибут выживания. Для этого есть все предпосылки и бэкграунд посткрымского восстановления.
▪️Кто нибудь предполагал, что за 10 лет удастся практически с нуля (после убийственных 90-х и начала нулевых) возродить оборонную промышленность и смежные отрасли машиностроения?
▪️Мог кто-то допустить, что у нас будет собственная платежная система МИР?
▪️Существенный рывок в продовольственной безопасности и АПК, когда за 5-6 лет удалось отвязаться от импортных поставок по ключевой номенклатуре товаров.
▪️Фарма еще критически зависима от иностранных технологий и субстанций, мы здесь на начальном пути, но разве могла бы 7-10 лет назад создаться полностью отечественная вакцина мирового уровня против COVID?
▪️Российский ИТ сектор, который вполне соответствует лучшим мировым стандартам и лишь ограничения в международной экспансии не позволяют российским ИТ компаниям «родить» отечественный Google по масштабам.
▪️Мог бы кто-то представить год назад, что Аэрофлот перейдет на Ту-214, что автоматически подразумевает развитие авиационной промышленности с запредельным мультипликатором, раскручивая смежные отрасли экономики, обслуживающие авиапром.
▪️Компрадорская российская элита вынужденно переобувается в полете, потому что США и ЕС сделали то, что мы должны были сделать – принудительно национализировали элиту. К черту их западно-ориентированную ментальность и внутренние страдания по Альпам, шопингам в Милане и «Лазурным берегам», их духовный скрежет никого не интересует. Единственное, что интересует, чтобы они вкладывали капиталы внутри страны, а не вывозили их на Запад.
Санкции сделали техническую невозможность распределения капиталов за пределами России, поэтому чисто технически они вынуждены будут работать в интересах России, а это то, что нужно.
▪️Нам удастся отвязаться от гибнущей западной цивилизации на полном ходу, вваливающей в пучину фатальных преобразований в рамках существующей архитектуры мирового порядка.
Здесь можно привести список из сотни пунктов, работа над которыми необходима для трансформации экономики России. Также нужно иметь в виду крайнюю степень инертности власти, которая цепляется за прошлый мир всеми конечностями (итоги ПМЭФ). Но никто не обещал легкого и быстрого перехода.
Цивилизации не гибнут за один день (США), ровно, как и структурные переходы инертной системы не происходят одномоментно. Должно пройти некоторое время для ментальной ломки, поиска самоидентификации, накопления потенциала и формирования альтернативных векторов развития.
Мой оптимизм обусловлен естественным ходом цивилизации, когда череда необратимых последствий запускает цепную реакцию преобразований, которые не видны в начале из-за концентрации старых концептов и методов управления, но будут видны в перспективе.
При всей критике ЦБ, они сделали грандиозную работу по стабилизации системы в феврале-марте и, хотя там «поле непаханое» для перестройки, но текущие параметры несопоставимо лучше, чем 3 года назад и, тем более в 2014.
Вероятно, слабые звенья цепи будут естественным образом деактивированы. Учитывая масштаб системы и инерционную составляющую, это не может произойти одномоментно.
Я убежден, что Крым и события после 24 февраля 2022 – лучшее, что произошло в современной истории России и нам повезло присутствовать при эпохальном цивилизационном разломе.
Очевидно, речь не про Украину. Ожесточение конфронтации по направлению Россия против всего цивилизационного мира либо создаст структурный переход, сформировав органический очаг роста, полностью преобразовав страну до неузнаваемости, либо низвергнет Россию в хаос, приведя к распаду и дезинтеграции.
Все лучшее, что происходит в стране в последнее время обусловлено геополитической конфронтацией и санкциями, как тот необходимый триггер под изменения.
Существует уверенность, что мы пойдем по пути развития и прогресса, как необходимый атрибут выживания. Для этого есть все предпосылки и бэкграунд посткрымского восстановления.
▪️Кто нибудь предполагал, что за 10 лет удастся практически с нуля (после убийственных 90-х и начала нулевых) возродить оборонную промышленность и смежные отрасли машиностроения?
▪️Мог кто-то допустить, что у нас будет собственная платежная система МИР?
▪️Существенный рывок в продовольственной безопасности и АПК, когда за 5-6 лет удалось отвязаться от импортных поставок по ключевой номенклатуре товаров.
▪️Фарма еще критически зависима от иностранных технологий и субстанций, мы здесь на начальном пути, но разве могла бы 7-10 лет назад создаться полностью отечественная вакцина мирового уровня против COVID?
▪️Российский ИТ сектор, который вполне соответствует лучшим мировым стандартам и лишь ограничения в международной экспансии не позволяют российским ИТ компаниям «родить» отечественный Google по масштабам.
▪️Мог бы кто-то представить год назад, что Аэрофлот перейдет на Ту-214, что автоматически подразумевает развитие авиационной промышленности с запредельным мультипликатором, раскручивая смежные отрасли экономики, обслуживающие авиапром.
▪️Компрадорская российская элита вынужденно переобувается в полете, потому что США и ЕС сделали то, что мы должны были сделать – принудительно национализировали элиту. К черту их западно-ориентированную ментальность и внутренние страдания по Альпам, шопингам в Милане и «Лазурным берегам», их духовный скрежет никого не интересует. Единственное, что интересует, чтобы они вкладывали капиталы внутри страны, а не вывозили их на Запад.
Санкции сделали техническую невозможность распределения капиталов за пределами России, поэтому чисто технически они вынуждены будут работать в интересах России, а это то, что нужно.
▪️Нам удастся отвязаться от гибнущей западной цивилизации на полном ходу, вваливающей в пучину фатальных преобразований в рамках существующей архитектуры мирового порядка.
Здесь можно привести список из сотни пунктов, работа над которыми необходима для трансформации экономики России. Также нужно иметь в виду крайнюю степень инертности власти, которая цепляется за прошлый мир всеми конечностями (итоги ПМЭФ). Но никто не обещал легкого и быстрого перехода.
Цивилизации не гибнут за один день (США), ровно, как и структурные переходы инертной системы не происходят одномоментно. Должно пройти некоторое время для ментальной ломки, поиска самоидентификации, накопления потенциала и формирования альтернативных векторов развития.
Мой оптимизм обусловлен естественным ходом цивилизации, когда череда необратимых последствий запускает цепную реакцию преобразований, которые не видны в начале из-за концентрации старых концептов и методов управления, но будут видны в перспективе.
При всей критике ЦБ, они сделали грандиозную работу по стабилизации системы в феврале-марте и, хотя там «поле непаханое» для перестройки, но текущие параметры несопоставимо лучше, чем 3 года назад и, тем более в 2014.
Вероятно, слабые звенья цепи будут естественным образом деактивированы. Учитывая масштаб системы и инерционную составляющую, это не может произойти одномоментно.
Минфин, как обычно пессимистичен.
По оценкам Минфина, добыча нефти в 2022 может упасть до 475 млн тонн, в 2023 - 473 млн тонн и лишь в 2024 немного подрасти до 478 млн тонн.
Для сравнения, в 2021 добывали 524 млн тонн, 512 млн тонн в кризисном 2020, когда действовало жесткое соглашение ОПЕК и 560 млн на пике в докризисном 2019.
Соответственно, падение добычи в 2022 предполагает снижение на 15% от 2019 и на 9.3% от 2021.
475 млн тонн – это примерно 9.5 млн барр/д против пиковых 11.3 млн барр/д в 2019 и 10.5 млн барр/д в 2021, а чтобы показать 475 млн тонн в 2022, добыча во втором полугодии должна рухнуть до 8.5 млн барр/д – минус 20% от текущих!
Минфин знает то, что не знаем мы?
475 млн тонн - это уровень 2005-2006, что весьма скверно, хотя в середине 90-х бывало и хуже, тогда падали до 300 млн тонн в год.
По оценкам Минфина, добыча нефти в 2022 может упасть до 475 млн тонн, в 2023 - 473 млн тонн и лишь в 2024 немного подрасти до 478 млн тонн.
Для сравнения, в 2021 добывали 524 млн тонн, 512 млн тонн в кризисном 2020, когда действовало жесткое соглашение ОПЕК и 560 млн на пике в докризисном 2019.
Соответственно, падение добычи в 2022 предполагает снижение на 15% от 2019 и на 9.3% от 2021.
475 млн тонн – это примерно 9.5 млн барр/д против пиковых 11.3 млн барр/д в 2019 и 10.5 млн барр/д в 2021, а чтобы показать 475 млн тонн в 2022, добыча во втором полугодии должна рухнуть до 8.5 млн барр/д – минус 20% от текущих!
Минфин знает то, что не знаем мы?
475 млн тонн - это уровень 2005-2006, что весьма скверно, хотя в середине 90-х бывало и хуже, тогда падали до 300 млн тонн в год.
Есть риски срыва отопительного сезона в Европе. Крупнейший оператор СПГ в США Freeport LNG на 3 месяца приостановил поставки, а этот терминал формировал 25% всех поставок в Европу. На прошлой неделе из-за технического обслуживания и невыполнения Siemens контрактных обязательств перед Газпромом прокачки по «Северному потоку» были снижены на 60%.
Этим не закончилось. Поставки российского газа по «Турецкому потоку» будут временно остановлены с 21 по 28 июня, формальная причина - проведения планового ежегодного техобслуживания на газопроводе. Газпром не зарезервировал дополнительный транзит через Украину на июль, речь шла о дополнительных 15 млн куб.м газа в сутки для компенсации «Северного потока».
На неделе по 17 июня совокупные поставки газа в Европу составили 1.1 млрд куб.м – в три раза меньше 2021.
Когда начались газовые войны с 11 мая по 17 июня поставки газа на 60% ниже 2021, после введения «газ за рубли» минус 42%, а с начала года минус 35%. Поставки в конце июня упадут до 700 млн куб.м в неделю!
Этим не закончилось. Поставки российского газа по «Турецкому потоку» будут временно остановлены с 21 по 28 июня, формальная причина - проведения планового ежегодного техобслуживания на газопроводе. Газпром не зарезервировал дополнительный транзит через Украину на июль, речь шла о дополнительных 15 млн куб.м газа в сутки для компенсации «Северного потока».
На неделе по 17 июня совокупные поставки газа в Европу составили 1.1 млрд куб.м – в три раза меньше 2021.
Когда начались газовые войны с 11 мая по 17 июня поставки газа на 60% ниже 2021, после введения «газ за рубли» минус 42%, а с начала года минус 35%. Поставки в конце июня упадут до 700 млн куб.м в неделю!
При текущем курсе почти 5 трлн руб негативная переоценка валютных резервов федерального правительства России от февраля-марта 2022.
Здесь получается двойной удар. Правительство не хранит резервы в долларах – все распределено в евро, фунтах, иенах и юанях. Они рекордно за 20 лет ослабли к доллару, а доллар в свою очередь ослаб к рублю.
На графике видна положительная переоценка при ослаблении рубля в 2014-2015, в 2018 и частично в начале 2022. Теперь наоборот – курс рубля укрепляется так, как никогда раньше, это подрывает валютную составляющую резервов правительства.
По апрель официальные данные Минфина, по июнь мои расчета на основе рыночного курса и валютной экспозиции резервов.
Здесь получается двойной удар. Правительство не хранит резервы в долларах – все распределено в евро, фунтах, иенах и юанях. Они рекордно за 20 лет ослабли к доллару, а доллар в свою очередь ослаб к рублю.
На графике видна положительная переоценка при ослаблении рубля в 2014-2015, в 2018 и частично в начале 2022. Теперь наоборот – курс рубля укрепляется так, как никогда раньше, это подрывает валютную составляющую резервов правительства.
По апрель официальные данные Минфина, по июнь мои расчета на основе рыночного курса и валютной экспозиции резервов.
Сколько доступных к распределению денег ФНБ России? Объем ФНБ составляет 12.5 трлн руб на 1 июня 2022.
Около 3 трлн руб являются неликвидными или не предполагают расходование на текущую деятельность:
Неликвидные резервы ФНБ:
• На депозитах в «ВЭБ.РФ» – 529.5 млрд руб;
• обыкновенные акции «ДОМ.РФ» - 50 млрд руб;
• привилегированные акции кредитных организаций – 279 млрд руб;
• на субординированных депозитах в Банк ВТБ и Банк ГПБ – 138.4 млрд руб;
• акции Сбербанка – 1.34 трлн руб;
• акции Аэрофлота – 23.5 млрд руб;
• долговые обязательства иностранных государств – 168 млрд руб;
• в облигациях по инфраструктурным проектам – 430 млрд руб.
В валютных резервах:
• 51.6 млрд евро или 54.4 млрд долл;
• 5.56 млрд фунтов или 6.83 млрд долл;
• 809.8 млрд иен или 5.95 млрд долл;
• 309.7 млрд юаней или 46.7 млрд долл;
• 554.91 тонн золота или эквивалент 32.7 млрд долл.
Таким образом, 3 трлн руб неликвидно, 67.2 млрд долл заблокировано, около 33 млрд в золоте и остается 46.7 млрд ликвидных резервов в ФНБ, доступных к распределению. При текущем курсе – это 2.55 трлн руб, а их еще надо как-то продать.
Поэтому, из 12.5 трлн лишь 2.55 трлн можно использовать, заначка не такая уж большая. Учитывая заблокированный открытый рынок капитала, вполне допускаю, что рано или поздно придется использовать механизмы прямой эмиссии под выкуп долгов федерального правительства.
Около 3 трлн руб являются неликвидными или не предполагают расходование на текущую деятельность:
Неликвидные резервы ФНБ:
• На депозитах в «ВЭБ.РФ» – 529.5 млрд руб;
• обыкновенные акции «ДОМ.РФ» - 50 млрд руб;
• привилегированные акции кредитных организаций – 279 млрд руб;
• на субординированных депозитах в Банк ВТБ и Банк ГПБ – 138.4 млрд руб;
• акции Сбербанка – 1.34 трлн руб;
• акции Аэрофлота – 23.5 млрд руб;
• долговые обязательства иностранных государств – 168 млрд руб;
• в облигациях по инфраструктурным проектам – 430 млрд руб.
В валютных резервах:
• 51.6 млрд евро или 54.4 млрд долл;
• 5.56 млрд фунтов или 6.83 млрд долл;
• 809.8 млрд иен или 5.95 млрд долл;
• 309.7 млрд юаней или 46.7 млрд долл;
• 554.91 тонн золота или эквивалент 32.7 млрд долл.
Таким образом, 3 трлн руб неликвидно, 67.2 млрд долл заблокировано, около 33 млрд в золоте и остается 46.7 млрд ликвидных резервов в ФНБ, доступных к распределению. При текущем курсе – это 2.55 трлн руб, а их еще надо как-то продать.
Поэтому, из 12.5 трлн лишь 2.55 трлн можно использовать, заначка не такая уж большая. Учитывая заблокированный открытый рынок капитала, вполне допускаю, что рано или поздно придется использовать механизмы прямой эмиссии под выкуп долгов федерального правительства.
Многие возможно считают, что внешний долг для России имеет какое то значение? Ничего подобного, с 2012-2013 годов Минфин России не использует внешний канал фондирования.
Например, с 4 кв 2013 по апрель 2022 чистые денежные потоки Минфина были отрицательными по внешним каналам фондирования, т.е. интегрально заплатили внешним кредиторам больше, чем получили от них. Поэтому нет никаких проблем, что внешние рынки капитала закрыты для государства - их не используют с 2014.
Доходы от приватизации и продажи госсобственности за 11 лет составили немногим больше 700 млрд руб, последние крупные операции были в середине 2016. С этим в условиях новой реальности точно завязали.
Бюджетные кредиты также не используются, как ресурс для покрытия дефицита бюджета - за 11 лет их погасили на 1 трлн руб больше, чем получили - ровно как и с внешними заимствованиями.
Основным каналом фондирования правительства являются внутренние заимствования через размещение ОФЗ и избыток нефтегазовых доходов, ранее абсорбируемый в ФНБ.
Например, с 4 кв 2013 по апрель 2022 чистые денежные потоки Минфина были отрицательными по внешним каналам фондирования, т.е. интегрально заплатили внешним кредиторам больше, чем получили от них. Поэтому нет никаких проблем, что внешние рынки капитала закрыты для государства - их не используют с 2014.
Доходы от приватизации и продажи госсобственности за 11 лет составили немногим больше 700 млрд руб, последние крупные операции были в середине 2016. С этим в условиях новой реальности точно завязали.
Бюджетные кредиты также не используются, как ресурс для покрытия дефицита бюджета - за 11 лет их погасили на 1 трлн руб больше, чем получили - ровно как и с внешними заимствованиями.
Основным каналом фондирования правительства являются внутренние заимствования через размещение ОФЗ и избыток нефтегазовых доходов, ранее абсорбируемый в ФНБ.
Санкции – вот он драйвер экономического роста.
История противостояния США против флагмана китайского хайтек производства, компании Huawei, началась в декабре 2018 после ареста финдиректора Huawei, далее ложное обвинение в промышленном шпионаже и краже технологий. В мае 2019 США внесли Huawei в черный список с запретом использовать американские технологии и покупать оборудование, комплектующие.
К США присоединились почти все международные технологические корпорации. К середине 2020 все это привело к тому, что США способствовали отказу TSMC от производства китайских процессоров на передовом техпроцессе.
В итоге глобальный запрет на android и любой американский софт, запрет на промежуточную продукцию и комплектующие, запрет на производство компонентов для Huawei на заводах, подконтрольных США, запрет на любые технологии и лицензии, которые, как в американской юрисдикции, так и в странах в зоне влияния США.
Причина наезда на Huawei была в том, что китайский флагман стал лидером технологий и инноваций, обгоняя Apple. США не хотели, чтобы Китай обогнал Apple и начался циничный санкционный удар. Huawei разогнали выручку с 30 млрд долл до 120 млрд за 8 лет до 2019 года. Тогда Huawei был единственным в мире производителем смартфонов, который наращивал продажи вне Китая, становясь флагманом мировых технологий в телекоммуникационном оборудовании, потребительской электроники и полупроводниках.
Нюанс американских санкций в том, что они экстерриториальные, т.е американские санкции практически автоматически означают санкции ключевых партнеров США. Поэтому Китай не мог надеяться на партнеров – их нет.
Запретив производить процессоры по передовым техпроцессам, китайцы в 2020 начали форсированно развивать собственную полупроводниковую промышленность. Результат?
Девятнадцать из двадцати самых быстрорастущих в мире компаний (по данным Bloomberg), занимающихся производством чипов за последние четыре квартала, являются выходцами из Китая!
Растут не только чипмейкеры, но и компании, производящее оборудование для изготовления чипов, т.к. мировым монополистом является нидерландская ASML Holding NV, а абсолютным лидером по производству чипов – тайванская Taiwan Semiconductor Manufacturing.
Глобальная выручка чипмейкеров составляет около 630-670 млрд долл (Bloomberg занижает до 550 млрд), лидерами являются Тайвань, США и Корея. Япония уже давно сходит со сцены, но Китай быстро растет.
В 2021 году Китай уже реализовывает микросхем и чипов собственного производства на 150 млрд долл, при росте международных заказов на 60% г/г, выручка в 2022 может увеличиться на 50%, а лидер - китайская SMIC, которая растет на 70% г/г, чему способствует глобальный дефицит чипов и ставка компартии Китая на собственные технологии и производство замкнутого цикла от и до.
От аутсайдера, Китай за считанные годы становится мировым флагманом и этот прогресс не остановить. Через 4 года Китай достигнет паритета с TSMC по технологиям, а через три года станет абсолютным лидером в сегменте полупроводников по совокупной выручке. Невероятно!
Как из ничего стать всем. Вот история китайского успеха и триггером под экспансию стали санкции, когда Китай убедился, что только через технологический суверенитет можно добиться выживания в этом токсичном мире.
История противостояния США против флагмана китайского хайтек производства, компании Huawei, началась в декабре 2018 после ареста финдиректора Huawei, далее ложное обвинение в промышленном шпионаже и краже технологий. В мае 2019 США внесли Huawei в черный список с запретом использовать американские технологии и покупать оборудование, комплектующие.
К США присоединились почти все международные технологические корпорации. К середине 2020 все это привело к тому, что США способствовали отказу TSMC от производства китайских процессоров на передовом техпроцессе.
В итоге глобальный запрет на android и любой американский софт, запрет на промежуточную продукцию и комплектующие, запрет на производство компонентов для Huawei на заводах, подконтрольных США, запрет на любые технологии и лицензии, которые, как в американской юрисдикции, так и в странах в зоне влияния США.
Причина наезда на Huawei была в том, что китайский флагман стал лидером технологий и инноваций, обгоняя Apple. США не хотели, чтобы Китай обогнал Apple и начался циничный санкционный удар. Huawei разогнали выручку с 30 млрд долл до 120 млрд за 8 лет до 2019 года. Тогда Huawei был единственным в мире производителем смартфонов, который наращивал продажи вне Китая, становясь флагманом мировых технологий в телекоммуникационном оборудовании, потребительской электроники и полупроводниках.
Нюанс американских санкций в том, что они экстерриториальные, т.е американские санкции практически автоматически означают санкции ключевых партнеров США. Поэтому Китай не мог надеяться на партнеров – их нет.
Запретив производить процессоры по передовым техпроцессам, китайцы в 2020 начали форсированно развивать собственную полупроводниковую промышленность. Результат?
Девятнадцать из двадцати самых быстрорастущих в мире компаний (по данным Bloomberg), занимающихся производством чипов за последние четыре квартала, являются выходцами из Китая!
Растут не только чипмейкеры, но и компании, производящее оборудование для изготовления чипов, т.к. мировым монополистом является нидерландская ASML Holding NV, а абсолютным лидером по производству чипов – тайванская Taiwan Semiconductor Manufacturing.
Глобальная выручка чипмейкеров составляет около 630-670 млрд долл (Bloomberg занижает до 550 млрд), лидерами являются Тайвань, США и Корея. Япония уже давно сходит со сцены, но Китай быстро растет.
В 2021 году Китай уже реализовывает микросхем и чипов собственного производства на 150 млрд долл, при росте международных заказов на 60% г/г, выручка в 2022 может увеличиться на 50%, а лидер - китайская SMIC, которая растет на 70% г/г, чему способствует глобальный дефицит чипов и ставка компартии Китая на собственные технологии и производство замкнутого цикла от и до.
От аутсайдера, Китай за считанные годы становится мировым флагманом и этот прогресс не остановить. Через 4 года Китай достигнет паритета с TSMC по технологиям, а через три года станет абсолютным лидером в сегменте полупроводников по совокупной выручке. Невероятно!
Как из ничего стать всем. Вот история китайского успеха и триггером под экспансию стали санкции, когда Китай убедился, что только через технологический суверенитет можно добиться выживания в этом токсичном мире.
Доверие к деньгам.
Резервные функции денег имеют основополагающую роль в формировании монетарной конструкции и доверии к деньгам. Невозможность или нежелание потребления материальных благ (при наличии соответствующих доходов) в текущем времени формируют сбережения.
Экономические субъекты аккумулируют денежные ресурсы, исходя из предположения, что денежные ресурсы сохранят покупательную способность в будущем. Экономический смысл сбережения заключается в страховке от будущих потенциальных проблем с ликвидностью (покрытие кассовых разрывов) и отсроченное/разнесенное во времени потребление товаров и услуг.
Данная концепция жизнеспособна только при условии, если общество солидарно в принятии сбережений, номинированных в определенной валюте, как легитимном платежно средстве, в противном случае сбережения будут принимать иную форму в других видах денег или в других классах финансовых активов.
Степень легитимности (доверие к деньгам) тем сильнее, чем более обширен спектр экономических субъектов, действующих в конвенции с общепринятыми представлениями о доверии к деньгам. Это само подпитывающая конструкция -расширение количества экономических субъектов, принимающих деньги, как легитимное средство сохранения богатства, способствует укреплению доверия и еще большей легитимизации денег.
Вот почему эволюция резервных валют неразрывна связана с коллективным мнением о надежности инвестиций в определенную валюту, но одновременно с этим это и ловушка резервного статуса валюты.
Доверие – это неустойчивый и динамический параметр в сфере коллективной психологии. По мере эволюции общества, по мере изменения межстрановых пропорции, макроэкономических структурных характеристик происходит смещение трансграничных и внутренних финансовых потоков и постоянный поиск надежности, исходя из конъюнктурных факторов, предпочтений и запросов общества.
Формирование сбережений в деньгах невозможно в той монетарной архитектуре, которая не принимается обществом. Деньги по своей сути — это социальный феномен, а резервирование, накапливание денег имеет перед собой цель покупки стабильности в неопределенном и хаотичном будущем, когда получение лучшей информации, конъюнктурные особенности или необходимости в потреблении позволяет реализовать право тратить.
Таким образом, накапливание денег происходит не ради накапливания, а ради будущих, т.е. разнесенных во времени расходов. Ожидание будущего использования сформированных резервов обуславливает саму процедуру формирования резервов.
Потребность в будущих расходах (чтобы купить что-то дорогое или значимое), неопределенность перед жизненными обстоятельства (предотвращение кассовых разрывов из-за обслуживания долговых обязательств или непредвиденных трат), внутренняя тревожность перед утратой текущего дохода и поиск богатства – вот составные характеристики факта сформированных накоплений.
#теория
Резервные функции денег имеют основополагающую роль в формировании монетарной конструкции и доверии к деньгам. Невозможность или нежелание потребления материальных благ (при наличии соответствующих доходов) в текущем времени формируют сбережения.
Экономические субъекты аккумулируют денежные ресурсы, исходя из предположения, что денежные ресурсы сохранят покупательную способность в будущем. Экономический смысл сбережения заключается в страховке от будущих потенциальных проблем с ликвидностью (покрытие кассовых разрывов) и отсроченное/разнесенное во времени потребление товаров и услуг.
Данная концепция жизнеспособна только при условии, если общество солидарно в принятии сбережений, номинированных в определенной валюте, как легитимном платежно средстве, в противном случае сбережения будут принимать иную форму в других видах денег или в других классах финансовых активов.
Степень легитимности (доверие к деньгам) тем сильнее, чем более обширен спектр экономических субъектов, действующих в конвенции с общепринятыми представлениями о доверии к деньгам. Это само подпитывающая конструкция -расширение количества экономических субъектов, принимающих деньги, как легитимное средство сохранения богатства, способствует укреплению доверия и еще большей легитимизации денег.
Вот почему эволюция резервных валют неразрывна связана с коллективным мнением о надежности инвестиций в определенную валюту, но одновременно с этим это и ловушка резервного статуса валюты.
Доверие – это неустойчивый и динамический параметр в сфере коллективной психологии. По мере эволюции общества, по мере изменения межстрановых пропорции, макроэкономических структурных характеристик происходит смещение трансграничных и внутренних финансовых потоков и постоянный поиск надежности, исходя из конъюнктурных факторов, предпочтений и запросов общества.
Формирование сбережений в деньгах невозможно в той монетарной архитектуре, которая не принимается обществом. Деньги по своей сути — это социальный феномен, а резервирование, накапливание денег имеет перед собой цель покупки стабильности в неопределенном и хаотичном будущем, когда получение лучшей информации, конъюнктурные особенности или необходимости в потреблении позволяет реализовать право тратить.
Таким образом, накапливание денег происходит не ради накапливания, а ради будущих, т.е. разнесенных во времени расходов. Ожидание будущего использования сформированных резервов обуславливает саму процедуру формирования резервов.
Потребность в будущих расходах (чтобы купить что-то дорогое или значимое), неопределенность перед жизненными обстоятельства (предотвращение кассовых разрывов из-за обслуживания долговых обязательств или непредвиденных трат), внутренняя тревожность перед утратой текущего дохода и поиск богатства – вот составные характеристики факта сформированных накоплений.
#теория
Агрессивная денежно-кредитная экспансия, активно применяемая с 2008 по 2021 (особенно два последних года), создает риски искажения ожиданий экономических агентов относительно стоимости и доступности финансовых ресурсов в среднесрочной и долгосрочной перспективе.
Это побуждает бизнес и население брать несоизмеримо больший риск, наращивать долговую нагрузку, в том числе увеличивая кредитное плечо, вовлекаясь в авантюрные финансовые проекты и спекулятивные пузыри.
Основная уязвимость психологического аспекта затяжной и агрессивной ДКП – это условная вера в постоянство сверхмягких финансовых условий и неисчерпаемости предложения денег в любой момент и любого объема. Происходит ментальная подстройка, привыкание к новой реальности неадекватных, сильно смещенных стоимостных пропорций.
Синтезируется «иллюзия безопасности инвестиции». Предпосылками чего стали регулярные/повторяющиеся в течение многих лет опыты успешных и стремительных выкупов падений цен на финансовые активы и рекордная скорость разгона капитализации.
Создается критический навес участия институциональных единиц в спекулятивном ажиотаже, что неизбежно создает зависимость от искусственного происхождения ликвидности, а как следствие ловушку для регуляторов.
Пузыри, выраженные в десятках триллионов долларов и экстремальное вовлечение бизнеса и населения в подобные схемы, сковывают регуляторов в оперативных маневрах ДКП. Таким образом, результирующим итогом, становятся вовлечение регуляторов в надувание пузырей и всесторонняя поддержка, как вербальные интервенциями на рынке, так и фактической денежной накачкой.
Альтернативой является неуправляемое обрушение активов, основой которых стала гиперконцентрация участников финансовых рынков в спекулятивном ажиотаже и навесы многоуровневых маржинальных позиций, которые будут вынужденные лавинообразно покрываться, создавая триггеры для каскадного обрушения активов.
Помимо спекулятивного ажиотажа, сверхмягкие условия ДКП создают критическую массу «плохих» необслуживаемых долгов у бизнеса, которые не покрываются реальными денежными потоками в экономике. Зомби компании размывают корпоративную почву, отвлекая ресурсы экономики на неэффективные, непроизводительные и нерентабельные проекты, что существенным образом искажает векторы распределения материальных и финансовых ресурсов в экономике.
Стремление использовать окно избыточной дешевой ликвидности, «вера в светлое будущее» и искаженные ожидания деформируют долговой рынок, создавая неразрешимые проблемы и противоречия в будущем сразу, как только произойдет ужесточение ДКП.
Систематический необеспеченный избыток денег в системе приводит к формированию «пузыря» избыточного потребления и инвестиций бизнеса под необеспеченные доходы через беспрецедентные бюджетные субсидия, покрываемые неограниченной эмиссией. Макроэкономические показатели могут быть устойчивыми с растущей траекторией до тех пор, пока существует возможность неограниченной эмиссии.
Гэп между обеспеченными и необеспеченными доходами формирует определенные ожидания экономических агентов, подстраиваясь под новую реальность. Уязвимость заключается в том, что эта «новая реальность» не стационарна, а ограничена по времени и чем более существенен гэп, чем более продолжительна сверхмягкая ДКП, тем более существенны риски формирования «пузыря» избыточного потребления. Ужесточение ДКП и урезание бюджетных расходов неизбежно спровоцирует экономический кризис, как минимум, на величину избыточного потребления.
Продолжение следует (завтра)...
#теория
Это побуждает бизнес и население брать несоизмеримо больший риск, наращивать долговую нагрузку, в том числе увеличивая кредитное плечо, вовлекаясь в авантюрные финансовые проекты и спекулятивные пузыри.
Основная уязвимость психологического аспекта затяжной и агрессивной ДКП – это условная вера в постоянство сверхмягких финансовых условий и неисчерпаемости предложения денег в любой момент и любого объема. Происходит ментальная подстройка, привыкание к новой реальности неадекватных, сильно смещенных стоимостных пропорций.
Синтезируется «иллюзия безопасности инвестиции». Предпосылками чего стали регулярные/повторяющиеся в течение многих лет опыты успешных и стремительных выкупов падений цен на финансовые активы и рекордная скорость разгона капитализации.
Создается критический навес участия институциональных единиц в спекулятивном ажиотаже, что неизбежно создает зависимость от искусственного происхождения ликвидности, а как следствие ловушку для регуляторов.
Пузыри, выраженные в десятках триллионов долларов и экстремальное вовлечение бизнеса и населения в подобные схемы, сковывают регуляторов в оперативных маневрах ДКП. Таким образом, результирующим итогом, становятся вовлечение регуляторов в надувание пузырей и всесторонняя поддержка, как вербальные интервенциями на рынке, так и фактической денежной накачкой.
Альтернативой является неуправляемое обрушение активов, основой которых стала гиперконцентрация участников финансовых рынков в спекулятивном ажиотаже и навесы многоуровневых маржинальных позиций, которые будут вынужденные лавинообразно покрываться, создавая триггеры для каскадного обрушения активов.
Помимо спекулятивного ажиотажа, сверхмягкие условия ДКП создают критическую массу «плохих» необслуживаемых долгов у бизнеса, которые не покрываются реальными денежными потоками в экономике. Зомби компании размывают корпоративную почву, отвлекая ресурсы экономики на неэффективные, непроизводительные и нерентабельные проекты, что существенным образом искажает векторы распределения материальных и финансовых ресурсов в экономике.
Стремление использовать окно избыточной дешевой ликвидности, «вера в светлое будущее» и искаженные ожидания деформируют долговой рынок, создавая неразрешимые проблемы и противоречия в будущем сразу, как только произойдет ужесточение ДКП.
Систематический необеспеченный избыток денег в системе приводит к формированию «пузыря» избыточного потребления и инвестиций бизнеса под необеспеченные доходы через беспрецедентные бюджетные субсидия, покрываемые неограниченной эмиссией. Макроэкономические показатели могут быть устойчивыми с растущей траекторией до тех пор, пока существует возможность неограниченной эмиссии.
Гэп между обеспеченными и необеспеченными доходами формирует определенные ожидания экономических агентов, подстраиваясь под новую реальность. Уязвимость заключается в том, что эта «новая реальность» не стационарна, а ограничена по времени и чем более существенен гэп, чем более продолжительна сверхмягкая ДКП, тем более существенны риски формирования «пузыря» избыточного потребления. Ужесточение ДКП и урезание бюджетных расходов неизбежно спровоцирует экономический кризис, как минимум, на величину избыточного потребления.
Продолжение следует (завтра)...
#теория
Санкции против России позволили нарастить невероятный торговый дефицит ЕС-Россия, это просто кульминация идиотизма! Браво ЕС! ))
Экспорт ЕС-27 в Россию обвалился рекордными темпами в истории. В 2022 после СВО и санкций экспорт рухнул до 3.4 млрд евро. В 2021 году в марте-апреле экспорт в Россию составлял 7.8 млрд евро.
В феврале 2022 экспорт ЕС в Россию - 7.4 млрд евро, в марте упал до 3.86 млрд евро, а в апреле 2022 уже 3 млрд евро – это уровни 2004-2005 годов. Максимумы экспорта были в 2011-2013, в среднем 9.5 млрд евро.
Однако, импорт вырос до запредельных 23.4 млрд евро в марте и 20.1 млрд в апреле (подобного еще не было в торговых взаимоотношениях ЕС и России), что вдвое выше 2021 года. Причина – рекордные цены на энергоносители.
Как результат, торговый дефицит ЕС-27 с Россией достиг астрономических 19.5 млрд евро в марте 2022 и 17.1 млрд евро в апреле 2022. Чтобы осознавать масштаб, год назад торговый дефицит в этот период составлял 3.2-3.9 млрд евро.
Экспорт ЕС-27 в Россию обвалился рекордными темпами в истории. В 2022 после СВО и санкций экспорт рухнул до 3.4 млрд евро. В 2021 году в марте-апреле экспорт в Россию составлял 7.8 млрд евро.
В феврале 2022 экспорт ЕС в Россию - 7.4 млрд евро, в марте упал до 3.86 млрд евро, а в апреле 2022 уже 3 млрд евро – это уровни 2004-2005 годов. Максимумы экспорта были в 2011-2013, в среднем 9.5 млрд евро.
Однако, импорт вырос до запредельных 23.4 млрд евро в марте и 20.1 млрд в апреле (подобного еще не было в торговых взаимоотношениях ЕС и России), что вдвое выше 2021 года. Причина – рекордные цены на энергоносители.
Как результат, торговый дефицит ЕС-27 с Россией достиг астрономических 19.5 млрд евро в марте 2022 и 17.1 млрд евро в апреле 2022. Чтобы осознавать масштаб, год назад торговый дефицит в этот период составлял 3.2-3.9 млрд евро.