1930 год: Сталин в отчете XVI Съезду ВКП(б) называет Ганди "либеральным соглашателем".
2019 год: Сталин предлагает Ганди в премьеры Индии.
https://indianexpress.com/article/india/rahul-gandhi-as-pm-candidate-in-2019-wish-of-people-in-tamil-nadu-says-stalin-5547125/
2019 год: Сталин предлагает Ганди в премьеры Индии.
https://indianexpress.com/article/india/rahul-gandhi-as-pm-candidate-in-2019-wish-of-people-in-tamil-nadu-says-stalin-5547125/
The Indian Express
Tamil Nadu wishes to see Rahul Gandhi as PM: DMK chief Stalin
Stalin's proposal of Rahul Gandhi as the PM candidate, however, caught many in the Opposition by surprise last December. Sources said that other parties, such as the SP, BSP, TMC and NCP, harbour reservations over declaring the candidature for the top spot…
Британский парламент: Тереза, мы отвергаем твой план "А" по сделке с ЕС, придумай другой план, чтобы он нас устроил. Как ты будешь согласовывать его с Евросоюзом, нас не волнует.
Тереза Мэй: выкатывает план "Б", почти полностью идентичный плану "А".
Кажется, это называется "британский юмор".
Тереза Мэй: выкатывает план "Б", почти полностью идентичный плану "А".
Кажется, это называется "британский юмор".
В прошлом посте я упомянул о том, что транквебарская колония, оставшись без связи с метрополией, использовала свой единственный корабль, чтобы пиратствовать в Бенгальском заливе. Делала она это не просто для того, чтобы добыть средства для существования: к тому моменту между Датской Ост-Индской компанией и Империей Великих Моголов уже не первый год шла война.
Это еще один сюжет, из которого мы многое можем узнать о положении дел в Индии XVII в. На момент начала этой войны армия Моголов примерно в 50 раз превышала население Дании вообще (которая к тому моменту, напомню, состояла из Дании как таковой, Норвегии и Исландии). Основной проблемой Моголов было то, что их флот находился в зачаточном состоянии. Нет, он в принципе был, но заметно уступал тем морским силам, которые могли себе позволить держать в Индиях европейские компании.
Однако никто из этих компаний не мог себе позволить действовать так, как действовали датчане, чьи базовые береговые владения находились на территории южных княжеств и к которым Моголы, как следствие, не могли подойти с суши. При этом датские колонии к тому моменту уже частично перешли на принцип самообеспечения и занимались в основном посреднической торговлей в Бенгальском заливе. Таким образом, от благосклонности Моголов датчане не зависели вообще никак, а кушать им хотелось. В итоге датчане начали потихоньку пиратствовать в Бенгальском заливе, но делали это осторожно и без эксцессов, так что до поры до времени местные власти смотрели на происходящее сквозь пальцы.
Но в 1640 году произошел инцидент с кораблем Компании St. Jacob. Он шел Макассара в Масулипатнам, но ветер отогнал его к бенгальским берегам. Местные власти якобы не только ничего не сделали, чтобы оказать ему помощь, но еще и запретили это делать прибрежным жителям. Корабль в результате разбился, команду отравили за обедом, пассажиров посадили в тюрьму, груз отобрали. В итоге некоторым из датчан удалось сбежать, остальных просто отпустили, но груз могольские чиновники отдавать категорически отказались и конфисковали его в счет долгов, которых датчане к тому моменту понаделали порядком.
Возмущенные власти Транквебара тогда объявили Моголам войну по всей форме, отправив в 1642 году написанную на персидском бумагу к могольскому двору. Руководство колонии снарядило два корабля и выслало их в Бенгальский залив для каперских операций, которые оказались весьма успешными: датчане захватили могольский корабль с богатым грузом, переименовали его в Den Bengalske Prise и включили в состав колониального флота.
Чтобы разъяснить свою позицию другим "христианским державам в Индиях", датчане составили на португальском список обид, который разослали по всем европейским факториям и колониям. Там перечислялись претензии аж с 1625 года.Обид накопилось много - от захвата кораблей до похищения и насильственного обращения датчан в ислам. Короче, требовалась священная война, чтобы проучить проклятых бенгальских мавров.
За священными целями скрывались практические соображения. Вскоре начался 29-летний период выживания, и датчанам пришлось полагаться на добытое честным пиратским трудом, чтобы прокормить колонию и обеспечить ее товарами для торговли. Поэтому основное внимание датским каперам предписывалось обращать не на уничтожение могольских военных судов и постов, а на захват кораблей с грузом, который можно было бы потом выгодно продать. К примеру, в инструкциях указывалось, что корабли, идущие с Цейлона, обычно везут жемчуг, а из Пегу - рубины и другие драгоценные камни. Особо прописывалось, что делать при захвате кораблей со слонами на борту - их необходимо было отправлять властителю Аракана, с которым датчане в тот момент как раз пытались заключить союз. Захваченных людей предписывалось либо крестить и продавать в рабство, либо оставлять на кораблях Компании, если они были опытными моряками. Короче, регламентировалось буквально всё.
Это еще один сюжет, из которого мы многое можем узнать о положении дел в Индии XVII в. На момент начала этой войны армия Моголов примерно в 50 раз превышала население Дании вообще (которая к тому моменту, напомню, состояла из Дании как таковой, Норвегии и Исландии). Основной проблемой Моголов было то, что их флот находился в зачаточном состоянии. Нет, он в принципе был, но заметно уступал тем морским силам, которые могли себе позволить держать в Индиях европейские компании.
Однако никто из этих компаний не мог себе позволить действовать так, как действовали датчане, чьи базовые береговые владения находились на территории южных княжеств и к которым Моголы, как следствие, не могли подойти с суши. При этом датские колонии к тому моменту уже частично перешли на принцип самообеспечения и занимались в основном посреднической торговлей в Бенгальском заливе. Таким образом, от благосклонности Моголов датчане не зависели вообще никак, а кушать им хотелось. В итоге датчане начали потихоньку пиратствовать в Бенгальском заливе, но делали это осторожно и без эксцессов, так что до поры до времени местные власти смотрели на происходящее сквозь пальцы.
Но в 1640 году произошел инцидент с кораблем Компании St. Jacob. Он шел Макассара в Масулипатнам, но ветер отогнал его к бенгальским берегам. Местные власти якобы не только ничего не сделали, чтобы оказать ему помощь, но еще и запретили это делать прибрежным жителям. Корабль в результате разбился, команду отравили за обедом, пассажиров посадили в тюрьму, груз отобрали. В итоге некоторым из датчан удалось сбежать, остальных просто отпустили, но груз могольские чиновники отдавать категорически отказались и конфисковали его в счет долгов, которых датчане к тому моменту понаделали порядком.
Возмущенные власти Транквебара тогда объявили Моголам войну по всей форме, отправив в 1642 году написанную на персидском бумагу к могольскому двору. Руководство колонии снарядило два корабля и выслало их в Бенгальский залив для каперских операций, которые оказались весьма успешными: датчане захватили могольский корабль с богатым грузом, переименовали его в Den Bengalske Prise и включили в состав колониального флота.
Чтобы разъяснить свою позицию другим "христианским державам в Индиях", датчане составили на португальском список обид, который разослали по всем европейским факториям и колониям. Там перечислялись претензии аж с 1625 года.Обид накопилось много - от захвата кораблей до похищения и насильственного обращения датчан в ислам. Короче, требовалась священная война, чтобы проучить проклятых бенгальских мавров.
За священными целями скрывались практические соображения. Вскоре начался 29-летний период выживания, и датчанам пришлось полагаться на добытое честным пиратским трудом, чтобы прокормить колонию и обеспечить ее товарами для торговли. Поэтому основное внимание датским каперам предписывалось обращать не на уничтожение могольских военных судов и постов, а на захват кораблей с грузом, который можно было бы потом выгодно продать. К примеру, в инструкциях указывалось, что корабли, идущие с Цейлона, обычно везут жемчуг, а из Пегу - рубины и другие драгоценные камни. Особо прописывалось, что делать при захвате кораблей со слонами на борту - их необходимо было отправлять властителю Аракана, с которым датчане в тот момент как раз пытались заключить союз. Захваченных людей предписывалось либо крестить и продавать в рабство, либо оставлять на кораблях Компании, если они были опытными моряками. Короче, регламентировалось буквально всё.
Датчане в итоге развернули в Бенгальском заливе натуральный пиратский террор, который не могли себе позволить ни англичане, ни голландцы, которые были заинтересованы в хороших отношениях с Моголами. Моголы пытались договориться - так, еще в 1645 году они предложили выплатить датчанам компенсацию за захваченный груз и прежние обиды, но датчане отказались, решив, что с бенгальской торговли им удастся получить больше. В итоге датчане сформулировали свои требования - права и привилегии, равные голландским, кучу денег и списание всех долгов, которые Компания и обитатели колонии понаделали. На это Моголы не пошли, попытавшись вместо того договориться с англичанами и голландцами, чтобы те повлияли на зарвавшихся датчан. Доходило до запрета англичанам торговать в отдельных городах и конфискации их товаров в отместку за действия датчан, но увы - ни англичане, ни голландцы сделать ничего не могли. Ситуацию осложнило, как ни странно, исчезновение одной из воюющих сторон: после роспуска первой датской Ост-Индской компании, как было упомянуто в предыдущем посте, ее владения отошли короне. И когда голландцы попросили уже упомянутого Кунгсбакке несколько поумерить свой пыл, тот ответил, что никак не может, так как верен своей стране и своему королю и считает долгом вести войну до победного конца.
Война то вспыхивала, то угасала, заключались перемирия и даже один раз был подписан предварительный мирный договор, но долго он не продержался. Постепенно, однако, датчане начали чувствовать определенные неудобства: к была создана вторая Компания, которая активно расширяла торговлю, а бенгальский рынок был для нее закрыт. Наконец в 1698 году был заключен прочный мир. Датчане подарили бенгальскому губернатору 4 пушки и 15 тысяч рупий, а он в ответ сдал им в аренду на неопределенный срок кусок земли для основания фактории в Гондалапаре еще за 30 тысяч рупий. На этом война, длившаяся 56 лет, наконец завершилась.
Лично я бы эту войну вставлял в учебники по стратегии. Скромные ресурсы Датской Ост-Индской компании не позволяли ей достичь результатов, хотя бы частично сравнимых с результатами португальцев, голландцев, англичан и французов. С другой стороны, это означало, что датчане были куда менее зависимы от благосклонности индийских правителей и могли вести себя более агрессивно, а незначительное количество их колоний и отсутствие прямого доступа к территории Моголов внезапно превратились из недостатков в преимущества. Руководство Компании совершенно осознанно использовало войну как средство достижения собственной цели, причем со временем эта цель внезапно изменилась. Будучи забытой метрополией, колония превратила вялотекущую войну, начатую уже распущенной к тому моменту Компанией, в способ добычи ресурсов, что позволило ей выжить даже в период изоляции. Наконец, когда исчезла необходимость в подобном средстве выживания и когда издержки от него начали превышать потенциальную прибыль, оно было свернуто в рулон и сдано в архив.
Война то вспыхивала, то угасала, заключались перемирия и даже один раз был подписан предварительный мирный договор, но долго он не продержался. Постепенно, однако, датчане начали чувствовать определенные неудобства: к была создана вторая Компания, которая активно расширяла торговлю, а бенгальский рынок был для нее закрыт. Наконец в 1698 году был заключен прочный мир. Датчане подарили бенгальскому губернатору 4 пушки и 15 тысяч рупий, а он в ответ сдал им в аренду на неопределенный срок кусок земли для основания фактории в Гондалапаре еще за 30 тысяч рупий. На этом война, длившаяся 56 лет, наконец завершилась.
Лично я бы эту войну вставлял в учебники по стратегии. Скромные ресурсы Датской Ост-Индской компании не позволяли ей достичь результатов, хотя бы частично сравнимых с результатами португальцев, голландцев, англичан и французов. С другой стороны, это означало, что датчане были куда менее зависимы от благосклонности индийских правителей и могли вести себя более агрессивно, а незначительное количество их колоний и отсутствие прямого доступа к территории Моголов внезапно превратились из недостатков в преимущества. Руководство Компании совершенно осознанно использовало войну как средство достижения собственной цели, причем со временем эта цель внезапно изменилась. Будучи забытой метрополией, колония превратила вялотекущую войну, начатую уже распущенной к тому моменту Компанией, в способ добычи ресурсов, что позволило ей выжить даже в период изоляции. Наконец, когда исчезла необходимость в подобном средстве выживания и когда издержки от него начали превышать потенциальную прибыль, оно было свернуто в рулон и сдано в архив.
Главная индийская новость этого дня: Приянка Ганди, дочь Раджива и Сони, приходит в большую политику. Она назначена генеральным секретарем ИНК в восточных районах штата Уттар-Прадеш - самого населенного в Индии, где в значительной мере будет решаться судьба выборов 2019 года.
Последствия этого шага трудно предугадать, но невозможно переоценить. Кризис, в котором находится в последнее время Индийский национальный конгресс, в значительной мере является кризисом руководства. Соня из-за своего итальянского происхождения не может стать премьером, а Рахул имеет в обществе славу слабого политика, который регулярно проигрывает выборы даже в самых выигрышных комбинациях. В последние месяцы он активизировался, ведет кампанию перед выборами апреля-мая 2019 г. очень хорошо и сильно, но сложившийся стереотип сложно преодолеть.
Меж тем о Приянке в обществе сложилось совсем другое мнение. Она до сих пор в основном сторонилась политики; но ее воспринимают как очень сильного потенциального игрока. Свою роль, конечно, играет и внешнее сходство Приянки с бабушкой Индирой, и ее скромность в быту, внимательность к людям и общее обаяние.
Пока неясно, какую именно роль готовит ей мать на будущее: станет ли она поддержкой Рахулу, всегда оставаясь на вторых ролях, или займет его место в качестве кандидата в премьер-министры на выборах-2024. Многое будет зависеть от результатов весеннего голосования, но одно можно сказать точно: на индийском политическом поле появился потенциальный game changer.
Последствия этого шага трудно предугадать, но невозможно переоценить. Кризис, в котором находится в последнее время Индийский национальный конгресс, в значительной мере является кризисом руководства. Соня из-за своего итальянского происхождения не может стать премьером, а Рахул имеет в обществе славу слабого политика, который регулярно проигрывает выборы даже в самых выигрышных комбинациях. В последние месяцы он активизировался, ведет кампанию перед выборами апреля-мая 2019 г. очень хорошо и сильно, но сложившийся стереотип сложно преодолеть.
Меж тем о Приянке в обществе сложилось совсем другое мнение. Она до сих пор в основном сторонилась политики; но ее воспринимают как очень сильного потенциального игрока. Свою роль, конечно, играет и внешнее сходство Приянки с бабушкой Индирой, и ее скромность в быту, внимательность к людям и общее обаяние.
Пока неясно, какую именно роль готовит ей мать на будущее: станет ли она поддержкой Рахулу, всегда оставаясь на вторых ролях, или займет его место в качестве кандидата в премьер-министры на выборах-2024. Многое будет зависеть от результатов весеннего голосования, но одно можно сказать точно: на индийском политическом поле появился потенциальный game changer.
вообще жанр "одна поучительная история из индийского прошлого в день" мне понравился, постараюсь поддерживать эту традицию (с перерывами на форс-мажоры, разумеется)
Вскоре после начала датско-могольской войны (не знаю, честно говоря, как ее лучше назвать, учитывая, что с одной стороны воевала датская фактория, а с другой в основном бенгальские провинциальные власти) один из датских каперов в Бенгальском заливе вылетел на мель. Волны разбили корабль, но его команда - шесть датчан - сумела добраться до берега. Проблема была в том, что они оказались на вражеской территории: вести о разбившемся корабле быстро достигнут местных властей, те вышлют отряд, и в лучшем случае датчан ожидает плен и долгое ожидание обмена или выкупа, а в худшем их зарубят на месте.
Поэтому датчане спрятались в лесу, дождались темноты и под покровом ночи направились к устью реки Ичхамати: на ней ранее стояла датская фактория Пипли, в 1643 году разгромленная и захваченная Моголами. Тут надо сделать небольшое отступление, чтобы рассказать об этом печальном событии.
Произошло оно в 1643 году, перед самым объявлением войны. Факторией тогда руководил Пауль Нильсен, и переживала она тяжелые времена - в том числе из-за того, что датчане ссудили деньги ряду местных и иностранных купцов, которые отказывались платить. Обращения к индийским чиновникам результатов не давали, и наконец датчане, чтобы побудить купцов-должников расстаться с деньгами, взяли самого крупного должника - персидского купца - и поместили под домашний арест. Это не сработало - перс оказался упрямым. Тогда датчане решили возместить себе убытки и конфисковали одного из его рабов, а также часть груза, лежавшего на складе.
Этого Моголы не стерпели, сочтя покушением на свой суверенитет, и отправили отряд в 300 человек с приказом товары конфисковать, факторию сжечь, а датчан арестовать и поместить в тюрьму. Так и произошло с тем только исключением, что Нильсену и другим датчанам удалось в итоге бежать и добраться до Транквебара.
Так вот, экипаж разбившегося капера благополучно добрался за ночь до устья Ичхамати, где к своему облегчению увидели стоящий на якоре голландский корабль. Надо было подать голландцам какой-то сигнал, но в этом случае датчан с большой вероятностью заметили бы рыбаки и обитатели прибрежных деревень. Датчане рискнули. По счастью, с борта их заметили, от корабля отвалила шлюпка, и вскоре датчане были на борту голландского корабля в тепле и сухости. Голландский капитан пообещал доставить команду капера на датский корабль "Кристиансхавн", стоящий неподалеку.
Однако на этом дело не кончилось. Местные жители все же заметили сигналы, подаваемые датчанами, и сообщили по инстанции. Власти соотнесли сообщения о разбитом корабле у побережья и сведения из устья Ичхамати, и днем к берегу подскакал отряд могольских всадников, которые потребовали от голландцев выдать датских моряков. Голландцы подумали-подумали, все взвесили и согласились. На одной чаше весов лежала свобода шести датских пиратов, на другой - хорошие торговые отношения с бенгальцами, вторая очевидно перевесила. Датчан передали могольскому отряду, и те увезли их в Пипли.
Но история на этом не заканчивается. Тем же вечером шлюпка с "Кристансхавна", посланная на берег за свежей водой и провизией, остановилась у борта голландского "купца": моряки хотели просто поболтать и обменяться новостями. В процессе разговора кто-то из голландцев проговорился: так датчане узнали о судьбе своих соплеменников.
На борту "Кристиансхавна" прошел короткий совет. Датчане решили, что своих бросать негоже, и под покровом ночи отправили спасательную партию вверх по реке. Она состояла из 16 человек, а возглавил ее тот самый Пауль Нильсен, который за несколько лет до того руководил факторией в Пипли, а теперь оказался на борту "Кристиансхавна". В принципе, если учесть незначительное число датчан в колонии, это совпадение кажется не таким уж удивительным, но тем не менее.
Поэтому датчане спрятались в лесу, дождались темноты и под покровом ночи направились к устью реки Ичхамати: на ней ранее стояла датская фактория Пипли, в 1643 году разгромленная и захваченная Моголами. Тут надо сделать небольшое отступление, чтобы рассказать об этом печальном событии.
Произошло оно в 1643 году, перед самым объявлением войны. Факторией тогда руководил Пауль Нильсен, и переживала она тяжелые времена - в том числе из-за того, что датчане ссудили деньги ряду местных и иностранных купцов, которые отказывались платить. Обращения к индийским чиновникам результатов не давали, и наконец датчане, чтобы побудить купцов-должников расстаться с деньгами, взяли самого крупного должника - персидского купца - и поместили под домашний арест. Это не сработало - перс оказался упрямым. Тогда датчане решили возместить себе убытки и конфисковали одного из его рабов, а также часть груза, лежавшего на складе.
Этого Моголы не стерпели, сочтя покушением на свой суверенитет, и отправили отряд в 300 человек с приказом товары конфисковать, факторию сжечь, а датчан арестовать и поместить в тюрьму. Так и произошло с тем только исключением, что Нильсену и другим датчанам удалось в итоге бежать и добраться до Транквебара.
Так вот, экипаж разбившегося капера благополучно добрался за ночь до устья Ичхамати, где к своему облегчению увидели стоящий на якоре голландский корабль. Надо было подать голландцам какой-то сигнал, но в этом случае датчан с большой вероятностью заметили бы рыбаки и обитатели прибрежных деревень. Датчане рискнули. По счастью, с борта их заметили, от корабля отвалила шлюпка, и вскоре датчане были на борту голландского корабля в тепле и сухости. Голландский капитан пообещал доставить команду капера на датский корабль "Кристиансхавн", стоящий неподалеку.
Однако на этом дело не кончилось. Местные жители все же заметили сигналы, подаваемые датчанами, и сообщили по инстанции. Власти соотнесли сообщения о разбитом корабле у побережья и сведения из устья Ичхамати, и днем к берегу подскакал отряд могольских всадников, которые потребовали от голландцев выдать датских моряков. Голландцы подумали-подумали, все взвесили и согласились. На одной чаше весов лежала свобода шести датских пиратов, на другой - хорошие торговые отношения с бенгальцами, вторая очевидно перевесила. Датчан передали могольскому отряду, и те увезли их в Пипли.
Но история на этом не заканчивается. Тем же вечером шлюпка с "Кристансхавна", посланная на берег за свежей водой и провизией, остановилась у борта голландского "купца": моряки хотели просто поболтать и обменяться новостями. В процессе разговора кто-то из голландцев проговорился: так датчане узнали о судьбе своих соплеменников.
На борту "Кристиансхавна" прошел короткий совет. Датчане решили, что своих бросать негоже, и под покровом ночи отправили спасательную партию вверх по реке. Она состояла из 16 человек, а возглавил ее тот самый Пауль Нильсен, который за несколько лет до того руководил факторией в Пипли, а теперь оказался на борту "Кристиансхавна". В принципе, если учесть незначительное число датчан в колонии, это совпадение кажется не таким уж удивительным, но тем не менее.
За ночь датчане поднялись по реке. Нильсен, хорошо знавший факторию, вывел свой маленький отряд прямо к губернаторскому дому - туда, по показаниям захваченных местных жителей, отвезли пленников. Это выглядело логичным, так как тюрьмы в Пипли не было. Датчане в короткой схватке одолели охрану, выгнали губернатора взашей, но, обыскав дом, никого не нашли. Тогда Нильсен повел отряд к ратуше - еще в датские времена некоторые комнаты там использовались в качестве тюремных камер.
Там их уже ждали: охрана ратуши, слышавшая шум, была наготове и готова к защите. Но датчане атаковали яростно, зарубили нескольких солдат, остальные бежали. В здании десантная партия обнаружила всех шестерых пленников целыми и невредимыми, но закованными в кандалы. Снять их не было никакой возможности, с кандалами на ногах датские каперы бежать не могли, снаружи уже творился сущий ад - уже все население бывшей фактории знало об атаке, и наверняка вскоре должны были пожаловать могольские всадники, вызванные губернатором.
Тем не менее, датчане решили пробиваться к своим, прихватив освобожденных пленных. Все в конечном итоге закончилось хорошо: десантная партия и бывшие заключенные достигли "Кристиансхавна", на борту которого с каперов сняли кандалы. Датчанам это приключение стоило нескольких раненых, никто не погиб.
В принципе, этими двумя стычками (захватом Пипли в 1643 году и освобождением пленных несколькими годами спустя) исчерпывается вся история войны между датчанами и моголами на суше. Остальные бои происходили на море, где датчане имели подавляющее преимущество.
Сейчас Пипли - маленькая деревенька на самой индийско-бангладешской границе, которая как раз проходит по реке Ичхамати. Как сообщает нам википедия, население Пипли составляет 1808 человек, туда можно добраться на туктуке, но нужно иметь с собой айдишку с фотографией, чтобы пограничники не прикопались. Думаю, иностранцам лучше предварительно получить разрешение в BSF (погранслужбе), все же пограничная территория.
Там их уже ждали: охрана ратуши, слышавшая шум, была наготове и готова к защите. Но датчане атаковали яростно, зарубили нескольких солдат, остальные бежали. В здании десантная партия обнаружила всех шестерых пленников целыми и невредимыми, но закованными в кандалы. Снять их не было никакой возможности, с кандалами на ногах датские каперы бежать не могли, снаружи уже творился сущий ад - уже все население бывшей фактории знало об атаке, и наверняка вскоре должны были пожаловать могольские всадники, вызванные губернатором.
Тем не менее, датчане решили пробиваться к своим, прихватив освобожденных пленных. Все в конечном итоге закончилось хорошо: десантная партия и бывшие заключенные достигли "Кристиансхавна", на борту которого с каперов сняли кандалы. Датчанам это приключение стоило нескольких раненых, никто не погиб.
В принципе, этими двумя стычками (захватом Пипли в 1643 году и освобождением пленных несколькими годами спустя) исчерпывается вся история войны между датчанами и моголами на суше. Остальные бои происходили на море, где датчане имели подавляющее преимущество.
Сейчас Пипли - маленькая деревенька на самой индийско-бангладешской границе, которая как раз проходит по реке Ичхамати. Как сообщает нам википедия, население Пипли составляет 1808 человек, туда можно добраться на туктуке, но нужно иметь с собой айдишку с фотографией, чтобы пограничники не прикопались. Думаю, иностранцам лучше предварительно получить разрешение в BSF (погранслужбе), все же пограничная территория.
Моди красиво обыграл сильный ход ИНК с продвижением Приянки Ганди в большую политику: "Для некоторых семья - это и есть их партия. А для нас партия - наша семья".
В большинстве западных стран, когда в политических спорах всплывает вопрос военного бюджета, его малый размер обычно считается бонусом для той политической силы, которой удается добиться очередного сокращения. Это логично: несмотря на привычный страх перед русской угрозой, европейские страны в целом не стремятся задирать военные расходы, уменьшая тем самым траты на другие программы.
Не то в Индии: там вокруг военного бюджета кипят бесконечные споры. Оппозиция обвиняет БДП в том, что на оборону выделяется всего 1,58% ВВП; министр обороны Нирмала Ситхараман блистательно парирует, упрекая оппонентов в неумении считать и указывая, что на оборону тратится целых 2,6% ВВП, а с учетом всяких военных заказов еще больше!
Такая ситуация объясняется тем, что индийская армия, вторая в Азии по размерам, целиком контрактная и чудовищно недофинансируется. Сейчас солдат 6-го года службы, обычный стрелок без надбавок за прыжки и горячие точки, получает на руки в среднем чуть больше 350 долларов, а солдат 1-го года - около 130. Это неплохо для крестьянина из глубинки, но нынешняя армия требует уже не вала новобранцев из деревни, а людей с образованием, способных овладеть сложной техникой. А такие люди без проблем найдут себе на гражданке более высокооплачиваемую работу. В итоге вопрос о повышении военного бюджета превращается, по сути, в социальный вопрос - о размере солдатской заработной платы. По сути, оппозиция упрекает правительство в том, что то морит солдат голодом и держит их в черном теле, а правительство отбивается как может.
Не то в Индии: там вокруг военного бюджета кипят бесконечные споры. Оппозиция обвиняет БДП в том, что на оборону выделяется всего 1,58% ВВП; министр обороны Нирмала Ситхараман блистательно парирует, упрекая оппонентов в неумении считать и указывая, что на оборону тратится целых 2,6% ВВП, а с учетом всяких военных заказов еще больше!
Такая ситуация объясняется тем, что индийская армия, вторая в Азии по размерам, целиком контрактная и чудовищно недофинансируется. Сейчас солдат 6-го года службы, обычный стрелок без надбавок за прыжки и горячие точки, получает на руки в среднем чуть больше 350 долларов, а солдат 1-го года - около 130. Это неплохо для крестьянина из глубинки, но нынешняя армия требует уже не вала новобранцев из деревни, а людей с образованием, способных овладеть сложной техникой. А такие люди без проблем найдут себе на гражданке более высокооплачиваемую работу. В итоге вопрос о повышении военного бюджета превращается, по сути, в социальный вопрос - о размере солдатской заработной платы. По сути, оппозиция упрекает правительство в том, что то морит солдат голодом и держит их в черном теле, а правительство отбивается как может.
Посмотрите на это чудесное лицо (второе справа). Перед вами - Бальтазар Наполеон IV де Бурбон, ныне работающий юристом в индийском городе Бхопал, но при необходимости готовый занять трон Франции как старший в роду Бурбонов - если, конечно, французы внезапно решат восстановить королевское правление. Нет, он не авантюрист. Его далекий прадедушка, скорее всего, авантюристом был, а вот он нет.
Бурбонов в Индии впервые открыл для Европы французский фотограф Луи Русселе во второй половины XIX века . В 1863 году он был послан в безнадежно на тот момент британскую Индию с историко-этнографической целью - описать памятники и следы французского колониального присутствия в Декане. При дворе раджи княжества Бхопал он встретил некую принцессу Изабеллу де Бурбон, "женщину удивительно европейского типа", которая изложила ему историю их семьи.
В целом история выглядит так. Некий Жан-Филипп де Бурбон, родственник короля, в 1560 году вынужден был покинуть страну, потому что заколол кого-то на дуэли. С собой он взял двух товарищей и католического священника. Товарищи умерли в дороге, священник остался в Мадрасе, а сам Бурбон добрался до двора императора Акбара. Есть и другая версия, которая гласит, что Жана-Филиппа захватили берберийские пираты, когда он плыл с Сицилии во Францию, и продали в рабство в Египет. Там он в буквальном смысле пришелся ко двору, занял высокий пост при султане, во время войны с абиссинцами попал в плен и был отправлен по собственному желанию в Индию, где и поступил на службу к Акбару. Есть еще несколько версий, столь же занимательных.
Но в конце концов разночтения заканчиваются. Акбар Жана-Филиппа возвысил и приблизил к себе, сделав начальником артиллерии. Род Бурбонов процветал при дворе Моголов, однако после того, как Надир-шах захватил Дели, Франциск II Бурбон вынужден был бежать со всей семьей. В конце концов Бурбоны осели при дворе раджей Бхопала, где заняли высокие посты.
История Русселе вызвала в Европе фурор (хотя потом обнаружилось, что европейские черты принцессы Изабеллы, с которой он беседовал и которую фотографировал, объясняются просто - она была англичанкой Элизабет Джонстон, вышедшей замуж за Бальтазара де Бурбона, портрет прилагается). Обнаружилось, что Бурбонов описывали еще английские путешественники, бывавшие при дворе бхопальских раджей в 1820-х гг., и уже после путешествия Русселе несколько путешественников заезжали ко двору, собирая устные легенды и предания о прошлом Бурбонов.
Тщательные изыскания в архивах и генеалогических книгах показали, что никакого Жана-Филиппа де Бурбона в них не значится. Единственное, что удалось найти - некий представитель рода де Бурбон-Бюсси, незаконнорожденных потомков Луи де Бурбона, епископа Льежа, пропал в море примерно в 1580 году. Хронология, конечно, в этом случае не бьется, но в этой истории бьется вообще мало что. Не знаю, в общем, откуда эти Бурбоны взялись - был ли это правда какой-нибудь потомок бастардов или, что более вероятно, ловкий авантюрист-европеец, но военное дело он явно знал, судя по стремительной карьере при дворе Акбара.
Как бы то ни было, лишившись после образования Республики Индия своих владений и привилегий, местные Бурбоны продолжают существовать. Бальтазар Наполеон IV де Бурбон женат на индийке, у них три ребенка - Фредерик, Мишель и Адриен. Сам Бальтазар, по его словам, живет бедно, но старается не ударить в грязь лицом перед европейскими родственниками - пусть они о нем не в курсе, но он-то про них знает. Ну и учит детей быть Бурбонами и вести себя как Бурбоны, конечно же.
Бурбонов в Индии впервые открыл для Европы французский фотограф Луи Русселе во второй половины XIX века . В 1863 году он был послан в безнадежно на тот момент британскую Индию с историко-этнографической целью - описать памятники и следы французского колониального присутствия в Декане. При дворе раджи княжества Бхопал он встретил некую принцессу Изабеллу де Бурбон, "женщину удивительно европейского типа", которая изложила ему историю их семьи.
В целом история выглядит так. Некий Жан-Филипп де Бурбон, родственник короля, в 1560 году вынужден был покинуть страну, потому что заколол кого-то на дуэли. С собой он взял двух товарищей и католического священника. Товарищи умерли в дороге, священник остался в Мадрасе, а сам Бурбон добрался до двора императора Акбара. Есть и другая версия, которая гласит, что Жана-Филиппа захватили берберийские пираты, когда он плыл с Сицилии во Францию, и продали в рабство в Египет. Там он в буквальном смысле пришелся ко двору, занял высокий пост при султане, во время войны с абиссинцами попал в плен и был отправлен по собственному желанию в Индию, где и поступил на службу к Акбару. Есть еще несколько версий, столь же занимательных.
Но в конце концов разночтения заканчиваются. Акбар Жана-Филиппа возвысил и приблизил к себе, сделав начальником артиллерии. Род Бурбонов процветал при дворе Моголов, однако после того, как Надир-шах захватил Дели, Франциск II Бурбон вынужден был бежать со всей семьей. В конце концов Бурбоны осели при дворе раджей Бхопала, где заняли высокие посты.
История Русселе вызвала в Европе фурор (хотя потом обнаружилось, что европейские черты принцессы Изабеллы, с которой он беседовал и которую фотографировал, объясняются просто - она была англичанкой Элизабет Джонстон, вышедшей замуж за Бальтазара де Бурбона, портрет прилагается). Обнаружилось, что Бурбонов описывали еще английские путешественники, бывавшие при дворе бхопальских раджей в 1820-х гг., и уже после путешествия Русселе несколько путешественников заезжали ко двору, собирая устные легенды и предания о прошлом Бурбонов.
Тщательные изыскания в архивах и генеалогических книгах показали, что никакого Жана-Филиппа де Бурбона в них не значится. Единственное, что удалось найти - некий представитель рода де Бурбон-Бюсси, незаконнорожденных потомков Луи де Бурбона, епископа Льежа, пропал в море примерно в 1580 году. Хронология, конечно, в этом случае не бьется, но в этой истории бьется вообще мало что. Не знаю, в общем, откуда эти Бурбоны взялись - был ли это правда какой-нибудь потомок бастардов или, что более вероятно, ловкий авантюрист-европеец, но военное дело он явно знал, судя по стремительной карьере при дворе Акбара.
Как бы то ни было, лишившись после образования Республики Индия своих владений и привилегий, местные Бурбоны продолжают существовать. Бальтазар Наполеон IV де Бурбон женат на индийке, у них три ребенка - Фредерик, Мишель и Адриен. Сам Бальтазар, по его словам, живет бедно, но старается не ударить в грязь лицом перед европейскими родственниками - пусть они о нем не в курсе, но он-то про них знает. Ну и учит детей быть Бурбонами и вести себя как Бурбоны, конечно же.
В самом центре Бейрута на одном из перекрестков возвышается квадратный бункер, в котором засели убежденные палестинские борцы за свободу. Этот перекресток - одна из ключевых точек нынешнего противостояния в Бейруте: одна дорога ведет к представительству ООН, другая - к переполненному лагерю палестинских беженцев, третьему по числу человек на квадратный метр на всем Ближнем Востоке.
Большинство ополченцев, вооруженных вездесущими автоматами Клалашникова, родились здесь, на земле, истерзанной войной, но один прибыл издалека: 26-летний Балбир - уроженец Пенджаба, приехавший из Патиалы, чтобы сражаться за дело Организации освобождения Палестины.
Он не единственный индиец, воюющий сейчас на улицах и в переулках некогда прекрасного города. В Ливане насчитывается около 1000 индийцев, ранее работавших на богатом нефтью Ближнем Востоке, а затем приехавших сюда, на войну, чтобы стать наемниками.
Индийцам все равно, за кого сражаться: за вооруженное крыло ООП или за фалангистов в Восточном Бейруте. Но это практически закрытая тема: около 800 из них находятся в стране нелегально, и палестинские лидеры не любят говорить об индийском следе.
Интересная статья из India Today 1981 г. про индийских наемников и немного про пакистанских добровольцев на Ливанской войне: https://www.indiatoday.in/magazine/investigation/story/19811031-in-the-midst-of-war-torn-beirut-hundreds-of-indian-mercenaries-fight-for-an-alien-cause-773376-2013-10-29
Большинство ополченцев, вооруженных вездесущими автоматами Клалашникова, родились здесь, на земле, истерзанной войной, но один прибыл издалека: 26-летний Балбир - уроженец Пенджаба, приехавший из Патиалы, чтобы сражаться за дело Организации освобождения Палестины.
Он не единственный индиец, воюющий сейчас на улицах и в переулках некогда прекрасного города. В Ливане насчитывается около 1000 индийцев, ранее работавших на богатом нефтью Ближнем Востоке, а затем приехавших сюда, на войну, чтобы стать наемниками.
Индийцам все равно, за кого сражаться: за вооруженное крыло ООП или за фалангистов в Восточном Бейруте. Но это практически закрытая тема: около 800 из них находятся в стране нелегально, и палестинские лидеры не любят говорить об индийском следе.
Интересная статья из India Today 1981 г. про индийских наемников и немного про пакистанских добровольцев на Ливанской войне: https://www.indiatoday.in/magazine/investigation/story/19811031-in-the-midst-of-war-torn-beirut-hundreds-of-indian-mercenaries-fight-for-an-alien-cause-773376-2013-10-29
ToI пишет о перспективах роста импорта венесуэльской нефти в Индию. Пока очень осторожно и без комментариев, индийцы явно ждут, удержится ли Мадуро.
https://m.timesofindia.com/business/india-business/how-one-of-venezuelas-last-oil-buyers-may-react-to-sanctions/articleshow/67753961.cms
https://m.timesofindia.com/business/india-business/how-one-of-venezuelas-last-oil-buyers-may-react-to-sanctions/articleshow/67753961.cms
The Times of India
venezuela oil: How one of Venezuela's last oil buyers may react to sanctions - Times of India
India Business News: India is the third-biggest buyer of Venezuelan oil, after the US and China. The US sanctions may provide private refiner Nayara Energy with an opportu
собственно, немного для понимания того, чем для Индии важен кризис в Венесуэле. На данный момент Венесуэла - четвертый по объему поставщик нефти в Индию (после Саудовской Аравии, Ирака и Ирана), а Индия - третий в списке импортер венесуэльской нефти. У Индии есть технологии по переработке тяжелой венесуэльской нефти и есть необходимые мощности (заводы Reliance и Nayara Energy в Джамнагаре, причем последний принадлежит "Роснефти", плюс еще несколько более мелких). Основная проблема сейчас - устойчивость венесуэльского режима. Если Мадуро не усидит, то заключать контракты сейчас бессмысленно.
Отличная дискуссия между Майклом Эксворти и Патриком Милтоном с одной стороны и Селимом Сазаком с другой о применимости уроков Вестфальского мира на современном Ближнем Востоке.
https://www.foreignaffairs.com/…/westphalian-peace-middle-e…
https://www.foreignaffairs.com/…/…/no-westphalia-middle-east
https://www.foreignaffairs.com/…/europe/201…/myth-westphalia
Селим, на мой личный взгляд, раскатан в мелкий блин, что было предсказуемо просто исходя из научного веса участников дискуссии. Но по итогам чтения подумалось, что модель Эксворти-Милтона, в общем, хороша, и если условный Запад возьмет ее на вооружение в решении ближневосточного вопроса, у него появится действительно позитивная повестка. Однако Россия, в противовес вестфальским принципам Эксворти-Милтона, предлагает свой вариант решения вопроса на основе концепции государств-наций, то есть модели XIX века. Проще говоря, модель Эксворти-Милтона более живучая, но ее реализация на нынешнем этапе невозможна прежде всего потому, что люди, стоящие во главе великих держав, просто не обладают достаточным багажом знаний и аналитическими инструментами, позволяющими эти знания осмыслить и применить в нужную сторону, а современные теоретики IR не в силах им эти инструменты и знания предоставить.
https://www.foreignaffairs.com/…/westphalian-peace-middle-e…
https://www.foreignaffairs.com/…/…/no-westphalia-middle-east
https://www.foreignaffairs.com/…/europe/201…/myth-westphalia
Селим, на мой личный взгляд, раскатан в мелкий блин, что было предсказуемо просто исходя из научного веса участников дискуссии. Но по итогам чтения подумалось, что модель Эксворти-Милтона, в общем, хороша, и если условный Запад возьмет ее на вооружение в решении ближневосточного вопроса, у него появится действительно позитивная повестка. Однако Россия, в противовес вестфальским принципам Эксворти-Милтона, предлагает свой вариант решения вопроса на основе концепции государств-наций, то есть модели XIX века. Проще говоря, модель Эксворти-Милтона более живучая, но ее реализация на нынешнем этапе невозможна прежде всего потому, что люди, стоящие во главе великих держав, просто не обладают достаточным багажом знаний и аналитическими инструментами, позволяющими эти знания осмыслить и применить в нужную сторону, а современные теоретики IR не в силах им эти инструменты и знания предоставить.
ссылки телеграм порезал беспощадно, но на сайте легко ищется по Axworthy Milton и Selim Sazak