Итак, Риши Сунак проиграл гонку за лидерство внутри Консервативной партии, новым премьером будет Лиз Трасс. Что это означает для британско-индийских отношений?

В тактическом плане ничего не изменится. Британия и Индия согласовывают последние пункты всеобъемлющего соглашения о зоне свободной торговли. Партнерство в этой сфере очевидно взаимовыгодное - индийский средний класс охотно потребляет статусные товары британского производства, а Индия заинтересована в расширении экспорта фармы, кожаных, текстильных и ювелирных изделий. Показательно, насколько быстро шли переговоры - рабочие группы работали без перерыва все летние месяцы, и в итоге к 24 октября, празднику Дивали, соглашение почти наверняка будет подписано, максимум возможна задержка на месяц-полтора. Впечатляющий контраст с переговорами о ЗСТ между Индией и ЕАЭС. Постфевральский мир - это мир быстрых решений, нестандартных механизмов, минимальных бюрократических барьеров. Тот, кто научится мыслить и действовать быстро, перестраивать тактику по ходу дела и при этом создавать долговременные стратегии комплексного развития и следовать им - тот выиграет, кто не научится - проиграет.

Также явно не изменится тяготение Британии к Индо-Пацифике, за это выступали и Сунак, и Трасс, хотя дьявол тут в деталях. Если Сунак концентрировался в основном на противостоянии с Китаем, а тему России старался аккуратно обходить, то риторика Трасс была резко антироссийской. Вариант Сунака для Индии был, конечно, более предпочтителен, Трасс же со своим ваннаби-тэтчеризмом создаст немало проблем на пути индийско-британского сближения. Вопрос, правда, переживет ли премьерство Трасс эту зиму.

Консервативная партия, таким образом, выбирала меж двумя путями к Глобальной Британии - с большей или меньшей опорой на Индию как партнера. Выбрали второй путь, но этот выбор не окончательный.

London Bridge is Down

Индия ввела запрет на экспорт дробленого риса плюс двадцатипроцентную пошлину на экспорт не-басмати сортов. Причина - сравнительно слабый муссон, в результате чего посевы риса, который, будучи культурой кхариф, чувствителен к количеству дождей, сократились в этом году на 5,62%. Ничего подобного пшеничной панике не наблюдается, правительство явно играет на опережение, причем стремится минимизировать репутационные потери - отгрузка дробленого риса разрешена до 15 сентября.

Пострадают от этого шага прежде всего бедные страны третьего мира, в первую очередь африканские, которые массово скупают индийский дробленый рис, выиграют - Вьетнам и Таиланд, которые получат возможность отыграть кусок рынка. Впрочем, думаю, ненадолго, запрет связан с погодным форс-мажором и будет снят, когда станет понятно, что паника задушена в зародыше. Производители риса, понятное дело, недовольны и пророчат великие беды, но правительство держится твердо.

В июне, когда СМИ и отдельные телеграм-каналы разгоняли панику насчет скорого полного запрета экспорта индийского риса, я писал: "Можно представить только два сценария, в которых Нью-Дели ввел бы временный запрет на экспорт риса. Первый – чтобы окончательно успокоить страсти внутри страны и еще больше сбить цены на продовольствие. Второй – чтобы поддержать производителей басмати: возможные ограничительные меры, согласно индийским и западным СМИ, могут коснуться только сортов, не относящихся к басмати, что подстегнет интерес фермеров к выращиванию басмати." Собственно, это и произошло - спустя три месяца возникла необходимость сбить цены и успокоить страсти плюс поддержать производителей басмати.

Но тут интересно другое: все эти полные и частичные запреты на экспорт пшеницы и риса демонстрируют, насколько же хрупка индийская продовольственная безопасность. В свое время "зеленая революция" помогла накормить вечно голодную Индию и способствовала появлению группы "сельских бизнесменов", обогатившихся за счет резкого роста урожайности и вложивших полученный капитал в другие секторы экономики. Но сейчас индийское население продолжает расти быстрее, чем урожайность.

Кому интересно - приходите в следующую пятницу на презентацию, главу про Индию писал туда я. Субхас Чандра Бос, японофилия тогда и теперь, свастика как ДЕЙСТВИТЕЛЬНО солярный символ, мемориальный туризм, совмещенный с бизнесом,, кафе "Гитлер" и прочая индийская специфика.

«Аэрофлот» возобновляет рейсы в Шри-Ланку, Таиланд и Гоа, говорится в заявлении авиакомпании.

В Коломбо самолеты начнут летать с 9 октября, в Бангкок — с 30 октября, а в Гоа — со 2 ноября.

Прочитал тут с интересом развернувшуюся в телеграме дискуссию о России как о потенциальном новом лидере антинеоколониального движения (раз, два, три, четыре и так далее) и хочу сказать пару слов. Проблемы тут две.

Первая проблема - действия России (и не только России) через призму постколониальной теории могут легко трактоваться как неоколониальные, а то и прямо колониальные. Для постколониализма в его наиболее популярной ипостаси характерен аисторизм в худшем случае или стремление к упрощенчеству сложных исторических процессов в лучшем, и мало кому из тех, кто работает или мыслит в рамках популярной постколониальной теории, интересно копаться в исторических материях. Постколониальная линза очень проста и настроена на демократическую государство-нацию: всякий, кто стремится помешать народу построить демократическое государство-нацию или на этот процесс как-то повлиять в своих интересах, есть неоколониалист, при этом общепризнанного критерия народов, имеющих право на свою государство-нацию, нет. Как следствие, действия России (будь то на Украине, в Центральной Азии, в Сирии или в Африке) с легкостью подпадают под определение неоколониальной/постколониальной экспансии. Как и действия Китая, и европейских стран, и США, и МИДы этих стран постоянно перекидываются обвинениями в неоколониализме. Некоторую защиту от таких обвинений дают колониальное прошлое или деятельное раскаяние бывших метрополий, но только некоторую - Индию, Германию и Японию в неоколониалисты не записывают только потому, что нет такой необходимости. То есть России для того, чтобы ее не воспринимали как неоколониальную державу, необходимо либо упирать на свой собственный статус как бывшей (полу)колонии (технически несложно, но национальная гордость не позволяет), либо заняться демонстративным раскаянием вплоть до самораспада.

Вторая проблема - интересы бывших колоний и зависимых территорий. Времена их активного антиколониализма остались в прошлом, сейчас им эта тема интересна прежде всего как разменная монета в дипломатическом торге с бывшими метрополиями и во внутриполитических играх (хороший пример тут - широко известный в узких кругах Шаши Тхарур, рейтинг которого в Индии держится на плаву в первую очередь за счет планов найти золото гетмана Полуботка, то есть, пардон, стребовать с Британии бешеные фунты за века колониального угнетения; это отнюдь не мешает Тхаруру собирать полные залы во время его визитов в бывшую метрополию и критиковать Россию в унисон с британскими политиками). Надеяться в таких условиях собрать новый антинеоколониальный альянс довольно наивно.

Как можно выскочить из этой вилки? Только при помощи видения нового будущего, причем с опорой в основном на контрэлиты, так как элиты как раз являются бенефициарами постколониального настоящего. Что-то такое предлагает Китай со своим "Сообществом единой судьбы", но этот проект довольно уязвим в силу его китаецентричности, неидеологизированности и попытки обойтись без смены элит на контрэлиты. Но такой заход, боюсь, не поймут ни отечественные народные массы, ни ее политические элиты, так что борьба с неоколониализмом так и останется дипломатической картой, которой можно в нужный момент хлопнуть по столу со словами "а сами-то!"

В индийском нарративе об освободительной борьбе есть свои неудобные фигуры - это коммунисты. С одной стороны, члены компартии сыграли важную роль в борьбе с колонизаторами в 1940-е; с другой - делали это самостоятельно, не под чутким руководством Неру и Пателя, и не ради демократической и секулярной Индии или хиндутвы, а ради построения социализма и коммунизма. В итоге они с трудом вписываются что в нарратив ИНК, что в нынешний нарратив БДП, а это, в свою очередь, ведёт к войне памяти.

Последний на данный момент эпизод этой борьбы случился год назад, когда коммунистов попробовали вычеркнуть из пятого тома "Словаря мучеников за независимость и свободу" (есть такое справочное издание) по требованию правых активистов. В итоге приняли соломоново решение: коммунистов оставили, а вычеркнули мопла, но ещё не вечер.

КДПВ: памятник коммунистам, погибшим во время восстания в Траванкоре в 1946 г.

Поменял фото канала - пусть этот цветок плюмерии с территории нашего посольства в Нью-Дели тут пока побудет. Одно из самых красивых индийских растений с удивительным ароматом, который меняется в зависимости от окружающей среды. Конкретно эта пахла ландышем.

Да, важное-то забыл: в Дели больше нет Раджпатха - хорошо знакомой любому, кто бывал в индийской столице, улицы, идущей от президентского дворца через Врата Индии и пересекающей Джанпатх. Те, кто в Индии не был, могли видеть её в новостях - именно там устраивают парады 26 января на День Республики.

Теперь это не Раджпатх, а Картавьяпатх. 7 сентября улица была переинована в рамках борьбы с колониальным наследием, на смену корню "радж" (господство) пришёл "картавья" (долг). Как объясняется на сайте правительства Индии, Kartavya Path will denote the change from the colonial 'Right to Rule' to the democratic 'Duty to Serve', reminding the 130 crore citizens of India to contribute and work with renewed zeal towards the vision of a New India.

По ссылке – длинная публикация на портале AEON: «Голубоглазый буддист. История радикала из ирландского рабочего класса, который стал знаменитым монахом и бросил вызов Британской империи в Азии».

https://aeon.co/essays/u-dhammaloka-the-irish-buddhist-monk-who-faced-down-imperialism

✔️ Начало статьи:

«2 марта 1901 года буддисты Рангуна (сегодняшний Янгон) в Бирме отметили праздник полнолуния, крупнейший в году. Посетители почтительно босиком заполнили территорию огромной позолоченной пагоды Шведагон, самого важного места буддийского паломничества в стране, мерцающий шпиль которой был виден за много миль. На платформе люди пели, медитировали, предлагали свечи, цветы и воду, разговаривали. Окружающие улицы были полны продуктовых лавок, музыкальных и драматических представлений, транспарантов и украшений. Посреди этой толпы и празднества произошел акт глубокого гражданского неповиновения: бритоголовый буддийский монах остановился перед дежурным колониальным полицейским, нанятым Британской империей, и приказал ему снять обувь.

Мы можем представить волну, которая распространилась, когда люди заметили это противостояние. Облаченный в шафрановое религиозное одеяние, монах бросал вызов не только одному полицейскому. Его протест был направлен против могущества империи, крупнейшей из тех, что когда-либо видел мир.

Новость об этом событии распространилась с базаров Рангуна в бирманские газеты. Это спровоцировало попытки колониальных властей взять ситуацию под контроль, за которыми последовала дальнейшая полемика, положившая начало «обувному вопросу» как точке сплочения бирманского антиколониализма на следующие два десятилетия. Когда Барак Обама посетил Шведагон более века спустя, он сделал это босиком.

Кто был тот монах, с которого все началось? На полицейского смотрели голубые глаза таинственного «ирландского буддиста» из монастыря Тавой в Рангуне, известного многим под именем У Дхаммалока. Каково было его первоначальное имя? Откуда он взялся? И как получилось, что выходец из Ирландии стал буддийским монахом в Рангуне и бросил вызов имперской власти в ночь полнолуния?»

✔️ Стоит добавить, что У Дхаммалока (урожденный Лоуренс Кэролл – хотя это далеко не единственное имя, которое он использовал в своей жизни) на самом деле является знаковым персонажем в истории колониальной Бирмы, а его личность до сих пор окружена ореолом тайн и загадок.

В середине 1980-х годов он стал буддийским монахом, и, будучи яростным критиком британских властей, сделал многое для сохранения и возрождения буддизма – в первую очередь, боролся с христианскими миссионерами, наводнившими колониальную Бирму. В буддизме, однако, его взгляды можно описать известной формулой из другой религии - «он старался быть святее папы Римского».

Многие монахи свидетельствовали, что его буддизм был довольно поверхностным и избирательным – он искал в нем исключительно то, что соответствовало его радикальным и антиколониалистским взглядам, а остальное зачастую игнорировал (хотя в вопросах следования монашескому кодексу Виная он было более чем ортодоксален). Тем не менее, в среде бирманских буддистов (да и буддистов соседних стран) он пользовался безусловным уважением и почитанием.

Эту публикацию стоит прочитать – хотя, на мой взгляд, в самом конце автор во многом портит о себе впечатление, довольно неуклюже пытаясь связать деятельность иностранца У Дхаммалоки с нынешним движением гражданского неповиновения в Мьянме. Хотя, наверное, такие пассажи уже считаются обязательными для подробных публикаций на Западе – как Катон Старший в Древнем Риме заканчивал любую свою речь фразой о том, что «Карфаген должен быть разрушен», а в СССР в тексты постоянно вставляли ссылки на решения очередных съездов партии.

✔️ А для тех, кто хочет получить информацию об У Дхаммалоке в менее философско-культурологической форме – вот публикация о нем в англоязычной Википедии:
https://en.wikipedia.org/wiki/U_Dhammaloka