Рисунки — с канала «Я вижу», те самые, узнали?

Гламурный, но серьезный малыш от Алисы Сергеевны из Севастополя добрался до Херсонщины и будет принят на военную службу. Скорее всего в ВДВ. Если есть желание помочь армии - пишите в обратную связь. Коптеров много не бывает, это дорогой, но все таки расходник.

Зашла с утра посмотреть новости библиотеки имени Станюковича, в которой встречалась с читателями в минувшую субботу.
А у них в Вк идёт конкурс фотографий «Читающий Севастополь».
И вот свежий снимок, и комментарий к нему:
— Синее небо и твёрдое товарищеское плечо – это всё, что нужно для незабываемых ощущений!
Ан нет!
Возьмите с собой томик Пушкина или Есенина, и увидите, как ваш полёт заиграет новыми красками!
Как неожиданно раскроется сюжет с новой стороны…
Как заблестят глаза у вашей спутницы!
Наши севастопольцы – удивительные люди.
Они могут ВСЁ! И ещё немного!
Так ещё никто не читал!
Спасибо планеристам аэроклуба Let’s Fly за их участие и незабываемые фото!

Продолжим день Александр Сергеичем: вы видели пушкинские стикеры? А себе взяли? 👆👆👆

Завтра буду этим текстом открывать презентацию новой книги «Гласные» на «Книжном бульваре» в Севастополе:
Толстовский дворик у центральной библиотеки имени Толстого на площади Ушакова,
13:00

#феолент

Девочка в платье-матроске читает Пушкина.
Не наизусть — на ощупь.За слогом слог.
Великолепие водное и воздушное
служит ей фоном: закат, но ещё светло.
 
Белой ротонды подкова, паря над скалами,
держит в объятиях тёмный гранитный знак.
Водит ребенок пальцем вдоль строк, лаская их.
Сквозь балюстраду хлещет голубизна.
 
Как передать, чтобы вы это тоже видели?
Ожил случайный снимок, заговорил:
лестница мимо Георгиевской обители,
блик по металлу хромированных перил.
 
Словно вне времени платье-матроска детское,
даль неоглядна, выгнут небесный свод.
 
...И на уступе Пушкин стоит с Раевскими —
ровно за два столетия до того.
 
Вечность густая настолько, что можно пить её.
Чайки мелькают, и ветер несёт их стон.
Конь от обрыва попятился, бьёт копытами,
ржёт и храпит. Приседает, крутя хвостом.
 
Юн и порывист, ещё не записан в гении,
Пушкин от груды камней не отводит взгляд,
слыша рассказ: Артемида и Ифигения,
тавры и смерть чужеземцев, Орест, Пилад.
 
Позже возьмётся перечитать Овидия
и с Муравьёвым-Апостолом вступит в спор...
 
Камни стены монастырской плющом увиты,
дымкой окутана линия дальних гор.
 
Точка на карте, в которой сошлось столь многое:
греческий парус и тысячелетний крест,
флаг на корме — Андрея или Георгия,
флотских архангелов — символы этих мест.
 
Всё, что ниспослано нам и сполна отпущено,
ждёт лишь касания. Вот же они, азы:
пальцем водить по граниту, читая Пушкина
и от усердия высунув русский родной язык.

Сначала в конце августа того самого двадцатого года двадцать первого века, когда отмечали 200-летие вояжа Пушкина в Тавриду, я чуть не дала дуба, подымаясь по девяти сотням ступеней от Яшмового пляжа в тридцатиградусную жару, несмотря на закат.
Сама виновата, конечно.
Отсиживалась после краткого обморока как раз под монастырской стеной. Помню, подошёл котёнок из тех, которых здесь изобилие, они даже по деревам сидят, как в Лукоморье (хотя почему как? берег серповиден). Устроился на парапете над моей головой и мурлыкал, пока я не пришла в себя.
А потом уже добрела до скамейки в тени ровнёхонько напротив знака с профилем Пушкина на тёмном граните.
И чудо было — вдруг иссяк поток пляжников и праздно гуляющих, стало безлюдно. А возле знака стояла девочка лет шести-семи в белом платье с воротником-матроской. И водила пальцем по боковой грани знака, где выбиты пушкинские стихи, шевеля при этом губами.

Владимир Киреев рассказывает об истории картины сам, в следующей записи.

А я сразу вспоминаю стихотворение Дмитрия Мельникова:

***
В лёгкой курточке осенней,
совершенно одинок,
и без дома, и без денег
к остановке вышел Бог.

Сел на мёрзлую скамью,
ясными повел очами,
выдохнул печаль свою,
словно и не знал печали.

А к утру окостенел,
снежною оделся ризой,
муку смертную стерпел
за смотрящих телевизор.

Выдохни печаль свою,
это просто сказка, это
так, быличка к декабрю,
мерой солнечного света,

злата, серебра, пшена
жизнь, Христом озарена,
наградит тебя за веру –
ты не плачь, не надо слёз.

Медленно с дерюжки серой
поднимается Христос,
весь дрожа, идёт из морга
в куртке «Мадэ ин Китай».

Видел ты живого Бога?
Ну, смотри, запоминай.

#русскиестихи
#дмитрий_мельников
____
Подборка стихотворений в омском журнале «Менестрель»
https://www.promegalit.ru/public/22384_dmitrij_melnikov_pod_radikalno_chernym_nebom_stikhotvorenija.html

Напоминаю: книгу уже можно купить в сети, в ваших любимых книжных онлайн-магазинах или прямо на сайте издательства Ridero, там самая вкусная цена.
А завтра, 27 июля, представляю её на фестивале "Книжный бульвар" в Севастополе, в Толстовском дворике у главной библиотеки города, на площади Ушакова.
Увидимся в 13:00

Писатель и его язык (острее бритвы), антиутопия как прошлое и молебны Евросоюзу в невымышленной стране. Книгоиздание вскладчину: почему о книжном деле в России рассуждать бесполезно, а лучше взять и сделать самому, с помощью читателей.
Владимир Лорченков.

Учеръьёсы Сугонизация всей планеты

На сервисе Goodreads появилась страница моего романа "Учеръьёсы Сугона". Тем кто этот роман прочитал свое мнение и оценки я рекомендую оставлять именно на Goodreads (для примера - страница моего самого переведенного на разные языки романа "Все там будем"). К сожалению, никакие русскоязычные книжные сервисы не имеют никакого значения, и дело тут не в войне, а в том, что книгоиздание в России доверено людям, которые активно участвуют в этой войне на стороне противников России. Попросту - вредителям, которые изгадили книгоиздание в РФ и, говоря на их пиджнязыке, опустили его ниже плинтуса. Заодно, я ещё раз благодарю своих подписчиков на Патреоне и Бусти, благодаря которым я смог написать этот роман, получив от них за год, когда был написан Учеръьёсы Сугона, гонорар пусть меньший, чем получает В. Пелевин (ненамного) но больший, чем В. Сорокин (это к вопросу о том, как и что "порешал рынок" в книгоиздании РФ). Прочитать этот роман сейчас может любой - вы можете скачать его здесь.

Вкратце, этот роман - история уроженца Карело-Кандапожской независимой республики, проходящего по бывшей РФ сквозь кровь, слезы и дымящиеся руины независимых от здравого смысла Соединённых Штатов Сибири, Калининградии и пр. бантустанов; новая версия истории Симплицисиума, простака Тридцатилетней войны. В ходе своих приключений герой, Ваня Иванов, переименовывается в Учеръьёсы Сугона. Вам может показаться, что этот роман - фантастика, антиутопия, но вся соль - и личная беда автора - в том, что это роман реалистический и это роман написан о том, что уже произошло. Дело в том, что я - уроженец такой "независимой' от здравого смысла "Карело-Кандапожской республики", просто назвалась она Молдавией. Ещё а середине 90хх годов большинство ее жителей считали себя русскими; сейчас это место, где едят кошек, живут без централизованного отопления и очистных сооружений, и по утрам в больницах вместо обхода больных проводят молебны Евросоюзу (и я, увы, не шучу). Молдаване потерпели не крах, но Крах, их "страна" обезлюдела, каждый второй кочует по миру в поисках пропитания, и над дымящимися руинами их "страны" стоит вой "русняу, русняу, русняууу гаугау" (ничего не напоминает?). И делают это люди, которые ещё 30 лет назад считали себя если не русскими, то обрусевшими. Так Василий Петрович Иванов с томиком Толстого в руках и постом инженера на кораблестроительном заводе за 30 лет превратился в Василиу Пэтру Ивановэу (буквально, по паспорту) с лопатой в руках на черных работах в Италии (а на корабельном заводе открыли ночной клуб). Вам может показаться, что все это преувеличение артиста - ну вот вам свидетельство экономиста, выпускника Сорбонны, школы экономики (не gomnoрф-ской, а парижской).

... В то же время, это роман и о будущем. Сейчас у всех на слуху какой-то дурачок из России, Сергей Петров, или Василий Хренов, который назвался то ли Плесень Сыров, то ли Песдочлав Чмокдвкла, то ли Болевсянь Коладра - короче, Учеръьёсы Сугона - и выступает как представитель "угнетенных народов России", то ли зырян, то ли мокша, 1000 лет как русских. Для сравнения: Авиньон стал Францией 200 лет назад, Ницца - 150 лет назад (назовитесь-ка Пдаберлу Джоппопокряком, "старейшиной ниццуев и авиньонеров"и выступите с трибуны ООН, требуя независимости от Франции). Если его и ему подобных людей не заткнуть, они приведут к трагедии не только себя, хотя они себя к ней приведут - сколько таких хитрых задних умом русских дурачков-карьеристов, стоявших в пикетах за "независимую Молдавию" и получивших в ней пинка я видел!; сколько таких спившихся впоследствии дегенератов-смердяковых похоронили сами себя! - но и всех остальных. Буквально - будете варить ворон и собак, если найдется на чем варить.

Может быть, это и была одна из причин, по которой я написал "Учеръьёсы Сугона". Ведь если реальность создать, пусть и на словах (впрочем, вся реальность основана на словах),то пространство этой альтернативной вселенной окажется занято моим романом, и, значит, настоящей России там места не найдется.

Про театральное

Сергей Безруков собрал в Ростовском филиале ВГИКа отдельный курс донбасских студентов.
И если вы думаете, что мы сейчас начнём орать «Саша Белый молодец!», то не начнём.
Потому, что преподавание — это не про восторженные вопли. Преподавание — это сложный, изматывающий процесс, редакция уж знает, поверьте.
Это огромная ответственность в сочетании с незаметным как правило окружающим трудом. Человек, который добровольно взваливает на себя бремя наставника — достойный человек.
Сергей Безруков, безусловно, один из ярчайших актеров того, что называют русским психологическим театром. Видимо, самый талантливый из учеников Табакова. То, что он не прерывает связь преемственности — большое дело.
Мы в «Гвоздиках», конечно же, считаем, что русская культура куда больше и куда могущественней России. Что ей границы территорий или политика? Безруков, следующей русской культурной традиции это нам только доказывает. Спасибо ему.