Пока рабочий кормил семью,
пока мудрец прозревал.
Воин мысленно с восемью
врагами во сне воевал.

И был тревожен воина сон
и холоден воина пот.
И должен с врагами был справится он —
казалось ему вот-вот.

Когда ж обессилев, к лицу лицом —
со смертью встречался солдат,
смерть обращалась вертлявым купцом,
продавшим его автомат.

И воину снились пустыни, снега
и не было битвам конца.
И воин опять побеждал врага
и снова встречал купца.

Храм, который я строил в селе Чихачёво
стал невольным участником стрима на Спасе.
Это мерзко и гнусно и глупо  — о чём вам
рассказали ведущий с товарищем в рясе.
Потому что уж если и лазить в карманы,
то в селе Чихачево не будет бачинских.
Я там в паре работал с одним наркоманом —
героинщиком, две отслужившим чеченских.
В трех шагах от меня он пилил арматуру,
лопнул диск и осколок попал ему в крестик.
Он на небо смотрел, а потом себе с дуру
зафигачил по вене недобрые вести.
Он отца уезжал хоронить, возвращался
переломанный весь и с глазами чужими.
А потом причащался, опять причащался
и опять строил храм — так мы в общем и жили.
А потом я надолго уехал оттуда —
имена позабылись, события, лица
но осталось молитвами старца то чудо,
и пусть реже теперь, но желанье молиться.

— Казалось, вот он Бог —
вложи персты и веруй.
И жил в монастыре,
и чудеса узрел.
Чего ж тебе ещё,
ни в чём не знавший меры?
Каких тебе ещё
от Бога надо дел?
— От Бога моего
я дел не жду, ей-богу.
Я знаю, что Он ждёт
с гостинцами меня.
И я Ему несу к великому итогу —
на блюдце золотом свои четыре дня.
В день первый у меня
родился сын мой первый,
и не родился сын
второй мой в день второй.
Ну а на третий день —
во укрепленье веры,
склонился в церкви я
над мёртвою сестрой.
А после шёл к Нему
я ни живым, ни мёртвым —
ни мёртвым, ни живым
шёл к Богу своему.
С гостинцами тремя —
за днём своим четвёртым.
Я всё Ему отдам.
Я всё отдам Ему.
                             

Всё тебе не хватает чего-то,
всё меняешь за городом город.
И работа тебе — не работа,
да и повод, как будто не повод...
Эта женщина рядом с тобою —
есть красивее, кто бы спорил...
Да и то, что зовётся судьбою
лучше было бы встретить у моря.
И понять — нет любви безответной,
потому что любовь — есть служенье,
и что только движенье бессмертно,
потому что рождает движенье...
Оглянись на себя не во гневе —
в этом городе ты ещё не был.
И расти, как растут деревья:
одновременно в землю и в небо.

Когда-нибудь, когда
не будет ничего.
В разбитый Будапешт
войдëт озябший Будда.
И камни не поймут
учения его.
И треснет под ногой
вчерашняя посуда.
И крохотный фрагмент
еë преломит свет,
и преломлëнный свет
источник свой забудет.
Но Будда знал всегда,
что будущего нет —
что будущего нет
и никогда не будет.
И потому ему
позволено дойти
из самого конца
до самой середины.
Последний человек,
столетний карантин,
сгоревшая звезда,
целующая льдины.

Когда последним снегопадом
укроет Бог страну мою —
погаснет солнце, как лампада,
и станет холодно в раю.
Необъяснимый и нелепый
приобретут в ту пору вид
высоток подмосковных склепы
и частокол надгробных плит,
когда на улицы пустые —
что мы из кухни на балкон,
полупрозрачные святые
сойдут с просоленых икон.
Воздастся каждому по вере,
золою станут города.
И спящий мальчик на Венере
не вспомнит Страшного Суда.

Не страшно, скорее — противно
смотреть на пустеющий мир.
Налей, Антонина Крапивна,
в стаканчик, замытый до дыр.
Мы виделись мельком и прежде —
четыре ли раза ли, пять…
Я вырос до той без надежды,
когда это можно считать.
Но, впрочем, не надо о тщетном,
давай о посёлке одном,
где пах оглушительным летом
огромный жасмин за окном.
ЯК40 як пёсик задирист,
утробен ИЛ76.
Когда самолёты садились,
стекло начинало свистеть.
В каком восхитительные соре
я жил до прошествия лет!
И можно сидеть на заборе,
и это почти интернет…
Налей, Антонина Крапивна,
начисли, плесни, нацеди.
Таинственно, конспиративно
налей. А потом уходи.
Руками своими не трогай,
красивую пыль не стирай.
Я жил под небесной дорогой,
я знаю, как выглядит рай.

©Иван Купреянов

Ближайшее выступление в Москве:

https://moscow.qtickets.events/98504-14-fevralya-muzhskoy-golos-tolko-lyubov-pushkarev

С праздником!

@borisov_antony
@shmelev23

https://www.1tv.ru/podcasts/sobralis-s-myslyami/vypuski/sobralis-s-myslyami-kreshenie-gospodne-tradicii-i-chudesa-vypusk-ot-18-01-2024

23-го февраля у меня день рождения, если кто-то захочет поздравить лично — велкам!
https://moscow.qtickets.events/101550-2302-aleksey-shmelev-37-pushkarev

Тануки поздравил. А ты? 🙂

🕊Сегодня мы поздравляем с Днем рождения поэта Алексея Шмелёва!

Желаем Алексею крепкого здоровья, творческих успехов и помощи Божией во всех добрых делах и начинаниях! Многая и благая лета!

Приглашаем вас, друзья, посмотреть Парсуну Алексея Шмелёва, написанную в прошлом году.

«Человек, который живет духовно, все время радуется. Он радуется каждому мгновению, он все время в моменте».

Спасибо, мужики!

Соня прекрасна.

Солëный ветер крови
мерцание принес —
Рыбак, Горыныч, Орли
и вечность под откос.

Как древние обряды —
движения ребят.
Взрываются снаряды —
снаряд, ещë снаряд.

Я пел им под гитару
в гостинице в тепле...
Мотив простой и старый —
о правде на земле.

Мотив летит над боем,
теряются слова...
Лишь небо голубое,
да красная трава.

2024.

ПРО ПАЦИФИСТОВ

Пацифистская патетика во время войны подобна проповеди пожарной безопасности в горящем помещении, полном задыхающихся от дыма людей. Занимающий такую позицию, по сути, демонстрирует отказ от субъектности, выбирая для себя роль наблюдателя вместо роли деятельного (намеренного влиять на реальность) субъекта. Такая роль, к сожалению или к счастью, полное право человека 21 века, никто не может за неё осудить.
Не каждый может/хочет/способен быть человеком Истории, это — абсолютно нормально.

Проблемы начинаются тогда, когда желание остаться в стороне, то самое «право на бездействие» — не осознаётся человеком до конца. Тогда оно кажется ему стыдным и мутирует в уродливый совестливый апломб, а собственное бездействие при этом начинает казаться ему действием. Такой человек становится крайне уязвимым для внешнего воздействия, поскольку готов на всё, чтобы сбежать от собственного «стыда за бездействие» — на любые иллюзии, любые логические противоречия. В таком положении человек не только не способен помочь, но легко может навредить, оказавшись в итоге тем, чем он так не хотел быть — оружием войны в чужих, безразличных к нему, руках.

Выход из уязвимого и опасного положения для того, кто считает себя пацифистом — признание своей роли пассажира и признание за собой права на неё в обмен на отказ от иллюзии.

Читающий же нагорную проповедь у обрыва, на котором висят из последних сил, выглядит Иисусом разве что в зеркале. Для висящих он выглядит минимум клоуном, максимум — извергом.

P.S. Тест на пацифиста: настоящий пацифист должен быть согласен на немедленное прекращение огня с остановкой по линии текущего соприкосновения, потому что любой другой вариант напрямую приведёт к тому, против чего пацифизм выступает — к продолжению насилия. Любая другая позиция не является пацифистской, даже если притворяется ей, потому что идея пацифизма — только в отказе от насилия и более ни в чём.

#эссе

Врёт четвёртая струна
скоро видимо порвëтся.
Вдалеке гремит война,
рядом женщина смеëтся.

Слëзы кончились давно —
больше года медсестрою.
Льëтся свет через окно —
что-то вечное, простое...

Мне от этой простоты
никуда уже не скрыться.
Эти белые бинты.
Эти солнечные лица.

Я прошу тебя спаси,
защити их, добрый Боже.
Если там — на небеси
у Тебя воюют тоже.

2024.

Врет четвертая струна…

Чтоб войти не во всем 
открытый,
Протестантский, 
прибранный рай.

© Николай Гумилев