МОНГОЛЬСКИЙ ЦИКЛ

1.

Бежать через мост,
отмахиваясь от колкой
мóроси памяти.
Не иначе как бог у боли на монтаже.
Это кто ж тебя, золотце,
так хорошо нарéзал?
Расцеловал бы я кровосток
на его ноже.

И уж который подряд ноябрь
смерть перетопчется.
Мы как бабы,
в войну рожающие малюток:
мы — бунт любви.
Если вы думаете не так —
я иду на вы:
дурачком по пятам,
галопом по городам.
Вот нерасчерченный горизонт,
а я — Тэмуджин.

Вот межзвёздная даль, которой
я всё отдам
до последней своей
и последней вашей души.

2.

Мирового урода и пополáма
чёрная трещина
через сердце поэта —
так хули мне пули толку?
Это — Родина моя,
а это вот — моя женщина,
а это — мой ту́мен,
и я за него подохну.

Но пока, следуя общей яссе,
грызусь, как пёс,
среди оппонентов —
настоящих, а может придуманных,
не разлей слеза.
Там, где заканчивается
поле экспериментов —
что начинается?
Рассмотреть бы во все глаза.

Вышли мы, вышли.
В чистое поле выли.
Тыщи нас, тыщи.
Тыщи, и все — живые.

3.

Множили, собирали, потом делили
мир по планете:
немножечко нам, немножечко им,
остальных убейте.

От сердца нежнейшего
не оставьте камня на камне.
От песенки вещей,
от лебединой мовы.
Все мои женщины —
с королевскими именами.
Все мои женщины до единой —
вдовы.

И я, гонявший монголов
по всей степи бескрайнего сердца,
запивавший кумысами-строками
дохлых крыс в презрительной тьме,
понимаю вдруг: ты —
мой покой и мой свет,
от которого никуда не деться,
ты — единственный город,
который не покорится мне.

4.

Ты — исключение из меня,
подобно тому, как
исключалась сама собой
тишина из струн.
Сколько нас, умирая
в судорогах и муках,
представляло
прекрасный город Каракору́м?

Сколько бешеных нас,
стирало все миокарды
о наждачный, покрытый плешью
асфальт вины?
Ты — исключение из меня,
как края́ из карты
этой ласковой
и умеющей убивать страны.

5.

Замани, замани
в гостиничный номер
на берегу реки.
Исповедь, для которой
я берегу грехи.
Не стихи, а как будто
сдирание томной кожи.
Разлюби и забудь меня,
так, как никто не сможет.

Прогоняй — в ноябрьский джаз,
в ебеня стыда.
Орда всегда возвращается.
Я — орда.

6.

Бессчётное войско
с вóющими глазами —
это идут стихи.
Ещё одна осень:
снова горят Рязани,
скверы и женихи.

Чем хочешь укройся,
пой в ноябре, и хули —
как милый пойдёшь по шву.
Ещё одна осень.
Её не переживу я
или переживу.

7.

Мама гуляет
с маленьким Чингисханом
в коляске в парке.
Больше у смерти нет аргументов.

8.

Я сегодня как будто больной,
но не верю аптекам.
Приходи постоять на реке
с чёрным кофе с собой.
Мы случайно придумали новый
серебряный век им —
а хотели-то просто
в погибель остаться собой.

Чтобы всё, что нас будит и воет,
отсюда свалило.
Вон, гляди, отменяется ерь,
отменяется ять.
Я сегодня как будто живой
и как будто счастливый.

Приходи постоять на реке,
просто так постоять.

(2024)
#стихи

Москва, внимание.

Чтобы гарантированно попасть на финал «Филатова» 14 октября — нужно зарегистрироваться в комментах вот здесь.

Тогда вам точно достанется место в зале. Спешите, их количество ограничено.

Приходите поддержать меня.

14.10 / 19:00
Дом Актёра
Арбат, 35

«Монгольский цикл»
Авторский комментарий

Современное человеческое сознание способно к иному, нежели чем сознание XX века, более интегративному восприятию. Например, если сознание прошлого века разделит лирику любовную, лирику социальную и, скажем, философскую — то сознание современное будет скорее пытаться отыскать и то, и другое и третье в одном произведении. Такое различие восприятий похоже на разницу между анекдотом и мемом (впрочем, это тема для отдельного текста).

«Монгольский цикл» — одна из многих и одна из немногих удачных попыток автора осуществить «путешествие вглубь» и «путешествие вдаль» одновременно, в то время как ранее на деле было возможно лишь или/или. Эти стихи призваны сломать и переделать в голове читателя поэтическое пространство, подобно тому как монгольский феномен трансформировал пространство физическое.

Монголия в тексте — и псевдоисторическая, и внутренняя, а также — ещё и культурная: в том смысле, что заигрывание с её темой есть обращение к русскому культурному коду, содержащему в себе огромный пласт скрытого (и порой отрицаемого) ордынского наследия. Монголия — это логос, живущий и внутри конкретного человека, и вокруг общности людей, и там за горизонтом (то есть, вообще вне пространства).

Феминистки из прошлого века говорили, что «личное — это политическое», для нового же столетия намного более актуальной будет версия: «всеобщее — это личное» (и наоборот). В конце концов, поэзия, особенно русская, должна (во всяком случае, имеет возможность) стоять в авангарде эволюции восприятия, а не прислуживать его готовым лекалам.

#простихи

Нейросеть обязательно научится писать верлибры лучше человека, а рифмовать — тем более. Искусственный интеллект вообще будет лучше во всём, что можно именно делать — это вопрос решённый. Но это не значит, что человеческой поэзии конец. Это значит, что у неё изменятся критерии: изменится то, что придаёт поэзии ценность в наших глазах. Изменится это самое «лучше», а старое «лучше» стремительно потеряет валидность. И далеко не только в поэзии.

Правда, у меня есть и другая теория, по которой всё человечество будет загнано скайнетом под шконку (и поделом), а поэты окажутся в привилегированном положении в сравнении с остальными хьюманами — на правах юродивых скоморохов в лохмотьях будут читать нейробогу стишки и получать за это дополнительную порцию белковой пасты.

Кушай пасту, Егорушка-дурачок, читай стишки, забавный ты конечно парень, хоть и отсталый.

#заметки

ДЖОННИ ВЗЯЛ РУЖЬЁ

Когда я был маленьким,
я всегда играл за америкосов
против арабов
во втором батлфилде,
но всегда подбирал калаш или СВД
с убитого бота.
Там приятнее звук
и выше скорость стрельбы.
Да, арабы в игре
воевали нашим оружием.

А по телеку рушились
башенки-близнецы,
(ещё ведущий в прямом эфире
сказал: о, господи).
И я, садясь за компьютер, думал:
уууууу суки.
И представлял себя
девятнадцатилетним Джонни,
взявшим ружьё.

Гундосил Том Йорк,
Джаред Лето кривлялся в форме,
Билли Джо просил разбудить
в конце сентября.
Но высокие дядьки в галстуках
порешали,
цивилизация на красивых хакимобилях
пришла в пустыню,
убила три миллиона арабов —
и не у каждого был калаш или СВД.

Ещё я помню тот репортаж
на Первом канале,
очень трогательный —
про парня с ПТСРом,
ветерана войны в Ираке
с именем Джонни.
Я сочувствовал ему,
телек тоже сочувствовал.
Ему сочувствовали высокие
дядьки в галстуках,
среди которых были и наши,
да, да, и наши —
те, которые сейчас так
их всех ненавидят.

Да и сам я сейчас,
садясь за свою стрелялку
(разумеется, нет —
но если бы я садился,
то хватался бы за калаш или СВД).
Альхамдулиллах,
городские парни, хакимобили.
Альхамдулиллах,
мой несчастный Джонни,
взявший ружьё.

Никто не разбудит нас
в конце сентября.

(2024)
#стихи

Если вам грустно, если вам кажется, что ваша жизнь идёт как-то не так — читайте эмигрантскую либеральную поэзию. Работает безотказно. Никакая пародия на них не способна удивить и рассмешить больше, чем они сами.

И всё же, стоит отдать должное тому самурайскому упорству, с которым они уже два года из текста в текст пытаются доказать всем вокруг, а главное — сами себе, что они всё сделали правильно. Думаю, если сжать всю эту поэзию в одно слово, получится «зато».

Двигать руки и ноги трупа своих иллюзий действительно нелегко. Это труд, это только со стороны выглядит как кукольный театр.

#заметки

в Москву
в Москву
в Москву

#фото

ПОБЕДА НАД СОЛНЦЕМ

В девяносто четвёртом
мама смеялась,
когда отец называл пистолет волыной.
Страна разлагалась на газ и никель.
Глаз работяги радовала
только баба глянцевая
и «Спартак» Романцева.

Окна общаги
с видом на зоопарк
без единого зверя
(если не считать сторожа),
кровь и шприцы на лестницах —
это было.

Всё это было,
и всё это — ничего не значит.

Тогда я увидел солнечное затмение.
В самом начале осени
на крыльце общаги
папа курил и фотографировал, повторяя:
такое случается
раз в три тысячи лет.

Пьяный урод с экрана
нёс околесицу,
старухи несли свои пенсии в МММ,
улицы несли смерть,
а мама смеялась.
В девяносто четвёртом
мама всегда смеялась.
Когда она плакала,
я уже крепко спал.

И видел во сне,
что я — солнечное затмение,
случающееся раз в три тысячи лет.

(2024)
#стихи

Сегодня финал Филатов Феста

19:00
Дом Актёра
Арбат, 35
регистрация здесь

Москва, вы нужны мне в зале.

У меня будто день рождения, такого количества сообщений давно не получал. Друзья, читатели и авторы — спасибо вам всем, хочу сказать, что я ни на грамм не унываю, мы обязательно придём туда, куда должны: процесс эволюции восприятия можно замедлить, но нельзя остановить. А за вас я богу благодарен.

Софья чудесна, и со всеми финалистами я рад был разделить эти волнительные часы. Надеюсь, моя Летучка всех хоть немного повеселила.

Влад и команда делают историю своими руками без регистрации и смс. Наблюдать за этим и быть частью этого — огромная радость.

До встречи в следующем году, ФФ

🖤🖤🖤

ПТИЧНИЦА

Пройду, забирая вас
в новый серебряный век
из клубов, подвалов,
окопов и веган-кафе.
Две тыщи двадцатые
дышат в печёнках дерьмом.
Я — птичница, старая птичница
с чёрным бельмом.

Мне снятся растаявший снег
и накрашенный рейх.
Цепляток считают
и режут на пряжу и мех.
Рыдает и стынет эпоха,
по-птичьи поёт.
Война за пустынный песок
и арктический лёд.

Кто думал о бабе и жрачке,
тот скажет: «потом».
Пройду, забивая лежачих
монтажным прутом.
За трудное дело
отправится падальщик в рай.
Инструкция для умирающего:
умирай.

В квартире, где каждое утро —
весна и хардкор.
Чирикает стая под курткой,
но я — не Егор.
Я — птичница,
та, что нашепчет, напомнит тебе,
что жизнь начинается
с трещины по скорлупе.

(2024)
#стихи

А я просто замечу, что в массе люди, которые сейчас выдают развлекательный лубок за эссенцию русской культуры и что есть силы бьют себя лаптем в грудь — это те же самые люди, что в девяностые плясали под всяческий «Американ бой, Американ джой», пока пьяный Боря дирижировал оркестром, а угрюмые дяди пилили империю на общак.

Это — буквально то же самое поколение.

А пахать как лошади всю свою жизнь, чтобы вернуть Россию туда, где ей суждено быть, будет моё поколение — миллениалы. А также зумеры, которых любители сусального рассола и «правды, в которой сила», в массе вообще считают за дегенератов.

Мы вас любим, уважаем и всё такое — но не учите нас быть русскими, не вам это делать. Нам есть, у кого учиться. За тысячу лет много было хороших примеров.

#заметки