Россия, которую мы потеряли.

В Москве пахнет — городом(канализацией, какой-то химией и выхлопами вперемешку с цветущими деревьями и стриженой травой), в центре — метро, подвалом и печной глиной. Три последних очень люблю.
В Минске — сосновым лесом и полевой травой.
В Петербурге — водой(иногда морской), городом(в центре) и очень часто — дачей.
Не могу понять, из чего складывается этот последний аромат, для него нужно нагретое солнцем дерево веранды… но периодически он появляется, хотя вокруг только обычные каменные или бетонные дома.

Еще так странно, что в Минске и Петербурге нет запаха метро, а в Москве, в центре особенно, он повсюду, даже там, где метро очень глубокое.

Подкаст я хотела записать немного о другом, но получилось что получилось. Тут главное прервать молчание, а дальше посмотрим, как пойдет. Или не пойдет.

Изначально меня к этому подтолкнул стрим @podled с @dplatonova в гостях, а затем его же дискуссия с @bulbe_de_trones вокруг современной русской идеи. Писать все это текстом мне не захотелось, потому что мыслей было много, они были сбивчивыми и бродили, как кошки, то сидящие у открытой двери, то прыгающие по стенам.

В выпуске:

🔸Имперские идеи и евразийство. Немного скучное начало.
🔸Откуда взялся русский народ и кто такие великороссы.
🔸Ищем эталонного русского и находим его в неожиданном месте.
🔸Как стать русским, если вы эльф.

@samowarova

Причудливее всего метамодерн, пожалуй, проявляется в политике. Это ставшее уже нормой сочетание сниженной лексики с официальной риторикой, карнавальная форма заявлений предельно серьезного содержания и тд и тд.

Байден с BTS, пожалуй, переплюнул королеву Елизавету с Битлз. Тогда и королева, и смешные мальчики в костюмах совершили чисто постмодернистский протестный акт, утерев нос чопорным лордам и столетним порядкам. Королева смеялась, они шутили и курили марихуану во дворе Букингемского дворца. Это была встреча двух чуждых миров, хоть каждый из них и отнесся друг к другу с уважением, пропасть между ними тогда не стала меньше.

А вот BTS на встрече в Белом доме были, как ни странно, органичным продолжением системы и продвигали ту же повестку и с той же риторикой, что и какие-нибудь вполне официальные чиновники. Ни малейшего элемента игры или иронии, все предельно серьезно. Через пару десятилетий там будут какие-нибудь секс-андроиды выступать с речами о нарушении прав их собратьев, и это будет тоже вполне в русле общего официоза. А постмодерном это аукнется в нашей медиасфере, вечно отстающей от всего лет на 30.

Когда очередной европейский или американский чиновник отправляется на Украину, как, должно быть, странно чувствуют себя эти политики из Первого Мира, когда попадают фактически в реальность Первой Мировой. Едут на поезде через хтонь постсоветской Восточной Европы, бродят среди сгоревших пятиэтажек, смотрят на остовы танков и бетонные стелы городов.

Война, разметавшая нас по разные стороны бескрайней пропасти, одновременно странным образом притянула, причем не Восток к Западу, как это повелось, а Запад насильно притянула к Востоку.

Весь поток общих смыслов и нарративов двадцатого века закрутился в водоворот и засасывается с невероятной скоростью в никуда, находящееся аккурат между нами и образованное этим разрывом. Мы вернемся и переосмыслим тут, мы сломаем и выкинем здесь, а оставшееся используем по стотысячному разу, но так, что никто ничего не поймет.

Речи политиков на фоне этой черной дыры, беспрерывно рождающей и уничтожающей смыслы, выглядят, как сухие крылья мертвых бабочек, застрявших в паутине мироздания где-то в уголке под потолком дачной веранды, закрытой на зиму.