Отличная идея отключать горячую воду и отопление зимой, да еще и на ночь. Сразу Кипр вот вспомнился, где их в принципе нет)..

Листопадский всё.
Если кто-то здесь помнит, кто это.

⚡️Сегодня, вероятно, будет самый тяжелый вечер в моей истории — президент Сербии Вучич

Никто не осудит тебя, президент Сербии Вучич.

Это письмо я написала Даше, когда она засомневалась, что ее можно любить, и очень переживала по этому поводу. Кажется, она попросила одного человека написать ей, но он не стал этого делать по каким-то причинам. Тогда я написала ей в отложку вот это письмо.
Сегодня Даше исполнилось бы 30.

***

Дорогой друг.
Ты видишь это письмо, а я наверное уже сплю. Я слышу шум дождя в Триполи и вижу голубей на Зеленой площади. Люди снуют или прогуливаются, машины едут плотным потоком. Пальмы медленно и грустно покачиваются под ливнем.
В северном Триполи тоже дождь, а вместо зеленых пальм голые черные ветки в ледяном хрустале.
И переворота не было ни там, ни здесь.

Сколько раз сказать человеку «Я тебя люблю»? Иногда хочется говорить и говорить, чтобы от каждого произнесения человек чувствовал себя все более и более любимым, пока наконец не растворился бы в абсолютной любви и бесконечной.
Когда сильнее и выше только любовь к Творцу, и Любовь Творца к нам.

Но если бы даже и было так, то едва ли кто смог выдержать такую плотность любви.

Поэтому сила наших слов не накапливается. Слова слабы.
Их надо точить и закаливать.

Чтобы одно «люблю» было подобно тысяче. Не ударом клинка. Не смывающим всесильным потоком. Даже не уносящей в космос ракетой.
А легким прикосновением к самому нежному и незащищенному, дальнему и потайному уголку сердца, о котором даже и не подозревал, потому что так далеко никто никогда не дотягивался. Мягкой теплой лапкой, без когтей. Теплой мягкой рукой.
Без клинков.

(Три клинка. Семь клинков. Десять клинков. А ты все еще идешь, оставляя за собой кровавые ручейки, сливающиеся в один темный след, постепенно светлеющий на льду)

А еще можно не говорить «я тебя люблю», а сделать «я тебя люблю».

Мягкое и теплое у сердца становится немного горячим. Как горячее вино с корицей и гвоздикой. Как солнце за три часа до заката.

Лапкой потрогали и ушло, растворилось. А это остается надолго, иногда даже насовсем. Ходишь с солнцем внутри, с горячим солнечным вином.

Нежный дождливый Триполи. Люди недовольны и спешат. Голуби взлетают. Переворота не было. Дождь стучит по камере и связь прерывается.

Я люблю тебя.

Год назад в Петербурге было тепло, а потом резко подморозило. Город превратился в каток. Мы с дорогой Настей поехали Даше за подарком на Императорский фарфоровый завод. Взяли чайную тройку с классическим узором "кобальтовая сетка", и как-то неспешно скользили с ней по городу.

Кобальтовую сетку придумала Анна Яцкевич, соратница Анны Лепорской, ближайшей ученицы Казимира Малевича. Когда Анна Адамовна создавала паттерн, за окном на блокадный Ленинград падали бомбы. Иногда говорят, что пересечения на узоре напоминают кресты на окнах, защищающие от ударной волны. Они и вдохновили Яцкевич на создание узора. Но это, наверное, миф.

Даша влюбилась в эту чашку, и в историю, которая стояла за ее созданием — она всегда была очень точна в эстетике, и в работе со смыслами. Каждая вещь у Даши должна была что-то значить, быть больше, чем она есть — быть знаком, или даже в пределе символом. Весной Даша чашку случайно разбила, и очень по этому поводу печалилась. А я занялся поиском нового подарка, и в одном из магазинов мне попалась фарфоровая чашка ЛФЗ середины ХХв. со Спасской башней Кремля. Рисунок довольно редкий, “вне.гр“. Я считал, что это будет идеальный подарок — символ мощи:  военной, политической. Считал дни до Дашиного дня рождения, представлял как она обрадуется! К тому же ждал скорой победы.
Я ошибался.

Война забрала лучшего друга, и совсем не собирается на этом останавливаться.

Еще оказалось, что те блокадные образы, которые стоят за “кобальтовой сеткой“ намного живее и сильнее башен Кремля.

В архаических религиозных традициях считается, что если что-то в этом мире разобьется, то в мире мертвых оно, наоборот, приобретает вид целостный. Мы не знаем, как оно будет там, но сейчас у меня перед глазами всплывает абсолютно классический кинематографический образ: представляю, как Даша сидит на облаке, а в руках у нее чашка "кобальтовой сетки" с крепко заваренным иван-чаем. И прямо сейчас с небес мне летит “волшебный пинок“ — "развел тут нюни, давай-ка за работу!"

Бывает.

Вчера хотела встретиться с бывшей коллегой и приятельницей, но не получилось из-за моего внезапного гриппа. Вдруг звонок в дверь — это она прислала курьера с пакетом фруктов на мой адрес. Я испытала легкий (приятный) шок от того, что кто-то (не родственник или близкий) ни с того ни с сего решил проявить заботу обо мне.

Задумалась, почему это каждый раз вызывает у меня такую реакцию, ведь я сама очень люблю делать спонтанные сюрпризы и подарки просто так, уточняя, что отдариваться не надо, это от души и проч.

Подумала, что виновата, внезапно, Москва, в которой я родилась и прожила 30 лет.

Представим, что социальной нормой абстрактного Города является нейтральное отношение незнакомых и малознакомых людей. При встрече или ситуативном общении они не сделают тебе ни плохого, ни хорошего.

Возможно, когда-то столица и была другой, но то время, когда я росла, приучало к одной грустной истине московской жизни — жди подвоха от каждого.

Любой человек на улице в любой момент может нанести тебе вред беспричинно или несоразмерно причине (убийство за замечание - типично московское происшествие).
Это развивает в москвичах тревожность, настороженность, отторжение в ответ на интерес к себе (как битое животное огрызается на любую протянутую руку) и легкую параноидальность — если кто-то делает тебе добро, тем более без повода, значит, ему либо от тебя что-то нужно, либо он явно демонстрирует свою симпатию. А на просьбу в помощи,даже простой, в Москве нормально ответить отказом. Потому что просьба о помощи тоже в конечном счете может оказаться заходом к какому-то вреду, и напоровшись однажды, люди просто отчуждаются от какого-либо взаимодействия, кроме как с родственниками и близкими.

Это, конечно, скорее общая тенденция, бывают и исключения, и мне везло в жизни с друзьями, коллегами и знакомыми в Москве. Но когда я переехала в Никосию, а затем Минск, я стала смотреть на мир совсем иначе. Там в обществе нормой является даже не нейтральное, а благожелательное отношение по умолчанию. Я чувствовала себя здесь в своей тарелке, мне близок и понятен этот образ мышления и взаимодействия с ближним.

Спонтанные социальные связи могут завязаться прямо на улице, в кафе, и симпатия проявляется не для получения какого-то конкретного эффекта, кроме как просто пообщаться или просто доставить радость. Люди делают добро и забывают. Приятный разговор, комплимент, мелкий подарок, бесплатный непредвиденный бонус к покупке. Самое, пожалуй, яркое, когда глава какого-то отдела или департамента ВГ, с которым мы до того момента почии не общались, отвез меня на своем авто в Лимассол, чтобы привезти оттуда в Никосию стиральную машину)) Многие называют это провинциальностью, но кажется, это просто мы дальше ушли по пути атомизации общества, а сплоченность и маркировка «своим» многим россиянам, и москвичам особенно, кажется ненормальными и даже отсталыми.

С Петербургом сложнее всего. Как когда-то меня наущал уважаемый Михаил Кречмар, Петербург — бандитский город. А это значит, что с любым словом, действием, оказанной услугой нужно быть предельно осторожным и сдержанным. Даже в Москве потенциальная ответственность за слова и дела не ощущается так сильно, как здесь.

С другой стороны, люди могут просто так делать приятные поступки, которые в Москве маркировались бы уровнем «хороший друг, делающий шаги для дальнейшего сближения», а тут это не значит ровным счетом ничего. Тот же самый человек завтра откажет в действительно нужной вам помощи, потому что нет настроения. Или совершит какой-то еще дистанцирующий шаг. Эта непредсказуемость в поведении в целом присуща жителям Петербурга, даже не урожденным петербуржцам. Но в целом, мне никогда не уделяли столько внимания и поддержки, сколько здесь.

С обществом тоже полный рандом. С равной вероятностью любой случайный человек в любое время может причинить вред, как в Москве, либо сделать что-то неожиданно приятное. А еще иногда ответы и решения нужно давать и принимать мгновенно, и с непредсказуемыми последствиями.
К этому тяжеловато привыкнуть, зато жизнь ощущается остро. Петербург - мой Ревашоль)

И еще, что интересно. Если для спонтанного добра москвичу нужна причина, то для спонтанного зла поводов может не быть никаких. Делает тебе зло просто потому, что может.

Может, потому что добро требует усилий, а зло, особенно то, на которое не могут ответить, наоборот, приносит мрачное удовлетворение. Тут тратишь энергию, там получаешь, пусть и таким извращенным образом. А поскольку жители мегаполиса по большей части депрессивные и выгоревшие, получается эдакий бесконечный круговорот зла, где каждый в цепочке кусает следующего, чтобы получить немного теплой крови.

СТРАШНЫЕ НОЧНЫЕ ЗВУКИ

Этажом выше кто-то ходит, но кажется, что как будто прямо на моей кухне. Я прислушиваюсь и пытаюсь успокоить себя мыслью, что это соседи. Я ехал с ними сегодня в лифте — отец с дочерью. Но зачем они ходят по кухне так поздно. Да еще и так громко? А может быть, это и правда у меня на кухне. Нужно набраться смелости, чтобы встать и закрыть дверь. А если я увижу это, вдруг я случайно встречусь взглядом с этим, и оно заметит меня. Надо тише себя вести. На всякий случай. Нет, там определенно никого нет и не может быть. Мне все это просто кажется.

А может не кажется. Вдруг прошлые жильцы квартиры, которую я снимаю, просто исчезли однажды. Не оплатили счета, не забрали своих вещей, не отвечали ни по одному из оставленных номеров телефона. Скажем, это был парень с девушкой. Может, после этого хозяйка (противная старуха) стала так надоедать новым жильцам звонками и посещениями, требовать квитанции с счетчиками, сама их оплачивать? Вдруг на обоях, которые сейчас закрывает холодильник (я же не смотрел, что там за холодильником) хозяйка обнаружила два как будто бы жирных пятна. Она посетовала, конечно, на нечистоплотность прошлых жильцов, но значения этому не придала, хотя пятна и напоминали своими очертаниями два человеческих силуэта. Противная старуха просто сделала перестановку. Но теперь, когда я слышу, как ночью трясется холодильник — это на самом деле проклятые души прошлых жильцов хотят выйти...

... чтобы сказать, какой я клёвый парень. Конечно! Убираюсь, гирлянды вот повесил (может включить их, чтобы не было так страшно?). И в принципе я всем устраиваю призраков в стене. Но они хотели сказать мне, что им страшно по ночам. Потому что одну из моих масок (я их коллекционирую), сделал человек, которому отрубили голову во время жестокого африканского ритуала. Я купил ее в ЦАР на рынке в Банги. И с тех пор раз в месяц маска превращается в голову казненного, которая пытается найти своё тело, а тело, оставшееся там, пытается в этот момент найти свою голову. И если голова может только шебуршать на кухне, то тело уже могло почти подойти к моему дому. И если я выгляну сейчас в окно, оно стоит там и смотрит на меня без глаз. Оно видит меня. Оно убедилось, что я точно здесь, и кто знает, может, в этот раз у него получится подняться, чтобы постучать в мою дверь...

... а я открою, отдам голову, голова поблагодарит меня на санго и вместе с телом навсегда уйдёт из моей жизни (пожалуйста-пожалуйста). А потом я пойму, что это за маска. И немного загрущу, потому что она была моей любимой.