Красный Архивариус
Photo
В ЖИЗНИ НЕ ВИДЕЛ НИ ОДНОЙ НОРМАЛЬНОЙ ПРИНЦЕССЫ.
Все они с чудинкой. И с превеликой.
АЛИСА в деле этом не отстаёт, позади не плетётся, а скорее возглавляет Шествие против здравого смысла, в сторону Чувств и Искренних Убеждений.
Гляньте, как нарисовала её Надежда Бугославская! С крохотной короной на голове. С улыбочкой наимилейшей. Которая, впрочем, никак не отменяет наличия в руках миниатюрного космического бластера...
Чудо, а не девочка.
Девочка-Чудо.
Да не обманет вас лёгкость булычёвского языка! Это та самая Алиса. Разогнавшая и карты и кроликов, и прочую садовую живность. Космос и кроличья нора, сдаётся мне, здорово похожи. И там и там, если и когда упал в неизвестность, то уж письма писать — поздно.
Это плагиат внутренних смыслов?
Ну, перестаньте в самом деле...
Это Развитие Внутренних Смыслов.
Завораживающе привлекательное.
Декорации ничто, но всё — Жизнь. Полная поворотов и разворотов, и хоть мы и давали себе слово «не сходить с Пути Прямого, но...» — так уж суждено. Отсутствие страхов в прямом прочтении (липкий холодный пот, учащённое сердцебиение) заменено у Алисы (замещено Новым Временем и Новым Пространством) опасением не узнать. Не быть Первой. Не прорваться сквозь муть и пустоту.
Дивные качества.
Нам бы всем такие.
Кир Булычёв стремительно набирает литературный тяжёлый вес и временно утраченную (согласно изысканий ничего в литературе не смыслящих, глубоко творческих кретинов) популярность.
Идеи, согласитесь, оболгать можно, но и у самих лжецов, в случае подобном, к потным ладошкам пристаёт несмываемая грязь. Что-то вроде скипидара с мазутом, настоянных на злейшем, и полежавшем изрядно, зелёном луке.
Волшебно?
А то!!!
Перечитайте «Путешествие Алисы». Ощутите на кончике языка терпкие танины Космической Эры, долгие послевкусия Свершившегося Очевидного.
Мы полетим в Космос.
По настоящему.
Терпение, друзья мои.
Терпение.
Даже богам потребно время.
А уж нам – и подавно.
Алиса?)
Уже у вас в руках?)
Я не зазря жизнь свою проживаю)))
Все они с чудинкой. И с превеликой.
АЛИСА в деле этом не отстаёт, позади не плетётся, а скорее возглавляет Шествие против здравого смысла, в сторону Чувств и Искренних Убеждений.
Гляньте, как нарисовала её Надежда Бугославская! С крохотной короной на голове. С улыбочкой наимилейшей. Которая, впрочем, никак не отменяет наличия в руках миниатюрного космического бластера...
Чудо, а не девочка.
Девочка-Чудо.
Да не обманет вас лёгкость булычёвского языка! Это та самая Алиса. Разогнавшая и карты и кроликов, и прочую садовую живность. Космос и кроличья нора, сдаётся мне, здорово похожи. И там и там, если и когда упал в неизвестность, то уж письма писать — поздно.
Это плагиат внутренних смыслов?
Ну, перестаньте в самом деле...
Это Развитие Внутренних Смыслов.
Завораживающе привлекательное.
Декорации ничто, но всё — Жизнь. Полная поворотов и разворотов, и хоть мы и давали себе слово «не сходить с Пути Прямого, но...» — так уж суждено. Отсутствие страхов в прямом прочтении (липкий холодный пот, учащённое сердцебиение) заменено у Алисы (замещено Новым Временем и Новым Пространством) опасением не узнать. Не быть Первой. Не прорваться сквозь муть и пустоту.
Дивные качества.
Нам бы всем такие.
Кир Булычёв стремительно набирает литературный тяжёлый вес и временно утраченную (согласно изысканий ничего в литературе не смыслящих, глубоко творческих кретинов) популярность.
Идеи, согласитесь, оболгать можно, но и у самих лжецов, в случае подобном, к потным ладошкам пристаёт несмываемая грязь. Что-то вроде скипидара с мазутом, настоянных на злейшем, и полежавшем изрядно, зелёном луке.
Волшебно?
А то!!!
Перечитайте «Путешествие Алисы». Ощутите на кончике языка терпкие танины Космической Эры, долгие послевкусия Свершившегося Очевидного.
Мы полетим в Космос.
По настоящему.
Терпение, друзья мои.
Терпение.
Даже богам потребно время.
А уж нам – и подавно.
Алиса?)
Уже у вас в руках?)
Я не зазря жизнь свою проживаю)))
Красный Архивариус
Дорогой провидец наш, Кир — мы помним и верим.
Две цитаты из "Путешествия Алисы" Кира Булычёва) Две)) А больше и не надо) *
– Только одна на поиски не выходи, – предупредил я Алису. – Тут очень опасные звери.
– Но ведь я – царь природы, – сказала Алиса.
– Звери об этом не знают, – сказал я. – Они необразованные.
*
Все дело в том, что вы все - взрослые, умные люди. И вы мыслите, как ты сам говорил, логически. А я не очень умная и мыслю, как в голову взбредет.
– Только одна на поиски не выходи, – предупредил я Алису. – Тут очень опасные звери.
– Но ведь я – царь природы, – сказала Алиса.
– Звери об этом не знают, – сказал я. – Они необразованные.
*
Все дело в том, что вы все - взрослые, умные люди. И вы мыслите, как ты сам говорил, логически. А я не очень умная и мыслю, как в голову взбредет.
Сегодня день рождения Иосифа Бродского.
Сказано о нём немало, я лишь одно подчеркну — это нравственный ориентир. И по почерку поэтическому и по внутренней вере в Родину.
Ещё интересно: Германия вот прям на днях отказалась — публично и официально — признать блокаду Ленинграда геноцидом советского народа. Просто вчитайтесь в эти строки. Германия. Отказалась признать.
Бродский — ленинградец, блокадник. Его стихотворение «На смерть Жукова», за которое мордовали его и по ту и по эту сторону океана — оно пророческое. И оно о том, что Родину спасли, да, но вечная преемственность поколений (это ведь и подражание и отсыл к Державину, к его «Снигирю» — эпитафии на смерть Суворова) — неизбежна. Раз за разом «неугомонные соседи» лезут в наш дом незваными и раз за разом во главе воинства нашего встаёт тот, кто призван спасти Отечество.
Задумайтесь — поэты видят сердцем.
Вот державинские строчки о Суворове:
Кто перед ратью будет, пылая,
Ездить на кляче, есть сухари;
В стуже и в зное меч закаляя,
Спать на соломе, бдеть до зари;
Тысячи воинств, стен и затворов
С горстью россиян всё побеждать?
Мы знаем кто — мы знаем их всех поимённо. Даже если и забыли о них в сутолоке жизни.
Вот из Бродского, о Жукове:
Воин, пред коим многие пали
стены, хоть меч был и вражьих тупей,
блеском маневра о Ганнибале
напоминавший средь волжских степей.
Кончивший дни свои глухо в опале,
как Велизарий или Помпей.
Стоит и чтить и читать великих. Так приобщимся к истории, так сможем различать свет и тьму.
У нас нет никого кроме нас.
Мы сами себе — и спасители и победители.
Другого не дано.
Сказано о нём немало, я лишь одно подчеркну — это нравственный ориентир. И по почерку поэтическому и по внутренней вере в Родину.
Ещё интересно: Германия вот прям на днях отказалась — публично и официально — признать блокаду Ленинграда геноцидом советского народа. Просто вчитайтесь в эти строки. Германия. Отказалась признать.
Бродский — ленинградец, блокадник. Его стихотворение «На смерть Жукова», за которое мордовали его и по ту и по эту сторону океана — оно пророческое. И оно о том, что Родину спасли, да, но вечная преемственность поколений (это ведь и подражание и отсыл к Державину, к его «Снигирю» — эпитафии на смерть Суворова) — неизбежна. Раз за разом «неугомонные соседи» лезут в наш дом незваными и раз за разом во главе воинства нашего встаёт тот, кто призван спасти Отечество.
Задумайтесь — поэты видят сердцем.
Вот державинские строчки о Суворове:
Кто перед ратью будет, пылая,
Ездить на кляче, есть сухари;
В стуже и в зное меч закаляя,
Спать на соломе, бдеть до зари;
Тысячи воинств, стен и затворов
С горстью россиян всё побеждать?
Мы знаем кто — мы знаем их всех поимённо. Даже если и забыли о них в сутолоке жизни.
Вот из Бродского, о Жукове:
Воин, пред коим многие пали
стены, хоть меч был и вражьих тупей,
блеском маневра о Ганнибале
напоминавший средь волжских степей.
Кончивший дни свои глухо в опале,
как Велизарий или Помпей.
Стоит и чтить и читать великих. Так приобщимся к истории, так сможем различать свет и тьму.
У нас нет никого кроме нас.
Мы сами себе — и спасители и победители.
Другого не дано.
Красный Архивариус
Сегодня день рождения Иосифа Бродского. Сказано о нём немало, я лишь одно подчеркну — это нравственный ориентир. И по почерку поэтическому и по внутренней вере в Родину. Ещё интересно: Германия вот прям на днях отказалась — публично и официально — признать…
Иосиф Бродский
На смерть Жукова
Вижу колонны замерших внуков,
гроб на лафете, лошади круп.
Ветер сюда не доносит мне звуков
русских военных плачущих труб.
Вижу в регалиях убранный труп:
в смерть уезжает пламенный Жуков.
Воин, пред коим многие пали
стены, хоть меч был вражьих тупей,
блеском маневра о Ганнибале
напоминавший средь волжских степей.
Кончивший дни свои глухо в опале,
как Велизарий или Помпей.
Сколько он пролил крови солдатской
в землю чужую! Что ж, горевал?
Вспомнил ли их, умирающий в штатской
белой кровати? Полный провал.
Что он ответит, встретившись в адской
области с ними? «Я воевал».
К правому делу Жуков десницы
больше уже не приложит в бою.
Спи! У истории русской страницы
хватит для тех, кто в пехотном строю
смело входили в чужие столицы,
но возвращались в страхе в свою.
Маршал! Поглотит алчная Лета
эти слова и твои прахоря.
Все же, прими их — жалкая лепта
родину спасшему, вслух говоря.
Бей, барабан, и военная флейта,
громко свисти на манер снегиря.
1974 г.
На смерть Жукова
Вижу колонны замерших внуков,
гроб на лафете, лошади круп.
Ветер сюда не доносит мне звуков
русских военных плачущих труб.
Вижу в регалиях убранный труп:
в смерть уезжает пламенный Жуков.
Воин, пред коим многие пали
стены, хоть меч был вражьих тупей,
блеском маневра о Ганнибале
напоминавший средь волжских степей.
Кончивший дни свои глухо в опале,
как Велизарий или Помпей.
Сколько он пролил крови солдатской
в землю чужую! Что ж, горевал?
Вспомнил ли их, умирающий в штатской
белой кровати? Полный провал.
Что он ответит, встретившись в адской
области с ними? «Я воевал».
К правому делу Жуков десницы
больше уже не приложит в бою.
Спи! У истории русской страницы
хватит для тех, кто в пехотном строю
смело входили в чужие столицы,
но возвращались в страхе в свою.
Маршал! Поглотит алчная Лета
эти слова и твои прахоря.
Все же, прими их — жалкая лепта
родину спасшему, вслух говоря.
Бей, барабан, и военная флейта,
громко свисти на манер снегиря.
1974 г.
На выставку идите, и в особенности — на лекцию!
Дейнека — великий провозвестник Красной Империи Будущего.
Что не получилось с первого раза — получится со второго.
История — всегда спираль.
Ленин учил нас не опускать руки в случае неудачи. Неудача — это всего лишь неправильно решённая задача — всегда можно перерешать.
https://yangx.top/za_smyslom/4970
Дейнека — великий провозвестник Красной Империи Будущего.
Что не получилось с первого раза — получится со второго.
История — всегда спираль.
Ленин учил нас не опускать руки в случае неудачи. Неудача — это всего лишь неправильно решённая задача — всегда можно перерешать.
https://yangx.top/za_smyslom/4970
Telegram
Искусство смысла | Алёна Калачёва
Участвую в новой выставке Студии, посвящённой созидательному аспекту советского времени, «Зеркало эпохи».
На название был конкурс-брейншторм, выбрали предложенный мной вариант, приятно 💝
Даты посещения: 25–29 мая, 1–2 июня
Я выставляю свою работу с велосипедом…
На название был конкурс-брейншторм, выбрали предложенный мной вариант, приятно 💝
Даты посещения: 25–29 мая, 1–2 июня
Я выставляю свою работу с велосипедом…
Красный Архивариус
На выставку идите, и в особенности — на лекцию! Дейнека — великий провозвестник Красной Империи Будущего. Что не получилось с первого раза — получится со второго. История — всегда спираль. Ленин учил нас не опускать руки в случае неудачи. Неудача — это…
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Благодарю автора канала @za_smyslom за прекраснейшее видео вестибюля метро «Курская»!
Красный Архивариус
На выставку идите, и в особенности — на лекцию! Дейнека — великий провозвестник Красной Империи Будущего. Что не получилось с первого раза — получится со второго. История — всегда спираль. Ленин учил нас не опускать руки в случае неудачи. Неудача — это…
studio-paspartu.ru
Лекция о творчестве Александра Дейнеки | Мастер-классы
1 июня, суббота, в 19:00
Forwarded from Ирина Галушко
Мы с дочкой пошли на выставку трофейного железа в понедельник — специально, как думала дюже мудрая мама, когда будет не выходной день, и народу будет поменьше.
Но гениальный план не очень сработал. С первыми днями открытия выставки народного промысла на хохла, конечно, не сравнить. Но фотографироваться всем пришлось по очереди.
Главные экспонаты выставки— «Абрамс» и «Леопард».
Американец бросается в глаза сразу — он самый черный, самый сгоревший и покореженный.
Возле него толпятся подолгу. Мужчины ведут специальные разговоры — обсуждают тех-характеристики друг другу и объясняют, почему это важно, женщинам. Женщины кивают и заинтересованно поглядывают на подтянутых, высоких парней в черной форме с закрытыми по глаза лицами. Почему-то кажется, что все они невероятно красивые.
Тут же — немецкая бронемашина. Рядом с ней, под навесом с надписью «История повторяется», стоит ее бабка — трофейная бронемашина, взятая Советской армией в 1943-м.
У следующего экспоната люди выстроились в мини-очередь, чтобы пожать руку бойцу с медалями. Одну я узнала — медаль Суворова (за мужество и отвагу при защите Отечества, за отличия в боевой службе), другие три — нет. Расспрашивать постеснялась.
— Спасибо вам, что защищаете нас. Спасибо вам за всё! Удачи вам и поскорее возвращайтесь домой, — говорит одна женщина, сжимая руку военного.
После нее подходит пацан лет 14 и говорит что-то очень тихо, но очень проникновенно. У военного меняется лицо, он трясет руку парню. Тот очень долго ее не отпускает.
В павильон с трофеями габаритами помельче (рации, дроны и т.д.) выстроилась очередь.
— Будем стоять? Мне-то интересно, но вот тебе…
— Мама, ты что! Там же ДРОНЫ!
Через полчаса мы сидим на бордюре под сенью какого-то куста — все лавочки забиты отдыхающими. Понедельник же.
— Что тебе больше всего понравилось? — спрашиваю я.
— То, что все танки не наши, а иностранные — отвечает дочь. — А! И еще тот, который «История повторяется».
Но гениальный план не очень сработал. С первыми днями открытия выставки народного промысла на хохла, конечно, не сравнить. Но фотографироваться всем пришлось по очереди.
Главные экспонаты выставки— «Абрамс» и «Леопард».
Американец бросается в глаза сразу — он самый черный, самый сгоревший и покореженный.
Возле него толпятся подолгу. Мужчины ведут специальные разговоры — обсуждают тех-характеристики друг другу и объясняют, почему это важно, женщинам. Женщины кивают и заинтересованно поглядывают на подтянутых, высоких парней в черной форме с закрытыми по глаза лицами. Почему-то кажется, что все они невероятно красивые.
Тут же — немецкая бронемашина. Рядом с ней, под навесом с надписью «История повторяется», стоит ее бабка — трофейная бронемашина, взятая Советской армией в 1943-м.
У следующего экспоната люди выстроились в мини-очередь, чтобы пожать руку бойцу с медалями. Одну я узнала — медаль Суворова (за мужество и отвагу при защите Отечества, за отличия в боевой службе), другие три — нет. Расспрашивать постеснялась.
— Спасибо вам, что защищаете нас. Спасибо вам за всё! Удачи вам и поскорее возвращайтесь домой, — говорит одна женщина, сжимая руку военного.
После нее подходит пацан лет 14 и говорит что-то очень тихо, но очень проникновенно. У военного меняется лицо, он трясет руку парню. Тот очень долго ее не отпускает.
В павильон с трофеями габаритами помельче (рации, дроны и т.д.) выстроилась очередь.
— Будем стоять? Мне-то интересно, но вот тебе…
— Мама, ты что! Там же ДРОНЫ!
Через полчаса мы сидим на бордюре под сенью какого-то куста — все лавочки забиты отдыхающими. Понедельник же.
— Что тебе больше всего понравилось? — спрашиваю я.
— То, что все танки не наши, а иностранные — отвечает дочь. — А! И еще тот, который «История повторяется».