Памятник «Жертвам кулацкого восстания», Сызрань.
Памятник посвящён красноармейцам, подавлявшим восстание крестьян Самарской губернии против продразвёрстки. Поводом послужили грубые действия уполномоченных по сбору налога, прибывших в село с требованием поставок государству хлеба и скота. Сбежавшиеся к церкви крестьяне ударили в набат, что послужило сигналом к началу восстания, позже очаги восстания появлялись по всей губернии.
Командарм Михаил Фрунзе в докладе Ленину: «При подавлении движения убито, пока по неполным сведениям, не менее 1000 человек. Кроме того, расстреляно свыше 600 главарей и кулаков. Село Усинское, в котором восставшими сначала был истреблён наш отряд в 110 человек, сожжено совершенно». Разгромив основные силы повстанцев чапанного восстания, большевики обрушили массовые репрессии на жителей восставших сёл и деревень: крестьян сгоняли в концлагеря, расстреливали, вешали и топили в реке, деревни сжигались.
В 90-е участники восстания были реабилитированы, но памятник “невинным жертвам” в лице чекистов, участников продотрядов и прочей красной мрази всё ещё стоит в центре города. А про десятки сотен замученных и убитых крестьян Самарской губернии предпочитают не вспоминать.
Памятник посвящён красноармейцам, подавлявшим восстание крестьян Самарской губернии против продразвёрстки. Поводом послужили грубые действия уполномоченных по сбору налога, прибывших в село с требованием поставок государству хлеба и скота. Сбежавшиеся к церкви крестьяне ударили в набат, что послужило сигналом к началу восстания, позже очаги восстания появлялись по всей губернии.
Командарм Михаил Фрунзе в докладе Ленину: «При подавлении движения убито, пока по неполным сведениям, не менее 1000 человек. Кроме того, расстреляно свыше 600 главарей и кулаков. Село Усинское, в котором восставшими сначала был истреблён наш отряд в 110 человек, сожжено совершенно». Разгромив основные силы повстанцев чапанного восстания, большевики обрушили массовые репрессии на жителей восставших сёл и деревень: крестьян сгоняли в концлагеря, расстреливали, вешали и топили в реке, деревни сжигались.
В 90-е участники восстания были реабилитированы, но памятник “невинным жертвам” в лице чекистов, участников продотрядов и прочей красной мрази всё ещё стоит в центре города. А про десятки сотен замученных и убитых крестьян Самарской губернии предпочитают не вспоминать.
«Уходили мы из Крыма», Николай Туроверов.
Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня;
Я с кормы все время мимо
В своего стрелял коня.
А он плыл, изнемогая,
За высокою кормой,
Всё не веря, всё не зная,
Что прощается со мной.
Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою!
Конь всё плыл, теряя силы,
Веря в преданность мою.
Мой денщик стрелял не мимо –
Покраснела чуть вода...
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда.
Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня;
Я с кормы все время мимо
В своего стрелял коня.
А он плыл, изнемогая,
За высокою кормой,
Всё не веря, всё не зная,
Что прощается со мной.
Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою!
Конь всё плыл, теряя силы,
Веря в преданность мою.
Мой денщик стрелял не мимо –
Покраснела чуть вода...
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда.
«Русское путешествие». Город 61. Пермь. Часть вторая.
Помимо орнаментов и мифологии, коми-пермяцкая особенность проявляется в национальной кухне. И это учитывая то, что сами коми-пермяки идентифицируют себя как русские и с радостью вливаются в общее русское культурное пространство, не отделяя себя от титульной нации, тем более что их в области 0.8%. С этим в Перми как в Карелии – карелы тоже вроде как есть, туристическая сфера вокруг этой идентичности крутится, но явного разделения на бытовом уровне нет.
Теперь непосредственно о самой региональной/национальной кухне, которую я всегда стараюсь попробовать в новых местах, чтобы ещё больше проникнуться атмосферой города. В Перми я зашёл в ресторан коми-пермяцкой кухни «Чöскыт керку» с довольно бумерской атмосферой и полным кавардаком в плане оформления: тут и хохлома, и южнорусские мотивы, затесались даже мезенская и пермогорская росписи, характерные для Архангельской губернии, да ещё и на фарфоре, хотя ими украшались исключительно деревянные предметы утвари. Сама еда очень даже неплохая – салат из оленины с брусникой и посикунчики (пирожки с разными начинками) советую, а вот с напитками всё сложнее – брал компот из одуванчиков и напиток на чаге, но и то, и то представляет собой оверпрайснутый яблочный сок, разве что чага чуть более выраженная по вкусу. Ресторану очень бы пошёл небольшой поворот в сторону серьёзности и элитарности, как это сделано в петрозаводском «Ягеле» или в архангельской «Почтовой конторе».
Гастрономию часто недооценивают при знакомстве с городом, хотя условная литература и живопись предлагаются как обязательные для изучения региональных особенностей. С последними двумя мы не особо часто сталкиваемся в обычной жизни, а вот архитектура и гастрономия окружают нас на протяжении всей жизни. Именно поэтому я выступаю за русский стиль в архитектуре и сам часто готовлю традиционные блюда русской кухни, что позволяет ощущать свои корни, чего нельзя сказать о советских коробках и столовской еде, делающих из русских непонятно кого.
Пермь характерна тем, что именно с неё (по моим ощущениям) началась эпопея с композициями в виде фраз – именно там находится знаменитое «Счастье не за горами», с которого “списаны” псковское «Здесь начинается Россия» и архангельское «Счастье не за морями». Это очень крутой, а главное простой концепт того, как практически на пустом месте можно сделать узнаваемую достопримечательность.
Находится эта фраза на набережной, рядом с вокзалом, что крайне необычно. Сам спуск к реке отрезан ж/д путями, что крайне неудобно, а доступа к воде нет вообще, поэтому мне так и не удалось сделать фотографию «купаюсь в Каме». Немного я не успел и до сноса Пермских ворот – деревянной буквы П, которая стояла в городе 10 лет и буквально за пару недель до моего приезда её разобрали.
Помимо орнаментов и мифологии, коми-пермяцкая особенность проявляется в национальной кухне. И это учитывая то, что сами коми-пермяки идентифицируют себя как русские и с радостью вливаются в общее русское культурное пространство, не отделяя себя от титульной нации, тем более что их в области 0.8%. С этим в Перми как в Карелии – карелы тоже вроде как есть, туристическая сфера вокруг этой идентичности крутится, но явного разделения на бытовом уровне нет.
Теперь непосредственно о самой региональной/национальной кухне, которую я всегда стараюсь попробовать в новых местах, чтобы ещё больше проникнуться атмосферой города. В Перми я зашёл в ресторан коми-пермяцкой кухни «Чöскыт керку» с довольно бумерской атмосферой и полным кавардаком в плане оформления: тут и хохлома, и южнорусские мотивы, затесались даже мезенская и пермогорская росписи, характерные для Архангельской губернии, да ещё и на фарфоре, хотя ими украшались исключительно деревянные предметы утвари. Сама еда очень даже неплохая – салат из оленины с брусникой и посикунчики (пирожки с разными начинками) советую, а вот с напитками всё сложнее – брал компот из одуванчиков и напиток на чаге, но и то, и то представляет собой оверпрайснутый яблочный сок, разве что чага чуть более выраженная по вкусу. Ресторану очень бы пошёл небольшой поворот в сторону серьёзности и элитарности, как это сделано в петрозаводском «Ягеле» или в архангельской «Почтовой конторе».
Гастрономию часто недооценивают при знакомстве с городом, хотя условная литература и живопись предлагаются как обязательные для изучения региональных особенностей. С последними двумя мы не особо часто сталкиваемся в обычной жизни, а вот архитектура и гастрономия окружают нас на протяжении всей жизни. Именно поэтому я выступаю за русский стиль в архитектуре и сам часто готовлю традиционные блюда русской кухни, что позволяет ощущать свои корни, чего нельзя сказать о советских коробках и столовской еде, делающих из русских непонятно кого.
Пермь характерна тем, что именно с неё (по моим ощущениям) началась эпопея с композициями в виде фраз – именно там находится знаменитое «Счастье не за горами», с которого “списаны” псковское «Здесь начинается Россия» и архангельское «Счастье не за морями». Это очень крутой, а главное простой концепт того, как практически на пустом месте можно сделать узнаваемую достопримечательность.
Находится эта фраза на набережной, рядом с вокзалом, что крайне необычно. Сам спуск к реке отрезан ж/д путями, что крайне неудобно, а доступа к воде нет вообще, поэтому мне так и не удалось сделать фотографию «купаюсь в Каме». Немного я не успел и до сноса Пермских ворот – деревянной буквы П, которая стояла в городе 10 лет и буквально за пару недель до моего приезда её разобрали.
«Русское путешествие». Город 61. Пермь. Часть третья.
Очень советую ходить по Перми пешком, хоть по картам её центр выглядит довольно большим, но проходится легко и сравнительно быстро, там я поставил свой рекорд по шагам – 42к, учитывая что я проводил там лекцию и пару раз садился поесть. Помимо жилой архитектуры, в городе очень красивые храмы, особенно Троицкий собор в приятном зелёном цвете. Неподалёку находится грустное зрелище – бывшая пожарная часть в здании церкви с втиснутыми в стены воротами и возведённым на главе кривым крестом из арматуры.
Местный краеведческий музей ничем особо не удивил, вполне неплохой и добротный, но не прям вау. Находится он в старом купеческом особняке, ввиду чего там очень плохой интернет. Как в таких условиях пользоваться Пушкинской картой – большой вопрос.
Очень порадовали 2 вещи, вернее их отсутствие: в Перми практически нет мигрантов и самокатов. Можно сказать, что правительство города решило две основные проблемы России. Особенно сильно это заметно на контрасте с соседним Екатеринбургом, где много как лиц незаменимо-специалистской наружности, так и безумных самокатчиков.
Из моего очерка может показаться, что Пермь состоит из одних плюсов. Но это близко к правде, хотя пара минусов есть, правда совершенно не критичных и легко решаемых. Во-первых, это феномен внезапных пустырей – проходя по городу, можно случайно наткнуться на пустырь на месте снесённого дома, причём он появляется внезапно, будто выпрыгивает из двора. Во-вторых, это проблема мусора. Не визуальная, как в некоторых городах, а обонятельная. От мусоровозов и на некоторых улицах довольно явно пахнет гниющими органическими отходами, причём довольно сильно. В-третьих, совершенно безумное расположение светофоров и знаков пешеходного перехода, которые могут находится на расстоянии 4 метров друг от друга, из-за чего перед каждым пересечением улицы приходится вглядываться и искать светофор, чтобы не перейти на красный.
Пермь стала для меня открытием этого лета, я был уверен, что еду в рядовой русский город, который ничем не сможет меня удивить. Но я ошибался (и я этому рад), Пермь замечательный и очень красивый город, очень советую вам его посетить, оценка 10 из 10.
Очень советую ходить по Перми пешком, хоть по картам её центр выглядит довольно большим, но проходится легко и сравнительно быстро, там я поставил свой рекорд по шагам – 42к, учитывая что я проводил там лекцию и пару раз садился поесть. Помимо жилой архитектуры, в городе очень красивые храмы, особенно Троицкий собор в приятном зелёном цвете. Неподалёку находится грустное зрелище – бывшая пожарная часть в здании церкви с втиснутыми в стены воротами и возведённым на главе кривым крестом из арматуры.
Местный краеведческий музей ничем особо не удивил, вполне неплохой и добротный, но не прям вау. Находится он в старом купеческом особняке, ввиду чего там очень плохой интернет. Как в таких условиях пользоваться Пушкинской картой – большой вопрос.
Очень порадовали 2 вещи, вернее их отсутствие: в Перми практически нет мигрантов и самокатов. Можно сказать, что правительство города решило две основные проблемы России. Особенно сильно это заметно на контрасте с соседним Екатеринбургом, где много как лиц незаменимо-специалистской наружности, так и безумных самокатчиков.
Из моего очерка может показаться, что Пермь состоит из одних плюсов. Но это близко к правде, хотя пара минусов есть, правда совершенно не критичных и легко решаемых. Во-первых, это феномен внезапных пустырей – проходя по городу, можно случайно наткнуться на пустырь на месте снесённого дома, причём он появляется внезапно, будто выпрыгивает из двора. Во-вторых, это проблема мусора. Не визуальная, как в некоторых городах, а обонятельная. От мусоровозов и на некоторых улицах довольно явно пахнет гниющими органическими отходами, причём довольно сильно. В-третьих, совершенно безумное расположение светофоров и знаков пешеходного перехода, которые могут находится на расстоянии 4 метров друг от друга, из-за чего перед каждым пересечением улицы приходится вглядываться и искать светофор, чтобы не перейти на красный.
Пермь стала для меня открытием этого лета, я был уверен, что еду в рядовой русский город, который ничем не сможет меня удивить. Но я ошибался (и я этому рад), Пермь замечательный и очень красивый город, очень советую вам его посетить, оценка 10 из 10.
