🇪🇬⚡️🇹🇷 На фоне усиления позиций Турции в Восточном Средиземноморье и роста ее влияния на другие государства, в регионе начал складываться своеобразный «антитурецкий клуб», в который вошли Греция, Кипр, Израиль, Иордания, Франция и Египет. Наиболее активным членом новообразованного «клуба» является Египет, для которого усиление Турции чревато ростом числа угроз национальным интересам.

Леонид Цуканов выделяет четыре «фронта» египетско-турецкого противостояния: на иракском направлении (курдская проблема), в Йемене («аль-Ислах» поддерживается Турцией, Египет вместе с ОАЭ оказывают поддержку ОПС), на греческом направлении (Египет поддержал претензии Греции и Кипра в адрес Турции, ведет переговоры по разграничению экономической зоны и выступил против превращения Собора Святой Софии в мечеть) и, конечно, в Ливии.

Автор определил 3 сценария поведения Египта в противостоянии с Турцией.
1. Вступление Египта в вооруженный конфликт в Ливии на стороне ЛНА.
2. Используя «Каирскую инициативу» и ее аналоги как некий символ приверженности идее мирного урегулирования, руководство Египта «заморозит» боевые действия на текущих рубежах (согласившись на формальный раздел Ливии на зоны политического влияния).
3. Перенос противостояния на другие «участки столкновения» — в Йемен и Ливан. В Ливии же для придания импульса переговорному процессу возможен смелый шаг по смене «лица» ЛНА — вывод взамен фельдмаршала Хафтара президента правительства в Тобруке Агилу Салеха Ису.

Подробнее https://russiancouncil.ru/blogs/ltsukanov/egipetskoe-litso-antituretskogo-kluba/

Для удерживания противника от агрессии или ее прекращения необходимо иметь средства воздействия на него на общегосударственном уровне. Неоспоримо, что ядерное оружие является таковым. Может ли им стать неядерное стратегическое оружие? Вопрос открытый.

Уверенно можно говорить только о том, что при его применении как в Ираке и в Сирии — однозначно нет. В случае полномасштабного противостояния Россия-НАТО попытки разменивать авиабазы на ракеты приведут к тому, что и то, и другое, очевидно, кончится быстрее у России. Конфликт не приведет к «прекращению на приемлемых для России условиях», а по «Основам государственной политики…» это одна из задач ядерного сдерживания — так почему бы не желать того же и от неядерного (разумеется, при менее масштабном конфликте)?

Дмитрий Стефанович @vatfor и Александр Ермаков @nuclear_stormbringer разбираются, что такое неядерное сдерживание, для чего оно нужно и как работает.

https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/vozmozhno-li-neyadernoe-sderzhivanie/

30 июня обсуждаем доклад Валдайского клуба о санкциях на фоне COVID-19. Подключайтесь! https://ru.valdaiclub.com/events/announcements/sanktsionnye-epidemii-prezentatsiya/

🇱🇾 Настало время выйти за рамки Схиратского соглашения и разработать новый механизм примирения и формирования в Ливии правительства, считает известный ливийский аналитик Мохамед Эльджарх.

ПНС беззастенчиво использовало признание на международной арене для обращения за помощью и налаживания сотрудничества в военной сфере и борьбе с терроризмом. В качестве примера можно привести просьбу ПНС о военном присутствии Италии в Мисрате в форме военного госпиталя в 2016 г., координацию совместных с США действий по борьбе с терроризмом против так называемого Исламского государства в Сирте, а совсем недавно — прямую военную интервенцию Турции для оказания ПНС помощи с тем, чтобы остановить наступление Хафтара.

Продолжение признания ПНС Организацией Объединенных Наций вряд ли оправдано, поскольку в самой Ливии ПНС не пользуется авторитетом, не говоря уже о том, что единственный законодательный орган страны — Палата представителей — так и не придал ему статус легитимности. Кроме того, в соответствии с соглашением, подписанным в Схирате, срок действия мандата ПНС ограничивался двумя годами и истек в декабре 2017 г. Продолжение международного признания без всяких условий и ограничений будет сводить на нет любые усилия по достижению мира в Ливии.

С другой стороны, вмешательство или неправомерное влияние на политические институты Хафтара и других вооруженных действующих лиц в Триполи или Мисрате должны отвергаться и влечь за собой серьезные последствия, включая санкции со стороны СБ ООН, США и ЕС. Для этой цели должен быть создан четкий механизм санкций СБ ООН.

Международные субъекты, имеющие интересы в Ливии, должны сами выбраться из ловушки легитимности, которую эксплуатируют ливийские конфликтующие стороны и их внешние покровители. Им надлежит переосмыслить целесообразность автоматической поддержки не выдержавшего испытания жизнью Схиратского соглашения и начать разработку новых механизмов, способных оказать равное давление на обе стороны с тем, чтобы повысить заинтересованность всех ливийских акторов в возобновлении подлинного и законного переговорного процесса, заключает М. Эльджарх.

https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/liviyskiy-krizis-legitimnosti-v-zalozhnikakh-skhiratskogo-soglasheniya/

Восстановление баланса между существующими в российском обществе представлениями о справедливости потребует гораздо более серьезных, трудных для власти и даже рискованных решений, чем повышение на 2% НДФЛ для богатых. Если такие решения не будут приняты, то российский запрос на справедливость останется неудовлетворенным — точно так же, как он остается неудовлетворенным в Соединенных Штатах сегодня. Со всеми вытекающими отсюда последствиями для будущего страны.

Андрей Кортунов о волнениях афроамериканцев, повышении НДФЛ в России и проблеме справедливости в США и России.

https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/volneniya-afroamerikantsev-i-povyshenie-ndfl-v-rossii/

🇨🇳😈🇰🇿🇰🇬🇹🇯 Реализация Китаем концепции «Один пояс — один путь» отражается и на его формате отношений со странами постсоветского пространства. Вероятно, они интересны Пекину не только в качестве экономических коридоров. Китайские власти заинтересованы в расширении своего влияния как посредством интеграционных проектов, так и благодаря аренде земли и выражению территориальных претензий.

Так начинается статья Антона Бредихина, который проанализировал несколько кейсов передачи земли центральноазиатскими государствами Китаю в 1990-2000-х годах. Автор считает перспективы территориального расширения Китая в рамках региона Центральной Азии весьма реалистичными.

Мы попросили Юрия Кулинцева прокомментировать ситуацию вокруг территориальных споров в Центральной Азии и возможной экспансии Китая. Эксперт считает практически невозможной ситуацию с силовым вариантом изменения границ в Центральной Азии. Более того, он отметил, что при исследовании вопроса о передаче земельных территорий одного государства в счет погашения кредитных обязательств перед другим государством, следует исходить из анализа содержания конкретных международных соглашений, мотивов их подписания действующими властями и национальных интересов участвующих сторон. В противном случае велика вероятность получить искаженную трактовку ключевых событий в рамках популистской риторики неизвестного блогера или же оказаться адресатом информационной пропаганды, которую ведут крупные конкурирующие державы за региональное влияние.

Оба комментария опубликованы на сайте РСМД.

Антон Бредихин: Аренда земли и территориальные претензии Китая в Центральной Азии и на Южном Кавказе https://russiancouncil.ru/~UPGn3

Юрий Кулинцев: Территориальные споры в Центральной Азии: мифы и реальность https://russiancouncil.ru/~xoXf8

✊🏿👹🤑🤖 В США соцсети стали главной платформой мобилизации ряда протестных групп: радикально настроенных активистов, выступающих за крайние меры борьбы с расовым и классовым неравенством; умеренного большинства, также преимущественно поддерживающего лозунги BLM, а также ряда групп правых активистов, которые появились на волне противопоставления крайне левым. Но расовый дискурс сегодня — это вопрос не только протестующих активистов.

Так или иначе лозунги Black Lives Matter коснулись каждого американца, а в особенно затруднительном положении оказался бизнес. Соцсети сделали невозможным нахождение в стороне от происходящего — бренды, инфлюенсеры и знаменитости во избежание общественного порицания теперь буквально обязаны выражать свою политическую позицию.

С другой стороны, пандемия и массовый карантин повлияли на паттерны потребления информации и новостей. Большинство людей стали меньше доверять привычным ресурсам — сообщениям властей и традиционной журналистике — и предпочли потреблять контент из социальных медиа. Количество фейков и дезинформации во время пандемии увеличилось многократно. Инфодемия создала, по сути, идеальную почву для распространения протестных, ложных и некоторых конспирологических теорий.

Роман Майка в статье для @nwsru анализирует, как трансформируется роль соцсетей в эпоху инфодемии и BLM: от рупора демократии до политической цензуры.

https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/columns/cybercolumn/sotsseti-v-epokhu-infodemii-i-blm-ot-rupora-demokratii-do-tsenzury/

Дискуссии о мягкой силе той или иной страны актуализируется, как правило, в период кризисных явлений во внешней политике или из-за назревшей необходимости обновления институтов, ответственных за проекцию такой силы. Развернувшаяся недавно в экспертных и журналистских кругах полемика вокруг эффективности российской мягкой силы на Ближнем Востоке — демонстрация обоих факторов. Теоретические наработки отечественных и зарубежных исследователей в этой сфере не всегда, как выясняется, работают на практике. Многие из тех, кому небезразлична тема «мягкого влияния» и публичной дипломатии, в теории понимают, как все это должно работать во внешней политике и даже нередко предоставляют грамотные рекомендации профильным ведомствам.

В качестве «серебряной пули» для проблем России в этой сфере зачастую предлагается обращение к американскому опыту. Действительно, американские практики часто видятся наиболее успешным для продвижения национальных интересов США и позитивного образа Америки. Однако этот тезис справедлив лишь отчасти: не все, что делают американцы (тем более на Ближнем Востоке), эффективно, не все доступно и не все подходит России. Вместе с тем, критическое осмысление опыта США в сфере проекции мягкой силы на Ближнем Востоке необходимо для качественной ревизии собственных российских подходов.

Максим Сучков анализирует инструментарий мягкой силы США на Ближнем Востоке и «пост-сирийский» шанс России.

Если США в реализации своей политики мягкой силы как будто говорят «делайте как мы — и будете нами», то логика ЕС — «делайте как мы — и будете с нами». Несколько активных лет России на Ближнем Востоке, возможно, позволяют сегодня емко сформулировать такую идею: «делайте вместе с нами — и останетесь собой».

https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/rossiya-na-blizhnem-vostoke-delayte-s-nami-i-ostanetes-soboy/

Поздравляем @evgenyprimakov с назначением на пост руководителя Россотрудничества. https://yangx.top/rossotrudnichestvo/317

🇺🇸 Особенности выборов 2020 года в США обсудили сегодня в рамках киберзавтрака (позднего) член РСМД, зам. директора ЦКЕМИ факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Дмитрий Суслов и эксперт РСМД, в.н.с. ИСК РАН Павел Шариков @themeddlers. Видео 2-часовой дискуссии (тезисы подготовим чуть позже) уже выложено на ютуб-странице РСМД https://www.youtube.com/watch?v=BPyRSF5rZCI

🇨🇳❌🇺🇸 Китай и США стремительно движутся в сторону торгового и технологического «расцепления», и нельзя сказать, что причина этому —исключительно вопросы национальной безопасности США. В действительности, это взаимообусловленный процесс, в котором Китай тоже, хоть и не столь явно, желает в долгосрочной перспективе стать независимым от Соединенных Штатов и создать среду, в которой китайские компании будут поставлять китайские компоненты китайским потребителям. Другой вопрос, насколько обе страны понимают негативные последствия от декаплинга?

1. Глубокий технологический разрыв между США и Китаем существенно ограничит международное научное и техническое сотрудничество, которые стимулируют новые технологические достижения, и это несомненно нанесет ущерб инновациям во всем мире, а также будет иметь негативное влияние на региональное и глобальное экономическое развитие.

2. «Расцепление» прервет сотрудничество Китая и США в области глобального научно-технического управления в то время, когда международное сообщество остро нуждается в выработке глобальных стандартов, этических норм и ограничений на применение новейших технологий, чтобы свести к минимуму разрушительные последствия неконтролируемого технологического прогресса.

3. Технологический декаплинг подрывает китайско-американские отношения в области безопасности и усугубляет глобальную стратегическую нестабильность, поскольку может привести к новому витку гонки вооружений.

4. Самым разрушительным последствием технологической войны может стать формирование двух технологических экосистем, которые окажутся несовместимыми и конкурирующими между собой. Это может стать предпосылкой для новой биполярности и возведению «виртуальной берлинской стены», которая разделит мир на две части.

Впечатляющий дебют на сайте РСМД молодого автора — Константин Матвеенков анализирует последствия технологической войны между США и Китаем. Частичный декаплинг неизбежен, считает автор, но остается возможность не допустить опасность полномасштабной технологической войны.

https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/na-grani-razvoda-kuda-privedet-tekhnologicheskaya-voyna-mezhdu-kitaem-i-ssha/

🇺🇸🇨🇳 Тему декаплинга США и Китая продолжает новая статья Ивана Тимофеева @sanctionsrisk для @valdaiclub, в которой анализируется новый стратегический документ Белого дома, раскрывающий политику США в отношении КНР.

По своей сути он представляет собой концептуальное оформление новой политики США на китайском направлении. Примечательно, что в нём нет отсылок к COVID-19. Он лишён пафоса законопроектов Конгресса и написан чётким языком профессиональных бюрократов. Все вещи названы своими словами, без дипломатических реверансов, намёков и полутонов. Появление подобных документов делает очевидным масштабный сдвиг к жёсткому противоборству с КНР, который будет означать и сдвиг всей мировой политики.

Главная мысль нового «Стратегического подхода США к КНР» проста. Спустя 40 лет после установления дипломатических отношений и начала масштабного сотрудничества двух стран в Вашингтоне расстаются с надеждами на демократизацию китайского государства и его превращение в полноценную рыночную экономику. Китай не оправдал этих надежд. Из возможности он превращается в угрозу экономике, безопасности, ценностям и лидерству США.

Отражённая в документе позиция Белого дома поддерживает позицию тех, кто прогнозирует продвижение современного мирового порядка к биполярной системе. Открытым остаётся вопрос, как именно будет реагировать Китай? Насколько быстро произойдёт «расцепление» американской и китайской экономик? Какими будут последствия для ослабленной COVID-19 мировой экономики? Удастся ли удержать отношения в рамках конкуренции и избежать конфронтации? И, наконец, как поведут себя ЕС, Индия, Россия и другие крупные игроки?

https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/administratsiya-ssha-protiv-knr/

Исторический опыт учит, что если вмешательство во внутренние дела другой страны и приносит какие-то выгоды инициатору, то по большей части ослабляя оппонента, заставляя его переключить внимание с внешнеполитической повестки на внутренние проблемы. Вмешательство малоспособно превратить противника в друга и союзника. Лишь в редких случаях элиты слабых стран, пришедшие к власти при поддержке внешних спонсоров, становятся верными проводниками их воли. Как правило, они стремятся проводить прагматическую линию на собственное выживание. Последнее нередко требует дистанцирования от прежде дававшихся обещаний.

Политические режимы даже относительно уязвимых государств на деле более устойчивы, чем представляется на первый взгляд. Более того, смена действующих руководителей альтернативными элитами редко приводит к долгосрочной внешнеполитической переориентации. Главным преимуществом вмешательства для его инициатора становится лишь временное ослабление и дезориентация оппонента, но плата за них может существенно превышать приобретаемую выгоду.

Игорь Истомин анализирует исторический опыт вмешательства во внутренние дела.

Если коротко, то:
1. Неочевидные результаты
2. Незначительные последствия
3. Рискованные инвестиции

https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/vmeshatelstvo-vo-vnutrennie-dela-v-svete-istoricheskoy-retrospektivy/

🇱🇾 Москва и Вашингтон, до сих пор желавшие соблюдать дистанцию от ливийского вопроса, могут теперь оказаться перед необходимостью более значительного вмешательства в процесс его урегулирования. Риск этого нежелательного во всех отношениях сценария развития событий возрастает в результате дисфункции международных институтов безопасности в Средиземноморье и Северной Африке по вопросу политического урегулирования, беспочвенных амбиций региональных держав и беспрецедентного уровня деградации отношений не столько между ливийскими лидерами, чья роль вторична, сколько между ливийскими регионами, городами и группами населения.

Ливии нужен гражданский мир, а его в стране как не было, так и нет.

Некоторые наблюдатели поспешили интерпретировать снятие осады с Триполи и стремительное контрнаступление сил ПНС на Восток как признаки скорого изживания военного решения и неминуемого возвращения сторон к переговорам. Этот оптимизм выглядит несколько наивным и преждевременным. Военное поражение Х. Хафтара и даже его полный уход с политической сцены не способны стать панацеей от всех бед современной Ливии, поскольку фельдмаршал никогда не был их корнем и причиной. Экономическое и демографическое неравенство между Востоком и Западом, отсутствие единой общей национальной идентичности, неудовлетворенность элит и населения северо-востока и северо-запада страны друг другом — все это стало причинами восхождения лично Х. Хафтара и проекта ЛНА, а не его следствием.

В своем нынешнем виде ПНС и созданный под его эгидой хрупкий и рыхлый альянс сил Северо-Запада не может предложить Северо-Востоку, в распоряжении которого остаются крупные нефтяные месторождения, поддержка ряда иностранных государств и единственный легитимный парламент страны, ничего, кроме заведомо несправедливого передела доходов в пользу большинства. А это значит, что никто на Северо-Востоке не ждет ни «освободителей» ПНС, ни их турецких союзников.

Руслан Мамедов и Григорий Лукьянов о ситуации вокруг ливийского конфликта, разрешение которого все так же далеко и непредсказуемо, каким оно было и 3 года назад.

https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/igra-v-biryulki-na-liviyskom-pole-2/

Активизация ВМС США и их союзников по НАТО в Арктике становится постоянно действующим фактором. Визит группы эсминцев в Баренцево море, регулярные подледные учения атомных субмарин, воздушный патруль в Исландии, наконец, формирование нового флота с арктической зоной ответственности и инициатива Дональда Трампа, пожелавшего построить для ВМС США новые тяжелые ледоколы, — всё это требует заново оценить перспективы взаимоотношений России и НАТО в регионе и возможное изменение баланса сил.

Илья Крамник @kramnikcat отмечает, что в публикациях западных аналитиков взаимодействие России и НАТО в Арктике обозначают термином «Большая игра», что вызывает явные ассоциации с историческим соперничеством России и Великобритании в Южной и Центральной Азии в XIX – начале XX вв.

Этот термин, наверное, подходит к текущим условиям, но его содержание следует понимать правильно. Применительно к Арктике эта модель также предусматривает в первую очередь всестороннее развитие региона, военная активность в котором в этом случае становится естественным продолжением гражданской, используя созданную и востребованную гражданскую и коммерческую инфраструктуру, а не висит в стратегическом вакууме, где потеря любого элемента становится некомпенсируемым ущербом. Нужно отметить, что, учитывая и географические особенности и уже имеющуюся экономическую базу, такое развитие для России не представляет каких-либо сложностей, и куда более полезно как в экономическом, так и в информационно-политическом плане, чем пробуждение древних призраков обмена ядерными ударами с США по трансполярному маршруту.

https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/sever-nachinaet-i-ne-proigryvaet/

Когда в формуле «ядерная атака → ядерный ответ» появляется такая переменная, как «кибер-», принятие решения об ответном ядерном ударе становится крайне затруднительным. Поэтому на данный момент в условиях отсутствия накопленного эмпирического опыта относительно потенциальной разрушительной силы кибератак гипотетическая возможность осуществления ядерного ответа не выдерживает никакой критики и должна быть отброшена.

Продолжаем анализировать «Основы государственной политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания».

Сергей Себекин обращает внимание на один спорный момент «Основ». Дело в том, что в качестве одного из условий применения ядерного оружия как ответной меры в документе выступает «воздействие противника на критически важные государственные или военные объекты Российской Федерации, вывод из строя которых приведет к срыву ответных действий ядерных сил». Рано или поздно, но данное положение в документе вызовет опасения и критику как со стороны американских экспертов, так и со стороны отечественных. Суть этих опасений, как предполагается, будет заключаться в следующем — что понимать под определением «воздействие противника»?

Если кибератака попадает под определение «воздействие противника», то возможно ли в таком случае осуществлять сдерживание киберугроз ядерным оружием и, соответственно, осуществлять ядерный ответ на кибератаку? Автор подвергает сомнению возможность такого сдерживания.

https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/columns/military-and-security/dopustimo-li-yadernoe-sderzhivanie-kiberatak/

🛑 Глобальная эпидемия COVID-19 породила надежды на консолидацию международного сообщества перед лицом общей угрозы. Одним из возможных шагов навстречу объединению могло бы стать смягчение многочисленных режимов санкций и экономических ограничений.

Однако все принятые резолюции, решения и законы продолжают действовать даже на пике эпидемии. Исключения касаются лишь узких областей.

COVID-19 мало что поменял в практике использования санкций. Они всё также остаются инструментом принуждения, давления и достижения внешнеполитических целей. По мере спада темпов эпидемии ситуация будет возвращаться в привычное русло с меньшим числом гуманитарных деклараций и исключений. 

📌 В рамках научной программы #Россия_и_Глобальные_Риски на нашем сайте опубликован доклад "Политика санкций после COVID-19: стоит ли ждать санкционных эпидемий?".

⏰ Сегодня в 15:00 состоится презентацию доклада и онлайн-дискуссия с участием российских и зарубежных экспертов. Подробности здесь. Оставайтесь с нами!

Мы надуваем мыльный пузырь важности ИИ и напрасно придаем этому набору технологий свойства субъекта. Во многом это делается журналистами, людьми без технического образования. Они обсуждают какую-то сущность, которой не существует. В массовом сознании формируется мем про ИИ, который наделяется чертами терминатора с одной стороны, и чертами сверхсущества с благими намерениями — с другой. Все это сказки. В реальности у нас существует набор технических решений для построений эффективных систем анализа больших данных, позволяющих быстро принимать решения на основе собираемой информации.

На высоком уровне в различных комитетах обсуждаются проблемы сильного ИИ, а его нет и не будет ближайшие 50–100 лет (а может и вообще не будет). Проблема в том, что, обсуждая опасности, которых нет и не будет в ближайшем будущем, мы пропускаем реальные угрозы.

О технологиях искусственного интеллекта, вопросах этики ИИ, угрозах субъективизации ИИ, позициях России в технологической гонке и международном сотрудничестве по выработке нормативов ИИ мы поговорили с вице-президентом в области искусственного интеллекта и математического моделирования Сколтеха Максимом Федоровым. https://russiancouncil.ru/~CQBE7

Кстати, с завтрашнего дня и по 3 июля в Сколтехе под председательством Максима Федорова пройдет первая онлайн-конференция, посвящённая проблемам устойчивости, прозрачности и надёжности искусственного интеллекта Trustworthy AI.

Концептуальные конфликты в США (отношение к историческому прошлому, проблема взаимовосприятия между левыми и правыми и т.д.) заставили общества и элиты по всему миру вновь вернуться к дискуссиям идеологического характера. В ближайшем будущем мы можем стать свидетелями того, как еще недавно кажущиеся анахронизмом идеи и концепции могут получить второе дыхание и стать базисом в политике не только отдельных стран, но и следующей системы международных отношений.

Новая постоднополярная система суверенных демократий, помимо вестфальского принципа по невмешательству во внутренние дела, должна включать принцип баланса сил (Венская система) и самое существенное — распределение зон геополитической ответственности (Ялтинско-Потсдамская система). Именно в упорядочивании международных отношений, которые должны стать более предсказуемыми, Москва видит новую принципиально качественную архитектуру глобальной безопасности. Насколько успешно будет реализована эта миссия, зависит от множества объективных (наличие ресурсов у России) и субъективных (черные лебеди) факторов. Важно то, что ее активная фаза совпала с периодом, когда лидер-гегемон, вернувшись к джексонианству, сам пересматривает свои подходы к мировой политике. Пока сложно сказать, когда состоится концерт суверенных демократий и состоится ли вообще, но Москва активно к этому готовится.

Арег Галстян об эволюции однополярной системы международных отношений и месте в ней «долгого государства Путина».

https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/columns/global-governance/kontsert-suverennykh-demokratiy/

📘 РСМД и Полярный институт при Научном центре имени Вудро Вильсона подготовили совместный доклад, в котором рассматриваются инициативы по совершенствованию механизмов управления морскими ресурсами в Арктике.

Арктический совет запустил многочисленные проекты и программы для решения вопросов, связанных с состоянием Северного Ледовитого океана. Вместе с тем, более пристальный анализ ситуации показывает, что созданных механизмов может быть недостаточно для удовлетворения растущих потребностей региона. Арктический регион сталкивается с серьезными геополитическими, социально-экономическими и экологическими проблемами. Резкое сокращение площади арктического морского льда и другие перемены из-за потепления климата уже привели к серьезным последствиям. Хотя эти изменения делают Северный Ледовитый океан более доступным для освоения, в то же время они наносят ущерб морским экосистемам и угрожают благополучию населения Арктики, чья жизнь зависит от состояния Северного Ледовитого океана. В докладе предлагаются практические рекомендации по выстраиванию более эффективной системы управления морскими ресурсами центральной части Северного Ледовитого океана.

Авторы доклада: Андрей Загорский и Дэвид Болтон.

Обзор доклада от @nwsru: Морские ресурсы Арктики возьмут под контроль https://news.ru/world/morskie-resursy-arktiki-vozmut-pod-kontrol/

Текст доклада "Управление морскими ресурсами в Северном Ледовитом океане" https://russiancouncil.ru/activity/publications/upravlenie-morskimi-resursami-v-severnom-ledovitom-okeane/