Владислав Ходасевич. Играю в карты, пью вино...

Играю в карты, пью вино,
С людьми живу – и лба не хмурю.
Ведь знаю: сердце все равно
Летит в излюбленную бурю.

Лети, кораблик мой, лети,
Кренясь и не ища спасенья.
Его и нет на том пути,
Куда уносит вдохновенье.

Уж не вернуться нам назад,
Хотя в ненастье нашей ночи,
Быть может, с берега глядят
Одни, нам ведомые очи.

А нет – беды не много в том!
Забыты мы – и то не плохо.
Ведь мы и гибнем и поем
Не для девического вздоха.

1922

Владислав Ходасевич. ТЯЖЕЛАЯ ЛИРА. Четвертая книга стихов

#ходасевич

Владислав Ходасевич. Иду, вдыхая глубоко...

Иду, вдыхая глубоко
Болот Петровых испаренья,
И мне от голода легко
И весело от вдохновенья.

Прекрасно – утопать и петь...

<1921>

Владислав Ходасевич. НЕ ОПУБЛИКОВАННОЕ ПРИ ЖИЗНИ И НЕОКОНЧЕННОЕ

#ходасевич

Владислав Ходасевич. Из-за стволов забвенная река...

Из-за стволов забвенная река
Колеблет пятна лунной пуантели.
О, как чиста, спокойна и легка
Из-за стволов – забвенная река!
Ты темная пришла издалека
Забыть, застыть у темной колыбели.
Из-за стволов забвенная река
Колеблет пятна лунной пуантели…

Владислав Ходасевич. В МОЕЙ СТРАНЕ (Сб. МОЛОДОСТЬ)

#ходасевич

Владислав Ходасевич. Изломала, одолевает...

Изломала, одолевает
Нестерпимая скука с утра.
Чью-то лодку море качает,
И кричит на песке детвора.

Примостился в кофейне где-то
И глядит на двух толстяков,
Обсуждающих за газетой
Расписание поездов.

Раскаленными взрывами брызжа,
Солнце крутится колесом.
Он хрипит сквозь зубы: Уймись же! –
И стучит сухим кулаком.

Опрокинул столик железный.
Опрокинул пиво свое.
Бесполезное – бесполезно:
Продолжается бытие.

Он пристал к бездомной собаке
И за ней слонялся весь день,
А под вечер в приморском мраке
Затерялся и пес, как тень.

Вот тогда-то и подхватило,
Одурманило, понесло,
Затуманило, закрутило,
Перекинуло, подняло:

Из-под ног земля убегает,
Глазам не видать ни зги –
Через горы и реки шагают
Семиверстные сапоги.

Владислав Ходасевич. ЕВРОПЕЙСКАЯ НОЧЬ (Сборник стихотворений)

#ходасевич

Владислав Ходасевич. Интриги бирж, потуги наций...

Интриги бирж, потуги наций.
Лавина движется вперед.
А все под сводом Прокураций
Дух беззаботности живет.

И беззаботно так уснула,
Поставив туфельки рядком,
Неомрачимая Урсула
У Алинари за стеклом.

И не без горечи сокрытой
Хожу и мыслю иногда,
Что Некто, мудрый и сердитый,
Однажды поглядит сюда,

Нечаянно развеселится,
Весь мир улыбкой озаря,
На шаль красотки заглядится,
Забудется, как нынче я, –

И все исчезнет невозвратно
Не в очистительном огне,
А просто – в легкой и приятной
Венецианской болтовне.

1924

Владислав Ходасевич. ЕВРОПЕЙСКАЯ НОЧЬ (Сборник стихотворений)

#ходасевич

Николай Гумилев. Из поэмы ДВА СНА


3

Не светит солнце, но и дождь
Не падает; так тихо-тихо,
Что слышно из окрестных рощ,
Как учит маленьких ежиха.

Лай-Це играет на песке,
Но ей недостаёт чего-то,
Она в тревоге и тоске
Поглядывает на ворота.

«Скажите, господин дракон,
Вы не знакомы с крокодилом?
Меня сегодня ночью он
Катал в краю чужом, но милом».

Дракон ворчит: «Шалунья ты,
Вот глупое тебе и снится;
Видала б ты во сне цветы,
Как благонравная девица…»

Лай-Це, наморщив круглый лоб,
Идёт домой, стоит средь зала
И кормит рыбу-телескоп
В аквариуме из кристалла.

Её отец среди стола
Кольцом с печатью на мизинце
Скрепляет важные дела
Ему доверенных провинций.

«Скажите, господин отец,
Есть в Индию от нас дороги,
И кто живёт в ней, наконец,
Простые смертные иль боги?»

Он поднял узкие глаза,
Взглянул на дочь в недоуменьи
И наставительно сказал,
Сдержать стараясь нетерпенье:

«Там боги есть и мудрецы,
Глядящие во мрак столетий,
Есть и счастливые отцы,
Которым не мешают дети».

Вздохнула бедная Лай-Це,
Идёт, сама себя жалея,
А шум и хохот на крыльце
И хлопанье ладош Тен-Вея.

Чеканный щит из-за плеча
Его виднеется, сверкая,
И два за поясом меча,
Чтоб походил на самурая.

Кричит: «Лай-Це, поздравь меня,
Учиться больше я не стану,
Пусть оседлают мне коня,
И я поеду к богдыхану».

Лай-Це не страшно – вот опушка,
Квадраты рисовых полей,
Вот тростниковая избушка,
С заснувшим аистом на ней.

И прислонился у порога
Чернобородый человек;
Он смотрит пристально и строго
В тревожный мрак лесных просек.

Пока он смотрит – тихи звери,
Им на людей нельзя напасть.
Лай-Це могучей верой верит
В его таинственную власть.

Чу! Голос нежный и негромкий,
То девочка поёт в кустах:
Лай-Це глядит – у незнакомки
Такая ж ветка в волосах,

И тот же стан и плечи те же,
Что у неё, что у Лай-Це,
И рот чуть-чуть большой, но свежий
На смугло-розовом лице.

Она скользит среди растений:
Лай-Це за ней, они бегут,
И вот их принимают тени
В свой зачарованный приют.

Николай Гумилев. СТИХОТВОРЕНИЯ. Посмертный сборник

#гумилев

Николай Гумилев. Иногда я бываю печален...

Иногда я бываю печален,
Я забытый, покинутый бог,
Созидающий, в груде развалин
Старых храмов, грядущий чертог.

Трудно храмы воздвигнуть из пепла,
И бескровные шепчут уста,
Не навек ли сгорела, ослепла
Вековая, Святая Мечта.

И тогда надо мною, неясно,
Где-то там в высоте голубой,
Чей-то голос порывисто-страстный
Говорит о борьбе мировой.

«Брат усталый и бледный, трудися!
Принеси себя в жертву земле,
Если хочешь, чтоб горные выси
Загорелись в полуночной мгле.

Если хочешь ты яркие дали
Развернуть пред больными людьми,
Дни безмолвной и жгучей печали
В свое мощное сердце возьми.

Жертвой будь голубой, предрассветной.
В темных безднах беззвучно сгори…
…И ты будешь Звездою Обетной,
Возвещающей близость зари».

Николай Гумилев. ВЫСОТЫ И БЕЗДНЫ (Сб. ПУТЬ КОНКВИСТАДОРОВ)

#гумилев

Михаил Кузмин. И вот без шума и без стука...

И вот без шума и без стука
Скок на порог подруга-скука.
В лицо пытливо заглянула:
Не ждя в ответ
Ни «да», ни «нет»,
В приют привычный проскользнула.

Я ни мольбой, ни гибкой тростью
Прогнать не в силах злую гостью.
Косыми поведет глазами,
Как будто год
Со мной живет,
Сидит не двигаясь часами.

Сухой рукой укажет флягу,
Я выпью, на кровать прилягу,
Она присядет тут же рядом,
И запоет,
И обоймет,
Шурша сереющим нарядом.

С друзьями стал теперь в разводе,
И не живу я на свободе.
Не знаю, как уйти из круга:
Всех гонит прочь
В глухую ночь
Моя ревнивая подруга.

Лежу, лежу... душа пустеет.
Рука в руке закостенеет.
Сама тоска уйдет едва ли...
И день за днем
Живем, живем
Как пленники в слепом подвале.

Михаил Кузмин. ГЛИНЯНЫЕ ГОЛУБКИ. ЧАСТЪ ТРЕТЬЯ. НОВЫЙ РОЛЛА. Неоконченный роман в отрывках

#кузмин

Михаил Кузмин. И черный плат так плотно сжал те плечи...

И черный плат так плотно сжал те плечи,
Так неподвижно взор свой возвела
На Благовещенья святые свечи,
Как будто двинуться ты не могла.
И золотая, кованая мгла
Тебя взяла, благая, в обрамленье.
Твоих ресниц тяжелая игла
Легла туда в умильном удивленьи.
И трое скованы в мерцающем томленьи.

Михаил Кузмин. ЧУЖАЯ ПОЭМА (Сб. ЭХО)

#кузмин

Михаил Кузмин. Из глины голубых голубок...

E. Haгродской

Из глины голубых голубок
Лепил прилежной я рукой,
Вдыхая душу в них дыханьем.
И шевелилися с шуршаньем,
И жалися одна к другой,
Садяся в круг на круглый кубок.
Клевали алые малины,
Лениво пили молоко,
Закинув горла голубые,
И были как совсем живые,
Но не летали далеко,
И знал я, что они из глины.
И показалось мне бездушным
Таинственное ремесло,
И призрачными – стали птицы,
И начала душа томиться,
Чтоб сердце дар свой принесло
Живым голубкам, но послушным.

1913

Михаил Кузмин. ГЛИНЯНЫЕ ГОЛУБКИ. Третья книга стихов

#кузмин

Стихотворения отдельных поэтов в алфавитном порядке:
Константин БАЛЬМОНТ
Валерий БРЮСОВ
Александр БЛОК
Марина ЦВЕТАЕВА
Федор СОЛОГУБ
Игорь СЕВЕРЯНИН

Михаил Кузмин. Из глубины земли источник бьет...

Из глубины земли источник бьет.
Его художник опытной рукою,
Украсив хитро чашей золотою,
Преобразил в шумящий водомет.

Из тьмы струя, свершая свой полет,
Спадает в чашу звучных капль толпою,
И золотится радужной игрою,
И чаша та таинственно поет.

В глубь сердца скорбь ударила меня,
И громкий крик мой к небу простирался,
Коснулся неба, радужно распался
И в чашу чудную упал звеня.

Мне петь велит любви лишь сладкий яд –
Но в счастии уста мои молчат.

Михаил Кузмин. СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В ПРИЖИЗНЕННЫЕ СБОРНИКИ. Часть первая

#кузмин

Михаил Кузмин. Из моего окна в вечерний час...

Из моего окна в вечерний час,
Когда полнеба пламенем объято,
Мне видится далекий Сан-Миньято,
И от него не оторвать мне глаз.

Уже давно последний луч погас,
А я всё жду какого-то возврата,
Не видя бледности потухшего заката,
Смотрю ревниво, как в последний раз.

И где бы ни был я, везде, повсюду
Меня манит тот белый дальний храм,
И не дивлюся я такому чуду:

Одно по всем дорогам и горам
Ты – Сан-Миньято сердца моего,
И от тебя не оторвать его.

Михаил Кузмин. СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В ПРИЖИЗНЕННЫЕ СБОРНИКИ. Часть первая

#кузмин

Михаил Кузмин. Из поднесенной некогда корзины...

Из поднесенной некогда корзины
Печально свесилась сухая роза,
И пели нам ту арию Розины:
«Io sono docile, io sono rispettosa»*.

Горели свечи, теплый дождь, чуть слышен,
Стекал с деревьев, наводя дремоту,
Пезарский лебедь, сладостен и пышен,
Венчал малейшую весельем ноту.

Рассказ друзей о прожитых скитаньях,
Спор изощренный, где ваш ум витает.
А между тем в напрасных ожиданьях
Мой нежный друг один в саду блуждает.

Ах, звуков Моцарта светлы лобзанья,
Как дали Рафаэлева «Парнаса»,
Но мысли не прогнать им, что свиданья
Я не имел с четвертого уж часа.

Зачем луна, поднявшись, розовеет,
И ветер веет, теплой неги полн,
И челн не чует змейной зыби волн,
Когда мой дух всё о тебе говеет?

Когда не вижу я твоих очей,
Любви ночей воспоминанья жгут, –
Лежу – и тут ревниво стерегут
Очарованья милых мелочей.

И мирный вид реки в изгибах дальних,
И редкие огни неспящих окн,
И блеск изломов облачных волокн
Не сгонят мыслей, нежных и печальных.

Других садов тенистые аллеи –
И блеск неверный утренней зари...
Огнем последним светят фонари...
И милой резвости любовные затеи...

Душа летит к покинутым забавам,
В отравах легких крепкая есть нить,
И аромата роз не заглушить
Простым и кротким сельским, летним травам.
________________
*«Я так безропотна, так простодушна» (ит.).

Михаил Кузмин. СЕТИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

#кузмин

Михаил Кузмин. Истекай, о сердце, истекай!..

Истекай, о сердце, истекай!
Расцветай, о роза, расцветай!
Сердце, розой пьяное, трепещет.

От любви сгораю, от любви:
Не зови, о милый, не зови:
Из-за розы меч грозящий блещет.

Огради, о сердце, огради.
Не вреди, меч острый, не вреди:
Опустись на голубую влагу.

Я беду любовью отведу,
Я приду, о милый, я приду
И под меч с тобою вместе лягу.

Михаил Кузмин. СЕТИ. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

#кузмин

Михаил Кузмин. Их было четверо в этот месяц...

Подражание П. Луису

Их было четверо в этот месяц,
но лишь один был тот, кого я любила.

Первый совсем для меня разорился,
посылал каждый час новые подарки
и продал последнюю мельницу, чтоб купить мне запястья,
которые звякали, когда я плясала, – закололся,
но он не был тот, кого я любила.

Второй написал в мою честь тридцать элегий,
известных даже до Рима, где говорилось,
что мои щеки – как утренние зори,
а косы – как полог ночи,
но он не был тот, кого я любила.

Третий, ах, третий был так прекрасен,
что родная сестра его удушилась косою
из страха в него влюбиться;
он стоял день и ночь у моего порога,
умоляя, чтоб я сказала: «Приди», – но я молчала,
потому что он не был тот, кого я любила.

Ты же не был богат, не говорил про зори и ночи,
не был красив,
и когда на празднике Адóниса я бросила тебе гвоздику,
посмотрел равнодушно своими светлыми глазами,
но ты был тот, кого я любила.

Михаил Кузмин. СЕТИ. ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. АЛЕКСАНДРИЙСКИЕ ПЕСНИ

#кузмин

Марина Цветаева. И бродим с тобой по церквам...

И бродим с тобой по церквам
Великим – и малым, приходским.
И бродим с тобой по домам
Убогим – и знатным, господским.

Когда-то сказала: – Купи! –
Сверкнув на кремлевские башни.
Кремль – твой от рождения. – Спи,
Мой первенец светлый и страшный.

Марина Цветаева. СТИХИ, НЕ ВОШЕДШИЕ В ПРИЖИЗНЕННЫЕ ИЗДАНИЯ. Часть IV (1918)

#цветаева

Марина Цветаева. И была у Дон-Жуана – шпага...

И была у Дон-Жуана – шпага,
И была у Дон-Жуана – Донна Анна.
Вот и все, что люди мне сказали
О прекрасном, о несчастном Дон-Жуане.

Но сегодня я была умна:
Ровно в полночь вышла на дорогу,
Кто-то шел со мною в ногу,
Называя имена.

И белел в тумане посох странный…
– Не было у Дон-Жуана – Донны Анны!

14 мая 1917

Марина Цветаева. ПЛАЩ (Сб. ПСИХЕЯ. РОМАНТИКА)

#цветаева

Марина Цветаева. И в заточеньи зимних комнат...

И в заточеньи зимних комнат
И сонного Кремля –
Я буду помнить, буду помнить
Просторные поля.

И легкий воздух деревенский,
И полдень, и покой, –
И дань моей гордыне женской
Твоей слезы мужской.

27 июля 1917

Марина Цветаева. СТИХИ, НЕ ВОШЕДШИЕ В ПРИЖИЗНЕННЫЕ ИЗДАНИЯ. Часть III (1916 - 1917)

#цветаева

Марина Цветаева. И взглянул, как в первые раза...

И взглянул, как в первые раза
Не глядят.
Черные глаза глотнули взгляд.

Вскинула ресницы и стою.
– Что, – светла? –
Не скажу, что выпита до тла.

Все до капли поглотил зрачок.
И стою.
И течет твоя душа в мою.

7 августа 1916

Марина Цветаева. СТИХИ, НЕ ВОШЕДШИЕ В ПРИЖИЗНЕННЫЕ ИЗДАНИЯ. Часть III (1916 - 1917)

#цветаева

Марина Цветаева. И вот исчез, в черную ночь исчез...

И вот исчез, в черную ночь исчез,
– Как некогда Иосиф, плащ свой бросив.
Гляжу на плащ – черного блеска плащ,
Земля <горит>, а сердце – смерти просит.

Жестокосердый в сем году июль,
Лесною гарью душит воздух ржавый.
В ушах – туман, и в двух шагах – туман,
И солнце над Москвой – как глаз кровавый.

Гарь торфяных болот. – Рот пересох.
Не хочет дождь на грешные просторы!
– Гляжу на плащ – светлого плеску – плащ!
Ты за плащом своим придешь не скоро.

<Начало августа 1920>

Марина Цветаева. СТИХИ, НЕ ВОШЕДШИЕ В ПРИЖИЗНЕННЫЕ ИЗДАНИЯ. Часть VI (1920)

#цветаева