LEVAŠ И ЛАВАШ
Вепсское levaš [лéваш] 'открытый пирог с начинкой' напоминает об известном в русских народных говорах (костромских, тульских, ярославских) слове леваш, левашник 'пирожок (как с начинкой, так и без нее)'. В качестве такой начинки могло использоватся ягодное варенье или изюм.
Связан ли леваш с лавашом?
Да. Это заимствования-дублеты. В конечном счете они восходят к одному источнику, который видят в семитском глаголе *lawaṯ- 'месить', откуда, например, ассирийское lāwāšā 'лоскут тонкого хлеба'. Но они были заимствованы в разное время из разных языков.
Более ранний путь проделал леваш. Его дорога, по-видимому, проходила через Персию и Поволжье. В русский язык (а из русского – в вепсский) слово попало из тюркских языков (ср. татарское лəвəш).
В свою очередь, современный лаваш пришел, по-видимому, в русский из армянского языка (следует отметить, что это слово широкого распространения – есть в тюркских, иранских, грузинском языках).
При этом идея плоского кушанья проявилась в русском леваши, левáшня 'тонкая, сухая пастила, листовая ягодная пастила домашней выделки, особенно земляничная; ею славится Каргополь' (так отмечается в словаре Даля).
Рецепт левашей содержится в «Домострое» (XVI век):
«О левашах [из] всяких ягод
Леваши ягодные черные [черничные] и малиновые, и смородинные, и земляничные, и брусничные, и всяких ягод [как] делати: сице варити ягоды долго и как разварятся, протерти свозь сито, да с патокой упарити густо, а паря, мешати, не переставая, чтоб не пригорело; а как буде добре густо, то лити на доски, а доска перво намазати патокою; да как сядет, ино в другие да и третие [разы] налити [подливать]. А [если] не сядет от солнца, ино противу печи сушити, ино вертеть в трубы [заворачивать в трубки]».
Вепсское levaš [лéваш] 'открытый пирог с начинкой' напоминает об известном в русских народных говорах (костромских, тульских, ярославских) слове леваш, левашник 'пирожок (как с начинкой, так и без нее)'. В качестве такой начинки могло использоватся ягодное варенье или изюм.
Связан ли леваш с лавашом?
Да. Это заимствования-дублеты. В конечном счете они восходят к одному источнику, который видят в семитском глаголе *lawaṯ- 'месить', откуда, например, ассирийское lāwāšā 'лоскут тонкого хлеба'. Но они были заимствованы в разное время из разных языков.
Более ранний путь проделал леваш. Его дорога, по-видимому, проходила через Персию и Поволжье. В русский язык (а из русского – в вепсский) слово попало из тюркских языков (ср. татарское лəвəш).
В свою очередь, современный лаваш пришел, по-видимому, в русский из армянского языка (следует отметить, что это слово широкого распространения – есть в тюркских, иранских, грузинском языках).
При этом идея плоского кушанья проявилась в русском леваши, левáшня 'тонкая, сухая пастила, листовая ягодная пастила домашней выделки, особенно земляничная; ею славится Каргополь' (так отмечается в словаре Даля).
Рецепт левашей содержится в «Домострое» (XVI век):
«О левашах [из] всяких ягод
Леваши ягодные черные [черничные] и малиновые, и смородинные, и земляничные, и брусничные, и всяких ягод [как] делати: сице варити ягоды долго и как разварятся, протерти свозь сито, да с патокой упарити густо, а паря, мешати, не переставая, чтоб не пригорело; а как буде добре густо, то лити на доски, а доска перво намазати патокою; да как сядет, ино в другие да и третие [разы] налити [подливать]. А [если] не сядет от солнца, ино противу печи сушити, ино вертеть в трубы [заворачивать в трубки]».
ЖУРЧАТ РУЧЬИ
Нетерпеливые и быстрые, дарящие прохладу в летний зной, утоляющие жажду путнику, ручьи не остались без внимания северян – многим из них даны имена, восходящие к разным языкам.
Названия ручьев, содержащие пермский (коми) или саамский термин вей, собственно, и означающий 'ручей', встречаются на северо-востоке Архангельской области.
Например, в Пинежье есть шесть ручьев с именем Вырвей и один ручей Вервей, а в Лешуконском районе два Вервея. Их тёзка – Вырвей течёт на западе Коми.
Фёдор Абрамов в повести «Мамониха» отметил, что «за Антохиной раскопкой Вырвей, лесной ручей песни распевает...». Действительно, в переводе с коми Вырвей (Вервей) – «лесной ручей» (вöр 'лес'). Различные варианты названия объяснимы тем, что отсутствующий в русском звук [ö] может передаваться как [ы], [э] или [о].
Посредством коми языка может быть объяснено и название Косвей («сухой ручей» или «ручей с порогом, перекатом») в Виноградовском районе.
К коми слову вож «приток» восходят вторые части названий ленского ручья Войвож и трех лешуконских Ойвожей. Все они – «северные притоки», ведь (в)ой по-коми – 'северный'.
Объяснение подтверждается географическими реалиями. Первый Войвож – самый северный приток Яренги, другой – образует речку Верхняя Воча, сливаясь с Лунвожем. Лунвож – «антипод» Войвожа (лун по-коми – 'южный').
Следующее обозначение ручья в коми языке – шор встречается в топонимах Ленского района. Это, например, Нёпшор (нёп 'котловина'), Кочшор (кöч 'заячий').
Есть в коми речи еще ёль – 'небольшая лесная речка'. Этот термин отразился в названиях юго-востока области: Ёль, Ягъёль (яг 'бор'), Шоръёль (шöр 'средний'), Тыла-Иоль (тыла 'подсека'). У каждого из них есть тёзки в Коми
На юге региона – в среднем течении реки Устья около пятнадцати названий ручьев обязаны своим происхождением, согласно известному топонимисту А.К. Матвееву, волжско-финским (марийскому или мерянскому) языкам, так как они содержат компонент -енгарь (марийское энгер 'речка'). Это, например, Кунангирь, Куненгарь (марийское кÿaн 'каменистый'), Ошингерь (ош 'белый').
Прибалтийско-финские и саамские по происхождению названия ручьев встречаются почти на всей территории области.
Ручей Явроя бежит рядом с упомянутой пинежской Мамонихой. Первая часть его названия восходит к прасаамскому jāvrē или к прибалтийско-финскому järvi 'озеро', а вторая – к прибалтийско-финскому oja 'ручей'. При этом, Явроя действительно протекает через озеро.
Пинежские ручьи Лавдоя и Маткоя находят своих тёзок у вепсов в Ленинградской области (Лавдоя, Matkoja) и более дальних «родственников» в Финляндии (Lautaoja, Matkaoja). Это – «досочные ручьи» или «ручьи с доской» (вепсское laud, карельское lauda, финское lauta 'доска'), а также «путевые ручьи» (вепсское matk, карельское, финское matka 'путь, дорога', в раннем значении – 'волок').
Оja передается также как -уй, -ая. Так, название, мезенского ручья Лындуй восходит к Lind(u)oja (карельское, вепсское lind(u) 'птица'), верхнетоемской речки Пурная – к Purnoja (саамское purrn(a), прибалтийско-финское purn(u) в раннем значении 'яма-хранилище для мяса, рыбы или других продуктов').
Кроме того, зачастую вторая часть названия ручья переводится на русский язык: например, в Онежском и Приморском районах есть Сивручьи (карельское, вепсское süvä 'глубокий').
Прислушайтесь, быть может в журчании ручья есть подсказка к его имени!
Нетерпеливые и быстрые, дарящие прохладу в летний зной, утоляющие жажду путнику, ручьи не остались без внимания северян – многим из них даны имена, восходящие к разным языкам.
Названия ручьев, содержащие пермский (коми) или саамский термин вей, собственно, и означающий 'ручей', встречаются на северо-востоке Архангельской области.
Например, в Пинежье есть шесть ручьев с именем Вырвей и один ручей Вервей, а в Лешуконском районе два Вервея. Их тёзка – Вырвей течёт на западе Коми.
Фёдор Абрамов в повести «Мамониха» отметил, что «за Антохиной раскопкой Вырвей, лесной ручей песни распевает...». Действительно, в переводе с коми Вырвей (Вервей) – «лесной ручей» (вöр 'лес'). Различные варианты названия объяснимы тем, что отсутствующий в русском звук [ö] может передаваться как [ы], [э] или [о].
Посредством коми языка может быть объяснено и название Косвей («сухой ручей» или «ручей с порогом, перекатом») в Виноградовском районе.
К коми слову вож «приток» восходят вторые части названий ленского ручья Войвож и трех лешуконских Ойвожей. Все они – «северные притоки», ведь (в)ой по-коми – 'северный'.
Объяснение подтверждается географическими реалиями. Первый Войвож – самый северный приток Яренги, другой – образует речку Верхняя Воча, сливаясь с Лунвожем. Лунвож – «антипод» Войвожа (лун по-коми – 'южный').
Следующее обозначение ручья в коми языке – шор встречается в топонимах Ленского района. Это, например, Нёпшор (нёп 'котловина'), Кочшор (кöч 'заячий').
Есть в коми речи еще ёль – 'небольшая лесная речка'. Этот термин отразился в названиях юго-востока области: Ёль, Ягъёль (яг 'бор'), Шоръёль (шöр 'средний'), Тыла-Иоль (тыла 'подсека'). У каждого из них есть тёзки в Коми
На юге региона – в среднем течении реки Устья около пятнадцати названий ручьев обязаны своим происхождением, согласно известному топонимисту А.К. Матвееву, волжско-финским (марийскому или мерянскому) языкам, так как они содержат компонент -енгарь (марийское энгер 'речка'). Это, например, Кунангирь, Куненгарь (марийское кÿaн 'каменистый'), Ошингерь (ош 'белый').
Прибалтийско-финские и саамские по происхождению названия ручьев встречаются почти на всей территории области.
Ручей Явроя бежит рядом с упомянутой пинежской Мамонихой. Первая часть его названия восходит к прасаамскому jāvrē или к прибалтийско-финскому järvi 'озеро', а вторая – к прибалтийско-финскому oja 'ручей'. При этом, Явроя действительно протекает через озеро.
Пинежские ручьи Лавдоя и Маткоя находят своих тёзок у вепсов в Ленинградской области (Лавдоя, Matkoja) и более дальних «родственников» в Финляндии (Lautaoja, Matkaoja). Это – «досочные ручьи» или «ручьи с доской» (вепсское laud, карельское lauda, финское lauta 'доска'), а также «путевые ручьи» (вепсское matk, карельское, финское matka 'путь, дорога', в раннем значении – 'волок').
Оja передается также как -уй, -ая. Так, название, мезенского ручья Лындуй восходит к Lind(u)oja (карельское, вепсское lind(u) 'птица'), верхнетоемской речки Пурная – к Purnoja (саамское purrn(a), прибалтийско-финское purn(u) в раннем значении 'яма-хранилище для мяса, рыбы или других продуктов').
Кроме того, зачастую вторая часть названия ручья переводится на русский язык: например, в Онежском и Приморском районах есть Сивручьи (карельское, вепсское süvä 'глубокий').
Прислушайтесь, быть может в журчании ручья есть подсказка к его имени!
КАЛКУН: ОТ ЭСТОНИИ ДО ИНДОНЕЗИИ
В тверских говорах карельского языка индюк известен как guru. Получается, что индюк – гуру, а баран – коуч.
Индюк – американская птица, но его русское название этимологически связано с Индией (ведь Колумб ее искал и как будто бы нашел), а английское (turkey) – с Турцией.
Еще одно название этой птицы производно от крупного порта и столицы Британской Индии – Калькутты. Оно широко распространилось в прибалтийско-финских языках:
финское, ижорское и водское kalkkuna, эстонское kalkun и ливское kalkon.
Более того, известно русское калкýн 'индюк', калкýнка 'индейка', калкýний цыпленок (XVIII век). Слово фиксировалось и в диалектах (суздальское колкун).
В прибалтийско-финских и русском языках это слово – германизм (немецкое остзейское kalkun, шведское kalkon, голландское kalkoen).
Причем германское обозначение индюка проникло даже в индонезийский (kalkun).
В тверских говорах карельского языка индюк известен как guru. Получается, что индюк – гуру, а баран – коуч.
Индюк – американская птица, но его русское название этимологически связано с Индией (ведь Колумб ее искал и как будто бы нашел), а английское (turkey) – с Турцией.
Еще одно название этой птицы производно от крупного порта и столицы Британской Индии – Калькутты. Оно широко распространилось в прибалтийско-финских языках:
финское, ижорское и водское kalkkuna, эстонское kalkun и ливское kalkon.
Более того, известно русское калкýн 'индюк', калкýнка 'индейка', калкýний цыпленок (XVIII век). Слово фиксировалось и в диалектах (суздальское колкун).
В прибалтийско-финских и русском языках это слово – германизм (немецкое остзейское kalkun, шведское kalkon, голландское kalkoen).
Причем германское обозначение индюка проникло даже в индонезийский (kalkun).
ГРОМОВЫЕ ТЕТЕРЕВА
В связи с явно звукоподражательным карельским названием индюка – guru вспомнается известный в Обонежье глагол гурандать.
Он служит для обозначения звука токующего тетерева («косачи гурандают»), воркования голубей, далеко гремящего грома.
Слово имеет вепсский источник – g’uraita ’греметь, громыхать (о громе)’.
Иллюстрация:
Комаров Алексей Никанорович. Дерущиеся тетерева (1952)
В связи с явно звукоподражательным карельским названием индюка – guru вспомнается известный в Обонежье глагол гурандать.
Он служит для обозначения звука токующего тетерева («косачи гурандают»), воркования голубей, далеко гремящего грома.
Слово имеет вепсский источник – g’uraita ’греметь, громыхать (о громе)’.
Иллюстрация:
Комаров Алексей Никанорович. Дерущиеся тетерева (1952)
ПОТОМКИ ДРЕВНЕЙ КОРЕЛЫ
Omnia influit, omnia mutantur
Всё течёт, всё изменяется
Гераклит
Языки тоже меняются с течением времени как по внутренним, так и по внешним причинам, а также взаимодействуют с другими языками, как родственными, так и нет. Изменения проявляются на различных языковых уровнях, но чаще всего это заметно «невооруженным глазом» по появлению неисконной лексики.
Так и древнекарельский язык, возникший в северо-западном Приладожье, стал распространяться в разные стороны, что привело к формированию не только собственно-карельского наречия карельского языка, вышедшего к Белому морю, но также ижорского языка, распространенного ранее в бассейне Невы и на южном побережье Финского залива.
Выдающийся языковед Д.В. Бубрих отмечал, что «в середине XII века составились следующие группы корелы: корела на основной территории, корела у позднейшего Выборга (привыборгская), корела у оз. Сайма (присайминская),
ижора и, наконец, приботнийская Корела» (у Ботнического залива Балтийского моря в районе Оулу).
На землях привыборгской корелы шведы построили в 1293 г. замок Выборг, а по Ореховскому мирному договору между Швецией и Новгородской республикой Новгород уступил три корельских погоста – Саволакс («Севилакшю»), Яяски («Яскы») и Эуряпяя («Огребу»). В результате привыборгская и присайменская корела оказалась под шведской властью. Выход же к Ботническому заливу остался за Новгородом.
На территории присайменской и привыборгской корелы во взаимодействии с емью / тавастами (häme) появились еще одни потомки древнекарельского языка – саволакские и юго-восточный диалекты финского.
В дальнейшем переселенцы из Саволакса, района Яски и Эуряпяя (потомки древней корелы и еми), в основном исповедовавшие лютеранство, сформировали две основных этнографические группы ингерманландских финнов – савакотов (savakot) и эвримейсов (äyrämöiset).
По причине тяжелой обстановки в северо-западном Приладожье карелы, стремившиеся сохранить православие и личную свободу от помещиков, двигались вглубь Русского государства. В результате основная территория расселения карелов сместилась на восток, на территорию современной Республики Карелия.
В различных частях страны судьбы группы карелов сложились по-разному.
Южнее северо-западного Приладожья в тесном взаимодействии с вепсским языком сформировались ливвиковское (приладожское) и людиковское (прионежское) наречия карельского языка.
Большие карельские группы населения сохранялись в Тверской (тверские карелы), Новгородской (валдайские карелы) и Ленинградской областях (наиболее крупная группа – тихвинские карелы). Отдельные группы достигали Смоленской области (гжатские карелы). Если численность группы была относительно небольшой, карелы в течение нескольких поколений переходили на русский язык. В таких случаях память о них сохраняется в географических названиях. Например, Николо-Корельский монастырь, Большие и Малые Корелы под Архангельском.
#carelicum #vepsicum
Omnia influit, omnia mutantur
Всё течёт, всё изменяется
Гераклит
Языки тоже меняются с течением времени как по внутренним, так и по внешним причинам, а также взаимодействуют с другими языками, как родственными, так и нет. Изменения проявляются на различных языковых уровнях, но чаще всего это заметно «невооруженным глазом» по появлению неисконной лексики.
Так и древнекарельский язык, возникший в северо-западном Приладожье, стал распространяться в разные стороны, что привело к формированию не только собственно-карельского наречия карельского языка, вышедшего к Белому морю, но также ижорского языка, распространенного ранее в бассейне Невы и на южном побережье Финского залива.
Выдающийся языковед Д.В. Бубрих отмечал, что «в середине XII века составились следующие группы корелы: корела на основной территории, корела у позднейшего Выборга (привыборгская), корела у оз. Сайма (присайминская),
ижора и, наконец, приботнийская Корела» (у Ботнического залива Балтийского моря в районе Оулу).
На землях привыборгской корелы шведы построили в 1293 г. замок Выборг, а по Ореховскому мирному договору между Швецией и Новгородской республикой Новгород уступил три корельских погоста – Саволакс («Севилакшю»), Яяски («Яскы») и Эуряпяя («Огребу»). В результате привыборгская и присайменская корела оказалась под шведской властью. Выход же к Ботническому заливу остался за Новгородом.
На территории присайменской и привыборгской корелы во взаимодействии с емью / тавастами (häme) появились еще одни потомки древнекарельского языка – саволакские и юго-восточный диалекты финского.
В дальнейшем переселенцы из Саволакса, района Яски и Эуряпяя (потомки древней корелы и еми), в основном исповедовавшие лютеранство, сформировали две основных этнографические группы ингерманландских финнов – савакотов (savakot) и эвримейсов (äyrämöiset).
По причине тяжелой обстановки в северо-западном Приладожье карелы, стремившиеся сохранить православие и личную свободу от помещиков, двигались вглубь Русского государства. В результате основная территория расселения карелов сместилась на восток, на территорию современной Республики Карелия.
В различных частях страны судьбы группы карелов сложились по-разному.
Южнее северо-западного Приладожья в тесном взаимодействии с вепсским языком сформировались ливвиковское (приладожское) и людиковское (прионежское) наречия карельского языка.
Большие карельские группы населения сохранялись в Тверской (тверские карелы), Новгородской (валдайские карелы) и Ленинградской областях (наиболее крупная группа – тихвинские карелы). Отдельные группы достигали Смоленской области (гжатские карелы). Если численность группы была относительно небольшой, карелы в течение нескольких поколений переходили на русский язык. В таких случаях память о них сохраняется в географических названиях. Например, Николо-Корельский монастырь, Большие и Малые Корелы под Архангельском.
#carelicum #vepsicum
Ижорский пастух Лемпиико Прокой из дер. Вотский (< водь) Конец Ямбургского уезда Санкт-Петербургской губернии. Фото А.О. Вяйсянена (1914)
Источник: AntropoLOGS
Источник: AntropoLOGS
ПУТЕШЕСТВИЕ ГЕРМАНСКИХ И БАЛТСКИХ СЛОВ НА СЕВЕР
Отправляясь в дальние странствия, люди берут с собой слова. Пролетают века, сменяют друг друга поколения, но неизвестно как сохранившееся до наших дней слово укажет путь, который когда-то был ими преодолен. Данному вопросу посвящен этот пост.
Иллюстрация:
В деревне Большая Канзапельда
(Онежский район Архангельской области). Середина XX века. Из архива рода Весниных. Источник: вк-сообщество «Старый Архангельск»
Отправляясь в дальние странствия, люди берут с собой слова. Пролетают века, сменяют друг друга поколения, но неизвестно как сохранившееся до наших дней слово укажет путь, который когда-то был ими преодолен. Данному вопросу посвящен этот пост.
Иллюстрация:
В деревне Большая Канзапельда
(Онежский район Архангельской области). Середина XX века. Из архива рода Весниных. Источник: вк-сообщество «Старый Архангельск»
ВСТРЕТИМСЯ В АНДОМЕ: ГАБУК И КОБЕЦ
Прагерманское *habukaz 'ястреб', давшее английское hawk и немецкое Habicht, было заимствовано в районе Балтийского моря праприбалтийско-финским языком, в результате чего появились финское, карельское haukka и вепсское habuk.
Из вепсского и карельского слово попало в русские говоры Обонежья, Присвирья и части Белозерья (габýк) и даже на архангельскую реку Устью (гаук).
Птичье прозвище стало довольно популярным. Так, например, известны неофициальная вепсская фамилия Habukohne / русское Габуков, деревня Habukad / Габуки в юго-западном Обонежье.
В Андоме (ранее один из Заонежских погостов-округов Обонежской пятины, центр – село Андомский Погост Вытегорского района Вологодской области) прозвище проявилось в неофициальной фамилии Габукóв и в названии деревни Габукóвщина.
Однако в Андоме была еще одна деревня с похожим по значению названием Кобецова (Кóбина) – от древнерусского кобец 'птица кобчик'.
При этом прагерманское *habukaz и праславянское *kobьcь, обозначавшие хищную птицу (ястреба или сокола), восходят к единому праиндоевропейскому корню *kap- 'хватать, держать' звукоподражательного характера (ср. хапать).
То есть слова жили своей жизнью с момента распада праиндоевропейской языковой общности (примерно 2,5 тыс. лет до н.э. по нижней границе), а через 4 тыс. лет, пройдя через разные каналы, встретится практически в одной точке.
---
Что почитать о вепсской топонимии и русской лексике финно-угорского происхождения:
Муллонен И.И. Очерки вепсской топонимии (1994).
https://www.booksite.ru/fulltext/imullonen/
Мызников С. А. Русский диалектный этимологический словарь. Лексика контактных регионов (2019). https://inslav.ru/publication/myznikov-s-russkiy-dialektnyy-etimologicheskiy-slovar-leksika-kontaktnyh-regionov-m-spb
Прагерманское *habukaz 'ястреб', давшее английское hawk и немецкое Habicht, было заимствовано в районе Балтийского моря праприбалтийско-финским языком, в результате чего появились финское, карельское haukka и вепсское habuk.
Из вепсского и карельского слово попало в русские говоры Обонежья, Присвирья и части Белозерья (габýк) и даже на архангельскую реку Устью (гаук).
Птичье прозвище стало довольно популярным. Так, например, известны неофициальная вепсская фамилия Habukohne / русское Габуков, деревня Habukad / Габуки в юго-западном Обонежье.
В Андоме (ранее один из Заонежских погостов-округов Обонежской пятины, центр – село Андомский Погост Вытегорского района Вологодской области) прозвище проявилось в неофициальной фамилии Габукóв и в названии деревни Габукóвщина.
Однако в Андоме была еще одна деревня с похожим по значению названием Кобецова (Кóбина) – от древнерусского кобец 'птица кобчик'.
При этом прагерманское *habukaz и праславянское *kobьcь, обозначавшие хищную птицу (ястреба или сокола), восходят к единому праиндоевропейскому корню *kap- 'хватать, держать' звукоподражательного характера (ср. хапать).
То есть слова жили своей жизнью с момента распада праиндоевропейской языковой общности (примерно 2,5 тыс. лет до н.э. по нижней границе), а через 4 тыс. лет, пройдя через разные каналы, встретится практически в одной точке.
---
Что почитать о вепсской топонимии и русской лексике финно-угорского происхождения:
Муллонен И.И. Очерки вепсской топонимии (1994).
https://www.booksite.ru/fulltext/imullonen/
Мызников С. А. Русский диалектный этимологический словарь. Лексика контактных регионов (2019). https://inslav.ru/publication/myznikov-s-russkiy-dialektnyy-etimologicheskiy-slovar-leksika-kontaktnyh-regionov-m-spb
Иллюстрации:
1) кобчик;
2) ястреб-перепелятник.
Автор:
Joseph Wolf (опубликовано в 1873).
1) кобчик;
2) ястреб-перепелятник.
Автор:
Joseph Wolf (опубликовано в 1873).
КИМРЕКА, КИМСЕЛЬГА И КИММОХ
На сборнике стихов, подаренном Валерию Брюсову, Николай Клюев изобразил птицу, под которой написал:
«Кто песни поет, тот к Богу ведет (надпись на древнем лесном кресте в урочище «Кимсельга» Олонец. губ.). Валерию Яковлевичу Брюсову с низким поклоном Николай Клюев. Андома – 1913 г.».
В Андоме, а точнее в Замошье, действительно есть урочище Кимсельга, где -сельга – из вепсского sel’g, карельского selgä 'гора, возвышенность'. Есть еще в Андоме и болото Кимха < Киммоха < Киммох (русское диалектное мох 'болото').
В андомских краях Клюев провел детство и юность, а родился в вытегорских Коштугах, где в реку Мегру впадает Кимрека.
Топооснова Ким- маркирует места токования тетеревов и глухарей (карельское kiima, вепсское kim 'ток, токовище'). Она отразились в следующих географических названиях северо-запада Вологодской области и северо-запада Архангельской области:
Киманозеро (Бабаевский район Вологодской области);
Кимозеро, 2 озера (Белозерский район Вологодской области, Онежский район Архангельской области);
Кимручей, ручей у д. Кокорино и ручей у д. Чекуево (Онежский район Архангельской области);
Кимшалга, гора, лес у пос. Нименьга (Онежский район Архангельской области), где -шалга – из карельского šelgä 'гора, возвышенность'.
Различный характер местностей (от сельг до болот), названия которых содержат эту топооснову, объясняется разными местами токования птиц:
тетерева токуют на безлесных участках, на полях и моховых болотах;
глухариный ток происходит не только на земле, но и на деревьях, не только на поросших сосняком моховым болотах, но и на борах.
На сборнике стихов, подаренном Валерию Брюсову, Николай Клюев изобразил птицу, под которой написал:
«Кто песни поет, тот к Богу ведет (надпись на древнем лесном кресте в урочище «Кимсельга» Олонец. губ.). Валерию Яковлевичу Брюсову с низким поклоном Николай Клюев. Андома – 1913 г.».
В Андоме, а точнее в Замошье, действительно есть урочище Кимсельга, где -сельга – из вепсского sel’g, карельского selgä 'гора, возвышенность'. Есть еще в Андоме и болото Кимха < Киммоха < Киммох (русское диалектное мох 'болото').
В андомских краях Клюев провел детство и юность, а родился в вытегорских Коштугах, где в реку Мегру впадает Кимрека.
Топооснова Ким- маркирует места токования тетеревов и глухарей (карельское kiima, вепсское kim 'ток, токовище'). Она отразились в следующих географических названиях северо-запада Вологодской области и северо-запада Архангельской области:
Киманозеро (Бабаевский район Вологодской области);
Кимозеро, 2 озера (Белозерский район Вологодской области, Онежский район Архангельской области);
Кимручей, ручей у д. Кокорино и ручей у д. Чекуево (Онежский район Архангельской области);
Кимшалга, гора, лес у пос. Нименьга (Онежский район Архангельской области), где -шалга – из карельского šelgä 'гора, возвышенность'.
Различный характер местностей (от сельг до болот), названия которых содержат эту топооснову, объясняется разными местами токования птиц:
тетерева токуют на безлесных участках, на полях и моховых болотах;
глухариный ток происходит не только на земле, но и на деревьях, не только на поросших сосняком моховым болотах, но и на борах.
ДУХ ЗЕРНА В ОБРАЗЕ КЛЕЩА
Кюхаро-Кахаро (Küharō-Kaharō)
– парадоксальный дух зерна в образе клеща, известный в южновепсских поверьях. Ему приносили утром Нового года в ригу (хозяйственную постройку с печью для сушки и обмолота снопов) горшок с кашей, произносили заклинание и после начинали есть. К нему обращались жнецы во время жатвы с просьбой перенести зерно из скирд других хозяев в свои скирды.
По данным И.Ю. Винокуровой, имя духа восходит к имени древнепрусского божества Curhe (Kurke), которое
попало также в русскую (Коркуша – злой дух, вредящий зерну) и финскую мифологии (kurko ‘дух, дьявол’).
Что касается необычного образа клеща – фин. kurko также обозначает мелкого насекомого – вошь.
Вероятно, связь божества и насекомого восходит к балтским языкам. Полагают, что имя древнепрусского Kurke связано с названием медведки (литовское kurklỹs), нередко вредящей культурным растениям при прокладке своих подземных туннелей.
Что почитать:
И.Ю. Винокурова.
Мифология вепсов. Петрозаводск: ПетрГУ, 2015.
Кюхаро-Кахаро (Küharō-Kaharō)
– парадоксальный дух зерна в образе клеща, известный в южновепсских поверьях. Ему приносили утром Нового года в ригу (хозяйственную постройку с печью для сушки и обмолота снопов) горшок с кашей, произносили заклинание и после начинали есть. К нему обращались жнецы во время жатвы с просьбой перенести зерно из скирд других хозяев в свои скирды.
По данным И.Ю. Винокуровой, имя духа восходит к имени древнепрусского божества Curhe (Kurke), которое
попало также в русскую (Коркуша – злой дух, вредящий зерну) и финскую мифологии (kurko ‘дух, дьявол’).
Что касается необычного образа клеща – фин. kurko также обозначает мелкого насекомого – вошь.
Вероятно, связь божества и насекомого восходит к балтским языкам. Полагают, что имя древнепрусского Kurke связано с названием медведки (литовское kurklỹs), нередко вредящей культурным растениям при прокладке своих подземных туннелей.
Что почитать:
И.Ю. Винокурова.
Мифология вепсов. Петрозаводск: ПетрГУ, 2015.
ЗЕМЛЯНОЙ МЕДВЕДЬ
Подземные животные – крот и медведка напоминают медведя своими широкими передними лапами и тёмно-бурой окраской.
И если уподобление медведки и медведя (судя по названию) известно повсеместно, то обозначение крота как земляного медведя встречается только в говорах Русского Севера.
Это обстоятельство позволяет рассмотреть соответствующий материал в контактирующих языках.
Так, прибалтийско-финское *kontidak 'ползти', 'неуклюже идти' стало не только источником одного из названий медведя (вепсское kondi, карельское kondie, финское kontio), но и крота – финское kontiainen.
Последнее, при наличии диалектного kontia 'медведь' стало восприниматся как уменьшительно-ласкательное производное от медведя («медведко»).
Еще ярче это проявилось в вепсском и карельском языках, где в целях отличия крота от бурого медведя крота стали называть makondi, muakondie(ne) 'земляной медведь', хотя изначально, это был скорее не медведь, а «ползун».
По-видимому, карельское и вепсское обозначения крота («медведко» и «земляной медведь») повлияли на коми (муош 'земляной медведь'), а также русские олонецкие, архангельские и вологодские названия этого животного:
zémlanoi medved – уже в русско-английском словаре Ричарда Джемса, собранном в двинских Колмогорах (Холмогорах) в начале XVII века;
земляной медведка, земляной медведко (архангельское), земляной медведь (вологодское);
медведка (олонецкое).
Дополнительно упомяну архангельские и вологодские поверья, связанные с «земляным медведем»:
«крестьяне считают его охранительным для домашнего скота средством от медведей; поэтому пастухи, убив его, засушивают и носят при себе» (Подвысоцкий, 1885);
«невесте в башмак кладут земляного медведя, чтобы не испортили [сглазили]» [СРНГ].
Подземные животные – крот и медведка напоминают медведя своими широкими передними лапами и тёмно-бурой окраской.
И если уподобление медведки и медведя (судя по названию) известно повсеместно, то обозначение крота как земляного медведя встречается только в говорах Русского Севера.
Это обстоятельство позволяет рассмотреть соответствующий материал в контактирующих языках.
Так, прибалтийско-финское *kontidak 'ползти', 'неуклюже идти' стало не только источником одного из названий медведя (вепсское kondi, карельское kondie, финское kontio), но и крота – финское kontiainen.
Последнее, при наличии диалектного kontia 'медведь' стало восприниматся как уменьшительно-ласкательное производное от медведя («медведко»).
Еще ярче это проявилось в вепсском и карельском языках, где в целях отличия крота от бурого медведя крота стали называть makondi, muakondie(ne) 'земляной медведь', хотя изначально, это был скорее не медведь, а «ползун».
По-видимому, карельское и вепсское обозначения крота («медведко» и «земляной медведь») повлияли на коми (муош 'земляной медведь'), а также русские олонецкие, архангельские и вологодские названия этого животного:
zémlanoi medved – уже в русско-английском словаре Ричарда Джемса, собранном в двинских Колмогорах (Холмогорах) в начале XVII века;
земляной медведка, земляной медведко (архангельское), земляной медведь (вологодское);
медведка (олонецкое).
Дополнительно упомяну архангельские и вологодские поверья, связанные с «земляным медведем»:
«крестьяне считают его охранительным для домашнего скота средством от медведей; поэтому пастухи, убив его, засушивают и носят при себе» (Подвысоцкий, 1885);
«невесте в башмак кладут земляного медведя, чтобы не испортили [сглазили]» [СРНГ].
ВОДЯНОЙ КРОТ
Еще один зверек, делающий подземные норы и портящий посевы – водяная полёвка (водяная крыса).
В ранних источниках по Северу под именем крота мы видим именно её:
crote 'водяная крыса' (Ричард Джемс, нач. XVII в.).
Традиция продолжается в русских новгородских, вологодских и частично сибирских диалектах, где крот 'водяная крыса'.
Апогей достигнут в вепсском языке, где крыса становится кротом, а крот земляным медведем:
krot или krott 'крыса', а крот –
makondi.
В вепсском мы видим еще и влияние карельского, где rot, rotta 'крыса'.
В собственно-карельском (например, в тверских говорах) крот и водяная крыса вообще как будто слились воедино и их стали обозначать одним словом –rotta.
При этом русский крот в карельском действительно мог быть адаптирован как rotta (кр- > r-, -т > -tta).
Однако карельское rotta по отношению к крысе – явный германизм, восходящий к
старошведскому rotta (отсюда и финское rotta 'крыса') и, в конечном счете, к прагерманскому *rattō с тем же значением (потомком которого является английское rat).
Что же касается крота, то в русском языке – это исконное слово (праславянское *krъtъ).
Несмотря на схожесть слов, на праиндоевропейском уровне крыса – это «грызун», а крот – «копатель». Однако в карельском языке им было суждено слиться в единое целое.
Еще один зверек, делающий подземные норы и портящий посевы – водяная полёвка (водяная крыса).
В ранних источниках по Северу под именем крота мы видим именно её:
crote 'водяная крыса' (Ричард Джемс, нач. XVII в.).
Традиция продолжается в русских новгородских, вологодских и частично сибирских диалектах, где крот 'водяная крыса'.
Апогей достигнут в вепсском языке, где крыса становится кротом, а крот земляным медведем:
krot или krott 'крыса', а крот –
makondi.
В вепсском мы видим еще и влияние карельского, где rot, rotta 'крыса'.
В собственно-карельском (например, в тверских говорах) крот и водяная крыса вообще как будто слились воедино и их стали обозначать одним словом –rotta.
При этом русский крот в карельском действительно мог быть адаптирован как rotta (кр- > r-, -т > -tta).
Однако карельское rotta по отношению к крысе – явный германизм, восходящий к
старошведскому rotta (отсюда и финское rotta 'крыса') и, в конечном счете, к прагерманскому *rattō с тем же значением (потомком которого является английское rat).
Что же касается крота, то в русском языке – это исконное слово (праславянское *krъtъ).
Несмотря на схожесть слов, на праиндоевропейском уровне крыса – это «грызун», а крот – «копатель». Однако в карельском языке им было суждено слиться в единое целое.