ИНТЕРВЬЮ С НИНОЙ ГРИГОРЬЕВНОЙ ЗАЙЦЕВОЙ
О вепсском языке в Вологодской области раньше было мало известно. Собственно, область образовалась из южной части Северного края в 1937 году.
Как уже отмечалось, западные районы вошли в ее состав из Ленинградской области, а до этого находились в составе Новгородской и Олонецкой губерний.
Часть вепсологов или вепсоведов (исследователей вепсского языка и культуры) родились или имеют корни на северо-западе Вологодской области. Среди них – сегодняшняя именинница, доктор филологических наук Нина Григорьевна Зайцева.
Приведу небольшую выдержку из ее интересного интервью (полностью с ним можно ознакомиться по ссылке):
«Я родом из деревни Войлахта Бабаевского района Вологодской области. И действительно, я в детстве не знала слова «вепс». Мы всегда говорили: Mö olem ičemoi rahvaz, pagižem ičemoi kelel, что в переводе на русский: «Мы – свой народ и говорим на своем языке». У нас не было понятия «вепсский язык», было – «свой язык» ...
В 1965 году я поступила в Вологодский педагогический университет на факультет филологии. Я влюбилась в диалектологию. И трудно было не влюбиться, ведь моим научным руководителем стала один из лучших специалистов в этой области – диалектолог Татьяна Георгиевна Паникаровская.
Когда пришло время выбирать тему курсовой работы, у нас с ней вышла забавная ситуация. Поскольку в качестве темы был выбран говор родной деревни, то я подошла к ней и спросила, а какой же говор мне описывать, на что она откликнулась: «Как какой, вологодский». Но я ей возразила, ведь у нас кроме русского-вологодского есть еще и «свой язык». Татьяна Георгиевна пожала плечами: в некотором роде да, в Вологодской области все по-вологодски говорят. Видимо, она имела в виду и знаменитое вологодское оканье. Но тем не менее она попросила меня что-нибудь произнести на «своем языке». Я сказала. «Так это же действительно другой язык, это, очевидно, вепсский язык», – удивилась Татьяна Георгиевна. Для нее это стало в некотором роде открытием. На тот момент многие ученые считали, что на Вологодчине вепсов уже и не осталось.»
О вепсском языке в Вологодской области раньше было мало известно. Собственно, область образовалась из южной части Северного края в 1937 году.
Как уже отмечалось, западные районы вошли в ее состав из Ленинградской области, а до этого находились в составе Новгородской и Олонецкой губерний.
Часть вепсологов или вепсоведов (исследователей вепсского языка и культуры) родились или имеют корни на северо-западе Вологодской области. Среди них – сегодняшняя именинница, доктор филологических наук Нина Григорьевна Зайцева.
Приведу небольшую выдержку из ее интересного интервью (полностью с ним можно ознакомиться по ссылке):
«Я родом из деревни Войлахта Бабаевского района Вологодской области. И действительно, я в детстве не знала слова «вепс». Мы всегда говорили: Mö olem ičemoi rahvaz, pagižem ičemoi kelel, что в переводе на русский: «Мы – свой народ и говорим на своем языке». У нас не было понятия «вепсский язык», было – «свой язык» ...
В 1965 году я поступила в Вологодский педагогический университет на факультет филологии. Я влюбилась в диалектологию. И трудно было не влюбиться, ведь моим научным руководителем стала один из лучших специалистов в этой области – диалектолог Татьяна Георгиевна Паникаровская.
Когда пришло время выбирать тему курсовой работы, у нас с ней вышла забавная ситуация. Поскольку в качестве темы был выбран говор родной деревни, то я подошла к ней и спросила, а какой же говор мне описывать, на что она откликнулась: «Как какой, вологодский». Но я ей возразила, ведь у нас кроме русского-вологодского есть еще и «свой язык». Татьяна Георгиевна пожала плечами: в некотором роде да, в Вологодской области все по-вологодски говорят. Видимо, она имела в виду и знаменитое вологодское оканье. Но тем не менее она попросила меня что-нибудь произнести на «своем языке». Я сказала. «Так это же действительно другой язык, это, очевидно, вепсский язык», – удивилась Татьяна Георгиевна. Для нее это стало в некотором роде открытием. На тот момент многие ученые считали, что на Вологодчине вепсов уже и не осталось.»
САМИНА, САМИНО, ЧЁМИН И ЧЁЛМА
Самино – неофициальное название Саминского Погоста и прилегающих к нему деревень в Вытегорском районе Вологодской области. То есть, это – общее название для «куста» или «гнезда» деревень. К югу от него находится село Андома (официально – Андомский Погост с расположенными рядом деревнями), а к северо-востоку и востоку раньше располагались ныне нежилые сёла Куржекса и Слобода.
У Самино есть тёзка – деревня Самино на реке Виледи в Архангельской области. При абсолютной идентичности формы, их названия имеют различное происхождение:
архангельское Самино, по-видимому, обязано своим названием имени Сама (уменьшительный вариант крестильных имен, начинающихся на Сам- : Самуил, Самей, Самон);
вологодское Самино названо по реке Самине, на которой расположено.
Название реки (Самина – правый и самый значительный приток Андомы) первично по отношению к селу. Однако постепенное повышение значимости населенных пунктов над реками, рядом с которыми они находятся, привело к появлению таких форм названий, как «Саминская река» (аналогичная форма для реки Андомы – «Андомская река») и «река Самино».
Название реки содержит (древне)русский формант -ина, характерный для названий рек. Он может присоединяться как к русским, так и к дорусским основам.
Что касается основы Сам- в топониме Самина, то ее связывали и с этнонимом саамы, и с саамским saiim 'невод', и с вепсским sammau 'мох'. Аналогичные объяснения применялись и в отношении Саминского озера к западу от устья Вытегры.
Однако изучение топонимии в хронологическом развитии показывает, что изначальная форма названия озера – Салминское (1924 г.). Оно, несомненно, восходит к вепсскому sal’m [сальм], saum ‘пролив’. Утрата звука [л] связана с переходом [л] в [у], что свойственно как вепсским, так и местным русским говорам.
Действительно, в устье Самины имелись проливы. Как видно из карты 1920-х годов, в ее приустьевой части были две старицы. Два залива (с иным взаиморасположением) отмечены и на планах Генерального межевания в конце XVIII века. При повышении уровня воды старицы превращались в проливы, что хорошо видно и сейчас на примере Митровского Обоя – залива реки Андомы у устья Самины, представляющего собой старое русло Самины.
Географическое подтверждение происхождения названия позволяет считать вполне обоснованной отмеченную в источнике XIX века форму названия – Сальмина.
Топонимика позволяет заглянуть и в более раннее время. Название правого саминского притока – Чёлмы кажется аномальным, поскольку саамское čoalbme [чоалбме] (прасаамское ćōlmē [цьолме]) означает 'пролив'.
Однако, Чёлма не связана ни с каким проливом и не вытекает из озера. В последнем случае ее можно было бы считать своеобразным проливом между озером и Саминой.
Поэтому можно предположить, что Чёлма – это более ранее (ещё довепсское) название Самины, впоследствии закрепившееся за ее притоком.
Что касается отмеченной в писцовых книгах XVI века формы названия Сямина, то полагаю, что за основой Сям- в данном случае стоит карельское šalmi [шалми] 'пролив'.
Таким образом, река Самина обязана своим названием проливам в приустьевой части. В довепсский период топооснова имела вид Чёлм-, в вепсское время была калькирована (переведена) как Салм- / Сальм-.
Русским языком название было адаптировано как Сальмина, давшее форму Самина (и даже Сама) ввиду «слабости» местного русского диалектного и вепсского звуков [л].
Одновременно топооснова адаптировалось карельским языком в форме Шалми-, откуда еще одна русская форма гидронима – Сямина.
Что касается речки Чёлмы, то ее название фиксировалась в форме Челможа и даже как река Чемин (в конце XVIII века).
В последнем случае мы сталкиваемся всё с той же утратой звука [л], что и в топониме Самина, а также с русской адаптацией названия с помощью форманта -ина. Однако, на русскую форму названия, по-видимому, было оказано вепсское влияние, что проявилось в утрате последней гласной (Чемин вместо Чемина), что аналогично русским заимствованиям в вепсском языке – abid ‘обида’, birk ‘бирка’ и т.д.
Самино – неофициальное название Саминского Погоста и прилегающих к нему деревень в Вытегорском районе Вологодской области. То есть, это – общее название для «куста» или «гнезда» деревень. К югу от него находится село Андома (официально – Андомский Погост с расположенными рядом деревнями), а к северо-востоку и востоку раньше располагались ныне нежилые сёла Куржекса и Слобода.
У Самино есть тёзка – деревня Самино на реке Виледи в Архангельской области. При абсолютной идентичности формы, их названия имеют различное происхождение:
архангельское Самино, по-видимому, обязано своим названием имени Сама (уменьшительный вариант крестильных имен, начинающихся на Сам- : Самуил, Самей, Самон);
вологодское Самино названо по реке Самине, на которой расположено.
Название реки (Самина – правый и самый значительный приток Андомы) первично по отношению к селу. Однако постепенное повышение значимости населенных пунктов над реками, рядом с которыми они находятся, привело к появлению таких форм названий, как «Саминская река» (аналогичная форма для реки Андомы – «Андомская река») и «река Самино».
Название реки содержит (древне)русский формант -ина, характерный для названий рек. Он может присоединяться как к русским, так и к дорусским основам.
Что касается основы Сам- в топониме Самина, то ее связывали и с этнонимом саамы, и с саамским saiim 'невод', и с вепсским sammau 'мох'. Аналогичные объяснения применялись и в отношении Саминского озера к западу от устья Вытегры.
Однако изучение топонимии в хронологическом развитии показывает, что изначальная форма названия озера – Салминское (1924 г.). Оно, несомненно, восходит к вепсскому sal’m [сальм], saum ‘пролив’. Утрата звука [л] связана с переходом [л] в [у], что свойственно как вепсским, так и местным русским говорам.
Действительно, в устье Самины имелись проливы. Как видно из карты 1920-х годов, в ее приустьевой части были две старицы. Два залива (с иным взаиморасположением) отмечены и на планах Генерального межевания в конце XVIII века. При повышении уровня воды старицы превращались в проливы, что хорошо видно и сейчас на примере Митровского Обоя – залива реки Андомы у устья Самины, представляющего собой старое русло Самины.
Географическое подтверждение происхождения названия позволяет считать вполне обоснованной отмеченную в источнике XIX века форму названия – Сальмина.
Топонимика позволяет заглянуть и в более раннее время. Название правого саминского притока – Чёлмы кажется аномальным, поскольку саамское čoalbme [чоалбме] (прасаамское ćōlmē [цьолме]) означает 'пролив'.
Однако, Чёлма не связана ни с каким проливом и не вытекает из озера. В последнем случае ее можно было бы считать своеобразным проливом между озером и Саминой.
Поэтому можно предположить, что Чёлма – это более ранее (ещё довепсское) название Самины, впоследствии закрепившееся за ее притоком.
Что касается отмеченной в писцовых книгах XVI века формы названия Сямина, то полагаю, что за основой Сям- в данном случае стоит карельское šalmi [шалми] 'пролив'.
Таким образом, река Самина обязана своим названием проливам в приустьевой части. В довепсский период топооснова имела вид Чёлм-, в вепсское время была калькирована (переведена) как Салм- / Сальм-.
Русским языком название было адаптировано как Сальмина, давшее форму Самина (и даже Сама) ввиду «слабости» местного русского диалектного и вепсского звуков [л].
Одновременно топооснова адаптировалось карельским языком в форме Шалми-, откуда еще одна русская форма гидронима – Сямина.
Что касается речки Чёлмы, то ее название фиксировалась в форме Челможа и даже как река Чемин (в конце XVIII века).
В последнем случае мы сталкиваемся всё с той же утратой звука [л], что и в топониме Самина, а также с русской адаптацией названия с помощью форманта -ина. Однако, на русскую форму названия, по-видимому, было оказано вепсское влияние, что проявилось в утрате последней гласной (Чемин вместо Чемина), что аналогично русским заимствованиям в вепсском языке – abid ‘обида’, birk ‘бирка’ и т.д.
Ф. Толбухин. Река Шексна у деревни Карпунино (1929). Акварель. Место хранения: Рыбинский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник. Источник: https://goskatalog.ru/
ПОШЕХОНСКАЯ СЫРЬ
Часть названий рек на Северо-Западе России имеет славянский формант -на (наиболее часто – -ина, переходящее в -ена): Двина, Кубена, Сямжена ...
Он оформляет как славянские (Сухона), так и неславянские основы (Самина, Немина – ср. вепсское nem’ [немь] ‘мыс’).
Порой формант вообще ошибочно воспринимается как часть основы и тогда для Сухоны появляется объяснение не от сухъ ‘сухая’, ‘маловодная, обмелевшая’, а нагромождение из сухо и дно.
Так и с Шексной – гидроним интерпретировали через вепсскую осоку (sohein), финского дятла (hähnä), балтийскую «пестроту» (как будто бы Šeksnà, ср. литовское šèkas «пёстрый»).
Вместе с тем, эти версии не объясняли наличия исторических форм Шокстна, Шохсна, Шохна, Шехна, Шехонь (откуда – Пошехонье) и какая из этих форм первична.
Полагаю, что -на в Шексна – это тот же знакомый нам славянский формант. Что же касается основы, то она должна реконструироваться как šoht’ [шохть], переходящее в šoks’ [шоксь]. По-видимому, здесь мы наблюдаем сходное явление, известное карельскому языку: lahti > laksi ‘залив’ (-hti > -ksi).
Основа Шохть- / Шоксь- может быть сопоставлена с финско-пермским *säksä 'грязь’. Оно послужило источником для слов со схожим значением в вепсском, карельском, саамском, мордовских, коми, удмуртском и через них попало в севернорусские говоры:
олонецкое шакша 'грязь, перемешанная со снегом';
архангельское сахта ‘топкая грязь’, ‘поросшая кустарником болотистая местность’, ‘ложбина, поросшая кустарником, заливаемая в половодье’.
Таким образом, название реки Шексны можно отнести к довольно раннему финно-угорскому пласту. Вероятное значение гидронима – река с заболоченными, топкими берегами.
Это предположение не противоречит географической характеристике низовий Шексны.
Так, «Россия. Полное географическое описании нашего отечества» П.П. Семёнова-Тян-Шанского содержит любопытное описание междуречья Шесны и Мологи, ныне затопленного водами Рыбинского водохранилища:
«Это сплошная низменная равнина, едва одетая мхом и кустарником, который только кое-где сменяется чахлым еловым лесом… Притоки Мологи и Шексны, протекая по этой низине, почти не имеют берегов и извиваются в небольших ложбинках, покрытых высокой жесткой травой … Глубина этих речек [притоков] незначительна, иловатое дно поросло травой, вода мутна, иногда даже красновата вследствие присутствия железа. Течение их чрезвычайно извилисто, они дробятся на бесчисленное количество рукавов и чуть не ежегодно меняют свои русла …
Весенние воды Волги, Мологи, Шексны и их притоков сливаются вместе и образуют одно необозримое озеро, среди которого кое-где выступают клочки твердой земли, деревья и кустарники. В некоторых местах большие леса по самые вершины находятся в воде. На всем междуречье во время этих разливов осаждаются огромные массы ила. Он заволакивает собой рукава, старые русла и постепенно возвышает местность. В этом иле погребаются целые сотни и тысячи свалившихся деревьев».
Часть названий рек на Северо-Западе России имеет славянский формант -на (наиболее часто – -ина, переходящее в -ена): Двина, Кубена, Сямжена ...
Он оформляет как славянские (Сухона), так и неславянские основы (Самина, Немина – ср. вепсское nem’ [немь] ‘мыс’).
Порой формант вообще ошибочно воспринимается как часть основы и тогда для Сухоны появляется объяснение не от сухъ ‘сухая’, ‘маловодная, обмелевшая’, а нагромождение из сухо и дно.
Так и с Шексной – гидроним интерпретировали через вепсскую осоку (sohein), финского дятла (hähnä), балтийскую «пестроту» (как будто бы Šeksnà, ср. литовское šèkas «пёстрый»).
Вместе с тем, эти версии не объясняли наличия исторических форм Шокстна, Шохсна, Шохна, Шехна, Шехонь (откуда – Пошехонье) и какая из этих форм первична.
Полагаю, что -на в Шексна – это тот же знакомый нам славянский формант. Что же касается основы, то она должна реконструироваться как šoht’ [шохть], переходящее в šoks’ [шоксь]. По-видимому, здесь мы наблюдаем сходное явление, известное карельскому языку: lahti > laksi ‘залив’ (-hti > -ksi).
Основа Шохть- / Шоксь- может быть сопоставлена с финско-пермским *säksä 'грязь’. Оно послужило источником для слов со схожим значением в вепсском, карельском, саамском, мордовских, коми, удмуртском и через них попало в севернорусские говоры:
олонецкое шакша 'грязь, перемешанная со снегом';
архангельское сахта ‘топкая грязь’, ‘поросшая кустарником болотистая местность’, ‘ложбина, поросшая кустарником, заливаемая в половодье’.
Таким образом, название реки Шексны можно отнести к довольно раннему финно-угорскому пласту. Вероятное значение гидронима – река с заболоченными, топкими берегами.
Это предположение не противоречит географической характеристике низовий Шексны.
Так, «Россия. Полное географическое описании нашего отечества» П.П. Семёнова-Тян-Шанского содержит любопытное описание междуречья Шесны и Мологи, ныне затопленного водами Рыбинского водохранилища:
«Это сплошная низменная равнина, едва одетая мхом и кустарником, который только кое-где сменяется чахлым еловым лесом… Притоки Мологи и Шексны, протекая по этой низине, почти не имеют берегов и извиваются в небольших ложбинках, покрытых высокой жесткой травой … Глубина этих речек [притоков] незначительна, иловатое дно поросло травой, вода мутна, иногда даже красновата вследствие присутствия железа. Течение их чрезвычайно извилисто, они дробятся на бесчисленное количество рукавов и чуть не ежегодно меняют свои русла …
Весенние воды Волги, Мологи, Шексны и их притоков сливаются вместе и образуют одно необозримое озеро, среди которого кое-где выступают клочки твердой земли, деревья и кустарники. В некоторых местах большие леса по самые вершины находятся в воде. На всем междуречье во время этих разливов осаждаются огромные массы ила. Он заволакивает собой рукава, старые русла и постепенно возвышает местность. В этом иле погребаются целые сотни и тысячи свалившихся деревьев».
ПИНЕЖСКОЕ ПОШЕХОНЬЕ
Околок Пошехонье в селе Пиринемь – еще один след большого Пошехонья в почти тысяче километрах от Шексны.
Окóл или окóлок на Пинеге и в юго-западном Обонежье – это обособленная деревня, часть большого «куста» деревень.
Например, в Пиринеми есть еще околки Гóра и Солково.
Пошехонье известен с начала XVII века как Ершевское печище.
Именно здесь обретены мощи святой Параскевы Пиринемской и располагались приходские церкви (у елей, слева от домов).
Дорога – подъем от реки (справа от домов) известен как Попов Ручей.
Околок Пошехонье в селе Пиринемь – еще один след большого Пошехонья в почти тысяче километрах от Шексны.
Окóл или окóлок на Пинеге и в юго-западном Обонежье – это обособленная деревня, часть большого «куста» деревень.
Например, в Пиринеми есть еще околки Гóра и Солково.
Пошехонье известен с начала XVII века как Ершевское печище.
Именно здесь обретены мощи святой Параскевы Пиринемской и располагались приходские церкви (у елей, слева от домов).
Дорога – подъем от реки (справа от домов) известен как Попов Ручей.
***
В начале XIX века в околке Пошехонье жили семьи Соболевых, Першиных и Поповых, а также приходское духовенство (с начала XVII по начало XIX века пиринемские священно- и церковнослужители чаще всего носили фамилию Козьмины).
Иллюстрация:
Пиринемь, околок Пошехонье.
Дома Соболевых (первое фото) и Першиных (1974). Фото И.А. Соболева.
Кстати, конёк, резные причелины и полотенце дома Василия Ивановича Соболева используются в качестве аватара канала «Встреча Руси и Чуди».
В начале XIX века в околке Пошехонье жили семьи Соболевых, Першиных и Поповых, а также приходское духовенство (с начала XVII по начало XIX века пиринемские священно- и церковнослужители чаще всего носили фамилию Козьмины).
Иллюстрация:
Пиринемь, околок Пошехонье.
Дома Соболевых (первое фото) и Першиных (1974). Фото И.А. Соболева.
Кстати, конёк, резные причелины и полотенце дома Василия Ивановича Соболева используются в качестве аватара канала «Встреча Руси и Чуди».