О ПРЕДЫСТОРИИ ФИННО-УГОРСКИХ ЯЗЫКОВ
Довольно часто представляют, что финно-угорские языки – это какой-то конгломерат неотличимых или близких языков типа русского и польского.
Однако, распад прафинно-угорского языка (4 500–2 500 до нашей эры) произошел одновременно с распадом праиндоевропейского (4 500–2 500 до нашей эры).
Советский финно-угровед Дмитрий Владимирович Бубрих (1890–1949) написал следующие строки о финно-угорской языковой общности:
«Замечательно, что сходные слова составляют своего рода систему, прямо обрисовывающую культурное состояние на пороге эпохи металла.
Раскрывается картина обитания в теплой полуземлянке, охоты с помощью лука и стрел, рыболовства с помощью довольно сложного ассортимента орудий, скромнейших начатков животноводства и земледелия, экзогамно-родовых отношений и.т.д.; металл выступает в поле зрения в украшениях…
Раскрывается картина климата со снегом зимою, растительности южного пояса лесной полосы, животного мира бассейна Волги без низовья».
Распад прафинно-угорского языка привел к появлению современных финно-угорских языков через ряд праязыковых стадий.
Современные финно-угорские языки распределяют по следующим группам:
1) прибалтийско-финская (вепсский, карельский, ижорский, финский, водский, эстонский, ливский);
2) саамская;
3) мордовская;
4) марийская (совместно с мордовской носит также название волжско-финской);
4) пермская (коми-зырянский, коми-пермяцкий, удмуртский);
5) угорская (венгерский, хантыйский и мансийский).
Для прафинно-угорского языка реконструировано около 1 200 слов (примерно такое же количество слов восстановлено и для праиндоевропейского).
Поэтому ожидать взаимопонимания между разными группами языков, разделенными тысячами лет и сотнями километров (например, между коми, вепсским и венгерским), разумеется, не приходится.
Здесь даже большинство базовых понятий будет выражаться по разному.
Например:
большой – ыджыд (коми) / suŕ (вепсский) / nagy (венгерский);
маленький – ичöт / peń / kis;
нога – кок / jaug / láb;
нос – ныр / nenа / orr;
черный – сьöд / must / fekete;
белый – еджыд / vouged / fehér;
птица – кай / lind / madár;
море – саридз / meri / tenger;
гора – мусюр / mägi / hegy.
Наличие некоторых когнатов (слов, восходящих к одному общему источнику) (коми-вепсские: река (ю / jogi), земля (му / ma), четыре (нёль / neĺĺ), кость (лы / lu), снег (лым / lumi), гладкий (шыльыд / siled); коми-венгерские: озеро (то / tó); вепсско-венгерские: рог (sarv / szarv), рыба (kala / hál) и др.) не играет значения для понимания, также, как и наличие родственных русскому слов в английском (nose 'нос', red 'красный', ср. рдеть и т.д.).
Тем интересней наличие когнатов в базовой лексике всех трех языков (sin / siĺm / szem 'глаз', ki / käzi / kéz 'рука', вир / veri / vér 'кровь' ) и не только базовой (коми нинпу и вепсское nińpu 'липа', коми варыш 'хищная птица (ястреб, коршун)' и вепс. variš 'ворона' и др.).
Вместе с тем, внутри групп определенное взаимопонимание между языками возможно (например, вепсский – южные наречия карельского; коми – удмуртский).
01.09.2024
#hungaricum
Довольно часто представляют, что финно-угорские языки – это какой-то конгломерат неотличимых или близких языков типа русского и польского.
Однако, распад прафинно-угорского языка (4 500–2 500 до нашей эры) произошел одновременно с распадом праиндоевропейского (4 500–2 500 до нашей эры).
Советский финно-угровед Дмитрий Владимирович Бубрих (1890–1949) написал следующие строки о финно-угорской языковой общности:
«Замечательно, что сходные слова составляют своего рода систему, прямо обрисовывающую культурное состояние на пороге эпохи металла.
Раскрывается картина обитания в теплой полуземлянке, охоты с помощью лука и стрел, рыболовства с помощью довольно сложного ассортимента орудий, скромнейших начатков животноводства и земледелия, экзогамно-родовых отношений и.т.д.; металл выступает в поле зрения в украшениях…
Раскрывается картина климата со снегом зимою, растительности южного пояса лесной полосы, животного мира бассейна Волги без низовья».
Распад прафинно-угорского языка привел к появлению современных финно-угорских языков через ряд праязыковых стадий.
Современные финно-угорские языки распределяют по следующим группам:
1) прибалтийско-финская (вепсский, карельский, ижорский, финский, водский, эстонский, ливский);
2) саамская;
3) мордовская;
4) марийская (совместно с мордовской носит также название волжско-финской);
4) пермская (коми-зырянский, коми-пермяцкий, удмуртский);
5) угорская (венгерский, хантыйский и мансийский).
Для прафинно-угорского языка реконструировано около 1 200 слов (примерно такое же количество слов восстановлено и для праиндоевропейского).
Поэтому ожидать взаимопонимания между разными группами языков, разделенными тысячами лет и сотнями километров (например, между коми, вепсским и венгерским), разумеется, не приходится.
Здесь даже большинство базовых понятий будет выражаться по разному.
Например:
большой – ыджыд (коми) / suŕ (вепсский) / nagy (венгерский);
маленький – ичöт / peń / kis;
нога – кок / jaug / láb;
нос – ныр / nenа / orr;
черный – сьöд / must / fekete;
белый – еджыд / vouged / fehér;
птица – кай / lind / madár;
море – саридз / meri / tenger;
гора – мусюр / mägi / hegy.
Наличие некоторых когнатов (слов, восходящих к одному общему источнику) (коми-вепсские: река (ю / jogi), земля (му / ma), четыре (нёль / neĺĺ), кость (лы / lu), снег (лым / lumi), гладкий (шыльыд / siled); коми-венгерские: озеро (то / tó); вепсско-венгерские: рог (sarv / szarv), рыба (kala / hál) и др.) не играет значения для понимания, также, как и наличие родственных русскому слов в английском (nose 'нос', red 'красный', ср. рдеть и т.д.).
Тем интересней наличие когнатов в базовой лексике всех трех языков (sin / siĺm / szem 'глаз', ki / käzi / kéz 'рука', вир / veri / vér 'кровь' ) и не только базовой (коми нинпу и вепсское nińpu 'липа', коми варыш 'хищная птица (ястреб, коршун)' и вепс. variš 'ворона' и др.).
Вместе с тем, внутри групп определенное взаимопонимание между языками возможно (например, вепсский – южные наречия карельского; коми – удмуртский).
01.09.2024
#hungaricum
VOCABULARIUM HUNGARICUM (I)
Orrszarv (orr 'нос' + szarv 'рог') 'носорог' (венг.)
Носорог. Гравюра Альбрехта Дюрера (1515)
#hungaricum
Orrszarv (orr 'нос' + szarv 'рог') 'носорог' (венг.)
Носорог. Гравюра Альбрехта Дюрера (1515)
#hungaricum
ИЗ СИБИРИ – В ГЕРМАНИЮ
Интересный пример путешествия слова. На этот раз – с востока на запад.
Отец художника Альбрехта Дюрера – Альбрехт Дюрер Старший переехал в Нюрнберг из Венгрии. Его изначальная фамилия Айтоши происходит от венгерского селения Ajtósi на юго-востоке страны, у города Дьюла.
Связывая название села с венгерским ajtó 'дверь', Дюрер Старший перевел свою венгерскую фамилию на немецкий язык как Türer (Tür 'дверь'), то есть буквально Дверянин, Дверьской. Затем под влиянием местных немецких говоров фамилия приобрела форму Dürer.
При этом в Венгрии сам художник известен также как Ajtósi Adalbert.
Что же касается венгерского слова, то оно попало в Паннонию в IX веке вместе с венгерскими (угорскими) племенами, жившими до этого в Поволжско-Приуральском регионе.
При этом, как отмечает В.В. Напольских, венгерское ajtó находит параллели в енисейских языках: праенисейское *ʔa(j)ttol 'дверь', 'угол чума (задний, противоположный двери)', откуда, например, коттское athol 'дверь', кетское atto 'задний угол чума'. Это свидетельствует о ранних угорско-енисейских языковых контактах.
Вот мы и увидели постепенное превращение угла сибирского чума в немецкую дверь!
#hungaricum
Интересный пример путешествия слова. На этот раз – с востока на запад.
Отец художника Альбрехта Дюрера – Альбрехт Дюрер Старший переехал в Нюрнберг из Венгрии. Его изначальная фамилия Айтоши происходит от венгерского селения Ajtósi на юго-востоке страны, у города Дьюла.
Связывая название села с венгерским ajtó 'дверь', Дюрер Старший перевел свою венгерскую фамилию на немецкий язык как Türer (Tür 'дверь'), то есть буквально Дверянин, Дверьской. Затем под влиянием местных немецких говоров фамилия приобрела форму Dürer.
При этом в Венгрии сам художник известен также как Ajtósi Adalbert.
Что же касается венгерского слова, то оно попало в Паннонию в IX веке вместе с венгерскими (угорскими) племенами, жившими до этого в Поволжско-Приуральском регионе.
При этом, как отмечает В.В. Напольских, венгерское ajtó находит параллели в енисейских языках: праенисейское *ʔa(j)ttol 'дверь', 'угол чума (задний, противоположный двери)', откуда, например, коттское athol 'дверь', кетское atto 'задний угол чума'. Это свидетельствует о ранних угорско-енисейских языковых контактах.
Вот мы и увидели постепенное превращение угла сибирского чума в немецкую дверь!
#hungaricum
Альбрехт Дюрер. Свадебный герб семейств Дюреров и Хольперов (1490).
Хольпер - фамилия матери художника. Судя по изображению двери, герб Дюреров – слева.
#hungaricum
Хольпер - фамилия матери художника. Судя по изображению двери, герб Дюреров – слева.
#hungaricum
ФРАНЦУЗСКАЯ СОВА И ГРЕЧЕСКАЯ ЛОШАДЬ В ВЕПССКИХ КРАЯХ
Вот пример «ложного друга этимолога» – французское и карельско-вепсские слова не только похожи внешне, но и обозначают один и тот же объект – птицу сову:
hibou – по-французски;
hüubou – по-карельски (людиковское наречие);
hübu – по-вепсски.
Однако внутренней связи между ними нет - это возникшие независимо друг от друга слова звукоподражательного характера.
Еще более удивительно, что лошадь по-карельски – hepo, в вепсском и южных карельских наречиях (людиковском и ливвиковском) – hebo, а по-гречески – ίππος (hippos). Из последнего в русский попали слова ипподром, гиппопотам – буквально 'речная лошадь'.
За этой похожестью слов также стоит звукоподражание – передача звука лошадиного ржания. По-русски оно передается как и-го-го.
Вот пример «ложного друга этимолога» – французское и карельско-вепсские слова не только похожи внешне, но и обозначают один и тот же объект – птицу сову:
hibou – по-французски;
hüubou – по-карельски (людиковское наречие);
hübu – по-вепсски.
Однако внутренней связи между ними нет - это возникшие независимо друг от друга слова звукоподражательного характера.
Еще более удивительно, что лошадь по-карельски – hepo, в вепсском и южных карельских наречиях (людиковском и ливвиковском) – hebo, а по-гречески – ίππος (hippos). Из последнего в русский попали слова ипподром, гиппопотам – буквально 'речная лошадь'.
За этой похожестью слов также стоит звукоподражание – передача звука лошадиного ржания. По-русски оно передается как и-го-го.
ПУНЦОВЫЙ И ПУНАНЕ:
есть ли связь?
Поскольку артикуляционные возможности человека не безграничны, а количество слов, умноженное на количество языков, составляет колоссальное число, понятно, что в разных языках имеются неродственые и незаимствованные слова довольно близкие как по звучанию, так и по значению.
И чтобы не обмануться случайными созвучиями, необходимо учитывать историю слов.
Взять, к примеру, карельское punane и русское пунцовый.
Карельское punаne 'красный' имеет родственников не только в финском (puna) и эстонском (punane), но также и в мордовских языках. В последних пон означает просто 'цвет', что позволяет реконструировать прафинно-угорское слово puna 'цвет'.
Обозначение красного цвета как «цветного» отмечается, например, в романских языках: испанское colorado 'цветной' и 'красный' (из латинского coloratus 'цветной').
Возможно, это восходит к тем далеким временам, когда красный виделся истинным проявлением цвета, а белый и чёрный понимались как свет (светлый) и тьма (тёмный).
Что касается пунцового цвета, то его обозначение (как и других промежуточных оттенков) возникло позднее, а в русский язык проникло из французского, где ponceau 'тёмно-красный' является производным от pouncel 'дикий мак'. На этом можно вполне остановиться.
Однако пойдем чуть дальше и посмотрим на происхождение французского слова.
На основании яркого цвета мак был назван французами «павлинчиком» (французское paon 'павлин'). Как известно, французский – потомок латыни, где павлин назывался pavo (ср. рус. пава и древнерусское павъ).
В латынь слово пришло из греческого ταώς (taṓs), а в греческий попало из восточных языков – ср. арабское طَاوُوس (ṭāwūs), иврит טַוָּס (ṭawwās) 'павлин'.
В конечном счете все это многообразие, по-видимому, восходит к дравидийским языкам, в ареале которых павлин был «родной», а не завезенной птицей. Там его и назвали за основной отличительный признак - хвост (ср. тамильское தோகை (tōkai) 'хвост').
Правда, орнитологи не согласятся и скажут, что это не хвост, а перья надхвостья. Но в далекие времена «называния» птицы такие тонкости не были существенны.
есть ли связь?
Поскольку артикуляционные возможности человека не безграничны, а количество слов, умноженное на количество языков, составляет колоссальное число, понятно, что в разных языках имеются неродственые и незаимствованные слова довольно близкие как по звучанию, так и по значению.
И чтобы не обмануться случайными созвучиями, необходимо учитывать историю слов.
Взять, к примеру, карельское punane и русское пунцовый.
Карельское punаne 'красный' имеет родственников не только в финском (puna) и эстонском (punane), но также и в мордовских языках. В последних пон означает просто 'цвет', что позволяет реконструировать прафинно-угорское слово puna 'цвет'.
Обозначение красного цвета как «цветного» отмечается, например, в романских языках: испанское colorado 'цветной' и 'красный' (из латинского coloratus 'цветной').
Возможно, это восходит к тем далеким временам, когда красный виделся истинным проявлением цвета, а белый и чёрный понимались как свет (светлый) и тьма (тёмный).
Что касается пунцового цвета, то его обозначение (как и других промежуточных оттенков) возникло позднее, а в русский язык проникло из французского, где ponceau 'тёмно-красный' является производным от pouncel 'дикий мак'. На этом можно вполне остановиться.
Однако пойдем чуть дальше и посмотрим на происхождение французского слова.
На основании яркого цвета мак был назван французами «павлинчиком» (французское paon 'павлин'). Как известно, французский – потомок латыни, где павлин назывался pavo (ср. рус. пава и древнерусское павъ).
В латынь слово пришло из греческого ταώς (taṓs), а в греческий попало из восточных языков – ср. арабское طَاوُوس (ṭāwūs), иврит טַוָּס (ṭawwās) 'павлин'.
В конечном счете все это многообразие, по-видимому, восходит к дравидийским языкам, в ареале которых павлин был «родной», а не завезенной птицей. Там его и назвали за основной отличительный признак - хвост (ср. тамильское தோகை (tōkai) 'хвост').
Правда, орнитологи не согласятся и скажут, что это не хвост, а перья надхвостья. Но в далекие времена «называния» птицы такие тонкости не были существенны.
НЕЗРИМОСТЬ
Антропология в мемах очень доходчива!
Мем уважаемого канала «AnthropoLOGS» наглядно показывает бóльшую популярность неизмеряемой и неверифицируемой (но практически всем известной) пассионарности и представления об этносе как о навсегда определенной данности, неизменной чуть ли не со времён царя Гороха.
Вместе с тем, менее очевидно представление о «текучей» этничности, о том, что этническая идентичность не всегда и не везде являлась ведущей, а могла уступать место идентичности конфессиональной, сословной, региональной или государственной.
Например, исследования на конкретном (например, прибалтийско-финском) материале показывают малоизвестную множественную или сложную идентичность.
Так, в Петербургской губернии местные православные прибалто-финские народы могли называть себя venäläiset* 'русские' или «русские, говорящие по-ижорски» (ижора). Под karjalaiset могли «скрываться» не карелы, а ижора, под «ижорой» – водь.
Могли использоваться и просто «географические» этнонимы. Например, ямы 'ямбургские', soikkulaisеt 'сойкольцы' (ср. вепс. ojatilaižed 'оятские').
Попробуй тут разберись, если еще и языки смешивались (см. подробнее: [Муслимов М.З. 2012])!
На примере данных народов, неразделенных конфессионально или государственными границами, можно увидеть аналоги отношений между различными более крупными по численности этническими общностями.
Интересны и параллели в части типологической схожести этнонимов и обозначения языка без указания на конкретный этноним:
белорус. тутэйшыя – вепс. tägalaižed 'здешние';
«своя мова» – вепс. ičemoi keĺ 'свой (наш) язык' или mejāči 'по-нашему' (на нашем языке).
Неочевидными являются и вопросы былых языковых сдвигов и смены идентичности. Даже Ю.В. Бромлей с его теорией этноса не мог не отметить, что «большинство этносов сложились в результате смешения различных этнических групп как пришлых, так и автохтонных ... Однако значение в формировании собственного этноса автохтонного населения его самосознание, как правило, полностью игнорирует».
Как раз для решения вопросов языкового перехода и смены идентичности мы должны полагаться на еще более незримые вещи. Не на происхождение названий главных городов (будь то Москва или Рим), огромных рек (вокруг которых ломаются этимологические копья), а на имена самых маленьких объектов. Десяток названий лесных ручьев около деревни расскажет нам больше, чем «тёмное» или различно интерпретируемое название реки. Это касается и диалектной лексики (лучше обратить внимание не на название слона – это может быть экзотизмом, а на название какой-нибудь малозаметной лесной мыши, которое могло сохраниться при смене языка), и неофициальных фамилий и прозвищ.
*здесь и далее этнонимы представлены в упрощенном варианте, без учета диалектной специфики.
17.10.2024
Антропология в мемах очень доходчива!
Мем уважаемого канала «AnthropoLOGS» наглядно показывает бóльшую популярность неизмеряемой и неверифицируемой (но практически всем известной) пассионарности и представления об этносе как о навсегда определенной данности, неизменной чуть ли не со времён царя Гороха.
Вместе с тем, менее очевидно представление о «текучей» этничности, о том, что этническая идентичность не всегда и не везде являлась ведущей, а могла уступать место идентичности конфессиональной, сословной, региональной или государственной.
Например, исследования на конкретном (например, прибалтийско-финском) материале показывают малоизвестную множественную или сложную идентичность.
Так, в Петербургской губернии местные православные прибалто-финские народы могли называть себя venäläiset* 'русские' или «русские, говорящие по-ижорски» (ижора). Под karjalaiset могли «скрываться» не карелы, а ижора, под «ижорой» – водь.
Могли использоваться и просто «географические» этнонимы. Например, ямы 'ямбургские', soikkulaisеt 'сойкольцы' (ср. вепс. ojatilaižed 'оятские').
Попробуй тут разберись, если еще и языки смешивались (см. подробнее: [Муслимов М.З. 2012])!
На примере данных народов, неразделенных конфессионально или государственными границами, можно увидеть аналоги отношений между различными более крупными по численности этническими общностями.
Интересны и параллели в части типологической схожести этнонимов и обозначения языка без указания на конкретный этноним:
белорус. тутэйшыя – вепс. tägalaižed 'здешние';
«своя мова» – вепс. ičemoi keĺ 'свой (наш) язык' или mejāči 'по-нашему' (на нашем языке).
Неочевидными являются и вопросы былых языковых сдвигов и смены идентичности. Даже Ю.В. Бромлей с его теорией этноса не мог не отметить, что «большинство этносов сложились в результате смешения различных этнических групп как пришлых, так и автохтонных ... Однако значение в формировании собственного этноса автохтонного населения его самосознание, как правило, полностью игнорирует».
Как раз для решения вопросов языкового перехода и смены идентичности мы должны полагаться на еще более незримые вещи. Не на происхождение названий главных городов (будь то Москва или Рим), огромных рек (вокруг которых ломаются этимологические копья), а на имена самых маленьких объектов. Десяток названий лесных ручьев около деревни расскажет нам больше, чем «тёмное» или различно интерпретируемое название реки. Это касается и диалектной лексики (лучше обратить внимание не на название слона – это может быть экзотизмом, а на название какой-нибудь малозаметной лесной мыши, которое могло сохраниться при смене языка), и неофициальных фамилий и прозвищ.
*здесь и далее этнонимы представлены в упрощенном варианте, без учета диалектной специфики.
17.10.2024
VOCABULARIUM HUNGARICUM (II)
НЕМЕТЫ
Слово немец из славянских языков вошло в словарный фонд венгерского в форме német, откуда:
Németország [нéмэторсаг] – Германия, где ország 'страна';
Németalföld [нéмэталфёлд] – Нидерланды, где alföld 'низина';
német juhászkutya [нéмэт юхаскутя] – немецкая овчарка, где juhász 'пастух', kutya 'собака'.
Источник праславянского *němьcь 'чужеземец, неславянин', 'представитель германского племени' видят в праславянском *němъ, которое могло обозначать не только немого, но и вообще непонятно говорящего человека (ср. древнегреческое βάρβαρος 'чужеземец, негрек', от βαρ-βαρ – непонятная для греков речь).
Славянское слово немой также перекочевало в язык дунайских угров в форме néma. Поэтому мы можем быстро запомнить как по-венгерски немое кино – némafilm.
Иллюстрация: кадр из фильма «Ко мне, Мухтар» (1964)
#hungaricum
НЕМЕТЫ
Слово немец из славянских языков вошло в словарный фонд венгерского в форме német, откуда:
Németország [нéмэторсаг] – Германия, где ország 'страна';
Németalföld [нéмэталфёлд] – Нидерланды, где alföld 'низина';
német juhászkutya [нéмэт юхаскутя] – немецкая овчарка, где juhász 'пастух', kutya 'собака'.
Источник праславянского *němьcь 'чужеземец, неславянин', 'представитель германского племени' видят в праславянском *němъ, которое могло обозначать не только немого, но и вообще непонятно говорящего человека (ср. древнегреческое βάρβαρος 'чужеземец, негрек', от βαρ-βαρ – непонятная для греков речь).
Славянское слово немой также перекочевало в язык дунайских угров в форме néma. Поэтому мы можем быстро запомнить как по-венгерски немое кино – némafilm.
Иллюстрация: кадр из фильма «Ко мне, Мухтар» (1964)
#hungaricum
ОТ БАЛТИКИ ДО ТИХОГО ОКЕАНА ЧЕРЕЗ ОБОНЕЖЬЕ И БЕЛОМОРЬЕ
Важный путь с Балтики на восток емко описан историком С.М. Соловьевым и лингвистом А.С. Гердом.
С.М. Соловьев:
«В IX веке по Р.Х. устьем Невы начинался великий путь из варяг в греки; этим путем в половине века началась Россия. В продолжение осьми с половиной веков шла она все на восток; дошла вплоть до Восточного океана, но сильно наконец встосковалась по Западном море, у которого родилась, и снова пришла к нему за средствами к возрождению».
А.С. Герд:
«В течение тысячелетий, веками, по тем же самым рекам Волхов, Сясь, Вытегра, Паша, Оять, Свирь, Важинка, Ивина, Водла, по озерам Северо-Запада шли всё новые и новые миграционные потоки, нередко смешанные по своему этническому составу ...
При всем при этом следует подчеркнуть, что по-видимому, именно широкое и повсеместное расселение, шедшее с территории Верхней Руси, Новгорода и Пскова привело к формированию на огромных пространствах Русского Севера единой севернорусской этнокультурной зоны, единого культурного пространства, которое так или иначе проявилось и в фольклоре, и в народной музыке, и в архитектуре, и в искусстве, и в языке, и в материальной и духовной культуре в целом ...».
Продолжая мысль, А.С. Герд отмечает, современное культурное единство – итог прежних контактов:
«Все выделенные зоны /Обонежья/ – итог многовековых разноэтничных контактов. На протяжении тысячелетий – это зона постоянного этнического, языкового и культурного смешения и существования рядом разных типов, зона билингвизма и постепенной смены одного языкового типа другим (финно-угорского – волжско-финским, саамского – вепсским, вепсского – ливвиковским, людиковским, вепсского и карельского – восточнославянским), одного типа культуры другим.
Все зоны /Обонежья/ характеризуются следующими этапами эволюции:
- монокультура со следами субстрата;
- смешение;
- билингвизм в языке;
- переход к иной монокультуре и в языке и в материальной культуре с сохранением большого числа явлений предшествующего состояния.
Исторически Обонежье предстает как своеобразный котел, который тысячелетиями втягивал в себя с юга и юго-востока различные племена и народы, пройдя через который, они шли дальше на Север, к Белому морю, и на восток, к великим рекам Русского Севера».
Иллюстрация: Иван Федорович Шультце. Парусная лодка на закате в Финском заливе (1916)
18.05.2024
Важный путь с Балтики на восток емко описан историком С.М. Соловьевым и лингвистом А.С. Гердом.
С.М. Соловьев:
«В IX веке по Р.Х. устьем Невы начинался великий путь из варяг в греки; этим путем в половине века началась Россия. В продолжение осьми с половиной веков шла она все на восток; дошла вплоть до Восточного океана, но сильно наконец встосковалась по Западном море, у которого родилась, и снова пришла к нему за средствами к возрождению».
А.С. Герд:
«В течение тысячелетий, веками, по тем же самым рекам Волхов, Сясь, Вытегра, Паша, Оять, Свирь, Важинка, Ивина, Водла, по озерам Северо-Запада шли всё новые и новые миграционные потоки, нередко смешанные по своему этническому составу ...
При всем при этом следует подчеркнуть, что по-видимому, именно широкое и повсеместное расселение, шедшее с территории Верхней Руси, Новгорода и Пскова привело к формированию на огромных пространствах Русского Севера единой севернорусской этнокультурной зоны, единого культурного пространства, которое так или иначе проявилось и в фольклоре, и в народной музыке, и в архитектуре, и в искусстве, и в языке, и в материальной и духовной культуре в целом ...».
Продолжая мысль, А.С. Герд отмечает, современное культурное единство – итог прежних контактов:
«Все выделенные зоны /Обонежья/ – итог многовековых разноэтничных контактов. На протяжении тысячелетий – это зона постоянного этнического, языкового и культурного смешения и существования рядом разных типов, зона билингвизма и постепенной смены одного языкового типа другим (финно-угорского – волжско-финским, саамского – вепсским, вепсского – ливвиковским, людиковским, вепсского и карельского – восточнославянским), одного типа культуры другим.
Все зоны /Обонежья/ характеризуются следующими этапами эволюции:
- монокультура со следами субстрата;
- смешение;
- билингвизм в языке;
- переход к иной монокультуре и в языке и в материальной культуре с сохранением большого числа явлений предшествующего состояния.
Исторически Обонежье предстает как своеобразный котел, который тысячелетиями втягивал в себя с юга и юго-востока различные племена и народы, пройдя через который, они шли дальше на Север, к Белому морю, и на восток, к великим рекам Русского Севера».
Иллюстрация: Иван Федорович Шультце. Парусная лодка на закате в Финском заливе (1916)
18.05.2024
КОРЕЛЬСКАЯ ЛАЙКА И ЕЕ ПОТОМКИ
Корельская лайка – собака, с которой охотились еще древние карелы, кроме Карелии была распространена в южной части Олонецкой губернии – в Вытегорском, Лодейнопольском и Каргопольском уездах.
Окрас лайки варьировал от светло-желтого (на севере Карелии) до черного (на юге губернии).
На основе корельской лайки в Финляндии была создана стандартизированная порода – карельская медвежья собака (по-фински – karjalankarhukoira).
А в СССР на основе лаек Европейской части России (корельской, архангельской, зырянской и вотяцкой) – русско-европейская лайка.
Еще один потомок корельской лайки – карело-финская лайка, выведенная в результате скрещивания корельской (северокарельской), олонецкой лаек и финского шпица. Последний известен по-фински как suomenpystykorvа ('финская прямоушка'), что схоже со старым русским названием лаек – остроушки.
Иллюстрация: карело-финская лайка (фото из сети Интернет)
Корельская лайка – собака, с которой охотились еще древние карелы, кроме Карелии была распространена в южной части Олонецкой губернии – в Вытегорском, Лодейнопольском и Каргопольском уездах.
Окрас лайки варьировал от светло-желтого (на севере Карелии) до черного (на юге губернии).
На основе корельской лайки в Финляндии была создана стандартизированная порода – карельская медвежья собака (по-фински – karjalankarhukoira).
А в СССР на основе лаек Европейской части России (корельской, архангельской, зырянской и вотяцкой) – русско-европейская лайка.
Еще один потомок корельской лайки – карело-финская лайка, выведенная в результате скрещивания корельской (северокарельской), олонецкой лаек и финского шпица. Последний известен по-фински как suomenpystykorvа ('финская прямоушка'), что схоже со старым русским названием лаек – остроушки.
Иллюстрация: карело-финская лайка (фото из сети Интернет)
VOCABULARIUM HUNGARICUM (III)
ПОЛОВЕЦКИЙ ПЁС
Как известно, кочевники, исчезавшие со страниц древнерусских летописей, нередко оседали в придунайских степях.
Так и последний носитель половецкого языка – нотариус Иштван Варро умер в 1770 году на территории современной Венгрии.
Память о половцах (куманах) осталась в названии венгерской пастушьей собаки с вьющимися локонами – комондора (венгерское komondor). Вопреки многим популярным объяснениям, это не командор среди собак или овец.
Согласно этимологическому словарю венгерского языка, название породы восходит к тюркскому quman-dur, то есть 'куман (половец)', буквально 'куман есть' или 'половец есть'.
Иллюстрация: комондор (фото из сети Интернет)
#hungaricum
ПОЛОВЕЦКИЙ ПЁС
Как известно, кочевники, исчезавшие со страниц древнерусских летописей, нередко оседали в придунайских степях.
Так и последний носитель половецкого языка – нотариус Иштван Варро умер в 1770 году на территории современной Венгрии.
Память о половцах (куманах) осталась в названии венгерской пастушьей собаки с вьющимися локонами – комондора (венгерское komondor). Вопреки многим популярным объяснениям, это не командор среди собак или овец.
Согласно этимологическому словарю венгерского языка, название породы восходит к тюркскому quman-dur, то есть 'куман (половец)', буквально 'куман есть' или 'половец есть'.
Иллюстрация: комондор (фото из сети Интернет)
#hungaricum
ВОЛЖСКИЙ ГРИБ
Литературная норма определяет чайный гриб как 'напоминающую медузу слизистую плёнку, образующуюся из микроорганизмов и растущую на поверхности раствора сахара в слабом чае', а его продукт – как чайный квас, то есть 'слегка газированный кисло-сладкий напиток, образуемый в результате жизнедеятельности чайного гриба'.
С биологической точки зрения чайный гриб, известный также как медузомицет, – симбиоз дрожжевых грибов и бактерий.
Чайный гриб начали культивировать в Китае. Но в европейские страны он попал в начале XIX века из Российской империи, поэтому за ним закрепилось название гриба не только японского или маньчжурского, но и волжского (= восточного).
Так, по-немецки он известен как Wolgapilz 'волжский гриб', по-фински – volgansieni. Соответственно, чайный квас – volgansienitee 'чай волжского гриба'.
Литературная норма определяет чайный гриб как 'напоминающую медузу слизистую плёнку, образующуюся из микроорганизмов и растущую на поверхности раствора сахара в слабом чае', а его продукт – как чайный квас, то есть 'слегка газированный кисло-сладкий напиток, образуемый в результате жизнедеятельности чайного гриба'.
С биологической точки зрения чайный гриб, известный также как медузомицет, – симбиоз дрожжевых грибов и бактерий.
Чайный гриб начали культивировать в Китае. Но в европейские страны он попал в начале XIX века из Российской империи, поэтому за ним закрепилось название гриба не только японского или маньчжурского, но и волжского (= восточного).
Так, по-немецки он известен как Wolgapilz 'волжский гриб', по-фински – volgansieni. Соответственно, чайный квас – volgansienitee 'чай волжского гриба'.
СЕНИНО УХО
Сенино ухо 'съедобный гриб, напоминающий рыжик' (Шекснинский район Вологодской области) – по-видимому, переосмысление финно-угорского обозначения гриба: карельское sieni 'гриб', вепсское seń 'пластинчатый гриб' [Мызников], ср. также удмуртское сеньки 'трутовик'.
Прибалтийско-финское название гриба (ливское sēņ или эстонское seen) вошло в литературный латышский (sēne).
В свою очередь, славянский гриб попал в литовский (grybas) и румынский (hrib 'белый гриб'). А рыжик (польск. rydz, словацк. rýdzik) – в немецкий (Reizker), эстонский (riisikas) и венгерский (rizike).
Что же касается названий грибов в карельском и вепсском, то слова seń, sieni используются главным образом для общего обозначения пластинчатых грибов (грузди, лисички, волнушки).
Для общего обозначения губчатых грибов (белые грибы, подберезовики, подосиновики, моховики) используется карельское griba, людиковское и вепсское grib. При этом в вепсском губчатый гриб чаще называют babuk < рус. обабок 'подберёзовик'.
Иллюстрация:
Кондратенко Гавриил Павлович (1854-1924). Белые грибы.
Сенино ухо 'съедобный гриб, напоминающий рыжик' (Шекснинский район Вологодской области) – по-видимому, переосмысление финно-угорского обозначения гриба: карельское sieni 'гриб', вепсское seń 'пластинчатый гриб' [Мызников], ср. также удмуртское сеньки 'трутовик'.
Прибалтийско-финское название гриба (ливское sēņ или эстонское seen) вошло в литературный латышский (sēne).
В свою очередь, славянский гриб попал в литовский (grybas) и румынский (hrib 'белый гриб'). А рыжик (польск. rydz, словацк. rýdzik) – в немецкий (Reizker), эстонский (riisikas) и венгерский (rizike).
Что же касается названий грибов в карельском и вепсском, то слова seń, sieni используются главным образом для общего обозначения пластинчатых грибов (грузди, лисички, волнушки).
Для общего обозначения губчатых грибов (белые грибы, подберезовики, подосиновики, моховики) используется карельское griba, людиковское и вепсское grib. При этом в вепсском губчатый гриб чаще называют babuk < рус. обабок 'подберёзовик'.
Иллюстрация:
Кондратенко Гавриил Павлович (1854-1924). Белые грибы.
Forwarded from Русская культура