В любую эпоху одним из способов спастись от изнуряющей жары было купание. До XX века правила этикета не позволяли отдыхающим пребывать на пляже в купальных костюмах. Для того, чтобы окунуться в живительную прохладу воды, использовали специальные купальные машины. Они представляли собой повозки с большими колесами и брезентовым пологом или деревянными стенками. Человек заходил внутрь, переодевался, а повозка передвигалась в воду с помощью лошадей или специальных людей. На крупных курортах для этого также использовали рельсы. После остановки на глубине в воду спускалась специальная лесенка. Для женщин, как правило, устанавливался еще съемный полог над лестницей, чтобы полностью скрыть момент погружения. Повозки размещались таким образом, чтобы дверь, через которую выходил купальщик, была не видна с пляжа. Это способствовало полной приватности. Существовали также стационарные купальни.
Любопытная статья по теме - в журнале "Родина".
#Российская_империя
#быт
#фото
Любопытная статья по теме - в журнале "Родина".
#Российская_империя
#быт
#фото
Индия в "Хожении за три моря" Афанасия Никитина
В дни визита в Россию индийского премьер-министра вспомним о том, что одним из первых европейцев, достигших Индии, был русский купец XV века Афанасий Никитин, оставивший о своем странствии уникальные путевые заметки, известные под названием "Хожение за три моря" и содержащие любопытнейшие наблюдения о политическом устройстве, экономике, нравах, культуре и быте стран, в которых побывал автор.
Приведем некоторые выдержки об Индии:
"Тут есть Индийская страна, и люди ходят все наги, а голова не покрыта, а груди голы,.. а детей у них много. А мужики и жонкы все нагы, а все черны. Яз куды хожу, ино за мною людей много, да дивуются белому человеку... А жонки ходят голова не покрыта, а сосцы голы; а паропки да девочки ходят наги до семи лет, сором не покрыт.
(И тут Индийская страна, и люди ходят нагие, а голова не покрыта, а груди голы,.. а детей у них много. И мужчины, и женщины все нагие, да все чёрные. Куда я ни иду, за мной людей много – дивятся белому человеку... А женщины ходят - голова не покрыта, а груди голы, а мальчики и девочки нагие ходят до семи лет, срам не прикрыт.)
...
В Ындейской земли гости ся ставят по подворьем, а ести варят на гости господарыни, и постелю стелют на гости господарыни, и спят с гостми. Сикиш илиресен ду шитель бересин, сикиш илимесь екъ житель берсен, достур аврат чектур, а сикиш муфут; а любят белых людей.
(В Индийской земле купцов поселяют на подворьях. Варят гостям хозяйки, и постель стелют хозяйки, и спят с гостями. Если имеешь с ней тесную связь, давай две медные монеты, если не имеешь тесной связи, даёшь одну медную монету. Много тут жен по правилу временного брака, и тогда тесная связь даром; а любят белых людей.)
...
А обезьяны, то те живут по лесу. А у них есть князь обезьяньскый, да ходит ратию своею. Да кто замает, и они ся жалуют князю своему, и онъ посылаеть на того свою рать, и оны, пришел на град, дворы разваляют и людей побьют. А рати их, сказывают, велми много, а язык у них есть свой. А детей родят много; да которой родится ни в отца, ни в матерь, ини тех мечют по дорогам. Ины гундустанцы тех имают, да учат ихъ всякому рукоделию, а иных продают ночи, чтобы взад не знали бежать, а иных учат базы миканет.
(А обезьяны, те живут в лесу. Есть у них князь обезьяний, ходит с ратью своей. Если кто обезьян обидит, они жалуются своему князю, и он посылает на обидчика свою рать и они, к городу придя, дома разрушают и людей убивают. А рать обезьянья, сказывают, очень велика, и язык у них свой. Детенышей родится у них много, и если который из них родится ни в мать, ни в отца, таких бросают на дорогах. Иные гундустанцы подбирают их да учат всяким ремеслам; а если продают, то ночью, чтобы они дорогу назад не могли найти, а иных учат (людей забавлять)).
...
А веръ въ Индеи всех 80 и 4 веры, а все верують в бута. А вера с верою ни пиеть, ни ястъ, ни женится.
(А всех вер в Индии восемьдесят и четыре веры, и все веруют в бута. А разных вер люди друг с другом не пьют, не едят, не женятся.)
...
А добровта у них нет, а сорома не знают.
(Добронравия у них нет, и стыда не знают.)
...
Индеяне же вола зовут отцем, а корову материю. А каломъ их пекут хлебы и еству варят собе, а попелом темъ мажутся по лицу, и по челу, и по всему телу знамя.
(Индусы быка называют отцом, а корову - матерью. На помете их пекут хлеб и кушанья варят, а той золой знаки на лице, на лбу и по всему телу делают.)
...
В Индии же гулящих женщин много, и потому они дешевые: если имеешь с ней тесную связь, дай два жителя; хочешь свои деньги на ветер пустить - дай шесть жителей. Так в сих местах заведено. А рабыни-наложницы дешевы: 4 фуны - хороша, 6 фун - хороша и черна, черная-пречерная.
...
И живя среди иноверных молю я Бога, пусть Он сохранит меня: "Господи Боже, Боже истинный, ты Бог, Бог великий, Бог милосердный, Бог милостивый, всемилостивейший и всемилосерднейший Ты, Господи Боже. Бог един, то Царь Славы, Творец неба и земли".
#Московская_Русь
#экспедиции
#антропология
В дни визита в Россию индийского премьер-министра вспомним о том, что одним из первых европейцев, достигших Индии, был русский купец XV века Афанасий Никитин, оставивший о своем странствии уникальные путевые заметки, известные под названием "Хожение за три моря" и содержащие любопытнейшие наблюдения о политическом устройстве, экономике, нравах, культуре и быте стран, в которых побывал автор.
Приведем некоторые выдержки об Индии:
"Тут есть Индийская страна, и люди ходят все наги, а голова не покрыта, а груди голы,.. а детей у них много. А мужики и жонкы все нагы, а все черны. Яз куды хожу, ино за мною людей много, да дивуются белому человеку... А жонки ходят голова не покрыта, а сосцы голы; а паропки да девочки ходят наги до семи лет, сором не покрыт.
(И тут Индийская страна, и люди ходят нагие, а голова не покрыта, а груди голы,.. а детей у них много. И мужчины, и женщины все нагие, да все чёрные. Куда я ни иду, за мной людей много – дивятся белому человеку... А женщины ходят - голова не покрыта, а груди голы, а мальчики и девочки нагие ходят до семи лет, срам не прикрыт.)
...
В Ындейской земли гости ся ставят по подворьем, а ести варят на гости господарыни, и постелю стелют на гости господарыни, и спят с гостми. Сикиш илиресен ду шитель бересин, сикиш илимесь екъ житель берсен, достур аврат чектур, а сикиш муфут; а любят белых людей.
(В Индийской земле купцов поселяют на подворьях. Варят гостям хозяйки, и постель стелют хозяйки, и спят с гостями. Если имеешь с ней тесную связь, давай две медные монеты, если не имеешь тесной связи, даёшь одну медную монету. Много тут жен по правилу временного брака, и тогда тесная связь даром; а любят белых людей.)
...
А обезьяны, то те живут по лесу. А у них есть князь обезьяньскый, да ходит ратию своею. Да кто замает, и они ся жалуют князю своему, и онъ посылаеть на того свою рать, и оны, пришел на град, дворы разваляют и людей побьют. А рати их, сказывают, велми много, а язык у них есть свой. А детей родят много; да которой родится ни в отца, ни в матерь, ини тех мечют по дорогам. Ины гундустанцы тех имают, да учат ихъ всякому рукоделию, а иных продают ночи, чтобы взад не знали бежать, а иных учат базы миканет.
(А обезьяны, те живут в лесу. Есть у них князь обезьяний, ходит с ратью своей. Если кто обезьян обидит, они жалуются своему князю, и он посылает на обидчика свою рать и они, к городу придя, дома разрушают и людей убивают. А рать обезьянья, сказывают, очень велика, и язык у них свой. Детенышей родится у них много, и если который из них родится ни в мать, ни в отца, таких бросают на дорогах. Иные гундустанцы подбирают их да учат всяким ремеслам; а если продают, то ночью, чтобы они дорогу назад не могли найти, а иных учат (людей забавлять)).
...
А веръ въ Индеи всех 80 и 4 веры, а все верують в бута. А вера с верою ни пиеть, ни ястъ, ни женится.
(А всех вер в Индии восемьдесят и четыре веры, и все веруют в бута. А разных вер люди друг с другом не пьют, не едят, не женятся.)
...
А добровта у них нет, а сорома не знают.
(Добронравия у них нет, и стыда не знают.)
...
Индеяне же вола зовут отцем, а корову материю. А каломъ их пекут хлебы и еству варят собе, а попелом темъ мажутся по лицу, и по челу, и по всему телу знамя.
(Индусы быка называют отцом, а корову - матерью. На помете их пекут хлеб и кушанья варят, а той золой знаки на лице, на лбу и по всему телу делают.)
...
В Индии же гулящих женщин много, и потому они дешевые: если имеешь с ней тесную связь, дай два жителя; хочешь свои деньги на ветер пустить - дай шесть жителей. Так в сих местах заведено. А рабыни-наложницы дешевы: 4 фуны - хороша, 6 фун - хороша и черна, черная-пречерная.
...
И живя среди иноверных молю я Бога, пусть Он сохранит меня: "Господи Боже, Боже истинный, ты Бог, Бог великий, Бог милосердный, Бог милостивый, всемилостивейший и всемилосерднейший Ты, Господи Боже. Бог един, то Царь Славы, Творец неба и земли".
#Московская_Русь
#экспедиции
#антропология
Военный дебютъ любимца Музъ на Кавказѣ
"Пушкинъ ѣдетъ въ армію Паскевича узнать ужасы войны, послужить волонтеромъ, можетъ быть и воспѣть это всё.
- Ахъ, не ездите! – сказала ему Катя. – Тамъ убили Грибоѣдова.
- Будьте покойны, сударыня: неужели въ одномъ году убьютъ двухъ Александровъ Сергѣевичѣй? Будетъ и одного!"
(Из письма действительного статского советника А.Я. Булгакова брату К.Я. Булгакову).
В 1829 году, во время русско-турецкой войны, Александр Сергеевич совершил свое второе путешествие на Кавказ, нашедшее отражение в любопытнейших воспоминаниях и рассуждениях поэта.
Помимо прочего, в период пребывания Пушкина в действующей армии произошло событие, так описанное Александром Сергеевичем:
"Только успѣли мы отдохнуть и отобѣдать, какъ услышали ружейные выстрѣлы. Раевскій послалъ освѣдомиться. Ему донесли, что турки завязали перестрѣлку на передовыхъ нашихъ пикетахъ. Я поѣхалъ съ Семичевымъ посмотрѣть новую для меня картину. Мы встрѣтили раненаго казака: онъ сидѣлъ, шатаясь на сѣдлѣ, блѣденъ и окровавленъ. Два казака поддерживали его. «Много ли турковъ?» — спросилъ Семичевъ. «Свиньемъ валитъ, ваше благородіе», — отвѣчалъ одинъ изъ нихъ. Проѣхавъ ущеліе, вдругъ увидѣли мы на склоненіи противуположной горы до 200 казаковъ, выстроенныхъ въ лаву, и надъ ними около 500 турковъ. Казаки отступали медленно; турки наѣзжали съ большею дерзостію, прицѣливались шагахъ въ 20 и, выстрѣливъ, скакали назадъ. Ихъ высокія чалмы, красивые долиманы и блестящій уборъ коней составляли рѣзкую противуположность съ синими мундирами и простою сбруей казаковъ. Человѣкъ 15 нашихъ было уже ранено. Подполковникъ Басовъ послалъ за подмогой. Въ это время самъ онъ былъ раненъ въ ногу. Казаки было смѣшались. Но Басовъ опять сѣлъ на лошадь и остался при своей командѣ. Подкрѣпленіе подоспело. Турки, замѣтивъ его, тотчасъ исчезли, оставя на горѣ голый трупъ казака, обезглавленный и обрубленный."
Сей, казалось бы, не особо примечательный эпизод, сухо изложенный поэтом, обрастает любопытнейшими подробностями в описании другого участника событий - русского офицера Н.И. Ушакова:
"Перестрѣлка 14 Іюня 1829 года замѣчательна потому, что въ ней участвовалъ славный поэтъ нашъ Александръ Сергѣевичъ Пушкинъ... Когда войска, совершивъ трудный переходъ, отдыхали въ долинѣ Инжа-су, непріятель внезапно атаковалъ передовую цѣпь нашу, находившуюся подъ начальствомъ Подполковника Басова. Поэтъ, въ первый разъ услышавъ около себя столь близкіе звуки войны, не могъ не уступить чувству энтузіазма. Въ поэтическомъ порывѣ онъ тотчасъ выскочилъ изъ ставки, сѣлъ на лошадь и мгновенно очутился на аванпостахъ. Опытный майоръ Семичевъ, посланный Генераломъ Раевскимъ вслѣдъ за поэтомъ, едва настигнулъ его и вывелъ насильно изъ передовой цѣпи казаковъ, въ ту минуту когда Пушкинъ, одушевленный отвагою, столь свойственною новобранцу-воину, схвативъ пику послѣ одного изъ убитыхъ казаковъ, устремился противу непріятельскихъ всадниковъ. Можно повѣрить, что Донцы наши были чрезвычайно изумлены, увидѣвъ предъ собою незнакомаго героя въ круглой шляпѣ и въ буркѣ. Это былъ первый и послѣдній военный дебютъ любимца Музъ на Кавказѣ".
(Ушаков Н.И. История военных действий в Азиатской Турции в 1828 и 1829 гг. - С-Пб, 1836, ч. II, с. 306).
Очевидно, княжеская шапка и рука с мечом совершенно не случайно были изображены на гербе древнего русского дворянского рода Пушкиных, и в жилах "любимца Муз" текла та же воинственная кровь, что и у его предков, веками служивших Отечеству.
Илл.: автопортрет А.С. Пушкина.
#персоналии
#военная_история
#Российская_империя
"Пушкинъ ѣдетъ въ армію Паскевича узнать ужасы войны, послужить волонтеромъ, можетъ быть и воспѣть это всё.
- Ахъ, не ездите! – сказала ему Катя. – Тамъ убили Грибоѣдова.
- Будьте покойны, сударыня: неужели въ одномъ году убьютъ двухъ Александровъ Сергѣевичѣй? Будетъ и одного!"
(Из письма действительного статского советника А.Я. Булгакова брату К.Я. Булгакову).
В 1829 году, во время русско-турецкой войны, Александр Сергеевич совершил свое второе путешествие на Кавказ, нашедшее отражение в любопытнейших воспоминаниях и рассуждениях поэта.
Помимо прочего, в период пребывания Пушкина в действующей армии произошло событие, так описанное Александром Сергеевичем:
"Только успѣли мы отдохнуть и отобѣдать, какъ услышали ружейные выстрѣлы. Раевскій послалъ освѣдомиться. Ему донесли, что турки завязали перестрѣлку на передовыхъ нашихъ пикетахъ. Я поѣхалъ съ Семичевымъ посмотрѣть новую для меня картину. Мы встрѣтили раненаго казака: онъ сидѣлъ, шатаясь на сѣдлѣ, блѣденъ и окровавленъ. Два казака поддерживали его. «Много ли турковъ?» — спросилъ Семичевъ. «Свиньемъ валитъ, ваше благородіе», — отвѣчалъ одинъ изъ нихъ. Проѣхавъ ущеліе, вдругъ увидѣли мы на склоненіи противуположной горы до 200 казаковъ, выстроенныхъ въ лаву, и надъ ними около 500 турковъ. Казаки отступали медленно; турки наѣзжали съ большею дерзостію, прицѣливались шагахъ въ 20 и, выстрѣливъ, скакали назадъ. Ихъ высокія чалмы, красивые долиманы и блестящій уборъ коней составляли рѣзкую противуположность съ синими мундирами и простою сбруей казаковъ. Человѣкъ 15 нашихъ было уже ранено. Подполковникъ Басовъ послалъ за подмогой. Въ это время самъ онъ былъ раненъ въ ногу. Казаки было смѣшались. Но Басовъ опять сѣлъ на лошадь и остался при своей командѣ. Подкрѣпленіе подоспело. Турки, замѣтивъ его, тотчасъ исчезли, оставя на горѣ голый трупъ казака, обезглавленный и обрубленный."
Сей, казалось бы, не особо примечательный эпизод, сухо изложенный поэтом, обрастает любопытнейшими подробностями в описании другого участника событий - русского офицера Н.И. Ушакова:
"Перестрѣлка 14 Іюня 1829 года замѣчательна потому, что въ ней участвовалъ славный поэтъ нашъ Александръ Сергѣевичъ Пушкинъ... Когда войска, совершивъ трудный переходъ, отдыхали въ долинѣ Инжа-су, непріятель внезапно атаковалъ передовую цѣпь нашу, находившуюся подъ начальствомъ Подполковника Басова. Поэтъ, въ первый разъ услышавъ около себя столь близкіе звуки войны, не могъ не уступить чувству энтузіазма. Въ поэтическомъ порывѣ онъ тотчасъ выскочилъ изъ ставки, сѣлъ на лошадь и мгновенно очутился на аванпостахъ. Опытный майоръ Семичевъ, посланный Генераломъ Раевскимъ вслѣдъ за поэтомъ, едва настигнулъ его и вывелъ насильно изъ передовой цѣпи казаковъ, въ ту минуту когда Пушкинъ, одушевленный отвагою, столь свойственною новобранцу-воину, схвативъ пику послѣ одного изъ убитыхъ казаковъ, устремился противу непріятельскихъ всадниковъ. Можно повѣрить, что Донцы наши были чрезвычайно изумлены, увидѣвъ предъ собою незнакомаго героя въ круглой шляпѣ и въ буркѣ. Это былъ первый и послѣдній военный дебютъ любимца Музъ на Кавказѣ".
(Ушаков Н.И. История военных действий в Азиатской Турции в 1828 и 1829 гг. - С-Пб, 1836, ч. II, с. 306).
Очевидно, княжеская шапка и рука с мечом совершенно не случайно были изображены на гербе древнего русского дворянского рода Пушкиных, и в жилах "любимца Муз" текла та же воинственная кровь, что и у его предков, веками служивших Отечеству.
Илл.: автопортрет А.С. Пушкина.
#персоналии
#военная_история
#Российская_империя
"Скучно безъ дѣла" - писал другу на закате своей земной жизни Николай Степанович Леонтьев (1862-1910) — русский офицер, дипломат, разведчик, исследователь Абиссинии (Эфиопии), организатор и военачальник эфиопской армии, абиссинский граф Абай. Николай Степанович стоял у истоков дипломатических отношений России с православной абиссинской империей.
Будучи действительным членом Императорского Русского географического общества, Леонтьев возглавил в 1892 году экспедицию в Персию и Индию. "Наконецъ-то я добился своего: ѣду съ экспедиціей въ экзотическую Индію, къ берегамъ священнаго Ганга, черезъ буйную Персію и Афганистанъ. И что ждетъ насъ впереди? Даже духъ захватываетъ…" - записал в дневнике Леонтьев. Цели экспедиции, конечно, отнюдь не ограничивались научными - в разгаре была Большая игра между Российской и Британской империями...
А уже в 1894 году Николай Степанович организовал и возглавил экспедицию в православную Абиссинию - фактически единственную на тот момент полностью независимую африканскую страну. "...мы, русскіе, можемъ служить Родине, и притомъ не прибѣгая къ огню и мѣчу, не хуже англичанъ, французовъ и нѣмцевъ, свившихъ себѣ при помощи этихъ двухъ факторовъ прочныя гнѣзда въ Африкѣ" - писал Леонтьев. Основным результатом экспедиции стало установление дипломатических отношений между Российской империей и Абиссинией. Сам Николай Степанович стал ближайшим советником эфиопского императора Менелика II, занялся организацией абиссинской армии и внешней политики Эфиопии, а в 1897 году был назначен генерал-губернатором округов Уба и Бако на юге страны. Примечательно, что параллельно Леонтьев основал общество по эксплуатации Экваториальных провинций Эфиопии.
Во время первой итало-абиссинской войны, окончившейся победой Эфиопии, Леонтьев выполнял функции военного советника, а также командовал отрядом русских добровольцев (в составе которых был, в том числе, Евгений Яковлевич Максимов). Абиссинский император Менелик II пожаловал Николаю Степановичу высшее в Эфиопии воинское звание - деджазмач (условно соответствующее генерал-полковнику), - а также первый в Абиссинии графский титул.
С началом русско-японской войны Леонтьев прибыл из Эфиопии в Россию и поступил в чине поручика в полк Кубанского казачьего войска, провоевав вплоть до заключения мирного соглашения.
Скончался Николай Степанович Леонтьев в 1910 году от последствий многочисленных ранений.
Помимо военно-дипломатической карьеры, Леонтьев проявил себя и в качестве писателя, став автором мемуаров и статей, являющихся ценными историческими источниками.
#Российская_империя
#военная_история
#внешняя_политика
#персоналии
Будучи действительным членом Императорского Русского географического общества, Леонтьев возглавил в 1892 году экспедицию в Персию и Индию. "Наконецъ-то я добился своего: ѣду съ экспедиціей въ экзотическую Индію, къ берегамъ священнаго Ганга, черезъ буйную Персію и Афганистанъ. И что ждетъ насъ впереди? Даже духъ захватываетъ…" - записал в дневнике Леонтьев. Цели экспедиции, конечно, отнюдь не ограничивались научными - в разгаре была Большая игра между Российской и Британской империями...
А уже в 1894 году Николай Степанович организовал и возглавил экспедицию в православную Абиссинию - фактически единственную на тот момент полностью независимую африканскую страну. "...мы, русскіе, можемъ служить Родине, и притомъ не прибѣгая къ огню и мѣчу, не хуже англичанъ, французовъ и нѣмцевъ, свившихъ себѣ при помощи этихъ двухъ факторовъ прочныя гнѣзда въ Африкѣ" - писал Леонтьев. Основным результатом экспедиции стало установление дипломатических отношений между Российской империей и Абиссинией. Сам Николай Степанович стал ближайшим советником эфиопского императора Менелика II, занялся организацией абиссинской армии и внешней политики Эфиопии, а в 1897 году был назначен генерал-губернатором округов Уба и Бако на юге страны. Примечательно, что параллельно Леонтьев основал общество по эксплуатации Экваториальных провинций Эфиопии.
Во время первой итало-абиссинской войны, окончившейся победой Эфиопии, Леонтьев выполнял функции военного советника, а также командовал отрядом русских добровольцев (в составе которых был, в том числе, Евгений Яковлевич Максимов). Абиссинский император Менелик II пожаловал Николаю Степановичу высшее в Эфиопии воинское звание - деджазмач (условно соответствующее генерал-полковнику), - а также первый в Абиссинии графский титул.
С началом русско-японской войны Леонтьев прибыл из Эфиопии в Россию и поступил в чине поручика в полк Кубанского казачьего войска, провоевав вплоть до заключения мирного соглашения.
Скончался Николай Степанович Леонтьев в 1910 году от последствий многочисленных ранений.
Помимо военно-дипломатической карьеры, Леонтьев проявил себя и в качестве писателя, став автором мемуаров и статей, являющихся ценными историческими источниками.
#Российская_империя
#военная_история
#внешняя_политика
#персоналии
Нѣтъ, это не Робинзонъ Крузо и Пятница.
Это Николай Степановичъ Леонтьевъ, генералъ-губернаторъ экваторіальныхъ провинцій Абиссиніи, и его оруженосецъ.
#Российская_империя
#персоналии
#фото
Это Николай Степановичъ Леонтьевъ, генералъ-губернаторъ экваторіальныхъ провинцій Абиссиніи, и его оруженосецъ.
#Российская_империя
#персоналии
#фото
Какая эпоха русской истории Вам наиболее интересна?
(Можно выбрать несколько вариантов)
(Можно выбрать несколько вариантов)
Anonymous Poll
35%
"Догосударственный" период
37%
Древняя Русь
30%
Московская Русь
57%
Российская империя