В рядах Войска Польского действительно воевали красноармейцы, но какой их процент носил польскую форму – не совсем ясно. На этой неделе записывал интервью с калининградской переселенкой Линой Антоновной Жигалиной (текст на неделе выйдет), и она показала мне семейный фотоальбом, где хранятся снимки ее дяди, старшего лейтенанта Михаила Андреевича Иванова, закончившего войну в Гнезно (Великопольское воеводство).
- Моя тетя Евдокия встречала День Победы в Гнезно и там она вышла замуж за советского офицера. Сначала она думала, что Михаил поляк, потому что он в польской форме был, а он русским оказался, - говорит Лина Антоновна.
На первом фото Михаил Иванов крайний справа, на втором – крайний слева, а на последнем он отмечен галочкой. О миссии Иванова в Польше пока ничего узнать не удалось, но интересная деталь – после войны он переехал в Калининград и был вратарем футбольного клуба «Динамо», который сегодня зовется «Балтикой».
- Моя тетя Евдокия встречала День Победы в Гнезно и там она вышла замуж за советского офицера. Сначала она думала, что Михаил поляк, потому что он в польской форме был, а он русским оказался, - говорит Лина Антоновна.
На первом фото Михаил Иванов крайний справа, на втором – крайний слева, а на последнем он отмечен галочкой. О миссии Иванова в Польше пока ничего узнать не удалось, но интересная деталь – после войны он переехал в Калининград и был вратарем футбольного клуба «Динамо», который сегодня зовется «Балтикой».
Любопытную обложку «Красноармейца» опубликовал вчера самарский историк Григорий Циденков. Интересно, где зенитчики взяли такие каски-рогачи? Вариантов два: их либо могли поставить немцы, так как военно-техническое сотрудничество Германии с СССР активно развивалось в 20-х годах (Рапалльский договор был подписан еще в 1922 году), либо это остатки трофеев еще со времен Первой Мировой войны.
Жуков - Симонову о маршалах Ворошилове и Тухачевском:
«Нужно сказать, что Ворошилов, тогдашний нарком, в этой роли был человеком малокомпетентным. Он так до конца и остался дилетантом в военных вопросах и никогда не знал их глубоко и серьёзно… А практически значительная часть работы в наркомате лежала в то время на Тухачевском, действительно являвшимся военным специалистом. У них бывали стычки с Ворошиловым и вообще существовали неприязненные отношения. Ворошилов очень не любил Тухачевского… Во время разработки Устава помню такой эпизод… Тухачевский, как председатель комиссии по Уставу, докладывал Ворошилову как наркому. Я присутствовал при этом. И Ворошилов по какому-то из пунктов… стал высказывать недовольство и предлагать что-то не шедшее к делу. Тухачевский, выслушав его, сказал своим обычным спокойным голосом:
— Товарищ нарком, комиссия не может принять ваших поправок.
— Почему? — спросил Ворошилов.
— Потому что ваши поправки являются некомпетентными, товарищ нарком».
Фото - Яков Халип (1936 год).
«Нужно сказать, что Ворошилов, тогдашний нарком, в этой роли был человеком малокомпетентным. Он так до конца и остался дилетантом в военных вопросах и никогда не знал их глубоко и серьёзно… А практически значительная часть работы в наркомате лежала в то время на Тухачевском, действительно являвшимся военным специалистом. У них бывали стычки с Ворошиловым и вообще существовали неприязненные отношения. Ворошилов очень не любил Тухачевского… Во время разработки Устава помню такой эпизод… Тухачевский, как председатель комиссии по Уставу, докладывал Ворошилову как наркому. Я присутствовал при этом. И Ворошилов по какому-то из пунктов… стал высказывать недовольство и предлагать что-то не шедшее к делу. Тухачевский, выслушав его, сказал своим обычным спокойным голосом:
— Товарищ нарком, комиссия не может принять ваших поправок.
— Почему? — спросил Ворошилов.
— Потому что ваши поправки являются некомпетентными, товарищ нарком».
Фото - Яков Халип (1936 год).
О Михаиле Тухачевском второй пост подряд не зря - сегодня 128 лет со дня его рождения. О его роли в РККА и его расстреле в подвале Военной коллегии Верховного суда СССР до сих пор много спорят. Сторонники необходимости казни маршала обычно ссылаются на вечно подозрительного Вячеслава Молотова. Тот до самой смерти считал, что решение о расстреле Тухачевского и его сподвижников было верным. Об этом он рассказывал журналисту Феликсу Чуеву:
– А такой, как Тухачевский, если бы заварилась какая-нибудь каша, неизвестно, на чьей стороне был бы. Он был довольно опасный человек. Я не уверен, что в трудный момент он целиком остался бы на нашей стороне, потому что он был правым. Правая опасность была главной в то время. И очень многие правые не знают, что они правые, и не хотят быть правыми. Троцкисты, те крикуны: «Не выдержим! Нас победят!» Они, так сказать, себя выдали. А эти кулацкие защитники, эти глубже сидят. И они осторожнее. И у них сочувствующих кругом очень много – крестьянская, мещанская масса.
– А такой, как Тухачевский, если бы заварилась какая-нибудь каша, неизвестно, на чьей стороне был бы. Он был довольно опасный человек. Я не уверен, что в трудный момент он целиком остался бы на нашей стороне, потому что он был правым. Правая опасность была главной в то время. И очень многие правые не знают, что они правые, и не хотят быть правыми. Троцкисты, те крикуны: «Не выдержим! Нас победят!» Они, так сказать, себя выдали. А эти кулацкие защитники, эти глубже сидят. И они осторожнее. И у них сочувствующих кругом очень много – крестьянская, мещанская масса.
История про подлого «дядю Васю» из книги Владислава Минаева «Коварные методы иностранных разведок» (1940 год). Минаев был довольно плодовит – ему удалось выпустить полтора десятка книг о международном шпионаже. Однако часто автор сталкивался с проблемами – некоторые советские издательства (например, «Московский рабочий») затягивали выход его работ в печать. Редакторы считали рассказы Минаева неправдоподобными, они обвиняли его в измышлениях и в отсутствии ссылок на реальные факты.
Авторский белорусский канал посвященный БССР 1920-х, 1930-х годов. Фотоснимки, журналы, газеты, архитектура и много чего другого о межвоенной истории Беларуси - только уникальный контент.
Ценные свидетельства эпохи (необычные и смешные, грустные и показательные) позволяют взглянуть на 20-30-е годы XX века совершенно по-новому. Подписаться можно тут:
https://yangx.top/belaruskipioner
Ценные свидетельства эпохи (необычные и смешные, грустные и показательные) позволяют взглянуть на 20-30-е годы XX века совершенно по-новому. Подписаться можно тут:
https://yangx.top/belaruskipioner
Telegram
Беларускі піонэр
БССР 1920-х, 1930-х. Кнігі, газеты, часопісы, фота, архітэктура.
Дапамога праекту: patreon.com/belaruskipioner
boosty.to/belaruskipioner
Другі канал пра крымінал у БССР 1920-х: @crime1920s
Сувязь: @pionerbel
Дапамога праекту: patreon.com/belaruskipioner
boosty.to/belaruskipioner
Другі канал пра крымінал у БССР 1920-х: @crime1920s
Сувязь: @pionerbel
Номер редчайшего «Красного ворона» (предшественник сатирического журнала «Бегемот»), приуроченного к 5-летию РККА. На обложке – рисунок Бориса Антоновского с подписью «Самый веский дипломатический аргумент Совроссии». Во главе марширующих с винтовками на плече красноармейцев – создатель Красной Армии Лев Троцкий.
Фото отсюда.
Фото отсюда.
Фото Ганса Бреслера «Мой коллега по работе в прессе».
На столе у приятеля фотографа (судя по всему, это сотрудник типографии) лежит 8-й номер антифашистского журнала «Arbeiter Illustrierte Zeitung» за 1932 год с Тельманом на обложке.
На столе у приятеля фотографа (судя по всему, это сотрудник типографии) лежит 8-й номер антифашистского журнала «Arbeiter Illustrierte Zeitung» за 1932 год с Тельманом на обложке.
После провального окончания Русско-японской кампании 1905 года по России прокатилась волна еврейских погромов. Свидетелем одного из них, произошедшего в Киеве, стал гимназист Костя Паустовский, живший тогда на Васильковской улице:
«Перед вечером к нашим воротам подошел низенький парень в черном картузе. Мокрый кок торчал из-под его картуза. Весь подбородок был облеплен шелухой от семечек.
За парнем осторожно шагал высокий бритый старик в коротких брючках и канотье, за ним – вертлявый человек без шапки, с заплывшими глазками и тучная старуха в теплой шали, а за ней – несколько вороватого вида молодых людей. Торговку эту мы часто видели раньше на Галицком базаре. Сейчас она несла пустой новый мешок.
– Отчиняй! – крикнул парень и стукнул в калитку ломом.
Из дворницкой вышел Игнатий.
– Жиды есть? – спросил его парень.
– Такие, как ты, – лениво ответил Игнатий.
– Жидов ховаете? – крикнул парень и затряс калитку. – Мы в полной известности. Отчиняй.
– Вот попрошу сюда полковника Задорожного, – пригрозил Игнатий, – он с тобой поговорит по-своему.
– Плевал я на иерусалимских полковников! Мы из твоего полковника сделаем юшку!
Тогда мадам Задорожная, подслушивавшая этот разговор из флигеля, не выдержала. Она промчалась, как разъяренная курица, через двор. Рукава ее черного халата развевались и хлопали.
– Хам! – крикнула она и плюнула через решетчатую калитку в лицо парню.– Как ты смеешь оскорблять офицера императорской армии? Босяк! Василий! – завизжала она. – Иди сюда, маруда!
Из флигеля выскочил оторопевший денщик. Он подхватил у сарая топор и побежал к калитке. Парень отскочил и побежал вдоль улицы, оглядываясь на денщика. Спутники его засеменили за ним. Денщик пригрозил парню топором.
– Новости! – сказала мадам Задорожная, запахивая халат и возвращаясь во флигель. – Каждый хам будет выдавать себя за истинно русского! Нет, извините! Имейте в виду, что этот номер никому не пройдет!
Так неожиданно жена черносотенца отвела от нашего дома громил. Взрослые потом долго посмеивались над этим».
«Перед вечером к нашим воротам подошел низенький парень в черном картузе. Мокрый кок торчал из-под его картуза. Весь подбородок был облеплен шелухой от семечек.
За парнем осторожно шагал высокий бритый старик в коротких брючках и канотье, за ним – вертлявый человек без шапки, с заплывшими глазками и тучная старуха в теплой шали, а за ней – несколько вороватого вида молодых людей. Торговку эту мы часто видели раньше на Галицком базаре. Сейчас она несла пустой новый мешок.
– Отчиняй! – крикнул парень и стукнул в калитку ломом.
Из дворницкой вышел Игнатий.
– Жиды есть? – спросил его парень.
– Такие, как ты, – лениво ответил Игнатий.
– Жидов ховаете? – крикнул парень и затряс калитку. – Мы в полной известности. Отчиняй.
– Вот попрошу сюда полковника Задорожного, – пригрозил Игнатий, – он с тобой поговорит по-своему.
– Плевал я на иерусалимских полковников! Мы из твоего полковника сделаем юшку!
Тогда мадам Задорожная, подслушивавшая этот разговор из флигеля, не выдержала. Она промчалась, как разъяренная курица, через двор. Рукава ее черного халата развевались и хлопали.
– Хам! – крикнула она и плюнула через решетчатую калитку в лицо парню.– Как ты смеешь оскорблять офицера императорской армии? Босяк! Василий! – завизжала она. – Иди сюда, маруда!
Из флигеля выскочил оторопевший денщик. Он подхватил у сарая топор и побежал к калитке. Парень отскочил и побежал вдоль улицы, оглядываясь на денщика. Спутники его засеменили за ним. Денщик пригрозил парню топором.
– Новости! – сказала мадам Задорожная, запахивая халат и возвращаясь во флигель. – Каждый хам будет выдавать себя за истинно русского! Нет, извините! Имейте в виду, что этот номер никому не пройдет!
Так неожиданно жена черносотенца отвела от нашего дома громил. Взрослые потом долго посмеивались над этим».
У истории Константина Паустовского про еврейский погром в Киеве есть продолжение. После того, как соседка отвела громил от дома, будущий писатель вместе с братом Димой забрался на чердак и открыл по ним огонь из рогатки. Так молодой человек впервые поучаствовал в акции прямого действия:
«Толстая резиновая полоса была наглухо прибита гвоздями к раме выбитого слухового окна. Рогатка эта осталась в наследство от мальчишки, жившего до нас в этом доме.
Я подобрал на чердаке кусок твердого желтого кирпича. Дима заложил его в рогатку и зажал. Мы вдвоем изо всей силы натянули рогатку, прицелились в парня и выстрелили.
Кирпич, сбивая листья и свистя, пронесся через двор, с грохотом ударил у ног высокого старика, проходившего по тротуару, и взорвался – рассыпался на десятки осколков. Мы промахнулись.
Старик присел от неожиданности, потом вскочил и кинулся бежать. За ним, громыхая сапогами, помчался парень.
– Давай второй кирпич! – крикнул мне Дима. Но я опоздал – парень уже скрылся за угловым домом».
«Толстая резиновая полоса была наглухо прибита гвоздями к раме выбитого слухового окна. Рогатка эта осталась в наследство от мальчишки, жившего до нас в этом доме.
Я подобрал на чердаке кусок твердого желтого кирпича. Дима заложил его в рогатку и зажал. Мы вдвоем изо всей силы натянули рогатку, прицелились в парня и выстрелили.
Кирпич, сбивая листья и свистя, пронесся через двор, с грохотом ударил у ног высокого старика, проходившего по тротуару, и взорвался – рассыпался на десятки осколков. Мы промахнулись.
Старик присел от неожиданности, потом вскочил и кинулся бежать. За ним, громыхая сапогами, помчался парень.
– Давай второй кирпич! – крикнул мне Дима. Но я опоздал – парень уже скрылся за угловым домом».
Венгерский художник и скульптор-конструктивист Петер Ласло Пери в 20-е годы, как и многие его товарищи по творческому цеху, рисовал агитационные плакаты для немецких коммунистов. Причем, он переосмыслял и видоизменял как свои работы (первая пара плакатов), так и работы коллег.
Вторая пара – это образ, созданный Джоном Хартфильдом в 1928 году («5 пальцев имеет рука! Этими пятью схватим врага! Голосуй за список 5 Коммунистической партии!») и эскиз, сделанный Ласло Пери под впечатлением от его эффекта.
По ссылке – множество работ Пери с подробным их описанием.
Вторая пара – это образ, созданный Джоном Хартфильдом в 1928 году («5 пальцев имеет рука! Этими пятью схватим врага! Голосуй за список 5 Коммунистической партии!») и эскиз, сделанный Ласло Пери под впечатлением от его эффекта.
По ссылке – множество работ Пери с подробным их описанием.