Реакция немецкого художника Карла Хольца на погромы и нападения штурмовиков на левых активистов летом 1932 года. Под вторым рисунком подпись: «Семь недель гитлеровского курса. В кратчайшие сроки Германия встала на ноги».
Один из эпизодов в фильме «Красные» - депортация из США Эммы Гольдман. Вместе с ней 21 декабря 1919 года в Советскую Россию на судне «Буфорд», которое в прессе тут же окрестили «Красным ковчегом», принудительно отправились еще 248 человек, подозреваемых в анархизме и большевизме. Газетчики по этому поводу повеселились, изобразив Дядю Сэма, подписывающего рождественский подарок Ленину и Троцкому. Настоящая свобода слова в действии.
Михаил Авилов, «Руби гадов!»
Либо мысли художников в 1941 году совпадали, либо кто-то у кого-то подглядывал, но вот уже третий плакат, где красный кавалерист рубит шашкой гитлеровца (ставка в начале войны по инерции делалась на конницу). Даже ракурс один и тот же. Еще два похожих плаката тут.
Либо мысли художников в 1941 году совпадали, либо кто-то у кого-то подглядывал, но вот уже третий плакат, где красный кавалерист рубит шашкой гитлеровца (ставка в начале войны по инерции делалась на конницу). Даже ракурс один и тот же. Еще два похожих плаката тут.
Спасибо казанскому коллеге Рустаму Ханнанову за продолжение темы плакатов 1941 года с атакующей красной кавалерией (другие плакаты публиковал тут и тут).
Теперь еще два:
1) Феодосий Бочков и Алексей Лаптев, «Лихо руби врага!»
2) Московский государственный академический художественный институт им. В. И. Сурикова, «Смерть немецким оккупантам!»
Теперь еще два:
1) Феодосий Бочков и Алексей Лаптев, «Лихо руби врага!»
2) Московский государственный академический художественный институт им. В. И. Сурикова, «Смерть немецким оккупантам!»
Художник Зигфрид Хенце перед своей картиной, посвященной Максу Гельцу и его ближайшим сподвижникам Полу Поппу, Оскару Хельзелю и Луи Мюллеру, сколотившим рабочий совет в саксонском Фалькенштейне на рубеже 1918-1919 годов.
Современные немцы, оказывается, точно так же боятся своей истории, как и русские. Например, картину с этого снимка, написанную в 1988 году, власти города нигде не показывают, они прячут ее в каком-то сарае в течение 30 лет вместе с бюстом Гёльца. Мемориальные таблички в честь революционеров со стен домов Фалькенштейна скручиваются. Сам Зигфрид Хенце так и не дождался открытого экспонирования своей работы – он умер 12 мая 2020 года.
Современные немцы, оказывается, точно так же боятся своей истории, как и русские. Например, картину с этого снимка, написанную в 1988 году, власти города нигде не показывают, они прячут ее в каком-то сарае в течение 30 лет вместе с бюстом Гёльца. Мемориальные таблички в честь революционеров со стен домов Фалькенштейна скручиваются. Сам Зигфрид Хенце так и не дождался открытого экспонирования своей работы – он умер 12 мая 2020 года.
В Калининграде, как и в саксонском Фалькенштейне, прячут советское искусство. Причем, не картину и не бюст, а огромную мозаику, созданную художниками Смирнягиными в 70-х. Изображены на ней красноармейцы и лидеры большевиков в октябре 1917 года.
За занавеской мозаику прячут с 1993 года, и специально обученные вахтеры зорко следят, чтобы шторку никто не открывал. Ссылаются они на какой-то мифический внутренний документ. Впервые за 25 лет мне позволили открыть панно только 7 ноября 2017 года, но сразу после фотографирования шторы снова задернули. Интересно, что до перестройки это произведение включалось в путеводители по Калининграду, а сейчас о нем почти никто не знает. Авторов, Юрия и Нелли Смирнягиных, эта ситуация, кстати, тоже дико бесит. Фото процесса изготовления из их личного архива.
За занавеской мозаику прячут с 1993 года, и специально обученные вахтеры зорко следят, чтобы шторку никто не открывал. Ссылаются они на какой-то мифический внутренний документ. Впервые за 25 лет мне позволили открыть панно только 7 ноября 2017 года, но сразу после фотографирования шторы снова задернули. Интересно, что до перестройки это произведение включалось в путеводители по Калининграду, а сейчас о нем почти никто не знает. Авторов, Юрия и Нелли Смирнягиных, эта ситуация, кстати, тоже дико бесит. Фото процесса изготовления из их личного архива.
Обложка сборника песен Союза красных фронтовиков. По ссылке можно послушать одну из композиций сборника - переведенную на русский язык «Песнь о Красной армии» в исполнении хора Центрального дома Красной армии. По одной из версий, к сочинению песни имеет отношение кёнигсбергский коммунист Эрих Волленберг (в 1918-1919 годах он командовал революционными частями в столице Восточной Пруссии).
К слову, Волленберг в 1933 году был обвинен в «контрреволюционном троцкистско-террористическом заговоре» вместе с «саксонским Пугачёвым» Максом Гёльцем. Но если Гёльц в том же году погиб под Горьким при невыясненных обстоятельствах, то Волленбергу удалось покинуть СССР и сбежать сначала в Прагу, а потом в Париж.
К слову, Волленберг в 1933 году был обвинен в «контрреволюционном троцкистско-террористическом заговоре» вместе с «саксонским Пугачёвым» Максом Гёльцем. Но если Гёльц в том же году погиб под Горьким при невыясненных обстоятельствах, то Волленбергу удалось покинуть СССР и сбежать сначала в Прагу, а потом в Париж.
Неделю назад кратко написал о капитане Иване Костылеве, попавшем вместе со своей дивизией в сентябре 1941-го в окружение под Киевом. Он получил ранение в ногу во время одной из контратак. Дальше заражение, гангрена, и красноармейцам пришлось отпилить ему ногу обычной пилой.
А теперь полная версия этой истории, а также рассказ дочери Ивана Васильевича о начале войны и переселении в бывшую Восточную Пруссию. В бывшем Хайлигенбайле, переименованном в Мамоново, как и в других городах и поселках Калининградской области в конце 40-х русские и немцы жили рядом. Побежденные за пару лет пережили те лишения, которые ранее пришлось испытать советским гражданам:
«Мы осенью 1947 года пошли в школу, - вспоминает Тамара Вавилова, - и по дороге в нее иногда встречали тела немцев. Они прямо на обочине лежали. Кто-то из школьников даже подходил посмотреть, а я лично не ходила. Потом в школе обсуждали, какой там немец распухший или еще какие-то подробности».
#истории_первых_переселенцев
А теперь полная версия этой истории, а также рассказ дочери Ивана Васильевича о начале войны и переселении в бывшую Восточную Пруссию. В бывшем Хайлигенбайле, переименованном в Мамоново, как и в других городах и поселках Калининградской области в конце 40-х русские и немцы жили рядом. Побежденные за пару лет пережили те лишения, которые ранее пришлось испытать советским гражданам:
«Мы осенью 1947 года пошли в школу, - вспоминает Тамара Вавилова, - и по дороге в нее иногда встречали тела немцев. Они прямо на обочине лежали. Кто-то из школьников даже подходил посмотреть, а я лично не ходила. Потом в школе обсуждали, какой там немец распухший или еще какие-то подробности».
#истории_первых_переселенцев
Комсомольская правда
Истории первых переселенцев: «Немецкий мальчик не хотел уезжать и искал защиты в нашем доме»
Тамара Вавилова – о подвигах отца-героя, эвакуации из Украины в Арзамас, послевоенном переезде в Мамоново и отношениях переселенцев с немцами
В феврале 1920 года остатки Добровольческой армии Деникина спешно эвакуировались из Одессы (необходимость бегства назрела из-за перехода Красной армии в наступление). Воспоминания об этом записал Константин Паустовский, живший там:
«Февральский день 1920 года во время пронзительного норда деникинцы бежали из Одессы, послав напоследок в город несколько шрапнелей. Они лопнули в небе с жидким звоном.
Белые оставили после себя опустошенный город. Ветер наваливал около водосточных труб кучи паленой бумаги и засаленных деникинских денег. Их просто выбрасывали. На них нельзя было купить даже одну маслину. Магазины закрылись. Сквозь окна было видно, как толпы рыжих крыс-"пацюков" судорожно обыскивали пыльные прилавки. Базарные площади - все эти Привозы, Толчки и Барахолки - превратились в булыжные пустыни. Только кошки, шатаясь от голода, неуверенно перебегали через эти площади в поисках объедков. Но ни о каких объедках в то время в Одессе не могло быть и речи.
Жалкие остатки продовольствия исчезли мгновенно. Холод закрадывался в сердце при мысли, что в огромном и опустелом портовом городе ничего нельзя достать, кроме водопроводной воды с привкусом ржавчины. Водопровод каким-то чудом еще качал из Днестра тонкую струю этой воды».
«Февральский день 1920 года во время пронзительного норда деникинцы бежали из Одессы, послав напоследок в город несколько шрапнелей. Они лопнули в небе с жидким звоном.
Белые оставили после себя опустошенный город. Ветер наваливал около водосточных труб кучи паленой бумаги и засаленных деникинских денег. Их просто выбрасывали. На них нельзя было купить даже одну маслину. Магазины закрылись. Сквозь окна было видно, как толпы рыжих крыс-"пацюков" судорожно обыскивали пыльные прилавки. Базарные площади - все эти Привозы, Толчки и Барахолки - превратились в булыжные пустыни. Только кошки, шатаясь от голода, неуверенно перебегали через эти площади в поисках объедков. Но ни о каких объедках в то время в Одессе не могло быть и речи.
Жалкие остатки продовольствия исчезли мгновенно. Холод закрадывался в сердце при мысли, что в огромном и опустелом портовом городе ничего нельзя достать, кроме водопроводной воды с привкусом ржавчины. Водопровод каким-то чудом еще качал из Днестра тонкую струю этой воды».
Виктор Малиновский, "На защиту республики Советов" (1972 год)
На картине изображены рабочие Сормовского завода в конце августа 1920 года во время торжественной встречи под звуки духового оркестра первого в России танка. Назывался он «Борец за свободу товарищ В. И. Ленин».
На картине изображены рабочие Сормовского завода в конце августа 1920 года во время торжественной встречи под звуки духового оркестра первого в России танка. Назывался он «Борец за свободу товарищ В. И. Ленин».
29 января (11 февраля по новому стилю) 1918 года вышел декрет СНК об организации Рабоче-Крестьянского Красного флота. По этому поводу несколько куплетов матросского «Яблочка», сочиненных в различные периоды революции и Гражданской войны:
Эх, яблочко,
Да ты хрустальное.
Революция
Социальная!
Эх, яблочко,
Наливается.
Пролетарии всех стран
Соединяются.
Эх, яблочко,
Сбоку дырочки.
Не дождаться вам, попы,
Учредилочки!
Я на Волге делов
Понаделаю:
Не забудет матроса
Сволочь белая.
Эх, яблочко,
Да ты румяное.
В расход выводить
Белых стану я.
Эх, яблочко,
Да ты хрустальное.
Революция
Социальная!
Эх, яблочко,
Наливается.
Пролетарии всех стран
Соединяются.
Эх, яблочко,
Сбоку дырочки.
Не дождаться вам, попы,
Учредилочки!
Я на Волге делов
Понаделаю:
Не забудет матроса
Сволочь белая.
Эх, яблочко,
Да ты румяное.
В расход выводить
Белых стану я.