Марина Овсянникова.
Моё заявление для Басманного суда. Сегодня в 10.00 там состоится заседание по изменению меры пресечения.
Счастье всего мира не стоит слезинки на щеке невинного ребенка. Я хочу, чтобы эти пронзительные строки Достоевского сегодня прозвучали в стенах Басманного суда.
Может быть хоть у кого-то: у судьи, у прокурора или у следователя, проснется совесть и он перестанет назвать погибших в Украине детей фейками. А меня преследовать за то, что я сказала правду.
Почти два месяца я провела под домашним арестом. Все это время следствие, ссылаясь на заявление министра обороны Шойгу и генерал-мема Конашенкова, пыталось делать вид, что в ходе войны в Украине не погибло ни одного ребенка.
Мы все прекрасно понимаем, что оба этих господина ни одного дня не были на фронте и не имеют никакого представления о количестве жертв среди гражданского населения.
Между тем информация о количестве жертв находится в открытом доступе. Она размещена на незаблокированном на территории России сайте Организации Объединённых Наций, полноправным членом которой до сих пор является Россия.
В июле, когда я вышла на одиночный пикет с призывом не убивать детей на территории Украины, по данным ООН погибло свыше 350 детей. На сегодняшний день эта цифра, к сожалению, гораздо выше - 390 погибших, еще 790 раненых. Имена многих из них известны.
Следователь полностью проигнорировал эти факты, а две недели назад, в ходе рассмотрения апелляции в Мосгорсуде, прокурор вообще назвала данные ООН не существенными и не заслуживающими внимания.
После этого у меня не осталось никаких иллюзий по поводу «басманного правосудия». Статья 207.3 УК РФ полностью антиконституционна. Она должна быть немедленно исключена из Уголовного кодекса, а все, кто был подвергнут репрессиям по этой статье, должны быть немедленно освобождены и реабилитированы.
Считаю себя полностью невиновной, а поскольку наше государство отказывается соблюдать собственные законы, то начиная с 30 сентября 2022 года я отказываюсь соблюдать установленную мне меру пресечения в виде домашнего ареста и освобождаю себя от нее.
Моё заявление для Басманного суда. Сегодня в 10.00 там состоится заседание по изменению меры пресечения.
Счастье всего мира не стоит слезинки на щеке невинного ребенка. Я хочу, чтобы эти пронзительные строки Достоевского сегодня прозвучали в стенах Басманного суда.
Может быть хоть у кого-то: у судьи, у прокурора или у следователя, проснется совесть и он перестанет назвать погибших в Украине детей фейками. А меня преследовать за то, что я сказала правду.
Почти два месяца я провела под домашним арестом. Все это время следствие, ссылаясь на заявление министра обороны Шойгу и генерал-мема Конашенкова, пыталось делать вид, что в ходе войны в Украине не погибло ни одного ребенка.
Мы все прекрасно понимаем, что оба этих господина ни одного дня не были на фронте и не имеют никакого представления о количестве жертв среди гражданского населения.
Между тем информация о количестве жертв находится в открытом доступе. Она размещена на незаблокированном на территории России сайте Организации Объединённых Наций, полноправным членом которой до сих пор является Россия.
В июле, когда я вышла на одиночный пикет с призывом не убивать детей на территории Украины, по данным ООН погибло свыше 350 детей. На сегодняшний день эта цифра, к сожалению, гораздо выше - 390 погибших, еще 790 раненых. Имена многих из них известны.
Следователь полностью проигнорировал эти факты, а две недели назад, в ходе рассмотрения апелляции в Мосгорсуде, прокурор вообще назвала данные ООН не существенными и не заслуживающими внимания.
После этого у меня не осталось никаких иллюзий по поводу «басманного правосудия». Статья 207.3 УК РФ полностью антиконституционна. Она должна быть немедленно исключена из Уголовного кодекса, а все, кто был подвергнут репрессиям по этой статье, должны быть немедленно освобождены и реабилитированы.
Считаю себя полностью невиновной, а поскольку наше государство отказывается соблюдать собственные законы, то начиная с 30 сентября 2022 года я отказываюсь соблюдать установленную мне меру пресечения в виде домашнего ареста и освобождаю себя от нее.
Число россиян, которые покинули страну с начала мобилизации, составляет примерно 700 тысяч. Такие данные сообщает Forbes со ссылкой на источник в администрации президента. При этом другой собеседник издания приводит иные кремлёвские оценки – до 1 миллиона человек.
Кинопродюсер, сценарист, журналист и мой друг детства Саша Уржанов написал для проекта «In other words» очень тревожный и правдивый текст о том, как вторжение России в Украину втягивает в большую мировую войну вообще всех. И речь уже давно идёт не только о бомбах и трупах на фронте. Речь идёт о том, что террор, спровоцированный решением Путина, поглощает и уничтожает всё человеческое в принципе.
Отравляющий газ войны. Прочитайте.
https://www.wilsoncenter.org/blog-post/gaz
Отравляющий газ войны. Прочитайте.
https://www.wilsoncenter.org/blog-post/gaz
Wilson Center
Газ
Александр Уржанов — о том, как отравляющий газ войны поражает не только тех, кто оказался на полях сражений, но и весь остальной мир
Ребята, поддержите меня любым донатом. Канал и наше комьюнити существуют и будут существовать только благодаря вам.
https://www.paypal.com/donate/?hosted_button_id=QGD8QXBSFBAUJ paypal (одним кликом можно оформить и любой ежемесячный платёж).
Спасибо вам большое.
4377 7278 0024 6378 tinkoff 4276 3800 4704 6318 сберhttps://www.paypal.com/donate/?hosted_button_id=QGD8QXBSFBAUJ paypal (одним кликом можно оформить и любой ежемесячный платёж).
Спасибо вам большое.
Интересна и судьба Михаила Ефимовича Фрадкова — бывшего председателя правительства России.
Жена Михаила Ефимовича недавно рассказала британским журналистам, что в 2012-м году её муж покинул страну и лишь через 6 месяцев сообщил ей о том, где и как хочет провести остаток своей жизни.
Михаил Фрадков, вдохновившись романом Грегори Дэвида Робертса «Шантарам», уехал в Индию и примкнул к крайне радикальной индуистской секте так называемых «стоячих монахов» (standing babas). Секта эта насчитывает всего несколько сотен человек во всём мире, так как быть монахом этого движения — испытание невероятной сложности.
Стоячие монахи никогда не принмают горизонтального положения и не садятся. Спят они тоже стоя, с помощью нехитрой системы подвешивания тела за верёвки. Уже через несколько дней таких истязаний ноги стоячих монахов напоминают толстый ствол дерева. Этого эффекта они и добиваются, превращая свою жизнь — в жизнь дерева.
Целыми днями Михаил Ефимович молча стоит под деревьями в позе «врикасана» (позиция дерева) преодолевая боль. Он молится и таким образом стремится достичь прекрасного состояния пустоты и счастья.
Монахи, которые выдерживают испытание больше четырёх лет, становятся — Харешвари. И могут возвращаться к прежней жизни. Но, как правило, не возвращаются.
До достижения состояния Харешвари Михаилу Ефимовичу Фрадкову остаётся около двух лет.
Жена Михаила Ефимовича недавно рассказала британским журналистам, что в 2012-м году её муж покинул страну и лишь через 6 месяцев сообщил ей о том, где и как хочет провести остаток своей жизни.
Михаил Фрадков, вдохновившись романом Грегори Дэвида Робертса «Шантарам», уехал в Индию и примкнул к крайне радикальной индуистской секте так называемых «стоячих монахов» (standing babas). Секта эта насчитывает всего несколько сотен человек во всём мире, так как быть монахом этого движения — испытание невероятной сложности.
Стоячие монахи никогда не принмают горизонтального положения и не садятся. Спят они тоже стоя, с помощью нехитрой системы подвешивания тела за верёвки. Уже через несколько дней таких истязаний ноги стоячих монахов напоминают толстый ствол дерева. Этого эффекта они и добиваются, превращая свою жизнь — в жизнь дерева.
Целыми днями Михаил Ефимович молча стоит под деревьями в позе «врикасана» (позиция дерева) преодолевая боль. Он молится и таким образом стремится достичь прекрасного состояния пустоты и счастья.
Монахи, которые выдерживают испытание больше четырёх лет, становятся — Харешвари. И могут возвращаться к прежней жизни. Но, как правило, не возвращаются.
До достижения состояния Харешвари Михаилу Ефимовичу Фрадкову остаётся около двух лет.