"Когда говорят пушки, музы молчат..."

Пополнение в стае "Царских волков".
Опытные "старики" и дерзкая "молодежь".

Мужики, добро пожаловать на фронт! Победа будет за нами!

Из стенограммы опроса участника событий 3-4 октября 1993 года – заместителя командующего ВДВ, генерала Виктора Андреевича Сорокина в ходе заседания Специальной комиссии Государственной думы по оценке соблюдения процедурных правил и фактической обоснованности обвинения, выдвинутого против Президента Российской Федерации, от 8 сентября 1998 года.

Сорокин В.А.: «Где-то в районе трех часов ночи (4 октября 1993 года. – Прим. авт.) мы были подняты по тревоге и приглашены к министру. Прибыли в кабинет, там уже находились Черномырдин, мэр города Лужков, Филатов, бывший глава Администрации Президента, руководство ФСК (тогда во главе с генералом Галушко), ну и еще некоторые гражданские, и министр внутренних дел Ерин.
Первым выступал Ерин и стал требовать, чтобы армия пошла на Белый дом. У него было такое нервное выступление, по министру было видно, что он в таком состоянии… Дальше заактивничал товарищ Черномырдин и потребовал в категорической форме, чтобы части и подразделения, которые имеются, пошли на штурм, причем немедленно. Министр обороны сказал: я не буду никакие устные команды выполнять, пишите письменное распоряжение. Филатов подтвердил, что таковое уже готово, вот сейчас будет. И от нас потребовали, чтобы мы тут же, ночью, туда выдвигались и принялись за разблокирование Белого дома. Я потребовал дождаться светлого времени. В темноте выбрасывать солдат неприемлемо. С этим согласились. Около семи часов утра я выдвинулся. Батальон спецназа оставил для охраны Генштаба и с колонной 119-го полка прибыл на Калининский проспект со стороны гостиницы «Арбат». В это время там уже шла интенсивная беспорядочная стрельба. Командиру полка я поставил задачу: как можно быстрее выдвинуться к Белому дому, встать у подъездов, оружие применять только в ответ, первыми оружия не применять.
Когда ставилась задача, схема была такая, что все блокируется, защитникам Белого дома предъявляется ультиматум о том, чтобы покинули здание. Если ультиматум не будет выполнен, тогда будут применяться танки. Танки были у командира Таманской дивизии. Он мой однокашник. Я к нему подошел и говорю: «Ты будешь стрелять из танков?» Он говорит: «Виктор Андреевич, у меня снарядов нет». Это его слова. Я говорю: «Смотри». Мы продвигались со стороны гостиницы «Мир», мимо здания СЭВ. И где-то около 8 часов подразделения выдвинулись к стенам Белого дома. Я доложил наверх о том, что весь состав выдвинулся, находится у подъездов, чтобы хоть как-то предупредить… Я понимал так, что люди стоят у стен дома, значит, орудия применяться не будут.
Во время выдвижения подразделения в полку погибло пять человек и 18 были ранены. Расстреливали сзади. Я сам лично это наблюдал. Стрельба велась со здания американского посольства, с крыши, с колокольни у гостиницы «Мир». Все погибшие и раненые были расстреляны сзади. Кто стрелял, я не знаю, хотя предположения есть.
Около 10 часов пошли выдвигать первый ультиматум. Я сканировал частоты, на которых выдвигались требования, и слышал голоса тех, кто там находился, кто имел радиостанции. И где-то около 10 часов я со своей ячейкой управления начал выдвижение к стенам Белого дома. Я достиг места, где сейчас шахтеры сидят, в районе Горбатого моста. В это время прозвучал первый выстрел из танка. Это было начало одиннадцатого.
Я развернулся и пошел обратно, вышел к своей радиостанции. После обеда люди полка мой приказ выполнили. Я приказал категорически в здание не входить, никаких действий там не предпринимать. Задача: выйти, встать у подъездов. После обеда прибыл полк из Тулы, который (уже сумерки начались) вышел тоже к Белому дому. Какие другие там были части, подразделения, я сейчас не могу утверждать, кто там был. Я поставил задачу командиру полка собрать полк, вывести ко мне, доложил командующему, что я полк увожу, что надо разобраться с убитыми, ранеными, с оружием. Он утвердил мое решение. Я собрал полк, проверил людей, уточнил потери и выдвинул его обратно, на Матросскую тишину, в управление, где людей разместили в спортзале».

Рогозин Д.О.: «Вы сейчас говорили о том, что огонь велся как бы с тыловой стороны, то есть убивали в спину, стреляли в спину. Вы это поняли уже после боя или это было очевидно еще во время боя? И почему, несмотря на то что вы дали приказ отвечать на огонь, эти огневые точки на крыше американского посольства и на колокольне не были вами подавлены? И какие у вас есть предположения – кто это мог быть?».
Сорокин В.А.: «Я запретил стрелять в сторону американского посольства. Люди волнами выдвигались: группа перебегает, вторая группа отстреливается назад, прикрывает ее выдвижение. По посольству стрелять я категорически запретил, чтобы не вызывать никаких лишних вопросов».
Шаклеин Н.И.: «После того как закончилось совещание, вы встретились с командиром Таманской дивизии, который сказал, что у него нет снарядов. И потом, когда события уже прошли, вы тоже их анализировали, общались со своими коллегами, в том числе, может быть, и с командиром Таманской дивизии. Ведь многое было неясно в тот день: отчего, кто, что, как все происходит? Но потом у вас был обмен информацией с другими командирами? Какую дополнительную информацию вы от них получили об этих событиях? В частности, кто все же на себя взял главную роль в применении вооруженных сил?».
Сорокин В.А.: «Командир Таманской дивизии тогда не кривил душой, он мне честно сказал, что танки, которые с ним пришли, были без боеприпасов. Боеприпасы были подвезены потом. Это то, что я потом уже узнал. Действительно танки были без боеприпасов. На применение войск, кроме президента, никто не мог дать команду и надавить на министра обороны. Его заместители присутствовали при принятии первоначального решения – о том, чтобы не применять войска против… Тем более где – в столице нашей Родины! Я думаю, убедили. Но потом уже не какой-то мальчишка его переубедил за два-три часа. Это мог сделать только президент Ельцин, тут сомнений никаких нет».
Рогозин Д.О.: «Мы можем сделать частное определение по подготовке заключения нашей комиссии по данному вопросу – сентябрь-октябрь 1993 года? Потому что вопрос организации огневой точки на крыше американского посольства без ведома американского посольства – это абсурд. То есть речь идет фактически о прямом вооруженном иностранном вмешательстве в события октября 1993 года. Причем на стороне провокаторов, которые стреляли в спину солдатам для того, чтобы вызвать соответствующий эффект. Мне кажется, это очень серьезная информация, которую мы сегодня получили, и она отвечает на многие вопросы, поставленные в первом пункте, когда мы рассматривали Беловежские соглашения".

Здесь у нас все парни - настоящие герои. Запорожской направление тяжёлое, враг лезет как маньяк. Впрочем, все наши воины на всем фронте заслуживают огромного уважения.
https://yangx.top/BalitskyEV/1834

Солдаты из таких как Милохин, что пули из г... на. Но ведь кто-то пытался лепить из него "образ будущего" и "символ молодёжи"! Даже на популярном экономическом форуме этого инфантильного дурачка своим "брендом" делали... Стыд и позор...

https://yangx.top/tass_agency/212570

«Роснано» не в состоянии погасить долговые обязательства в полном объеме за счет собственных средств и заявляет о признаках банкротства
 
Об этом говорится в отчете компании. В документе отмечается, что по состоянию на 30 июня 2023 года объем требований кредиторов к АО «Роснано» без учета процентов по кредитам и накопленного купонного дохода по размещенным компанией облигациям значительно превышает стоимость активов (имущества) госкомпании.
 
В конце августа компания сообщила, что на обслуживание долга с 2021 года было направлено свыше 82 млрд рублей.
 
Интересно, Моше Израилевич Чубайс не хочет вернуть наворованное, чтобы закрыть долги? И сколько на самом деле он знает способов отъёма денег у населения?

Не думал раньше, что книги и научные труды отца станут не только поводом для добрых воспоминаний об этом удивительном по силе духа и интеллекту человеке, но и примером того, как должна быть организована работа по анализу хода вооруженной борьбы и применения вооружений и военной техники. Не только примером, кстати, а руководством к действию.

В этой главе своей книги Олег Константинович рассказывает, как оперативно и эффективно взаимодействовало Минобороны СССР (он был первым заместителем Начальника вооружения МО СССР, а до этого работал в управлении вооружения ВВС) с советским оборонно-промышленным комплексом для устранения замечаний воюющей армии к военной технике и её доработки с учётом опыта военных действий. Всё четко и по делу.

Представители ведущих военных институтов работали на передовой, в пунктах управления войсками. Они собирали, как сейчас говорят, "лучшие практики" применения огневых средств конкретными подразделениями. Этот опыт немедленно распространялся на всю армию. Вооружение, боевая экипировка, средства связи - всё, что не соответствовало задаче достижения результата, дорабатывалось или заменялось на более подходящее и эффективное.

Лишь практика применения вооружения, военной и специальной техники являлась критерием оценки работы военного ведомства (как государственного заказчика) и оборонной промышленности (как головного исполнителя гособоронзаказа).

Именно так работала советская военная машина. Хорошо работала.

https://telegra.ph/Rabota-v-ehkstremalnyh-usloviyah-10-02