Получит ли муфтий Аллахшукюр Пашазаде Нобелевскую премию мира?

Председатель Управления мусульман Кавказа, шейх-уль-ислам Аллахшукюр Пашазаде выдвинут на Нобелевскую премию мира. Об этом сообщил Нобелевский информационный центр Азербайджана, который с момента создания в 1996 году подает заявку в отношении одного из азербайджанских деятелей, но каждый раз безрезультатно. Любопытно, что в этом году на Нобелевскую премию мира также претендует действующий президент США Дональд Трамп.

Прежде, чем оценить реальные перспективы стать нобелевским лауреатом, надо рассказать о самом Пашазаде. Аллахшукюр Гуммет оглы относится к той, уже редеющей в силу возраста прослойке постсоветского мусульманского духовенства, которое принято именовать «бухарскими муллами», т.е. теми религиозными деятелями, что получили исламское образование в советское время в медресе «Мир Араб» в Бухаре. Пашазаде – почти ровесник своего российского коллеги председателя ЦДУМ Талгата Таджуддина, и их жизненные пути весьма похожи. Оба закончили Бухарское медресе «Мир Араб» и Ташкентский исламский институт в период правления Леонида Брежнева, оба в один год (1980-й) стали муфтиями: Таджутдин – главой ДУМЕС, Пашазаде – главой Духовного управления мусульман Закавказья. Оба являются единственными на постсоветском пространстве, кто получили духовное звание шейх-уль-ислама. Естественно, этот титул они получили на съездах своих муфтиятах, где все участники были от них зависимы. Оба при этом сами себя провозгласили пожизненными муфтиями.

В 1992 году Пашазаде решил переименовать ДУМ Закавказья в Управление мусульман Кавказа, заявив свои претензии на лидерство не только в Азербайджане, но во всем северокавказском регионе. Естественно, на российском Северном Кавказе его мало кто признает. Оно и понятно: во-первых, достаточно странно, чтобы иностранный муфтий воспринимался муфтиями Юга России в качестве своего начальника, а, во-вторых, еще более бы было странным, если бы шиитский религиозный деятель признавался бы в роли духовного руководителя над суннитами. Тем не менее, Пашазаде все же является духовным авторитетом для небольшой части верующих Северного Кавказа – шиитов Дагестана, чьи мечети имеются в Махачкале, Дербенте и селе Мискинджи. В 2009 году он создал и сам же возглавил Консультативный совет мусульман СНГ в Москве, но это совершенно не значит, что он имеет возможность каким-либо образом реально влиять на дела муфтиятов республик бывшего СССР.

В 2015 году Пашазаде впервые был выдвинут на Нобелевскую премию мира: за год до этого Нобелевский информационный центр Азербайджана даже выпустил книгу «Шейх уль-ислам Аллахшукюр Пашазаде - видный религиозный деятель и посол доброй воли» на трех языках, однако PR-акция не сработала, и Пашазаде Нобелевскую премию мира не получил.

Ожидать, что на этот раз ему получится стать нобелевским лауреатом, также не приходится. До сих пор все помнят, что в 2008 году он публично заявил, что вести с армянами переговоры по урегулированию Карабахского конфликта бесполезно, потому что «ложь и предательство в крови у армян», причем за эти слова его осудили не только в Армении (что очевидно), но даже на родине: тогда имам соборной Джума-мечети г. Баку Гаджи Ильгар Ибрагимоглу заявил о недопустимости таких высказываний из уст мусульманского лидера. Естественно, подобное поведение не вполне соответствуют образу «посла доброй воли»! На Западе ему могут припомнить и то, что он закрывал салафитские мечети («Шахидляр», «Абубекр» и «Мушфигабад») у себя в стране в 2014 году.

Поэтому несмотря на свои несомненные заслуги в миротворческих вопросах (Пашазаде лично выезжал в Афганистан для переговоров с моджахедами об освобождении советских солдат) и высокий международный авторитет (он входит в правление Организации Исламская Конференция и организует международный саммит религиозных лидеров), все же шейх-уль-ислам Аллахшукюр Пашазаде вряд ли сможет получить Нобелевскую премию мира. По крайней мере, в этом году.

Дагестанский исламский университет выпустил четырех докторов наук. И к этому есть ряд вопросов

Дагестанский исламский университет им. шейха Мухаммада-Арифа впервые присудил четверым своим преподавателям и сотрудникам регионального муфтията степени докторов исламских наук. Новыми докторами стали 3 преподавателя самого ДИУ Ахмад Исаев (тема докторской: «Ростовщичество – «риба» в контексте социально-экономических проблем общества: история и современность»), Эсенбулат Яхияев («Каламическое наследие в арабоязычных трудах»), Рашид Алимурадов («Правовые аспекты Корана: богословский анализ раздела поклонение») и руководитель отдела по примирению Муфтията Республики Дагестан Газимагомед Абакаров («Сочинение "Бахру-ль-мухит’ фи усули-ль-фикх" имама Бадруддина Мухаммада аз-Заркаши в процессе развития мусульманской доктрины (богословско-текстологический аспект)»).

Получается, что один из 10 полноценно работающих исламских вузов России (раньше их было 12, но институты в Москве и Нальчике лишились аккредитации на образовательную деятельность) сам создал у себя докторантуру и стал сам выпускать докторов исламских наук. Неизбежно возникают два вопроса: во-первых, последуют ли примеру ДИУ другие российские исламские вузы, и, во-вторых, какой тогда смысл в Болгарской исламской академии, создание которой преподносили как вершину исламского образования для подготовки докторов богословия. А в итоге получается, что сейчас любой из исламских вузов России, даже такой, как ДИУ (в нем всего 1 факультет и 5 кафедр) может сам у себя создать диссовет на соискание ученой степени доктора исламских наук и выпускать своих собственных докторов.

С сожалением отметим, что сама защита докторских диссертаций больше походила на защиту дипломных работ, когда за один день толпой прогоняют всех будущих выпускников. Тот, кто хотя бы раз в своей жизни присутствовал на защите докторской диссертации в любом светском вузе или НИИ, подтвердит, что диссертационный совет может рассматривать только 1 докторскую диссертацию. Здесь же взяли и за одно заседание диссовета присудили сразу четыре докторские степени! Не понятно, почему тексты самих диссертаций, их авторефератов (кстати, там есть авторефераты?) и всех сопутствующих документов (отзывов официальных оппонентов, стенограммы предзащиты и т.д.) невозможно найти на сайте ДИУ, хотя по идее они должны быть размещены в свободном доступе. Обидно то, что сами исследовательские тексты докторантов ДИУ написаны на высоком уровне, но из-за неорганизованной процедуры защиты теперь возникают подобные вопросы. Было бы печально, если бы присуждение высшей научной степени в области исламских наук стало бы простым университетским междусобойчиком.

Справедливости ради следует добавить, что в 2019 году Болгарская исламская академия также выпустила своих трех докторов исламских наук, и к их защитам можно высказать все те же замечания (конвейерный способ по защите, отсутствие текстов диссертаций и всех сопутствующих документов на сайте вуза и т.д.). Было бы большой ошибкой допустить девальвацию научной значимости степени доктора исламских наук в российских вузах в самом начале реализации проекта теологических исследований.

«Доктор исламских наук» и «доктор богословия»: в чем отличие богословских научных степеней в современной России?

Состоявшаяся 9-10 сентября защита диссертаций на соискание богословской степени «доктор исламских наук» в Болгарской исламской академии оставила массу вопросов, на которые нет вразумительных ответов. За два дня прошла защита 9 докторантов. Удивительно то, что каких-то требований к выносимым на защиту докторским диссертациям попросту нет. Нет их не только на сайте БИА, но и на сайте Дагестанского исламского университете им. шейха Мухаммада-Арифа, где неделю ранее прошла такая же защита 4 докторантов по исламским наукам, нет даже раздела про докторантуру. Годом ранее в БИА докторами исламских наук стали трое. Итого, сейчас в России 16 докторов исламских наук, получивших степени в Татарстане и Дагестане.

Ряд наблюдателей справедливо отметили, что докторанты, выходя на защиту своих диссертаций, опубликовали кто одну, кто три статьи, а кто-то вообще ничего не публиковал. Да и те, кто все-таки написали статьи, опубликовали их в журналах, не входящих в списки рецензируемых научных изданий.

Состав диссертационных советов БИА и ДИИ тоже удручает: нет полного списка членов, среди тех, кого удалось обнаружить, есть люди либо лишь с кандидатской степенью, либо вообще без научной степени.

Этот контраст (отсутствия) требований к докторским диссертациям в БИА и ДИИ особенно ощущается, если сравнить с теми требованиями, которые предъявляются к соискателям церковных ученых степеней кандидата и доктора богословия в Общецерковной аспирантуре и докторантуре РПЦ (кстати, отметим, что в РПЦ признаются две научные степени: кандидата и доктора, в то время как в исламской науке в России есть только одна докторская степень). Итак, во-первых, у ОЦАД имеется «Положение о докторантуре», где четко прописаны требования к докторантам. Во-вторых, существует общецерковный перечень рецензируемых журналов, в которых обязательно должны публиковаться результаты исследований соискателей. Причем ОЦАД не только признает журналы, входящие в списки Высшей аттестационной комиссии, Scopus и Web of Science, но и вводит собственный список периодических изданий на разных языках (он внушительный, в нем 175 наименований). Соискатель кандидатской степени должен иметь 4 публикации, а докторской – все 15. Для соискателей на степень кандидата богословия обязательным является сдача кандидатского экзамена. Наконец, есть солидный Общецерковный докторский диссертационный совет, включающий докторов богословия, докторов церковной истории и докторов исторических и философских наук (25 человек). Тексты представляемых к защите диссертаций, авторефератов и отзывов оппонентов, научного консультанта и ведущей организаций публикуются целиком. Т.е. перед нами серьезный подход к присуждению общецерковных ученых степеней, исключающий конвейерный принцип штамповки докторов и кандидатов.

Зададимся вопросом: почему ничего подобного нет ни в БИА, ни в ДИИ при защите степени доктора исламских наук? Особенно удручает такая картина в БИА: ведь ее ректор Данияр Абдурахманов сам является кандидатом философских наук и прекрасно осведомлен, как важно вводить строгие требования к соискателям научных степеней. Однако ничего подобного им не делается. И это прискорбно, а ведь БИА создавали как российский «Аль-Азхар» с расчетом, что в России должны быть свои богословы со степенью докторов наук. Единственное объяснение заключается в том, что ректоров подгоняют как можно скорее продемонстрировать результат, а получается количество в ущерб качеству.

Интересно, что по этому поводу думают эксперты из Научно-образовавтельной политики

Из рубрики «нам пишут». Прислал читатель из Самары, публикуем его текст с небольшой редакторской правкой:

«Совета муфтиев России» умер, да здравствует «Совет муфтиев ДУМ РФ»

От имени заместителя руководителя аппарата ДУМ РФ И.А. Нуриманова по мусульманским религиозным организациям, в том числе и не имеющим отношения к данной структуре, распространяются приглашения к участию в ряде мероприятий (вот скан), в числе которых, как говориться, «мелким шрифтом» заявлено проведение Пленума ДУМ РФ.

Однако все перечисляемые в письмах мероприятия, такие как курсы повышения квалификации или «чтения имени Галимджана Баруди», могут служить всего лишь для привлечения большего количества представителей из регионов для их последующего задействования в планируемом Пленуме ДУМ РФ.

Некоторые из тех, кто уже получил подобные приглашения, считают, что посредством этой ловко задуманной операции, завуалированной под ряд нейтральных мероприятий, ДУМ РФ пытается аккумулировать на свой Пленум ничего не подозревающих участников, приехавших на различные курсы. На этом Пленуме, вместо умершего «Совета муфтиев России», планируется создать уже лично свой «Совет муфтиев ДУМ РФ». Сейчас уже делается попытка привлечь в него ряд муфтиев, чтобы потом, пусть формально, как-то причислить их общины к ДУМ РФ. Хотя, возможно, приглашаемые в этот сомнительный Совет муфтиев ДУМ РФ бывшие участники СМР, не согласятся с таким вариантом развития ситуации. Как кажется, особенно это касается руководителя ДУМ Осетии, который, будучи членом бывшего СМР, одновременно входил и в объединение кавказских муфтиятов. Тут возникает вопрос, захотят ли его соратники по Координационному центру мусульман Северного Кавказа ассоциировать общины Осетии уже с ДУМ РФ, подтвердив тем самым раскол в рядах КЦМСК?

Эта операция, как предполагают ряд имамов, получивших такое приглашение, ставит своей целью пополнить ряды ДУМ РФ за счет других организаций, которые даже своим пассивным участием создадут выгодную информационную повестку. А создание новой структуры, по их замыслу, позволит сохранить для муфтия Равиля Гайнутдина презентабельное название «Совет муфтиев» хотя-бы при его ДУМ РФ.