(Не)насильственный протест

В связи с непрекращающейся дискуссией о том, как надо протестовать на самом деле, решил сделать подборку книг и статей, сравнивающих насильственные и ненасильственные способы сопротивления:

1. Chenoweth, E., & Stephan, M. J. (2011). Why Civil Resistance Works: The Strategic Logic of Nonviolent Conflict. Columbia University Press.
Нашумевшее исследование, доказывающее, что ненасильственный протест в 6 раз эффективнее насильственного. Данные: 234 протеста с 1900 по 2006 гг. В целом, операционализация (способ измерить интересующие факторы) сделана хорошо, хотя 9 переменных на 234 случая — это довольно много. Сама книга, в отличие от одноимённой статьи, хороша своим качественным разбором кейсов, которые не совпадают с основными выводами.

2. Pearlman, W. (2011). Violence, Nonviolence, and the Palestinian National Movement. Cambridge: Cambridge University Press.
Почему одни национальные движения используют насильственный протест, а другие — ненасильственный? Венди Перлман на примере Палестины, ЮАР и Северной Ирландии показывает, что большая часть ответа лежит внутри самих движений. Ненасильственный протест требует координации и сдержанности, которые может обеспечить только сплоченное движение. А когда это движение фрагментировано, фракционная конкуренция порождает новые стимулы для насилия, а структуры власти слишком слабы, чтобы сдерживать эскалацию. Перлман показывает, что ненасилие — это не просто вопрос лидерства, оно не определяется только религией, или настроениями, поскольку первична организационная структура движения и используемые им стратегии.

3. Kim, N. K., & Kroeger, A. M. (2019). Conquering and coercing: Nonviolent anti-regime protests and the pathways to democracy. Journal of Peace Research, 56(5), 650–666.
Работа дополняет выводы Ченовет и Стефан, указывая, что ненасильственные протесты не всегда приводят к режимным трансформациям, и тестируют не просто успешность протеста, но и дальнейшую динамику политического режима. С помощью регрессионного анализа исследователи приходят к выводу, ненасильственные движения повышают вероятность демократических преобразований, в то время как насильственные повышают вероятность автократических переходов.

4. Manekin, D., & Mitts, T. (2022). Effective for whom? Ethnic identity and nonviolent resistance. American Political Science Review, 116(1), 161-180.
Исследование с экспериментальным дизайном: респондентам дают читать смоделированные новости и статьи про протесты, заменяя национальность и расовую принадлежность протестующих. В результате респонденты оценивали опасность ненасильственного протеста по-разному, в зависимости от национальности протестующих. Однако это исследование показывает именно общественное отношение к протестам, и не доказывает, что лица, принимающие решения о реакции и на протесты будут реагировать так же.

Friendly reminder: Идеальных исследований не бывает. Два исследования могут полностью противоречить друг другу, но при этом быть хорошо сделанными и очень качественными. Лучший способ приблизиться к истине – прочитать противоречащие друг другу статьи, сопоставить их и ответить внутренне самим себе на вопрос: почему авторы пришли к разным выводам?

Когда метод включённого наблюдения работает: нарративы радикальных левых

С большим интересом прочитал только что вышедшую книгу историка А. Ноговищева «Революция в революции: выход из кризиса радикальных левых» (2024)

Я и сам не понимал этого противоречия: почему консервативные левые при всей их радикальности демонстрируют такой догматизм относительно своей теоретической рамки? Апологеты рыночной экономики же не следуют слово-в-слово заветам Адама Смита, так как же сложилось, что тексты теоретиков марксизма позапрошлого века до сих пор остаются «непогрешимыми» и не переосмысляются критически?

Автор показывает глубокие исторические корни этих процессов. Через метод включённого наблюдения он собрал весьма обширный материал из бесед и высказываний, по которым провёл параллели с тем, как в СССР каждый следующий генсек постоянно пытался вести свою нить от Ленина, подобно тому, как дворянин вёл свою родословную от известного предка или как царь правил от имени Бога. (При этом ещё и не забывая поносить всех предыдущих генсеков и приговаривать «вот они-то дело Маркса/Энгельса/Ленина/etc понимали неправильно, не то что я!»)

Интересная,кстати, мысль и о том, что этот консерватизм ведёт к деполитизации, поскольку акцент в движениях ставится преимущественно на исторических нарративах и на том, как правильно трактовать Маркса или Ленина. Эти дискуссии заменяют политическую борьбу, отвлекая от работы в публичном поле и приводя к атомизации левого движения, поскольку эти споры и противоречия порождают расколы.

Что мне не понравилось: мало неоинституциональной оптики. Нужно учитывать контекст, что большинство из анализируемых в книге движений находятся в авторитарных режимах и это накладывает на них определённые ограничения. Ну а уж то, что СССР обозначен как «самодемократизирующееся сообщество»… Без комментариев, это совсем не вписывается в рамки политической науки, но на то автор и историк, а не политолог, хотя имхо оптика political scientist’а только обогатила бы это исследование.

Рекомендую и ставлю 7 газет «Лимонка» из 10!

#PS_рецензии

Семья и социальное доверие

Тут К. Вейцель (который теперь возглавляет WVS) с российскими коллегами написал статью про то, как структура семьи влияет на доверие в обществе. Открытый доступ, кста!

Как измерялась эта структура? Совокупность пяти элементов:
🚸 Количество членов семьи в одном домохозяйстве
🚸 Соотношение детей и взрослых
🚸 Горизонтальное измерение (совместное проживание родственников одного поколения: братьев, сестёр и тд)
🚸 Вертикальное измерение (количество поколений)
🚸 Уровень гендерного неравенства в семье
Бтв данные собирались из переписей населения 8 стран Европы и носят исторический характер, то есть прослеживаются не в моменте, а на протяжении веков. Это важно учитывать: данные не про нынешние семьи, а про их историческую эволюцию в регионе.

Почему это разделение на пункты так важно? Потому что предыдущие работы выводили простую закономерность: большая семья => закрытость от внешнего мира в пользу членов семьи => меньшее доверие. Но в этой статье учёные обнаружили, на снижение доверия влияет только иерархичность семейных связей, а их сплочённость и размер не являются факторами, снижающими доверие!

Объяснение от авторов в моём переводе на скорую руку, почему так:

«Изолирующий» компонент большой семьи, связанный с самодостаточностью и низким числом контактов с внешними группами, уравновешивает её «кооперативный» компонент, который опирается на социальные нормы благодаря горизонтальному расширению семьи… Это говорит о том, что люди из больших семей могли избегать контактов с чужими группами не потому, что они могли удовлетворить все свои потребности внутри своей большой семьи, а потому, что, выросшие в авторитарной семье, они не получили достаточный уровень доверия для взаимодействия с внешними по отношению к семье группами.

Женщины и плуг – исследование длинной в 10000 лет

Что влияет на представленность женщин в политике и экономике? Ну, например то, как именно предки возделывали землю: мотыгой или плугом!

Об этом свидетельствуют результаты исследования «On the Origins of Gender Roles: Women and the Plough» (2012) 🔐
(такой значок теперь буду оставлять рядом со всеми ссылками с открытым доступом, чтобы не прописывать это каждый раз словами.)

И как это может влиять? Исследовательницы утверждают, что тип земледелия определил экономическое развитие местности на тысячелетия вперёд: там, где для возделывания земли был необходим тяжёлый физический труд, роль женщины была существенно ограничена, поскольку она впадала в зависимость. Напротив, при использовании мотыг ситуация сложилась иначе, и гендерное равенство в этих местах выше до сих пор.

Я сначала очень скептично относился к этой работе: ну камон, неужели события предыдущих тысячелетий так сильно определяют настоящее? И знаете, оказалось, что да:

> В статье сравнивают не страны, а именно местности, то есть в одной и той же стране в древности могли использоваться разные типы земледелия (это позволяет отделить экономику страны от экономики региона)

> Исследовательницы изучают не только коренных жителей, но и эмигрантов в 1 и 2 поколении, что позволяет изучать экономическую ситуацию в оторванности от особенностей местности

И это только основные контрольные проверки, все не перечислить! И это очень круто, когда учёные с такой дотошностью разбирают альтернативные гипотезы: сразу прибавляет робастности (устойчивости) к работе + защищает от нападок рецензент:ок.

Суды при авторитаризме

"В автократиях нет справедливости, нет правосудия, нет никаких законов!" – говорят мне. Я отвечаю: многие автократы прикладывают усилия, чтобы суды в их стране сохранили независимость.

Об этом свидетельствует статья "Elections v. Courts: Does Political Competition Impede or Amplify Authoritarian Judiciaries?" (2019) 🔐, в которой рассматривается то, как тип консолидированности и другие аспекты автократии влияют на количество полномочий у судебной ветви власти.

Подтвердившаяся гипотеза: если автократия консолидирована, то политическая конкуренция будет увеличивать независимость судов. Если же автократия ещё имеет множество противоречий и несколько разрозненных групп внутри правящего класса, политическая конкуренция, напротив, будет лишать судов полномочий.

Но почему так? Казалось бы, вот автократ забрался на самую вершину пирамиды власти, расправился со всеми нелояльными политиками, так почему вдруг суд остаётся независим? Авторы отвечают так:

"Способ вступления в должность и особенности управления страной могут поставить безопасность диктатора постфактум под значительные сомнения. Суды служат подушками безопасности для лидеров режима после добровольного или принудительного выхода на пенсию, это стимулирует автократов сохранять судебную систему достаточно независимой, чтобы обезопасить себя от нового руководства"

Это ещё раз эмпирически подтверждает то, о чём я говорю всегда: со стороны авторитарные режимы выглядят как монолит, где у правящих людей всё схвачено, но это только видимость. В демократиях вопрос "кто правит?" поднимается раз в несколько лет, тогда как в авторитарных режимах он стоит перманентно.

Все люди, обладающие хоть толикой власти, задают этот вопрос каждый день, и каждый день на него отвечают. Получается, власть автократа держится до тех пор, пока все приближённые согласны считать его автократом. А если они возьмут и передумают? Авторитарные лидеры не могут так рисковать, и именно поэтому они стремятся ввести правила игры и дать гарантии, чтобы в случае "падения с трона" хотя бы не разбиться насмерть, а просто что-то больно себе отбить.

Рандомайзер по указке – почему он не работает

1. Тут от одной запрещённой организации поступило предложение рандомизировать протестные голоса, то есть сделать так, чтобы выбор для всех, кто хочет проголосовать против Путина, определился случайным числом, которое покажет, за какого из оставшихся кандидатов голосовать.

Прежде чем объяснять, почему я не считаю это решение удачным, я хочу рассказать о том, какую стратегию протестного голосования я вижу идеальной и (спойлер) почему и эта стратегия не сработает тоже.

2. Хотя идея стратегии очень хорошая: смотреть на номер избирательного участка. Если этот номер чётный – голосовать за оппонента Путина “а”, если нечётный – за оппонента Путина “b”.

Для чего? Номер УИК абсолютно случаен, и по итогам выборов можно было бы посчитать, сколько он прибавляет голосов. Эта маржа и была бы антивоенной и протестной величиной, которую реально можно было бы отделить от персоналий.

А теперь поговорим о том, почему оба этих способа – чушь собачья, которая невоплотима в действительности:

> Голосование – эмоциональный поступок
Да, до сих пор, даже в РФ, где «выборы ничего не решают» раздаются возгласы по типу «как можно голосовать за X?!» (и даже перечисляются негативные качества и ассоциации). Люди всё ещё чувствуют ответственность, когда принимают участие в выборах (что я не считаю минусом), однако это затрудняет введение рациональных схем голосования, люди не примут их, потому что всё ещё (даже в условиях авторитаризма!) считают, что не могут поддерживать тех, кто им не близок. И власти, безусловно, на этом чувстве играют.

> Это очень сложная схема для того, чтобы объяснить её среднестатистическ:ой избиратель:нице.
У не вовлечённых в электоральную жизнь людей тысячи забот, и если даже стратегия Умного голосования объясняется с трудом, то перечисленные методы мне представляются необъяснимыми. Пускай люди согласятся с тем, что эта стратегия верная и её надо придерживаться, они будут путаться и нечётко следовать инструкциям, что сделает затею бессмысленной.

> Технофобия.
Люди не доверяют машинам, статистике и рандомайзерам, поскольку это непрозрачная процедура и люди плохо понимают, как она устроена. Вот организация вывесила приложение, которое генерирует случайные числа. «А что, если кто-то из кандидатов заплатил, чтобы его фамилия выпадала чаще?» – подумают люди и посчитают, что их обманывают, хотят воспользоваться их доверием в корыстных целях, и, самое главное, лишают их субъектности

Политические учёные (и автор этого канала не является исключением) погрязли в статистических формулах и видят в выборах прежде всего инструмент, тогда как для большинства граждан:ок РФ выборы (какими бы они не были) – это способ выразить свои собственные предпочтения.

В Умном голосовании был кумулятивный посыл: «давайте объединим наши протестные голоса, чтобы вместе они были больше, чем у провластного кандидата». А вот стратегия «вам выпадет 6 случайных цифр и вы проголосуете так, как они укажут» – это совсем не похоже на коллективное действие, а больше всего похоже на голосование по указке сверху.

А для протестного электората выборы – это не набор ноликов и единичек, это всё ещё про политическое действие, про последнюю возможность показать, что тебе не хочется, чтобы действующий президент продолжал оставаться у власти. Это про эмоцию, а не про рацио. Об этом надо не забывать и от этого отталкиваться.

Вот такой ещё график сделал: сравнение зарубежной доли голосов за Путина 2018 года (ось х) с текущими (ось y) в разрезе по странам.
Зелёная линия – это функция x=y, то есть линия 100% корреляции.
Чем ближе точка к этой зелёной линии, тем меньше в этой стране результат отличается от предыдущих выборов.
Чем выше и левее точка, тем больше в этой стране проголосовали за Путина по сравнению с 2018 годом
Соответственно, чем точка ниже и правее, тем меньше за него голосовали в эти выборы по сравнению с предыдущими выборами.

Война и публичная позиция партий

Интересная статья вышла на прошлой неделе “Going jingo: a classification of the wartime positions”. (2024) 🔐

Авторы измерили степень про/антивоенности партий РФ. Данные: 6000 постов в VK и ТГ

По оси y – доля провоенных постов минус доля антивоенных постов (кто ниже нуля, антивоенных постов написали больше). По оси х – разность между постами на эти темы до и после 24.02.2022. (Чем дальше вправо, тем больше они регулярно высказывались на эту тему, а чем левее, тем больше они молчали до и активнее высказывались после)

Самой провоенной по высказываниям в итоге оказалась КПРФ, а ещё недавно она воспринималась как основная системная оппозиционная сила. А по разнице между НЛ и Яблоку можно понять, почему одну партию пустили в ГД, а другую нет.

Что мне непонятно: вы собрали огромный корпус текстов, и всё, что вы сделали, это классифицировали посты и посчитали их доли? Учитывая то, как сейчас шагнул количественный анализ текстов, можно было бы показать ещё много интересного.

Ах да, пока не забыл, спешу сообщить вам приятные известия:

Мой товарищ, выпускник факультета философии ЕУСПб, Сергей Коретко проводит набор на курс «Введение в политическую философию Нового времени»

Это 40 часов лекций и семинаров по политической истории и философии + исходя из мотивационных писем Сергей распределяет три бесплатных места. Однако заявки надо прислать до 31 марта включительно, так что осталось меньше недели!

Подробности (включая всю информацию о курсе и лекторе) в посте по ссылке. Рекомендед!

Фальсификации должны быть незаметными! Или нет..?

Часто журналисты публикуют исследования, где показывают, насколько выборы были нечестными и неконкурентными, обличая власть. Но что если цель авторитарного режима не в том, чтобы подтасовать выборы незаметно, а сделать их демонстративно нечестными?

К такому выводу приходит политолог Альберто Зимпсер в своей книге "Why Governments and Parties Manipulate Elections?" (2013). Анализируя иранские выборы, он выделяет "blatant electoral manipulation" – то есть вопиющие, показные, намеренно демонстративные фальсификации, когда автократия не пытается показать, то выборы прошли честно. Напротив, важно показать, что выборы нечестные и сфальсифицированные.

В целом, это похоже на то, что Шульман называет "фальсификациями устрашения", когда диктатор рисует себе неправдоподобный процент голосов не просто чтобы победить, но и чтобы продемонстрировать своё влияние на электоральную систему. Однако важный момент в том, что электоральный процесс нет смысла подавать как всенародную поддержку. Наоборот, чем более нагло будут показаны фальсификации, тем лучше.

Задача не в том, чтобы прятать фальсификации, нужно выпячивать их и показывать, насколько хорошо контролируются выборы и насколько бессмысленно голосовать за оппозицию, раз "всё равно всё нарисуют". Легитимность тут строится не посыле "нашего вождя поддерживают все, а остальных очень мало", а на "неважно, поддерживаете вы нашего вождя или нет, мы контролируем процесс и нарисуем ему хоть 146%, и все это схавают!"

Вижу в этом забавный парадокс. Власть как бы сама кричит "да, выборы нечестные, и что вы нам сделаете?", чтобы недовольный электорат чувствовал беспомощность и не пошёл голосовать. Однако эта демобилизация нелояльного электората и обеспечивает простоту фальсификаций. Чем больше реальных людей придут голосовать, тем подделать результаты будет сложнее.