#современник #Кекова
Светлана Кекова. 9 марта 2022 года
Снова крест воздвигается царский -
мы не слышим об этом вестей,
Но ревёт водопад Ниагарский
новостей, новостей, новостей.
Снова в жертву приносится овны,
горек сладкий Отечества дым.
Мы виновны - и мы не виновны.
Мы в слезах перед Богом стоим.
На развалинах Третьего Рима
слышен глас, обращенный ко мне:
«Устоишь ли ты в страшной, незримой,
проходящей сквозь сердце войне?»
День обретения главы Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна.
Опубликовано в Telegram-канале Надежды Кондаковой
Светлана Кекова. 9 марта 2022 года
Снова крест воздвигается царский -
мы не слышим об этом вестей,
Но ревёт водопад Ниагарский
новостей, новостей, новостей.
Снова в жертву приносится овны,
горек сладкий Отечества дым.
Мы виновны - и мы не виновны.
Мы в слезах перед Богом стоим.
На развалинах Третьего Рима
слышен глас, обращенный ко мне:
«Устоишь ли ты в страшной, незримой,
проходящей сквозь сердце войне?»
День обретения главы Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна.
Опубликовано в Telegram-канале Надежды Кондаковой
#современник #Кекова
Светлана Кекова
Если птица летит на свободу –
бьётся сердце у птицы внутри…
Не смотри на меня как на воду,
на меня как на пламя смотри.
Если я твои ласки приемлю –
значит, ты не боишься огня…
Не смотри на меня, как на землю,
как на воздух смотри на меня.
Волны моря – солёные глыбы,
это море бушует во мне,
и плывут разноцветные рыбы
где-то там, на большой глубине.
В дивный ад, в голубую могилу
ты нисходишь, как в призрачный сон,
чтобы соль, потерявшую силу,
взять в ладони и выбросить вон.
Складки волн, их извивы, изгибы
замирают в предсмертной тоске –
и лежат разноцветные рыбы
на камнях и на мокром песке.
Светлана Кекова
Если птица летит на свободу –
бьётся сердце у птицы внутри…
Не смотри на меня как на воду,
на меня как на пламя смотри.
Если я твои ласки приемлю –
значит, ты не боишься огня…
Не смотри на меня, как на землю,
как на воздух смотри на меня.
Волны моря – солёные глыбы,
это море бушует во мне,
и плывут разноцветные рыбы
где-то там, на большой глубине.
В дивный ад, в голубую могилу
ты нисходишь, как в призрачный сон,
чтобы соль, потерявшую силу,
взять в ладони и выбросить вон.
Складки волн, их извивы, изгибы
замирают в предсмертной тоске –
и лежат разноцветные рыбы
на камнях и на мокром песке.
День рождения #деньрождения #современник #Кекова
Светлана Кекова
Ступает во сне на скрещенье дорог
невидимый зверь на незримый порог.
Он послан к растениям, к духам бесплотным,
к доверчивым детям, к домашним животным,
к сияющим звёздам в пустых небесах
и к войску листвы в первобытных лесах.
Он послан к солдатам невидимой битвы,
изведавшим вкус покаянной молитвы,
к холодному камню в чужой стороне…
Но как им постичь, что он послан ко мне?
🔷 21 апреля отмечает день рождения замечательный поэт, филолог Светлана Васильевна Кекова (р.1951 г.). В детстве и юности жила в Тамбове, закончила филфак Саратовского госуниверситета, преподавала там же. Защитила кандидатскую, посвящённую поэтическому языку Николая Заболоцкого и докторскую («Метаморфозы христианского кода в поэзии Заболоцкого и Тарковского». Автор 13 поэтических сборников и нескольких литературоведческих книг. Лауреат литературных премий. Стихи переведены на европейские языки. Живёт в Саратове.
Светлана Кекова
Ступает во сне на скрещенье дорог
невидимый зверь на незримый порог.
Он послан к растениям, к духам бесплотным,
к доверчивым детям, к домашним животным,
к сияющим звёздам в пустых небесах
и к войску листвы в первобытных лесах.
Он послан к солдатам невидимой битвы,
изведавшим вкус покаянной молитвы,
к холодному камню в чужой стороне…
Но как им постичь, что он послан ко мне?
🔷 21 апреля отмечает день рождения замечательный поэт, филолог Светлана Васильевна Кекова (р.1951 г.). В детстве и юности жила в Тамбове, закончила филфак Саратовского госуниверситета, преподавала там же. Защитила кандидатскую, посвящённую поэтическому языку Николая Заболоцкого и докторскую («Метаморфозы христианского кода в поэзии Заболоцкого и Тарковского». Автор 13 поэтических сборников и нескольких литературоведческих книг. Лауреат литературных премий. Стихи переведены на европейские языки. Живёт в Саратове.
#современник #Кекова
Светлана Кекова
Там жили понедельник и среда.
Среда любила маленькие вещи —
иголки, гвозди, дыры в потолке.
А понедельник плакал иногда,
по воскресеньям выглядел зловеще.
Возились тихо мыши в уголке —
их злые дети с длинными хвостами —
и крошки хлеба прятали в руке.
Вода перемещается в реке.
Любовники меняются крестами.
Вот шевелится рыба в рыбаке
остатками поджаренного тела.
На плоском блюде блещет чешуя.
Рыбак стоит в дурацком колпаке,
душа летит, куда она хотела,
а не туда, куда хотела я.
Ее встречают вторник и четверг,
грозы июльской Божий фейерверк,
безумный дятел, жемчуг пресноводный.
Там стая птиц легка, как детский всхлип,
и караван ветхозаветных рыб
бредет по суше, ни на что не годный.
______________
Человек живёт на большой горе,
на большой горе в земляной норе,
что ему кричать и о чём молчать,
если в сердце — лёд, а на лбу — печать?
Вижу неба дальнего уголок,
там звезда похожа на уголёк,
отражается эта звезда в реке,
словно зверя знак на десной руке.
А повсюду — мир, где царит закон,
где сидит на троне большой дракон,
раздаёт народу вино и хлеб,
а дворец его — как семейный склеп.
На такой сюжет не польстится Босх:
на пустой алтарь он наводит лоск,
а мужицкий Брейгель сквозь вой и хрип
два штриха добавит к портретам рыб.
Но когда закончится лов без слов
и когда замолкнут и лай, и рык,
вдруг появится инок Андрей Рублёв,
а в его руках — кроткий Спаса Лик.
______________
Полжизни проплутав в сухих лесах любви,
охотником себя не мысля, но добычей,
я говорю тебе: за тихий щебет птичий,
за боль сплетённых тел — сей варварский обычай —
прости меня и путь иной благослови.
Да, заросла тропа прожилками огня,
узорною травой, терновником колючим,
но путника она ведёт к небесным кручам —
и Ты на этот путь благослови меня.
Пусть будет дождь шуметь и тёплый ветер дуть,
и ранят неба грудь внезапных звёзд уколы,
пусть тихий блеск озёр и рек живая ртуть,
и пенье волн морских, и вешних гроз глаголы
вольются в душу мне, и светом станет плоть,
и винограда гроздь протянет мне Господь.
Светлана Кекова
Там жили понедельник и среда.
Среда любила маленькие вещи —
иголки, гвозди, дыры в потолке.
А понедельник плакал иногда,
по воскресеньям выглядел зловеще.
Возились тихо мыши в уголке —
их злые дети с длинными хвостами —
и крошки хлеба прятали в руке.
Вода перемещается в реке.
Любовники меняются крестами.
Вот шевелится рыба в рыбаке
остатками поджаренного тела.
На плоском блюде блещет чешуя.
Рыбак стоит в дурацком колпаке,
душа летит, куда она хотела,
а не туда, куда хотела я.
Ее встречают вторник и четверг,
грозы июльской Божий фейерверк,
безумный дятел, жемчуг пресноводный.
Там стая птиц легка, как детский всхлип,
и караван ветхозаветных рыб
бредет по суше, ни на что не годный.
______________
Человек живёт на большой горе,
на большой горе в земляной норе,
что ему кричать и о чём молчать,
если в сердце — лёд, а на лбу — печать?
Вижу неба дальнего уголок,
там звезда похожа на уголёк,
отражается эта звезда в реке,
словно зверя знак на десной руке.
А повсюду — мир, где царит закон,
где сидит на троне большой дракон,
раздаёт народу вино и хлеб,
а дворец его — как семейный склеп.
На такой сюжет не польстится Босх:
на пустой алтарь он наводит лоск,
а мужицкий Брейгель сквозь вой и хрип
два штриха добавит к портретам рыб.
Но когда закончится лов без слов
и когда замолкнут и лай, и рык,
вдруг появится инок Андрей Рублёв,
а в его руках — кроткий Спаса Лик.
______________
Полжизни проплутав в сухих лесах любви,
охотником себя не мысля, но добычей,
я говорю тебе: за тихий щебет птичий,
за боль сплетённых тел — сей варварский обычай —
прости меня и путь иной благослови.
Да, заросла тропа прожилками огня,
узорною травой, терновником колючим,
но путника она ведёт к небесным кручам —
и Ты на этот путь благослови меня.
Пусть будет дождь шуметь и тёплый ветер дуть,
и ранят неба грудь внезапных звёзд уколы,
пусть тихий блеск озёр и рек живая ртуть,
и пенье волн морских, и вешних гроз глаголы
вольются в душу мне, и светом станет плоть,
и винограда гроздь протянет мне Господь.
#современник #Кекова
Светлана Кекова
От всех домов, в которых я жила,
от дивных рек, где рыбы молча плыли,
остались угли, пепел и зола
и тонкий слой какой-то влажной пыли.
Мне некого и не в чем упрекать:
хранится время в виде мелких гранул.
Но есть такое право – окликать
и тех, кто жив, и тех, кто в вечность канул.
Зарос осокой бывший райский сад,
а где-то меж сосной и остролистом
две странных рыбы над землёй висят,
и бьют они хвостами в небе мглистом.
Светлана Кекова
От всех домов, в которых я жила,
от дивных рек, где рыбы молча плыли,
остались угли, пепел и зола
и тонкий слой какой-то влажной пыли.
Мне некого и не в чем упрекать:
хранится время в виде мелких гранул.
Но есть такое право – окликать
и тех, кто жив, и тех, кто в вечность канул.
Зарос осокой бывший райский сад,
а где-то меж сосной и остролистом
две странных рыбы над землёй висят,
и бьют они хвостами в небе мглистом.
#современник #Кекова
Светлана Кекова
Злая зима в этом тысяча мертвом году
зябкой Европе грозила татарским набегом.
Серыми стаями рыбы стояли во льду,
снова Россия была завоевана снегом.
Помнишь, закат, как разбойничий факел, горел?
Церковь казалась огромною каменной вазой.
Выйдешь на паперть — и градом отравленных стрел
нищих встречает постылый мороз узкоглазый.
Плачет священник и Богу боится служить —
как бы его прихожанин голодный не выдал.
Холодно, милый, в России заснеженной жить:
там, на горе, ледяной возвышается идол.
Видела я удивительно явственный сон:
вышел январь в раскаленной железной кольчуге,
голову вскинул — и выстрелил в облако он,
родину вспомнив, заплакали птицы на юге.
Небо убито, и снега царит кутерьма.
Ветви и сучья у древа познания голы.
Ворон-монгол произносит гортанно глаголы,
зная по-русски одно только слово: зима.
Светлана Кекова
Злая зима в этом тысяча мертвом году
зябкой Европе грозила татарским набегом.
Серыми стаями рыбы стояли во льду,
снова Россия была завоевана снегом.
Помнишь, закат, как разбойничий факел, горел?
Церковь казалась огромною каменной вазой.
Выйдешь на паперть — и градом отравленных стрел
нищих встречает постылый мороз узкоглазый.
Плачет священник и Богу боится служить —
как бы его прихожанин голодный не выдал.
Холодно, милый, в России заснеженной жить:
там, на горе, ледяной возвышается идол.
Видела я удивительно явственный сон:
вышел январь в раскаленной железной кольчуге,
голову вскинул — и выстрелил в облако он,
родину вспомнив, заплакали птицы на юге.
Небо убито, и снега царит кутерьма.
Ветви и сучья у древа познания голы.
Ворон-монгол произносит гортанно глаголы,
зная по-русски одно только слово: зима.
#современник #Кекова
Светлана Кекова
То, что жизни и смерти дороже,
Я сегодня куплю за гроши.
Что ж ты водишь ладонью по коже —
Шелковистой изнанке души?
Разбежались, вздохнули, застыли
Волны плоские цвета слюды
Кто уснул или умер — не ты ли,
Царь речного песка и воды?
Бог приходит к тебе и уходит,
Сердце бьется и движется кровь.
Все, что в мире с тобой происходит,
Называется словом любовь.
Проступает намеком на чудо
В мертвом дереве тело креста.
Жив Христос, и готовит Иуда
К поцелую сухие уста.
Светлана Кекова
То, что жизни и смерти дороже,
Я сегодня куплю за гроши.
Что ж ты водишь ладонью по коже —
Шелковистой изнанке души?
Разбежались, вздохнули, застыли
Волны плоские цвета слюды
Кто уснул или умер — не ты ли,
Царь речного песка и воды?
Бог приходит к тебе и уходит,
Сердце бьется и движется кровь.
Все, что в мире с тобой происходит,
Называется словом любовь.
Проступает намеком на чудо
В мертвом дереве тело креста.
Жив Христос, и готовит Иуда
К поцелую сухие уста.
Forwarded from ПОЭЗИЯ | Стихи нового дня
#современник #Кекова
Светлана Кекова
От всех домов, в которых я жила,
от дивных рек, где рыбы молча плыли,
остались угли, пепел и зола
и тонкий слой какой-то влажной пыли.
Мне некого и не в чем упрекать:
хранится время в виде мелких гранул.
Но есть такое право – окликать
и тех, кто жив, и тех, кто в вечность канул.
Зарос осокой бывший райский сад,
а где-то меж сосной и остролистом
две странных рыбы над землёй висят,
и бьют они хвостами в небе мглистом.
Светлана Кекова
От всех домов, в которых я жила,
от дивных рек, где рыбы молча плыли,
остались угли, пепел и зола
и тонкий слой какой-то влажной пыли.
Мне некого и не в чем упрекать:
хранится время в виде мелких гранул.
Но есть такое право – окликать
и тех, кто жив, и тех, кто в вечность канул.
Зарос осокой бывший райский сад,
а где-то меж сосной и остролистом
две странных рыбы над землёй висят,
и бьют они хвостами в небе мглистом.