День рождения #деньрождения #современник #Кушнер
14 сентября 1936 года родился поэт, классик отечественной поэзии Александр Семёнович Кушнер. Лауреат Госпремии РФ (1995) и многих других премий. Александр Кушнер родился в Ленинграде на Петроградской стороне, во время ВОВ жил с матерью в эвакуации в Сызрани, отец поэта был на фронте. После войны в Ленинграде Кушнер закончил институт им. А. Герцена, более 10 лет преподавал в школе рабочей молодёжи русский язык и литературу. Стихи Кушнер начал писать в 8 лет, впервые опубликовал в 1956 году. В 1962 году издал первую книгу. В становлении поэта значительную роль сыграла дружба с Лидией Гинзбург, знакомство с Ахматовой, творческие и дружеские отношения с Битовым, Рейном, Бродским. Кушнер широко печатался в СССР. В настоящее время автор более 50 книг стихов, ряда эссе и статей о поэзии и литературе.
14 сентября 1936 года родился поэт, классик отечественной поэзии Александр Семёнович Кушнер. Лауреат Госпремии РФ (1995) и многих других премий. Александр Кушнер родился в Ленинграде на Петроградской стороне, во время ВОВ жил с матерью в эвакуации в Сызрани, отец поэта был на фронте. После войны в Ленинграде Кушнер закончил институт им. А. Герцена, более 10 лет преподавал в школе рабочей молодёжи русский язык и литературу. Стихи Кушнер начал писать в 8 лет, впервые опубликовал в 1956 году. В 1962 году издал первую книгу. В становлении поэта значительную роль сыграла дружба с Лидией Гинзбург, знакомство с Ахматовой, творческие и дружеские отношения с Битовым, Рейном, Бродским. Кушнер широко печатался в СССР. В настоящее время автор более 50 книг стихов, ряда эссе и статей о поэзии и литературе.
#современник #Кушнер
Александр Кушнер. Времена не выбирают...
Времена не выбирают,
В них живут и умирают.
Большей пошлости на свете
Нет, чем клянчить и пенять.
Будто можно те на эти,
Как на рынке, поменять.
Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
Блещет тучка; я в пять лет
Должен был от скарлатины
Умереть, живи в невинный
Век, в котором горя нет.
Ты себя в счастливцы прочишь,
А при Грозном жить не хочешь?
Не мечтаешь о чуме
Флорентийской и проказе?
Хочешь ехать в первом классе,
А не в трюме, в полутьме?
Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
Блещет тучка; обниму
Век мой, рок мой на прощанье.
Время — это испытанье.
Не завидуй никому.
Крепко тесное объятье.
Время — кожа, а не платье.
Глубока его печать.
Словно с пальцев отпечатки,
С нас — его черты и складки,
Приглядевшись, можно взять.
1978
Александр Кушнер. Времена не выбирают...
Времена не выбирают,
В них живут и умирают.
Большей пошлости на свете
Нет, чем клянчить и пенять.
Будто можно те на эти,
Как на рынке, поменять.
Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
Блещет тучка; я в пять лет
Должен был от скарлатины
Умереть, живи в невинный
Век, в котором горя нет.
Ты себя в счастливцы прочишь,
А при Грозном жить не хочешь?
Не мечтаешь о чуме
Флорентийской и проказе?
Хочешь ехать в первом классе,
А не в трюме, в полутьме?
Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
Блещет тучка; обниму
Век мой, рок мой на прощанье.
Время — это испытанье.
Не завидуй никому.
Крепко тесное объятье.
Время — кожа, а не платье.
Глубока его печать.
Словно с пальцев отпечатки,
С нас — его черты и складки,
Приглядевшись, можно взять.
1978
#современник #Кушнер
Александр Кушнер. Сирень
Фиолетовой, белой, лиловой,
Ледяной, голубой, бестолковой
Перед взором предстанет сирень.
Летний полдень разбит на осколки,
Острых листьев блестят треуголки,
И, как облако, стелется тень.
Сколько свежести в ветви тяжелой,
Как стараются важные пчелы,
Допотопная блещет краса!
Но вглядись в эти вспышки и блестки:
Здесь уже побывал Кончаловский,
Трогал кисти и щурил глаза.
Тем сильней у забора с канавкой
Восхищение наше, с поправкой
На тяжелый музейный букет,
Нависающий в желтой плетенке
Над столом, и две грозди в сторонке,
И от локтя на скатерти след.
Александр Кушнер. Сирень
Фиолетовой, белой, лиловой,
Ледяной, голубой, бестолковой
Перед взором предстанет сирень.
Летний полдень разбит на осколки,
Острых листьев блестят треуголки,
И, как облако, стелется тень.
Сколько свежести в ветви тяжелой,
Как стараются важные пчелы,
Допотопная блещет краса!
Но вглядись в эти вспышки и блестки:
Здесь уже побывал Кончаловский,
Трогал кисти и щурил глаза.
Тем сильней у забора с канавкой
Восхищение наше, с поправкой
На тяжелый музейный букет,
Нависающий в желтой плетенке
Над столом, и две грозди в сторонке,
И от локтя на скатерти след.