На фото: Степан Петрович Щипачёв в разные годы жизни
День рождения #деньрождения #Щипачёв
Степан Щипачёв
Как повяжешь галстук,
Береги его:
Он ведь с красным знаменем
Цвета одного.
А под этим знаменем
В бой идут бойцы,
За отчизну бьются
Братья и отцы.
Как повяжешь галстук,
Ты – светлей лицом…
На скольких ребятах
Он пробит свинцом!..
Пионерский галстук –
Нет его родней!
Он от юной крови
Стал еще красней.
Как повяжешь галстук,
Береги его:
Он ведь с красным знаменем
Цвета одного.
🔷 7 января — 1️⃣2️⃣5️⃣ лет со дня рождения поэта, прозаика, редактора, лауреата двух Сталинских премий Степана Петровича Щипачёва (1899 — 1980 гг.).
День рождения #деньрождения #Щипачёв
Степан Щипачёв
Как повяжешь галстук,
Береги его:
Он ведь с красным знаменем
Цвета одного.
А под этим знаменем
В бой идут бойцы,
За отчизну бьются
Братья и отцы.
Как повяжешь галстук,
Ты – светлей лицом…
На скольких ребятах
Он пробит свинцом!..
Пионерский галстук –
Нет его родней!
Он от юной крови
Стал еще красней.
Как повяжешь галстук,
Береги его:
Он ведь с красным знаменем
Цвета одного.
🔷 7 января — 1️⃣2️⃣5️⃣ лет со дня рождения поэта, прозаика, редактора, лауреата двух Сталинских премий Степана Петровича Щипачёва (1899 — 1980 гг.).
#Щипачёв
Степан Щипачёв
Любовью дорожить умейте,
С годами дорожить вдвойне.
Любовь не вздохи на скамейке
и не прогулки при луне.
Все будет: слякоть и пороша.
Ведь вместе надо жизнь прожить.
Любовь с хорошей песней схожа,
а песню не легко сложить.
____
Солдат
Он в это утро, далеко от дома,
дошел до самого конца войны.
Он в стольких битвах не оглох от грома,
а вот сейчас оглох от тишины.
Он, улыбаясь, жмурится от света,
еще пропахший дымом, весь в пыли:
«Так вот она, товарищи, победа,
так вот когда мы до нее дошли!»
Вседневно смерть глаза его видали.
Но он сумел и смерть столкнуть с пути.
Суровые солдатские медали
блестят от солнца на его груди.
Ведь это он из Эльбы черпал воду,
своим помятым котелком звеня…
И вспомнил он товарищей по взводу,
что не дошли до праздничного дня,
и вспомнил он о Родине. И мог ли
не вспомнить! Как она сейчас близка!
Пусть ни в какие не видна бинокли,—
не к ней ли уплывают облака?
Она сейчас, как о любимом сыне,
салютным громом говорит о нем, о нем,
кто на плечах могучих вынес
всю тяжесть битв, не дрогнув под огнем.
____
Весь под ногами шар земной.
Живу. Дышу. Пою.
Но в памяти всегда со мной
погибшие в бою.
Пусть всех имен не назову,
нет кровнее родни.
Не потому ли я живу,
что умерли они?
Была б кощунственной моя
тоскливая строка
о том, что вот старею я,
что, может, смерть близка.
Я мог давно не жить уже:
в бою, под свист и вой,
мог пасть в соленом Сиваше
иль где-то под Уфой.
Но там упал ровесник мой.
Когда б не он, как знать,
вернулся ли бы я домой
обнять старуху мать.
Кулацкий выстрел, ослепив,
жизнь погасил бы враз,
но был не я убит в степи,
где обелиск сейчас.
На подвиг вновь звала страна.
Солдатский путь далек.
Изрыли бомбы дочерна
обочины дорог.
Я сам воочью смерть видал.
Шел от воронок дым;
горячим запахом металл
запомнился живым.
Но все ж у многих на войне
был тяжелее путь,
и Черняховскому — не мне —
пробил осколок грудь.
Не я — в крови, полуживой,
растерзан и раздет,-
молчал на пытках Кошевой
в свои шестнадцать лет.
Пусть всех имен не назову,
нет кровнее родни.
Не потому ли я живу,
что умерли они?
Чем им обязан — знаю я.
И пусть не только стих,
достойна будет жизнь моя
солдатской смерти их.
Степан Щипачёв
Любовью дорожить умейте,
С годами дорожить вдвойне.
Любовь не вздохи на скамейке
и не прогулки при луне.
Все будет: слякоть и пороша.
Ведь вместе надо жизнь прожить.
Любовь с хорошей песней схожа,
а песню не легко сложить.
____
Солдат
Он в это утро, далеко от дома,
дошел до самого конца войны.
Он в стольких битвах не оглох от грома,
а вот сейчас оглох от тишины.
Он, улыбаясь, жмурится от света,
еще пропахший дымом, весь в пыли:
«Так вот она, товарищи, победа,
так вот когда мы до нее дошли!»
Вседневно смерть глаза его видали.
Но он сумел и смерть столкнуть с пути.
Суровые солдатские медали
блестят от солнца на его груди.
Ведь это он из Эльбы черпал воду,
своим помятым котелком звеня…
И вспомнил он товарищей по взводу,
что не дошли до праздничного дня,
и вспомнил он о Родине. И мог ли
не вспомнить! Как она сейчас близка!
Пусть ни в какие не видна бинокли,—
не к ней ли уплывают облака?
Она сейчас, как о любимом сыне,
салютным громом говорит о нем, о нем,
кто на плечах могучих вынес
всю тяжесть битв, не дрогнув под огнем.
____
Весь под ногами шар земной.
Живу. Дышу. Пою.
Но в памяти всегда со мной
погибшие в бою.
Пусть всех имен не назову,
нет кровнее родни.
Не потому ли я живу,
что умерли они?
Была б кощунственной моя
тоскливая строка
о том, что вот старею я,
что, может, смерть близка.
Я мог давно не жить уже:
в бою, под свист и вой,
мог пасть в соленом Сиваше
иль где-то под Уфой.
Но там упал ровесник мой.
Когда б не он, как знать,
вернулся ли бы я домой
обнять старуху мать.
Кулацкий выстрел, ослепив,
жизнь погасил бы враз,
но был не я убит в степи,
где обелиск сейчас.
На подвиг вновь звала страна.
Солдатский путь далек.
Изрыли бомбы дочерна
обочины дорог.
Я сам воочью смерть видал.
Шел от воронок дым;
горячим запахом металл
запомнился живым.
Но все ж у многих на войне
был тяжелее путь,
и Черняховскому — не мне —
пробил осколок грудь.
Не я — в крови, полуживой,
растерзан и раздет,-
молчал на пытках Кошевой
в свои шестнадцать лет.
Пусть всех имен не назову,
нет кровнее родни.
Не потому ли я живу,
что умерли они?
Чем им обязан — знаю я.
И пусть не только стих,
достойна будет жизнь моя
солдатской смерти их.
#современник #Ларионов
Дмитрий Лариоов
1924
В предутренний час /в тишине городской/
Иван и Сергей идут по Тверской;
непрерывно бормочут: книги, кафе.
Час продолжается в этой строфе.
Есенин в цилиндре, испанском плаще,
Грузинов без кепи; а вообще —
оно и неважно. «Поэтам — вина!»
Осенью, кажется, жизнь сочтена.
«Крикнем извозчика!» «А где колесо?»
Благо в кармане есть пачка «Сафо»:
там шесть папирос. «Хоть ты песенку пой!»
Ночь на изломе. Мелькнул половой.
И смотрит сегодня на эти места
парень приезжий /мобильник достал/,
где «Стойло Пегаса» в предутренний час —
полосы встречки, проезжая часть.
И — не было вовсе — тиши городской.
Усталые люди идут по Тверской.
Telegram-канал Дмитрия Ларионова
Дмитрий Лариоов
1924
В предутренний час /в тишине городской/
Иван и Сергей идут по Тверской;
непрерывно бормочут: книги, кафе.
Час продолжается в этой строфе.
Есенин в цилиндре, испанском плаще,
Грузинов без кепи; а вообще —
оно и неважно. «Поэтам — вина!»
Осенью, кажется, жизнь сочтена.
«Крикнем извозчика!» «А где колесо?»
Благо в кармане есть пачка «Сафо»:
там шесть папирос. «Хоть ты песенку пой!»
Ночь на изломе. Мелькнул половой.
И смотрит сегодня на эти места
парень приезжий /мобильник достал/,
где «Стойло Пегаса» в предутренний час —
полосы встречки, проезжая часть.
И — не было вовсе — тиши городской.
Усталые люди идут по Тверской.
Telegram-канал Дмитрия Ларионова
#современник #Сергеев
Егор Сергеев
Где ты сейчас, моя тень бледная,
моя рыба глубоководная,
дрожь подлёдная, где ты нынче.
Спит на плече маркетолога
команданте Че.
Птичка высоколётная,
ночь бесплотная, где ты нынче,
моя гибкая полуобморочная чернь.
Моя выжженная мишень,
мой последний свет
в одичавшем глитче,
в пожирающем всё безмолвии
и клише.
Мир изменился,
и в моде милитари — конечно,
это пройдёт
(естественный ход вещей),
но поступь Истории учит смирению,
как повешенного
учит полёту верёвка на его шее.
Пока шеринговое поколение,
тужась, выдёргивает себе перья —
вырастая из грёз,
бледнеющей нежности вопреки,
империя (ужас!)
ведёт себя как империя:
танки и небоскрёбы,
женщины и стихи.
Пока праведный жид
плюётся по зомбоящику,
схлопывается в формат
ютуба и гугла —
даже странно,
что жить придётся по-настоящему,
а вовсе не так,
как учили Иисус и Будда.
Проклевав себе путь на волю
из правого подреберья,
где свобода на вкус —
всё та же чёрная кровь
на хвойных иголках.
Где ты сейчас ни будь,
но, по крайней мере,
там, где империя —
там навсегда империя
и звёздная шаль
на плечах её голых, тонких.
2023
Telegram-канал Егора Сергеева
Егор Сергеев
Где ты сейчас, моя тень бледная,
моя рыба глубоководная,
дрожь подлёдная, где ты нынче.
Спит на плече маркетолога
команданте Че.
Птичка высоколётная,
ночь бесплотная, где ты нынче,
моя гибкая полуобморочная чернь.
Моя выжженная мишень,
мой последний свет
в одичавшем глитче,
в пожирающем всё безмолвии
и клише.
Мир изменился,
и в моде милитари — конечно,
это пройдёт
(естественный ход вещей),
но поступь Истории учит смирению,
как повешенного
учит полёту верёвка на его шее.
Пока шеринговое поколение,
тужась, выдёргивает себе перья —
вырастая из грёз,
бледнеющей нежности вопреки,
империя (ужас!)
ведёт себя как империя:
танки и небоскрёбы,
женщины и стихи.
Пока праведный жид
плюётся по зомбоящику,
схлопывается в формат
ютуба и гугла —
даже странно,
что жить придётся по-настоящему,
а вовсе не так,
как учили Иисус и Будда.
Проклевав себе путь на волю
из правого подреберья,
где свобода на вкус —
всё та же чёрная кровь
на хвойных иголках.
Где ты сейчас ни будь,
но, по крайней мере,
там, где империя —
там навсегда империя
и звёздная шаль
на плечах её голых, тонких.
2023
Telegram-канал Егора Сергеева
Telegram
ПОЭТ ЕГОР СЕРГЕЕВ
поэт, эссеист, сценарист
голос группы «моёгоре»
обратная связь: @sergeev_telega
мастерство обламывать лезвие ножевое
голос группы «моёгоре»
обратная связь: @sergeev_telega
мастерство обламывать лезвие ножевое
#современник #Изотов
Сергей Изотов
teplo
моя ойкумена мертва — расфасована по пакетам
каждый из них уже там, где не будут искать
каждый — уже распластался по уголкам планеты
а я еду в метро и листаю издание vice.
внутри: геноциды в Судане, рецепты тако,
вибраторы с сотней присосок, расклад таро
инструкция: как сохранив менталку взойти на плаху,
как стимулировать грудь, сколько в гуакамоле калорий
гороскоп на январь, кто остановит кроме
нас климатический кризис, таяние ледников,
наркобизнес в Канаде устроит переворот, воля
не значит согласие. тает Арктика, мерзнет кровь.
у меня было два города, первый из них — полный пыли
с первым я не смогу расплатиться сполна,
второй — искупался в ужасе, самый воинственный, самый мирный
и в обоих моих городах забыли все имена.
и в обоих из них — я числюсь среди предателей,
и в обоих так холодно, что даже снежинки — гарь,
пусть издание vice мне наконец ответит,
что тельцам обещает этот январь,
пусть ойкумена сомкнётся на севере, западе, юге,
расчленённый урод запляшет, как в шапито,
и картонное море не успокоят чужие руки,
я хочу, чтобы всем замерзшим стало тепло,
чтобы все шизофреники быта собрались вместе,
выкроили себе участок, выбили острова,
если наши землянки покрыла плесень,
выбьем себе несколько граммов тепла,
пусть тела будут греть друг друга перед экраном,
где геноциды, тако, где гороскопы, где льётся кровь,
так тепло, будто ты давно закут в саван,
мы так любим юг, но наш юг это морг.
пусть нам будет тепло, когда мёрзнут ноги
тепло в средиземной соли — даже зимой,
тепло когда стыдно, тепло от боли,
тёплые: глупость и слизь, тёплый гной.
ведь в будущем, я уверен, мы все сольёмся,
найдём нужный остров, он вместит всех нас
пилигримы освоят очередное солнце,
еретики обустроят свой новый иконостас
а пока я остался один, и никто не скажет спасибо
город мечты, где больше нет никого.
мы переводим цельсии в страны третьего мира,
но когда под ногами горит земля,
бывает теплее всего.
Telegram-канал Сергея Изотова
Сергей Изотов
teplo
моя ойкумена мертва — расфасована по пакетам
каждый из них уже там, где не будут искать
каждый — уже распластался по уголкам планеты
а я еду в метро и листаю издание vice.
внутри: геноциды в Судане, рецепты тако,
вибраторы с сотней присосок, расклад таро
инструкция: как сохранив менталку взойти на плаху,
как стимулировать грудь, сколько в гуакамоле калорий
гороскоп на январь, кто остановит кроме
нас климатический кризис, таяние ледников,
наркобизнес в Канаде устроит переворот, воля
не значит согласие. тает Арктика, мерзнет кровь.
у меня было два города, первый из них — полный пыли
с первым я не смогу расплатиться сполна,
второй — искупался в ужасе, самый воинственный, самый мирный
и в обоих моих городах забыли все имена.
и в обоих из них — я числюсь среди предателей,
и в обоих так холодно, что даже снежинки — гарь,
пусть издание vice мне наконец ответит,
что тельцам обещает этот январь,
пусть ойкумена сомкнётся на севере, западе, юге,
расчленённый урод запляшет, как в шапито,
и картонное море не успокоят чужие руки,
я хочу, чтобы всем замерзшим стало тепло,
чтобы все шизофреники быта собрались вместе,
выкроили себе участок, выбили острова,
если наши землянки покрыла плесень,
выбьем себе несколько граммов тепла,
пусть тела будут греть друг друга перед экраном,
где геноциды, тако, где гороскопы, где льётся кровь,
так тепло, будто ты давно закут в саван,
мы так любим юг, но наш юг это морг.
пусть нам будет тепло, когда мёрзнут ноги
тепло в средиземной соли — даже зимой,
тепло когда стыдно, тепло от боли,
тёплые: глупость и слизь, тёплый гной.
ведь в будущем, я уверен, мы все сольёмся,
найдём нужный остров, он вместит всех нас
пилигримы освоят очередное солнце,
еретики обустроят свой новый иконостас
а пока я остался один, и никто не скажет спасибо
город мечты, где больше нет никого.
мы переводим цельсии в страны третьего мира,
но когда под ногами горит земля,
бывает теплее всего.
Telegram-канал Сергея Изотова
Telegram
в черной рубашке
метанарративный инженер
контакт @sadyparizha
контакт @sadyparizha
#современник #Пожарская
Алина Пожарская
Аня пишет в ночи преподу биологии.
— Тимур Адылевич, я передумала стать врачом.
Нет, вы учитель от бога,
и вы ни при чём.
Просто другие у меня теперь ценности.
Не бабское это дело —
крест кровавый нести.
Я стану моделью,
вот где мой крест, мой флаг, мой бич.
Перегорела я, Тимур Адылевич.
Ответ пришёл в шесть утра:
— В смысле?!
— В прямом.
Я не хочу окружать себя колбами
и прочим дерьмом.
Пора
на подиум, а потом
стану женой олигарха.
Отсужу детей, квартиру и выгоню нахер.
Жить буду на алименты, а годам к сорока
выйду за дряхлого старика.
Откинется через пару лет — мне наследство.
Ну и два сына будут меня содержать…
под конец-то.
Тимур Адылевич снял очки.
Перед глазами его безочковыми
вся жизнь пронеслась и распалась на атомы.
Всё то,
ради чего он жвачки
клеил на парты совковые,
ради чего крыл белый свет чёрным матом —
единственный смысл
видел он в гениальной девятикласснице,
той, что могла спасти человечество,
той, что готовил он в Первый мед.
Руки трясутся.
— Ань, ты серьёзно?
— Нет.
Сайт Алины Пожарской
Алина Пожарская
Аня пишет в ночи преподу биологии.
— Тимур Адылевич, я передумала стать врачом.
Нет, вы учитель от бога,
и вы ни при чём.
Просто другие у меня теперь ценности.
Не бабское это дело —
крест кровавый нести.
Я стану моделью,
вот где мой крест, мой флаг, мой бич.
Перегорела я, Тимур Адылевич.
Ответ пришёл в шесть утра:
— В смысле?!
— В прямом.
Я не хочу окружать себя колбами
и прочим дерьмом.
Пора
на подиум, а потом
стану женой олигарха.
Отсужу детей, квартиру и выгоню нахер.
Жить буду на алименты, а годам к сорока
выйду за дряхлого старика.
Откинется через пару лет — мне наследство.
Ну и два сына будут меня содержать…
под конец-то.
Тимур Адылевич снял очки.
Перед глазами его безочковыми
вся жизнь пронеслась и распалась на атомы.
Всё то,
ради чего он жвачки
клеил на парты совковые,
ради чего крыл белый свет чёрным матом —
единственный смысл
видел он в гениальной девятикласснице,
той, что могла спасти человечество,
той, что готовил он в Первый мед.
Руки трясутся.
— Ань, ты серьёзно?
— Нет.
Сайт Алины Пожарской
podstakannik.tilda.ws
Подстаканник
Алина Пожарская. Стихи, проза и т. д.
День рождения #деньрождения #Чичибабин
Борис Чичибабин. Молитва
Не подари мне лёгкой доли,
в дороге друга, сна в ночи.
Сожги мозолями ладони,
к утратам сердце приучи.
Доколе длится время злое,
да буду хвор и неимущ.
Дай задохнуться в диком зное,
весёлой замятью замучь.
И отдели меня от подлых,
и дай мне горечи в любви,
и в час, назначенный на подвиг,
прощённого благослови.
Не поскупись на холод ссылок
и мрак отринутых страстей,
но дай исполнить всё, что в силах,
но душу по миру рассей.
Когда ж умаюсь и остыну,
сними заклятие с меня
и защити мою щетину
от неразумного огня.
1963–1964
🔷 9 января 1923 года родился поэт, лауреат Госпремии СССР Борис Алексеевич Чичибабин (при рождении Полушин) (1923 — 1994 гг.) — один из самых известных харьковских поэтов.
Борис Чичибабин. Молитва
Не подари мне лёгкой доли,
в дороге друга, сна в ночи.
Сожги мозолями ладони,
к утратам сердце приучи.
Доколе длится время злое,
да буду хвор и неимущ.
Дай задохнуться в диком зное,
весёлой замятью замучь.
И отдели меня от подлых,
и дай мне горечи в любви,
и в час, назначенный на подвиг,
прощённого благослови.
Не поскупись на холод ссылок
и мрак отринутых страстей,
но дай исполнить всё, что в силах,
но душу по миру рассей.
Когда ж умаюсь и остыну,
сними заклятие с меня
и защити мою щетину
от неразумного огня.
1963–1964
🔷 9 января 1923 года родился поэт, лауреат Госпремии СССР Борис Алексеевич Чичибабин (при рождении Полушин) (1923 — 1994 гг.) — один из самых известных харьковских поэтов.
#Чичибабин
Борис Чичибабин. Плач по утраченной Родине
Судьбе не крикнешь: «Чур-чура,
не мне держать ответ!»
Что было родиной вчера,
того сегодня нет.
Я плачу в мире не о той,
которую не зря
назвали, споря с немотой,
империею зла,
но о другой, стовековой,
чей звон в душе снежист,
всегда грядущей, за кого
мы отдавали жизнь,
С мороза душу в адский жар
впихнули голышом:
я с родины не уезжал —
за что ж ее лишен?
Какой нас дьявол ввел в соблазн
и мы-то кто при нем?
Но в мире нет ее пространств
и нет ее времен.
Исчезла вдруг с лица земли
тайком в один из дней,
а мы, как надо, не смогли
и попрощаться с ней.
Что больше нет ее, понять
живому не дано:
ведь родина — она как мать,
она и мы — одно…
В ее снегах смеялась смерть
с косою за плечом
и, отобрав руду и нефть,
поила первачом.
Ее судили стар и мал,
и барды, и князья,
но, проклиная, каждый знал,
что без нее нельзя.
И тот, кто клял, душою креп
и прозревал вину,
и рад был украинский хлеб
молдавскому вину.
Она глумилась надо мной,
но, как вела любовь,
я приезжал к себе домой
в ее конец любой.
В ней были думами близки
Баку и Ереван,
где я вверял свои виски
пахучим деревам.
Ее просторов широта
была спиртов пьяней…
Теперь я круглый сирота —
по маме и по ней.
Из века в век, из рода в род
венцы ее племен
Бог собирал в один народ,
но божий враг силен.
И, чьи мы дочки и сыны
во тьме глухих годин,
того народа, той страны
не стало в миг один.
При нас космический костер
беспомощно потух.
Мы просвистали свой простор,
проматерили дух.
К нам обернулась бездной высь,
и меркнет Божий свет…
Мы в той отчизне родились,
которой больше нет.
Борис Чичибабин. Плач по утраченной Родине
Судьбе не крикнешь: «Чур-чура,
не мне держать ответ!»
Что было родиной вчера,
того сегодня нет.
Я плачу в мире не о той,
которую не зря
назвали, споря с немотой,
империею зла,
но о другой, стовековой,
чей звон в душе снежист,
всегда грядущей, за кого
мы отдавали жизнь,
С мороза душу в адский жар
впихнули голышом:
я с родины не уезжал —
за что ж ее лишен?
Какой нас дьявол ввел в соблазн
и мы-то кто при нем?
Но в мире нет ее пространств
и нет ее времен.
Исчезла вдруг с лица земли
тайком в один из дней,
а мы, как надо, не смогли
и попрощаться с ней.
Что больше нет ее, понять
живому не дано:
ведь родина — она как мать,
она и мы — одно…
В ее снегах смеялась смерть
с косою за плечом
и, отобрав руду и нефть,
поила первачом.
Ее судили стар и мал,
и барды, и князья,
но, проклиная, каждый знал,
что без нее нельзя.
И тот, кто клял, душою креп
и прозревал вину,
и рад был украинский хлеб
молдавскому вину.
Она глумилась надо мной,
но, как вела любовь,
я приезжал к себе домой
в ее конец любой.
В ней были думами близки
Баку и Ереван,
где я вверял свои виски
пахучим деревам.
Ее просторов широта
была спиртов пьяней…
Теперь я круглый сирота —
по маме и по ней.
Из века в век, из рода в род
венцы ее племен
Бог собирал в один народ,
но божий враг силен.
И, чьи мы дочки и сыны
во тьме глухих годин,
того народа, той страны
не стало в миг один.
При нас космический костер
беспомощно потух.
Мы просвистали свой простор,
проматерили дух.
К нам обернулась бездной высь,
и меркнет Божий свет…
Мы в той отчизне родились,
которой больше нет.
Прекрасные харьковские поэты продолжают поэтические традиции Бориса Чичибабина. 👇
#современник #Минаков
Станислав Минаков
Этот страх безпримерный в башке суеверной,
твоей умной, дурной, переменчивой, верной, –
жадный опыт боязни, тоски, отторженья,
я лечил бы одним – чудом изнеможенья.
Потому что за ним – проступает дорога,
на которой уста произносят два слога,
два почти невесомых, протяжных, похожих,
остающихся, льнущих, ничуть не прохожих.
О, я помню: боящийся – несовершенен
в смелом деле прицельной стрельбы по мишеням.
О, я знаю, что дверь отворяет отвага,
и летает бескрылая белка-летяга.
Плоть поможет? Положим, и плоть нам поможет:
ужас прежний – на ноль, побеждая, помножит,
чтоб отринуть навек злой навет сопромата.
Сочлененье и тренье – завет, не расплата.
Плоть – сквозь плен осязанья и слуха –
прозревая, восходит к подножию духа,
тех прославив, кто в боязной жизни прощальной
льды расплавил телесною лампой паяльной.
ВК Станислава Минакова
Станислав Минаков
Этот страх безпримерный в башке суеверной,
твоей умной, дурной, переменчивой, верной, –
жадный опыт боязни, тоски, отторженья,
я лечил бы одним – чудом изнеможенья.
Потому что за ним – проступает дорога,
на которой уста произносят два слога,
два почти невесомых, протяжных, похожих,
остающихся, льнущих, ничуть не прохожих.
О, я помню: боящийся – несовершенен
в смелом деле прицельной стрельбы по мишеням.
О, я знаю, что дверь отворяет отвага,
и летает бескрылая белка-летяга.
Плоть поможет? Положим, и плоть нам поможет:
ужас прежний – на ноль, побеждая, помножит,
чтоб отринуть навек злой навет сопромата.
Сочлененье и тренье – завет, не расплата.
Плоть – сквозь плен осязанья и слуха –
прозревая, восходит к подножию духа,
тех прославив, кто в боязной жизни прощальной
льды расплавил телесною лампой паяльной.
ВК Станислава Минакова
#современник #Сухарев
Евгений Сухарев. Архитектурное ретро
Юрию Милославскому
1. Это Харьков, Украина,
это жизни пуповина,
имя, отчество, родство.
Это наша игровая,
круги ада или рая,
дворовое ар нуво.
2. Дворовое, родовое,
всё своё, не гостевое,
ну родился, так расти.
Дом на вырост, двор на вырост,
журавлёвский ясный Финист
держит пёрышко в горсти.
3. Вот ампир, а вот барокко,
ни изъяна, ни упрёка.
Вот кино, а вот фонтан
век течёт, не может вытечь.
На экране – Гойко Митич,
диких прерий капитан.
4. Над загруженной котельной
то ли зусман запредельный,
то ли угольный снежок.
Кружит шпак такой же чёрный,
а за ним и кот учёный,
раз – прыжок, и два – прыжок…
5. Шлях Полтавский, облик шпанский,
благовещенский, пацанский,
где базар и где вокзал.
От базара до вокзала –
кура-дура, яйки-сало,
я сказал, и ты сказал…
6. Тут, под небом псевдорусским,
я ходил Бурсацким спуском,
мир ловил, да не поймал,
потому что в этом стиле
нужно выбрать: или-или,
даже если выбор мал.
7. Выбор мал, да больно дорог,
чтобы мрак менять на морок,
чур, но только не со мной.
Что моё теперь осталось?
Только готика под старость
на шпалере расписной.
8. Вот живу, не выбираю.
Где ты, хата? Хата с краю
неопознанной страны.
Край затёрт, возврат потерян.
С фотки смотрит сивый «мерин»
на обменные «грины».
01. 03. 2021
Telegram-канал Евгения Сухарева
Евгений Сухарев. Архитектурное ретро
Юрию Милославскому
1. Это Харьков, Украина,
это жизни пуповина,
имя, отчество, родство.
Это наша игровая,
круги ада или рая,
дворовое ар нуво.
2. Дворовое, родовое,
всё своё, не гостевое,
ну родился, так расти.
Дом на вырост, двор на вырост,
журавлёвский ясный Финист
держит пёрышко в горсти.
3. Вот ампир, а вот барокко,
ни изъяна, ни упрёка.
Вот кино, а вот фонтан
век течёт, не может вытечь.
На экране – Гойко Митич,
диких прерий капитан.
4. Над загруженной котельной
то ли зусман запредельный,
то ли угольный снежок.
Кружит шпак такой же чёрный,
а за ним и кот учёный,
раз – прыжок, и два – прыжок…
5. Шлях Полтавский, облик шпанский,
благовещенский, пацанский,
где базар и где вокзал.
От базара до вокзала –
кура-дура, яйки-сало,
я сказал, и ты сказал…
6. Тут, под небом псевдорусским,
я ходил Бурсацким спуском,
мир ловил, да не поймал,
потому что в этом стиле
нужно выбрать: или-или,
даже если выбор мал.
7. Выбор мал, да больно дорог,
чтобы мрак менять на морок,
чур, но только не со мной.
Что моё теперь осталось?
Только готика под старость
на шпалере расписной.
8. Вот живу, не выбираю.
Где ты, хата? Хата с краю
неопознанной страны.
Край затёрт, возврат потерян.
С фотки смотрит сивый «мерин»
на обменные «грины».
01. 03. 2021
Telegram-канал Евгения Сухарева
Telegram
Черта оседлости. Евгений А. Сухарев.
Стихи и другое
#современник #Титов
Герман Титов
Барнаул, Лисичанск или Выборг,
Небеса, ностальгический свет.
Жизнь и смерть – очень маленький выбор,
А иного в наличии нет.
А иное встречается где-то
Вдовьей тенью, в дыму, на войне,
На пределе дыханья и света,
На обугленной чёрной броне.
Эта даль, без конца и без края,
Незасеянной жизни поля,
Мы не встретимся больше, родная.
И порукою в этом – земля
В самый муторный час до рассвета,
За Донцом, на юру, поутру.
От дождя не дождёшься ответа,
Мы, рождённые жить на ветру,
Всё простившие ради иного,
Не умеем любить взаперти.
И сражается русское слово,
На полсердца всегда впереди.
Поклонись невзошедшему стеблю –
Ради тех, кто, презрев вороньё,
Возвращает себе эту землю,
И бессмертным ложится в неё.
ВК Германа Титова
Герман Титов
Барнаул, Лисичанск или Выборг,
Небеса, ностальгический свет.
Жизнь и смерть – очень маленький выбор,
А иного в наличии нет.
А иное встречается где-то
Вдовьей тенью, в дыму, на войне,
На пределе дыханья и света,
На обугленной чёрной броне.
Эта даль, без конца и без края,
Незасеянной жизни поля,
Мы не встретимся больше, родная.
И порукою в этом – земля
В самый муторный час до рассвета,
За Донцом, на юру, поутру.
От дождя не дождёшься ответа,
Мы, рождённые жить на ветру,
Всё простившие ради иного,
Не умеем любить взаперти.
И сражается русское слово,
На полсердца всегда впереди.
Поклонись невзошедшему стеблю –
Ради тех, кто, презрев вороньё,
Возвращает себе эту землю,
И бессмертным ложится в неё.
ВК Германа Титова
#Болдырев
Андрей Болдырев. РУССКАЯ СМУТА
1.
Весть дурную слыхали мы от гонца,
что царёво войско бежит с Донца.
Нехорошие разговоры
поползли, мол, сдаваться пришла пора,
а Москва гуляет, царь у одра,
а князья да бояре -- воры.
2.
Все вокруг ликуют: сменилась власть.
Недовольным тут же заткнули пасть.
Пировали -- хватили лишка.
И уже на майдане гудит народ,
стольный град горит, а в реке плывёт
убиенный Отрепьев Гришка.
3.
Полыхает война на родной земле,
а бояре о мире твердят в Кремле,
лишь бы им усидеть покрепче.
Не сдаётся только честной народ,
всё на фронт последнее отдаёт
и выходит врагу навстречу.
4.
Разобьём врага и его обоз,
помогай Христос, генерал Мороз.
Что бы враг у себя ни калякал --
на Руси есть забава с древнейших пор:
интервентам клятым давать отпор --
немцам, шведам, ляхам.
5.
Ложь сладка и рассчитана на дурака.
Только вера в Отечество наше крепка,
потому -- неполжива.
Мы одна страна, мы один народ,
а язык до Киева доведёт.
С нами -- Бог, значит, будем живы!
Telegram-канал Андрея Болдырева
Андрей Болдырев. РУССКАЯ СМУТА
1.
Весть дурную слыхали мы от гонца,
что царёво войско бежит с Донца.
Нехорошие разговоры
поползли, мол, сдаваться пришла пора,
а Москва гуляет, царь у одра,
а князья да бояре -- воры.
2.
Все вокруг ликуют: сменилась власть.
Недовольным тут же заткнули пасть.
Пировали -- хватили лишка.
И уже на майдане гудит народ,
стольный град горит, а в реке плывёт
убиенный Отрепьев Гришка.
3.
Полыхает война на родной земле,
а бояре о мире твердят в Кремле,
лишь бы им усидеть покрепче.
Не сдаётся только честной народ,
всё на фронт последнее отдаёт
и выходит врагу навстречу.
4.
Разобьём врага и его обоз,
помогай Христос, генерал Мороз.
Что бы враг у себя ни калякал --
на Руси есть забава с древнейших пор:
интервентам клятым давать отпор --
немцам, шведам, ляхам.
5.
Ложь сладка и рассчитана на дурака.
Только вера в Отечество наше крепка,
потому -- неполжива.
Мы одна страна, мы один народ,
а язык до Киева доведёт.
С нами -- Бог, значит, будем живы!
Telegram-канал Андрея Болдырева
День рождения #деньрождения #современник #Верясова
Дарья Верясова
И в миг, когда война кончается,
От жизни той, от смерти той
Волна качается, качается,
Плывёт кораблик золотой.
Мы смотрим за борт или на небо,
И это всё, и это всё.
А он плывёт себе куда-нибудь,
И нас куда-нибудь несёт.
Ещё не позабылось лишнее,
И жаждой мучились тела,
Но только музыка не слышалась,
Она взаправдашней была.
Сквозь наваждение запойное
Сверкали светом паруса,
Мы различили, мы запомнили
Далёких певчих голоса.
🔷 9 января 1985 года в Норильске родилась поэт, прозаик, драматург Дарья Верясова. Жила и училась в Красноярске — в Красноярском госуниверситете на социально-правовом факультете и на факультете филологии и журналистики. Позже окончила Литинститут им. Горького в Москве. Автор книг стихов и прозы. Лауреат литературных премий и конкурсов. Создала сайт, посвящённый подвигу Зои Космодемьянской, Веры Волошиной и других Героев Великой Отечественной войны. Telegram-канал Дарьи Верясовой.
Дарья Верясова
И в миг, когда война кончается,
От жизни той, от смерти той
Волна качается, качается,
Плывёт кораблик золотой.
Мы смотрим за борт или на небо,
И это всё, и это всё.
А он плывёт себе куда-нибудь,
И нас куда-нибудь несёт.
Ещё не позабылось лишнее,
И жаждой мучились тела,
Но только музыка не слышалась,
Она взаправдашней была.
Сквозь наваждение запойное
Сверкали светом паруса,
Мы различили, мы запомнили
Далёких певчих голоса.
🔷 9 января 1985 года в Норильске родилась поэт, прозаик, драматург Дарья Верясова. Жила и училась в Красноярске — в Красноярском госуниверситете на социально-правовом факультете и на факультете филологии и журналистики. Позже окончила Литинститут им. Горького в Москве. Автор книг стихов и прозы. Лауреат литературных премий и конкурсов. Создала сайт, посвящённый подвигу Зои Космодемьянской, Веры Волошиной и других Героев Великой Отечественной войны. Telegram-канал Дарьи Верясовой.
#современник #Верясова
Дарья Верясова
Люди, которые были ко мне добры,
Грызли меня, как маленькие бобры.
Строили из меня запруду,
Поскольку я спорить не буду
По той лишь простой причине,
Что в детстве не научили.
А то, чему научили, пришло в негодность:
Учили жить максимально тихо, что значит – мирно.
Учили звать отвратительное – милым.
Девичья гордость, какая девичья гордость!
Ещё учили терпеть, ведь и нам велели,
Но что в мозгах у них было на самом деле,
Кому они поклонялись неутомимо, −
Никто не расскажет, даже если б хотели,
И все, кто любили меня, проходили мимо.
Как мимо дремучей ели.
Итак, в конце остаётся пенёк со щепой белесой,
Вопросы, теперь уже навсегда вопросы.
Как заново отстроить себя, стать целой?
Что же там будет после?
И что – если?
Чего я не досказала?
А то, что ели бобры грызут в медицинских целях -
Знайте, если не знали.
Я вот не знала.
________
Мне каждый день даётся тем трудней,
Что в жизни – от макушки до корней –
Я проросла бессмысленно и криво.
Но приглядись: не злы мои дела,
А там, внутри, где музыка плыла,
Всё тишина – как плесенью – покрыла.
И оттого ли, что она – во мне,
Я знаю: мне придётся онеметь,
Когда себя, как книгу, пролистаю,
Но всякой рыбе Бог раскроет рот,
Но над землёю музыка взойдёт –
Серебряная, жгучая, простая!
Дарья Верясова
Люди, которые были ко мне добры,
Грызли меня, как маленькие бобры.
Строили из меня запруду,
Поскольку я спорить не буду
По той лишь простой причине,
Что в детстве не научили.
А то, чему научили, пришло в негодность:
Учили жить максимально тихо, что значит – мирно.
Учили звать отвратительное – милым.
Девичья гордость, какая девичья гордость!
Ещё учили терпеть, ведь и нам велели,
Но что в мозгах у них было на самом деле,
Кому они поклонялись неутомимо, −
Никто не расскажет, даже если б хотели,
И все, кто любили меня, проходили мимо.
Как мимо дремучей ели.
Итак, в конце остаётся пенёк со щепой белесой,
Вопросы, теперь уже навсегда вопросы.
Как заново отстроить себя, стать целой?
Что же там будет после?
И что – если?
Чего я не досказала?
А то, что ели бобры грызут в медицинских целях -
Знайте, если не знали.
Я вот не знала.
________
Мне каждый день даётся тем трудней,
Что в жизни – от макушки до корней –
Я проросла бессмысленно и криво.
Но приглядись: не злы мои дела,
А там, внутри, где музыка плыла,
Всё тишина – как плесенью – покрыла.
И оттого ли, что она – во мне,
Я знаю: мне придётся онеметь,
Когда себя, как книгу, пролистаю,
Но всякой рыбе Бог раскроет рот,
Но над землёю музыка взойдёт –
Серебряная, жгучая, простая!