#Пастернак
Борис Пастернак. Золотая осень
Осень. Сказочный чертог,
Всем открытый для обзора.
Просеки лесных дорог,
Заглядевшихся в озера.
Как на выставке картин:
Залы, залы, залы, залы
Вязов, ясеней, осин
В позолоте небывалой.
Липы обруч золотой —
Как венец на новобрачной.
Лик березы — под фатой
Подвенечной и прозрачной.
Погребенная земля
Под листвой в канавах, ямах.
В желтых кленах флигеля,
Словно в золоченых рамах.
Где деревья в сентябре
На заре стоят попарно,
И закат на их коре
Оставляет след янтарный.
Где нельзя ступить в овраг,
Чтоб не стало всем известно:
Так бушует, что ни шаг,
Под ногами лист древесный.
Где звучит в конце аллей
Эхо у крутого спуска
И зари вишневый клей
Застывает в виде сгустка.
Осень. Древний уголок
Старых книг, одежд, оружья,
Где сокровищ каталог
Перелистывает стужа.
1956 г.
Борис Пастернак. Золотая осень
Осень. Сказочный чертог,
Всем открытый для обзора.
Просеки лесных дорог,
Заглядевшихся в озера.
Как на выставке картин:
Залы, залы, залы, залы
Вязов, ясеней, осин
В позолоте небывалой.
Липы обруч золотой —
Как венец на новобрачной.
Лик березы — под фатой
Подвенечной и прозрачной.
Погребенная земля
Под листвой в канавах, ямах.
В желтых кленах флигеля,
Словно в золоченых рамах.
Где деревья в сентябре
На заре стоят попарно,
И закат на их коре
Оставляет след янтарный.
Где нельзя ступить в овраг,
Чтоб не стало всем известно:
Так бушует, что ни шаг,
Под ногами лист древесный.
Где звучит в конце аллей
Эхо у крутого спуска
И зари вишневый клей
Застывает в виде сгустка.
Осень. Древний уголок
Старых книг, одежд, оружья,
Где сокровищ каталог
Перелистывает стужа.
1956 г.
#современник #Ярко
Николай Ярко
Слышишь: лето хлопнуло калиткой.
По утрам туманы без конца.
Осень, как садовая улитка,
Заползает медленно в сердца.
Время собирать плоды и камни.
Время помолчать и пожалеть.
Дальний голос, быстро ставший давним,
Долго слушать, на небо смотреть,
Тишина процежена, разлита
По кувшинам длинных вечеров –
И слышна безмолвная молитва
Пашен опустевших и лесов.
Николай Ярко
Слышишь: лето хлопнуло калиткой.
По утрам туманы без конца.
Осень, как садовая улитка,
Заползает медленно в сердца.
Время собирать плоды и камни.
Время помолчать и пожалеть.
Дальний голос, быстро ставший давним,
Долго слушать, на небо смотреть,
Тишина процежена, разлита
По кувшинам длинных вечеров –
И слышна безмолвная молитва
Пашен опустевших и лесов.
#современник #Возжаева
Наталья Возжаева
Мой скромный сад забором ограждён.
Ну, как забор – название одно.
Смоковница, умытая дождём
Да у ведёрка дырчатое дно.
Мой тихий дом совсем незащищён,
Крючок калитки прутиком смахни.
Беседка облюбована плющом
И в бисере воды паучья нить.
Топор, пенёк, улитки долгий след
Дорожкой слёзной на листке блестит,
И жимолости жилистая сеть
Наброшена на влажные кусты.
Оббитую листву сметаешь вон.
Опять дождливо – я к тебе с плащом.
В лихое время пагубы и войн
Хоть как-то кто-то будет защищён.
Telegram-канал Натальи Возжаевой
Наталья Возжаева
Мой скромный сад забором ограждён.
Ну, как забор – название одно.
Смоковница, умытая дождём
Да у ведёрка дырчатое дно.
Мой тихий дом совсем незащищён,
Крючок калитки прутиком смахни.
Беседка облюбована плющом
И в бисере воды паучья нить.
Топор, пенёк, улитки долгий след
Дорожкой слёзной на листке блестит,
И жимолости жилистая сеть
Наброшена на влажные кусты.
Оббитую листву сметаешь вон.
Опять дождливо – я к тебе с плащом.
В лихое время пагубы и войн
Хоть как-то кто-то будет защищён.
Telegram-канал Натальи Возжаевой
#современник #Лаврентьев
Максим Лаврентьев
Если все мне надоели,
я люблю среди недели
целый день бродить в лесу.
И наевшись ягод спелых,
полную корзину белых
набираю и несу.
В чащу хвойную не лезу,
а прислушиваюсь к лесу,
к протекающей реке.
Здесь, далече от столицы,
разговаривают птицы
на понятном языке.
Так различны речи птичьи!
Грач зачитывает притчи,
громко жалуется дрозд.
Но язык совсем несложен,
хоть и с прозою не схож он,
а невероятно прост.
И на нём слагает оды
тот бессмертный дух природы,
собеседник чудный мой,
что является предтечей
всех лирических наречий,
всей поэзии земной.
2023
Telegram-канал Максима Лаврентьева
Максим Лаврентьев
Если все мне надоели,
я люблю среди недели
целый день бродить в лесу.
И наевшись ягод спелых,
полную корзину белых
набираю и несу.
В чащу хвойную не лезу,
а прислушиваюсь к лесу,
к протекающей реке.
Здесь, далече от столицы,
разговаривают птицы
на понятном языке.
Так различны речи птичьи!
Грач зачитывает притчи,
громко жалуется дрозд.
Но язык совсем несложен,
хоть и с прозою не схож он,
а невероятно прост.
И на нём слагает оды
тот бессмертный дух природы,
собеседник чудный мой,
что является предтечей
всех лирических наречий,
всей поэзии земной.
2023
Telegram-канал Максима Лаврентьева
#медиадайджест
🔷 Медиаплатформа "Консерватор" уделяет всё больше пространства для современной литературы. В последних публикациях сетевого издания статья литературоведа Олега Демидова посвящена популярному французскому писателю Мишелю Уэльбеку. По мнению критика, Уэльбек, безусловно, enfant terrible мировой культуры, проза которого терзает, как традиционалистские устои, так и просвещённый либерализм ➡️ Об одном настоящем французе. 🔷Культуролог Владислав Крылов в своей публикации замечает, что классик отечественной поэзии Александр Кушнер, отметивший 14 сентября 87-й день рождения, "никогда не стеснялся говорить о величии России как страны с тысячелетней историей, о её задачах и ближайших внешнеполитических целях". При этом, любые переживания личного или гражданского характера Кушнер "воплощает в пространстве лирического произведения — а не декларативного жеста" ➡️ Возвращая красоту. На день рождения Александра Кушнера.
🔷 Медиаплатформа "Консерватор" уделяет всё больше пространства для современной литературы. В последних публикациях сетевого издания статья литературоведа Олега Демидова посвящена популярному французскому писателю Мишелю Уэльбеку. По мнению критика, Уэльбек, безусловно, enfant terrible мировой культуры, проза которого терзает, как традиционалистские устои, так и просвещённый либерализм ➡️ Об одном настоящем французе. 🔷Культуролог Владислав Крылов в своей публикации замечает, что классик отечественной поэзии Александр Кушнер, отметивший 14 сентября 87-й день рождения, "никогда не стеснялся говорить о величии России как страны с тысячелетней историей, о её задачах и ближайших внешнеполитических целях". При этом, любые переживания личного или гражданского характера Кушнер "воплощает в пространстве лирического произведения — а не декларативного жеста" ➡️ Возвращая красоту. На день рождения Александра Кушнера.
Telegram
Консерватор
Поэт, критик, литературовед Олег Демидов (@demidovoleg) специально для «Консерватора»:
Об одном настоящем французе
Если кратко, то Мишель Уэльбек — литературный радикал, борющийся с религиозным, капиталистическим и дидактическим террором. А если подробней…
Об одном настоящем французе
Если кратко, то Мишель Уэльбек — литературный радикал, борющийся с религиозным, капиталистическим и дидактическим террором. А если подробней…
Forwarded from Лариса Бравицкая (Larisa Bravitskaya)
Forwarded from Лариса Бравицкая (Larisa Bravitskaya)
МИХАИЛУ ТАНИЧУ - 100 ЛЕТ!
В его биографии отразился весь трагический 20 век.
Отец, герой Гражданской войны, был расстрелян в 1938, мать арестовали, воспитывался у деда.
Аттестат зрелости получил 22 июня 1941 года.
Окончил артиллерийское училище и в звании старшего сержанта отправился на фронт, лейтенанта не дали - сын репрессированных.
В бою был тяжело ранен, его чуть было не похоронили в братской могиле, приняв за мертвого, это чудо, что вовремя подал голос. После сильной контузии так и не восстановил полностью зрение и слух.
Вернулся в медалях, с орденом Красной Звезды и орденом Славы III степени и загремел по 58 статье. А все из-за того, что в компании друзей похвалил немецкие дороги и радиоприемник. Кто-то из «друзей» и стукнул.
В тюрьме, а потом в соликамском лагере под Пермью отсидел шесть лет. Работал на лесоповале, заработал туберкулез и отмороженные ноги.
Жена подала на развод и лишение родительских прав, заставив сына написать письмо-отречение.
Отмотал срок, а идти некуда. К тому же, он не имел права жить в крупных советских городах.
Однако, не ненависть, ни злоба, ни желание мести, в его сердце продолжала жить любовь к России, позднее он выразит ее в «Признании в любви»:
Родина моя, Что будет и что было, — Все я пополам С тобою разделю Вовсе не затем, Чтоб ты меня любила, Просто потому, Что я тебя люблю!
Поехал на Сахалин в поселок Светлый Яр, работал мастером в «Строймехмонтаже». Потом он напишет «Ну что тебе сказать про Сахалин», которые станут популярной песней.
Собственно говоря, стихи он и начал писать на Сахалине.
На вечеринке познакомился с девушкой Лидой.
Она спела две песни на его стихи, положив их на музыку. Лида знать не знала, что автор стихов находится здесь же и не поверила, когда он ей представился.
Поженились, ей 18, ему 33.
Лида стала для него поддержкой, вдохновением, любовью всей его жизни.
Это она заставила его отправить стихи в «Литературную газету», перебраться поближе к Москве, в Орехово-Зуево. Он стал публиковаться в журналах «Смена», «Знамя», «Юность». Жили очень тяжело, практически нищенствовали, спасала любовь.
Однажды в коридоре «Московского комсомольца» познакомился с композитором Яном Френкелем, так родился их первый шлягер «Текстильный городок», потом «Черный кот», а потом, посыпались заказы на песни для кинофильмов.
Танич и Лида писали стихи, и песни тут же становились хитами.
Он:«Ходит песенка по кругу», «Нас выбирают, мы выбираем»,«На дальней станции сойду», «Любовь — кольцо», «Гляжусь в тебя, как в зеркало», «Идет солдат по городу», «Возьми меня с собой», «Проводы любви», «Комарово», «Погода в доме» и еще более 1000 песен.
Она: «Айсберг», «Роза красная моя», «Снег кружился, кружился и таял…», «Перекати-поле»…
Но главным своим проектом они считали группу «Лесоповал», которую создали в 1990-м в память о тюремном прошлом Танича. Первая песня «Я куплю тебе дом» («А белый лебедь на пруду») сразу стал хитом. Всего вышло 16 альбомов группы.
Вместе прожили 52 года. Это был удивительный, уникальный союз, в котором переплелись и совместное творчество и огромная светлая любовь, о которой романы писать и фильмы снимать.
«Я встретил удивительного человека - и по уму, и по характеру… Она - моё счастье. Сам я ничего не стою, мне просто выпал жизненный выигрыш - моя Лида».
Он умер в больнице. Первой в палату впустили ее, вдову.
И вдруг он, бездыханный, приоткрыл глаза и из последних сил прошептал: «Не налюбились мы с тобой...»
Михаил Исаевич ТАНИЧ
15 сентября 1923 -17 апреля 2008 (84 года)
ДЕНЬ ПАМЯТИ
@Лариса Бравицкая
В его биографии отразился весь трагический 20 век.
Отец, герой Гражданской войны, был расстрелян в 1938, мать арестовали, воспитывался у деда.
Аттестат зрелости получил 22 июня 1941 года.
Окончил артиллерийское училище и в звании старшего сержанта отправился на фронт, лейтенанта не дали - сын репрессированных.
В бою был тяжело ранен, его чуть было не похоронили в братской могиле, приняв за мертвого, это чудо, что вовремя подал голос. После сильной контузии так и не восстановил полностью зрение и слух.
Вернулся в медалях, с орденом Красной Звезды и орденом Славы III степени и загремел по 58 статье. А все из-за того, что в компании друзей похвалил немецкие дороги и радиоприемник. Кто-то из «друзей» и стукнул.
В тюрьме, а потом в соликамском лагере под Пермью отсидел шесть лет. Работал на лесоповале, заработал туберкулез и отмороженные ноги.
Жена подала на развод и лишение родительских прав, заставив сына написать письмо-отречение.
Отмотал срок, а идти некуда. К тому же, он не имел права жить в крупных советских городах.
Однако, не ненависть, ни злоба, ни желание мести, в его сердце продолжала жить любовь к России, позднее он выразит ее в «Признании в любви»:
Родина моя, Что будет и что было, — Все я пополам С тобою разделю Вовсе не затем, Чтоб ты меня любила, Просто потому, Что я тебя люблю!
Поехал на Сахалин в поселок Светлый Яр, работал мастером в «Строймехмонтаже». Потом он напишет «Ну что тебе сказать про Сахалин», которые станут популярной песней.
Собственно говоря, стихи он и начал писать на Сахалине.
На вечеринке познакомился с девушкой Лидой.
Она спела две песни на его стихи, положив их на музыку. Лида знать не знала, что автор стихов находится здесь же и не поверила, когда он ей представился.
Поженились, ей 18, ему 33.
Лида стала для него поддержкой, вдохновением, любовью всей его жизни.
Это она заставила его отправить стихи в «Литературную газету», перебраться поближе к Москве, в Орехово-Зуево. Он стал публиковаться в журналах «Смена», «Знамя», «Юность». Жили очень тяжело, практически нищенствовали, спасала любовь.
Однажды в коридоре «Московского комсомольца» познакомился с композитором Яном Френкелем, так родился их первый шлягер «Текстильный городок», потом «Черный кот», а потом, посыпались заказы на песни для кинофильмов.
Танич и Лида писали стихи, и песни тут же становились хитами.
Он:«Ходит песенка по кругу», «Нас выбирают, мы выбираем»,«На дальней станции сойду», «Любовь — кольцо», «Гляжусь в тебя, как в зеркало», «Идет солдат по городу», «Возьми меня с собой», «Проводы любви», «Комарово», «Погода в доме» и еще более 1000 песен.
Она: «Айсберг», «Роза красная моя», «Снег кружился, кружился и таял…», «Перекати-поле»…
Но главным своим проектом они считали группу «Лесоповал», которую создали в 1990-м в память о тюремном прошлом Танича. Первая песня «Я куплю тебе дом» («А белый лебедь на пруду») сразу стал хитом. Всего вышло 16 альбомов группы.
Вместе прожили 52 года. Это был удивительный, уникальный союз, в котором переплелись и совместное творчество и огромная светлая любовь, о которой романы писать и фильмы снимать.
«Я встретил удивительного человека - и по уму, и по характеру… Она - моё счастье. Сам я ничего не стою, мне просто выпал жизненный выигрыш - моя Лида».
Он умер в больнице. Первой в палату впустили ее, вдову.
И вдруг он, бездыханный, приоткрыл глаза и из последних сил прошептал: «Не налюбились мы с тобой...»
Михаил Исаевич ТАНИЧ
15 сентября 1923 -17 апреля 2008 (84 года)
ДЕНЬ ПАМЯТИ
@Лариса Бравицкая
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
#звучатстихи #Танич
🔷 Если кто-то сомневается, в том, что стихи Михаила Танича прекрасны во все времена, то клубный трек песни "Комарово", созданный во Вселенной Atomic Heart, доказывает обратное. Источник.
🔷 Если кто-то сомневается, в том, что стихи Михаила Танича прекрасны во все времена, то клубный трек песни "Комарово", созданный во Вселенной Atomic Heart, доказывает обратное. Источник.
#современник #Орынянская
Полина Орынянская
Открываешь утром глаза, улыбаешься:
за окном причитают горлицы. Это Крым.
По ступеням спускаешься, будто по клавишам –
плим-плим.
Вдоль дороги седой от пыли цветёт цикорий.
Кудлатая псина в тенёчке спит.
Мой год на девятом месяце разродился морем.
Вон оно, новорожденное, барахтается у плит.
Публика в этих краях в сентябре стареет.
В шезлонгах сохнут дряблые телеса.
Бабушка тащит в море дедушку Грея,
красным купальником паруся.
Смотрим, конечно, с улыбкой. Но, если честно
(а ты же знаешь, что я в основном честна),
в кои-то веки тут оказались уместны
твоя, извините, лысина и моя седина.
Камешек бросишь, считаешь: два-три, семь-восемь...
Лето уходит с севера на юга,
и мы подаёмся следом за ним в бега,
а всё равно – оглянись – попадаем в осень.
Telegram-канал Полины Орынянской
Полина Орынянская
Открываешь утром глаза, улыбаешься:
за окном причитают горлицы. Это Крым.
По ступеням спускаешься, будто по клавишам –
плим-плим.
Вдоль дороги седой от пыли цветёт цикорий.
Кудлатая псина в тенёчке спит.
Мой год на девятом месяце разродился морем.
Вон оно, новорожденное, барахтается у плит.
Публика в этих краях в сентябре стареет.
В шезлонгах сохнут дряблые телеса.
Бабушка тащит в море дедушку Грея,
красным купальником паруся.
Смотрим, конечно, с улыбкой. Но, если честно
(а ты же знаешь, что я в основном честна),
в кои-то веки тут оказались уместны
твоя, извините, лысина и моя седина.
Камешек бросишь, считаешь: два-три, семь-восемь...
Лето уходит с севера на юга,
и мы подаёмся следом за ним в бега,
а всё равно – оглянись – попадаем в осень.
Telegram-канал Полины Орынянской
#современник #Мельников
Дмитрий Мельников
Тот человек на кухне коммунальной,
он говорил с иронией печальной
о бабушках в тугих воротниках,
о театральных сумочках в руках,
об их любимых кофточках и брошках,
о пуделях, о пинчерах, о кошках
и прочем очень здешнем колорите,
особом быте или бытии.
Бессмысленно тянулись дни мои,
мне нравился старинный город Питер.
Я выходил в обшарпанный подъезд
и щелкал зажигалкой, и при вспышке
я видел, как дома сходили с мест
и открывались записные книжки
дубовых исторических дверей.
Вода гудела в трубах батарей,
на мраморной ступеньке – два бокала
стояли – в них не высохло вино.
"Скажи, вино, кого ты целовало?" –
шептал я, глядя в темное окно, –
"Вот город – средоточие чудес,
настоянный на клюквенных болотах..."
И под фонарь – с невидимых небес
слетала ледяная позолота.
В том городе не то еще увидишь,
к Адмиралтейской набережной выйдешь,
"Цой жив" прочтешь на каменной стене,
и Цой прочтет, и улыбнувшись кротко,
опередит тебя, и по волне
и по Неве, где ходят корабли,
пройдет своей размашистой походкой
и скроется в заоблачной дали.
9 августа 2023 года
Telegram-канал Дмитрия Мельникова
Дмитрий Мельников
Тот человек на кухне коммунальной,
он говорил с иронией печальной
о бабушках в тугих воротниках,
о театральных сумочках в руках,
об их любимых кофточках и брошках,
о пуделях, о пинчерах, о кошках
и прочем очень здешнем колорите,
особом быте или бытии.
Бессмысленно тянулись дни мои,
мне нравился старинный город Питер.
Я выходил в обшарпанный подъезд
и щелкал зажигалкой, и при вспышке
я видел, как дома сходили с мест
и открывались записные книжки
дубовых исторических дверей.
Вода гудела в трубах батарей,
на мраморной ступеньке – два бокала
стояли – в них не высохло вино.
"Скажи, вино, кого ты целовало?" –
шептал я, глядя в темное окно, –
"Вот город – средоточие чудес,
настоянный на клюквенных болотах..."
И под фонарь – с невидимых небес
слетала ледяная позолота.
В том городе не то еще увидишь,
к Адмиралтейской набережной выйдешь,
"Цой жив" прочтешь на каменной стене,
и Цой прочтет, и улыбнувшись кротко,
опередит тебя, и по волне
и по Неве, где ходят корабли,
пройдет своей размашистой походкой
и скроется в заоблачной дали.
9 августа 2023 года
Telegram-канал Дмитрия Мельникова
#современник #Полянская
Екатерина Полянская
Тонкой стрелкою прошит,
Час полуночный дрожит
В тишине пустой и гулкой.
Всё у нас не навсегда,
Наше горе — не беда.
Над ослепшим переулком
Просыпается звезда.
Не надейся и не плачь —
Пусть река уносит мяч
Дальше и бесповоротней.
Тают памяти круги —
Не жалей, не береги,
Затихают в подворотне
Торопливые шаги.
Отмель времени. Отлив,
Словно вздох, нетороплив.
Ломкой зыбью серебристой
Гаснет чуть заметный след
Лёгких снов, где смерти нет, —
Только льющийся, ручьистый,
Безмятежно-тихий свет.
ВК Екатерины Полянской
Екатерина Полянская
Тонкой стрелкою прошит,
Час полуночный дрожит
В тишине пустой и гулкой.
Всё у нас не навсегда,
Наше горе — не беда.
Над ослепшим переулком
Просыпается звезда.
Не надейся и не плачь —
Пусть река уносит мяч
Дальше и бесповоротней.
Тают памяти круги —
Не жалей, не береги,
Затихают в подворотне
Торопливые шаги.
Отмель времени. Отлив,
Словно вздох, нетороплив.
Ломкой зыбью серебристой
Гаснет чуть заметный след
Лёгких снов, где смерти нет, —
Только льющийся, ручьистый,
Безмятежно-тихий свет.
ВК Екатерины Полянской
#современник #Караулов
Игорь Караулов
Я читал сегодня не Басё,
мне иное шепчет небосвод.
Где-то, где-то в Буркина-Фасо
грациозный бродит бегемот.
Я купался в пепельной реке,
примостившись на его спине,
и художник Водкин, не Сакэ,
написал картину обо мне.
Это страсть играет в города,
норовя уткнуться в твёрдый знак.
Туарегских слов белиберда,
не переводимая никак.
Кто собрался с ночи в Тимбукту,
тот ещё успеет на обед,
а чужая бусинка во рту
оказалась лучшей из планет.
Что ты мелешь, если между строк
сыплется древесная мука
и в песчаной тундре носорог
отрастил ветвистые рога?
И куда ты денешь это всё,
выходя к Создателю на шмон:
тёплый вечер в Буркина-Фасо
и клыки, прекрасные, как сон?
Telegram-канал Игорь Караулов. Стихи и вокруг них
Игорь Караулов
Я читал сегодня не Басё,
мне иное шепчет небосвод.
Где-то, где-то в Буркина-Фасо
грациозный бродит бегемот.
Я купался в пепельной реке,
примостившись на его спине,
и художник Водкин, не Сакэ,
написал картину обо мне.
Это страсть играет в города,
норовя уткнуться в твёрдый знак.
Туарегских слов белиберда,
не переводимая никак.
Кто собрался с ночи в Тимбукту,
тот ещё успеет на обед,
а чужая бусинка во рту
оказалась лучшей из планет.
Что ты мелешь, если между строк
сыплется древесная мука
и в песчаной тундре носорог
отрастил ветвистые рога?
И куда ты денешь это всё,
выходя к Создателю на шмон:
тёплый вечер в Буркина-Фасо
и клыки, прекрасные, как сон?
Telegram-канал Игорь Караулов. Стихи и вокруг них
#ПоэзияАфрики #Кравейринья
Жозе Кравейринья (Мозамбик)
Стихи о будущем гражданине
пер.Ю.Левитанского
Я пришел из неведомой части
нации, еще не возникшей.
Я пришел — вот он я, глядите!
Не для себя я на свет явился,
и ты, и он, и они…
Все мы — братья.
Есть любовь у меня —
раздаю ее вам, не жалея.
Только любовь,
которая мной безраздельно владеет, —
ничего иного.
Сердце есть у меня и голос,
это ваше сердце и голос, —
я пришел из страны, не возникшей покуда.
О, любви у меня сколько хочешь,
и я раздаю ее щедро,
любовь, из которой я весь состою.
Я!
Любой человек и любой гражданин
нации, еще не возникшей.
Жозе Кравейринья (Мозамбик)
Стихи о будущем гражданине
пер.Ю.Левитанского
Я пришел из неведомой части
нации, еще не возникшей.
Я пришел — вот он я, глядите!
Не для себя я на свет явился,
и ты, и он, и они…
Все мы — братья.
Есть любовь у меня —
раздаю ее вам, не жалея.
Только любовь,
которая мной безраздельно владеет, —
ничего иного.
Сердце есть у меня и голос,
это ваше сердце и голос, —
я пришел из страны, не возникшей покуда.
О, любви у меня сколько хочешь,
и я раздаю ее щедро,
любовь, из которой я весь состою.
Я!
Любой человек и любой гражданин
нации, еще не возникшей.
#ПоэзияАфрики #Кравейринья
Жозе Кравейринья (Мозамбик)
Поэма Африки
пер. Ю. Левитанского
На губах моих толстых
бродит отсвет сарказма,
колонизующего мой материк материнский,
и сердце мое отказывается услышать
с плоскими шутками смешанный наполовину
англо-романский синтаксис новых слов.
Они меня любят единственной правдой своей евангельской,
мистикой пестрых стеклянных бус и мистикой пороха,
своих пулеметов логикой убедительной
и оглушают песнями чужестранными,
в равной степени чуждыми мне и странными.
Они одаряют меня величьем
героев своих, официально дозволенных,
славой своих «роллс-ройсов» и городов своих каменных,
публичных домов своих радостью каждодневною.
Они меня тянут к их богу гладковолосому,
и на губах моих тает
привкус абстрактного хлеба,
миллиона абстрактных хлебов.
И взамен амулетов старинных, когтей леопардовых,
они продают мне благословенье свое и позорную
метрику сына отца, никому не известного,
сеансы стриптиза, бутылку вина кисловатого,
специально для черных белыми предназначенного,
фильмы, в которых герой карает предателей
и разит дикарей со стрелами их и перьями —
поцелуями пуль и газа слезоточивого
цивилизуют они бесстыдство мое африканское.
Монеты висят у меня на шее, кружки латунные
вместо прежних празднеств моих в честь обрядов свадебных,
или в честь дождя, или в честь урожая нового.
И я понимать начинаю: люди, которые создали
электрический стул, Бухенвальд или бомбу атомную,
у детей Варшавы отняли детство, придумали
Голливуд, ку-клукс-клан, Аль Капоне, Гарлем и так далее,
уничтожили Хиросиму, и прочее, прочее —
этим людям понять не дано аллегорий Чаплина,
ни Платон им, ни Маркс, ни Эйнштейн и ни Ганди неведомы,
и что Лорку убили, об этом они не слышали —
сыновья чудовищ,
изобретших инквизицию,
породивших пламя, Жанну д’Арк поглотившее,
они распахивают мои поля
плугами с маркою «Made in Germany»,
но ушами своими, от джазовых ритмов оглохшими,
не услышат уже деревьев голоса тихого,
и по книге небес читать уже не научатся,
и в глазах их, наполненных блеском металла холодного,
умирают лесные цветы, их цветенье щедрое
и лирический щебет птиц их уже не трогает,
и порывы могучих крыл над полями ранними,
и невидимая скорлупа небосвода синего.
Нет, не видят они и борозды эти красные,
за невольничьим кораблем на воде лежащие,
и не чувствуют, как на пути корабля идущего
я при помощи колдовства вызываю яростный
гнев костей этих острых, как сабли, уныло пляшущих
океанский дьявольский танец, батуке моря…
Но на сине-зеленых дорогах, путях отчаянья,
я прощаю прекрасной кровавой цивилизации,
отпускаю ей прегрешенья ее — аминь!
Под тамтамы моих племен, под звучанье грозное,
мой любовный клич, словно семя, ложится в темную
благодатную почву невольничьих кораблей…
В дни равноденствия над родимой землей вздымаю
самую лучшую песню народа широнга,
и на белой спине наступающего рассвета
дикие мои пальцы преисполнены ласки —
как безмолвная музыка дротиков и кинжалов
племени моего воинственного, прекрасных
и сияющих, словно золото, ввысь воздетых
в беспокойном чреве моей африканской ночи.
Жозе Кравейринья (Мозамбик)
Поэма Африки
пер. Ю. Левитанского
На губах моих толстых
бродит отсвет сарказма,
колонизующего мой материк материнский,
и сердце мое отказывается услышать
с плоскими шутками смешанный наполовину
англо-романский синтаксис новых слов.
Они меня любят единственной правдой своей евангельской,
мистикой пестрых стеклянных бус и мистикой пороха,
своих пулеметов логикой убедительной
и оглушают песнями чужестранными,
в равной степени чуждыми мне и странными.
Они одаряют меня величьем
героев своих, официально дозволенных,
славой своих «роллс-ройсов» и городов своих каменных,
публичных домов своих радостью каждодневною.
Они меня тянут к их богу гладковолосому,
и на губах моих тает
привкус абстрактного хлеба,
миллиона абстрактных хлебов.
И взамен амулетов старинных, когтей леопардовых,
они продают мне благословенье свое и позорную
метрику сына отца, никому не известного,
сеансы стриптиза, бутылку вина кисловатого,
специально для черных белыми предназначенного,
фильмы, в которых герой карает предателей
и разит дикарей со стрелами их и перьями —
поцелуями пуль и газа слезоточивого
цивилизуют они бесстыдство мое африканское.
Монеты висят у меня на шее, кружки латунные
вместо прежних празднеств моих в честь обрядов свадебных,
или в честь дождя, или в честь урожая нового.
И я понимать начинаю: люди, которые создали
электрический стул, Бухенвальд или бомбу атомную,
у детей Варшавы отняли детство, придумали
Голливуд, ку-клукс-клан, Аль Капоне, Гарлем и так далее,
уничтожили Хиросиму, и прочее, прочее —
этим людям понять не дано аллегорий Чаплина,
ни Платон им, ни Маркс, ни Эйнштейн и ни Ганди неведомы,
и что Лорку убили, об этом они не слышали —
сыновья чудовищ,
изобретших инквизицию,
породивших пламя, Жанну д’Арк поглотившее,
они распахивают мои поля
плугами с маркою «Made in Germany»,
но ушами своими, от джазовых ритмов оглохшими,
не услышат уже деревьев голоса тихого,
и по книге небес читать уже не научатся,
и в глазах их, наполненных блеском металла холодного,
умирают лесные цветы, их цветенье щедрое
и лирический щебет птиц их уже не трогает,
и порывы могучих крыл над полями ранними,
и невидимая скорлупа небосвода синего.
Нет, не видят они и борозды эти красные,
за невольничьим кораблем на воде лежащие,
и не чувствуют, как на пути корабля идущего
я при помощи колдовства вызываю яростный
гнев костей этих острых, как сабли, уныло пляшущих
океанский дьявольский танец, батуке моря…
Но на сине-зеленых дорогах, путях отчаянья,
я прощаю прекрасной кровавой цивилизации,
отпускаю ей прегрешенья ее — аминь!
Под тамтамы моих племен, под звучанье грозное,
мой любовный клич, словно семя, ложится в темную
благодатную почву невольничьих кораблей…
В дни равноденствия над родимой землей вздымаю
самую лучшую песню народа широнга,
и на белой спине наступающего рассвета
дикие мои пальцы преисполнены ласки —
как безмолвная музыка дротиков и кинжалов
племени моего воинственного, прекрасных
и сияющих, словно золото, ввысь воздетых
в беспокойном чреве моей африканской ночи.
#современник #Мориц
Юнна Мориц
За окнами рассвет, деревья сентября,
Там живопись висит, листвой шумят полотна,
В полотнах – птичий свист, и воздух серебря,
Сверкают слитки туч, ворочаясь полётно.
Скажи, какой Кузьма освоил стиль письма,
Где ветер, воробей, и кошка, и собака
Шныряют, как хотят, а живопись весьма
Похожа на мультфильм, и критик скажет: бяка!
В компьютере такой используют приём,
Там книги с беготнёй, там бегает Каштанка,
Там бегают глаза! Но здесь, в окне моём, -
Дыхания объём, и это – не обманка!
Дыхания объём – с изнанки и с лица,
А не портрет листвы с одышкой репетиций.
За окнами рассвет и живопись Творца,
Где птица – из яйца, которое – из птицы.
Telegram-канал Юнны Мориц
Юнна Мориц
За окнами рассвет, деревья сентября,
Там живопись висит, листвой шумят полотна,
В полотнах – птичий свист, и воздух серебря,
Сверкают слитки туч, ворочаясь полётно.
Скажи, какой Кузьма освоил стиль письма,
Где ветер, воробей, и кошка, и собака
Шныряют, как хотят, а живопись весьма
Похожа на мультфильм, и критик скажет: бяка!
В компьютере такой используют приём,
Там книги с беготнёй, там бегает Каштанка,
Там бегают глаза! Но здесь, в окне моём, -
Дыхания объём, и это – не обманка!
Дыхания объём – с изнанки и с лица,
А не портрет листвы с одышкой репетиций.
За окнами рассвет и живопись Творца,
Где птица – из яйца, которое – из птицы.
Telegram-канал Юнны Мориц
#медиадайджест
🔷 Культуролог и литературный критик Нина Ищенко в статье для "Литературной газеты" берётся за интересную тему - культурная география в антологии донбасской поэзии «Великий блокпост». Издание, под редакцией Анны Ревякиной, вышло в свет в начале 2023 года. А в сентябре книга победила в номинации "Поэзия" в премии Книга Года. Безусловно, издание более чем достойно пристального внимания как со стороны читателей, так и со стороны профессионалов.
"..поэты вписывают войну на западном рубеже России в русское географическое пространство, где активными элементами являются границы..", - пишет Нина Ищенко. По мнению исследователя, географически Россия представлена довольно полно. Развивая тему, Ищенко задаётся не только социогеографическими аспектами поэзии авторов, но и анализирует смысловую нагрузку, придаваемую ими как пространственным объектам, так и историко-культурным событиям. Небольшое, но интересное исследование Нины Ищенко на сайте "Литературной газеты" ➡️ Империя собирает свои окраины
🔷 Культуролог и литературный критик Нина Ищенко в статье для "Литературной газеты" берётся за интересную тему - культурная география в антологии донбасской поэзии «Великий блокпост». Издание, под редакцией Анны Ревякиной, вышло в свет в начале 2023 года. А в сентябре книга победила в номинации "Поэзия" в премии Книга Года. Безусловно, издание более чем достойно пристального внимания как со стороны читателей, так и со стороны профессионалов.
"..поэты вписывают войну на западном рубеже России в русское географическое пространство, где активными элементами являются границы..", - пишет Нина Ищенко. По мнению исследователя, географически Россия представлена довольно полно. Развивая тему, Ищенко задаётся не только социогеографическими аспектами поэзии авторов, но и анализирует смысловую нагрузку, придаваемую ими как пространственным объектам, так и историко-культурным событиям. Небольшое, но интересное исследование Нины Ищенко на сайте "Литературной газеты" ➡️ Империя собирает свои окраины
#современник #Маленко
Влад Маленко
Обилетив ветви клёнов,
Ветер бросился с моста.
Нумерация вагонов
Начинается с хвоста.
Столб фонарный - канделябр.
За стеклом сорОк балет.
Скорый поезд Тверь - Сентябрь - Мой рабочий кабинет.
Мне с дорогой породниться
Разрешил вагон шестой.
Здравствуй, осень-проводница,
С мельхиоровой звездой.
Зубоскалят снова елки
Одесную при Десне.
Дон Кихот на верхней полке
Видит мельницы во сне.
Он не делит мир на части,
Не ругает ветер злой,
Он сражается за счастье
Всех живущих под Луной.
16.9.23
Telegram-канал Влада Маленко
Влад Маленко
Обилетив ветви клёнов,
Ветер бросился с моста.
Нумерация вагонов
Начинается с хвоста.
Столб фонарный - канделябр.
За стеклом сорОк балет.
Скорый поезд Тверь - Сентябрь - Мой рабочий кабинет.
Мне с дорогой породниться
Разрешил вагон шестой.
Здравствуй, осень-проводница,
С мельхиоровой звездой.
Зубоскалят снова елки
Одесную при Десне.
Дон Кихот на верхней полке
Видит мельницы во сне.
Он не делит мир на части,
Не ругает ветер злой,
Он сражается за счастье
Всех живущих под Луной.
16.9.23
Telegram-канал Влада Маленко
Forwarded from ПОЭЗИЯ | Стихи нового дня
День рождения #деньрождения #современник #Глотова
16 сентября 1985 года родилась поэт, переводчик Любовь Глотова. Пишет стихи с 14 лет. По образованию журналист, пишет музыку, делает переводы, преподаёт английский язык. Участник и стипендиат 12 форума молодых писателей России в Липках (2012). Автор книги стихов и публикаций в журналах. Лауреат I степени конкурса «Русский Гофман» (Поэзия) (2017), шорт-лист премии «Лицей» (Поэзия) (2017), шорт-лист «Корнейчуковской премии» (2017). Живёт в Самаре. Фото Азбука самарской поэзии.
Луны половина,
сестра апельсина,
оранжевой долькой скатилась с небес.
И звонкою лодкой,
большой сковородкой
созвездье известное падает в лес.
Не спите, косули!
Зачем вы уснули?
Вот лоси и лисы глядят средь берёз
на капли дождя -
эти добрые пули,
которые ветер нам с моря принёс.
О, звери мои,
о, чудовища-чувства!
О, птицы, вы - мысли, видения, сны!
Как мы заострились, мы - ночь, мы - искусство,
мы - новое слово весны.
26.08.2022
Telegram-канал Любови Глотовой
16 сентября 1985 года родилась поэт, переводчик Любовь Глотова. Пишет стихи с 14 лет. По образованию журналист, пишет музыку, делает переводы, преподаёт английский язык. Участник и стипендиат 12 форума молодых писателей России в Липках (2012). Автор книги стихов и публикаций в журналах. Лауреат I степени конкурса «Русский Гофман» (Поэзия) (2017), шорт-лист премии «Лицей» (Поэзия) (2017), шорт-лист «Корнейчуковской премии» (2017). Живёт в Самаре. Фото Азбука самарской поэзии.
Луны половина,
сестра апельсина,
оранжевой долькой скатилась с небес.
И звонкою лодкой,
большой сковородкой
созвездье известное падает в лес.
Не спите, косули!
Зачем вы уснули?
Вот лоси и лисы глядят средь берёз
на капли дождя -
эти добрые пули,
которые ветер нам с моря принёс.
О, звери мои,
о, чудовища-чувства!
О, птицы, вы - мысли, видения, сны!
Как мы заострились, мы - ночь, мы - искусство,
мы - новое слово весны.
26.08.2022
Telegram-канал Любови Глотовой
#современник #Глотова
Любовь Глотова
Сыновья мои и дочь.
Вечера мои и ночь.
Тучи небо волокут.
Птицы вишенку клюют.
Сеня, то не снегири,
то воробышки.
Черриз-берриз собери
для зазнобушки.
Ягод много, хватит всем,
дай и я немного съем.
Вишня - самая моя
ягода любимая.
А с тобой, Антон,
выйдем на балкон.
Куришь, я молчу.
Не кури - ворчу.
К нам со всех сторон
колокольный звон,
колокольный, бóльный,
кровный и раздольный.
Цапля пролетела ровно,
ничего такого словно.
В городские курмыши -
на Самарку в камыши.
А петунии ахнут,
летним небом пахнут.
Валя, едем к Волге,
день сегодня долгий.
Воздух сонный, юный,
а на пляже дюны.
А в воде прохлада,
нам туда и надо.
Будем плавать и нырять,
камни-камушки искать.
Мы песчинки, капли, слёзки.
На берёзке мы полоски.
Мы рекою полны.
Мы вольны. Мы волны.
21.07.2023
Telegram-канал Любови Глотовой
Любовь Глотова
Сыновья мои и дочь.
Вечера мои и ночь.
Тучи небо волокут.
Птицы вишенку клюют.
Сеня, то не снегири,
то воробышки.
Черриз-берриз собери
для зазнобушки.
Ягод много, хватит всем,
дай и я немного съем.
Вишня - самая моя
ягода любимая.
А с тобой, Антон,
выйдем на балкон.
Куришь, я молчу.
Не кури - ворчу.
К нам со всех сторон
колокольный звон,
колокольный, бóльный,
кровный и раздольный.
Цапля пролетела ровно,
ничего такого словно.
В городские курмыши -
на Самарку в камыши.
А петунии ахнут,
летним небом пахнут.
Валя, едем к Волге,
день сегодня долгий.
Воздух сонный, юный,
а на пляже дюны.
А в воде прохлада,
нам туда и надо.
Будем плавать и нырять,
камни-камушки искать.
Мы песчинки, капли, слёзки.
На берёзке мы полоски.
Мы рекою полны.
Мы вольны. Мы волны.
21.07.2023
Telegram-канал Любови Глотовой
16 сентября - 80 лет со дня разгрома немецко-фашистских войск у стен Новороссийска.
М. Герасимов, участник боев на Малой земле
В Новороссийске зреют розы алые,
У пирса плещет ласково волна,
А мне все снится огненная Малая,
И в снах тревожных видится война.
Ночной десант. Ракеты над Мысхако.
Передовую «Юнкерсы» бомбят.
И будто нас опять ведёт в атаку
Бомбежкою измученный комбат.
Нет, мне не жаль, что молодость не вечна.
Пусть отцвела она в дыму, в огне.
В боях с врагом, в тревогах бесконечных
Я верен был моей родной стране.
Пусть испытал я горечи немало,
Со смертью рядом вёрсты колесил,
- я мир принес Большой и Малой
Во имя счастья всей моей Руси.
Я рад тому, что с утренним рассветом,
С заходом солнца или в час ночной
Акация мне машет белым цветом
И Малая встречает тишиной.
М. Герасимов, участник боев на Малой земле
В Новороссийске зреют розы алые,
У пирса плещет ласково волна,
А мне все снится огненная Малая,
И в снах тревожных видится война.
Ночной десант. Ракеты над Мысхако.
Передовую «Юнкерсы» бомбят.
И будто нас опять ведёт в атаку
Бомбежкою измученный комбат.
Нет, мне не жаль, что молодость не вечна.
Пусть отцвела она в дыму, в огне.
В боях с врагом, в тревогах бесконечных
Я верен был моей родной стране.
Пусть испытал я горечи немало,
Со смертью рядом вёрсты колесил,
- я мир принес Большой и Малой
Во имя счастья всей моей Руси.
Я рад тому, что с утренним рассветом,
С заходом солнца или в час ночной
Акация мне машет белым цветом
И Малая встречает тишиной.