Наверняка у вас бывало такое (а может, бывает и сейчас), что вы прочитали какую-то хорошую книгу — и вам хочется писать так, как написана она. Вы возвращаетесь к своему незаконченному тексту — и он кажется вам пресным, нескладным, некрасивым. Вам хочется переделать его полностью — чтобы было как там — или просто бросить его и начать что-нибудь новое, по мотивам и под впечатлением. А потом проходит время, вам попадается ещё одна хорошая книжка — и вот вас уже неудержимо тянет подражать другому автору, и ваш собственный текст снова кажется вам нескладным, просто по-иному нескладным... и это повторяется из раза в раз, из раза в раз... Признавайтесь, бывает у вас такое?
Сегодня я хочу поговорить о том, как вы боретесь (и боретесь ли?) с влиянием на ваше творчество других писателей и других книг. Поделитесь опытом, я думаю, это будет интересно многим.
#стилистика #разговоры
Сегодня я хочу поговорить о том, как вы боретесь (и боретесь ли?) с влиянием на ваше творчество других писателей и других книг. Поделитесь опытом, я думаю, это будет интересно многим.
#стилистика #разговоры
Продолжаю отвечать на вопросы подписчиков. Спрашивали: «Как искать в тексте ошибки и не отвлекаться, красиво написано или нет?»
Отвечаю: просто волевым усилием запретить себе отвлекаться, и всё. Вы же можете ночью спокойно пройти мимо холодильника и ничего оттуда не съесть? Или не можете? Если нет, советую вам прочитать книгу Келли Макгонигал «Сила воли» — возможно, именно этих знаний вам не хватало, чтобы... ну, чтобы как решили, так и сделали — что угодно.
Впрочем, не исключено, что с силой воли у вас всё в порядке, вы отвлекаетесь по другой причине. Когда человек не понимает, ЧТО ИМЕННО и ПОЧЕМУ он должен делать прямо сейчас, он хватается за всё подряд. Или за то, что ему больше хочется. Многие так наводят порядок в доме: схватил предмет, перенёс из точки А в точку Бэ, подмёл в точке Цэ, а в точке Дэ нашёл свои позапрошлогодние черновики, стал читать — и привет. Какой такой порядок? Отстаньте от меня, я роман сочиняю.
Короче говоря, в работе над книгой, над статьёй, над любым даже самым маленьким текстом нужна система. Я об этом тысячу раз говорил. И какой-то универсальной системы не существует, у разных людей она складывается по-разному. Я могу предложить вам — хотя бы в качестве отправной точки — свою систему. Почитайте, если ещё не читали, эти две статьи:
1️⃣ «Редактура и редактура». Здесь я в общих словах рассказываю о том, чем редактура («искать в тексте ошибки») отличается от вкусовой правки («красиво написано или нет»).
2️⃣ «Меняя хорошее на хорошее». А в этой статье я более подробно разбираю причины, почему авторы снова и снова скатываются во вкусовую правку.
#редактура
Отвечаю: просто волевым усилием запретить себе отвлекаться, и всё. Вы же можете ночью спокойно пройти мимо холодильника и ничего оттуда не съесть? Или не можете? Если нет, советую вам прочитать книгу Келли Макгонигал «Сила воли» — возможно, именно этих знаний вам не хватало, чтобы... ну, чтобы как решили, так и сделали — что угодно.
Впрочем, не исключено, что с силой воли у вас всё в порядке, вы отвлекаетесь по другой причине. Когда человек не понимает, ЧТО ИМЕННО и ПОЧЕМУ он должен делать прямо сейчас, он хватается за всё подряд. Или за то, что ему больше хочется. Многие так наводят порядок в доме: схватил предмет, перенёс из точки А в точку Бэ, подмёл в точке Цэ, а в точке Дэ нашёл свои позапрошлогодние черновики, стал читать — и привет. Какой такой порядок? Отстаньте от меня, я роман сочиняю.
Короче говоря, в работе над книгой, над статьёй, над любым даже самым маленьким текстом нужна система. Я об этом тысячу раз говорил. И какой-то универсальной системы не существует, у разных людей она складывается по-разному. Я могу предложить вам — хотя бы в качестве отправной точки — свою систему. Почитайте, если ещё не читали, эти две статьи:
1️⃣ «Редактура и редактура». Здесь я в общих словах рассказываю о том, чем редактура («искать в тексте ошибки») отличается от вкусовой правки («красиво написано или нет»).
2️⃣ «Меняя хорошее на хорошее». А в этой статье я более подробно разбираю причины, почему авторы снова и снова скатываются во вкусовую правку.
#редактура
Стилевой разнобой — это одна из главных проблем в текстах начинающих авторов. А основная его причина — отсутствие языкового чутья. Это похоже на то, как человек, не умеющий петь, фальшивит и сам того не замечает или как художник-самоучка из раза в раз не может нарисовать человека с правильными пропорциями: то шея у него короткая, то руки разной длины, то колени гнутся под такими углами, под которыми у нормальных людей ничего гнуться не должно. И все видят, что плохо, что неудачно, неумело, — а сам автор этого не понимает. Либо понимает, но не знает, как ему быть.
Первое, что нужно сделать, чтобы избавиться от стилевого разнобоя (а это небыстрый процесс, предупреждаю), — начать присматриваться к стилистической окраске слов. Большинство слов, помимо своего основного словарного значения, имеют ещё и окраску. Иногда это коннотации — дополнительные, несловарные смыслы или ассоциации. Но не всегда. Довольно часто слово можно употреблять в одном контексте и нельзя или нежелательно в других. Сравните: «бить», «лупить», «фигачить», «делать ата-та» и «наносить побои» — смысл один, а контексты очень разные.
А ещё на употребимость лексики влияет окружение. Вроде бы оба слова подходят по смыслу, но когда они стоят по соседству, начинают неприятно резонировать. Посмотрите на эти фразы: «на гроши от честного труда совершил приобретение какой-то фигни», «эти чуваки поют оды промискуитету», «творческие работники подвизались нипадеццки» — вот вам примеры стилевого разнобоя.
При этом некоторые слова (они называются стилистически нейтральными) без проблем употребляются где угодно и сочетаются с любыми другими словами — если только они в принципе могут быть как-то связаны по смыслу. Задавать себе вопрос: «Нейтральное это слово, или же оно имеет стилистическую окраску?» — хорошая отправная точка для развития языкового чутья. Ведь без него писателю никуда.
😍 Выразительные, образные, эмоциональные слова, такие как «восторгаться», «восхитительный», «головокружительный», «подвиг», «хоромы», «чудесно», «ябедничать», будут неуместны в официальных, деловых и научных текстах, а также в любых других, претендующих на серьёзное и беспристрастное изложение материала.
😑 То же самое касается слов, явно или завуалированно показывающих, как человек относится к тому, о чём рассказывает: «гений», «графоман», «дурень», «лодырь», «мерзость», «по-моему», «увы».
🧐 Словам пафосным или немного устаревшим, но всё ещё понятным для читателя (их ещё называют словами высокого стиля или книжной лексикой), зачастую не место в художественных произведениях на современную тематику. Они будут смотреться разве что в сказках, фэнтези и исторических романах, да и то лишь в умеренном количестве; в нехудожественных текстах они используются очень редко. Что это за слова? Это, например: «воспарить», «длань», «конгениальный», «одиозный», «поучать», «созидание».
🤖 А теперь попробуйте представить в тех же сказках или фэнтези какое-нибудь из следующих слов: «адаптация», «андеграунд», «асимметрия», «биткоин», «дезинфицировать», «имидж», «инвестиция». Это всё термины или специальная лексика, использование которой ограничивается узкими областями, профессиональными, научными и др.
😡 И точно так же разговорная и просторечная лексика («ежели», «живность», «ихний»), ругательства («идиот», «хам», «на фиг»), нарочно искажённые слова — эрративы («аффтар», «превед»), свежие заимствования из других языков («ок», «фейк») — это всё может быть уместно в разговорной речи (в том числе в речи персонажей), с некоторыми оговорками уместно в блоге, а в любом другом контексте — уже под большим вопросом.
#стилистика
Первое, что нужно сделать, чтобы избавиться от стилевого разнобоя (а это небыстрый процесс, предупреждаю), — начать присматриваться к стилистической окраске слов. Большинство слов, помимо своего основного словарного значения, имеют ещё и окраску. Иногда это коннотации — дополнительные, несловарные смыслы или ассоциации. Но не всегда. Довольно часто слово можно употреблять в одном контексте и нельзя или нежелательно в других. Сравните: «бить», «лупить», «фигачить», «делать ата-та» и «наносить побои» — смысл один, а контексты очень разные.
А ещё на употребимость лексики влияет окружение. Вроде бы оба слова подходят по смыслу, но когда они стоят по соседству, начинают неприятно резонировать. Посмотрите на эти фразы: «на гроши от честного труда совершил приобретение какой-то фигни», «эти чуваки поют оды промискуитету», «творческие работники подвизались нипадеццки» — вот вам примеры стилевого разнобоя.
При этом некоторые слова (они называются стилистически нейтральными) без проблем употребляются где угодно и сочетаются с любыми другими словами — если только они в принципе могут быть как-то связаны по смыслу. Задавать себе вопрос: «Нейтральное это слово, или же оно имеет стилистическую окраску?» — хорошая отправная точка для развития языкового чутья. Ведь без него писателю никуда.
😍 Выразительные, образные, эмоциональные слова, такие как «восторгаться», «восхитительный», «головокружительный», «подвиг», «хоромы», «чудесно», «ябедничать», будут неуместны в официальных, деловых и научных текстах, а также в любых других, претендующих на серьёзное и беспристрастное изложение материала.
😑 То же самое касается слов, явно или завуалированно показывающих, как человек относится к тому, о чём рассказывает: «гений», «графоман», «дурень», «лодырь», «мерзость», «по-моему», «увы».
🧐 Словам пафосным или немного устаревшим, но всё ещё понятным для читателя (их ещё называют словами высокого стиля или книжной лексикой), зачастую не место в художественных произведениях на современную тематику. Они будут смотреться разве что в сказках, фэнтези и исторических романах, да и то лишь в умеренном количестве; в нехудожественных текстах они используются очень редко. Что это за слова? Это, например: «воспарить», «длань», «конгениальный», «одиозный», «поучать», «созидание».
🤖 А теперь попробуйте представить в тех же сказках или фэнтези какое-нибудь из следующих слов: «адаптация», «андеграунд», «асимметрия», «биткоин», «дезинфицировать», «имидж», «инвестиция». Это всё термины или специальная лексика, использование которой ограничивается узкими областями, профессиональными, научными и др.
😡 И точно так же разговорная и просторечная лексика («ежели», «живность», «ихний»), ругательства («идиот», «хам», «на фиг»), нарочно искажённые слова — эрративы («аффтар», «превед»), свежие заимствования из других языков («ок», «фейк») — это всё может быть уместно в разговорной речи (в том числе в речи персонажей), с некоторыми оговорками уместно в блоге, а в любом другом контексте — уже под большим вопросом.
#стилистика
Старый добрый пост из ВК, к которому я ещё не раз обращусь, поэтому пусть он будет и здесь.
* * *
17:16. Не сердись, но то, что ты написал, ужасно. Я сломал мозг, пока читал. Из каких передовиц советских газет ты берёшь такие выражения? Сейчас я покажу, как надо. Есть один крутой приём, на раз прочищает мозги от канцелярской зауми. Называется «Письмо другу».
Смотри. Мне надо написать какой-нибудь текст, например про фасилитацию бизнес-процессов (звучит устрашающе, да?). Я открываю список друзей и кручу его, пока не найду кого-нибудь, с кем уместно об этом поговорить. Фасилитация — это ж такая штука, кто-то может и обидеться.
Я нахожу такого человека, а потом открываю Word — и начинаю писать. Пишу так, как если бы я ему рассказывал. Максимально быстро, сколь угодно коряво. Например, он мне звонит и спрашивает: «Привет, что делаешь?» — «Да вот, книжку редактирую. Про фасилитацию бизнес-процессов». — «Э-э... Про что?..» — «Ну, понимаешь, чувак, есть такая ерундовина — фасилитация. Это когда ты как бы тамада, но не на свадьбе, а на совещании топ-менеджеров». И так далее. Главное — не останавливаться.
Когда я допишу, я отредактирую текст, уберу оттуда всех «чуваков» и «ерундовины» — и всё, можно посылать в журнал. Или вешать в блог.
Ясна идея?
Теперь я расскажу, почему это работает. Дело в том, что за многие вещи, которые мы делаем хорошо, отвечает подсознание. За умение кататься на велосипеде и танцевать, за походку, за рисование, за то, как мы шутим и — да, как мы непринуждённо излагаем мысли. Нам кажется, что мы делаем это осознанно, но на самом деле сознание принимает лишь общие решения: что сказать, куда повернуть, ускориться или остановиться. А держать равновесие или выбирать интонации оно не умеет.
Когда мы пытаемся взять под контроль всё, что с нами происходит, — мы остаёмся без поддержки подсознания. Сороконожку спросили, в какой очерёдности она переставляет ноги, она задумалась — и всё, привет. Мы с деревянной спиной выходим на сцену. Мы падаем с велосипеда, когда пытаемся проехать по узкой обочине. Мы натужно шутим и пишем уродливые, пластмассовые тексты.
И все это видят, все чувствуют и понимают, насколько нам сейчас неловко. Такие штуки сразу заметны. За считывание естественного/неестественного тоже, кстати, отвечает подсознание.
Хочешь писать естественно? Садись и пиши — другу. Или маме. На худой конец — Деду Морозу. И завтра тоже пиши, и послезавтра. После сорокового письма это станет привычкой.
Этот текст я адресовал как раз приятелю, его зовут Олег. Привет, Олег, если ты это читаешь. Извини, но тексты у тебя вправду не очень.
Сейчас 17:39. я написал заметку за 23 минуты. «Чуваков» из текста вычищать не буду, чтобы все видели, как это работает. Олег, ты тоже смотри, тебе ж письмо. :)
#стилистика
* * *
17:16. Не сердись, но то, что ты написал, ужасно. Я сломал мозг, пока читал. Из каких передовиц советских газет ты берёшь такие выражения? Сейчас я покажу, как надо. Есть один крутой приём, на раз прочищает мозги от канцелярской зауми. Называется «Письмо другу».
Смотри. Мне надо написать какой-нибудь текст, например про фасилитацию бизнес-процессов (звучит устрашающе, да?). Я открываю список друзей и кручу его, пока не найду кого-нибудь, с кем уместно об этом поговорить. Фасилитация — это ж такая штука, кто-то может и обидеться.
Я нахожу такого человека, а потом открываю Word — и начинаю писать. Пишу так, как если бы я ему рассказывал. Максимально быстро, сколь угодно коряво. Например, он мне звонит и спрашивает: «Привет, что делаешь?» — «Да вот, книжку редактирую. Про фасилитацию бизнес-процессов». — «Э-э... Про что?..» — «Ну, понимаешь, чувак, есть такая ерундовина — фасилитация. Это когда ты как бы тамада, но не на свадьбе, а на совещании топ-менеджеров». И так далее. Главное — не останавливаться.
Когда я допишу, я отредактирую текст, уберу оттуда всех «чуваков» и «ерундовины» — и всё, можно посылать в журнал. Или вешать в блог.
Ясна идея?
Теперь я расскажу, почему это работает. Дело в том, что за многие вещи, которые мы делаем хорошо, отвечает подсознание. За умение кататься на велосипеде и танцевать, за походку, за рисование, за то, как мы шутим и — да, как мы непринуждённо излагаем мысли. Нам кажется, что мы делаем это осознанно, но на самом деле сознание принимает лишь общие решения: что сказать, куда повернуть, ускориться или остановиться. А держать равновесие или выбирать интонации оно не умеет.
Когда мы пытаемся взять под контроль всё, что с нами происходит, — мы остаёмся без поддержки подсознания. Сороконожку спросили, в какой очерёдности она переставляет ноги, она задумалась — и всё, привет. Мы с деревянной спиной выходим на сцену. Мы падаем с велосипеда, когда пытаемся проехать по узкой обочине. Мы натужно шутим и пишем уродливые, пластмассовые тексты.
И все это видят, все чувствуют и понимают, насколько нам сейчас неловко. Такие штуки сразу заметны. За считывание естественного/неестественного тоже, кстати, отвечает подсознание.
Хочешь писать естественно? Садись и пиши — другу. Или маме. На худой конец — Деду Морозу. И завтра тоже пиши, и послезавтра. После сорокового письма это станет привычкой.
Этот текст я адресовал как раз приятелю, его зовут Олег. Привет, Олег, если ты это читаешь. Извини, но тексты у тебя вправду не очень.
Сейчас 17:39. я написал заметку за 23 минуты. «Чуваков» из текста вычищать не буду, чтобы все видели, как это работает. Олег, ты тоже смотри, тебе ж письмо. :)
#стилистика
Перенёс в «Телеграм» ещё одну свою большую статью из ВК: о том, как писать интересно. Читайте — и не говорите, что не видели.
Крючья, гвозди и прочие интересные вещи >>>
#интерес_и_эмоции
Крючья, гвозди и прочие интересные вещи >>>
#интерес_и_эмоции
Telegraph
Крючья, гвозди и прочие интересные вещи
Введение Вспомните хороший роман или рассказ, любой художественный текст, которому вы поставили десять баллов из десяти. Такой, который вы точно ещё не раз перечитаете. Который станете советовать знакомым. Вспомнили? Держу пари, это было что-то интересное.…
Что считать плагиатом, а что нет?
Литературный плагиат в обыкновенном понимании, когда кто-то берёт чужое произведение и после некоторой обработки (а то и вовсе без обработки) выдаёт за своё, — это явление скверное и противозаконное. К счастью, настоящие плагиаторы встречаются не так часто, что бы там ни думали отдельные мнительные авторы. У творческого человека особый склад ума, творческий человек нацелен на поиск, на создание нового — вот что его обычно влечёт и радует. Даже зависть к чужому успеху вызывает у него желание не присвоить, а превзойти. Люди же, опускающиеся до прямого плагиата, в творческом плане импотенты, им по-другому никак. Это случайные люди в искусстве.
А можно ли считать плагиатом «Буратино», «Доктора Айболита», «Волшебника Изумрудного города»? Если хотите знать моё мнение, то я полагаю, что это скорее адаптированные переводы — вроде набоковской «Ани в Стране Чудес». То, что они вышли как самостоятельные произведения, без упоминания оригинала, объясняется особенностями эпохи и идеологии. Советский Союз присоединился к Женевской конвенции по авторскому праву только в 1973 году.
А теперь давайте поговорим о том, когда заимствование — это не плагиат. На самом деле таких случаев довольно много.
✏️ Во-первых, не считается плагиатом использование религиозных, фольклорных, а также бродячих сюжетов (каковых всего 36, если верить Жоржу Польти).
✏️ Во-вторых, никому не принадлежат архетипы и ситуации, сплошь и рядом встречающиеся в жизни. Вы, конечно, можете заявить, что сюжет «она любит его, он любит другую, а другая любит соседскую собаку» — ваш и только ваш, но тогда будьте готовы, что вам в лицо рассмеются два десятка японцев и один древний грек.
✏️ В-третьих, вполне допустимо заимствование у других авторов образов, ситуаций и проблем — при условии, что их развитие будет совершенно иное, нежели в исходном произведении. Мария Семёнова говорила, что любит подсматривать сюжетные ходы, пропущенные плохими писателями; вы можете делать так же: увидели в книге или фильме хорошую ситуацию, которую автор решил в лоб, примитивно, тогда как можно было бы сделать гораздо лучше, — пожалуйста, берите и делайте лучше.
✏️ В-четвёртых, если какое-то произведение породило новый жанр и его отдельные элементы вошли в жанровый канон, тут уж ничего не поделаешь. Жанровая литература — это литература оправданных ожиданий. Вряд ли публике, читающей про магические академии, будет интересен роман про жизнь простых школьников из российской глубинки.
✏️ В-пятых, ни в коем случае не плагиат — десять типов эпиграфов и тридцать категорий цитат, а также всевозможные реминисценции, аллюзии, аппликации и прочий гипер-, мета-, архи- и интертекст. В высоком проявлении это модернистская и постмодернистская литература. В невысоком — цитаты из Стругацких и Высоцкого где можно и нельзя, просто потому что «среди наших так принято».
✏️ В-шестых, всегда было и будет влияние одних авторов на других. Становление любого писателя начинается с восхищения и идёт через подражание. Все мы носим в себе фрагменты ДНК древних вирусов; точно так же творчество любого пишущего человека содержит в себе фрагменты творчества его кумиров. Кстати, через подражание многие приходят к полемике. Литературно-философская полемика — это в-седьмых.
✏️ Наконец, не плагиат ни с точки зрения морали, ни с точки зрения закона — заимствование вещей, которые не являются предметом авторского права. Таких вещей не счесть, например это идеи и концепции (не верите? — загляните в Гражданский кодекс, ст. 1259, п. 5).
Собственно, вот всё, что я хотел сказать. Уверен, что вы сможете добавить к этим пунктам ещё сколько-нибудь.
#авторское_право
Литературный плагиат в обыкновенном понимании, когда кто-то берёт чужое произведение и после некоторой обработки (а то и вовсе без обработки) выдаёт за своё, — это явление скверное и противозаконное. К счастью, настоящие плагиаторы встречаются не так часто, что бы там ни думали отдельные мнительные авторы. У творческого человека особый склад ума, творческий человек нацелен на поиск, на создание нового — вот что его обычно влечёт и радует. Даже зависть к чужому успеху вызывает у него желание не присвоить, а превзойти. Люди же, опускающиеся до прямого плагиата, в творческом плане импотенты, им по-другому никак. Это случайные люди в искусстве.
А можно ли считать плагиатом «Буратино», «Доктора Айболита», «Волшебника Изумрудного города»? Если хотите знать моё мнение, то я полагаю, что это скорее адаптированные переводы — вроде набоковской «Ани в Стране Чудес». То, что они вышли как самостоятельные произведения, без упоминания оригинала, объясняется особенностями эпохи и идеологии. Советский Союз присоединился к Женевской конвенции по авторскому праву только в 1973 году.
А теперь давайте поговорим о том, когда заимствование — это не плагиат. На самом деле таких случаев довольно много.
✏️ Во-первых, не считается плагиатом использование религиозных, фольклорных, а также бродячих сюжетов (каковых всего 36, если верить Жоржу Польти).
✏️ Во-вторых, никому не принадлежат архетипы и ситуации, сплошь и рядом встречающиеся в жизни. Вы, конечно, можете заявить, что сюжет «она любит его, он любит другую, а другая любит соседскую собаку» — ваш и только ваш, но тогда будьте готовы, что вам в лицо рассмеются два десятка японцев и один древний грек.
✏️ В-третьих, вполне допустимо заимствование у других авторов образов, ситуаций и проблем — при условии, что их развитие будет совершенно иное, нежели в исходном произведении. Мария Семёнова говорила, что любит подсматривать сюжетные ходы, пропущенные плохими писателями; вы можете делать так же: увидели в книге или фильме хорошую ситуацию, которую автор решил в лоб, примитивно, тогда как можно было бы сделать гораздо лучше, — пожалуйста, берите и делайте лучше.
✏️ В-четвёртых, если какое-то произведение породило новый жанр и его отдельные элементы вошли в жанровый канон, тут уж ничего не поделаешь. Жанровая литература — это литература оправданных ожиданий. Вряд ли публике, читающей про магические академии, будет интересен роман про жизнь простых школьников из российской глубинки.
✏️ В-пятых, ни в коем случае не плагиат — десять типов эпиграфов и тридцать категорий цитат, а также всевозможные реминисценции, аллюзии, аппликации и прочий гипер-, мета-, архи- и интертекст. В высоком проявлении это модернистская и постмодернистская литература. В невысоком — цитаты из Стругацких и Высоцкого где можно и нельзя, просто потому что «среди наших так принято».
✏️ В-шестых, всегда было и будет влияние одних авторов на других. Становление любого писателя начинается с восхищения и идёт через подражание. Все мы носим в себе фрагменты ДНК древних вирусов; точно так же творчество любого пишущего человека содержит в себе фрагменты творчества его кумиров. Кстати, через подражание многие приходят к полемике. Литературно-философская полемика — это в-седьмых.
✏️ Наконец, не плагиат ни с точки зрения морали, ни с точки зрения закона — заимствование вещей, которые не являются предметом авторского права. Таких вещей не счесть, например это идеи и концепции (не верите? — загляните в Гражданский кодекс, ст. 1259, п. 5).
Собственно, вот всё, что я хотел сказать. Уверен, что вы сможете добавить к этим пунктам ещё сколько-нибудь.
#авторское_право
Завтра, 21 апреля, в 18:00 я расскажу о 50 способах сделать лучше практически любой текст. Ставьте лайк, кто ждёт. 😎
Итак, 50 способов сделать лучше любой... вернее, почти любой текст.
Этот список мог быть гораздо длиннее, но, составляя его, я придерживался строгих принципов: 1) каждый совет должен быть применим как к художественному, так и к нехудожественному тексту; 2) я буду рассматривать только те вещи, которые сильно влияют на текст или на его восприятие читателями; 3) я буду рассматривать только те проблемы, которые встречаются достаточно часто. Так что вы не встретите в этом списке рекомендации вроде «сделайте главного героя немного уязвимым», или «не ставьте лишних запятых в составных союзах», или «не начинайте два абзаца подряд с одного и того же слова».
50 СПОСОБОВ >>>
Постскриптум. Эта подборка — не инструкция и не панацея. Это ни много ни мало полсотни ракурсов, с которых можно взглянуть на свой текст и подумать: а нельзя ли сделать его лучше? Почти что 36 видов горы Фудзи. 🙂
#правила_текста
Этот список мог быть гораздо длиннее, но, составляя его, я придерживался строгих принципов: 1) каждый совет должен быть применим как к художественному, так и к нехудожественному тексту; 2) я буду рассматривать только те вещи, которые сильно влияют на текст или на его восприятие читателями; 3) я буду рассматривать только те проблемы, которые встречаются достаточно часто. Так что вы не встретите в этом списке рекомендации вроде «сделайте главного героя немного уязвимым», или «не ставьте лишних запятых в составных союзах», или «не начинайте два абзаца подряд с одного и того же слова».
50 СПОСОБОВ >>>
Постскриптум. Эта подборка — не инструкция и не панацея. Это ни много ни мало полсотни ракурсов, с которых можно взглянуть на свой текст и подумать: а нельзя ли сделать его лучше? Почти что 36 видов горы Фудзи. 🙂
#правила_текста
Telegraph
50 способов сделать текст лучше
1 Добавьте в текст элементы, удерживающие внимание читателя и вызывающие интерес. О том, как писать интересно, я рассказывал здесь. 2 Разбейте текст на абзацы, придерживаясь принципа «один абзац — одна мысль». Абзац — не что иное, как инструмент, помогающий…
Помню фразу, которую Евгений Лукин сказал кому-то из учеников на мастер-классе: «Вы научились писать красиво. Это хорошо. Теперь ваша задача — отучиться писать красиво».
Литература редко создаётся ради одной только эстетической функции. Музыка — да, может быть просто красивой, и всё. Всякие ювелирные штуки. Живопись и скульптура — наверное, тоже иногда.
А вот текст — художественный, нехудожественный, поэтический — уже воздействует на человека не только (и не столько) на уровне эмоций, сколько на уровне смысла. Текст — это способ передачи мыслей от одного человека к другому. И всякие трюки, которые можно делать со словами, — это просто внешняя форма, упаковка для мыслей. Язык, стиль, средства художественной выразительности важны, но вторичны. Поэтому — да, вам будет полезно овладеть всем этим языковым инструментарием. И пока вы учитесь, вы можете писать сколь угодно витиевато, причудливо, громоздко. Это будут ваши упражнения. Но потом вы поймёте, что красота — не в чрезмерности. Красота — в умеренности и в уместности.
Собственно, в любом искусстве так.
#стилистика
Литература редко создаётся ради одной только эстетической функции. Музыка — да, может быть просто красивой, и всё. Всякие ювелирные штуки. Живопись и скульптура — наверное, тоже иногда.
А вот текст — художественный, нехудожественный, поэтический — уже воздействует на человека не только (и не столько) на уровне эмоций, сколько на уровне смысла. Текст — это способ передачи мыслей от одного человека к другому. И всякие трюки, которые можно делать со словами, — это просто внешняя форма, упаковка для мыслей. Язык, стиль, средства художественной выразительности важны, но вторичны. Поэтому — да, вам будет полезно овладеть всем этим языковым инструментарием. И пока вы учитесь, вы можете писать сколь угодно витиевато, причудливо, громоздко. Это будут ваши упражнения. Но потом вы поймёте, что красота — не в чрезмерности. Красота — в умеренности и в уместности.
Собственно, в любом искусстве так.
#стилистика
«Все врут», — говаривал доктор Айболит. Я как редактор готов подписаться: ещё как врут! Чаще не по злому умыслу, и иногда сами того не понимая, — но сути это не меняет. Враньё расползается по миру подобно эпидемии какого-нибудь гриппа или чего похуже.
В обязанности литературного редактора среди прочего входит факт-чекинг — проверка фактической информации, — так вот, я за четырнадцать лет работы не видел ни одной книги, в которой не было бы лажи. Она есть везде, и везде её много, просто где-то автор зевает второстепенные факты, а где-то все его рассуждения строятся на шатком фундаменте — прямо хоть пиши ответреду, чтобы срочно снимал книгу с публикации.
Почему авторы не проверяют всё сами? Почему мусор из их текстов должен вычищать редактор? Может быть, это лень? Или что-то другое?
Я давно думаю над этим вопросом, для меня он уже перешёл в категорию философских, — и в результате размышлений я набросал список причин, почему люди не видят неправды в своих книгах и, шире, во всех своих словах и текстах. Этим списком я сегодня поделюсь с вами.
😶 Отсутствие привычки проверять информацию — вот главный источник лажи. Если бы все писатели, журналисты, блогеры и прочие инфлюенсеры взяли за правило сомневаться в каждом факте, в каждой цифре, в каждом имени и названии, мы бы жили в совсем другом мире.
😶 Нулевая информационная гигиена. Есть люди, которые верят во всякую фигню, от теорий заговора до лечения керосином; есть люди, которые верят не во всякую фигню, а только в некоторые её разновидности. Может быть, это вы, и тогда у вас проблемы с критическим восприятием информации. Если же это не вы — тогда запишите себе не принимать на веру то, что такие люди вам говорят, и проверять услышанное от них особо тщательно.
😶 «Детские заблуждения». Если мы знаем что-то очень давно, оно становится для нас истиной, подтверждённой временем. Особенно если мы часто делимся этой информацией с другими (тут ещё включается фактор репутации: ну как может быть лажей то, о чём я рассказал тысяче человек?).
😶 Желание во что-то верить работает иногда на сознательном, иногда на бессознательном уровне. Человек обычно смотрит сквозь розовые очки на всё, что связано с ним самим, с его здоровьем и благополучием, с общественными группами, к которым он себя причисляет. А ещё он некритически воспринимает те вещи, которые укладываются в его картину мира.
😶 Распространённые мифы. Человек — животное социальное, для него характерно принимать мнение большинства за истину. К тому же чем чаще мы сталкиваемся с какой-то точкой зрения, тем более привычной и естественной она начинает нам казаться.
😶 Эффектная неправда. Иногда какой-то факт, история или цитата кажутся настолько классными, убедительными, необычными, что хочется пересказать их как можно большему числу людей, а не проверять в интернете.
😶 Квазиавторитетные источники. «Это правда, Михалыч же сказал! Михалыч врать не будет». К сожалению, иногда Михалычи — учёные, профессионалы, просто много повидавшие люди — говорят неверные вещи. Особенно это касается тех тем, в которых они не специалисты (например, экономист может нести пургу, когда начинает рассуждать о политике, истории или обществе).
😶 Додумывание. Если мы узнали разрозненные фрагменты информации, естественно будет окружить их каким-то контекстом, достроить до целого, как палеонтолог достраивает мосол до целого бронтозавра. Тем более когда мы пересказываем кому-то эту информацию (и особенно если не хотим ударить в грязь лицом).
Продолжение см. в следующем посте.
В обязанности литературного редактора среди прочего входит факт-чекинг — проверка фактической информации, — так вот, я за четырнадцать лет работы не видел ни одной книги, в которой не было бы лажи. Она есть везде, и везде её много, просто где-то автор зевает второстепенные факты, а где-то все его рассуждения строятся на шатком фундаменте — прямо хоть пиши ответреду, чтобы срочно снимал книгу с публикации.
Почему авторы не проверяют всё сами? Почему мусор из их текстов должен вычищать редактор? Может быть, это лень? Или что-то другое?
Я давно думаю над этим вопросом, для меня он уже перешёл в категорию философских, — и в результате размышлений я набросал список причин, почему люди не видят неправды в своих книгах и, шире, во всех своих словах и текстах. Этим списком я сегодня поделюсь с вами.
😶 Отсутствие привычки проверять информацию — вот главный источник лажи. Если бы все писатели, журналисты, блогеры и прочие инфлюенсеры взяли за правило сомневаться в каждом факте, в каждой цифре, в каждом имени и названии, мы бы жили в совсем другом мире.
😶 Нулевая информационная гигиена. Есть люди, которые верят во всякую фигню, от теорий заговора до лечения керосином; есть люди, которые верят не во всякую фигню, а только в некоторые её разновидности. Может быть, это вы, и тогда у вас проблемы с критическим восприятием информации. Если же это не вы — тогда запишите себе не принимать на веру то, что такие люди вам говорят, и проверять услышанное от них особо тщательно.
😶 «Детские заблуждения». Если мы знаем что-то очень давно, оно становится для нас истиной, подтверждённой временем. Особенно если мы часто делимся этой информацией с другими (тут ещё включается фактор репутации: ну как может быть лажей то, о чём я рассказал тысяче человек?).
😶 Желание во что-то верить работает иногда на сознательном, иногда на бессознательном уровне. Человек обычно смотрит сквозь розовые очки на всё, что связано с ним самим, с его здоровьем и благополучием, с общественными группами, к которым он себя причисляет. А ещё он некритически воспринимает те вещи, которые укладываются в его картину мира.
😶 Распространённые мифы. Человек — животное социальное, для него характерно принимать мнение большинства за истину. К тому же чем чаще мы сталкиваемся с какой-то точкой зрения, тем более привычной и естественной она начинает нам казаться.
😶 Эффектная неправда. Иногда какой-то факт, история или цитата кажутся настолько классными, убедительными, необычными, что хочется пересказать их как можно большему числу людей, а не проверять в интернете.
😶 Квазиавторитетные источники. «Это правда, Михалыч же сказал! Михалыч врать не будет». К сожалению, иногда Михалычи — учёные, профессионалы, просто много повидавшие люди — говорят неверные вещи. Особенно это касается тех тем, в которых они не специалисты (например, экономист может нести пургу, когда начинает рассуждать о политике, истории или обществе).
😶 Додумывание. Если мы узнали разрозненные фрагменты информации, естественно будет окружить их каким-то контекстом, достроить до целого, как палеонтолог достраивает мосол до целого бронтозавра. Тем более когда мы пересказываем кому-то эту информацию (и особенно если не хотим ударить в грязь лицом).
Продолжение см. в следующем посте.
Начало см. в предыдущем посте.
😶 Приукрашивание. Это более тяжёлый случай додумывания, который, впрочем, встречается не настолько часто. Некоторые люди — рассказчики, лекторы, писатели — имеют привычку не просто излагать факты, а эффектно их подавать; для этого приходится что-то опустить, что-то добавить, а где-то и приврать.
😶 Ошибки в рассуждениях. К сожалению, древнее искусство логики в современном обществе почти утрачено. Люди путают причины и следствия, делают масштабные выводы на основании единичных фактов, проводят ложные аналогии и демонстрируют всевозможные когнитивные искажения. Тут я для общего развития порекомендую две книги: классический учебник логики Г. Челпанова и «Думай медленно... решай быстро» Д. Канемана — про когнитивные искажения (автор, кстати, нобелевский лауреат).
😶 Неправильное понимание. Когда человек прочитал о чём-то, в чём он плохо разбирается, а потом пересказывает другим людям, скорее всего, он будет пороть чушь. К этой же категории я бы отнёс и те случаи, когда авторы пишут непонятно или двусмысленно, отчего часть читателей неверно воспринимает информацию. Авторы, пишите ясно!
😶 «Испорченный телефон». Бывает, что информация, пройдя через множество людей, искажается до неузнаваемости, хотя вроде бы никто из них сознательно не врал. Вот почему я советую во время факт-чекинга всегда стремиться найти первоисточник.
😶 Несовершенство памяти. Все мы со временем что-то забываем или начинаем путаться в том, что знали когда-то. Это естественный процесс, с ним как таковым ничего нельзя поделать — зато можно завести привычку перепроверять себя.
😶 Манипуляции и передёргивание. Есть много способов воздействия на человеческое восприятие, они хорошо известны рекламщикам, политикам, инфоцыганам и щелкопёрам из жёлтых газет. Можно не врать напрямую, достаточно подать информацию в определённом ключе и контексте, о чём-то умолчать, что-то выделить, где-то многозначительно намекнуть — и аудитория сделает «правильные» выводы и испытает нужные манипулятору эмоции.
😈 Враньё. Ну и, наконец, некоторые люди врут напрямую, осознанно — кто-то выгоды для, кто-то по необходимости, а иные и по привычке. Помните, что даже самый симпатичный человек с самыми голубыми глазами может в любой момент отвесить вам два кило лапши.
* * *
Итак, я закончил; что вам теперь с этим делать? Ну, во-первых, хорошенько подумать. Все мы разные, и слепые зоны у нас тоже разные. Можете, кстати, написать в комментариях, какие разновидности лажи вы чаще всего пропускаете.
А во-вторых, что бы вы там ни надумали, начинайте более осознанно относиться к любой информации. Можно ли использовать слово «нелицеприятно» как синоним «неприятно», или у него другое значение? Реально ли избавиться от пивного живота, если качать пресс, или вам просто хочется в это верить? Говорил ли Шерлок Холмс: «Элементарно, Ватсон!» в рассказах Конан Дойля, или это реплика из советской экранизации? И так далее, и так далее, и так далее.
Короче говоря, ставьте под сомнение все цифры, факты и названия, в происхождении которых вы хоть чуть-чуть не уверены. Перепроверяйте собственные выводы. Смотрите значение слов в толковом словаре, а написание — в орфографическом. Если в ваших текстах будет меньше неправды, мир станет чуточку честнее и лучше.
Кстати, чтобы сделать мир ещё лучше, можете распространить этот пост среди ваших знакомых. Пусть они тоже подумают.
😶 Приукрашивание. Это более тяжёлый случай додумывания, который, впрочем, встречается не настолько часто. Некоторые люди — рассказчики, лекторы, писатели — имеют привычку не просто излагать факты, а эффектно их подавать; для этого приходится что-то опустить, что-то добавить, а где-то и приврать.
😶 Ошибки в рассуждениях. К сожалению, древнее искусство логики в современном обществе почти утрачено. Люди путают причины и следствия, делают масштабные выводы на основании единичных фактов, проводят ложные аналогии и демонстрируют всевозможные когнитивные искажения. Тут я для общего развития порекомендую две книги: классический учебник логики Г. Челпанова и «Думай медленно... решай быстро» Д. Канемана — про когнитивные искажения (автор, кстати, нобелевский лауреат).
😶 Неправильное понимание. Когда человек прочитал о чём-то, в чём он плохо разбирается, а потом пересказывает другим людям, скорее всего, он будет пороть чушь. К этой же категории я бы отнёс и те случаи, когда авторы пишут непонятно или двусмысленно, отчего часть читателей неверно воспринимает информацию. Авторы, пишите ясно!
😶 «Испорченный телефон». Бывает, что информация, пройдя через множество людей, искажается до неузнаваемости, хотя вроде бы никто из них сознательно не врал. Вот почему я советую во время факт-чекинга всегда стремиться найти первоисточник.
😶 Несовершенство памяти. Все мы со временем что-то забываем или начинаем путаться в том, что знали когда-то. Это естественный процесс, с ним как таковым ничего нельзя поделать — зато можно завести привычку перепроверять себя.
😶 Манипуляции и передёргивание. Есть много способов воздействия на человеческое восприятие, они хорошо известны рекламщикам, политикам, инфоцыганам и щелкопёрам из жёлтых газет. Можно не врать напрямую, достаточно подать информацию в определённом ключе и контексте, о чём-то умолчать, что-то выделить, где-то многозначительно намекнуть — и аудитория сделает «правильные» выводы и испытает нужные манипулятору эмоции.
😈 Враньё. Ну и, наконец, некоторые люди врут напрямую, осознанно — кто-то выгоды для, кто-то по необходимости, а иные и по привычке. Помните, что даже самый симпатичный человек с самыми голубыми глазами может в любой момент отвесить вам два кило лапши.
* * *
Итак, я закончил; что вам теперь с этим делать? Ну, во-первых, хорошенько подумать. Все мы разные, и слепые зоны у нас тоже разные. Можете, кстати, написать в комментариях, какие разновидности лажи вы чаще всего пропускаете.
А во-вторых, что бы вы там ни надумали, начинайте более осознанно относиться к любой информации. Можно ли использовать слово «нелицеприятно» как синоним «неприятно», или у него другое значение? Реально ли избавиться от пивного живота, если качать пресс, или вам просто хочется в это верить? Говорил ли Шерлок Холмс: «Элементарно, Ватсон!» в рассказах Конан Дойля, или это реплика из советской экранизации? И так далее, и так далее, и так далее.
Короче говоря, ставьте под сомнение все цифры, факты и названия, в происхождении которых вы хоть чуть-чуть не уверены. Перепроверяйте собственные выводы. Смотрите значение слов в толковом словаре, а написание — в орфографическом. Если в ваших текстах будет меньше неправды, мир станет чуточку честнее и лучше.
Кстати, чтобы сделать мир ещё лучше, можете распространить этот пост среди ваших знакомых. Пусть они тоже подумают.
Что общего у стилистики и моды? Почему лексический повтор не так ужасен, как принято думать? Как связаны творческая задача и выбор стилистических средств? Что это, кстати, за средства? И что вообще такое — стилистика?
Ответы вы найдёте в моей большой статье.
#стилистика
Ответы вы найдёте в моей большой статье.
#стилистика
Telegraph
Возможность сказать по-разному
Есть такие ошибки, которые не всегда ошибки. И такие, которые лучше не исправлять. А ещё есть ошибки, о которых не известно никому, кроме учёных-филологов. Все эти ошибки называют стилистическими. Я хотел написать о них статью, но понял, что начать придется…
Давайте поговорим о том, какие проблемы могут быть у текста и, в общих словах, о том, как их решать.
Я встречал мнение (к сожалению, распространённое и среди моих коллег редакторов), будто для того, чтобы сделать текст хорошим, достаточно найти и исправить в нём все ошибки. Механический такой подход, простой для понимания и в реализации тоже не сказать чтоб сложный. Но в корне неправильный.
На самом деле есть миллиард текстов, вылизанных до блеска, очищенных от любого рода формальных ошибок, но совершенно никчёмных. Мало того, увлёкшись ловлей блох, автор (или редактор) может не заметить, что сам Бобик уже того... Ну то есть не Бобик, а текст, конечно.
Нет, ошибки нужно исправлять. Не надо по первым трём абзацам делать вывод, что Александр Петров тут раздаёт индульгенции. Дочитайте текст до конца, он как раз про ошибки. Просто редактура, да и любая другая правка, требует осознанного подхода. Иначе говоря, нужно понимать: чем вот это вот, что вы собрались исправить, нехорошо — и станет ли хорошо после того, как вы проделаете некоторую работу.
Итак, чем может быть плох текст? На самом деле многим, практически чем угодно.
✖️ Непонятный текст. Читателю может быть неясно какое-то слово или место, либо может быть неясно всё. Бывает, что одна фразочка или сцена, особенно в начале, вводит читателя в заблуждение, и дальше он воспринимает сюжет или информацию неправильно. Что делать: избавляться от двусмысленностей и «птичьего языка»; следить, чтобы все термины, названия и редкие слова были ясны из контекста; тщательно продумывать экспозицию и вообще подачу информации. Категории текстов в зоне риска: научпоп, учебники и самоучители, фантастика и фэнтези по сложным сеттингам, всякая этноэкзотика. Помните, бета-ридеры — ваши первые помощники.
✖️ Разочаровывающий текст. Это, если по-простому, текст, который не понравился читателю, потому что тот ждал другого. Что делать: думать о читателе заранее, да и вообще всегда. Ну или смириться с тем, что ваши тексты непредсказуемым образом то выстреливают, то проваливаются (чаще всё-таки проваливаются).
✖️ Недостоверный текст — иначе говоря, текст, в котором много вранья. Умышленного или непроизвольного — не важно, читатель не будет разбираться, из каких побуждений вы накормили его лапшой. Впрочем, об этом я недавно писал. Что делать: факт-чекинг. Можно ещё показать текст знатоку, если пишете по какой-то плохо знакомой вам теме.
✖️ Скучный текст. Вольтер говорил: «Все тексты хороши, кроме вашего»... пардон, кроме скучного (или что-то вроде :)). Даже учебники нужно писать так, чтобы было интересно, даже справочники, потому что интересные тексты легче читаются и лучше запоминаются. Что делать: учиться писать интересно. Ну или задним числом вколачивать в текст гвозди, как это делали братья Стругацкие.
✖️ Трудный для чтения текст. Договор может читаться тяжело, потому что его главное качество — это точность и однозначность формулировок, а не лёгкость восприятия. Научный трактат может читаться тяжело по той же причине. Тексты всех остальные категорий должны быть посильны для той аудитории, на которую они рассчитаны. Что делать: избавляться от канцелярита; разгружать сложные предложения; не раскатывать абзацы на полстраницы. Ещё: аккуратно подавать информацию, следить, чтобы всё было понятно. И, наконец: думать о читателе. Тут вам на помощь опять спешат бета-ридеры.
✖️ Возмутительный текст. Я знаю не так много ситуаций в литературе, когда задача возмутить человека бывает оправдана и целесообразна. Обычно автор оскорбляет публику по недомыслию. Что делать: понимать, кто ваш читатель и что он готов вам простить.
✖️ Некрасивый текст. Эту проблему я поставил в конец, потому что сама по себе она наименее серьёзная. Только она обычно сопутствует другим проблемам и свидетельствует о том, что автор недостаточно владеет ремеслом. Что делать: сначала научиться писать, потом научиться писать красиво, потом отучиться писать красиво. Ещё: не относиться наплевательски к тексту вообще и к ошибкам в частности.
Я встречал мнение (к сожалению, распространённое и среди моих коллег редакторов), будто для того, чтобы сделать текст хорошим, достаточно найти и исправить в нём все ошибки. Механический такой подход, простой для понимания и в реализации тоже не сказать чтоб сложный. Но в корне неправильный.
На самом деле есть миллиард текстов, вылизанных до блеска, очищенных от любого рода формальных ошибок, но совершенно никчёмных. Мало того, увлёкшись ловлей блох, автор (или редактор) может не заметить, что сам Бобик уже того... Ну то есть не Бобик, а текст, конечно.
Нет, ошибки нужно исправлять. Не надо по первым трём абзацам делать вывод, что Александр Петров тут раздаёт индульгенции. Дочитайте текст до конца, он как раз про ошибки. Просто редактура, да и любая другая правка, требует осознанного подхода. Иначе говоря, нужно понимать: чем вот это вот, что вы собрались исправить, нехорошо — и станет ли хорошо после того, как вы проделаете некоторую работу.
Итак, чем может быть плох текст? На самом деле многим, практически чем угодно.
✖️ Непонятный текст. Читателю может быть неясно какое-то слово или место, либо может быть неясно всё. Бывает, что одна фразочка или сцена, особенно в начале, вводит читателя в заблуждение, и дальше он воспринимает сюжет или информацию неправильно. Что делать: избавляться от двусмысленностей и «птичьего языка»; следить, чтобы все термины, названия и редкие слова были ясны из контекста; тщательно продумывать экспозицию и вообще подачу информации. Категории текстов в зоне риска: научпоп, учебники и самоучители, фантастика и фэнтези по сложным сеттингам, всякая этноэкзотика. Помните, бета-ридеры — ваши первые помощники.
✖️ Разочаровывающий текст. Это, если по-простому, текст, который не понравился читателю, потому что тот ждал другого. Что делать: думать о читателе заранее, да и вообще всегда. Ну или смириться с тем, что ваши тексты непредсказуемым образом то выстреливают, то проваливаются (чаще всё-таки проваливаются).
✖️ Недостоверный текст — иначе говоря, текст, в котором много вранья. Умышленного или непроизвольного — не важно, читатель не будет разбираться, из каких побуждений вы накормили его лапшой. Впрочем, об этом я недавно писал. Что делать: факт-чекинг. Можно ещё показать текст знатоку, если пишете по какой-то плохо знакомой вам теме.
✖️ Скучный текст. Вольтер говорил: «Все тексты хороши, кроме вашего»... пардон, кроме скучного (или что-то вроде :)). Даже учебники нужно писать так, чтобы было интересно, даже справочники, потому что интересные тексты легче читаются и лучше запоминаются. Что делать: учиться писать интересно. Ну или задним числом вколачивать в текст гвозди, как это делали братья Стругацкие.
✖️ Трудный для чтения текст. Договор может читаться тяжело, потому что его главное качество — это точность и однозначность формулировок, а не лёгкость восприятия. Научный трактат может читаться тяжело по той же причине. Тексты всех остальные категорий должны быть посильны для той аудитории, на которую они рассчитаны. Что делать: избавляться от канцелярита; разгружать сложные предложения; не раскатывать абзацы на полстраницы. Ещё: аккуратно подавать информацию, следить, чтобы всё было понятно. И, наконец: думать о читателе. Тут вам на помощь опять спешат бета-ридеры.
✖️ Возмутительный текст. Я знаю не так много ситуаций в литературе, когда задача возмутить человека бывает оправдана и целесообразна. Обычно автор оскорбляет публику по недомыслию. Что делать: понимать, кто ваш читатель и что он готов вам простить.
✖️ Некрасивый текст. Эту проблему я поставил в конец, потому что сама по себе она наименее серьёзная. Только она обычно сопутствует другим проблемам и свидетельствует о том, что автор недостаточно владеет ремеслом. Что делать: сначала научиться писать, потом научиться писать красиво, потом отучиться писать красиво. Ещё: не относиться наплевательски к тексту вообще и к ошибкам в частности.
* * *
У многих писателей, у начинающих, да и у некоторых вполне себе продолжающих в голове живо трепещет вопрос: «Что, чёрт возьми, не так с моим текстом?» Этот вопрос в разных вариациях звучит настолько часто, что мне даже пришлось написать универсальный отказной пост — о том, почему я не читаю рукописи и не делаю отзывов и разборов. Но я надеюсь, то, что я рассказал сегодня, поможет кому-то из вас ответить себе на этот вопрос самостоятельно. Ну или хотя бы приблизиться к ответу.
Да, ещё одно: всё то, что должно работать на читателя, должно работать именно на вашего читателя, а не на какого-то абстрактного или вообще. Так что если вы пока не знаете, кто ваш читатель, вам стоит поскорее узнать о нём как можно больше.
Впрочем, это уже совсем другая история, и расскажу я её как-нибудь в другой раз.
У многих писателей, у начинающих, да и у некоторых вполне себе продолжающих в голове живо трепещет вопрос: «Что, чёрт возьми, не так с моим текстом?» Этот вопрос в разных вариациях звучит настолько часто, что мне даже пришлось написать универсальный отказной пост — о том, почему я не читаю рукописи и не делаю отзывов и разборов. Но я надеюсь, то, что я рассказал сегодня, поможет кому-то из вас ответить себе на этот вопрос самостоятельно. Ну или хотя бы приблизиться к ответу.
Да, ещё одно: всё то, что должно работать на читателя, должно работать именно на вашего читателя, а не на какого-то абстрактного или вообще. Так что если вы пока не знаете, кто ваш читатель, вам стоит поскорее узнать о нём как можно больше.
Впрочем, это уже совсем другая история, и расскажу я её как-нибудь в другой раз.
Баланс нового и узнаваемого в литературе
Что такое «новое» применительно к книге? Это то, что удивляет читателя. Сильно или несильно, приятно или неприятно. А «узнаваемое», соответственно, не удивляет. Встречая такое, читатель говорит: «О’кей», — и идёт дальше.
Можно подумать, что узнаваемое — это какой-то картон, песок, рамплиссаж, а новое — самое то, ради чего люди и читают. Можно подумать, что нового должно быть больше. Нет, это не так.
Даже самая новаторская, самая экспериментальная книга, непонятная ни для кого, кроме горстки литературоведов, большей частью состоит из узнаваемого. Я бы сказал, что на девяносто девять процентов, но это слишком нечёткая область, чтобы использовать точные цифры. На девяносто девять условных литературоведческих процентов, вот.
И один процент — это новое. Или полпроцента. Или одна десятая процента. Во многих книгах, кстати, и вовсе ноль — и это не плохо. Просто авторы рекомбинируют по-разному уже знакомые читателям элементы, и читатели им за это благодарны. За возможность вернуться к чему-то любимому, привычному, безопасному. В жёстком жанре детектива, например, сложно придумать что-то по-настоящему оригинальное, все возможности давно исчерпаны. Да и не надо нам оригинального в детективах.
Мы, люди, по своей природе ужасные консерваторы. И чем старше мы становимся, тем больше цепляемся за привычные вещи. За привычные формы, сюжеты, типажи. Имена, идеи, слова, образы, эмоции. Вообще принятие нового — по-настоящему, шокирующе, катарсически нового — непростое испытание; для этого нужно иметь под ногами твёрдую опору из знакомых, надёжных вещей. И незнакомая информация лучше воспринимается, будучи подана в контексте, в котором мы хорошо ориентируемся. Это, кстати, главный принцип научения.
Следующий вопрос: в чём автор может позволить себе экспериментировать? Читатель какие-то вещи просто узнаёт, когда встречает, каким-то радуется как старым друзьям, каких-то ожидает с нетерпением, а от каких-то и вовсе неспособен отказаться — собственно, ради них он и купил книгу. И автор должен ясно понимать, что для его читателя неважно, а что неприкосновенно. Этот момент я проиллюстрирую.
Вот, например, есть жанр традиционного фэнтези с эльфами, гномами и прочими рыцарями. В нём можно свободно менять антураж, географию (и вообще систему мироустройства), вводить неведомые силы, создавать новые народы и живые существа... Читатель поймёт и даже скажет спасибо. А можем ли мы перенести место действия из условного европейского средневековья, скажем, в условную античность или в не менее условную Викторианскую эпоху? Часть читателей начинает морщиться, но вообще такая литература тоже есть. А если в Советский Союз времён Леонида Ильича Брежнева? Эльфы и плановая экономика, каково? Тут мы потеряем не меньше половины аудитории, потому что фэнтези ведь — это что-то вроде сказки, а какая сказка в брежневском СССР? Не сказка, а сплошной соцреализм.
А вот пример совсем непозволительного с точки зрения любителей фэнтезийного жанра: негероический герой в неприключенческом сюжете. Просто крестьянин или просто кабатчик. Просто делает свою работу. Ну или вот хотя бы просто бурлак. Из главы в главу таскает баржу по Великой Реке Ырык-Урук. Скукотища, а не фэнтези. А будь оно написано в другом жанре для другой аудитории — и уже вполне себе в духе Чингиза Айтматова. Я б почитал.
Резюмирую: что делать со всей этой информацией? Первым делом — осознать. Затем приложить к тому жанру, в котором вы пишете, к вашей аудитории. Понять, что стоит за каждым её «прикольненько», «хочу» и «требую». Мысленно обозначить для себя, где есть пространство для творческого эксперимента, для новизны. А дальше — писать. Писать так, чтобы ваши читатели получили и ожидаемое, и что-то сверх того, но ни в коем случае не вместо. 🙂
#аудитория #жанровая_проза
Что такое «новое» применительно к книге? Это то, что удивляет читателя. Сильно или несильно, приятно или неприятно. А «узнаваемое», соответственно, не удивляет. Встречая такое, читатель говорит: «О’кей», — и идёт дальше.
Можно подумать, что узнаваемое — это какой-то картон, песок, рамплиссаж, а новое — самое то, ради чего люди и читают. Можно подумать, что нового должно быть больше. Нет, это не так.
Даже самая новаторская, самая экспериментальная книга, непонятная ни для кого, кроме горстки литературоведов, большей частью состоит из узнаваемого. Я бы сказал, что на девяносто девять процентов, но это слишком нечёткая область, чтобы использовать точные цифры. На девяносто девять условных литературоведческих процентов, вот.
И один процент — это новое. Или полпроцента. Или одна десятая процента. Во многих книгах, кстати, и вовсе ноль — и это не плохо. Просто авторы рекомбинируют по-разному уже знакомые читателям элементы, и читатели им за это благодарны. За возможность вернуться к чему-то любимому, привычному, безопасному. В жёстком жанре детектива, например, сложно придумать что-то по-настоящему оригинальное, все возможности давно исчерпаны. Да и не надо нам оригинального в детективах.
Мы, люди, по своей природе ужасные консерваторы. И чем старше мы становимся, тем больше цепляемся за привычные вещи. За привычные формы, сюжеты, типажи. Имена, идеи, слова, образы, эмоции. Вообще принятие нового — по-настоящему, шокирующе, катарсически нового — непростое испытание; для этого нужно иметь под ногами твёрдую опору из знакомых, надёжных вещей. И незнакомая информация лучше воспринимается, будучи подана в контексте, в котором мы хорошо ориентируемся. Это, кстати, главный принцип научения.
Следующий вопрос: в чём автор может позволить себе экспериментировать? Читатель какие-то вещи просто узнаёт, когда встречает, каким-то радуется как старым друзьям, каких-то ожидает с нетерпением, а от каких-то и вовсе неспособен отказаться — собственно, ради них он и купил книгу. И автор должен ясно понимать, что для его читателя неважно, а что неприкосновенно. Этот момент я проиллюстрирую.
Вот, например, есть жанр традиционного фэнтези с эльфами, гномами и прочими рыцарями. В нём можно свободно менять антураж, географию (и вообще систему мироустройства), вводить неведомые силы, создавать новые народы и живые существа... Читатель поймёт и даже скажет спасибо. А можем ли мы перенести место действия из условного европейского средневековья, скажем, в условную античность или в не менее условную Викторианскую эпоху? Часть читателей начинает морщиться, но вообще такая литература тоже есть. А если в Советский Союз времён Леонида Ильича Брежнева? Эльфы и плановая экономика, каково? Тут мы потеряем не меньше половины аудитории, потому что фэнтези ведь — это что-то вроде сказки, а какая сказка в брежневском СССР? Не сказка, а сплошной соцреализм.
А вот пример совсем непозволительного с точки зрения любителей фэнтезийного жанра: негероический герой в неприключенческом сюжете. Просто крестьянин или просто кабатчик. Просто делает свою работу. Ну или вот хотя бы просто бурлак. Из главы в главу таскает баржу по Великой Реке Ырык-Урук. Скукотища, а не фэнтези. А будь оно написано в другом жанре для другой аудитории — и уже вполне себе в духе Чингиза Айтматова. Я б почитал.
Резюмирую: что делать со всей этой информацией? Первым делом — осознать. Затем приложить к тому жанру, в котором вы пишете, к вашей аудитории. Понять, что стоит за каждым её «прикольненько», «хочу» и «требую». Мысленно обозначить для себя, где есть пространство для творческого эксперимента, для новизны. А дальше — писать. Писать так, чтобы ваши читатели получили и ожидаемое, и что-то сверх того, но ни в коем случае не вместо. 🙂
#аудитория #жанровая_проза
Все, наверное, слышали известный вопрос, как правильно: «победю», «побежу» или «побежду»? Подвох тут в том, что среди перечисленных вариантов нет ни одного верного. Ты — победишь, мы — победим, я... извините, не получается почему-то.
Это явление называется неполная парадигма. «Побеждать» — глагол, в парадигме которого отсутствует форма будущего времени в 1-м лице и единственном числе. (Парадигма, если вы не знаете, — это все формы, которые может принимать та или иная часть речи.)
Нельзя сказать, что пример с «победю/побежу/побежду» — какой-то исключительный случай. В русском языке есть много слов, у которых недостаёт самых разных форм. Например, у «ножниц», «сливок» и «дрожжей» нет единственного числа, у «серебра», «листвы» и «ржи» — множественного, а слово «мечта» во множественном числе нельзя поставить в родительный падеж.
Из всех частей речи больше всего грамматических категорий имеет глагол, поэтому неполная парадигма у него встречается чаще всего. Например:
🚫 Нет формы 1-го лица единственного числа («что делаю?») у глаголов «галдеть», «дерзить», «дудеть», «победить», «очутиться», «убедить», «шелестеть».
🚫 Нет формы повелительного наклонения («что делай?») у глаголов «видеть», «ехать», «жаждать», «слышать», «хотеть», а также у безличных глаголов, таких как «вьюжить», «знобить», «нездоровиться», «светать», «смеркаться» и т.п.
🚫 Нельзя образовать деепричастия от глаголов «звать», «казаться», «мочь», «петь», «рвать», «спать», «стонать» и «хотеть» (слово «хотя» — это не деепричастие, а частица или союз).
🚫 Есть только формы прошедшего времени у глаголов «видать» и «слыхать».
🚫 Нет неопределённой формы и формы прошедшего времени у глаголов «неймёт» и «неймётся» (они даже в словаре записаны вот так, а не инфинитивом, как все другие глаголы).
🚫 В случае с глаголом «объять» проще перечислить формы, которые у него есть, чем те, которых нет.
🚫 А у глагола «несдобровать» вообще нет никаких форм, кроме неопределённой («что делать?»).
Некоторые авторы насилуют глаголы, ставя их в невозможные формы: кто-то не знает, что так нельзя, кто-то знает — но само слово «нельзя» ему претит, а кто-то «я художник, я так вижу» — считает невозможные формы свежими творческими находками.
Писать так — всегда ошибка. Можно придумывать новые слова — авторские неологизмы и окказионализмы, — но уже существующие слова нельзя использовать неподобающим образом (будь то в неправильном значении, в неверной синтаксической функции или в несуществующей форме).
Если вам подвернулось такое неудобное слово, замените его на синоним, у которого есть нужная форма, или подберите подходящую параллельную (то есть означающую то же самое) синтаксическую конструкцию. Так, вместо «я победю/побежу/побежду» можно сказать: «я одержу победу», «я возьму верх», «победа будет за мной» и даже «противник будет посрамлён». На то нам и дана стилистика, чтобы мы могли при желании или необходимости выразить одну и ту же мысль по-разному.
Напоследок отвечу на вопрос — наверняка у многих он возник во время чтения: «Как понять, что у слова нет какой-то формы?» Прежде всего вам нужно положиться на чутьё. Начитанный человек чувствует дискомфорт, когда слово звучит странно, потому что не встречал его в книгах. Затем стоит заглянуть в орфографический или толковый словарь, там иногда указываются отсутствующие формы слов. Наконец, если словарь не помог, поищите слово в Национальном корпусе русского языка. Только держите в уме, что классики иногда (иногда!) тоже делали ошибки.
#русский_язык #грамотность
Это явление называется неполная парадигма. «Побеждать» — глагол, в парадигме которого отсутствует форма будущего времени в 1-м лице и единственном числе. (Парадигма, если вы не знаете, — это все формы, которые может принимать та или иная часть речи.)
Нельзя сказать, что пример с «победю/побежу/побежду» — какой-то исключительный случай. В русском языке есть много слов, у которых недостаёт самых разных форм. Например, у «ножниц», «сливок» и «дрожжей» нет единственного числа, у «серебра», «листвы» и «ржи» — множественного, а слово «мечта» во множественном числе нельзя поставить в родительный падеж.
Из всех частей речи больше всего грамматических категорий имеет глагол, поэтому неполная парадигма у него встречается чаще всего. Например:
🚫 Нет формы 1-го лица единственного числа («что делаю?») у глаголов «галдеть», «дерзить», «дудеть», «победить», «очутиться», «убедить», «шелестеть».
🚫 Нет формы повелительного наклонения («что делай?») у глаголов «видеть», «ехать», «жаждать», «слышать», «хотеть», а также у безличных глаголов, таких как «вьюжить», «знобить», «нездоровиться», «светать», «смеркаться» и т.п.
🚫 Нельзя образовать деепричастия от глаголов «звать», «казаться», «мочь», «петь», «рвать», «спать», «стонать» и «хотеть» (слово «хотя» — это не деепричастие, а частица или союз).
🚫 Есть только формы прошедшего времени у глаголов «видать» и «слыхать».
🚫 Нет неопределённой формы и формы прошедшего времени у глаголов «неймёт» и «неймётся» (они даже в словаре записаны вот так, а не инфинитивом, как все другие глаголы).
🚫 В случае с глаголом «объять» проще перечислить формы, которые у него есть, чем те, которых нет.
🚫 А у глагола «несдобровать» вообще нет никаких форм, кроме неопределённой («что делать?»).
Некоторые авторы насилуют глаголы, ставя их в невозможные формы: кто-то не знает, что так нельзя, кто-то знает — но само слово «нельзя» ему претит, а кто-то «я художник, я так вижу» — считает невозможные формы свежими творческими находками.
Писать так — всегда ошибка. Можно придумывать новые слова — авторские неологизмы и окказионализмы, — но уже существующие слова нельзя использовать неподобающим образом (будь то в неправильном значении, в неверной синтаксической функции или в несуществующей форме).
Если вам подвернулось такое неудобное слово, замените его на синоним, у которого есть нужная форма, или подберите подходящую параллельную (то есть означающую то же самое) синтаксическую конструкцию. Так, вместо «я победю/побежу/побежду» можно сказать: «я одержу победу», «я возьму верх», «победа будет за мной» и даже «противник будет посрамлён». На то нам и дана стилистика, чтобы мы могли при желании или необходимости выразить одну и ту же мысль по-разному.
Напоследок отвечу на вопрос — наверняка у многих он возник во время чтения: «Как понять, что у слова нет какой-то формы?» Прежде всего вам нужно положиться на чутьё. Начитанный человек чувствует дискомфорт, когда слово звучит странно, потому что не встречал его в книгах. Затем стоит заглянуть в орфографический или толковый словарь, там иногда указываются отсутствующие формы слов. Наконец, если словарь не помог, поищите слово в Национальном корпусе русского языка. Только держите в уме, что классики иногда (иногда!) тоже делали ошибки.
#русский_язык #грамотность
Очередной вопрос от подписчика: достаточно ли одного человека, который помогает автору вычитывать текст, или лучше, когда их несколько?
Всё зависит от того, что это за люди и в чём они помогают.
Если речь идёт о литературном редакторе, то он обычно один. Я за всю свою рабочую практику ни разу не видел, чтобы книгу отдавали двум редакторам, — за исключением случаев, когда первый редактор не справился и второй устраняет за ним огрехи (или, что проще, редактирует полностью заново).
Корректоров в нормальных издательствах ставят двух на книгу, а в особо серьёзных случаях их может быть три и даже больше (я слышал, в СССР энциклопедии вычитывали по пять корректоров, один за другим). Главное качество корректора — кроме знания правил — это внимательность; но никакой человек не может быть внимателен на сто процентов, поэтому второй корректор страхует первого, а кроме того, он читает уже свёрстанный макет и отслеживает ошибки вёрстки и оформления.
Корректоры, а тем более литературный редактор — это довольно дорогостоящие специалисты, и обычно я тут советую переложить расходы на издательство. На самом деле даже если вы заплатили за редакторскую и корректорскую вычитку вашей рукописи, а потом отослали её в издательство и получили положительный ответ, ваш текст всё равно отправят на редактуру и корректуру — просто потому, что так принято. Если же вы публикуетесь на самиздате, то вам не обязательно ориентироваться на издательские стандарты работы — вы можете обойтись помощью одного корректора, попросив его вдобавок выделять в тексте стилистические ошибки и сомнительные места (кто-то попросит за это немного доплатить, кто-то и так всегда отмечает такие вещи).
А вот бета-ридеров должно быть несколько, благо они обычно готовы помогать бесплатно. Почему несколько? Потому что это, по сути, просто читатели с довольно разным опытом и литературными предпочтениями. Обратная связь, которую они дают, большей частью субъективна. Не стоит полагаться на отзывы одного человека или двух, пусть их будет хотя бы пятеро — так вы получите более объёмный и разносторонний взгляд на ваш текст.
Где искать бета-ридеров? Если у вас есть сложившаяся аудитория, даже небольшая, вы можете предложить нескольким людям читать ваши тексты раньше остальных взамен на обратную связь. Вы также можете объединиться с несколькими авторами плюс-минус вашего уровня, чтобы помогать друг другу с вычиткой. Наконец, во многих писательских сообществах есть темы для поиска бета-ридеров — напишите туда, и если сообщество активное, наверняка на ваше предложение кто-нибудь откликнется.
#редактура #корректура
Всё зависит от того, что это за люди и в чём они помогают.
Если речь идёт о литературном редакторе, то он обычно один. Я за всю свою рабочую практику ни разу не видел, чтобы книгу отдавали двум редакторам, — за исключением случаев, когда первый редактор не справился и второй устраняет за ним огрехи (или, что проще, редактирует полностью заново).
Корректоров в нормальных издательствах ставят двух на книгу, а в особо серьёзных случаях их может быть три и даже больше (я слышал, в СССР энциклопедии вычитывали по пять корректоров, один за другим). Главное качество корректора — кроме знания правил — это внимательность; но никакой человек не может быть внимателен на сто процентов, поэтому второй корректор страхует первого, а кроме того, он читает уже свёрстанный макет и отслеживает ошибки вёрстки и оформления.
Корректоры, а тем более литературный редактор — это довольно дорогостоящие специалисты, и обычно я тут советую переложить расходы на издательство. На самом деле даже если вы заплатили за редакторскую и корректорскую вычитку вашей рукописи, а потом отослали её в издательство и получили положительный ответ, ваш текст всё равно отправят на редактуру и корректуру — просто потому, что так принято. Если же вы публикуетесь на самиздате, то вам не обязательно ориентироваться на издательские стандарты работы — вы можете обойтись помощью одного корректора, попросив его вдобавок выделять в тексте стилистические ошибки и сомнительные места (кто-то попросит за это немного доплатить, кто-то и так всегда отмечает такие вещи).
А вот бета-ридеров должно быть несколько, благо они обычно готовы помогать бесплатно. Почему несколько? Потому что это, по сути, просто читатели с довольно разным опытом и литературными предпочтениями. Обратная связь, которую они дают, большей частью субъективна. Не стоит полагаться на отзывы одного человека или двух, пусть их будет хотя бы пятеро — так вы получите более объёмный и разносторонний взгляд на ваш текст.
Где искать бета-ридеров? Если у вас есть сложившаяся аудитория, даже небольшая, вы можете предложить нескольким людям читать ваши тексты раньше остальных взамен на обратную связь. Вы также можете объединиться с несколькими авторами плюс-минус вашего уровня, чтобы помогать друг другу с вычиткой. Наконец, во многих писательских сообществах есть темы для поиска бета-ридеров — напишите туда, и если сообщество активное, наверняка на ваше предложение кто-нибудь откликнется.
#редактура #корректура
Сегодня с 19:00 до 22:00 по московскому времени в нашей группе в социальной сети «ВКонтакте» мы с Ольгой Нестеровой (ведущим редактором издательства «МИФ», редакция «Культура») проведём блиц-консультацию — будем отвечать на вопросы подписчиков в реальном времени. Обычно на такой консультации мы успеваем разобрать несколько десятков вопросов.
Если вы пользуетесь ВК — приходите, будет интересно.
👉 https://vk.com/perepishite
Постскриптум. Отличие блиц-консультации от вебинара в том, что вопросы мы принимаем в текстовом формате — в виде комментариев под специальным постом — и отвечаем тоже в комментариях. Идеально для тех, кто не любит видео и прямые эфиры. 😉
Если вы пользуетесь ВК — приходите, будет интересно.
👉 https://vk.com/perepishite
Постскриптум. Отличие блиц-консультации от вебинара в том, что вопросы мы принимаем в текстовом формате — в виде комментариев под специальным постом — и отвечаем тоже в комментариях. Идеально для тех, кто не любит видео и прямые эфиры. 😉
Стиль текста — это не просто «красиво». Это не просто «я так привык». И тем более не просто «захотелось — написал». Стиль — это форма, которую мы придаём тексту. И она не случайна. В хорошем тексте не только содержание работает на творческую задачу. Форма — тоже.
Сегодня мы поговорим об одном элементе стиля, о котором авторы задумываются далеко не так часто, как о тропах, эпитетах или образных словах. Длина предложений — вот о чём мы будем говорить, и вы наверняка пересмотрите своё отношение к такому, казалось бы, незначительному аспекту текста. Некоторые авторы склонны писать длинными периодами, другие, наоборот, — короткими рублеными фразами, не задумываясь, что сама эта манера влияет на восприятие их текстов читателями.
Что такое предложение? Это смысловая единица. Законченная, целая. Его читают на одном дыхании. Его стараются удержать в голове. Никто не делает остановки в середине. Точка — вот место, где можно передохнуть. Поэтому короткие предложения читаются быстро. И текст из таких предложений — летит, мчится. Это очень хорошо для динамичных сцен. Для погонь, для драк. Но не для объяснения чего-то сложного.
Когда я называю текст законченной смысловой единицей, я имею в виду не только скорость, с которой читатель сможет прочесть его — какое-то предложение быстрее, какое-то дольше, — я имею в виду ещё и его информационную ёмкость: есть такие темы, которые невозможно раскрыть с помощью дюжины слов, но при этом и дробить их на части (на отдельные небольшие предложения) тоже нежелательно, поскольку в этом случае нарушается связность информации. Длинные предложения хорошо подходят для объяснения сложных материй — и для создания размеренного, тягучего, обстоятельного повествования (наверняка вы и без моей подсказки вспомните тысячу и один случай, когда бывает нужно максимально успокоить, замедлить читателя).
Кто-то, наверное, сейчас подумал: ага, короткие предложения — для быстрого текста, длинные — для медленного, а для обычного текста, значит, лучше всего подходят средние, слов этак из десяти-двенадцати? Как бы не так! Кроме длины предложений есть ещё один аспект: ритм. Да, он может быть быстрым, медленным или умеренным (как в музыке) — но ещё он может быть ровным или рваным. Если все предложения примерно одинаковой длины, значит, ритм ровный. Если они разные — рваный. Как, например, в этом абзаце. Кстати, обратите внимание на то, что каждый абзац в этом посте я для демонстрации написал в своём ритме.
Ровный ритм усыпляет читателя (конечно, не в прямом смысле — если только книга не скучная). Человек привыкает к одинаковым смысловым единицам, и его внимание притупляется. Поэтому рваный ритм, как это ни парадоксально, для читателя комфортнее всего. Постоянно меняющаяся длина предложений держит мозг в тонусе, не даёт настроиться на что-то постоянное. Именно таким ритмом лучше всего писать текст, когда нет задачи сделать его нарочито быстрым или медленным.
Вот так-то. Теперь вы это знаете. Пользуйтесь.
Напоследок отвечу на вопрос: а как быть, если я привык писать преимущественно длинными (или, наоборот, короткими) предложениями? Нужно ли мне переучиваться? Нет. Пишите так, как привыкли писать — но только черновик. А потом на стадии правки вы можете задать себе вопрос: в каких фрагментах текста ритм не соответствует содержанию или задаче? — и там, где это нужно, разбить предложения на более короткие или, наоборот, объединить в более ёмкие и медленные синтаксические конструкции.
Постскриптум. В качестве упражнения предлагаю вам ответить на вопрос: какой ритм (быстрый, умеренный или медленный, рваный или ровный) я использовал в каждом абзаце этого поста?
#стилистика
Сегодня мы поговорим об одном элементе стиля, о котором авторы задумываются далеко не так часто, как о тропах, эпитетах или образных словах. Длина предложений — вот о чём мы будем говорить, и вы наверняка пересмотрите своё отношение к такому, казалось бы, незначительному аспекту текста. Некоторые авторы склонны писать длинными периодами, другие, наоборот, — короткими рублеными фразами, не задумываясь, что сама эта манера влияет на восприятие их текстов читателями.
Что такое предложение? Это смысловая единица. Законченная, целая. Его читают на одном дыхании. Его стараются удержать в голове. Никто не делает остановки в середине. Точка — вот место, где можно передохнуть. Поэтому короткие предложения читаются быстро. И текст из таких предложений — летит, мчится. Это очень хорошо для динамичных сцен. Для погонь, для драк. Но не для объяснения чего-то сложного.
Когда я называю текст законченной смысловой единицей, я имею в виду не только скорость, с которой читатель сможет прочесть его — какое-то предложение быстрее, какое-то дольше, — я имею в виду ещё и его информационную ёмкость: есть такие темы, которые невозможно раскрыть с помощью дюжины слов, но при этом и дробить их на части (на отдельные небольшие предложения) тоже нежелательно, поскольку в этом случае нарушается связность информации. Длинные предложения хорошо подходят для объяснения сложных материй — и для создания размеренного, тягучего, обстоятельного повествования (наверняка вы и без моей подсказки вспомните тысячу и один случай, когда бывает нужно максимально успокоить, замедлить читателя).
Кто-то, наверное, сейчас подумал: ага, короткие предложения — для быстрого текста, длинные — для медленного, а для обычного текста, значит, лучше всего подходят средние, слов этак из десяти-двенадцати? Как бы не так! Кроме длины предложений есть ещё один аспект: ритм. Да, он может быть быстрым, медленным или умеренным (как в музыке) — но ещё он может быть ровным или рваным. Если все предложения примерно одинаковой длины, значит, ритм ровный. Если они разные — рваный. Как, например, в этом абзаце. Кстати, обратите внимание на то, что каждый абзац в этом посте я для демонстрации написал в своём ритме.
Ровный ритм усыпляет читателя (конечно, не в прямом смысле — если только книга не скучная). Человек привыкает к одинаковым смысловым единицам, и его внимание притупляется. Поэтому рваный ритм, как это ни парадоксально, для читателя комфортнее всего. Постоянно меняющаяся длина предложений держит мозг в тонусе, не даёт настроиться на что-то постоянное. Именно таким ритмом лучше всего писать текст, когда нет задачи сделать его нарочито быстрым или медленным.
Вот так-то. Теперь вы это знаете. Пользуйтесь.
Напоследок отвечу на вопрос: а как быть, если я привык писать преимущественно длинными (или, наоборот, короткими) предложениями? Нужно ли мне переучиваться? Нет. Пишите так, как привыкли писать — но только черновик. А потом на стадии правки вы можете задать себе вопрос: в каких фрагментах текста ритм не соответствует содержанию или задаче? — и там, где это нужно, разбить предложения на более короткие или, наоборот, объединить в более ёмкие и медленные синтаксические конструкции.
Постскриптум. В качестве упражнения предлагаю вам ответить на вопрос: какой ритм (быстрый, умеренный или медленный, рваный или ровный) я использовал в каждом абзаце этого поста?
#стилистика
Когда-то я написал в этом канале довольно много постов о самой распространённой (без преувеличения!) стилистической ошибке — лексическом повторе. Теперь вся эта информация будет в одной большой статье.
#стилистика #стилистические_ошибки
#стилистика #стилистические_ошибки
Telegraph
Много слов про повторы слов
Лексический повтор — это распространённая стилистическая ошибка, о которой не знают многие авторы. Те же, кто знает, иногда называют её просто «повтором» или «тавтологией» (хотя тавтология на самом деле — кое-что другое). Лексический повтор — это использование…
В дополнение к недавнему посту о проблемах текста я решил написать ещё о тех вещах, которые могут их усугублять или, наоборот, делать менее серьёзными.
Напомню, любая ошибка в тексте плоха не потому, что она ошибка, а потому, что становится причиной какой-то проблемы, например:
– затрудняет понимание (канцелярит, синтаксические ошибки и др.);
– создаёт путаницу (неверное употребление местоимений, причастных и деепричастных оборотов, полисемия, те же синтаксические ошибки и др.);
– вводит в заблуждение (фактические и смысловые ошибки, неверное словоупотребление и др.);
– создаёт ненужный эффект — чаще всего комический (неверное словоупотребление, использование слов без учёта коннотаций, ошибки с местоимениями и др.);
– отталкивает аудиторию (ошибки из категории «красных тряпок»);
– уродует текст (любые заметные или многочисленные ошибки).
Нет ничего страшного в том, что вы пропустили одну или две ошибки, которые не создают никаких серьёзных проблем. Это я вам говорю как редактор, повидавший самые разные тексты. Не слишком заметная ошибка — преступление только с точки зрения граммар-наци, но большинство ваших читателей всё-таки адекватные люди. Они вас простят, особенно если текст сам по себе будет хороший.
Однако есть несколько факторов, которые могут сделать серьёзной даже безобидную ошибку.
1. Заметность. Одна и та же ошибка будет по-разному восприниматься в глубине текста, в первом абзаце и в титуле книги.
2. Известность. Чем больше людей знают о существовании ошибки, тем вернее они её заметят.
3. Количество. Некоторые ошибки, нестрашные сами по себе, берут количеством — например, лексические повторы или канцелярит.
4. Раздражающая способность. Это как раз про «красные тряпки» — «тся/ться», «надеть/одеть», «чеховскую шляпу» и прочие топонимы на «-о».
Когда вы редактируете текст, особенно в условиях ограниченного времени, держите в уме то, о чём я сказал. Что-то можно и пропустить (особенно если это какая-то трудноустранимая экзотика, о которой знают полтора филолога), но есть такие ошибки, которые надо исправить во что бы то ни стало.
#редактура #корректура
Напомню, любая ошибка в тексте плоха не потому, что она ошибка, а потому, что становится причиной какой-то проблемы, например:
– затрудняет понимание (канцелярит, синтаксические ошибки и др.);
– создаёт путаницу (неверное употребление местоимений, причастных и деепричастных оборотов, полисемия, те же синтаксические ошибки и др.);
– вводит в заблуждение (фактические и смысловые ошибки, неверное словоупотребление и др.);
– создаёт ненужный эффект — чаще всего комический (неверное словоупотребление, использование слов без учёта коннотаций, ошибки с местоимениями и др.);
– отталкивает аудиторию (ошибки из категории «красных тряпок»);
– уродует текст (любые заметные или многочисленные ошибки).
Нет ничего страшного в том, что вы пропустили одну или две ошибки, которые не создают никаких серьёзных проблем. Это я вам говорю как редактор, повидавший самые разные тексты. Не слишком заметная ошибка — преступление только с точки зрения граммар-наци, но большинство ваших читателей всё-таки адекватные люди. Они вас простят, особенно если текст сам по себе будет хороший.
Однако есть несколько факторов, которые могут сделать серьёзной даже безобидную ошибку.
1. Заметность. Одна и та же ошибка будет по-разному восприниматься в глубине текста, в первом абзаце и в титуле книги.
2. Известность. Чем больше людей знают о существовании ошибки, тем вернее они её заметят.
3. Количество. Некоторые ошибки, нестрашные сами по себе, берут количеством — например, лексические повторы или канцелярит.
4. Раздражающая способность. Это как раз про «красные тряпки» — «тся/ться», «надеть/одеть», «чеховскую шляпу» и прочие топонимы на «-о».
Когда вы редактируете текст, особенно в условиях ограниченного времени, держите в уме то, о чём я сказал. Что-то можно и пропустить (особенно если это какая-то трудноустранимая экзотика, о которой знают полтора филолога), но есть такие ошибки, которые надо исправить во что бы то ни стало.
#редактура #корректура