Forwarded from по краям
На следующей неделе проведем презентацию книги Джелала Але-Ахмада «Гарбзадеги» в московском «Пиотровском».
В среду, 25 декабря, обсудим книгу Джалала Але-Ахмада, которая обрела большую известность не только на родине автора, но и по всему миру. «Гарбзадеги» буквально переводится с фарси как «поражение Западом». Але-Ахмад перенял этот термин у иранского мыслителя Ахмада Фардида и придал ему значение, которое стало основным, — технологическая, культурная и идеологическая зависимость Ирана от Запада. Этот текст считается классическим и не теряет актуальности сегодня, когда вопросы поиска постколониальной национальной идентичности остаются чувствительными.
В дискуссии примут участие:
🔵 Максим Алонцев — доцент ИКВИА ФГН НИУ ВШЭ, историк, востоковед, кандидат филологических наук, научный редактор книги, автор канала Pax Iranica;
🔵 Лия Эбралидзе — модератор встречи, переводчица и редактор, антрополог ислама, автор канала «я никогда не выйду в поле».
Когда: 25 декабря, 19:30
Где: книжный магазин «Пиотровский», Малая Никитская 12, стр.12
Зарегистрироваться на встречу можно здесь.
В среду, 25 декабря, обсудим книгу Джалала Але-Ахмада, которая обрела большую известность не только на родине автора, но и по всему миру. «Гарбзадеги» буквально переводится с фарси как «поражение Западом». Але-Ахмад перенял этот термин у иранского мыслителя Ахмада Фардида и придал ему значение, которое стало основным, — технологическая, культурная и идеологическая зависимость Ирана от Запада. Этот текст считается классическим и не теряет актуальности сегодня, когда вопросы поиска постколониальной национальной идентичности остаются чувствительными.
В дискуссии примут участие:
Когда: 25 декабря, 19:30
Где: книжный магазин «Пиотровский», Малая Никитская 12, стр.12
Зарегистрироваться на встречу можно здесь.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Немного о популярном среди иранцев, хотя и не таком историческом, как принято утверждать, празднике Шаб-е Ялда, самой длинной ночи в году, и технологиях. Одним из традиционных развлечений, связанных с праздником, является гадание на Хафизе. Задумываешься о каком-то важном для тебя событии, намерении или желании, называешь газель и строчку и получаешь предсказание. Бывают и вариации: в Ширазе возле мавзолея Хафиза за весьма умеренную плату птичка достанет тебе бумажку с предсказанием.
Так вот, о технологиях. Уже очень давно существуют специальные издания дивана Хафиза вместе с толкованиями, гораздо ближе к сегодняшнему дню появились онлайн-сервисы, которые сделают все необходимое и сразу же растолкуют судьбу. Но прогресс не стоит на месте – теперь к делу подключился искусственный интеллект, так что если вы в минуту жизни трудную захотите обратиться к Хафизу, то в этом вам поможет нейросеть.
Так вот, о технологиях. Уже очень давно существуют специальные издания дивана Хафиза вместе с толкованиями, гораздо ближе к сегодняшнему дню появились онлайн-сервисы, которые сделают все необходимое и сразу же растолкуют судьбу. Но прогресс не стоит на месте – теперь к делу подключился искусственный интеллект, так что если вы в минуту жизни трудную захотите обратиться к Хафизу, то в этом вам поможет нейросеть.
Forwarded from ērān ud anērān
Почти любая статья о шаб-е ялда или шаб-е челле — иранском празднике, связанном с зимним солнцестоянием, — начинается с упоминания его безусловной древности, восходящей чуть ли не к староавестийским временам.
В пехлевийском (среднеперсидском) пласте источников мы действительно встречаем упоминания некоторых всё ещё важных праздников, прежде всего Новруза, который однозначно являлся важнейшим в доисламское время. День зимнего солнцестояния, однако, никак не фиксируется, хоть и М. Бойс, к примеру, выдвигала предположение, что авестийский гахамбар maidhyāirya ранее отождествлялся с з.с., но позже якобы сместился. Наиболее расхожее название праздника, ялда, является очевидным заимствованием из арам. yaldā (yldˀ) — "рождение". Можно предположить, что это отражает взаимодействие с сирийскими христианами в сасанидскую эпоху.
Вполне вероятно, что день з.с. действительно отмечался в древнеиранских традициях, как и в ряде других, но все известные его названия, (особенно) содержания и формы проведения — поздние и позднейшие, восходящие в лучшем случае к сасанидскому времени и отмеченные лишь в эпоху ислама. Более того, тот высокий статус, которым праздник шаб-е ялда обладает сегодня, не вполне соответствовал статусу его предполагаемого предшественника: молчание источников показательно. Преемственность, таким образом, чрезвычайно относительная.
В некоторых публикациях, впрочем, нередко появляется некое "вариативное" или "исконное" название шаб-е ялда — Зайешмехр (Рождение Солнца/Митры), и по нему авторы с претензией на научность даже приводят среднеперсидскую "реконструкцию" Zāyīšn-ī Mehr. "Празднование Зайешмехра", нигде до последнего времени не зафиксированное, является замечательным примером [вос]создания традиции, корни которой следует искать не в доисламских эпохах, а в неозороастрийском ресентименте.
В пехлевийском (среднеперсидском) пласте источников мы действительно встречаем упоминания некоторых всё ещё важных праздников, прежде всего Новруза, который однозначно являлся важнейшим в доисламское время. День зимнего солнцестояния, однако, никак не фиксируется, хоть и М. Бойс, к примеру, выдвигала предположение, что авестийский гахамбар maidhyāirya ранее отождествлялся с з.с., но позже якобы сместился. Наиболее расхожее название праздника, ялда, является очевидным заимствованием из арам. yaldā (yldˀ) — "рождение". Можно предположить, что это отражает взаимодействие с сирийскими христианами в сасанидскую эпоху.
Вполне вероятно, что день з.с. действительно отмечался в древнеиранских традициях, как и в ряде других, но все известные его названия, (особенно) содержания и формы проведения — поздние и позднейшие, восходящие в лучшем случае к сасанидскому времени и отмеченные лишь в эпоху ислама. Более того, тот высокий статус, которым праздник шаб-е ялда обладает сегодня, не вполне соответствовал статусу его предполагаемого предшественника: молчание источников показательно. Преемственность, таким образом, чрезвычайно относительная.
В некоторых публикациях, впрочем, нередко появляется некое "вариативное" или "исконное" название шаб-е ялда — Зайешмехр (Рождение Солнца/Митры), и по нему авторы с претензией на научность даже приводят среднеперсидскую "реконструкцию" Zāyīšn-ī Mehr. "Празднование Зайешмехра", нигде до последнего времени не зафиксированное, является замечательным примером [вос]создания традиции, корни которой следует искать не в доисламских эпохах, а в неозороастрийском ресентименте.
Немного добавлю из личного архива к прекрасной птичьей коллекции. Первая фотография – из музея в Сузах, Ахеменидская эпоха. Вторая аж из Египта – известняковые «ланчбоксы» из некрополя Саккары (пишут, что эпохи Пятой династии).
Вчера провели презентацию «Гарбзадеги» в «Пиотровском». Обычно, называя мероприятие «содержательным», люди имеют в виду прямо противоположное, но в данном случае я рад использовать это слово безо всяких скидок на словоупотребление! Вышло очень живо (и немного хаотично), спасибо всем, кто пришел, слушал, задавал вопросы и спорил – отдельно был рад видеть выпускников программы «Мусульманские миры в России». Спасибо Лие (кстати, подпишитесь на ее канал @fieldworkpain) за ведение и, конечно же, издательству Ad Marginem, без которого ничего бы этого не вышло!
Из эстетических итогов года: немного стыдно признаваться, но, кажется, примерно на десятый визит в Стамбул разглядел красоту османских мечетей. Нет, величественность и помпезность были видны сразу, но вот именно красота далась далеко не с первого раза.
Немного мечетей из путешествий этого года: Стамбул, дождливый и солнечный, Каир – от раннемусульманского до хедивского, и, конечно же Иран – Кашан, Йезд, Шираз, Исфахан и даже Шуш. Счастливых всем праздников и до встречи в новом году!
Немного мечетей из путешествий этого года: Стамбул, дождливый и солнечный, Каир – от раннемусульманского до хедивского, и, конечно же Иран – Кашан, Йезд, Шираз, Исфахан и даже Шуш. Счастливых всем праздников и до встречи в новом году!
Раннехристианская иконография изображает волхвов (слово, которое использовалось при переводе греческого μάγοι, «маги») с отчетливым «восточным» колоритом. Волхвы-маги облачены во фригийский колпак – неизменный атрибут разных народов Анатолии и Азии (в т.ч. персов и мидян), носят штаны, а поверх них – туники (римляне считали это признаком варварства), да и наименование их указывает на принадлежность к жреческому сословию. Разумеется, существует великое множество гипотез, объясняющих природу этого эпизода – от зороастрийских служителей культа, следовавших за предсказанием «Зерадушта» (об этом говорит один из апокрифов) до отголосков путешествия армянского царя Трдата I со свитой ко двору императора Нерона.
Одно ясно точно: «восточное» происхождение героев не считалось чем-то хорошим, о чем говорят раннехристианские авторы. Мол, даже варвары (эпизод с поклонением пастухов) и маги признали Иисуса раньше, чем это сделали иудеи и ученый люд.
Одно ясно точно: «восточное» происхождение героев не считалось чем-то хорошим, о чем говорят раннехристианские авторы. Мол, даже варвары (эпизод с поклонением пастухов) и маги признали Иисуса раньше, чем это сделали иудеи и ученый люд.