PastVu
Одно из крупнейших наводнений в Москве произошло в апреле 1908 года, на Страстной неделе, которая выдалась удивительно тёплой.
Из воспоминаний Юрия Бахрушина:
«Наводнение началось после полуночи. Дядя Василий был разбужен шумом бегущей воды. Он поднялся и вышел в коридор полуподвального помещения. Пол был весь залит водой. В уборных из унитазов фонтаном била вода. Не теряя времени, он сделал деревянные пыжи, обмотал их тряпками и забил трубы. Затем он принялся за водопроводные колодцы, которые также заглушил каким-то тряпьем. Только после этого он вышел на улицу. В темноте ясно был слышен зловещий шум прибывающей воды. К этому шуму примешивался тревожный говор людей, выкрики, вой собак. К рассвету вода начала подходить к нашим воротам, тогда дядя Василий принялся баррикадировать двор. Выйдя на улицу, я обнаружил, что наш дом, построенный на некотором возвышении почвы, выдавался полуостровом среди подступившей к нему со всех сторон воды. Валовая улица по направлению к Серпуховской площади была единственным перешейком, соединявшим нас с сушей. Наш сад, спланированной террасой, был на три четверти залит водой. Наводнение не убывало, а, наоборот, еще далеко не достигло своей кульминационной точки...»
«Наводнение началось после полуночи. Дядя Василий был разбужен шумом бегущей воды. Он поднялся и вышел в коридор полуподвального помещения. Пол был весь залит водой. В уборных из унитазов фонтаном била вода. Не теряя времени, он сделал деревянные пыжи, обмотал их тряпками и забил трубы. Затем он принялся за водопроводные колодцы, которые также заглушил каким-то тряпьем. Только после этого он вышел на улицу. В темноте ясно был слышен зловещий шум прибывающей воды. К этому шуму примешивался тревожный говор людей, выкрики, вой собак. К рассвету вода начала подходить к нашим воротам, тогда дядя Василий принялся баррикадировать двор. Выйдя на улицу, я обнаружил, что наш дом, построенный на некотором возвышении почвы, выдавался полуостровом среди подступившей к нему со всех сторон воды. Валовая улица по направлению к Серпуховской площади была единственным перешейком, соединявшим нас с сушей. Наш сад, спланированной террасой, был на три четверти залит водой. Наводнение не убывало, а, наоборот, еще далеко не достигло своей кульминационной точки...»
Автор этого натюрморта с грушами — Сэм Абель. Его история:
«В 1986 году я в очередной раз приехал в СССР в командировку. На этот раз меня поселили в гостинице «Националь» с прекрасным видом на Манежную площадь и Московский Кремль. В один из скучных вечеров после рабочих съемок я сидел у себя в номере и думал, чем бы себя занять. Достал камеру и начал фотографировать вид из окна. Получалась эдакая туристическая открытка — чего-то явно не хватало. И тут я вспомнил про груши, привезенные с собой (в перестроечном СССР на фрукты был особый дефицит), и подумал, что они смогут разгрузить обстановку. Я стал раскладывать их на подоконнике, как вдруг заметил, что по брусчатке в сторону Манежной площади движется правительственный кортеж Горбачева, состоящий из трех представительного ЗИЛа и машин сопровождения. Я навел на него объектив, радуясь, что получу необычный кадр. Но службе безопасности Михаила Сергеевича это не понравилось. В считанные секунды (я еще не успел ничего понять) раздался выстрел. Почти беззвучный. В страхе я отпрянул назад. Понимая, что с этими людьми шутки плохи, я решил в окно больше не высовываться и сидел тихо, пока кортеж не миновал. Натюрморт из-под подоконника с одной из груш, помеченной выстрелом, — это все, что осталось мне на память от этой истории»
Правда, никакой покалеченной пулей груши не видно, да и вообще история, мягко говоря, странная. Вопреки, или, скорее, благодаря ей Абель продал фотографию за 220 тысяч долларов, а мы просто полюбуемся красивым видом и тюлевыми занавесками Националя
«В 1986 году я в очередной раз приехал в СССР в командировку. На этот раз меня поселили в гостинице «Националь» с прекрасным видом на Манежную площадь и Московский Кремль. В один из скучных вечеров после рабочих съемок я сидел у себя в номере и думал, чем бы себя занять. Достал камеру и начал фотографировать вид из окна. Получалась эдакая туристическая открытка — чего-то явно не хватало. И тут я вспомнил про груши, привезенные с собой (в перестроечном СССР на фрукты был особый дефицит), и подумал, что они смогут разгрузить обстановку. Я стал раскладывать их на подоконнике, как вдруг заметил, что по брусчатке в сторону Манежной площади движется правительственный кортеж Горбачева, состоящий из трех представительного ЗИЛа и машин сопровождения. Я навел на него объектив, радуясь, что получу необычный кадр. Но службе безопасности Михаила Сергеевича это не понравилось. В считанные секунды (я еще не успел ничего понять) раздался выстрел. Почти беззвучный. В страхе я отпрянул назад. Понимая, что с этими людьми шутки плохи, я решил в окно больше не высовываться и сидел тихо, пока кортеж не миновал. Натюрморт из-под подоконника с одной из груш, помеченной выстрелом, — это все, что осталось мне на память от этой истории»
Правда, никакой покалеченной пулей груши не видно, да и вообще история, мягко говоря, странная. Вопреки, или, скорее, благодаря ей Абель продал фотографию за 220 тысяч долларов, а мы просто полюбуемся красивым видом и тюлевыми занавесками Националя
Forwarded from Репортажка DAILY
Макс Десфор (умер вчера в возрасте 104 лет). Пхеньян, Северная Корея. 1950 год. Беженцы перебираются на юг через реку по разрушенному мосту, чтобы избежать столкновения с армией Китая
На дворе 1996 год, эпоха Ельцина — Лужкова — Церетели. Москва активно строится. Храм Христа Спасителя растёт в одно время с гигантским Петром, а Манежную площадь разрывают для строительства торгового центра «Охотный ряд». Фамилия Церетели звучит во всех трёх случаях. В этот же год — всенародные выборы Ельцина, «Голосуй или проиграешь!». И там, и здесь поспевает знаменитая кепка с лысым хозяйственником под ней.
Всё это могло бы происходить на страницах пелевинского «Generation П», но происходит на самом деле
Всё это могло бы происходить на страницах пелевинского «Generation П», но происходит на самом деле
Москва, 1997 год. Подготовка к лазерному шоу Жана Мишеля Жарра в честь дня города.
Когда на центральной аллее заколотили досками фонтан, оставалось проверить, какую нагрузку выдержит конструкция. Специально для этого привезли солдат и заставили их маршировать по заколоченному фонтану.
Само представление, как говорят, посетили 3,5 миллиона человек. Причем многие вспоминают не столько само шоу, сколько проблему с транспортом после него. Ближайшие станции метро закрыли, чтобы избежать давки. Некоторые отчаявшиеся смельчаки залезали на крыши ларьков и призывали к штурму метрополитена, другие впихивались в троллейбусы, кто-то даже умудрялся забраться на их крышу
Когда на центральной аллее заколотили досками фонтан, оставалось проверить, какую нагрузку выдержит конструкция. Специально для этого привезли солдат и заставили их маршировать по заколоченному фонтану.
Само представление, как говорят, посетили 3,5 миллиона человек. Причем многие вспоминают не столько само шоу, сколько проблему с транспортом после него. Ближайшие станции метро закрыли, чтобы избежать давки. Некоторые отчаявшиеся смельчаки залезали на крыши ларьков и призывали к штурму метрополитена, другие впихивались в троллейбусы, кто-то даже умудрялся забраться на их крышу
Видеозал на улице Урицкого в Иркутске
Видеозалы, они же «видюшники», предназначались для публичного просмотра VHS-кассет. По сути, это были мини-кинотеатры с фильмами, которых не было в широком прокате. Специализировались обычно на боевиках и эротике (а иногда и просто порно), некоторые — на мультфильмах. Говорят, что одно время видеозалы были даже в поездах дальнего следования.
К середине 90-х видики появились в большинстве российских семей — это был признак растущего по сравнению с началом десятилетия достатка, который было принято демонстрировать родственникам и соседям. Многие видеокассеты же, пусть и кустарно записанные, стало возможно купить на рынке, так что видеозалы постепенно вымерли
Видеозалы, они же «видюшники», предназначались для публичного просмотра VHS-кассет. По сути, это были мини-кинотеатры с фильмами, которых не было в широком прокате. Специализировались обычно на боевиках и эротике (а иногда и просто порно), некоторые — на мультфильмах. Говорят, что одно время видеозалы были даже в поездах дальнего следования.
К середине 90-х видики появились в большинстве российских семей — это был признак растущего по сравнению с началом десятилетия достатка, который было принято демонстрировать родственникам и соседям. Многие видеокассеты же, пусть и кустарно записанные, стало возможно купить на рынке, так что видеозалы постепенно вымерли
Детское кафе Буратино. Москва, 1988 год
«Меня всегда водили туда в день сдачи экзамена в музыкальной школе. Помню бульон с целым яйцом. Мороженое в металлической креманке. А на кухне работала страшная бабуля, вся в бородавках, я ее жутко боялась, когда она выходила в зал»
«Мы гуляли, помнится, по Новому и Старому Арбату, устали, захотелось поесть. Попробовали сунуться в кафе или ресторан: обеденное время, везде очередь на вход. И вдруг услужливый швейцар нам и говорит: "С ребенком вы без всякой очереди сразу попадете за столик в Буратино"! Все так и случилось! Ребенок послужил входным билетом для доступа к общепиту»
«Меня всегда водили туда в день сдачи экзамена в музыкальной школе. Помню бульон с целым яйцом. Мороженое в металлической креманке. А на кухне работала страшная бабуля, вся в бородавках, я ее жутко боялась, когда она выходила в зал»
«Мы гуляли, помнится, по Новому и Старому Арбату, устали, захотелось поесть. Попробовали сунуться в кафе или ресторан: обеденное время, везде очередь на вход. И вдруг услужливый швейцар нам и говорит: "С ребенком вы без всякой очереди сразу попадете за столик в Буратино"! Все так и случилось! Ребенок послужил входным билетом для доступа к общепиту»
Купание в Москве-реке, воспоминания очевидца:
«А вот ещё в самом-самом начале 1950-х в Москве-реке люди купались без видимого ущерба для здоровья. Более того, у ЦПКиО имени Горького стояли две наплавные купальни, переоборудованные из обыкновеннейших речных дебаркадеров. Располагались эти купальни прямо у Массового поля, чуть ниже по течению от первой (если считать от Крымского моста) из двух голицинских круглых беседок на берегу. За пользование кабинками для переодевания и за возможность понежиться между ныряниями на шезлонгах, расставленных на палубе, взимали какую-то плату. Но замоскворецким мальчишкам было «западло» платить за этакую «роскошь», и они (и я в том числе) подплывали к дебаркадерам, чтобы на халяву полежать в шезлонгах, пока приятели караулили на берегу одежду.
Абсолютно бесплатно народ купался на Воробьёвых горах — от Андреевского монастыря до Сетуни. Правда, недолго этот рай продолжался, потому что вода стремительно хужела. Например, когда я занимался в 1957 году академической греблей на гребной базе ЦСКА (она стояла на самом берегу, чуть ниже по течению от лыжного трамплина, что и сегодня стоит рядом со смотровой площадкой возле МГУ), то видел, как по воде плывут большие комки густого мазута, и каждый раз после тренировки надо было, вынув лодку из воды, протирать её днище тряпкой, смоченной в бензине»
«А вот ещё в самом-самом начале 1950-х в Москве-реке люди купались без видимого ущерба для здоровья. Более того, у ЦПКиО имени Горького стояли две наплавные купальни, переоборудованные из обыкновеннейших речных дебаркадеров. Располагались эти купальни прямо у Массового поля, чуть ниже по течению от первой (если считать от Крымского моста) из двух голицинских круглых беседок на берегу. За пользование кабинками для переодевания и за возможность понежиться между ныряниями на шезлонгах, расставленных на палубе, взимали какую-то плату. Но замоскворецким мальчишкам было «западло» платить за этакую «роскошь», и они (и я в том числе) подплывали к дебаркадерам, чтобы на халяву полежать в шезлонгах, пока приятели караулили на берегу одежду.
Абсолютно бесплатно народ купался на Воробьёвых горах — от Андреевского монастыря до Сетуни. Правда, недолго этот рай продолжался, потому что вода стремительно хужела. Например, когда я занимался в 1957 году академической греблей на гребной базе ЦСКА (она стояла на самом берегу, чуть ниже по течению от лыжного трамплина, что и сегодня стоит рядом со смотровой площадкой возле МГУ), то видел, как по воде плывут большие комки густого мазута, и каждый раз после тренировки надо было, вынув лодку из воды, протирать её днище тряпкой, смоченной в бензине»
