Пока ждали помощи, экипаж готовил спасательные шлюпки на левом борту на случай, если начнется сильный крен платформы.
Затем сообщили, что спасательный вертолет отменяется. Тут началась паника. Люди все скопились в одном углу — и пошел сильный крен. Буровая наклонилась.
Все происходило как в кино: люди карабкались на корму, чтобы спрыгнуть в воду, все кричали...
Затем сообщили, что спасательный вертолет отменяется. Тут началась паника. Люди все скопились в одном углу — и пошел сильный крен. Буровая наклонилась.
Все происходило как в кино: люди карабкались на корму, чтобы спрыгнуть в воду, все кричали...
Спрыгнувшие в море провели в воде в ожидании помощи около четырех часов. Волны были очень большие, захлестывали с головой.
Подошедшие суда обнаружили плавающие фигуры в гидрокостюмах, многие не подавали признаков жизни. Их вытаскивать не стали. Искали живых.
Подошедшие суда обнаружили плавающие фигуры в гидрокостюмах, многие не подавали признаков жизни. Их вытаскивать не стали. Искали живых.
Некоторые ледоколы были просто не приспособлены для спасения людей, не было стабилизатора. На одно судно удалось поднять всего трех человек — люди хватались за борт обледеневшими руками.
Более детально представить картину происходящего нам помогла жена старшего механика Ильи Карташева Елены Богуш, которая присутствовала на всех судебных заседаниях и организовывала поиски без вести пропавших:
«В ту ночь начальник службы эксплуатации флота и безопасности мореплавания Терсин спасал железяку — старую латанную-перелатанную платформу, и упорно тянул с подачей сигнала SOS.
А уже после того, как изначально отказавшийся возглавить буксировку капитан Козлов сам дал сигнал SOS, Терсин стал названивать начальству в Мурманск и спрашивать разрешения: а можно ли снять всех людей с платформы?».
«В ту ночь начальник службы эксплуатации флота и безопасности мореплавания Терсин спасал железяку — старую латанную-перелатанную платформу, и упорно тянул с подачей сигнала SOS.
А уже после того, как изначально отказавшийся возглавить буксировку капитан Козлов сам дал сигнал SOS, Терсин стал названивать начальству в Мурманск и спрашивать разрешения: а можно ли снять всех людей с платформы?».
Елена с горечью рассказала о системе управления во всей ее красе и действии:
«Начальство мурманской конторы — гендиректор Мелехов и его зам по флоту Васецкий — предусмотрительно слиняли в командировки в Москву и Вьетнам и на звонки не откликались. Поэтому звонил Терсин своему заместителю, а тот уже пытался найти каких-то других замов директора АМНГР.
Последний звонок, на который замдиректора по финансам Яковлев сказал что-то вроде: «Ну, конечно, вам там на месте виднее», был за 40 минут до переворота платформы.»
«Начальство мурманской конторы — гендиректор Мелехов и его зам по флоту Васецкий — предусмотрительно слиняли в командировки в Москву и Вьетнам и на звонки не откликались. Поэтому звонил Терсин своему заместителю, а тот уже пытался найти каких-то других замов директора АМНГР.
Последний звонок, на который замдиректора по финансам Яковлев сказал что-то вроде: «Ну, конечно, вам там на месте виднее», был за 40 минут до переворота платформы.»
Весть о страшной трагедии дошла до родственников людей, находившихся на платформе, по-разному.
— Мне позвонил брат. Мама случайно услышала из новостей. Кому-то звонили из АМНГР. Сначала говорили, что платформа перевернулась из-за сильного шторма. Это изначально было неправдой, так как шторм к моменту переворота уже закончился, но об этом стало известно позже, — рассказывает наш собеседник Дмитрий Свистунов. — Отец звонил моей маме с борта «Кольской» за сутки до трагедии или чуть раньше, сейчас точно не помню. Говорил, что все нормально, но маме голос показался странным, что заставило ее волноваться. Мобильной связи не было, папа, наверное, с радистом договорился, чтобы позвонить.
— Мне позвонил брат. Мама случайно услышала из новостей. Кому-то звонили из АМНГР. Сначала говорили, что платформа перевернулась из-за сильного шторма. Это изначально было неправдой, так как шторм к моменту переворота уже закончился, но об этом стало известно позже, — рассказывает наш собеседник Дмитрий Свистунов. — Отец звонил моей маме с борта «Кольской» за сутки до трагедии или чуть раньше, сейчас точно не помню. Говорил, что все нормально, но маме голос показался странным, что заставило ее волноваться. Мобильной связи не было, папа, наверное, с радистом договорился, чтобы позвонить.
А вот как выглядел этот день для жены старшего механика Ильи Карташева Елены Богуш:
«В ту ночь 9 лет назад в Москве было объявлено штормовое предупреждение, лил дождь и завывал ветер. Но дома было мирно и уютно, мы с дочкой спокойно улеглись спать. А утром меня разбудил звонок друга мужа, он спросил:
— Илья сейчас на «Кольской» или на «Мурманской»?
Я ответила, что на «Кольской». Он переспросил еще раз, и тут уже я удивленно спросила, что случилось.
— «Кольская» перевернулась... Смотри новости».
«В ту ночь 9 лет назад в Москве было объявлено штормовое предупреждение, лил дождь и завывал ветер. Но дома было мирно и уютно, мы с дочкой спокойно улеглись спать. А утром меня разбудил звонок друга мужа, он спросил:
— Илья сейчас на «Кольской» или на «Мурманской»?
Я ответила, что на «Кольской». Он переспросил еще раз, и тут уже я удивленно спросила, что случилось.
— «Кольская» перевернулась... Смотри новости».
— Потом снова зазвонил телефон. Полковник из дальневосточного МЧС сообщил, что мой муж числится пропавшим без вести. «Но сами понимаете, обстановка сложная...», — добавил он тогда. Я посмотрела на часы, 11 утра, на Сахалине плюс 8 часов. Вечер, уже темно, значит поиски прекращены до утра, — вспоминает Елена Богуш. — Платформа перевернулась 5 часов назад, значит кроме спасенных никого уже нет в живых, выжить столько времени в ледяной воде нельзя даже в гидрокостюмах.Елена Богуш:
«Вечером ко мне заехали друзья мужа и кроме прочего ошарашенно сказали: «Мы думали, что у нас есть МЧС, а его нет.
Когда получили сигнал бедствия с тонущей «Кольской», оказалось, что у МЧС на Сахалине нет ни одного вертолета — в самом деле, зачем они на острове? Между тем еще в 1989 году Илья попал в такой же шторм на той же платформе «Кольская» у берегов Норвегии — и всех спасли норвежские вертолетчики, потом отбуксировали к берегу пустую платформу.
Три дня по телевизору показывали спектакль, называемый поисково-спасательной операцией, хотя спасать было уже некого.»
«Вечером ко мне заехали друзья мужа и кроме прочего ошарашенно сказали: «Мы думали, что у нас есть МЧС, а его нет.
Когда получили сигнал бедствия с тонущей «Кольской», оказалось, что у МЧС на Сахалине нет ни одного вертолета — в самом деле, зачем они на острове? Между тем еще в 1989 году Илья попал в такой же шторм на той же платформе «Кольская» у берегов Норвегии — и всех спасли норвежские вертолетчики, потом отбуксировали к берегу пустую платформу.
Три дня по телевизору показывали спектакль, называемый поисково-спасательной операцией, хотя спасать было уже некого.»
Пограничники тогда сказали, что они в такую погоду не летают. Поэтому родственники стали договариваться с маленькой частной авиакомпанией «Авиашельф».
А там тоже ночью в воскресенье никого из начальства не было на месте, и дежурившие сотрудники требовали письма с подтверждением оплаты вылета.
А там тоже ночью в воскресенье никого из начальства не было на месте, и дежурившие сотрудники требовали письма с подтверждением оплаты вылета.